Падение Коцита

Поэтому перед началом режущего движения ваш меч обязан располагаться так: нижняя рука на уровне паха, верхняя на уровне пупка. Кончик меча — на уровне солнечного сплетения. Вы дышите предварительно, готовясь к действию, а затем, именно из этого положения, пока свечение вокруг меча не угасло, производите прорез цели.

А сейчас мы начнём тренировку. У нас нет лишнего времени, поэтому мне придётся войти в ваши головы и вложить правильную последовательность правильных движений в двигательный центр вашего тела. Это не больно. Кто-нибудь хочет отказаться? Тогда сядьте спокойно и смотрите в мои глаза. После первого прогона мы смешаем нашу кровь и закрепим внушение. После чего вы покажете своё умение на мешках с водой. Кто не уронит на себя ни одной капли, пойдёт вниз.

Готовы? Начинаем...

Глава 20

Чёрные Всадники Коцита

20-01

Небольшой кочевой род неспешно передвигался по Великой Степи. Неумолчный гул перегоняемых животных, заунывно-протяжный скрип высоких деревянных колёс, — это повозки, гружёные домашним скарбом, движутся по высокой траве, перевозя от стоянки к стоянке нехитрое имущество рода. Сухие, звонкие, лёгкие деревянные жерди. Шкуры и войлок разборных жилищ. Котлы и казаны для приготовления пищи. Старики управляют повозками, приглядывая за младенцами и грузом. Женщины собирают навоз. Раскладывают его поверх натянутых на потемневшие деревянные рамки старых шкур, уже негодных для чего-то другого. На солнце всё сохнет быстро. И уже этим вечером сухой навоз, кизяк, сгорит в вечерних кострах, помогая женщинам готовить пищу. На каждой повозке сзади есть такое место, где сушится будущее топливо. А чем ещё можно кормить пламя походных костров в Великой Степи? Важное дело делают женщины.

Мальчишки скачут верхом на неосёдланных конях. Покрикивают на собак, указывая им, куда следует повернуть то или иное стадо. Мальчишки управляют движением живых потоков внутри, мешая разным породам сбиться в единую неуправляемую кучу блеющего мемеканья.

Юноши кружат вокруг, особо не удаляясь, но и близко не приближаясь. Они подгоняют отставших от стада, а взбрыкивающих, пытающихся своевольничать, — попросту режут, разделывая тут же, на месте. Вездесущие псы подлизывают кровь и подъедают брошенную требуху. Пласты мяса, шкуры, мясо на косточках, — всё это свозится к старым женщинам. Те знают, что делать. Они кормят пламя, готовят пищу, их руки постоянно в движении.

Ещё юноши охотятся. Умение сбить камнем из пращи птицу на лету поможет и в бою, против зверя или человека. По этой же причине ценится умение выстрелить навскидку из короткого лука, и поразить с седла стрелою навылет, чтобы не сбежал умирать в нору, — жирного суслика. Пугливыми столбиками стоят они, то тут, то там. Только тот, чей глаз остр, рука тверда и тело быстро, — сможет добыть пугливое жирное мясо. Что-то съедят люди, остальное скормят псам, а тот, кто удачливее всех, удостоится похвалы старейших. Души тоже хотят есть, и благое внимание лакомство их.

Мужчины рода, по двое, по трое, движутся поодаль и возвращаются к стоянке только к вечеру. Найти полезное роду и принести пользу роду. Обнаружить вредное для рода и уберечь род от вреда. Мужчины умеют многое. Догнать быстроногое скачущее, из жующего траву, и поразить сверху увёртливую цель, — так учатся играть копьём в Великой Степи. А кто скажет, что это легко, пусть попробует сам. Содрать шкуру, выкинуть требуху, если нет нужды в высушенных кишках, нарезать мясо полосками и положить под седло, — пройдёт немного времени, мясо упарится, и его уже можно есть. Когда мужчины уходят в дальний дозор, они не берут с собою еду. Мужчину кормит Степь. И не только кормит. Острые клыки хищных годятся для наконечников стрел. Рога быстроногого, из жующих траву, — вот хорошее оголовье копья.

Только к вечеру возвращаются мужчины к стоянке рода. Верхним чутьём идут. Потому что костры в Великой Степи жгут укромно, посреди составленных кругом повозок, в вырытых в земле углублениях, когда солнце ещё не село и предательский отсвет не может выдать место стоянки чужим, опасным. Многое движется по просторам Великой Степи, и не всё из движущегося по ней несёт пользу роду.

Когда мужчины возвращаются, все садятся есть вечернюю еду. Похлёбку из разных сортов мяса, сдобренную съедобными корешками. Мягкий и твёрдый сыр. Пьют перебродившее молоко кобылиц. Потом женщины опускают кожаные занавески, и под телегами становится жарко и учащается дыхание, и смешивается пот переплетённых тел. И спит род, и только дозорные хранят покой спящих.

Когда временно приостанавливается вековечное движение, и ставятся юрты, это значит, что род какое-то время, какой-то срок, пока есть трава для животных и мало опасности, побудет на одном месте. Тогда мужчины смотрят на умение юношей и мальчишек. Помогают советом, учат примером, показывают новое. Старики у вечернего костра вспоминают былое и молодые учатся помнить.

Иногда встречаются два племени, два рода, племя и род, — всякое бывает. Мужчины и юноши показывают свою силу и удаль. Вошедшие в возраст девушки уходят из племени или рода. Другие приходят извне к вошедшим в возраст юношам. Кровь племён и родов смешивается, значит, родятся крепкие, здоровые дети.

Иногда вспыхивают схватки, жестокие и беспощадные. Имущество побеждённых становится добычей победителей. Взрослых убивают, младенцев, не умеющих стоять, берут в род. Они не помнят себя и не будут мстить. Захваченных женщин, натешившись, бросают в степи, вспоров живот, — чтобы не рожали мстителей.

Такова жизнь. Такова Великая Степь. Так было, и так будет, пока это угодно богам.

20-02

Пробуждение людей рода Жёлтого Суслика оказалось похоже на общий кошмарный сон, когда все спящие видят одно и то же, а проснувшись, испытывают ощущение удачного совместного побега из ужасного места. Только на этот раз бежать оказалось некуда. Подавшие сигнал тревоги караульные, сжимая до боли в суставах копья и луки, в бессильном оцепенении наблюдали страшное: Башни Ужаса, охватив широким кольцом стоянку, медленно приближались.

Головы мужчин повернулись в сторону старейшины рода. Что делать? Бросаться в бой? Или самим убить женщин и детей, чтобы избавить их от неведомой ужасной участи?.. Старейшина рода, стоящий на своей повозке и видящий с её вершины дальше стоящих на земле, медленно повернулся кругом, окидывая взглядом кольцо неспешно приближающихся Башен Ужаса. Легенды об этих страшилищах издавна бродили по Великой Степи. Разные легенды, и рассказывалось в них о разном. Но вот в одной детали сходились все рассказчики: когда Башни Ужаса бросаются в атаку, бег их по быстроте своей подобен полёту стрелы. Значит, они не атакуют? Тогда что может означать это неспешное приближение легендарного кошмара Великой Степи?

Взгляд старейшины, почти обежавший круг приближающихся, внезапно зацепился за фигуру всадника и остановился на ней. Человек? Рядом с Башнями Ужаса?

Встретившись взглядом со старейшиной рода, всадник поднял руку. Башни Ужаса немедленно остановились, и всадник продолжил своё приближение в одиночестве.

Что бы это ни значило, но смерть людей рода откладывалась. Показав движениями рук, что делать резкие движения не следует, старейшина слез со своей повозки и направился навстречу неведомому всаднику.

Чем ближе подходил старейшина, тем больше деталей во внешнем облике чужака замечал он. И замеченное всё более усиливало его убеждение, что перед ним — не человек. Не шлем с рогами на его голове. Нет. Рога. Прямиком из головы растут. И не шлем то, а ороговевшая кожа. Оттого и кажется издали, что шлем на голове.

Лицо, впрочем, человеческое. Немного иной разрез глаз, другая форма носа — человек? А то, что сверху? Наполовину человек, наполовину чудище? Нет, больше, чем наполовину. Кожа. Кожа на груди, на руках. Не доспех это, не одежда. Толстая, особо выделанная кожа с нашитыми костяными пластинами, — обычное боевое одеяние всадников Великой Степи. Издали казалось, оно, одеяние на чужаке. Нет. Опять — кожа. Роговые пластины, как чешуя. Одна на другую налезают. И на ногах — то же самое. Только одно одеяние, сделанное руками, оказалось, — и возлежало оно на чреслах чужака. Мохнатая шкура с длинным ворсом. По такому и меч скользнёт, в таком и стрела запутается. Обрывок гигантской шкуры неведомого зверя, совершенно не связывающий движений в бою.

Заметив взгляд старейшины, всадник-чудище хрипло рассмеялся, как ворон раскаркался, и сказал, немного коверкая слова, но всё же совершенно понятно:

— Это единственное место на моём теле, сохранившее мягкость. Женщины! Либо ставлю их на колени и захожу сзади, либо ложусь и сажаю на себя сверху. Когда я ложусь на женщину сверху, с неё слазит кожа. Поэтому мне и нравится ходить в походы. Рвать на мясо дозволено только военную добычу. Там, в Цитадели Драг-Упсар, запрещено проливать кровь своих. Всех, принявших покровительство Цитадели, охраняет тяжёлая рука её Властелина, тёмного бога Коцита.

— Тебя послали к нам тёмные боги? — спросил старейшина.

Всадник снова расхохотался своим пёрхающим, кашляющим смехом.

— Прежде чем расспрашивать гостя, его следует накормить. Или ты хочешь нарушить закон гостеприимства, старик?

На лице старейшины не отразилось никаких чувств. Он слегка склонил голову и повёл рукою в направлении стоянки рода.

— Прими наш кров и нашу пищу, странник. И услади наш слух вестями из дальних земель.

Всадник ловко перекинул ногу через седло и спрыгнул на землю. Оружие осталось на его коне. Но чтобы убивать, вынужденному гостю рода хватило бы и рук. Та сторона ладони, в которую берут и держат, оказалась мягкой, как и ладони обычных людей, мозоли не в счёт. А вот обратная сторона ладони топорщилась костяными гребнями и шипами. Кулак всадника Цитадели легко мог заменить деревянную дубину, утыканную осколками кремня и клыками хищных зверей.

А ещё его знака ожидали Башни Ужаса, окружившие людей рода.

20-03

— Моим голосом говорит Властелин Цитадели Драг-Упсар, тёмный бог Коцита, покорный только Господу, Властелину Властелинов, тому, кому принадлежит этот мир.

Костяной всадник выпил чашу перебродившего молока кобылицы и вцепился зубами в слегка обжаренного ягнёнка. Гость племени особо уточнил, что ест мясо только с кровью. Конь всадника убил самого большого барана. Привстал на задние ноги, ударил сверху копытом и пробил череп. Затем, пользуясь копытами и зубами, принялся рвать тушу на части. Не обжаривая.

Ввиду того, что рот сказавшего оказался занят, старейшина ответил. Бесстрастно.

— Племена Великой Степи считают её своею. С дальнего края степи дошли до нас рассказы о Большой Воде. Там, где Великая Степь обрывает свой бег, стоят укреплённые города Оседлавших Волны. Их большие повозки для передвижения по поверхности воды уходят далеко, они живут на них и называют Большую Воду своим домом... На другом краю, где зелёный травяной конь Великой Степи тычется своей мордой в высокие горы, тоже живут люди. Они называют горы своим домом... Великая Степь слышала и имя Коцита, могучего и сильного в своих землях... Оседлавшие Волны и Ходящие Сквозь Камень называют себя свободными. Они не признают ничьей власти над собой. Почему же ты говоришь, что главному тёмному богу принадлежит весь мир?

— Величайший из богов, чьё имя "Светоносец", отдал этот мир Господу нашему.

Старейшина хмыкнул.

— Великая Степь слышала и о светлых богах, с кожей, подобной солнцу, взошедшему на макушку вечного Неба. Ты сказал, что тёмным богам отдал этот мир бог по имени "Светоносец". Почему же светлые боги бьются не на жизнь, а на смерть с тёмными богами?

— Не тебе судить о богах и судить богов, старик.

— Согласен, — буркнул старейшина. — Великая Степь чтит свои обычаи и поступает по праву своих обычаев. А по какому праву тот, кого ты зовёшь "Господь", считает этот мир своим?

— По праву силы. Твои животные сильнее травы, поэтому они едят траву. Те, у кого клыки и когти, сильнее жующих траву и поэтому едят их мясо. Вы, люди, сильнее имеющих клыки и когти своим умом. Поэтому вы убиваете тех, кто поедает ваш скот. Кто сильнее, тот и прав. Прими сторону сильнейшего, старик, и твой род будет жить. Воспротивься силе, и она сломает тебя, как солому.

— Если тёмные боги так сильны, зачем же им люди, слабые как солома?

— Посмотрите на меня. Моё тело было слабым, как и ваши тела. Тёмные боги дали мне силу. Я ем вашу пищу, говорю на вашем языке, я способен спать с вашими женщинами и иметь от них детей. Но я сильнее вас, и эту силу мне дали тёмные боги.

Старейшина покачал головой из стороны в сторону.

— Мы не хотим становиться такими, как ты.

Костяной всадник снова издал свой не то смех, не то клёкот.

— Не каждый может стать таким, как я! Эту силу надо ещё заслужить! Заслужить верной службой тёмным богам!

— И опять же спрошу тебя: если тёмные боги так сильны, зачем им помощь слабых людей?

— Тёмные боги пришли в этот мир по воле главнейшего из богов, чтобы навести в нём порядок, угодный сильнейшему из богов, чьей воле покорно множество миров. В этом порядке найдётся место всем, признающим над собой власть тёмных богов. И чем раньше встаёт род или племя на сторону тёмных богов, тем ближе они будут к богам, и тем большим числом станут приказывать их потомки. Всем вам предлагает милость и покровительство Властелин Драг-Упсар, тёмный бог из богов Коцита. Примите его волю и возьмите его силу. Всё в этом мире покорно чему-то. Трава покорна жующим траву, пасущиеся в траве покорны носителям длинных клыков. Солнце ходит по вечному Небу и не смеет сойти со своего пути, потому что тоже покорно воле указавшему на этот путь. Обычаи степи указывают путь жизни её жителям, а воля Господа, Властелина Коцита, будет отныне указывать всей степи. Покорившийся выживет, воспротивившийся умрёт. Кто не с нами, тот против нас. Тёмные боги дают вам право выбора. Выбирайте.

— И что предлагает нам твой выбор? — помолчав, спросил старейшина рода.

— Все, кто хочет жить, отправятся со мной в Драг-Упсар. И там поклонятся тёмным богам.

— И всё? А потом? Когда мы поклонимся твоим богам?

Костяной всадник снова покашлял своим весьма своеобразным смехом.

— Тогда мои боги станут и вашими богами. Вам покажут многое и предложат службу. Часть из вас примет её, часть вернётся в степь. И будет кочевать как и прежде, но уже находясь под рукой тёмных богов. Раз в год вы станете пригонять часть своих стад в Цитадель и часть ваших людей примет службу богам, остальные вернутся обратно. Каждому роду, принявшему волю Коцита, назначат своё время, чтобы вы не толпились... Я сказал главное, остальное объяснят в Цитадели. Всем, кто захочет жить...

Люди рода украдкой бросали косые взгляды на Башни Ужаса, по-прежнему молчаливым кольцом окружавшие стоянку людей рода Жёлтого Суслика. Что будет с теми, кто откажет тёмным богам в праве власти над собою, догадывались все. И всё больше умоляющих взглядов упрашивали старейшину рода принять это насильственное приглашение. Главное, они останутся жить, а там видно будет. Ну, поклонятся они кому-то там, что им, убудет с этого? Пусть даже часть людей останутся, пусть. Люди смертны, люди умирают. Зато остальные останутся жить. Давай, старейшина, соглашайся...