— Да, на этом ваша роль закончится, и вы вернётесь к отслеживанию показателей. Реактор будет запущен на самом деле, и вы займёте пост на первом блочном щите, пока высокие гости и журналисты общаются в главном зале. У вас будет время на репетиции, чтобы хорошо отыграть свою роль, — Фюльбер едва заметно улыбнулся. — Вот ещё одна деталь...

Он протянул Гедимину запакованный непрозрачный свёрток — небольшой, всего семь сантиметров в поперечнике.

— В торжественный момент наш гость нажмёт на Большую красную кнопку. Вот она. Поручаю вам лично вывести на неё контакты полной комбинации клавиш запуска — вы её знаете не хуже меня. Первое нажатие этой кнопки должно вызвать подъём управляющих стержней, второе и последующие не должны влиять ни на что. Вы это сделаете?

Гедимин кивнул. Он смотрел на кнопку, удивлённо мигая, и с трудом сдерживал ухмылку. "Большая красная кнопка? Значит, она существует... Надо будет вынести её в город. Линкен обидится, если пропустит такое зрелище."

— Задержитесь после работы. Мы уделим час репетиции. Здесь соберётся много приезжих, мсьё Гедимин. Вы должны подготовиться, — Фюльбер слегка усмехнулся и кивнул на дверь. — Не буду вас задерживать. У нас всех будет очень непростая неделя!

Гедимин поднялся в зал управления и, едва кивнув Иджесу, склонился над монитором. "Я здесь," — отсигналил он Бьорку. Тот ответил через пять секунд, и ремонтник, выбрав пустую ячейку на плане реактора, скомандовал "продолжай". Убедившись, что загрузочная машина пришла в движение, он опустился в кресло и с кривой ухмылкой протянул Иджесу запакованный свёрток.

— Когда-нибудь видел Большую красную кнопку? Ну вот, это она.

Механик изумлённо замигал, разорвал упаковку и подбросил круглую клавишу на ладони. Она действительно была большой и красной, с крупным восклицательным знаком на верхней плоскости.

— Жёва... уран и торий! Так она существует?! — он растерянно покачал головой. — Ну вот, а ты говорил — "никаких красных кнопок, никаких красных кнопок"...

— Надо будет прикрутить её к главному щиту, — сказал Гедимин, отбирая клавишу и снова заворачивая в скирлин. — Наш реактор будет запускать Маркус Хойд. Мало мне было его на каждый праздник...

Иджес сочувственно хмыкнул.

— И тебя вообще в зал не пустят? А, что это я, — никого не пустят, нагонят охраны...

— Мне поручили дать ему в руки ритуальный твэл, — криво ухмыльнулся инженер. — Я думал, это северянская традиция.

— Твэл? — Иджес мигнул. — Маркус тоже любит щупать урановые стержни? Странные у вас привычки...

Гедимин досадливо сощурился и снова повернулся к монитору. К запуску, намеченному на первое мая, следовало подготовить не только красную кнопку и специальный ритуальный твэл, — пока сармата больше волновал реактор. Герберт Конар поделился историями об удачных и неудачных пусках на разных станциях в разные годы, — скорее всего, он хотел успокоить Гедимина, но инженеру всё равно было не по себе, и он угрюмо перебирал в мыслях худшие варианты развития событий. "Вот без чего мы бы здесь обошлись, так это без Маркуса и стаи макак!" — фыркал он про себя.

01 мая 46 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Слитная маска техника, намертво соединённая с респиратором, полностью закрывала лицо и прятала под зеркальным щитком глаза, но оставалась прозрачной для луча считывателя; в этом Гедимин по пути от въезда на станцию до главного корпуса убедился целых шесть раз.

Он был не один — прицеп, который привёз сарматов по пустой северной дороге на "Полярную Звезду", был нагружен до краёв. В одинаковой униформе — белой с зеркальной маской — Гедимин даже Иджеса и Константина узнал только после того, как они его окликнули. "Нас различает только охрана," — ухмылялся он в респиратор, проходя очередной блокпост. Сегодня на станции было больше людей, чем сарматов, а большую часть сарматов составляли патрульные. Немногочисленных рабочих развезли по постам — от азотной станции до узла водоочистки; Гедимин с небольшой группой безликих "техников" доехал на прицепе до главного корпуса.

Их ссадили у верхнего аварийного выхода — главный вход уже был перекрыт экзоскелетчиками и небольшим бронированным глайдером с бластерными турелями. На крыше Гедимин разглядел знакомые круглые дроны-камеры — кто-то из приезжих пробрался на станцию раньше и занял удобную позицию.

— Ну что, готов? — еле слышно прошептал сармату на ухо Константин, остановившись рядом с ним. — Погладил все стержни? А с реактором поговорил?

— Отстань, — сердито прошипел в ответ Гедимин.

По сигналу сарматов начали запускать в главный корпус. На проходной временно убрали турникеты, у развилки поставили двоих охранников в "Маршаллах" с символикой "Вестингауза". "Броненосцы" молча сверялись со списком и расталкивали сарматов по коридорам, ведущим к временным местам работы. Третий экзоскелетчик отделился от стены, увидев в списке высветившееся имя Гедимина; через пять минут оба инженера, сопровождаемые охранниками, уже входили в главный зал управления.

Там было необычно людно — никаких сарматов, одни "мирные служащие" и охранники "Вестингауза". Большая красная кнопка бросалась в глаза от самого входа, и пробегающие мимо люди косились на неё и ненадолго замедляли движение. Гедимин едва заметно ухмыльнулся; в другое время это пристальное внимание встревожило бы его, но колпак из прозрачного фрила, которым он вчера накрыл кнопку, даже Иджес снял не с первого раза — а значит, опасаться было нечего.

— Константин Цкау? — один из "служащих" в бронежилете остановился перед сарматами. — Идите к пульту. Через пять минут начнётся.

— Где мой твэл? — громко спросил Гедимин. Другой "служащий" остановился на бегу и указал на длинный футляр у стены.

— Идите в коридор и ждите. Комбинезон не снимать, стержень не ковырять! Когда понадобитесь, вас позовут.

Гедимин осторожно подобрал четырёхметровый твэл и вышел за дверь.

Сегодня все входы были разблокированы, сигнализацию отключили, — её временно заменяла согнанная в зал толпа охранников. То помещение, куда отправили сармата, было небольшим — три метра в длину — промежутком между двумя герметичными воротами. Свет там едва горел — так лучше были видны фосфоренцирующие знаки направления на стенах и полу — но вентиляция работала хорошо, и всё же сармату было неудобно в плотном респираторе и закрытом комбинезоне. Он слегка оттянул застёжку на груди и подумал, что не стоило надевать под комбинезон техника обычную летнюю форму.

Двойные двери с пневмозатворами должны были надёжно изолировать зал управления от происходящего снаружи при аварии или атаке на станцию; сейчас они так же надёжно глушили все звуки, доносящиеся из зала. Гедимин осторожно приоткрыл ворота, но их тут же захлопнули изнутри. Сармат успел увидеть "руку" и "спину" экзоскелета — кто-то из охранников прикрыл двери собой. Судя по немногочисленным звукам, которые просочились сквозь щель, пока она была открыта, "высокие гости" уже были в зале, и кто-то (но не Маркус) произносил речь. Гедимин досадливо сощурился, приложил ладонь к стене и попытался сосредоточиться на реакторе. Ему было не по себе.

Смарт в кармане под комбинезоном испустил короткий гудок. Сармат подобрал твэл и шагнул к двери. "В крайнем случае автоматика всё заглушит," — угрюмо подумал он, выходя из тихого коридора в зал под щёлканье камер-дронов и направленные со всех сторон взгляды.

Тот, для кого устроили эту церемонию, стоял у дальней от Гедимина стены, окружённый людьми, несоразмерно мелкими рядом с ним. Все — и люди, и сам Маркус — были одеты в белые комбинезоны без шлемов и нашивок, такие же, но с нарукавными повязками, выдали журналистам. Их здесь было как минимум четверо, и каждый принёс с собой несколько летающих камер. Усилием воли заставив себя не глазеть на пролетающие мимо дроны, Гедимин направился к Маркусу.

— Техник ненадолго даст вам в руки твэл, — вполголоса пояснял один из людей — кто-то из сотрудников "Вестингауза", но не Фюльбер; Фюльбера в зале не было, и Гедимин слегка этому удивился. — Поднесите его к лицу на две-три секунды и отдайте обратно. Это абсолютно безопасно.

— Охотно, — прошептал в ответ Маркус. Его лицо было неподвижным, только тень удивления мелькнула в глазах, когда он принял у Гедимина твэл и тут же был вынужден перехватить его второй рукой.

— Последний твэл будет помещён в активную зону реактора перед самым пуском, — громко пояснил кто-то на другом краю зала. — Мистер координатор Маркус Хойд совершает старинный обряд благословения.

Гедимин, дожидаясь, когда ему вернут твэл, разглядывал координатора. По голограммам сармат представлялся ему более рослым и крепко сложенным — возможно, из-за неуклюжей человеческой одежды; вблизи оказалось, что Маркус на полголовы ниже самого инженера.

Верховный правитель сарматов с опаской наклонил твэл к себе и на секунду коснулся щекой прозрачной герметичной оболочки.

— Отличная вещь, совместно созданная людьми и искусственнорождёнными, — сказал он, наклоняя предмет от себя. — Хороший образец продукции сарматской промышленности и человеческой науки. Я рад тому, что мне доверили взять его в руки.

Гедимин забрал твэл и с трудом удержался, чтобы не прижать его к груди, — смотреть, как неловко с ним обращается пришелец, было неприятно. Представитель "Вестингауза" едва заметным жестом направил сармата к двери. Уже на полпути к выходу Гедимин расслышал негромкие голоса за спиной.

— Довольно крупный техник, — прошептал Маркус. — Значит, интеллект так называемых тесков не настолько низок, чтобы не допускать их к сложной технике?

— Мы никогда не утверждали обратного, — так же тихо ответил ему представитель "Вестингауза".

Удивлённый Гедимин хотел обернуться, но охранник подтолкнул его в спину. Дверь с грохотом закрылась за ним — створки сдвинули вручную, не дожидаясь, пока они сомкнутся сами, и пневмозатвор тихо зашипел, — вход в зал был запечатан. Гедимин еле слышно хмыкнул и быстро пошёл к выходу. "Ещё один реактор запускают без меня," — он досадливо щурился и тщательно отряхивал кожух твэла от случайных пылинок. "Мой реактор. Придётся всё-таки строить свой, без макак в окрестностях..."

Войдя в спецхранилище, сармат достал из-под комбинезона смарт и нажал на кнопку быстрой связи. Соединение тут же сбросили. Гедимин осторожно закрепил твэл на стене и сел на платформу погрузчика. Он не рассчитывал что-то заметить — в эти секунды Маркус должен был нажать Большую красную кнопку, а управляющие стержни — покинуть активную зону реактора, но этот процесс не сопровождался яркими эффектами, от него не вздрагивало здание, и не включались сирены. Прошло три минуты, прежде чем смарт Гедимина загудел; на него пришло короткое сообщение из одного слова — "tza", и сармат довольно улыбнулся и спрыгнул с погрузчика. До реактора было далеко идти; он прижался грудью к ближайшей стене и погладил запасную топливную сборку, висящую в пределах досягаемости. "Работает," — думал он. "Дел ещё много, но... определённо, работает."

..."Координатор Маркус запустил реактор на первой сарматской АЭС" — таким заголовком встретил Гедимина сайт новостей, и шрифт, подчёркнутый красным, был ещё крупнее обычного. "Сегодня, первого мая, АЭС "Полярная Звезда" в Ураниум-Сити, Канадские территории, была введена в строй. На торжественной церемонии пуска присутствовали координаторы сарматских территорий и представители Совета безопасности Солнечной Системы."

— Ага! — на плечо Гедимина с силой опустилась тяжёлая рука. — Атомщик запустил реактор, и ничего не взорвалось. Как ты это сделал?

Сармат, сердито щурясь, развернулся к Линкену. Тот широко ухмыльнулся.

— Видел Маркуса? — спросил он с жадным любопытством. — Ну, как он тебе?

— Мелковат, — буркнул Гедимин. Линкен ухмыльнулся ещё шире, так, что всё лицо перекосилось.

— Ты не рассказывал ему про реактор? Он уехал сразу после ваших мероприятий. Что его так напугало?

Гедимин пожал плечами и сунул руку в карман.

— Красная кнопка. Нам уже не нужна. Хочешь взять на память?

Линкен хмыкнул.

— Вот так штука! Это мне пригодится. Настоящая Большая красная кнопка с атомной станции... Точно не хочешь оставить её себе?

— Там осталось ещё много кнопок, — отмахнулся Гедимин.

— А серьёзно — что с реактором? — спросил взрывник, понизив голос. — Из градирен валит пар. А дизеля ещё не вывезли и, кажется, не собираются. Что, где-то не сработало?

— Нет, — качнул головой Гедимин. — Всё идёт по плану. Реактору ещё нужно... прогреться. Через неделю запустим турбины. Месяц на обкатку. Если ничего не сломается, начнут вывозить дизеля. А я бы их оставил. Наш уран уже десять раз покрыл их стоимость. Пригодятся.

...Письмо от Конара пришло уже после отбоя; Гедимин уже засыпал — за день он сильно устал, не столько от работы, сколько от нервного напряжения, но за смартом всё же потянулся.

"Я тянул с новостями до последнего; не хотелось бы, чтобы это сообщение пришло вам под руку перед запуском. По моим расчётам, его должны пропустить на территории к вечеру первого числа. Я надеюсь, вы сейчас отдыхаете после успешного пуска первого реактора и наслаждаетесь праздничной едой и напитками, и то, что вы узнаете, не сильно испортит вам настроение."

Гедимин настороженно сощурился. "Что там? Ещё кто-то исчез? Или исследования ирренция были запрещены?" Мелькнувшую мысль о еде и напитках (и мимолётную вспышку удивления — о такой традиции сармат слышал, но только применительно к людям, и давно забыл) он с досадой отогнал и углубился в чтение.

"Мы потеряли ещё один реактор. Две подобные аварии в один год! Такое не описывается даже в архивах старого университета. В этот раз событие застало меня в Лос-Аламосе и прошло с чуть меньшим размахом — содержимое реактора удалось контейнировать до того, как оно покинуло здание. Снаружи его корпус практически не изменился; для постороннего взгляда его отличает от других реакторов только множество предупреждающих табличек. Мы снова ждём барка с гравиловушкой — решено вывезти обломки в могильник, не вскрывая корпус. На защитном поле наблюдаются зелёные и красные вспышки — в этот раз, кажется, мы получили гораздо больше ирренция, чем в прошлый. Мне немного жаль, что забрать его оттуда не удастся, но я предпочитаю пожертвовать ирренцием, а не жизнями ликвидаторов. Их работа и так не вызывает ни у кого зависти, и в этом году, как мне кажется, они на нас уже сердиты. Их — и некоторых из наших сотрудников — немного утешает то, что дальнейшие опыты по синтезу ирренция методами Брайана Вольта строжайше запрещены. Сейчас собрана комиссия, идёт расследование, и я по возможности в нём участвую, но пока у меня нет предположений, как можно было бы избежать этой аварии. Большинство здесь считает, что проблема в устаревших реакторах; некоторые предполагают, что конструкции были разрушены омикрон-излучением, и реакция вышла из-под контроля. Мне случившееся ясно напоминает "хлопок"; краткосрочная взрывная цепная реакция, достаточно разрушительная, чтобы превратить конструкции в гору обломков, но недостаточно мощная, чтобы уничтожить всё в радиусе полутора миль. Я почти уверен, что её основной участник — синтезированный ирренций."