— Чем?!
— Радостью, страхом, болью...
— Этого добра у нас хватает. Особенно боли,— хмыкнул Растиф.
— Пока мы будем призывать духов, мои ученики перевяжут твои раны, а потом ты сможешь отдохнуть и поспать. Днем в городе тебе лучше не появляться. Так что можешь пока пожить в этом доме.
За это предложение Растиф был особенно благодарен Хранителю традиций. Он уже задумывался о том, где в столице можно было бы укрыться, учитывая, что его, наверняка, искала и городская стража, и кувенские гайверы. Самым безопасным в этом отношении был, пожалуй, квартал Проклятых, но идти на поклон к Отцу нищих не хотелось...
...Растиф изнывал от безделья. Шел третий день вынужденного затворничества в доме Хранителя традиций. Лекари у Заклинателей были выше всех похвал. Раны, нанесенные центальскими духами, быстро заживали и не доставляли хлопот. Кормили в доме однообразно, но сносно — Растифу не привыкать. На поиски Тени Заклинатели отправили десятки духов, однако положительных результатов пока что не было.
Ученики Ингуса каждый день приносили свежие городские новости. Высший совет Братства объявил Растифа Кавери по прозвищу Ищейка вне закона. Оказалось, что он был цанхи и на протяжении долгих лет умело скрывал свою сущность. Более того: ему посчастливилось внедриться в самое сердце Братства, втереться в доверие к Старшим кувенам и стать глазами и ушами Изгоев, коих, как известно, еще слишком много бродило по землям Варголеза. Но благодаря прозорливости и мужеству брата Маффаса негодяя удалось вывести на чистую воду. Отныне убийство Растифа Кавери считалось благим делом, угодным королю, Братству и народу Варголеза. За его голову объявлялась награда в триста гундов, и охота уже началась.
Ничего иного Растиф не ожидал от Маффаса, но известие его расстроило. Триста золотых — колоссальная сумма. Найдется немало желающих разбогатеть на голове преследуемого цанхи. Так что теперь выбраться из города будет очень сложно.
Заклинателей же больше всего встревожило известие о том, что какой-то сумасшедший упорно досаждает Духу Сандоры, и плоды его стараний уже заметны по всему городу. Ингус приказал своим ученикам изловить мерзавца и наказать по делам его. Но лично Ищейку это совсем не волновало.
"Маффас... Подлая змея..."
Вот кого он с удовольствием придушил бы собственными руками. Однако сделать это будет, пожалуй, даже сложнее, чем справиться с Тенью.
Лишь к вечеру третьего дня в комнату вошел ученик Ингуса и сказал:
— Духи нашли Тень.
Сердце Растифа гулко застучало: наконец-то!
Ищейка спустился на первый этаж. Хранитель традиций сидел там же, где всегда. Казалось, он никогда не покидал своего кресла: ни ел, ни спал, но был при этом бодр и свеж.
— Можешь взять Изумрудную улитку и, как только стемнеет, мои люди проводят тебя до дома, в котором прячется Тень. Они помогут тебе справиться с духом-убийцей. После чего тебе придется покинуть мой дом. Тебе помогут выбраться из города, и ты навсегда забудешь о нашем существовании.
— Вы итак много для меня сделали,— не стал спорить Растиф. Главное — уничтожить Тень, а с Маффасом он разберется потом, когда улягутся страсти и Ищейка снова вернется в Сандору...
Хозяин Тени, а значит, и она сама, обитал на Тихой улице, расположенной — кто бы мог подумать! — в паре сотен шагов от дома Ингуса.
Четверо мужчин вышли в город, когда на небе появилась луна. У всех без исключения единственным оружием являлся нож. Заклинатели были плохими бойцами, если дело касалось противников из рода человеческого. А Растиф потерял свой меч в Междумирье. Впрочем, дичью в предстоящей охоте выступал не человек, а дух, и ученики Хранителя традиций знали, как себя вести в подобных случаях. А Ищейка нес в мешке Изумрудную улитку — проверенный в бою артефакт, способный справиться даже с самыми сильными порождениями Центалы. Он же был готов вступить в схватку с хозяином Тени, обитавшим в доме, как следовало из наблюдений духов, в одиночестве.
До цели добрались без происшествий. Один из Заклинателей пощелкал ногтем, и из темноты переулка медленно выплыл сизый бесформенный сгусток, заставив Растифа вздрогнуть.
"Дух — будь он проклят!"
Меняющий форму комок приблизился к подозвавшему его Заклинателю. Тот прикоснулся к сгустку, постоял так немного, а потом отстранился дав возможность духу скрыться в темноте.
— Они в доме: Тень и ее хозяин. Больше никого нет,— тихо сказал ученик Ингуса.
— Так войдем и расправимся с обоими,— предложил Растиф. Он достал из мешка Улитку, к которой Заклинатели приспособили ремни, и артефакт теперь удобно висел на шее, не стесняя движений.
— Как скажешь.
Самый молодой постучал в дверь.
Никто не открыл.
Заклинатель постучал снова.
— Берегись!— крикнул вдруг другой, глядя куда-то вверх.
Растиф задрал голову и увидел скользившую по крыше дома тень... Нет... ТЕНЬ. Это была она — вне всякого сомнения.
Поняв, что ее присутствие раскрыто, Тень соскользнула в переулок и коснулась брусчатки там, где только что стояли Заклинатели, шарахнувшиеся во все стороны.
Ученики Ингуса действовали слаженно и спокойно. Они разом запустили пальцы в висевшие на поясах мешочки, а потом так же дружно бросили в духа по горсти какого-то мелкого порошка, окутавшего Тень плотным облаком. Затем один из Заклинателей вытащил из-под плаща тонкую сеть и набросил ее на Тень, покрытую мельчайшими сверкающими зернами ритуального порошка. К удивлению Ищейки сеть не упала на землю, а плотно охватила черного как ночь духа, лишая его подвижности и воли. Второй тем временем обошел Тень по кругу, посыпая брусчатку более грубым — белым — порошком. А в руке третьего появилась трещотка, издававшая при трении режущие слух звуки.
Ритуал был успешно завершен. Один из Заклинателей приблизился к Тени, держа в руке засушенную веточку вербы. Бормоча что-то под нос, он прикоснулся прутиком к духу и...
...сложился пополам, когда Тень вонзила ему в живот его же собственный нож.
Резким движением она рассекла тонкую сеть, распласталась по земле и растворилась в темноте переулка. Однако в следующий момент Тень выросла позади опешившего Заклинателя с трещоткой в руке и отточенным движением перерезала ему горло. Третий ученик Ингуса попятился назад, развернулся и побежал. Но Тень настигла и его, несколько раз вонзив в спину острый ритуальный клинок.
Все это произошло настолько стремительно, что Растиф не успел никак отреагировать. Лишь когда Тень, покончив с тремя Заклинателями, направилась к нему, он провернул рукоять Улитки.
По телу артефакта проскользнули знакомые молнии, а из раструба донесся спасительный треск.
Но звук, приводивший в трепет самых могущественных духов Центалы, оказался бессилен против Тени. Она продолжала спокойно — пожалуй, даже нарочито спокойно — приближаться к Растифу, с каждым шагом становясь все чернее и плотнее. А к Ищейке подошел уже человек — высокий, уверенный в себе, мрачный. Опустив на рукоять Улитки свою ладонь, он посмотрел на Растифа единственным глазом и...
...задорно захохотал, заставив Ищейку вздрогнуть.
— Ты хотел запихнуть меня вот в эту коробочку?!— выдавил он и рассмеялся еще громче.
Растиф попытался сбросить его руку, но ему не хватило сил. Он рванул на себя Изумрудную улитку, но не смог ее даже с места сдвинуть.
— Уморил же ты меня, незнакомец,— продолжая похохатывать, произнес одноглазый.— Впрочем, кажется, мы уже однажды встречались. Мне знакомо твое лицо. Кто ты?
— Растиф Кавери,— выдавил из себя Ищейка.
— Хм... Это имя мне ни о чем не говорит. Зачем ты меня преследовал и пытался уничтожить?
Растиф молчал.
— Говори!
— Мне поручили найти человека, убившего Коллекционера Ястера и его слуг.
— Это того, что владел пустым офараном? Ты справился с поставленной задачей. Это я его убил. И... спасибо за то, что ты назвал меня человеком.
Перед глазами Растифа сверкнуло окровавленное лезвие ножа. Он зажмурился, но боли не почувствовал, так как нож рассек лишь ремень на его шее, а одноглазый мощным рывком избавил его от Улитки.
— Забавная штучка,— промурлыкал одноглазый.— Это ведь легендарная Изумрудная улитка, не так ли? Я слышал о ней. Говорят, если покрутить вот эту ручку в одну сторону, она пожирает духов, находящихся поблизости. А если рукоять повернуть в обратном направлении...
— Не делай этого!!!— завопил Растиф и бросился на обидчика.
Но было поздно.
Одноглазый, чьи руки теперь были заняты, встретил его ударом ноги, а когда Ищейка отлетел назад и распластался на земле, провернул рукоять артефакта к себе и вниз, от себя и вверх...
Из раструба донесся оглушающий скрежет, а следом за ним на свободу вырвались духи.
Их было много — несколько десятков. Получив свободу, они разлетелись во все стороны, наполнив окрестные улицы радостным визгом и гомоном.
Одноглазый смотрел на них с любовью отца, наблюдавшего за тем, как резвятся его чада.
Но тут они заметили замершего на земле человека и голосящей стаей бросились на него.
Растиф только и смог, что закрыться от узнавших его мстительных духов рукой.
— Оставьте его!— послышался властный голос одноглазого.— Это моя добыча!
Как ни странно, но духи подчинились, хотя и остались висеть над головой Ищейки.
Одноглазый поставил на брусчатку Изумрудную улитку.
— Охраняйте!— сказал он, и духи покорно облепили артефакт со всех сторон.
Он сам подошел к Растифу и присел рядом.
— Не бойся, я не стану тебя убивать. Это было бы нечестно по отношению к человеку, сделавшему мне такой замечательный подарок. Но за твою дерзость я просто обязан тебя наказать,— виновато вздохнул он.— Ты ведь цанхи? Я чувствую в тебе Силу. А еще я проголодался. И виной тому ты и твои дружки. Поэтому жить ты будешь, но твою Силу я у тебя отнимаю.
Одноглазый уперся в грудь Растифа ладонью, и Ищейка почувствовал, как похолодело внутри. Он вцепился в руку противника, но не смог ее оторвать от себя. Он попытался вырваться, но надвинулись и зашипели окружавшие его духи. А потом стало так больно, будто ему наживую вырвали сердце...
Когда он очнулся, рядом никого не было: ни одноглазого, ни духов.
Растиф чувствовал себя совершенно опустошенным.
"Проклятье!"
Он вспомнил, что с ним произошло незадолго до того, как он потерял сознание. Сконцентрировав взгляд на руке, он не заметил привычного свечения. Не было его ни на земле, ни в воздухе...
Дар пропал.
"Сбылась мечта идиота..."
Да, он хотел этого больше всего на свете. Но теперь, лишившись Дара, он понял, что потерял последнее, что связывало его с прежним Растифом Кавери.
И от горького осознания собственной ничтожности он заорал что было сил, стуча кулаками по мостовой.
Глава 13
Риммер Квесси сидел у стола, на котором стояла Изумрудная улитка, отнятая у глупца, решившего, что таким нехитрым способом ему удастся справиться с самым могущественным цанхи Варголеза...
"Самый могущественный цанхи. Кто бы мог подумать..."
Сорок лет назад, когда Мастера заполонили все королевство, и он был "одним из", Риммер не смел об этом даже мечтать. Обладая уникальным Даром, он долгое время не мог найти для него практического применения. Вот если бы он мог отнимать у цанхи не только Силу, но и сам Дар... А что толку в Силе, если ее не к чему применить? К тому же ему все время приходилось скрывать свою способность, потому как, узнай о ней кто-нибудь из могущественных цанхи... Впрочем, нашлись люди, оценившие его Дар. Они хорошо платили за то, что Риммер по их прихоти отнимал Силу у зарвавшихся Мастеров. Сколько их было, тех, кого никому неизвестный Риммер Квесси лишил самого дорогого, что у них было? Десятки... И самым выдающимся среди этих неудачников был, конечно, Шторн Ганеги... Правда, Риммер уже давно пришел к мысли: если бы его работодатели знали, во что выльется их коварный замысел, вряд ли бы они на него решились. Единственное прикосновение к посоху Шторна привело в итоге к войне Мастеров, разорившей Варголез и лишившей его самого главного богатства — Мастеров, благодаря которым королевство процветало на протяжении последних предвоенных лет.
Да и самому Риммеру его "проделка" обошлась слишком дорого. Мстительный Шторн подослал к нему некоего Неллиса, который обратил "отнимающего Силу" в безвольного бесплотного духа...
С тех пор Риммер мечтал лишь об одном: снова стать человеком, пусть даже обычным, ненаделенным Даром, но ЧЕЛОВЕКОМ. Это было бы обидно, но гораздо лучше, чем прозябать на дне шкатулки, созданной специально для него Мастером Эденором.
Однако судьба сделала ему щедрый подарок. Сначала один глупец по имени Халиус выпустил его на свободу, преследуя свои меркантильные цели. Риммер был слишком слаб, чтобы воспротивиться, и прилежно, день за днем, отбирал жалкие крохи Силы у горожан, наполняя ею пустой офаран. Но отдавал не все — кое-что оставлял себе, чувствуя, что постепенно становится все сильнее. Потом случай привел его в квартал Проклятых, где нищеброды устроили знатную резню. Ему даже не пришлось себя утруждать — ходи и собирай богатый урожай. В тот же день глупый Халиус сделал ему еще один подарок: призвал центальского духа, которого принял...— ха-ха-ха! — за Шторна. Риммер нашел в себе силы воспротивиться воле хозяина и, опустошив духа "до дна", стал поистине могущественным. Теперь он мог сколь угодно долго оставаться ЧЕЛОВЕКОМ. А по желанию и без проблем мог обратиться в Тень — бесплотное существо, которое ненавидел и презирал за слабость и покорность на протяжении последних тридцати лет и которым отныне восхищался и гордился за небывалую силу и неуязвимость.
И вот еще один подарок: Изумрудная улитка, под завязку набитая духами...
Риммер уже давно не доверял людям.
Халиус...
Ему в первую очередь. Скользкий тип, возомнивший себя Хозяином Тени, но неожиданно для себя попавший ей в услужение. Пока что этот выскочка нужен был Риммеру. Но это не означало, что Мастер-Тень должен ему доверять.
Другое дело духи! Благодаря стараниям Неллиса, многое теперь роднило Риммера с этими порождениями Центалы. И они чувствовали это. Тем более что Тень была сильнее и умнее каждого из них, а значит, занимала более высокое место в иерархии, что подразумевало безоговорочное подчинение.
Риммер сразу же дал понять, кто здесь главный. Перебравшись в новое убежище — благо у Халиуса было предостаточно последователей — Риммер первым делом устроил смотр своему призрачному войску.
Их было много, может быть, сотня — маленькие уродцы, корчащие рожицы (если они у них, конечно, были), верещащие, снующие туда-сюда...
Хаос!
— Тихо!— рявкнул на них Риммер.
И шум тут же смолк.
Призрачная орда заполнила все помещение. Духи висели в воздухе, сидели на балках под потолком, свисали со стен, толпились вокруг стола, за которым сидел Мастер-Тень... и смотрели на повелителя глазами — одним, двумя, тремя, дюжиной, — полными подобострастия и преданности.
Впрочем, не все.
Один из духов, выделявшийся из стаи своими габаритами и редкостным уродством, попытался выказать свою независимость и, скорчив презрительную мину, плюнул на стол зеленоватым комком слизи, которая мгновенно прожгла толстые доски.
