Дипломатическая миссия

Потянувшись за ним, Павел заметил, что рука у него какая-то странная, но не стал заострять на этом внимания. Подняв фонарь, он встал на ноги и осветил пространство вокруг себя.

Он только что вышел из узкого и высокого коридора. В узком световом круге обрисовывались плиты стен, высокая стрельчатая арка и торчащие из нее куски проводов.

В стороне, противоположной той, откуда он вышел, или вернее выполз на четвереньках, были еще два коридора, расходящиеся под тупым углом.

Озадаченно хмыкнув, Павел двинулся в левый, настороженно глядя перед собой и облизывая лучом фонаря стены и потолок.

Пол был очень сильно захламлен. Похоже, тут когда-то бушевала жестокая битва. На каменных плитах были кучами навалены горелые ящики, скрученные неведомой силой в штопор арматурные фермы с торчащими кусками бетона, россыпью лежали стреляные гильзы и поломанное оружие. Местами попадались обрывки униформы, и груды костей со следами пуль на оскалившихся черепах. Кое-где на стенах были выцарапаны надписи. Ради интереса Павел направил луч на одну из исписанных плит. Второпях исписанная каменная балка, покрытая копотью, гордо возвещала на русском:

"Сдохну, но вас, уроды, с собой прихвачу!!!"

Стрелков озадаченно хмыкнул. Когда-то давно, он написал ржавым гнутым гвоздем этот перл на развалинах маленькой крепости в горах Пакистана. Их отряд был плотно блокирован на плоскогорье двумя повстанческими батальонами, безо всякой надежды выбраться самим. Два отделения бойцов спецназначения заняли круговую оборону в разбомбленной с воздуха деревне и держались в развалинах три дня — пока под огнем зениток к ним на помощь не прилетели вертолеты. Остатки спецназа были забраны, после чего боевиков смешали с пылью. Но из двадцати пяти бойцов в живых остались только четверо — Стрелок, тогда еще молодой капитан, Хантер, Сухой и Мангуст. Павел потерял в этих горах две трети своей группы, уцелев не иначе как чудом.

Двинувшись дальше, Стрелков вдруг оступился, наступив на человеческий череп. Под ложечкой зачесались самые скверные предчувствия. Нагнувшись, он посветил фонарем в лежащую перед ним груду костей, прикрытых униформой, и, превозмогая отвращение, пошарил в ней рукой. Скоро рука наткнулась на металлический предмет, и Павел поднял цепочку с висящим на ней жетоном.

— Массаракш... — пробормотал Стрелков, глядя на цепочку.

Как следовало из жетона, перед ним лежали останки его прежнего командира, полковника Ковальского. Он тогда был с ними в Пакистане, в этой проклятой деревушке. Его отделение осталось полностью там, рядом с телами бандитов. Самого его убило очередью, выпущенной каким-то наемником из станкового гранатомета, за десять минут до подлета помощи. Времени не было, забирали только живых, поэтому своего бывшего друга и наставника Стрелков больше никогда не увидел. И вот...

Павел сглотнул вставший в горле колючий комок и повесил жетон на шею. Потом он осторожно сложил костяк в потрепанную камуфляжную куртку и сложил получившийся тюк у стены. Молча отдав честь, он постоял пару секунд, и двинулся вперед, не оборачиваясь.

Завернув за угол, он на миг остановился. Впереди брызнул яркий свет, осветивший коридор. Подхватив с пола заржавленный обломок штык-ножа, Павел пошел вперед, к свету.

Путь преградила ржавая решетка. С размаху пнув ее ногой, Стрелков разбил вдрызг старые петли, и дверь из стальных полос с лязгом упала на каменистый пол. Пройдя по ней, Павел быстрым шагом пошел вперед. Потом ускорил шаг. Перешел на рысь. И в конце концов, помчался во всю прыть.

Коридор внезапно оборвался. С трудом затормозив пятками на самом краю, Павел на секунду повис, балансируя руками, потом сделал шаг назад, смотря вниз. В лицо бил упругий поток ветра.

Дальше пути не было. Под ногами повисла бесконечная звездная бездна. С легким шорохом вниз сорвались несколько камней. Павел попытался проследить их падение, но у него ничего не получилось.

Внезапно галерея задрожала, по каменным плитам поползли быстро расширяющиеся трещины. Стрелков едва успел отпрянуть, как большой участок пола с грохотом откололся и полетел в бездну. Вслед за ним упал кусок потолка. Стены начали крошиться, и коридор пошел ходуном. Павел повернулся и бросился бежать.

Ветер поменял направление. Теперь он дул в лицо полковнику, заставляя его замедлять шаг, пытаясь опрокинуть и унести. О тело с шорохом ударялись частицы праха, рваные лоскуты, пустые гильзы. По полу со звоном в сторону пролома ползли разбитые автоматы, доски, пустые ящики от гранат, на глазах рассыпающиеся скелеты. Павел упал на живот, цепляясь руками за неровности пола и уворачиваясь от летящих предметов.

С трудом добравшись до поворота, он наконец смог встать на ноги. Пошатываясь от пережитого напряжения, он оглянулся, смотря за угол и остолбенел. Коридор просто рассыпался. Подхваченный потоком хлам исчезал в звездной круговерти. И обвал неумолимо приближался. Стрелков перевел дух и побежал, жмурясь от ветра.

Добравшись до перекрестка, он торопливо огляделся. Он совершенно забыл, из какого тоннеля он вышел. Пробежав несколько мгновений по одному из коридоров, он уперся в глухую стену, едва не расшибив нос. Вернувшись обратно, он нос к носу столкнулся с пропастью, перепрыгнул обваливающийся пол, чувствуя, как его сносит потоком воздуха, и очутился на другой стороне, больно ударившись ребрами о камень. Шустро перебирая руками и ногами, он в полусогнутом положении пополз на четвереньках, убегая от настигавшей сзади волны разрушения.

Впереди показалась массивная гермодверь. Дотянувшись до ручки, Павел открыл ее и повис всем телом на ней, нелепо размахивая болтающимися в воздухе ногами. Изогнувшись, он схватился за поручень на люке, подтянул ноги и проворно перебрался через проем. Зацепившись ногами об косяк, он дотянулся до рукояти, и согнувшись в три погибели, захлопнул люк.

Свист ветра стих. Потом последовал мощный удар. Пол под ногами заколебался, но дверь выдержала.

Павел осмотрелся. Он находился в довольно просторном помещении, напоминавшем корабельную каптерку. Лампы дневного света освещали выкрашенные белой краской переборки, покрытые рядами заклепок, стеллажи заставленные ящиками, покрытый линолеумом пол. Павел сделал несколько шагов вперед, настороженно оглядывая комнату. Пройдя между рядами стеллажей, он вышел на открытое место. С двух сторон были стеллажи, против них углом сходились две переборки, и был входной люк. У стены стоял письменный стол с зажженной лампой и табурет.

Павла не покидало стойкое чувство дежа-вю. Казалось, все это он уже видел. Но когда?

Протянув руку, он было собрался открыть один из лежавших ящиков, и замер, глядя на свою кисть. Посмотрел на ноги. На плечи. Обернулся вокруг, заглядывая за спину. И в изумлении потер свисающую с затылка черную косу.

— Ну и ну... Вот это прикуп.

Проведя рукой по полке, Стрелок нащупал кусок стекла. Выставив его под углом, он вгляделся в физиономию, затем послюнил палец и потер черный мазок грязи на синей в полосу щеке. Растерев его в бледную кляксу, он посмотрел в импровизированное зеркало и отложил его, озадаченно хмыкнув.

Внезапно его внимание отвлек звук в дальнем конце помещения. Бросившись между рядами железных полок, Павел добрался до стены переборки.

Как оказалось, в комнате был еще один выход. Сейчас он был забран решеткой и железной сеткой. За ним виднелся проход, и в нем был человек. Он и был причиной звука.

Павел закричал, пытаясь привлечь его внимание. Тщетно — крика не получилось, лишь слабый хрип. Человек медленно пятился, целясь из автомата в коридор. На несколько секунд он обернулся, показав лицо в профиль, и у Павла захватило дыхание — это был он сам.

Стрелков-человек озирался, видя что-то, чего не видел Стрелков-аватар. Обернувшись, он на секунду мазнул взглядом по Павлу, и ему показалось, что он видит неживые бельма глаз и посиневшие губы.

— Паль!!! — хрипло гаркнул он и закашлялся. — Сюда!!!

— Я здесь! — громким шепотом закричал Павел-аватар. Ничего лучше у него не вышло.

Человек в коридоре клацнул затвором оружия. Зазвенел упавший патрон.

— Если мы хотим выжить... — произнес он, закашлявшись и развернувшись в коридор лицом. На секунду попав в луч фонаря, он осветился, и стал виден огромный рубец на шее. — Если мы хотим выжить, мы должны уничтожить эту угрозу... Любой ценой уничтожить!!!

Прокричав конец фразы, он полил коридор очередью из автомата. Зазвенели гильзы. Внезапно в уши ворвался яростный рев ветра, и коридор за человеком стал осыпаться. Один за другим с железным звоном отрывались листы обшивки, лампы, настил пола и улетали в пустоту, подхваченные ураганом.

Павел-человек развернулся и побежал по коридору, к решетке.

— Сюда давай! — прохрипел Паль, вцепившись в сетку скрюченными пальцами.

Не добежав до решетки пять метров, человек остановился. Их взгляды встретились. Паль увидел, что у того, другого, глаза на миг ожили и налились тоской.

— Все кончено... Беги... — произнес человек, протянув руку к Павлу.

В следующее мгновение его глаза потухли. Вихрь подхватил его и бросил в бездну вслед обломкам разрушающегося коридора.

Стрелков замер, смотря вперед. Решетка под его пальцами начала стремительно ржаветь, и от нее стали отламываться маленькие чешуйки краски. Ветер взлохматил его волосы и вздул полу плаща.

В голове у него бушевал поток мыслей.

Это невозможно.

Это странно.

Это не может быть реальностью.

Так значит, это сон?

Павел закрыл глаза, глубоко вдохнул, сосчитал до десяти, выдохнул и с силой дернул себя за длинное ухо. Потом открыл глаза — сон не прекращался.

Сон, нереальный, но неотличимый от реальности. С запахами. Звуками, цветом. Ощущениями. И Павел не мог проснуться.

— Случалось ли видеть сны, кажущиеся реальностью... Что, если не получается проснуться... То как понять, где сон, а где — действительность? — тихо произнес Павел фразу из старого фильма, который он когда-то смотрел в детстве.

Если это сон, который кажется реальным, если у него есть все, что соответствует реальному миру...

То это никак не может быть сон.

Павел вспомнил свои последние моменты на звездолете. Как в глаза ударила вспышка. Нестерпимую боль в затылке. Полные ужаса глаза Пейрал, смотрящие на него. И зажмурился. Теперь ему все стало ясно.

Он ранен — тяжело, возможно — смертельно. И его тело сейчас умирает. А сознание проваливается в пустоту, из которой не возврата.

В той звездной бездне его ждет смерть.

И если он погибнет здесь, то он умрет совсем.

"Все кончено..."

Павел скосил глаза на грудь. На ней на брезентовых ремнях висел его нож, который он сделал на Пандоре из остро отточенного обломка когтя. Выдернув его из ножен, он провел пальцем по полупрозрачному лезвию, затем сжал его в руке и посмотрел в клубящуюся бездну перед собой по ту сторону решетки.

Порыв ветра поднял полу плаща и прижал ее к сетке. С полок начали съезжать шкафы и ударяться об пол, раскрывая содержимое. В воздухе разметались старые папки для бумаг, из которых рассыпались листы. По переборкам расплывались разводы ржавчины, кое-где начала гнуться и ломаться обшивка.

Он на краткий миг закрыл глаза. Когда он их открыл, это был взгляд Война. Уверенного в себе мужчины, готового сразиться с любой опасностью, справиться с любой трудностью.

— Пока я дышу, ничего не кончено, — произнес Павел, щуря желтые глаза. — И я буду жить.

Сказав это, он тенью метнулся к выходу из отсека. Открыв люк, он на секунду остановился, осматривая проход, затем скользнул внутрь. Массивная дверь клацнула замком, захлопываясь. Как раз в тот момент, когда бездна проникла в комнату, разрушая ее.

* * *

Павел смотрел вниз. Под его ногами начиналась лестница, уходящая куда-то вглубь узкой шахты. Строилась она явно давно, и с тех пор никак не ремонтировалась. Проржавевшие балки ступеней и центральный столб были мрачно освещены тусклыми лампами под жестяными козырьками на стенах.

Дверь за его спиной подрагивала. Понемногу по ней расплывались пятна ржавчины, пожирающие сталь люка, а вокруг стального косяка расползались густые веники трещин. Надо было торопиться. Прощупывая ступени босыми ступнями ног, Павел начал спускаться.

Лестница казалась бесконечной. После нескольких витков Стрелков начал считать ступени, но после пятьдесят пятой он сбился со счета. Картина не менялась — стены слева, справа опорная балка, и гулко гремящие листы железа под ногами.

Наступив на очередную ступень, Павел оступился, не ощутив привычной опоры, замахал руками и вцепился в центральный столб, обняв его и прижавшись щекой к ржавым мокрым лохмотьям. Впереди не было трех ступеней. Переведя дыхание, он сгруппировался и прыгнул. С треском опустившись на покосившиеся ступени по другую сторону пролома, Павел торопливо перебежал вниз, и вовремя — почти половина пролета с грохотом рухнула вниз.

Эхом отозвался гул наверху, будто кто-то большой кувалдой со всей дури влепил по наковальне. С лязгом что-то упало наверху на лестницу. И тут же раздался вой ветра.

Павел бегом помчался вниз.

Через несколько минут вой и лязг стали невыносимы. Поднимающийся снизу поток воздуха нес ржавую пыль, грязь, заставляя Стрелкова прикрывать лицо плащом. Вскоре ветер настолько усилился, что идти стало невозможно.

Павел согнулся и на карачках пополз вниз, цепляясь за ступени руками. Потом ему пришлось повиснуть на них — ветер бил так, что тело невольно поворачивалось ногами вверх, против всех законов гравитации. Вскоре пальцы были все иссечены и исцарапаны. Павел бессильно выругался, чувствуя, что больше не может противостоять такому напору, и разжал руки.

Ударившись о нижние поверхности ступеней, он охнул и заскрежетал зубами. Ощупав бок, он с облегчением вздохнул, поняв что это был просто ушиб. С трудом встав, он на мгновение пошатнулся, потеряв равновесие, но устоял на ногах.

Теперь рев урагана доносился снизу. Павел сделал неуверенный шаг, потом другой. Ветер бил сверху — это значило, что идти надо в его сторону, наверх. Периодически посматривая вниз, он начал подниматься, цепляя ногами паутину.

Провалы начали попадаться все чаще. Перепрыгивать их было трудно — ветер постоянно сносил вниз. Пару мест Павлу пришлось форсировать ползком — протянувшись по лестнице гигантской змеей, дотягиваться до противоположного края пролома и медленно переползать. Наконец, он добрался до того места, где винтовая лестница переходила в прямую с перекладинами, и полез по ней.

Необходимо было спешить. Буквально в нескольких метрах от него ураган рвал прочные балясины, гнул центральный столб и крошил кирпичные стены шахты. Потоком воздуха с Павла сдирало плащ, по нитке истрепывая его. Приходилось передвигаться буквально по миллиметру, закрыв глаза и нащупывая перекладины на ощупь.

Внезапно рука, в очередной раз протянувшись вперед, не нащупала перекладины. Стрелок рискнул приоткрыть один глаз и посмотреть наверх перед собой. Результаты его не порадовали.