— Кхм, да, ваша милость, я располагаю четырьмя десятками кораблей. Четверть сотни малых, патрульных галер, десяток средних, боевых галер с таранами и пять двухсотвесельных, тяжелых галер. Выставить я могу пять сотен солдат со щитами и боевыми топорами. Копейщиков у меня всего полсотни. Лучников чуть больше сотни.

— Хорошо, лорд Гансер, вам слово.

И пошло перечисление, у кого, сколько кораблей и солдат. В общей сложности получается сто двадцать кораблей разного тоннажа, назначения и три с половиной тысячи солдат. Лучников, которые могут сойти с кораблей и поддержать пехоту на суше, пять сотен. Остальные стрелки проходят по категории: "корабельная пехота", являясь скорее моряками, которые способны, как идти на абордаж, так и поливать врага с палубы стрелами. Таких бросать в сухопутный бой — только зря губить. Они не приучены биться в строю, хоть сколько-нибудь тяжелые доспехи и оружие не для них.

— Что ж, теперь, я полагаю, мы должны обсудить вопрос о том, кто и чем будет командовать, — выношу на повестку новый вопрос. — Прошу вас, лорды, какие у вас будут предложения? Как вы думаете, кто из вас, на какое место лучше всего годен? Да, лорд Монфорд?

— Разве каждый нас не будет командовать собственными силами? — весьма обеспокоенно осведомился Веларион. Судя по кивкам остальных, их это тоже весьма волнует.

— Боюсь, что нет, — качаю головой. — Чтобы победить Станниса Баратеона, нужно, чтобы все войска и флот были собраны в единый кулак, управляемый из единого центра, иначе мы проиграем, несмотря даже на численное превосходство. Поэтому, лорд Монфорд, если нужно будет, вы отдадите свои корабли и своих солдат, предположим, лорду Гансеру. Итак, лорд Монфорд, что вы можете сказать о собственных флотоводческих талантах? Только честно.

Совещание продлилось, без малого, восемь часов. В ходе которых мы таки распределили командные роли, а также разработали рабочую стратегию предстоящей компании. Больше всего споров, как и ожидалось, возникло из-за командной иерархии. Ох, и намучился я со своими старыми-новыми вассалами. Со всеми, кроме Сангласса. Ему было все равно, для него мои слова суть есть непреложная истина.

Их буквально выворачивало от мысли отдать своих людей кому-то постороннему. И такое нежелание вполне объяснимо, они боялись, что сосед будет всеми силами беречь своих вассалов, а их люди будут гибнуть на самых опасных участках. Пришлось озаботиться смешанным комплектованием войск и кораблей. С этим тоже пришлось изрядно потрудиться. Фактически, на этом совете мы, пока только на бумаге, слепили из четырех феодальных отрядов армию с несколько рыхлой, но вертикальной иерархией и единым снабжением.

Надо сказать, Бар-Эмонн всю дорогу держался, на удивление, достойно для пятнадцатилетнего мальчишки. Полноценно участвовал в обсуждении и планировании кампании. Во время посещения Острого Мыса паренек не произвел на меня какого-то особого впечатления. Разговор я вел, в основном, с кастеляном замка, Рожером Гестом, суровым мужчиной за сорок. Он, кстати, присутствует и здесь. Лорд Крюка Масси постоянно обращался к нему за советом. Но даже так мальчик держался очень достойно для своего возраста. Видимо, дома его, как следует, вздрючили за одно место.

Селтигар, в логове которого мы сейчас все и находимся, старательно изображал из себя старую развалину и вворачивал, то и дело, мрачные остроты на грани приличия. В том числе и с переходом на личности. Что прощалось ему окружающими только в силу возраста и всеобщего снисхождения к тому, кто одной ногой уже в могиле. Вот сюрприз-то будет! Здоровье-то я ему поправил! Ардриан только выглядит, как старик, внутри у него все, как у двадцатилетнего. А внешность у него будет меняться в течение нескольких месяцев, пока не придет в соответствие с состоянием организма. Специально так сделал, чтобы не создавать в Клешне совершенно ненужную точку напряжения.

А то, сын у Селтигара тоже уже весьма немолод и дожидается своей очереди на место лорда, без малого, сорок лет. Как только стал совершеннолетним, так и дожидается. А Ардриан все не помирает и не помирает. Восемьдесят лет уже стукнуло лорду Клешни. И с этой проблемой я вынужден буду в будущем разбираться. Благо, встанет она уже после того, как я возьму Драконий Камень.

Что касается предстоящей кампании, то мы решили, что как только армия и флот будут готовы, то есть после переформирования и переобучения, она разделится на четыре эскадры по тридцать кораблей и пойдет топить курсирующий по Узкому Морю флот Станниса. Всего у Баратеона полсотни кораблей. После того, как задание будет выполнено, четыре эскадры соберутся во флот у Драконьего Камня. Дальше планируется десант на остров и захват крепости. Детально прорабатывать эти моменты не имело никакого смысла. Дальнейшее планирование будет осуществляться уже по ситуации.

Красивый план, правда? Вот только есть в нем несколько узких моментов. Каким образом эскадры найдут в Узком Море корабли Станниса и быстро уничтожат их? Как флот вообще сможет собраться у Драконьего Камня в нужный срок и всем вместе? Как сделать так, чтобы Станнис не заметил у себя под носом такие колоссальные приготовления? Ответ только один — магия. Я уже примерно представляю, что мне надо сделать, чтобы решить все эти проблемы. Эх, в ближайший месяц нормально выспаться мне явно не светит.

* * *

— Как я выгляжу в этом платье, Рей? — немного покружившись на месте, спрашивает Дейенерис. Растрепавшиеся волосы и счастливая улыбка на ее красивом личике делают ее невероятно прекрасной.

Мы находимся в светлой комнате с большим, ростовым зеркалом, в которое сестра любуется на себя и примеряет обновку. Вместо окна выход на балкон, откуда дует легкий бриз, колышущий белые, полупрозрачные занавески. Лучи солнца отражаются от этих занавесок, погружая комнату в мягкий, теплый свет.

Странно, Дейенерис впервые меня так назвала. Обычно она зовет меня полным именем или же называет братом. В голосе сестры мне послышались до боли знакомые нотки, которые, странным образом, принадлежали и не принадлежали ей.

Обращаю внимание на предмет вопроса, на новое платье. Фиалковое, под цвет глаз и очень воздушное, явно из шелка. Оно, с одной стороны, подчеркивало все достоинства ее фигуры. Обширный, треугольный вырез, открывающий взор на довольно объемные, высокие груди. Полупрозрачный подол открывал вид на прикрытые тканью, стройные ножки. С другой же стороны, все по-настоящему пикантные места остались, так сказать, "за кадром".

— Прекрасно, ты выглядишь просто прекрасно, — отвечаю то, что думаю. — Впрочем, думаю, ты в любом одеянии будешь прекрасна.

— В самом деле? Что ж, давай, проверим, — совершенно нехарактерно для себя вскинула бровь Дейенерис, и на ее личике появилась озорная улыбка.

Совершенно не стесняясь моего присутствия, сестра дернула за тесемки своего платья, оно упало на пол, а она осталась совершенно нагой.

— Знаешь, с примерками можно чуть-чуть подождать, — аккуратно беру за руку потянувшуюся за новым платьем сестру и разворачиваю лицом к себе.

— Неужели братик хочет надо мной грязно надругаться, — озорно говорит Дейенерис, обнимая меня за пояс.

— О да, — беру ее лицо в ладони, — очень грязно, — целую в эти сладкие, алые губки.

И мгновенно просыпаюсь. Светлая нега и любовное желание из сна сменяется ломотой во всем теле, гудящей головой и бушующим за окном штормом, не добавляющим хорошего настроения.

М-да, я уже и забыл, когда мне последний раз снились сны, тем более, подобного содержания. Вот, к чему приводит отсутствие сна и запредельные умственные нагрузки. Мозги уже начинают ехать набекрень.

На глаза попадается внушительная стопка заготовок под амулеты связи. Гладкие медные бляхи на шнурочке. И рядом уже готовые амулеты. Те же бляхи, только с выжжеными на них словами на высоком валирийском. Они просто замечательно стабилизирую, заложенные в предмет плетения.

Из горла непроизвольно вырывается тоскливый стон. За три дня без сна и отдыха я наделал всего треть от необходимого количества. И ведь никто не заставлял. Сам на все это подписался. Сам подговорил лордов, сам привел их сюда, сам утвердил план, предусматривающий использование магических артефактов. Сам же сел и начал их делать. Н-даа, а в процессе выяснился неприятный факт. Я все-таки не Мерлин, далеко не Мерлин.

С момента пробуждения в Трезубце у меня не слишком часто возникала необходимость плотной работы с энергетическими плетениями. В основном, я шастал по астралу, проводил ментальные манипуляции и работал с иллюзиями. С учетом того, что в течении долгого времени я был, по факту, духом, все это не вызывало у меня никаких трудностей. Наоборот, получалось намного легче, нежели в мое бытие архимагом. А заклинания я применял не слишком часто. Ну да, стало несколько тяжелее плести конструкты. Потерял немного в мастерстве, ничего страшного.

Однако стоило мне попасть в ситуацию, когда надо изготовить несколько сотен многофункциональных амулетов, как выяснилось, что потерял я вовсе не "немного", а очень даже дох*я. Я помню, что и как делать, даже навыки вместе с духовным телом перешли ко мне. Но дьявол, как всегда, сокрылся в деталях.

Мои энергоканалы, резерв, ядро, аура просто-напросто не тренированы. Там, где у Мерлина разветвленное дерево каналов, каждый из которых имеет огромную сеть более мелких "капилляров", у меня рисунок маленького ребенка, "ствол" и пара-тройка "веток". И так далее. Архимаг бы справился со всеми этими амулетами минут за двадцать. Мне же приходится тратить столько всего на один медальон.

Достаточно неприятное открытие, понять, что ты лишь тень себя прежнего. Я и раньше знал, что серьезно проигрываю архимагу, но мне казалось, дело в мизерном резерве. После решения этой проблемы возникло ложное ощущение "возвращение прежнего себя". Увы и ах, это оказалось совсем не так.

Так как амулеты связи нужны были уже вчера, мне пришлось налечь на их штамповку. Закончилось это тем, что я на третий день отрубился прямо во время работы. И во время сна мне приснился сон полуэротического содержания с участием моей сестры. Эх, никогда такого не было и вот опять.

Совру, если скажу, что это было внезапно, неожиданно и я даже не думал ни о чем таком. Думал, и весьма много. Все-таки Дейенерис очень красива, и уже по факту своего происхождения является объектом моей братской любви. А у нас, Таргариенов границы между родственной и обычной любовью между мужчиной и женщиной, считай, нет вовсе.

Однако дальше фривольных мыслей я не заходил. Да, она мне нравится, но переходить с ней эту грань отношений не собираюсь. Я все еще жду, пока Арья подрастет, чтобы жениться на ней. Зачем вмешивать сюда еще и Дейенерис? Я, безусловно, мог бы жениться еще и на ней. Но будет ли это разумно? На политические последствие многоженства можно с полным правом наплевать. Если понадобиться, я могу явить народу, хоть всех Семерых, которые подтвердят все, что угодно.

Загвоздка тут несколько в другом. А именно, в моральном климате гипотетически возможной семьи. С большой долей вероятности жены будут, мягко говоря, прохладно относиться друг к другу и будут переносить такое отношение на детей. В общем, ну его, такой счастье. Хотя... Если подойти к делу воспитания будущих половинок со всей ответственностью... Ладно, все-все... В топку такие мысли! Сейчас главное — закончить с этими проклятыми амулетами!

Беру в руки очередную заготовку, внимательно, со всей аккуратностью выжигаю маной нужные валирийские символы. Закончив с этим через пару минут приступаю к накладыванию плетений. Так, первым идет самое простое, привязка по ДНК и дальнейшее опознание по нему же.

Кстати, о генах. Меня, признаться, всегда интересовал вопрос, почему валирийцы не страдают от близкородственных браков. Поколения женились на сестрах, заводили детей, эти дети также вступали в близкородственные браки. И ничего. Никаких последствий. Нормальные люди уже давно бы выродились в каких-нибудь уродов, а то, и вовсе погибли бы из-за генетических заболеваний.

Даже, когда я был просто Рейегаром Таргариеном и знать ничего не знал о магии и других мирах, весьма часто задавался подобными вопросами. А уж сейчас-то! Мало того, что это напрямую меня касается, так еще и, я имею возможность всесторонне исследовать этот вопрос. Но, опять же, времени на это нет совершенно. И сколько еще таких же интересных и, что главное, важных вопросов, которые я вынужден задвигать в долгий ящик по причине катастрофического отсутствия времени. Хоть разрывайся, честное слово!

Глава 24

Станнис Баратеон при всем желании не мог похвастаться легким нравом и жизнерадостностью. С самого рождения жизнь не была к нему особенно благосклонна. И он от всей души отвечал ей взаимностью.

Существование в вечной тени своих братьев, несмотря на все старания. Гибель родителей, женитьба на, мягко говоря, не слишком красивой женщине. Единственный наследник — девочка, переболевшая в детстве серой хворью. Мрачная, черная цитадель на, практически, лишенном растительности камне посреди Узкого Моря, являющаяся его владением, которая ему даром была не нужна. Штормовой Предел, отданный Робертом не ему, как следующему по старшинству, а Ренли. Все это ни на йоту не добавляло Станнису хорошего настроения.

Однако многочисленные обиды и горе не только закаляли его характер, делая его поистине стальным. В богов, как это ни странно, лорд Драконьего Камня не верил. Он отвернулся от них в тот момент, когда узнал о кораблекрушении, в котором погибли его родители. Вместо того, чтобы впасть в религиозный фанатизм под многочисленными ударами судьбы, Баратеон стал убежденным атеистом. Ему хватало ума не демонстрировать свои взгляды широкой публике, не выделяться в этом на фоне остальных лордов.

Но природа не терпит пустоты. Вместо религии в сердце Станниса Баратеона поселились закон и долг. Со временем он в его душе не осталось ничего, кроме этих двух вещей. А, нет, было еще крайне уязвленное честолюбие, которое, однако, не слишком влияло на его действия и поступки. Несмотря на всю немалую обиду на своего старшего брата, Станнис беспрекословно ему подчинялся.

Несколько месяцев произошло то, что поставило его в очень сложное и даже опасное положение. Будучи членом Малого Совета в качестве мастера над кораблями, лорд Драконьего Камня по паре месяцев в году проводил в Королевской Гавани. Отчет о состоянии королевского флота, отчет о конфискованной контрабанде и прочее, относящееся к его непосредственным обязанностям. В отличие от Ренли, который занимал должность мастера над законом и относился к своим обязанностям примерно так же, как Роберт к своим, Станнис добросовестно выполнял возложенное на него бремя.

Вот, в одно из таких посещений Джон Аррен поделился с ним подозрениями. Очень опасными подозрениями, заключающимися в том, Серсея неверна Роберту, а все его дети — бастарды Кингслеера*. Станнис, как только это услышал, был, мягко говоря, ошарашен и тут же потребовал у старика Аррена доказательств.