Запись двадцать восьмая. Орден из аморфного образования становится всё более и более крепким и организованным. Я разослал по всем Владениям людей, на которых могу положиться, чтобы они привлекали к нам больше владеющих магией людей. Даже те, кто провалил экзамены в Гильдии или был исключён из неё, пригодятся. Точнее, не даже, а особенно. Именно такие люди питают не самые тёплые чувства к возглавляемой Асфаром организации, при этом имея кое-какие силы для реальной борьбы.
Я работаю над уставом Ордена, где будут прописаны наши цели...Наши...Как странно...Я уже всё больше и больше ощущаю себя алым магом, всё трудней мне думать: "Вот я, а вон там — Орден". Что ж, вполне закономерно.
Надо будет после создания устава вплотную заняться Астралом. Ночью во сне ко мне впервые за многие годы не приходила Катрин, и, как ни странно, я даже испытал некоторое облегчение...Кем же я становлюсь? Нет: кем же я стал?
Мне надо найти зеркало...Надо...
Королевство. Графство Беневаль.
Проснуться и не увидеть не то что солнечного цвета — но и вообще чего-либо вокруг — было непривычно. Что ж, мне ещё предстояло свыкнуться со своей слепотой. Может быть, недуг вскоре пройдёт, а может, мне до конца своей жизни предстоит смотреть во тьму. К лекарю обращаться я не желал совершенно: какое-никакое, желание жить всё ещё оставалось в моём сердце, так что целитель окажется бессильным. Не зря же ходил по Магической академии насмешливый вопрос: "Ну-с, будем его исцелять — или пусть и дальше живёт?". В общем, не то чтобы я лекарей не любил — я их попросту боялся...
— Господин, может быть, всё-таки стоит сделать доклад о том, что произошло в замке за время Вашего отсутствия? — голос замкового раздался над правым ухом. Похоже, Ори начинал скучать по "игре во въедливого эконома". Значит, угадал Такир причину, по которой прежде бог-покровитель скал ныне себя так ведёт...
— Нет, нет, не стоит! Лучше расскажи мне, отчего замок Беневаль так быстро пришёл в подобное запустение? Он же строился на века, на тысячелетия, а жалкие четыре десятилетия едва не превратили его в развалины...В чём дело, Ориин? — было очень трудно и непривычно общаться с кем-то, не видя не то что лица — но и точно не зная, где находится собеседник. Но да ничего, вскоре должен привыкнуть!
— Господин, прошу не называть меня старым именем. Ориин умер триста восемьдесят...
— Без точных чисел, Ори, без точных чисел, прошу тебя! — головная боль с утра — это не лучшее начало дня, знаете ли. А от точности, с который замковой называл цифры, голова моя раскалывалась. — Просто: почти четыре века назад.
— Почти четыре века назад божок Ориин умер, господин, его больше нет и не будет. Сейчас есть только Ори. Именно этот Ори и помогал роду Беневаль строить своё родовое гнездо и поддерживать в нём порядок. Камни замка держатся не только на строительном растворе из куриных яиц, но и на моей магии. Даже более на магии, нежели на растворе. Чтобы поддерживать такое положение вещей, я должен постоянно бодрствовать, передвигаться по замку, посещать как можно чаще все комнаты и закутки. Иначе Беневаль начинает разрушаться. Однако замковой должен подчиняться хозяину, так было заведено с минуты нашего с Беневалем соглашения, без хозяина не будет жизни замковому. Простые правила — их и соблюдать было просто. Ровно до того дня, как господина Эдвина предательски убил его родственник фон Даркмур. В замке не стало хозяина: только Беневалю должен подчиняться замковой Ори. Только Беневалю замковой БУДЕТ, — голос бывшего бога скал обрёл жесткость, твёрдость и непреклонность камня. Ори вкладывал в свои слова настоящие чувства. Ори жил, а не существовал. Но через мгновенье замковой повторил последнюю фразу, разговаривая своим нормальным тоном. — Только Беневалю замковой будет подчиняться. А так как правила были нарушены, то и не стало Ори. Но хотя и не было хозяина в Беневале, однако потомки Эдвина ещё ходили по этому миру, тем самым поддерживая моё существование. Я не исчез, не пропал, я просто уснул. А замок пришёл в запустение, начал рушиться, магия слабела... Всё это длилось ровно до того дня, как Эдвин Беневаль вновь призвал меня на службу. Ныне я служу Вам, господин, и замок постепенно придёт в своё прежнее состояние. Я ответил на Ваш вопрос, господин?
Да, это было очень и очень интересно...Многое становилось на свои места. Однако...Ори сказал о потомках...
— Ори, ты сказал, что потомки Эдвина ещё ходят по миру?
— Господин, я сказал, что потомки Эдвина ещё ходили по Таиру, пока я спал, Вы не немного не так поняли мои слова, — мне показалось, или в голосе замкового появились нотки ехидства и шутовства? Он что, решил поиграть со мною?
— А они до сих пор живы, Ори? — вопрос в лоб, как же замковой отвертится?
— Кто, господин? Слова? Слова не имеют жизни, господин, слова — это...слова, — да он издевался надо мной!
— До сих пор ли живы потомки Эдвина Беневаля, Владетеля Королевства, чей беспокойный дух всё ещё не забрал с собою Даркос, — ну уж точнее вопроса придумать сложно.
— В этом мире всё возможно, господин, — кто-то, а Ориин всё ещё был жив — и он играл с бедным смертным. То есть со мною. И, конечно же, мне это понравиться не могло. — Какие чудеса только не существуют в Таире, многие даже магам и волшебникам не снились!
— Ори, я приказываю...— а от этого он сможет отвертеться? — Я приказываю...
— Господин, к замку подъезжают какие-то люди. Похоже, к нам вскоре прибудут гости. Вы приказываете приготовиться к этому визиту, господин? — Ори прятал под серьёзностью своих слов насмешку надо мной, я был в этом уверен. Что ж, мы ещё не доиграли, бывший бог, не доиграли!
— Да! Ори, сделай всё возможное, чтобы устроить нашим гостям самый тёплый приём. Надеюсь, это не те айсы, что... — глаза взорвались болью, а в сердце вонзилась ледяная игла. Я вспомнил ту прогулку, обернувшуюся бойней... — И пригласи сюда Конрада Монферрата и Малькольма. Я хочу, чтобы они...
Было очень непривычно и как-то неудобно просить чужой помощи. Но чтобы делать? Пока что (я надеялся, что именно пока что, а не "сейчас и навсегда") мне будет трудно самостоятельно одеваться и ходить по замку. Ведь не увидеть сквозь тьму слепоты ничего вокруг...
— Чтобы они помогли выбрать Вам, господин, наиболее подходящее для данного случая облачение, — раздался голос дворецкого откуда-то справа. — Ори отправился за Конрадом, он поможет Вам подняться. А пока что я займусь поисками пристойного наряда.
Послышалось шуршание ткани, тихо позвякивали пуговицы, шелестели перья...
— Я знаю, что Вам подойдёт, господин. Пусть визитёры увидят нового владыку Беневаля во всей красе, пусть их глаза ослепнут от красоты, пусть всю нежность Вашего лица...— послышался кашель. Странно: неужели призраки могут подхватить простуду? — Прошу прощения, господин. Я вспомнил, как одевал госпожу Мадлен. Это было совсем недавно...Прошу прощения, господин, прошу прощения, я хотел сказать, что гости увидят не Вашу слабость, но только лишь силу...
Судя по всему, Малькольм на самом деле смутился, он говорил извиняющимся тоном...Странно...Ведь он же ничего плохого не сказал. Ну разве что с нежностью и красотой он хватил лишнего...
Топот сапог в коридоре. Камень разносил эхо шагов по всему замку...
Шаги всё приближались. Послышался глубокий вдох. Скрип дверных петель...
— Милорд Николас, я прибыл по Вашему приказу. Замковой Ори сказал, что...
— Благодарю, Конрад. Скажи сперва, тот наряд, что мне предлагает надеть Малькольм для встречи гостей...не слишком...в общем, он нормальный? Мало ли...— в первую очередь, меня будут оценивать по одежде. Первое впечатление самое сильное, поэтому не хотелось бы ударить в грязь лицом. А точнее, в камень Беневаля...Или в дорожную пыль. Или...Так, хватит нервничать!
— Мне точно не сказали, чьего визита мы ожидаем. Поэтому я точно сказать не берусь, милорд. Но мне кажется, что сударь Малькольм сделал хороший выбор, но... — Конрад немного замялся. С чего бы? Он что-то недоговаривает.
— Конрад, говори всё, что думаешь. Ты недоговариваешь...
— Мне просто кажется, что...что меховая мантия с горностаевым воротником не совсем подойдёт для данного момента. Я видел некогда короля в таком же наряде, и считаю, что...
— Господин, по-моему, мантия придётся как нельзя кстати! — шутник Малькольм решил отстаивать свой выбор. — Пусть люди видят, кто хозяин на этих землях! Когда господин Николас...
Интересно, откуда только взялась королевская мантия в закромах Беневаля?
— Когда господин Николас станет королём, тогда и продолжим обсуждение подобного наряда. Пожалуйста, Малькольм, найди мою старую гильдейскую мантию...
Встречать гостей я решил во дворике замка. Было бы вежливо, конечно, подождать их, восседая на коне напротив "встречного камня", но...Но это было бы слишком трудно в моём состоянии. Вдруг лошадь разволнуется и понесёт? Или просто ступит в какую-нибудь канавку, взбрыкнёт...и прощай, моя чистая мантия. Если не даже "прощайте, рёбра!". Но да незваные гости, думаю, всё равно будут не в обиде, если их не выедут встречать. Надо было сообщать о своём визите...
Отворились ворота во внутренний дворик. Наверное, чересчур эффектной получалась встреча: ведь со стороны казалось, что сами собой створки разъехались... А это просто Владек, невидимый, решил поработать привратником немного. Жаль только, что кенари избегал встреч со мною: он никак не мог простить себе того, что не отправился на ту проклятую прогулку. Ладно, это сейчас не так важно.
— Конрад, как они выглядят? Сколько их? — и снова я пожалел о том, что ослеп так некстати: любопытство поедало меня изнутри. Первые гости замка...Эх
— Две колонны по пять всадников, немного впереди — одиннадцатый. Если судить по цветам нарядов и конских сбруй, то к нам пожаловали люди барона Карла Лотаринга, — без запинки отчеканил рыцарь. Судя по всему, он не раз встречался с вассалами этого Лотаринга....Лотаринга...Что-то такое неуловимо знакомое...
— Лотаринга? А кто это...
— Милорд, я после расскажу. Сейчас не самый подходящий момент, — Конрад говорил всё тише и тише, но почему...А, ясно! Гости уже близко. Ну да, и конское ржание прекрасно слышно, и стук копыт...
Пора или не пора приветствовать гостей? Пора или нет...Тарик, ну почему же я так волнуюсь?!
— Милорд, они уже рядом. Самое время, чтобы поприветствовать гостей, — прошептал Монферрат. — И поднимите голову чуть выше...Ещё...Да, именно так! Ваши глаза смотрят прямо на них...То есть...Я хотел сказать...
— Не стоит извиняться, мне пора привыкать к тому, что такие слова, как"смотреть", "видеть", "наблюдать" и так далее обретают для меня иной смысл...— я старался не терять присутствия духа, хотя, признаться, мне было очень неприятно получить очередное напоминание о моём недуге. — Судари, я рад приветствовать вас в замке Беневаль! Были ли короток и лёгок ваш путь? Что привело вас сюда, в мой скромный дом.
"Не переигрываю ли, а?" — пронеслась мысль в голове.
— Мы шлём привет от барона Карла Лотаринга! — зычный голос. Отчего-то я подумал, что певец из этого человека получился бы не особый, но зато какой глашатай, какой же глашатай! — Долгую дорогу мы с радостью прошли ради исполнения приказа барона. Его светлость Карл Лотаринг просит владыку Беневаля, — человек на мгновенье осёкся. Судя по всему, ему было непривычно говорить последнюю фразу. Или, быть может, недобрая репутация моего замка наводила на не самые лучшие мысли слугу Лотаринга? — Просит владыку Беневаля прибыть на собрание окрестного дворянства. Его Величество повелел в ближайшие же недели выбрать представителей в Сейм от нашей округи. Карл Лотаринг очень надеется, что милорд Николас Датор из Беневаля покинет свои владения ради этого великого дела.
Стало тихо. Разве что слышался перестук копыт да напряжённое дыхание...Ага, ну да, точно — моё напряжённое дыхание...Интересно, Сейм уже скоро соберут, я и не думал, что король будет так торопиться...
— Я с радостью приму приглашение Карла Лотаринга. Однако, боюсь, мне будет трудно самостоятельно добраться до замка его светлости, поэтому барону придётся несколько подождать...
— О, с этим не возникнет никаких затруднений! — в голосе "глашатая" чувствовалось значительное облегчение. Видимо, барон "очень надеялся" на моё прибытие, от которого зависела сама судьба гонца. — Его светлость приказал нам составить Вам компанию в пути.
— Но, боюсь, я так спешно прибыл в моё новое владение, что даже коня не взял с собою.
"А вот врать — это нехорошо, Николас, это очень нехорошо" — подумалось мне. Но что оставалось ещё делать? Не показывать же этим людям, что у нового господина Беневаля даже коня нет стоящего...
— Не извольте беспокоиться, милорд! У нас все припасы есть для дороги! А кони-то, кони! Наши запасные кони! Они выросли на равнинах Лотарингии и сделали бы честь самому кагану тайсарскому! — "глашатай" чувствовал себя всё уверенней и уверенней, судя по интонациям голоса. Всё-таки насколько сильнее начинаешь воспринимать мир, когда ты не в силах увидеть его...
Королевство. Герцогство Сагирина.
Старик уверенно вёл свой крохотный отряд на север, туда, где каждый огнар, способный держать меч, был на особом счету.
Вышли к северо-западной кромке леса — и застыли на месте. Над высоким-высоким холмом поднимался в небо огромный столб чёрного, словно каминная сажа, дыма. Это догорала небольшая деревенька, попавшая под удар тайсаров. Поле вокруг не было истоптано тысячами копыт, нет: редкие цепочки следов вели к покосившимся плетням. Выходило, что здесь побывал какой-то отряд тайсаров, то ли направленный в разведку, то ли решивший попытать счастья вдали от основных сил...
Окраина деревеньки выгорела полностью — лишь едва-едва тёплые угольки, одинокие почерневшие печки да "аист". Тут же валялось ведро с остатками воды на донышке. А скрюченные пальцы молодой огнарки, с исполосованным тайсарским мечом лицом, впились в дёрн. Вокруг тела прыгала ворона, присматриваясь.
Подувший ветер погнал облака по небу, закрывшие солнце...
Эльфред не выдержал зрелища разорённой деревни и упал на колени, воротя посеревшее лицо.
— Мы уже ничем здесь никому не поможем. Надо идти. Дальше...Дальше идти надо, — даже бывалый Усмарь не мог спокойно на всё это смотреть. — Здесь нечего делать, некому помочь. Опять...
— А похоронить? Как же...земле не предать? — Хардак возмутился, но скорее для вида, для успокоения собственной совести: ему самому задерживаться здесь не хотелось ни на мгновение.
— Уходим отсюда. Уходим, — подытожил Старик, направляя свои стопы в сторону от покосившегося "аиста", от спаленных домов, от пировавшей вороны...
Вновь шли в молчании. Несмотря на усталость, несмотря на голод, несмотря на страх неизвестности — шли вперёд. Образы погибших огнаров и сгоревших домов гнали всех пятерых воинов, единственных из Южной армии, кто остался в живых.
