Ведьма сама по себе

Вот это Риббера доконало. Он, конечно, и без Олы был в курсе, что "люди разные", но, как показало дальнейшее развитие событий, этот очевидный факт причинял ему невыносимые мучения. Ну, не мог он с этим смириться: люди должны быть не "разными", а такими, какими он хотел бы их видеть, и в придачу удобными в использовании. Этот синдром без названия порой встречается у политиков и прочих общественных деятелей, и кому, как не бывшей дээспэшнице, об этом не знать... Но она сглупила, наступив на больную мозоль, и ситуация вышла из-под контроля.

— Разные, говоришь?! Вас, разных, давить надо, избавляться от поганого шлака!

Он произнес это негромко, с горьким ожесточением. В воздухе между ними беззвучно сверкнуло. Защитная сеть распалась на лохмотья, погасив удар — честно говоря, Ола даже на такой результат не рассчитывала: получается, не зря старалась!

— Отходим, — бросила она через плечо. — Шагай назад.

Если у Аниты перелом со смещением, это для нее неполезно, но им сейчас все неполезно.

Олу он постарается убить. Без магических заморочек, просто прикончить, чтоб не мешала. Выпить ее силу он бы не прочь, но это получилось бы в городе, а здесь ему ничего не перепадет: сила лесной ведьмы принадлежит Лесу. Анита в неважном состоянии, вдобавок с травмой, так что этой "еды" Рибберу надолго не хватит, а ему еще выбираться отсюда, избегая встречи со спасательным отрядом, в составе которого двое сильных магов. Значит, он будет экономить ресурсы. Крохотный шанс еще сколько-то продержаться.

Она все-таки сумела нанести удар, отчаянным рывком дотянувшись до Леса, через корни растений и плавающие над землей паутинки, и зачерпнув оттуда силы. Риббера на пару шагов отбросило. Анита смотревшая на это из-за ее плеча, издала возглас, но рано обрадовалась: это заслуга Леса, а не Олы. Оставить вмятину на стене кувалдой — не вопрос, ты кулаком попробуй.

Пока Санта-Клаус поднимался на ноги, они успели отступить подальше, и Ола тут же снова потянулась к Лесу. Еще на раз ее хватит, должно хватить... От Риббера что-то прилетело в ответ — листочки и стебли ее венка затрепетали. Это всего лишь разведка перед настоящим ударом.

— Ой, — пробормотала у нее за спиной Анита. — Что там?..

Смотреть, "что там", у Олы не было времени, она готовилась к отражению атаки. Риббер, видимо, прикидывал, подойти ближе или вмазать ей с дальней дистанции. Не дожидаясь, когда он примет решение, она ударила — получилось куда слабее, чем в первый раз.

— Жургун! Бежит сюда, как ты и говорила... — обреченно произнесла Анита.

Это было настолько неожиданно, что Ола все-таки бросила взгляд в ту сторону. За каньоном, по склону горы в редких пятнах кустарника, мчался вскачь какой-то крупный зверь. Жургун и есть! Но ведь Ола говорила о нем только для того, чтобы Аниту не заклинивало на мыслях о похитителе... Получается, наворожила?.. И как теперь разворожить, чтоб эта скотина о них забыла? И какая ворожба, если тут еще и свихнувшийся колдун, крайне огорченный тем, что "люди разные", собирается взять реванш?

— Спокойно, между нами каньон, — Ола наспех, с горем пополам, латала свою защитную сеть. — Не перескочит.

— Думаешь, не перескочит? — растерянно спросила Анита.

Одно хорошо: появление жургуна вывело ее из ступора перед Риббером.

— Думаю, нет.

— А если все-таки...

Ола снова мельком глянула: жургун как будто припустил еще быстрее и летел в клубах пыли со скоростью гоночного автомобиля. Просто так не перескочит, а с длинного разгона — может и перескочить.

Что будет, если разъяренное животное перемахнет через каньон? Кого оно бросится рвать в первую очередь, их или Риббера? На маге красный балахон — можно ли рассчитывать, что это приведет жургуна в еще большую ярость? Жургуны различают цвета или нет? Этого Ола не знала. Зато она сможет послать зверю импульс, что его главный враг и обидчик — вон тот злобный старик... Но Риббер применит чары и станет невидим для хищника.

Маг тоже заметил несущуюся во всю прыть зверюгу. Уставился в ту сторону и медлит с ударом — будь Ола покруче, она бы этим воспользовалась, но она уже израсходовала свой лимит.

— Это не тот жургун, — с дрожью в голосе сказала Анита. — Тогда зачем он бежит сюда? Он бешеный?

— Почему бешеный? — спросила Ола, не сводя глаз с Риббера.

— У этого какой-то темный горб на спине. У того ничего такого не было.

Она взглянула: и точно ведь... Только никакой это не горб.

— Анита, держись! Все будет в порядке, нам совсем чуть-чуть продержаться...

Их сбило с ног, остатки ее защиты смягчили удар. Перекатившись, Ола опять заняла позицию между магом и Анитой. Голова кружилась хуже, чем после новогодней пьянки, но она и не пыталась подняться: главное, оставаться преградой на этой гребаной линии, стоя или сидя — не важно. Рибберу сейчас позарез нужно добраться до Аниты и в один присест выжрать остаток, чтобы хватило сил для поединка с серьезным противником.

Он двинулся к ним. Отшвырнет ее с дороги, и даже если она сумеет дать отпор — упырь в ходе потасовки получит доступ к каналу.

— Иди сюда, минет сделаю!

Отпрянул, как ошпаренный, но потом снова пошел, что-то гневно бормоча.

Выгадала она всего секунду, однако за эту секунду поняла, что еще можно сделать. Упершись пятерней в землю, послала импульс, и трава зашевелилась, хватая Риббера за полы, а в глаза ему ринулась вся летучая мошкара, какая нашлась поблизости. Этого тоже хватит ненадолго...

Глухой удар позади. Ола оглянулась: жургун уже стоял на этом берегу, вывалив язык из громадной пасти, а с его взмыленной спины соскользнула всадница в черном.

Слишком далеко. Зверюга перепрыгнула там, где каньон поуже за счет нависающего выступа, и хотя Изабелла сразу бросилась к ним, Риббер находится ближе и успеет раньше. Пусть он проиграет в схватке, Аниту это не спасет — жить ей осталось считанные мгновения. Все было напрасно...

То, что произошло дальше, Ола вначале приняла за игру воображения. Нельзя сказать, что она увидела, как Изабеллу окутала то ли серебристая дымка, то ли туманное сияние, из которого в следующий миг вылепилась будто бы голограмма колоссальных размеров: рогатая древесная каларна с могучим хвостом и костяной "короной" на голове. Будь у древесной каларны крылья, она была бы похожа на дракона.

Это даже глюком не назовешь. Ола понимала, что каларна воображаемая — ее представление, но представление до мурашек отчетливое, и возникло очень не вовремя. Через пару секунд включились мозги: наставница показывает ей своего зверя! Но зачем?.. Это же лишний расход энергии, тем более перед этим Изабелла еще и на жургуна потратила порцию силы, чтобы тот не свалился замертво после бешеного забега.

Ну конечно, вот зачем! Мысленно выстроив траектории, Ола вскочила, волоком оттащила в сторону Аниту — и тогда чудовищный драконий хвост призрачной каларны, снабженный острыми, как ножи, костяными наростами, взметнулся и обрушился на линию между Риббером и его жертвой.

Будь он настоящим, на земле остались бы борозды, а так — ничего не случилось, не считая того, что пресловутый "золотой кабель" исчез. Первым делом Изабелла отсекла упыря от источника питания.

"Да уж, это не зубами грызть..." — потрясенно подумала Ола.

Воображаемая голограмма тоже исчезла, в ней больше не было необходимости.

У Аниты лицо было землисто-бледное, измученное, щеки ввалились — краше в морг увозят, но глаза ожили. Тело уже почувствовало, что паразит отвалился, хотя сознание, может, еще не заметило перемены.

Магов разделяло три десятка шагов. Изабелла в черной куртке и походных штанах с карманами, вдобавок лицо замотано шарфом — чтобы не наглотаться пыли во время скачки. Ее противник — бородатый персонаж в красном с белой опушкой новогоднем наряде, только мешка с подарками не хватает. При других обстоятельствах эта картинка Олу развеселила бы: ниндзя против Деда Мороза!

Поединок выглядел со стороны не так эффектно, как она ожидала. Вокруг магов не плясали гигантские молнии и не змеились раскалывающие землю трещины, никто не отлетал на десяток метров, впечатавшись спиной в валун или поломав кустарник. Разве что в ближайшем радиусе еле заметно шевелилась трава — если не присматриваться, не обратишь внимания. И можно решить, что это от ветра, хотя ветер колышет траву по-другому.

То, что между ними творилось, Ола ощущала, как переменчивое давление — при условии, что давление можно воспринимать со стороны, не являясь тем объектом, на который оно направлено. Так что она все-таки наблюдала за ходом дуэли, в меру своих возможностей. И отчаянно болела за Изабеллу, прикидывая, сможет ли помочь, если понадобится...

Не понадобилось.

Риббер зашатался и осел на землю. Он казался выцветшим, как будто выполосканным — но опять же не визуально: словно воспринимаешь видимое глазами через тактильные ощущения, но без контакта, на расстоянии, или черт знает как еще.

Изабелла направилась к нему, пошатываясь, и Ола кинулась к ней, перед этим оглянувшись на Аниту. Та не в обмороке, сидит, смотрит — ясно, что жить будет.

— Держись на шаг позади, — велела наставница.

Ее противник был похож на мертвецки пьяного Санта-Клауса, загулявшего после новогодних трудов. Лежит навзничь, взгляд помутневший, белки красные — сосуды в глазах полопались.

— Изабелла... — произнес он сипло, с клекотом в горле. — Ты меня убила, кто бы мог подумать... Не посмотрела, что перед тобой больной старик. Знал бы я, какой ты станешь...

— Я тоже, Клаус, не могла бы подумать, что ты станешь упырем.

— Я был вынужден. Ни одна не захотела по доброй воле, все вы хитрые, расчетливые, себе на уме... Да я не об этом. У меня библиотека осталась, возьми себе, чтобы не пропала. Там есть кое-что, чего нигде больше не найдешь... Она в моей старой усадьбе на Бероне, там давно все заброшено, плесень и запустенье, но ты посмотри в шкафу. На второй сверху полке простучи стенки — они двойные, самое интересное в тайнике...

Ей показалось — или глаза под дряблыми веками по-охотничьи блеснули: как будто он задумал напоследок какую-то ловушку и уверен, что наживка не останется без внимания? А в следующий момент он захрипел, выгнулся и после этого обмяк, устремив в небеса стекленеющий взор.

— Вот и все, — тихо сказала Изабелла. — Уходи с миром, Клаус.

Сердце у Олы тревожно екнуло.

— Ты ведь не станешь искать эту библиотеку? По-моему, там точно будет какая-то пакость.

— Там всего лишь книги и рукописи.

— Но...

— Я большая девочка, разберусь. Позаботься о том, чтобы шмыргали не налетели, а я пока посмотрю, что с Анитой. Потом пошлю зов Виолетте и Бенедикту, их отряд за горой, к вечеру будут здесь.

Ола принялась вспоминать, что надо сделать, чтобы защитить мертвое тело от трупоедов. Порой она с опаской косилась на жургуна, уже отдышавшегося после скачки, но тот лежал смирно, как воспитанная собака. Даже вильнул куцым хвостиком, словно не было между ними никаких недоразумений.

Изабеллу могут убить в начале зимы из-за того, что она узнает что-то лишнее. Уж не в библиотеке ли Клауса Риббера ей попадется опасная информация? Ради этого он и подсунул ей свое чертово наследство... Но что можно сделать: отговорить ее — не послушает, напроситься туда вместе с ней — этот номер тоже вряд ли пройдет. Ола с ожесточением выругалась. Все-таки есть время что-нибудь придумать, до начала зимы еще много времени...

Они устроились в стороне от накрытого спальником тела. В воздухе кружило несколько темных комочков, но добраться до Риббера шмыргали не могли, словно он находился в стеклянном футляре. Пахло рекой. Жургун немного посидел за компанию, а потом потрусил вдоль каньона навстречу лиловым сумеркам. Над Рындой сияло вечернее золотистое небо, по склону двигался, растянувшись, спасательный отряд, только что вышедший из Леса. Изабелла выглядела задумчивой, Анита с перебинтованной ногой — заново родившейся и тоже задумчивой.

— Сейчас бы шампанского, — заметила Ола, чтобы растормошить их.

— Уж извини, не захватила, — рассеянно отозвалась Изабелла.

— Вернемся в Дубаву, и тогда закатим вечеринку, — пообещала Анита. — Ты ведь поживешь у меня в гостях?

* * *

Особняк на улице Рондо внутри оказался уютным: повсюду удобная встроенная мебель, на стенах много детских рисунков. И никакого гнетущего мертвенно-синеватого освещения, как в любимом фильме покойного Риббера.

— Ты расколдовала и вернула домой мою маму!

Может, в каком-то смысле и расколдовала, хмыкнула про себя Ола.

— Я должна тебе кое-что объяснить, а ты меня послушай внимательно и постарайся понять. Перед Новым годом ты писала письма Санта-Клаусу и бросала их с балкона — было ведь такое, помнишь? Я тоже проходила мимо и прочитала твое письмо.

— А я тебя видела, — перебила Памела. — Я же смотрела с балкона, я еще подумала, какая необычная взрослая девочка, но я не угадала, что ты лесная волшебница... — засмущавшись, конец фразы она пробормотала чуть слышно.

— Ну и вот, прочитать твои письма мог кто угодно. И тот сумасшедший колдун, который потом украл твою маму, тоже прочитал. Запомни, никогда больше не обращайся с такими просьбами ко всем подряд, кто слоняется мимо. Никогда не отдавай кому попало тех, кто тебе дорог, чтоб их исправили и вернули в переделанном виде. Или вообще не вернут, только руками разведут и объяснят, что в процессе переделки что-то там хрустнуло и сломалось, или вернут послушную неживую куклу взамен человека. И то, что ты хотела починить, будет разрушено уже окончательно. Приводить в порядок отношения надо своими силами, это трудно и не всегда получается, но только так и может что-то получиться. Черт, я не умею объяснять детям и, наверное, совсем тебя запутала? Тогда просто запомни все, что я сказала, когда-нибудь потом поймешь. И запомни самое главное — никому не отдавай близких людей, если только не хочешь отдать насовсем.

Памела кивнула, глядя на нее расширенными глазами. Серьезная, притихшая. Будем надеяться, кое-что все-таки поняла, и больше никакой "раздачи мам" тут не случится.

— А теперь идем твою раскраску с Изначальной смотреть, — позвала Ола.

— Идем, я там звездочки разноцветные уже раскрасила и желтый космос...

— Почему желтый? Он темно-синий, как ночное небо.

— Это ночью темно-синий, а днем космос желтый, там же солнышко светит!

— А, ну тогда другое дело...

Они пили сластишоновое вино, отмечая покупку мотоцикла, когда принесли ежедневную почту. Обычно это была деловая корреспонденция Аниты, но в этот раз пришло два заказных письма для Олимпии Павлихиной: одно из Магаранского Управления правопорядка, другое со штемпелем Гревды.

Борис Данич сдержал свое обещание, но сдержал его таким образом, чтобы не испортить отношений с сослуживцами. Полицейское начальство сожалело о том, что у Олы остались неблагоприятные впечатления от взаимодействия с сотрудниками полиции, разъясняло, что такое "статус подозреваемого", заверяло, что сотрудники Управления осуществляют следственные действия в неукоснительном соответствии с законодательством Долгой Земли и внутренними служебными инструкциями. И в конце информировало, что благодарственное письмо за участие в обезвреживании особо опасного преступника и спасение потерпевшей будет направлено ей отдельно, в установленном порядке, в комплекте с рамкой "для размещения благодарственного письма на внутренней стене жилого или нежилого помещения".