Охотник и Воробей

'Мне одиноко', — всплыли в памяти слова странника там, в Допросном круге. Одиноко — ещё слабо сказано!

Когда мысли пошли на третий круг об одном и том же, охотник понял, что нужно что-то делать: так он не заснёт. Чем бы ещё заняться не вставая и не привлекая к себе внимания? Глен-не-Глен. С Застры он ни разу не пытался связаться со своим призрачным хранителем. Удастся ли это сейчас? Неба видно не было, но если Номи помнил правильно, Гема должна стоять сейчас в самом зените. Охотник ещё ни разу не проверял заработали ли заклинания связи. Он расслабился, позволяя волшебству беспрепятственно кружить по телу сияющим потоком. Сейчас ему приходилось буквально заново учиться колдовать: старые привычные действия давались с трудом, и каждое из них требовало сосредоточенности и осознанных усилий, а не как раньше, вбитого почти на уровень рефлексов действия на границе разума. Хорошо, что ему не нужно выходить против нежитей прямо сейчас! Собственный текущий уровень владения заклинаниями охотник оценивал, как у младшего ученика. Очень начитанного, но всё же младшего ученика. С другой стороны — магия всё же возвращалась, а это уже было выше его ожиданий. Наконец, ему удалось нащупать цепочку, отвечающую за связь. Номи потянулся куда-то вглубь и далеко наружу одновременно. В пустоту, темноту и свет, наполненные мельтешащими тенями. Словно весь он наполнился тягучей тревогой, от кончиков ногтей до затылка. Какие странные ощущения. Раньше сеансы связи не бывали такими. По крайней мере ожидание ответа — так точно.

'Глен?' — позвал Номи полную пустоту.

И тут вдруг кто-то повернулся, чтобы посмотреть на него. Огромный, всезатмевающий. И этот тонкий запах, сочащийся из темноты... Нежить. Но будто очень далёкий нежить: охотника окружала не вонь, а отдалённое её эхо. Сейчас нежить не атаковал и не приближался. Только очень внимательно смотрел. И от этого взгляда коченели пальцы, деревенело всё тело. Сами мысли замёрзли. Охотник замер, как замирает зверь в надежде, что хищник не заметит и пройдёт мимо. Будь его воля, он бы и сердце заставил остановиться, чтобы не привлечь внимание этого монстра.

Забытое заклинание связи распалось само собой и вместе с ним развеялось ощущение жуткого взгляда.

Ещё долго охотник лежал пытаясь унять взбесившееся сердце. Руки дрожали. Выровнять дыхание ему удалось только через несколько минут. Что это было? Есть над чем поразмыслить. И — он чувствовал уже раньше этот взгляд. Тогда в Шекшской обители, когда Глен впервые заговорил с ним, и потом, на болотах. Просто тогда он не показался таким опасным — то ли из-за того, что охотник в то время лучше управлялся с магией, то ли... то ли потому, что тогда ещё не случилась Застра.

Тогда в городе... Номи заставил себя ещё раз пережить нападение на таверну. Да, нежить был такой же огромный и мощный, как в Столе Б. Но в Столе Б нежить пришёл из стен подземелья. А в Застре... будто бы он был внутри охотника. Тогда Номи решил, что оказался вдруг в самом центре нежитя, но что, если было наоборот — сам охотник был источником нежитя? Возможно ли такое? Нет, быть не может.

Но всё же...

Кем ещё может быть Глен-не-Глен, оставленный здесь ещё самим Основателями?

Ведь он сам говорил, что учение Храма правдиво, пусть и толкует факты в выгодном для себя свете. А в священных текстах Храма кроме всего прочего есть слова о том, что нежити — такие же создания Основателей, как и всё остальное в этих землях, водах и воздухе. Просто созданы они были для иных целей. Храм утверждал, что для наказания людей. Но что, если нет? Ведь и Воробей говорил, что если не считать атакующих видов, поведение нежитей не выглядит опасным.

Что, если Глен — нежить, оставленный присматривать за всем, что происходит здесь?

Зачем? С какой целью?

И, возможно, всё, что делали охотники до этого — было зря? Зря погибли многие тысячи охотников, защищающих города, пытающихся остановить нашествия? Может, в этом всём был другой смысл, может, Основатели задумывали всё иначе? И тогда, в Столе Б Глен, Роза, Тиналь, Наркан и Горстет не должны были погибунть? И позже, не было смысла взрывать Застру?

Может, Главный Смотритель не столь безумен, как пытался показать это Глен-не-Глен? Может, его действия действительно имеют смысл? Поговорить бы с ним.

Наконец, охотник уснул. Снились ему беспокойные сны, но, к счастью, их он не запомнил.

— Мадам Лунь зовёт вас к себе, — сообщил паренёк из магов Когтя, когда охотник закончил серию движений. Имени его охотник не знал, но часто видел с молодыми охотниками: они вроде бы подружились. Воробей ушёл куда-то с одним из разведывательных отрядов, ученики кто спал, кто тренировался, кто работал со странниками над каждодневными делами, и Номи остался один. Что стоит сделать, когда ты один, а мысли одолевают? Причём такие мысли, что и не скажешь никому, не то свяжут и запрут, как буйного. Пойти размяться в тренировочном зале!

— Сейчас иду, — кивнул охотник вытирая пот. Что бы могло понадобиться мадам Лунь? За эти дни он успел уяснить, что она здесь что-то среднее между главой Ордена и старостой деревни, если поселение в Тин-ду можно назвать деревней.

Паренёк проводил его до кабинета. В этой части убежища Номи уже бывал, но только в коридорах и комнате кладовщика, когда расписывался за полученные одежду и постельное бельё для своего отряда. Странники странниками, а хозяйство вели они споро и вещами без учёта не разбрасывались.

— Мастер Номи, — кивнула ему мадам Лунь. Она сидела за столом над кипой каких-то записок и учётных книг. Бумаги на её столе выглядели не так опрятно, как у сэра Лерета, да и сам стол был небольшим, старым и обшарпаным, но сходство было бесспорным. Охотник кивнул в ответ. — Садитесь, — она указала на табурет. Охотник послушно сел. Странно было находиться в этом месте: из-под рукодельных половичков и простых картинок с цветами и животными проглядывали монументальные серые плиты древней постройки, и ни цветы в вазе, ни узорчатое макраме, накинутое поверх абажура лунной лампы, не могли скрыть их мощь, скрасить их суровость.

Мадам Лунь отложила бумагу, которую только что читала и сложила руки перед собой.

— Сегодня вернулись отряды дальнего дозора, — после небольшой паузы произнесла она. — Они докладывают, что сам Главный Смотритель — или некто очень на него похожий — прибыл в Троп вчера вечером.

— Главный Смотритель?..

— Да, — кивнула мадам Лунь, — Похоже, что Лист Четвёртый здесь.

Она сделала ещё одну паузу дожидаясь, пока охотник переварит эту новость и продолжила:

— Вы с Воробьём говорили, что причина, по которой Храм уничтожает магов — это его Главный Смотритель. Добраться до него в Столе у нас не было бы возможности, но здесь мы можем попробовать. Что скажете, мастер Номи?

— Звучит разумно, но мне нужно больше информации. У вас уже есть идеи, как можно осуществить задуманное?

— Некоторые, — кивнула мадам Лунь.

По её словам выходило, что Главный Смотритель прибыл в Троп неожиданно — неожиданно даже для других служителей Храма. Это вызвало суету в рядах осаждающих и даже лёгкую панику. Обитель ордена попытались взять штурмом, но охотники опять отбились. Кроме воинов и наёмников Храма к месту действия подтягивались и формирования жандармов. Крати среди осаждающих по-прежнему не было, но даже несмотря на это падение ордена Насатера было вопросом решённым. И по мнению мадам Лунь как раз это должно было сыграть им на руку:

— Шатёр Главного Смотрителя, конечно, охраняют, — говорила она, склонившись вместе с охотником над старой потрёпанной картой, — Но совсем не так, как должны бы. И не от тех. Вы с Воробьём сможете без проблем пробраться вот сюда, — она указала на небольшую ложбину, находящуюся за красными отметками линии постов, — и когда начнётся следующая атака, сможете под шумок пробраться к нему. По тому, как Лист вёл себя в прошлый раз, на передовой он даже не покажется, будет принимать послания и раздавать указания из своего шатра. Возможно, в это время с ним будет кто-нибудь ещё важный. Несколько птиц одним камнем... Риск того стоит.

Мадам Лунь заметила странный взгляд охотника и спросила:

— Вам не нравится план?

— Нет, план хорош. При таком скудном количестве данных вряд ли мы можем придумать что-либо лучше. Меня удивляет другое: Воробей опасался, что вы не захотите его отпускать, потому что он избранный, а сейчас вы сами предлагаете ему участвовать в практически самоубийственной авантюре.

Номи надеялся, что если он буднично упомянёт избранность Воробья, то мадам Лунь скажет что-то более конкретное. Так и получилось:

— А, — мадам Лунь грустно улыбнулась. — Просто я стараюсь быть рациональной. Да, я не слепая и вижу, что грядёт новое нашествие на населённые земли, но Воробей Тин-ду никак не поможет. Многие считают, что одно его присутствие отвадит нежитей, но давайте посмотрим правде в глаза, мастер Номи: твари не тронут только его, но не тех, кто рядом. Он уже побывал на самом острие нашествия, и что, смог кого-то спасти? Нет.

— Да, вы правы, — кивнул охотник, ему нужно было обдумать всё услышанное, — очень логично.

— Я знала, что вы меня поймёте, — мадам Лунь, кажется, обрадовалась словам Номи. Словно он был первым, кто согласился с её доводами. — Как мага Когтя его мало кто может превзойти, и я считаю, что волком-проводником он вам послужит намного лучше, чем избранным всем нам. Кстати, не думаете ли вы, что лучше с ним отправить кого-то другого из охотников, не вас?

— Я понимаю ваши сомнения, — кивнул охотник, — но даже несмотря на мою текущую магическую несостоятельность лучше пойти мне. И здесь вопрос не в том, доверяю я ученикам или жалко ли мне их: нас не учат убивать людей. То есть, нас учат защищать себя, но... Это приходит с опытом, которого у молодых пока что очень мало или нет вовсе.

Мадам Лунь помолчала взвешивая слова охотника, но потом всё же медленно кивнула:

— Ясно. Хорошо. Тогда готовьтесь: сегодня же отправитесь, когда Воробей вернётся, нельзя медлить ни минуты.

— Да, мадам Лунь.

Сборы не заняли много времени, дольше пришлось собирать охотников, чтобы обсудить происходящее. Номи назначил встречу в лазарете, чтобы Миро тоже мог участвовать. Он кратко пересказал обсуждение с мадам Лунь и повторил доводы почему именно он из всех охотников отправится в эту вылазку. Молодёжь должна понимать что к чему, а не обижаться, что их оставляют за бортом из каких-то сентиментальных чувств.

— Додо остаётся за старшего, — он обвёл взглядом сосредоточенные лица учеников. Ещё такие юные, но уже с головой окунувшиеся во взрослую жизнь. В их возрасте у него не было таких испытаний. — Додо, выбери себе заместителя и помощника. Пока меня не будет — слушать мадам Лунь, но и своей головой думать тоже. Если я не вернусь — оставаться или нет со странниками решение принимать вам, но я рекомендую остаться, так проще будет приспособиться жить среди людей. У них есть возможности подделать документы, да и знают они повадки многих сословий, смогут подсказать, если что.

— А им какой резон держаться нас? — Спросил Дес.

— Грядёт новое нашествие, ваше присутствие резко повышает их шансы пережить его. Именно поэтому Тин-ду сейчас одно из самых населённых их убежищ — потому что оно близко к Тропу. Многие семьи перебрались сюда в надежде, что рядом с Орденом будет проще выжить. — Номи видел как посуровели лица охотников: похоже, новые знакомцы не спешили делиться с ними своими чаяниями и надеждами. Хотя, с другой стороны, молодые странники — ровесники учеников — могли и не знать о планах старших. — Если я не вернусь, — продолжил он, — На ваши плечи ложится ещё одна ответственность: вы должны найти и переманить на свою сторону как можно больше охотников. Когда орден окончательно падёт, для них будет только две возможности спастись: либо их укроют странники, либо нужно уходить за границы населённых земель. Поэтому глядите в оба, по возможности напрашивайтесь в дальние дозоры. Незнакомцев наши слушать не будут, вы сами знаете, но вас — могут послушать.

— Ты так говоришь, будто не планируешь возвращаться, мастер Номи, — сказала Рудь. Номи посмотрел на сына. Миро сидел опустив глаза и вцепившись в одеяло так, что побелели костяшки пальцев.

— Я просто готовлюсь к самому худшему, — ответил охотник. — И меня во время битвы не должны отвлекать мысли о том, что я вам чего-то не досказал или не объяснил. Я очень хочу вернуться — и я рассчитываю вернуться. Но здесь, как в сражении с зеркалистом: никогда не скажешь наверняка кто кого в итоге перехитрит.

Когда вопросы и обсуждение деталей закончились, Номи, наконец, остался наедине с Миро.

— Не дрейфь, — он сел на край кровати и взял его за руку. Пальцы мальчишки были ледяными. — Даже если я не вернусь — у тебя есть Лаши и Лета.

Миро медленно кивнул.

— Для тебя у меня тоже есть задание, — произнёс Номи и достал из поясной сумки походный набор пробирок. Несколько из них были заполнены — всё, что осталось от Филина. — Ты ведь знаешь, что это такое?

Миро опять кивнул.

— Спрячь. И когда представится возможность — передай нашим, — две пробирки он спрятал обратно в сумку, — а это мне ещё пригодится.

— Планируешь снять образцы с Главного Смотрителя? — Миро удивлённо посмотрел на отца. Тот подмигнул в ответ. — Пап, ты непроходимый оптимист.

— Я просто пытаюсь подготовиться ко всем вариантам, не только самым худшим. Представь, появится у меня возможность — а с собой ничего не будет. Представляешь, как я буду локти кусать?

Миро засмеялся.

— Представляю.

Они обнялись.

— Я сделаю всё возможное, чтобы вернуться, — произнёс охотник. Это было всё, что он мог обещать.

— Я знаю, — Миро кивнул. — Я буду ждать.

Потом вернулся Воробей и всё завертелось: ещё одно обсуждение плана, спор о том, какое оружие с собой лучше брать, повторная проверка укладки и попытки молодых магов Когтя увязаться следом. Наконец, странник в облике гигантского волка и охотник в облике охотника оказались в лесу. Сажа осталась в Тин-ду, и теперь Номи пытался освоить новый способ передвижения: верхом на волчьей спине. Было жутко неудобно, тем более без уздечки, седла и стремян. Шерсть выскальзывала из пальцев, как крепко ни пытался бы держаться охотник, а постоянные прыжки через коряги и рытвины заставляли сжиматься внутренности. Мчаться через лес — совсем не то, что по ночному городу. Да и сам охотник — ещё и в полной выкладке — был значительно тяжелее мадам Селены, так что довольно скоро они остановились передохнуть.

Номи со стоном наклонился и присел разминаясь:

— О твой крестец всё на свете отбил, — пожаловался он зверю, развалившемуся у его ног. Волк коротко рыкнул высказывая своё неодобрение и опять вывалил язык: дышать ему было тяжело. — Предлагаю часть пути проделать не верхом.

Волк опять не был против.

После небольшого отдыха они отправились дальше. Свет звёзд едва пробивался сквозь кроны деревьев, но им это не мешало: в темноте охотник видел хорошо, а Воробей держался звериных троп, так что продвигались они вперёд по-прежнему быстро. Номи заметил, что самому через ямы прыгать намного приятнее: риск подвернуть ногу казался ему более мелким в сравнении с риском свалиться с волчьей спины и свернуть шею после такого же прыжка.