Дилетант

— Вы много путешествовали?

— Европу, по крайней мере, я объездил почти всю. Трудно припомнить, где я не был. Предваряя Ваш вопрос, скажу, что после Лондона, самый замечательный город в Европе, это Вена. Вена — город наслаждений. А какая там кухня! Гуляш, шницель, кнедлики, штрудель! У-у-у! ... Будете в Вене, непременно зайдите в Греческом квартале в таверну Райхенбергера и попробуйте его кнедлики. Уверяю Вас — не пожалеете.

— А Париж?

— Париж, мой друг, это Париж... Французы провозгласили его столицей мира, и эту мысль внушили всем. Я не могу сказать, что не люблю Париж. Люблю, но в Лондоне мне уютнее. А сейчас Париж залит кровью, и гильотины работают не останавливаясь. У меня там остались друзья, не знаю, уж живы ли? ... Вот потому, Александр Фёдорович, нашим странам и надо объединить усилия, чтобы эта зараза, которую они назвали революцией, не расползлась по всем миру.

— А не проще ли оставить французов в покое? Судя по известиям, которые к нам доходят, они сами себя истребят.

— Ах, дорогой мой капитан, Ваша молодость пока позволяет Вам быть наивным и надеяться, что само всё образуется. ... Не образуется, поверьте мне. Когда крыс помещают в одну бочку и не дают им есть, в живых остаётся только одна, которая сжирает остальных. Но эта самая страшная крыса. Она способна на всё.

Танец закончился. Голицын с Шурочку подошли к нашей колонне.

— Благодарю Вас. — Поручик щёлкнул каблуками и поклонился. — Разрешите представиться, господин капитан. Поручик лейб-гвардии Измайловского полка князь Голицын Сергей Михайлович.

Вообще, это нарушение этикета — на балах, если распорядитель танцев не познакомил танцующих, то представляться не обязательно. Кавалера, если он хочет представиться родителям дамы, должен представлять хозяин бала. Но кто и когда следовал всем правилам до конца?

А Шурочка-то как раскраснелась! Ну, наконец-то, а то её невозмутимость меня озадачивала. ...

Уже в карете, когда мы ехали с бала, я пытался проанализировать мою беседу с Уитвортом, пока Шурочка делилась своими впечатлениями с Екатериной Романовной.

— В данной ситуации сэр Чарльз как раз и выполняет функции агента влияния. Все просчёты во внешней политике своего правительства, все проколы резидентов посол должен нивелировать организацией определённого положительного мнения, либо сдвинуть акценты на другие события и доказать выгоду от тех, или иных действий. Сейчас из-за политики Питта Младшего, направленной на сдерживание России, Уитворт вынужден оправдываться и искать почву, на которой можно бы было соединить интересы России и Британии, да ещё убедить Россию, что ей это выгодно. Франция, для этих целей, кажется ему подходящим субъектом. Играя на казни Людовика и Марии-Антуенеты, он, по-видимому, пытается склонить Екатерину к более активным действиям против Франции. ... Вот зачем французы казнили короля и королеву? А с наследником что сделали...

— Вроде бы ничего. Выглядел вполне нормально — солдафон плюс провинциальный простачок.

— А какие у тебя впечатления оставил бал, Александр? Я видела, вы познакомились с графом Уитвортом. — Екатерина Романовна, выслушав Шурочкино щебетание о танцевавших с ней кавалерах, переключилась на меня.

— Познакомились. Очень опасный и умный человек. Я думаю, что сейчас он работает над задачей о привлечении нашей армии к активным действиям против французов. Судя по всему, информацию он получает от Жеребцовой. Мне представляется, что она не сознательно ему просто выбалтывает события, происходящие во дворце, а Уитворт уже сам их анализирует и делает выводы. ... Кстати, на балу они не пересекались. Я не заметил даже, чтобы они обменялись хотя бы взглядами. Я не могу понять, зачем Уитворт вообще приходил на этот бал? Он ни с кем не танцевал, общался почти исключительно только с нами с Шурочкой, да ещё с молодым князем Голицыным.

— Пришёл он на бал потому, что пригласили. Пригласили, потому, что любому нашему сановнику лестно, что у него на балу был английский посланник. Даже князю Белосельскому... Англоманство стало модным. Безбородко и тот не избежал... Да что Безбородко, два моих родных брата и те англоманы. ... А то, что он, как бы случайно, с тобой познакомился, может говорить о том, что Англия уже знает, что русская Императрица решила обзавестись собственными шпионами. Поэтому, все наши рассуждения о конспирации сейчас уже выглядит несколько наивно, не находишь? Боюсь, это уже секрет на весь свет.

— Случайности Вы не допускаете?

— Александра, — княгиня повернулась к Шурочке — случайности мы допускаем?

— Ещё когда мы танцевали полонез я заметила, что за нами наблюдают. Я специально предложила Александру Фёдоровичу выйти из танца возле той колонны, где стоял сэр Чарльз.

— Оба-на! Даже Шурочка щёлкнула тебя по носу!

— Да я, когда танцевал, думал только о том, как бы мне на ноги Шурочки своими протезами не наступить. Когда мне было головой крутить?

— Габриэль, дружище, у меня есть для тебя не совсем обычное поручение. ... Если оно тебе не понравится, скажи сразу, ... и мы забудем этот разговор. На наши отношения это никак не повлияет. ... Ты не хочешь съездить в Европу?

Сразу же после первой аудиенции у Императрицы я отписал в Алексеевское. Мне нужны рядом свои люди, а кроме Крылова, Габриэля, Бенджамина, Штиглица и мальчишек, рассчитывать пока не на кого. Я ещё не решил — надо ли их вводить в новое дело. В их отношениях ко мне, я не сомневаюсь, но надо ли оно им?

Штиглиц — финансист и предприниматель. Они с Перетцем и так тянут все вопросы нашего товарищества на вере — заводик-то уже достраивается, а моё участие в предприятии чисто представительское... Нет, если я его попрошу кое-что для меня узнать, он, если это будет в его силах, узнает, но надо ли его отвлекать? Там с заводом забот невпроворот, я ж понимаю. Хорошо ещё, что Иван Михайлович Иванов принял-таки моё предложение и согласился на переезд в Кривой Рог. В декабре ему присвоили генерал-майора, и он сразу подал в отставку. Вот в конце мая и должен был переехать. Под его руководством, я надеюсь, там дела пойдут веселее.

Габриэль, конечно, ничем таким не занят. После его фиаско с дочерью кузнеца, которая предпочла ему сына глинковского старосты, он как-то перегорел. Можно было, конечно и Кузяхе приказать отдать дочь за Габриэля, но я видел, что эта красавица всё же ему не пара. Ну что он потом с ней делать будет, когда первая влюблённость пройдёт? Кстати, Кузяха сам видел немалую выгоду в том, чтобы выдать Клавдия за Габриэля, и, догадываюсь, работу с дочерью проводил, но когда однажды она кинулась мне в ноги и умоляла разрешить им с Андреем, так звали сына старосты Глинок, пожениться, я с лёгкостью дал им своё барское 'не возражаю' и приказал после свадьбы ехать в Гданцевку. Габриэль после всего этого впал в депрессию — забросил заниматься с мальчишками, всё больше пропадал с Черняем на псарне, да на охоте. Я подбросил ему идею швейной машинки, даже общую схему начертил, он же дня три поковырялся и бросил. Я не стал настаивать. К моему предложению ехать по весне в Брянск и открывать там мастерскую, отнёсся без энтузиазма. Переживал ли он о крахе своих романтических надежд? Наверное, да, но больше, я думаю, он переживал из-за неопределённости своего положения. С молодыми людьми так часто бывает — после того, как они переживают первую неразделённую любовь, начинается период взросления, они начинают пытаться понять своё позиционирование в этом мире, разобраться в своих желаниях. Вот поэтому я считал, что отъезд в Брянск и самостоятельная деятельность пойдут ему на пользу — помогут определиться. Может там бы он и развеял свою меланхолию, но тут меня вызвали в Петербург... Если не вводить его в наши шпионские игры, может здесь в Питере мастерскую открыть?

Вот Бенджамин, с которым мы тоже по-настоящему сдружились, и который за год стал в Алексеевском самым нужным и незаменимым человеком (к которому за советами обращался даже! отец Ануфрий), для наших задач заточен, на мой взгляд, лучше всех. Если его привлекать то, вопрос — на каких направлениях? Как аналитика? Как эксперта?... А вдруг он вообще не согласится работать?

Только с мальчишками всё просто — им ехать в столицу одно удовольствие. Весь последний год они много учились, потому как, была у меня мысль направить-таки их в университет. Вот и готовили мы их с Бенджамином для вступительных экзаменов — греческий, латынь, французский, английский, немецкий (последние три — по выбору), геометрия, анатомия, физика, химия, география. Языки им преподавал Бекер, а остальное я. Оказалось, что ещё очень многое помню из своего светлого прошлого-будущего. Естественно, всё пытался адаптировать к нынешним представлениям, а то будут, не дай бог, рассказывать про Антарктиду, или про гелий, которые ещё не открыли. И ещё одно — пригодится это в дальнейшем им или мне, как бог даст, но умение постоять за себя и за товарища лишним не бывает, поэтому Савве было приказано гонять пацанов, как новобранцев. И Савва действительно взялся гонять их как молодых солдат. Нет, строевой муштры, конечно, не было, но вот стрельба (пришлось даже пару пистолетов прикупить для этой цели), фехтование и рукопашный бой — этого добра у них было хоть отбавляй. Тем более это стало актуально, когда я узнал, что в Московском университете, оказывается, есть аналог военной кафедры, а само обучение в университете приравнивается к прохождению военной службы. Заканчивая полный курс университета, студент получает обер-офицерский чин. С весны в вечернее время студенты и университетские гимназисты привлекаются к военной подготовке, и для этой цели из полков Московского гарнизона выделяются офицеры. Студенты и гимназисты образовывают университетский потешный батальон, смотр которого каждую осень проводит Московский военный комендант. Вот как! ... На сегодня ребята мои уже готовы к экзаменам, да и немного натренированы, чтобы легче впрячься в воинскую лямку, но... но вот у меня теперь появились другие приоритеты. Хотя Ваню Чеботка всё же надо отправлять в университет — дюже уж умный. Ребята все у меня хваткие, но Ванька самый способный. Именно он стал правой рукой Габриэля в нашей домашней мастерской. Сам придумывал какие-то приспособы, интересовался у меня свойствами металлов... Пусть учится, может он потом науку ка-ак толкнёт, что... Впрочем, может этого как раз и не надо? Сделал ли прогресс человечество счастливее — вопрос с неоднозначным ответом. ... Но всё равно, если ребят и можно будет где-то задействовать, то только после подготовки. Пусть подрастут — пятнадцать шестнадцать лет, куда там?!

Единственное — привлечение Крылова у меня не вызывает сомнений. Иван с его тонким чутьём и проницательным умом обязательно должен заняться аналитической работай. ... Интересно, если их соединить с Бекером, что получится? ... Одно но — Крыловы приедут в столицу только к сентябрю. Так они говорили, когда я к ним заезжал по дороге в Питер. ... А крестнице моей уже годик!

Съездить в Европу в турпоездку Габриэль согласился с радостью. Единственное его разочарование — я запретил ему заезжать в Вильно, куда он было собрался завернуть, навестить родителей. Там сейчас во всю восстание, туда лучше не соваться. Конечно, разведданные из охваченного бунтом города, безусловно, интересны, но, во-первых, я и так знаю, чем всё кончится, а во-вторых, Богдан Фёдорович Кнорринг, который там командует, и сам в разведке соображает. А вот Габриэль пока не соображает, так пусть где поспокойнее на кошках потренируется. Его задача простая — съездить, посмотреть, вернуться и всё что видел описать. Строго настрого приказано — ни в какие авантюры не влезать. Срок вояжа два месяца. Официальная цель — познакомится с Европой, прозондировать рынки для торговли самопишущими ручками. Маршрут — из Петербурга морем до Киля, затем Гамбург, Франкфурт на Майне, Берн, Вена, Прага, Дрезден, опять Гамбург, Киль и домой.

— Габриэль, постарайся нигде больше суток не задерживаться. Важны просто твои впечатления. Поедешь под своей настоящей фамилией, как Габриэль Рухомовский, ювелир из Москвы. ... И ещё,... знаешь, а возьми ка с собой пару пацанов. Пусть один будет твоим камердинером, а второй... твоим телохранителем.

— Кем?

— Ты же ювелир, должна же у тебя быть охрана.

— А-а, понятно. А кого брать?

— Я думаю, возьми Калину, он самый расторопный и ловкий, и возьми младшего Черняя. ... Да, чуть не забыл. Будешь во Франкфурте, постарайся познакомиться с Майером Амшелем. Он вроде бы финансист. Вот в этом городе можешь задержаться. Майер Амшель, запомнил?

— Александр, скажи, а эта моя поездка связана не с тем, что ты из дружеских чувств, решил, как ты сам говоришь, проветрить мне мозги?