— Кекс... — окликнула она питомца, прыгнув под днище машины. — Ко мне — сюда!
Мгновенно переместилась с ним на руках в салон с иной стороны от тех, кто засел у обочины с оружием наизготовку.
По борту забарабанили пули. А одна прошла навылет сквозь оба борта, ударившись в дверь на месте пассажира спереди и пролетев по салону вблизи руля, вылетела через иную.
Дарья не пострадала. Она как раз наклонилась, чтобы нащупать руками педали, выясняя, куда в дальнейшем жать, попутно уяснила: сможет ли дотянуться? В общем, ей дико повезло — в рубашке родилась. Её пронесло. И щенку хоть бы хны.
Джип рванул... с места, а не на воздух, как мог бы при применении тёмными личностями гранатомёта или реактивного огнемёта. Ликвидаторы не обладали данным видом оружия. И вообще не собирались убивать жертву из оружия. Животин намекнул им на то, чтобы они устранили её тихо и незаметно, будто всё произошло естественно — она утонула в пруду. Но боевики... и нарвались на засаду. Да и на связь с боссом никак не удавалось выйти. Также обнаружили "глушак". И то, как по дороге в их направлении несутся ещё джипы, проследовавшие вдогонку за тем, что укатил от них.
— Чё делать, Копылов? — озадаченно вопросил майор.
— Хотел бы я знать ответ на твой вопрос!
Ликвидация универсала накрылась медным тазом. Благо пока не сами, но вот их транспорт...
Обнаружив неотложку, боевики Шейха изрешетили её, а затем ещё как водится, закидали гранатами.
Никто из них не желал рисковать собственной жизнью. И так потеряли уже немало народа. А сколько точно убитыми — не считали, да и раненых хватало.
* * *
Дарья спохватилась...
— Родные... — вспомнила она о семье. Они остались на даче и ничего не знают.
Она не могла бросить их, как и щенка, ведь подобрала. Шла точным курсом в направлении хорошо знакомого ей дома с участком, и точно помнила: калитка убрана, так что сможет подъехать вплотную к входу и эвакуировать их.
* * *
— Отходим! — потащили Даниила за собой старики, передвигаясь по участку по-пластунски.
Участок был выкошен от бурьяна автоматными очередями, что также барабанили по дому, оставляя в кирпичной кладке выбоины.
Дом мог сослужить им дурную славу, оказавшись в итоге братской могилой подобно семейному склепу.
К боевикам помимо автоматического оружия и ручных гранат поднесли реактивное. Не миномёты, а гранатомёты и МРО.
— Это чё такое? — загалдели старухи при виде мужчин.
— Война, бабы! Война!.. — не сомневались старики: начался самый настоящий вооружённый конфликт — боевые действия боевиками с Кавказа были перенесены в среднюю полосу России, а спецслужбы профукали их под видом беженцев.
— А додик! Где Дарья-А-А... — подала голос Мила.
Со стороны улицы до "дачников" донёсся рёв мотора и скрип колёс. На участок, пробившись за сетчатое ограждение, влетел джип.
Ничего кроме холодного оружия у защитников дачи под рукой не было — всё спиртное ушло на "напиток Молотова".
— Эх, ща бы гранату... — пожалел сухопутный отставник.
— Или торпеду, а лучше мину... — согласился морской волк.
Входную дверь снесло. Джип странным образом влетел задом в дом, совершив резкий разворот на 180 градусов при заносе, и через заднюю дверцу багажного отделения выглянул...
— Кекс?! — изумились Сергачёвы с Рогачёвыми.
Питомец Дарьи гавкнул довольно при виде них и...
— Скорее в машину... — прозвучал девичий голос.
— Дод-Ик... — растерялась мама.
Ну конечно — и влипли из-за неё.
— Чё встали... — погнали старики баб в джип. И погрузились с немыслимой скоростью как учили в бытность проживания в военных городках, кои меняли точно перчатки.
Путь к отступлению "дачникам" преградило два джипа.
— Держитесь, родные мои... — по-прежнему сидела Дарья на месте водителя.
Мама даже не успела воспротивиться этому, как дочь протаранила оба внедорожника, сминая им и своему транспортному средству борта.
— Не сидите! Отстреливайтесь! — заявила Дарья.
По беглецам стреляли вдогонку.
— Чем и из чего? — озадаченно выдала мама, прежде чем уяснила: в машине полно стволов, и ничем не отличались для неё от каких-то коротких труб, явно предназначенных для сантехнических целей.
Старики живо разобрали их и цели — высунулись наружу из окон.
— На раз-два... — предупредили они друг друга.
— Три... — залепила Дарья, а они из гранатомётов по джипам.
Позади машины беглецов грохнули две огненные вспышки. Старики не попали. Да и особо не рассчитывали, а на ударную волну.
Один из двух джипов преследователей перевернулся, а иной налетел на первый.
С преследованием было покончено. Незадачливым дачникам оставалось пробиться сквозь пешее кольцо окружения со снайперами, а также тех, кто обстрелял Дарью у обочины на дороге при выезде.
— 13 -
Звонок в дверь. Мать открывает и видит:
стоит небритый мужик с гробиком на плече.
— Мамаша, это квартира Сергачёвых?
— А-А-А...
— Чего орёшь? Я — учитель труда! Мы на уроке
собирали шкафчик, а получилось как всегда...
(кружок "Умелые руки")
Шейх не переставал срывать голос на зажиревших людей, ему казалось: они потеряли былую хватку. Ему надо было гонять их — постоянно отправлять на Кавказ, чтобы они время от времени принимали непосредственное участие в различных вылазках иных полевых командиров, также скрывающихся в последнее время под видом обычных граждан России — но чего не сделано, того не изменить. Как впрочем, и ситуацию в дачном посёлке. И не мог допустить, чтобы конфликт вышел за пределы данного населённого пункта.
Готовилось второе кольцо окружения, а и третье, заметь кто из его людей в иных поселениях передвижение военной техники в направлении штаба — дома Шейха.
За периметром пока было тихо. Близлежащие населённые пункты канонада обошла стороной. Значит, права была его охрана: он нужен силовикам. За ним и пришли. Значит, сами не желали раздувать шумихи.
Начальник охраны готовился к отходу, даже если Шейх воспротивится этому в очередной раз, всё одно утащит его силой в безопасное место.
Помощник приказал выдвинуться части бойцам охраны к реке на пирс и там приготовить парочку катеров с яхтой для преодоления водной преграды, поскольку сплавляться по реке было опасно — силовики также могли перекрыть им водную артерию — и проще простого разобраться с ними.
Это и понимал начальник охраны Шейха, а вот в лесу их вряд ли достанут. Там они будут в полной безопасности. К "зелёнке" привычные. И повоевать смогут довольно долго, если возникнет такая необходимость. А требовалось заранее учесть всё, что могло случиться в будущем, но предвидеть — разве только ясновидящий человек.
Таковой имелся при них. К нему и спустился в подвал начальник охраны.
— Я ждала тебя, — встретила его данным заявлением предсказательница, раскладывая карты на столе — и делала это постоянно, а не от случая к случаю. По ним и предсказывала, а гадала.
Говорить ей, с чем явился помощник Шейха, бессмысленно — знала это наперёд.
— Что нас ждёт? — коротко отрезал он.
— Дальняя дорога...
— Домой или...
— В не столь отдалённые места...
— Нас повяжут — федералы?
— Нет...
— А кто? И что вообще ты говоришь, женщина!?
— Уймись! Остынь! Не к лицу джигиту проявлять слабость по отношению к слабому полу! Карты врать не станут! Они как звёзды — я всё вижу...
— Что? И как это можно изменить?
— Судьбу — никому — ни одному смертному! Она предначертана свыше!
— А твоя судьба, какая она? — намекнул клиент на скорую расправу гадалке. — И как долго протянешь?
— Довольно долго, в отличие от тебя, джигит!
— И кто меня?
— Я бы сказала, но всё одно не поверишь...
— Уже! Говори, женщина! Иначе...
Гость ухватился за рукоять родового кинжала, чуть приподнял, оголяя край лезвия. Сталь заиграла бликами, отражёнными от хрустального шара.
— От собственного клинка! Твой род прервётся на тебе!
— Вах, шайтан! Ведьма... — замахнулся на предсказательницу джигит, и сделал бы с ней то, на что решился, да предательски затрезвонил портативный прибор связи. Его беспокоил Шейх.
— Да, хозяин!
— Ты куда скрылся, пёс?
— Я здесь, в доме, хозяин! У...
Предсказательница лишь рассмеялась в лицо джигита.
— Погоди! Рано скалишься, ведьма! Я ещё вернусь сюда за тобой! Ты только дождись — никуда не уходи!
— Я бы тебе ответила, но ты всё равно не поверишь на слово. Уходи! И молись своим богам! Может, они услышат тебя и примут к себе, а не демоны с шайтанами, и уже явились по твою душу!
— Зарежу... — крикнул напоследок джигит. Сказывалась горячая кровь.
А предсказательница ещё раз разложила карты на столе и сама изумилась тому, что они показали уже не в первый и не во второй раз. Сама удивлялась, хотя чему, когда нечему. Они никогда не врали, да и сама — говорила всем, что видела. Такова уж её судьба и оказалась связана с тем человеком, что явился сюда не один, а привёл за собой большие неприятности.
— Неужели такое возможно, чтобы ребёнок...
Она осеклась, принявшись спешно собираться. Вещей у неё было мало, да и потом какие вещи у человека, который не обременён земными благами, всё одно с собой в мир иной не заберёшь. Так к чему обзаводиться ими, разве что необходимыми для ремесла прорицательства. А без них она никуда — не без рук конечно, но способности резко снижались. Да и нужен был хрустальный шар, колода карт и огонь — необязательно свечи, даже лучинка или головня сойдёт. Поэтому была готова в любую минуту сорваться с места и податься, куда глаза глядят, а точнее, куда укажет путеводная нить судьбы.
Ей претило соседство с боевиками. Она и за людей их не считала, но раз ей свыше предначертано это, знать такова её судьба. И теперь резко изменила свой виток. Ей тут больше нечего делать, отныне она вольная птица.
Шейх обрушился на помощника, обвиняя в дезертирстве.
— Хозяин, я был у прорицательницы... — склонил покорно голову джигит, ударив себя кулаком в грудь. — Клянусь своим родом!
— Она что-то сказала — предрекла?
— Ведьма она! Я давно наблюдаю за ней! Она — шайтан в юбке! Я когда-нибудь зарэжу её!
— Ты не ответил мне на мой вопрос!
— Врёт она всё! Говорит мне: мой род прервётся на мне! А я точно знаю: этому не бывать! У меня брат, а у него семья! Он не воевать как я!
— Всё верно... — озадаченно произнёс Шейх, утаив от помощника: их разбомбили во время обстрела при захвате его людей, что прятались там у родных джигита.
— Хозяин... — впервые увидел помощник растерянность во взгляде Шейха, а также сквозившую в его действиях.
Шейх почувствовал, а давно уже предчувствовал: его дни жизни сочтены.
— Этому не бывать, хозяин, пока я с тобой! А до конца! Моя судьба неразделима с твоей! Только прикажи — и мои джигиты камня на камне не отставят от аула неверных!
Теперь уже начальник охраны не сомневался: без эвакуации хозяина не обойтись. Но пока ещё рано предпринимать подобную попытку — слишком рано. Собственные люди могут расценить его действия как трусость — за бегство с поля боя. А у него был славный род, принимавший участие во всех войнах против русских. И он не станет покрывать себя позором, а клинок — славой — кровью неверных. Он будет до последнего вздоха служить хозяину как цепной пёс, чего бы ни случилось в дальнейшем.
Вдруг приметил какую-то тень, мелькнувшую со стороны чёрного хода, следующую к калитке. Не сразу признал в ней одну тёмную и одиозную личность.
— Это она, хозяин! Ведьма! И бежит от нас! Разреши мне я её...
Джигит схватился за пистолет.
— Нет... — запретил Шейх. — Это я отпустил её!
Не врал, хотя и ничего не говорил прорицательнице. Та это уяснила сама, предвидя, как помощник будет пытаться выстрелить ей в спину, а он... исполнил предначертанное судьбой. При этом несильно смягчил свою незавидную участь там, где его уже ждали, а были пущены за ним тени мрака, явившиеся из иного мира. И только ждали удобного случая разобраться с ним.
— Вай, шайтан! Проклятье на мой голова... — зашёлся джигит, проклиная всех и всё. Чего не следовало делать — сам проклял себя и свой род. А это всегда чревато — даже на словах, поскольку эффект воздействия усиливался при выбросе негативной энергии.
Гадалка остановилась на миг у калитки, и оглянулась. Её взгляд адресовался хозяину дома. Он отвернулся от неё, пряча глаза. Также выбрал свою судьбу. А она давала ему последний шанс.
Сдаваться Шейх не помышлял, веря: его кровь прольётся в священной войне с неверными не напрасно. О нём станут слагать легенды, заставляя детей гор ненавидеть и дальше тех, кто жил на равнине. Ненависть порождала злобу, а злоба... ни к чему хорошему не приводила, ещё никогда, ускоряя ход времени, уменьшая срок жизни алчного человека.
Не получив возможности сорвать злость на предсказательнице, помощник Шейха решил взять в руки оружие и с высоты третьего этажа, залёг со снайперской винтовкой на чердаке.
Стрелять было куда, даже во тьме благодаря повсеместным вспышкам прекрасно видно, как противник захватил джип и теперь стремиться прорваться за пешее ограждение людей Шейха, следуя в направлении дома.
Джигит не сомневался: это силовики и едут на разборки с ними. Прицелился и выстрелил. Первый выстрел оказался неудачным. Он дал маху и не потому, что был плохим стрелком — как раз наоборот отменным, впрочем, и водитель за рулём внедорожника — вилял, уходя из-под пуль и гранат, коими пытались забрасывать беглецов пешие боевики в цепи. Парочку протаранил.
В одного из бедолаг и угодил джигит. Винтовка хороша по живым целям, а не механическим. Поэтому отказался от огнестрельного оружия и ухватился за реактивное.
Встал на одно колено, установив на плечо гранатомёт, и по чердаку загуляло эхо от выстрела.
— Снаряд... — крикнул сухопутный отставник, приметив огонёк, приближающийся к ним в ночи, оставляющий позади себя огненно-дымный шлейф.
Дарья едва успела отреагировать, поскольку из-за панели управления торчали её глаза. Именно по этой причине кто бы из боевиков не стремился подстрелить водителя, никак не удавалось. Они били на уровне головы взрослого человека. Даже снайпера. А зацепить не могли, как и подстрелить.
Джип резко изменил направление движения, уходя с дороги на обочину, влетел в кювет под воздействием ударной волны. И перевернулся.
Посыпалось стекло, а за ним и люди, выбираясь наружу.
— Господи-и-и... — голосила мама. — Доди-и-ик...
— Я здесь, ма... — объявилась Дарья подле неё, как ни в чём небывало — улыбалась.
— Ты не ранена?
— А сама... и в крови...
Отец семейства порывался взять дочь на руки и бегом направиться в лесные заросли, где-то метрах в ста от дороги, а кустарниковая растительность и того ближе на полусотне метров. В ней в первую очередь и порывались скрыться беглецы.
— В "зелёнку" нельзя... — заявила сходу Дарья, обращаясь к родным на военном языке.
— И где только нахваталась этих слов — от них? — кивнула мама на стариков.
