Самозванец по особому поручению

Лада явно поняла мои метания, потому как, взглянув на занимающуюся за стеклом зарю, вздохнула.

— Иди, и учти. После обеда, я буду чувствовать себя нехорошо, так что сразу уйду в каюту. Ты же не оставишь болезную жену в одиночестве, не так ли? — Лада улыбнулась и, погладив меня по щеке, той же рукой мягко толкнула в плечо. — Иди. Пока я не передумала.

Вот так, всего пара слов, и я чувствую себя всесильным. Может, действительно сошел с ума, а?

Швартовка двух кораблей в порту оказалась нелегким делом. И проблема была вовсе не в каких-то сложностях фарватера или еще какой лоцманской закавыке, нет. Просто, не доверяя команде контрабандиста, Белову-старшему пришлось отослать на захваченную яхту призовую партию, тем самым уменьшив и без того невеликое число матросов на Варяге. В общем, нашим мариманам пришлось изрядно повозиться, чтобы оба корабля без эксцессов заняли свое место у стенки.

А потом был ад. Правда, приближение его я почувствовал заранее... увидев злую ухмылку появившуюся на лице нашего капитана, при виде взбирающихся по сходням, представителей порта. И той пары минут, что они потратили на дорогу к мостику, мне даже хватило, чтобы успеть хоть как-то подготовиться к обещанным тестем бюрократическим баталиям.

Честно, я был готов ко всему. К долгим объяснениям и не менее затянутым, нудным переговорам с союзниками, даже к тому, что придется тратить нервы и время на доказывание законности ареста контрабандиста, а может даже и собственной принадлежности к Особой канцелярии. Но жизнь и здесь подкинула сюрприз. И хотя догадаться о нем было несложно, я, по какой-то причине, начисто упустил этот момент, за что и поплатился, едва единственный из гостей, наряженный в отличие от двух своих сопровождающих в штатское, открыл рот и вывалил на нас с тестем свое приветствие.

На шведском. Угу. А чего еще можно было ожидать от представителя властей шведского порта, расположенного в шведском городе, на шведском же острове?

И все бы ничего, если бы не один маленький факт... я не знаю шведского! А гости, по понятным причинам, не ведают английского. И как мы общаться будем? На фарси?

В общем, начало беседы с гостями у меня не задалось... но еще больше не повезло нашему капитану, когда он понял, что ему придется не только объясняться с пограничниками, но и поработать толмачом. Физиономия Бажена Рагнаровича разом потеряла свою злую ухмылку, и тесть тихо вздохнул.

— Виталий, неужто вы и вправду северных наречий, ни свейского, ни датского не ведаете? — Поинтересовался у меня тесть, когда я старательно повторил за ним слова приветствия.

— Хм. А вы Бажен Рагнарович, все языки знаете? — Пожал я плечами.

— Дела-а. А ведь ныне в Варяжском море только по-русски, да по-северному говорят. Да и далее, вплоть до Внутреннего моря, в основном, на датском и галлийском общаются... даже турки. Так что, без северного наречия, хоть одного, нам морякам, никуда. Ох. Ну и задал ты мне задачку, зятек. — Белов попытался изобразить кряхтящего деда, но тут же прекратил спектакль, едва услышав речь наряженного в штатское платье гостя. Высокий, широкоплечий дядька, русоволосый, сероглазый... его можно было бы назвать настоящим викингом, если б не огромная "трудовая мозоль", туго обтянутая дорогой тканью костюма-тройки с блестящими, кажется, от напряжения, золотыми пуговицами. А уж массивная золотая цепочка карманных часов, и вовсе натянулась так, что того и гляди, лопнет. Гость окинул взглядом рубку и, одним жестом отправив сопровождающих его обмундированных наружу, аккуратно положил огромную кожаную папку на край навигацкого стола, после чего заговорил.

— Помощник капитана порта интересуется, по какому праву мы задержали честного купца и почему он не должен немедленно арестовать нас как пиратов. — Переведя текст гостя, Белов нахмурился, но тут же скрыл лицо за клубами дыма из неизменной трубки, которой он обиженно запыхтел.

— Бажен Рагнарович, будьте любезны, передайте нашему гостю, что приличные люди при первой встрече, представляются. Это называется вежливостью. — Клянусь, этот гигант все прекрасно понял и без перевода. Вон как глазками сверкнул. А арестовать он нас не может, депеша о задержании контрабандиста ушла в порт, едва ли не сразу после захвата. Так что, сначала будет долгое разбирательство... Ну, относительно долгое. Вспоминая, как в некоторых портах неделями мурыжили наших моряков-рыбаков на "том свете", после ареста ни за что ни про что, мне остается только порадоваться, что здесь до подобных мер давления еще не додумались. Да и наша принадлежность к канцелярии, тоже должна внести свою лепту. Так что, за день должны управиться. Мне вот только одно интересно, а с чего это сей господин так взъелся на наш мирный корабль? Так сильно не любит "гэбню", или питает слабость к датским контрабандистам? Ну, ведь правда, интересно. Впрочем, мои подозрения развеял наш капитан. Переводя речь представляющегося Бьорна Орсона, он, походя, добавил от себя, чтоб я не лез на рожон.

— То у них в обычае. Все портовые такие, когда что-то не по их разумению выходит. Ничего, поворчит-поворчит, а работать все одно будем. Деваться-то ему некуда.

Дальнейшая возня с кипами документов на двух языках, опросы и беседы с местными пограничниками и таможенниками показала, что действительно, несмотря на первоначальную показную враждебность, шведы все-таки настроены на мирный лад. Другое дело, что спустя шесть часов, меня так достала дотошность и въедливость хозяев Борнхольма, что я сам был готов начать искать на Варяге какую-нибудь, хоть самую завалящую пушку, мечтая разнести к чертям собачьим гордо возвышающееся посреди порта, вычурное здание управления, где размещались не только портовые власти, но и погранцы с таможенниками.

— Неужто, все это обязательно? — Вздохнул я, откидываясь на спинку стула и обводя взглядом заваленный бумагами стол и саму кают-компанию. Сидевший напротив меня, Бьорн Орсон неожиданно усмехнулся и, отложив в сторону один из листов исписанных его помощником, вдруг проговорил на почти чистом русском.

— К сожаление, да. Я вас отлично понимать, герр Старицки, но... правила есть правила, я не сметь их нарушать. Хотя, иногда... да, иногда очен хочется.

— Я так понимаю, что ваше незнание русского языка тоже относится к одному из этих правил. — Вспомнив свое ворчание на Орсона, я еле подавил первый порыв выругаться. Вот уж не думал, что сей господин так легко признается в знании русского. По моим-то расчетам, он должен был наливаться злостью, выслушивая мои тихие и "добрые" слова в свой адрес, и покинуть Варяг в состоянии закипающего чайника. А он... эх, такую шутку запорол. Жаль.

— Верно, герр Старицки. — Кивнул Бьорн, сладко потягиваясь. — На службе Его Величества короля Конрада, должно говорить исключительно на свеоне... простите, свейском языке.

— Тогда... наша работа закончена, раз вы перешли на русский? — Уточнил я.

— Именно. Всье документ заполнен, ваше право на захват контрабандиста подтверждьено, а у меня, вот уже полчаса как закончилос рабочее время.

Вот так обязательность. Я вздохнул.

— Что ж. Тогда, может, составите нам компанию за обедом? Поверьте, наш кок стоит того.

— Хм. С удовольствием, герр Старицки. С удовольствием. — Растянул губы в улыбке Бьорн Орсон, демонстративно оглядывая собственный живот. Зацепил меня этот швед, ой как зацепил. А уж его оригинальные представления о работе и своих обязанностях... М-да. Занятный персонаж.

Когда наша компания собралась за обедом, я представил гостя и заодно, чтобы избавиться от натянутости за столом, как это было, когда к нам только-только присоединился Попандопуло, рассказал о своем провале в деле доведения до ярости представителя борнхольмской администрации, и о том, как легко он обернул эту шутку против меня самого. Байка имела успех, так что не прошло и минуты, как в салоне воцарилась вполне дружественная атмосфера. Бьорн оказался компанейским человеком. И куда только подевалась его чопорность? Наверное, закончилась вместе с рабочим временем.

— А что, господин Орсон, частенько здесь контрабандисты встречаются? — Задал вопрос тесть, когда обед был почти закончен, и блюда сменились чаем и кофе, кому что больше по нраву. Бьорн, например, не отказался от черного напитка, изрядно сдобренного толикой алкоголя... эрийской виской, по-здешнему, а по-моему, так обычным односолодовым вискарем.

— Здесь? Во внутренньем море союза? — Кажется, только вежливость удержала Орсона от фырканья. — Если верит архиву, то уж лет десят здьес не видели этаких... как правилно? Ухарей? А вот на прежньем моем местье службы... там, да. Месяц не проходил, чтоб катера одного-другого контрабандиста в порт нье... нье привести, да, было дело. Но Западная марка, вообче, мьесто живое. Тут и даны с нордами под боком, тут и контрабанда в Райх идьет... а то и далее. И вед не перекрыт ее. Расстояния нье болшие, но чуть ходу дат и уже на территории Нордвик Дан, и ищи этих контрабандистов по островкам, пока на нордвик патроль не напороться. А тье и рады. Да...

— И что везут? — Поинтересовался Грац, раскуривая сигариллу.

— Так вы же и сами видьели. — Пожал плечами Бьорн. — То же самое, что и у вашего приза в трюмах. Оптика, тельефонные провода и станции, счьетные машины... точная меканика, так. Хотья, коньешно, раньше горных машин я здьес не встрьечал, как и стереотруб, да.

Счетные машины... ага, посмотрел я на эти механические калькуляторы... Тяжелая штука. Помнится, у родителей дома было что-то похожее... батя тот арифмометр, почему-то, Железным Феликсом называл. Хм. А вообще, интересный набор контрабанды... Одни охотничьи прицелы, как их здесь называют, чего стоят? А ведь помимо них, на яхте имелась и оптика посерьезнее. Конечно, не морские дальномеры, но мощные полевые бинокли и стереотрубы, штука не для обычной охоты. Уж стеротрубы-то, точно! Правда, как это сочетается с горными машинами... не представляю.

Но вот, кофе и чай выпит, и наш гость засобирался восвояси.

Уже стоя у сходней, Орсон вздохнул и, разведя руками, повернулся ко мне.

— Виталий Родионович, прошу вас завтра зайти в таможенный пост... Нужно будет ваше присутствие для подсчета стоимости приза. — Проговорил Бьорн. И я кивнул, хотя...

Попрощавшись с Орсоном, я несколько минут смотрел вслед его кряжистой фигуре, не понимая, что именно меня так тревожит, но, в конце концов, плюнул на это безнадежное дело и, развернувшись, потопал обратно в салон, где моя жена уже готовилась к тактическому отступлению в каюту.

К черту все! Наконец, я могу присоединиться к Ладе и... выспаться. А с трофеями и прочими непонятками, разберемся завтра.

Глава 3. Один раз — случайность, два раза — совпадение, три — закономерность.

Ха, я понял, что именно так смутило меня во вчерашнем предложении Орсона заглянуть на таможенный пост для подсчета стоимости приза. Договоренность с Телепневым. То самое соглашение о трофеях, которое мы заключили с ним, после поимки Буса. Я не могу претендовать на приз... И это плохо. Хотя-я... Я перевел взгляд на стоящего у открытого иллюминатора, дымящего, словно паровоз, тестя и ухмыльнулся. Неужто, он не поделится с родственником прибылью от нечаянного ушкуйного промысла, а? Не верю, его же Лада тогда живьем сжует... уж чего-чего, а профессия штатной совести семьи Беловых у моей женушки отточена будьте-нате. А уж после того, как она стала замужней дамой, для нее даже отцовский авторитет утерял свою непререкаемость, так что в некоторых делах и вопросах, она теперь строит батюшку не хуже, чем тот своих матросов. А Бажен пыхтит, удивляется, но... не спорит. Решено, вот пусть Лада и возглавит переговоры с тестем на предмет честного дележа "апельсина". Заодно, немного развеется, а там и вновь накатившая на нее странная хандра отступит. Да и Лейфу, глядишь, доля малая обломится, как новику в походе... тоже неплохо. А то он покамест у меня ни рубля не заработал по-ушкуйному.

С этой мыслью, я оставил тестя любоваться видом на утренний порт, а сам отправился к жене, договариваться о помощи. Шучу, конечно. На самом-то деле, я ни на секунду не сомневался, что Белов-старший, приняв на себя "вину" за атаку контрабандиста, поделится с нами трофеями. Но вот уговорить его признать приз своим, это будет та еще задачка. Мало того, что несмотря на всю свою кажущуюся ушлость, тесть, мужик честный, так ведь он еще и бюрократию ненавидит, не меньше чем я, а бумагомарания, при оформлении трофеев, будет ничуть не меньше, чем при вчерашней передаче контрабандистов портовым властям.

— И что ты себе голову ломаешь? — Пожала плечами Лада, когда я высказал ей свои опасения по поводу возможного отказа тестя в помощи. — Всего-то надо, поговорить с командой, объяснить им, что если трофеи будут записаны на тебя, то они, тотчас по возвращении в Хольмград, окажутся в государевой казне, и все.

И это правильно, но... Для начала, нужно заключить ряд на ушкуйный промысел. А что? Да, Варяг не относится к иррегулярному флоту Руси, но его команда и капитан, насколько мне известно, самые натуральные ушкуйники, и какая разница, на каком корабле они каперствуют? Системы регистрации каперских судов, насколько мне известно, здесь нет. Лишь бы корабль был легальным, и имел порт приписки. В остальном же, хоть на джонке в бой иди... не то что на прогулочной яхте.

Объяснение с командой вышло довольно скорым. Ушлые морячки мигом "просекли тему" и дружно поддержали идею заключения ушкуйного ряда, так сказать, "задним числом". Осталась самая малость — уболтать тестя. Хотя... прикинув состав делегации, направляющейся к капитану, я несколько расслабился. Мало того, что компанию мне составил его помощник Грубор, так и Лада решила вставить свои пять копеек. Додавим!

— И не уговаривай, Виталий! — Как всегда, находясь в нервном состоянии, Бажен Рагнарович отчаянно путал обращения, называя меня то на "вы", то на "ты". — В конце концов, это просто незаконно!

Вот тут отвисла челюсть у Грубора.

— Ата... хм, капи... да к дьяволу! Атаман, ты в своем уме? — Пробасил его помощник, справившись, наконец, с собственным удивлением. — О какой-такой законности ты твердишь? Или забыл, как мы к голштинцам в гости ходили, под кряканье локтевцев?! Когда по возвращении на Руян, пришлось по запасным норам прятаться, чтоб под руку адмиральских комендантов не попасть? А? Сколько тебе, его светлость сроку обещал, не припомнишь?

— То было по покону. — Нахмурившись, процедил Белов, чуть не перекусив пополам свою любимую трубку.

— А здесь? — Уже в голос взревел Грубор. — Как мы этого дана брали, не по покону, что ли? Вот зять твой, хоть и не из природных ушкуйников, а о доле призовой для ватаги, заботится не хуже иных атаманов, так что ж ты носом-то крутишь, пень соленый?!

— Грубор, ты никак палубу с кабаком попутал? — Прищурился тесть, в момент понизив голос до угрожающих интонаций. Но тут, в разговор вступила Лада. Подлезла под руку отца, глазками похлопала, что-то мурлыкнула, и морской волк словно сдулся. И куда только вся его ярость разом делась? Покрутил головой, глянул в мою сторону, да и рукой махнул.