Гедимин вспомнил сны о пещерах, заполненных сингитовыми колоннами. Подобные кристаллы росли там повсюду, и вода, попавшая на них из подземной реки, тут же испарялась... Он встряхнулся, выкинув из головы бесполезные мысли, и взял образец в руки.

— Короткие стержни нестабильны, — сказал он. — Тем более — чистый сингит... Сюда ведь нельзя добавить окись урана или ипроновую пыль?

Хольгер покачал головой.

— Добавить можно, но это нарушит структуру кристалла. Я надеюсь стабилизировать их за счёт омывающей жидкости...

Гедимин мигнул.

— Расплав обсидиана? Как он может что-то стабилизировать?!

— Вот именно, — Хольгер, уже не выглядящий таким довольным, отобрал у него кристалл и спрятал под бронёй. — От твёрдых объектов ещё можно требовать разных свойств, но от одной и той же жидкости... Думаю, из этого проекта ничего не выйдет.

Он щёлкнул пальцем по пластине брони и внимательно посмотрел на Гедимина.

— А что с твоим реактором? Я тут уже давно, а ты о нём не вспомнил...

— Он остановился, — ответил Гедимин, покосившись на вход в шлюз. Судя по комбинации светодиодов, горящих на стене, температура в "реакторной яме" всё ещё была слишком высокой.

— Жду, когда остынет.

— Вот как, — протянул Хольгер, оглядываясь по сторонам. — Это не меньше часа, да? Пойдём куда-нибудь, проветрим мозги. Мне, если честно, не хватает озера под боком. Летом приятно было нырнуть поглубже...

Гедимин удивлённо мигнул.

— Да, мне тоже нравилось озеро, — признался он. — Но тут есть холодная вода в дезактиваторной...

— Это неплохо, атомщик, — кивнул Хольгер. — Но это не то. Я... кажется, я начинаю понимать тех, кто изобрёл фэнрил. Мы уже полтора года сидим под толщей горной породы, не видя дневного света и не встречая ничего живого. Иногда мне кажется, что стены меня душат.

Гедимин настороженно сощурился.

— Сходи к медикам. Ты ходишь везде без скафандра — может, облучился?

Хольгер вздохнул, и по его лицу скользнула странная ухмылка.

— Пойдём в экзотариум, атомщик. Не очень приятно быть представителем единственного биологического вида на сотни километров вокруг.

Гедимин ещё раз проверил состояние реактора, прежде чем нагнать Хольгера в "чистом" отсеке. Химик успел выбраться из скафандра и надеть лёгкий спецкостюм и теперь висел на руках на стапеле, разминая мышцы.

— Опять без защиты? — сердито сощурился на него Гедимин.

— Не бойся, вернусь — надену, — ответил химик, спрыгнув на пол. — Ты уже готов?

...Гедимину сразу показалось, что Зелёных Пожирателей в вольере стало меньше. "Вывезли в лабораторию," — подумал сначала он, но, случайно взглянув на потолок, изумлённо мигнул — там, уцепившись всеми ножками, висело не менее шести "червей". Остальных сармат не видел — если они и были наверху, непрозрачные стены закрывали их.

— Смотри, — тронул он за плечо Хольгера. — Червяки на потолке. Что они там забыли?

— Наверное, радиоактивная пыль налипла на верхний люк, — предположил химик. — Видишь, они ощупывают крышку?

Пожиратели действительно не отползали далеко от крышки, хотя потолок рядом с ней был не ровнее и не рельефнее, чем вокруг. Медленно, тщательно они водили по её краям усиками, потом втягивали их и перемигивались между собой быстрыми вспышками на боковых волосках. Это очень походило на совместное обсуждение, и оно всё продолжалось.

— Исследователи, — пробормотал вполголоса Гедимин, не сдержав усмешки. — Прямо как мы в столовой...

Хольгер ухмыльнулся.

— Да, похоже. Они ведут себя очень... интеллектуально, — пока он произносил последнее слово, отсвет ухмылки в его глазах погас окончательно. — И это меня смущает. Ты предполагал, кажется, что они... могут быть разумными?

Гедимин мигнул.

— Я не разбираюсь в таких вещах, — пожал он плечами. — Ассархаддон считает, что нет. Ему, наверное, виднее.

"Обсуждение" на потолке прекратилось, и многоножки почти одновременно поползли к люку, втянув усы и выдвинув на максимальную длину крючковатые челюсти. Гедимин насторожился, подумав, что Пожиратели вполне способны прогрызть металл, но через несколько минут успокоился — они не кусали всерьёз, только прощупывали края люка и саму крышку, оставляя на ней влажные потёки флониевой слюны.

— Ассархаддон отстал от тебя с синтезом флония? — спросил Гедимин у Хольгера, вспомнив недавний разговор. Химик кивнул.

— Арторион поручил это другому специалисту. Тот попробовал, но быстро отступил. Теперь проект свёрнут, — сармат едва заметно усмехнулся. — Боюсь, проект с выращенными стержнями свернут так же быстро. Слишком много сложностей, и я не знаю, как к ним подступиться. Температура плавления, нестабильность реакции, расслоение при температурных перепадах... Чем меньше растворов и расплавов в такой конструкции, тем лучше она работает, атомщик. Ты-то знаешь...

03 марта 37 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

"Главный ротор..." — Гедимин, добавив к последней детали чертежа несколько штрихов, втянул писчий "коготь" в перчатку и задумался. "Два метра пятнадцать сантиметров в поперечнике... Довольно массивная деталь. Надо уточнить у Хольгера, как себя ведёт ферк в таком большом объёме..."

Хольгера за столом не было, и взгляд Гедимина то и дело возвращался от чертежа к его никем не занятому месту. В толпе промелькнул знакомый экзоскелет, сармат насторожился, но это был только один из охранников Хольгера — сам химик так и не появился.

— Эй! — Гедимин быстро переключил коммутатор — кричать на всю столовую было бесполезно, сквозь общий гул и гомон пробился бы разве что звук аварийной сирены. — Ты охраняешь Хольгера? Где он?

— Не знаю, — отозвался охранник и тут же отключил связь. Гедимин хмыкнул и покосился на Стивена. Его отряд был на месте — как всегда, за плечами сармата, скинуть экзоскелетчиков с хвоста удавалось только в реакторном зале... "Хорошо Хольгеру," — подумал сармат, снова оглянувшись на дверь. "Никто не донимает... Только где он?"

Сармат в комбинезоне Химблока прошёл мимо охранников и устало опустился на свободное место. Гедимин удивлённо мигнул.

— Опять без скафандра? — недовольно сощурился он, протягивая химику руку.

— Оставил в лаборатории, — отозвался тот, слегка сжав его ладонь. — Мы уже не в Ураниуме, и в наших жилых отсеках нет ничего радиоактивного или взрывоопасного.

Гедимин пожал ему руку — немного слабее, чем обычно, чтобы не повредить пальцы, не защищённые бронёй. Глаза химика на мгновение потемнели, веки дрогнули, будто от боли. Гедимин быстро разжал пальцы.

— Больно? Я не хотел...

— Ничего, атомщик, — отмахнулся Хольгер, распечатывая контейнер с водой. Локоть химика прикоснулся к столу, и он тут же отдёрнул руку; по лицу снова мелькнула тень. Гедимин озадаченно мигнул.

— Как там твой реактор? — спросил Хольгер, одним глотком опустошив контейнер. Он уже открыл ёмкость с Би-плазмой, но не спешил есть, с сомнением глядя на белесую жижу.

— Делал чертежи обвязки, — Гедимин кивнул на ежедневник. — Смотри... А чего ты не ешь?

— Да, верно, — Хольгер нехотя сделал большой глоток и отодвинул контейнер в сторону. — Главный ротор... Хм, хорошая задача для Инженерного блока, — такой массив ферка... Думаю, тебе надо будет проконтролировать процесс отливки. Может быть, даже начиная с закладки шихты.

— Я бы сначала сделал малые роторы, — сказал Гедимин. — Для проверки технологии. Они, конечно, уже натренировались на ЛИЭГах, но лучше проверить. Роторы встанут вплотную к реактору, если что-то пойдёт не так...

— Понятно, — кивнул Хольгер, сделав ещё глоток из полупустого контейнера. Он посидел немного, держа Би-плазму во рту, с трудом проглотил её и отодвинул ёмкость.

— Пойдём спать, атомщик. Устал я от этих опытов...

Гедимин ошалело мигнул и даже потянулся к наушникам — проще было поверить в сбой связи, чем в усталость сармата.

— Угу, — он встал вместе с Хольгером и пошёл за ним, не отдаляясь ни на шаг. У выхода кто-то случайно задел руку химика. Гедимин на такое касание не обратил бы ни малейшего внимания — напротив, задевший потом долго морщился бы, потирая ушибленное место — но Хольгер дёрнулся и потянулся к задетому локтю, но на полпути опустил руку и едва заметно поморщился.

— Атомщик, тебе не тяжело в скафандре? — спросил он вполголоса. — Не знаю, как ты его таскаешь. Мне он в лаборатории успевает надоесть...

Они уже вышли из столовой и свернули в коридор, ведущий к жилым отсекам. Их было много, комнаты располагались на разных уровнях, и переходы бурно ветвились. Дойдя до очередной развилки, Гедимин взял Хольгера за плечо и отодвинул с прохода в тихий коридорчик.

— Что с рукой?

Химик мигнул, бросил быстрый взгляд на ладонь и пожал плечами.

— Ничего страшного, атомщик. Где-то попал в кислотные испарения, теперь немного жжётся.

Он на полуслове поперхнулся и кашлянул. Гедимин вздрогнул и внимательно посмотрел ему в глаза.

— Покажи, — потребовал он, указав на руку химика. Тот, снова пожав плечами, расстегнул рукав и обнажил ладонь и предплечье. На его пальцах и выше, до самого локтя, протянулись цепочки красных пятен и крапинок.

— Мать моя пробирка, — пробормотал еле слышно Гедимин, разглядывая ожоги. — Хольгер, ты что, с ирренцием работал без защиты?

Он силой развернул руку химика ладонью к себе. Самые большие пятна были там, и на красном фоне проступали маленькие, с виду безобидные белые точки. Сармата передёрнуло.

— Иди к медикам, — велел он, выпустив руку Хольгера. — Сразу иди. Это лучевые ожоги. Сами они не пройдут.

— Я знаю, атомщик, — вяло отозвался Хольгер, застёгивая рукав. — У меня есть ускоритель регенерации. Вот только анестетики... Да, надо чаще их принимать. Я успел забыть о боли, пока ты не потрогал руку. Пятна уже светлеют, не о чем беспокоиться.

— Идиот, — выдохнул Гедимин, прижимая химика к стене. — Это омикрон-излучение. Оно тебя заживо разложит. Какие, в ядро Юпитера, анестетики?!

Он уже близок был к тому, чтобы закинуть Хольгера на плечо и оттащить к медикам, — но секунду спустя он, ошалело мигая, смотрел на стену. Химик выскользнул и теперь стоял у него за спиной, успокаивающе помахивая здоровой рукой.

— Вот ты разволновался... Прости, не хотел тебя так пугать, — сказал он с извиняющейся улыбкой. — Я уже был в медотсеке. Это не омикрон-ожоги. Мне дали лекарства, и я пошёл работать. Если хочешь, я туда ещё зайду. Завтра вечером, например.

Гедимин недоверчиво посмотрел на него. "Был? И его пустили гулять? Непохоже на местных медиков..."

— Вместе пойдём, — угрюмо сказал он. — И если это от омикрона — прослежу, чтобы ты в лабораторию не удрал.

Хольгер хмыкнул.

— Давно ли ты обеспокоился безопасностью, атомщик? То брал ирренций голыми руками, то шарахаешься от красного пятнышка...

Гедимин сердито фыркнул.

— Я — это я. Мои ожоги — мои проблемы, — он потёр внезапно зазудевшую ладонь. — А ты думай о себе. Отведу тебя завтра в медотсек. Куда твои охранники смотрят?..

04 марта 37 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

Управляющие стержни замерли в верхней точке подъёма, и "реакторная яма" наполнилась синевато-зелёным светом. Гедимин молча вскинул руку в приветственном жесте — это уже вошло у него в привычку — поправил пластины на висках и, несколько минут пронаблюдав за изменениями показателей на щите управления, пошёл к лестнице. Реактор снова работал; автоматика следила за ним исправно, и сармат уже почти не волновался, оставляя установку включённой на всю ночь.

До конца смены ещё было время, но Гедимин не стал задерживаться в лаборатории. Пройдя обычную дезактивацию, он вышел из отсека и, на секунду задумавшись, свернул от привычного транспортного туннеля в сторону — к ветке, ведущей к Биоблоку и Химблоку. "Встречу Хольгера на станции," — думал он. "Вчера с ним было неладно. Если опять так же — сразу поедем к медикам."

На платформе он оглянулся через плечо — все трое охранников куда-то пропали, видимо, пошли привычной дорогой и не заметили пропажи охраняемого. "Да ну их," — решил Гедимин, секунду поколебавшись — не пойти ли на поиски? "Пользы от них всё равно никакой."

Хольгер, вышедший из коридора чуть позже толпы лаборантов и незнакомых Гедимину химиков, остановился и изумлённо мигнул. Красная полоска по кромкам век стала за день немного шире и ярче, и при резком вдохе сармат поперхнулся и закашлялся.

— Hasu, — прошептал Гедимин, крепко хватая его за плечо. — В медотсек. Будешь вырываться — понесу под мышкой.

Хольгер усмехнулся.

— Ладно-ладно! Как хочешь, атомщик. Хотя пятна уже совсем светлые... Ладно, не волнуйся. Надо же было так тебя напугать... — он сокрушённо покачал головой.

— И опять ты без защиты, — Гедимин смерил его недовольным взглядом. — А где твои охранники?

— Там же, где и твои, наверное, — отозвался химик. — Отпустил их немного раньше. Химия им всё равно неинтересна.

Они вышли из вагона там, где на карте были указаны ближайшие подходы к медотсекам, и Гедимин озадаченно огляделся по сторонам. С этой стороны он никогда не подъезжал... и вообще его, по большей части, сюда привозили в бессознательном состоянии.

— Ну и лабиринт, — сказал Хольгер, изучая схему на экране смарта. — Нам направо — и до третьего люка.

Гедимин кивнул. Пометки и указатели на стенах были, но, кажется, медики делали их под себя, — сармат ничего не понимал.

В запутанных коридорах было пустынно. Единственный филк-санитар, попавшийся на дороге, испуганно глянул на сарматов и махнул рукой, указывая направление. Они, как понял Гедимин, забрели куда-то в сторону, к служебным помещениям, закрытым на кодовые замки. Сармат приглядывался к ним, разыскивая люк сквозного прохода, но попадались только обычные комнаты. Одна из них была приоткрыта; света не было, но какой-то шорох изнутри доносился. Гедимин прошёл было мимо, но Хольгер дёрнул его за руку.

— Слышал? — он кивнул на открытый отсек. — Кто там роется без света?

Гедимин остановился и прислушался.

— Верно, — нехотя признал он — отвлечение на каждый шорох не входило в его планы, но эти звуки были слишком уж странными. — Кто-то скребёт ногтями по обшивке. На полу... да, где-то внизу, на полу.

Сарматы переглянулись. Хольгер, включив фонарь, заглянул в отсек. Луч света пробежал по полу и упёрся в аккуратно сложенные штабелями контейнеры. Шорох ненадолго притих, затем невидимое существо снова закопошилось, так и не показавшись на глаза. Гедимин настороженно сощурился.

— Эй, кто здесь? — громко спросил он. Всё тот же шорох был ему ответом.

— Я посмотрю, — Хольгер, незаметно обойдя его, с фонарём в руке шагнул к ящикам. — Может, нужна помощь. Или просто робот-уборщик застрял в узкой щели.

Гедимин ухмыльнулся было, но тут же, вздрогнув от неприятного воспоминания, шагнул следом.

— Стой!

Его крик слился с коротким возгласом Хольгера, перешедшим в сдавленное шипение. Сармат, нагнувшийся над чем-то, лежащим на полу, медленно выпрямился. На его руке, вцепившись крючковатыми челюстями, висела двухметровая многоножка, и светящиеся волоски по всему её телу нервно подёргивались. По скользкому рукаву медленно стекали, падая на пол, тёмные маслянистые капли.