-"Пылюки везде полно, Генку навещу, не, он в поездке, татарочек хочу увидеть". Павел с Мариной к каким-то давним друзьям все никак не могли выбраться, в общем Люда, посомневавшись, решила-таки съездить.

Юрка, после её согласия, были у Леньки во дворе, прошелся на руках.

-А, как тебя разобрало! — ехидненько отметил Ленька.

-Мне вот кажется, я её всю жизнь на подсознательном уровне ждал, не надеялся уже, но где-то глубоко внутри мааленькая такая мыслишка пряталась: "Юрка, а может, где-то и есть такая вот, как Танюха для Леньки?"

Антонов предусмотрел все — установил детские креслица, приготовил еду, воду, банные простыни для детишек, теплые халаты, в общем, постарался.

Заехали за Стасовыми со всеми Лебедевыми, женщины понравились друг другу сразу, ребятишки тоже приглянулись. Павел, укладывая Людины сумки в багажник, углядел, как смотрит Антонов на их дочку, а дочка даже и не замечала ничего. Поехали, а Павел, задумчиво глядя им вслед, сказал:

-Мать, а ведь этот тезка — кандидат в зятья.

-У нас же Гошка есть? — не поверила Марина.

-Гошка — это мы так мечтаем. Дочка-то его за родственника считает, а этот чемпион всерьез примеряется.

-Да с чего ты взял?

-Мариш, он же не с ресторанов-колечек начал, а с детей, или кто подсказал, или сердцем понял, но молодец. Если все так, как мне показалось, то будет у наших разбойников — папка.

-Да ладно тебе, не придумывай!! Наша дочь, она мужиков и не видит.

-Поживем — увидим, — не стал спорить Павел, — как сложится, так сложится. Она у нас девочка взрослая, умная, осторожная, без нас разберется.

Антонов ехал, поглядывая в зеркало, сзади щебетали малыши, которых интересовало все на свете, мама отвечала, показывала что-то за окном, а у Юрки на душе цвела любимая им с детства сирень.

В аквапарке он с большим удовольствием возился с тремя мелкими — крестница и Людины детки не отлипали от него, Ленька летал с горок со старшими мальчишками, а Люда и Таня, неспешно поплавав, сидели, грелись в небольшой, заполненной паром баньке. -Уф, хоть немного отвлечься, не бойся, Люда, Юрка очень внимательный. Мы ему своих погодков совсем небольших двоих оставляли — справлялся. А тут все трое уже самостоятельные. Сейчас чуть погреемся и пойдем.

В детском бассейне с небольшими горками, казалось, кипела вода — столько шуму и визгу было в нем. Все трое висели на Антонове, он счастливо смеялся, кружил, невысоко подбрасывал их по очереди, ловил с горки, барахтался вместе с ними, делая кучу-малу, неизменно оказываясь снизу. Детки просто прилипли к нему, так и пошли перекусить и попить соку вместе с Юлой, Юла бережно закутал всех троих в простыни.

Люда только изумленно ахала про себя, никогда бы не подумала, что этот вот хамоватый мужик может быть таким веселым и искренне, не уставая, возиться с малышней. Антонов открылся совсем с другой стороны, и такой Антонов не мог не понравиться. Куда делся жесткий мужик с цепким взглядом, сейчас это был взлохмаченный, смеющийся, довольный всем на свете мужчина.

-Какой у вас папочка замечательный!! Вон как деток любит!! — как-то завистливо вздохнула пожилая женщина, недавно подошедшая с девчушкой лет пяти. — Нашего вон не оттащишь от компьютера, некогда ему.

Антонов затеял возню уже со старшими Лебедятами, там опять был смех, крики, а Люда в какой-то момент залюбовалась этим жилистым мужиком. Подошедший сзади Леня с теперь уже на нем висевшими малышами, сказал с какой-то гордостью:

-Вот такой у меня друг Юрка — настоящий, он редко когда так открывается, все больше в скорлупе своей жесткой сидит, а я его вот таким с малолетства помню и люблю. Мы же все с одного двора, Танюха, вон, одна невеста на всех была, нас пять пацанов и она. Ты думаешь, в кого наша лапочка такая отчаюга, да в маму и крестного.

-Юр, давайте уже закругляться — двадцать минут осталось.

Юрка подплыл к краю бортика, подтянулся, ловко запрыгнул, встряхнулся как Рэй, разбрызгивая вокруг себя воду с мокрой головы, малыши засмеялись, Егорка потянулся к нему, а за ним и Тася — он осторожно взял их на руки и пошел, что-то негромко приговаривая, с ними в душ. Там ловко помог Люде их ополоснуть, отвлек внимание от нелюбимой процедуры — мытья головы, унес по очереди в раздевалку, опять же уверенно посушил им волосики, подмигнул вышедшей Люде и пошел сам в душ.

Люда одевала своих уставших детей и все удивлялась на Антонова. -Надо же, как можно ошибаться в человеке.

Едва выехали, как Стасовы уснули.

-Уморились, маленькие! — С теплой улыбкой сказал Антонов, а Люда смутившись, отвернулась к окну и воскликнула:

-Надо же, у них хор Сретенского монастыря приезжает, там не просто хор, там кудесники. Я их слушала давненько, восторг сплошной, небось, билетов уже нет, они редко по России, все больше по заграницам гастролируют.

Юрка встрепенулся.

-"Шурши, Юрий Михалыч. Доставай билеты правдами и неправдами."

И подобрела с этого дня Людмила Павловна, уже не такая вежливо-равнодушная стала с ним. А он маялся, никак не мог придумать, что можно подарить ей на восьмое марта, хотелось что-то такое, для неё, для одной. Билеты он сумел перекупить, аж четыре, хитро подумав, что, может, её родители или свекровь смогут поехать тоже, а вот что ещё? Ну, цветы — однозначно, там даже для принцессы Таисии было задумано, но Люде, ей хотелось...

-Да я бы ей душу свою, завернутую в обертку подарил, но ведь не возьмет! — сокрушался он Леньке.

-Тише едешь — дальше будешь! — скалился друг. — Попал ты, Юрка, крупно.

Мам Тома с удовольствием стала забегать к Генке, откровенно радуясь, что непутевый болван, вроде остепенился полностью. Радовало и то, что в квартире стало уютно, тепло, по её выражению — как шкатулочка. Наиля не сидела без дела, что-то шила, вязала, вышивала — Генка пока не захотел, чтобы она работала.

-Подожди, приживешься, подберем по душе тебе чего, пока вон Айка привыкает, подожди.

Если честно не хотел он, чтобы на его Наилю пялились какие-нибудь мужики. Он стал жутким собственником и домоседом, мог часами сидеть и любоваться своей мягкой стеснительной татарочкой. В последнюю свою поездку заскочил к теще, Наиля передала много пакетов и сверточков для матери. Шустрая, полненькая, невысокая теща, привстав на цыпочки расцеловала своего нового зятя.

-Дай я на тебя хоть погляжу как следоват, Наилька уж больно нахваливат тебя!

-Разина, — высунулась в калитку ещё одна женщина, — ты чево молодого нацеловываш, ай одурела? — А сама хитренько подмигнула Генке.

-Скажешь тоже, Венер, это же зять мой, новенький.

-Новеньким только рупь быват!! Ну, давай знакомиться, я, чай, не чужая. Наилька-то мне племяшкой доводится.

Они усадили Генку на просторной, чистенькой, уютной кухне, начали потчевать его, он наелся до отвала, а теща с сестрой все уговаривали его ещё чего-то попробовать. Дотошно выспрашивали обо всем, Генка отвечал, а потом взмолился:

-Пощадите. Я уже все-все вам рассказал, я честно могу сказать, мои девочки для меня — все. Никто их обижать не собирается.

-Смотри, зятюшка, она у меня и так настрадалась. Мы уж собирались с Венеркой в Казань, пристрелить того... говнюка.

-Ого, — засмеялся Генка, — опасные вы женщины!!

Но видно было, что теща и зять друг другу понравились.

-Гена, когда поедешь-то, с утра?

-Да, меня на развилке мужики будут ждать в семь утра.

-Ну и ладно, давай-ка мы тебе пока светло гостинчика накидам. А то утром светает поздно ещё.

И накидали: Генка даже ругался с ними, но они упорно совали в кузов упакованные и перевязанные тюки и коробки.

-У тебя там есть с кем поделиться, не вредничай, забирай!

-Во, а я не верил, что татары упрямые, — вытирая пот ворчал Генка.

-Ничё, мы с тобой споемся. Ты нам походящ!

-Разин, а ты все по молодости только татарина зятя хотела. Вот тебе совсем другой коленкор.

-Да старое чего вспоминать, среди всякой нации есть и люди, а есть и идиоты. Вы, Гена, сыночка-то родите. Пусть внучок беленькай появится, на тебя похожий, я рада буду.

-Немного попозже, пока в однушке живем, подождем, варианты вот как подыщем, так точно родим, но уж кто получится.

Теща с сестрой долго махали ему вслед руками, а он удивлялся, как у него получилось сразу с этими женщинами контакт установить, не всегда у него так славно получалось.

А потом улыбнулся — скорее всего это Наиля на него так действует. А дома, распотрошив все узлы и коробки, оба пришли в ужас — куда столько всего: полтуши поросенка, шесть замороженных куриц, какие-то грибы, домашние салаты, сало, компоты.

— Наиль, вы ж вроде свинину-то не едите?

-Да мамка на продажу выращивает парочку.

-Где все хранить? Есть два года будем.

-Гена, а давай, маме твоей и Стасовым часть отдадим, ты же всегда говоришь — они хорошие люди. Там семья большая, детки, я бы не хотела, чтобы они меня считали...

-Да ты что? Тебя и в помине не было когда разводились, не придумывай! Ты только не подумай чего, но вы бы с бывшей точно сошлись, она такая спокойная, разумная.

-А чего ж тогда жизнь не сложилась-то?

Генка покряхтел, почесал голову:

-Ну я виноват... сильно... подгульнул тогда сдуру, повелся... Наиль, ну ты чего?? — подскочил он к жене и крепко обнял. — Я просто не хочу, чтобы меж нами чего-то стояло. Там у неё подружка была, лучшая... завистливая, как сука, ну и постаралась Людмиле нагадить по-крупному. А я, дурак, вляпался. Я просто не хочу, чтобы тебе кто-то другой про эту муть сказал, да ещё приукрасив. Ты думаешь, почему мамка меня все время кусает — простить не может. Одно в этой ситуации получилось здорово — тебя нашел. Ты что, думаешь я тебя? Тебя? На кого-то? Нее, я совсем заразился тобою, неизлечимо. Мне эти поездки во где, я ж бегом домой бегу. Мужики вон гогочут, а я едва выдерживаю, пока все сдам и отчитаюсь. Не, я тебе честно скажу — вон на свадьбе этой, у Валерки, я ж ревностью исходил как сумасшедший... с бывшей десять лет прожили — ни разу не приревновал, а тебя... в глазах чернеет! Ты — моё всё!! Я, наоборот, боюсь, что ты от меня ...

-Глупый, — заулыбалась Наиля, — зачем мне кто-то, мы с тобой оба через развод прошли, а уж мне-то ...!

-Во, матушка твоя внука заказала, беленького, как я, — заулыбался Генка, — обещал подумать!

Стасовы с удивлением увидели, как к дому подъехала большегрузная машина, и из неё вышел Генка.

-Надо же! — удивленно протянул Ной, — этот говн... заявился, с чего бы?

Генка помог выйти своей татарочке и как-то нерешительно шагнул к калитке. -Как хорошо, что малышня спит на своем Лее,(они уже много болтали, Рэй стал Лей, мама — Юда, дед — Ной, дед Пася, баба — Ина) вслух подумала Марина.

Ной и Павел вышли к ним навстречу, о чем-то переговорили, Ной и Павел как-то отнекивались, а жена Генкина, на удивление, что-то горячо доказывала им обоим. Подошла Тома, ходившая в магазин, расцеловалась с Наилей и быстро кивнула, соглашаясь.

Марина смотрела за этим разговором в окно — детишек одних не оставишь, да и не ровен час проснутся, выбегут... То что Генка не сообразит — понятно, а вот жена его... зачем ей знать, у них все нормально сложилось, вот пусть и живут. Малыши совсем большие стали, у них полный комплект дедов, три бабули, да и все идет к тому, что, по утверждению Пашки, появится папа. Марина его видела мельком, но Пашка почему-то твердо стоял на своем — будет этот Юра их зятем. Они после посещения аквапарка дотошно расспрашивали дочку и внуков, что там было, у малышни был сплошной восторг, имена Юла и Катя, не сходили с уст.

Ной заметно опечалился тогда, но вот как-то не получается у Гошки Люду зацепить, она искренне его уважает, но, как говорится, "чего-то в супе не хватает." А этот Юра... Марина спрашивала дочку про него, та кратко сказала, что он её очень удивил своим отношением к малышам, она не ожидала...

За рассуждениями Марина проглядела, до чего договорились Генка и деды. А опять выглянув в окно, удивилась — мужики несли какие-то коробки, явно на кухню.

Она шустро прикрыла дверь в комнату, где их славные внуки, как всегда, спали на Рэе. Он уже насторожился — Генка у него всегда был нелюбим, а тут... но дети посапывали, привалившись к его теплым бокам. И он мужественно терпел, его Егорушка, недоспав, будет капризничать долго.

-Здрасьте, Марина Николаевна. Я вот тут... мы вот... — забормотал Генка, оглядываясь на мать.

-У тещи он был в деревне, она прислала с ним много продуктов, вот они с Наилей и поделились с нами.

Наиля, зашедшая с пакетом, улыбнулась, поздоровалась, видно было, что женщина такая искренняя. Марина приложила палец к губам, все потихоньку, поставив пакеты и коробки, вышли на веранду. -Извините, но внуки спят, Егорка у нас очень чуткий, недоспит если, будет ныть, а за ним и внученька начнет! — пояснила Марина.

-Спасибо вам большое, Марин Николаевна, я знаю,вы и без наших... э-э... продуктов обошлись бы, но от чистого сердца... — проговорил Генка, оглядываясь на жену.

А Марина, улыбнувшись его татарочке, сказала невпопад:

-Ну и славно, ты хорошая, и он при тебе совсем другой становится. Я рада!!

Теперь просияла Наиля:

-Я тоже, спасибо Вам!

Ореховы уехали, а Ной, присвистнув при виде всего, что они привезли, сказал:

-Том, я — ты знаешь, твоего Генку всегда не очень...

-Да знаю, знаю, не за что было!

-Вот, а сейчас он меня сильно удивил, честно говоря. Татарочка у него славная девочка — ему однозначно нужна вот такая... Ну, как бы послабее его, чтобы он был главным, добытчиком. Знаешь, я посмотрел на них и порадовался...

-Так-то оно, так, да вот Люда наша... — вздохнула Тома.

-А наоборот хорошо, жили бы они все так же уныло, и не эта заклятая подруга, так какое-то бы другое происшествие их развело, все ещё у дочки будет!! — твердо сказал Павел. — Вот увидите. Просто нашей Люде нужен более сильный мужчина, чтобы и она за ним, как Наиля сейчас за Генкой — за стеной была!

Открылась дверь из комнаты:

-Баба Тёма, Голка нулься! — на пороге стоял румяный Егрока, — Ася тёзе.

-Иду, солнышко, иду, маленький!!.

Баба Тома подхватилась.

-Баба Ина, касю! — потребовал внук, уходя с Томой на горшок. А выбежавшая за ним кнопка полезла к деду Ною на ручки. -Ежденевный ритуал пробуждения, — засиял Ной, передавая эту маленькую, хитренькую, вьющую из обоих дедов веревки, Тасечку — деду Паше.

Ной частенько оставался у Стасовых, внуки не отпускали, да и собакин с большой неохотой уходил от них, как уйти когда тебя, приговаривая:"Лей, моя!" изо всех силенок обнимают и нацеловывают, а потом радостно заливаются смехом, когда "Моя Лей" осторожно лижет своим языком щеку.

Впервые в жизни Антонов так дергался, даже тогда, когда он с заклеенной пластырем, рассеченной во время схватки, бровью, смахивая кровь с лица, боролся с наседающим на него соперником и сумел-таки вырвать победу, даже тогда ему было легче...

Сейчас же он боялся, как отнесется к его подарку Люда — Люсенька, так мысленно называл он эту так неожиданно появившуюся в его жизни женщину.