История железного лорда

Семь пар глаз внимательно уставились на Идана, когда на один вдох опередив писаря, собравшегося зачитать повестку, нарушив вековую традицию, император объявил о своем желании обсудить в начале наиболее важные вопросы.

— Подавление опасных настроений в восточных провинциях дело особой важности,— продолжил Идан, не позволив никому из советников вставить слово,— Эта угроза целостности империи и согласно своду законов Ида, я в праве лично принять решение не выносить этот вопрос на рассмотрение сената. Мы должны принять самые жесткие меры, но прежде, все должно быть тщательным образом взвешенно и спланировано. Согласно правилам, я прошу тебя, Дий, передать сенату, что необходимо создать группу из представителей всех четырех фракций и детально, с учетом всех рисков проработать указ, который, по готовности, будет мною подписан.

Дий хотел, что-то сказать, но Идан непоколебимо продолжал:

— Взвесив все обстоятельства, сегодня я принял решение объявить войну царю Хавата, его неслыханная дерзость должна быть жестоко наказана. После разгрома войск Керота мы объявим его царство провинцией.

Советники переглядывались в замешательстве, а император продолжал:

— Все должно быть учтено. Все что нам известно о делах Хавата и войске Керота нужно собрать воедино. Лучшие легионы, следует нам, перебросить на запад. И мне нужен подробный отчет о том во что это обойдется имперской казне. Кезон и Парс я поручаю это вам.

— И еще!— повысил голос Идан перекрывая ропот советников,— Табис, я хочу, чтобы часть императорской гвардии расквартированная на отдыхе в Трехе показала себя на востоке.

— Но доминус...— попробовал возразить командующий гвардией.

— Ты слышал меня Табис,— раздраженно перебил его Идан,— Я хочу посмотреть на что на самом деле способны расхваленные тобой гвардейцы. Их место займет один из северных легионов заслуживший отдых в тепле великого сердца Ида. Теперь к другим делам...

Дий и Кезон переглянулись и это не ускользнуло от внимания императора.

— При всем уважении, доминус...— вкрадчиво начал Кезон.

— К другим делам,— устало перебил его Идан.

Императору потребовалось много сил на то, чтобы собраться и быть твердым и убедительным в своей речи. Сейчас он действительно почувствовал себя больным и разбитым. Его лицо горело, на лбу выступил пот, он крепко держался за подлокотники стараясь не выдать дрожи в руках.

Остаток встречи Идан смотрел на советников, видел как открываются их рты, но не слышал ни слова из того, что они говорили. Он думал о письме, которое получил от Селены тринадцать дней назад. В нем она сообщала, что собирается стать одной из жриц девственниц в храме Риады покровительницы семейного очага. Восторженно отзывалась она о ритуалах завораживающих танцем отчищающего огня.

"Печаль отступает, а сердце словно от действия дурманящего отвара наполняется безмятежным покоем..." писала она.

Только два вопроса вырвали Идана из сна на яву.

— Городской совет попросил помощи у верховного инквизитора,— говорил Марк из дома Корбин.

— Я уже отправил гонца в Илас,— кивнул представитель верховного инквизитора Прист Мол.

— Что дало основание утверждать, что это дело рук некроманта?— озабоченно поинтересовался командующий имперской гвардией Табис.— Возможно это подражание в попытке скрыть истинные причины.

— Оно, конечно, могло бы быть и так,— злорадно улыбнулся Прист Мол,— Но губы одной из жертв до сих пор шевелятся, пытаясь произнести слова на древнем языке.

Посыпались множества восклицаний и предположений, но Идан уже не слушал. Еще один раз из туманного бреда его вырвало знакомое имя.

— Что касается дела Креона,— говорил глава городского совета Марк,— то, к моему великому сожалению, несколько лет назад семью Ромул вычеркнули из книги ста пирейских домов. Мы можем вернуть его родовое гнездо и записать в список претендентов, но если от вас, доминус, не поступит особых указаний то-о...

Идан покачал головой.

— Пусть все идет своим чередом,— негромко промолвил он.

Покинув зал высшего совета император как в тумане побрел в свои покои. Он приказал подать вина в надежде сбить нервную горячку, но вино не помогло. Идан подумал о Клире, которую еще недавно считал надежной опорой, другом с которым мог поделиться многим из скрытого в глубинах отчаявшейся души. Вспомнил, что давно не видел Дана младшего, любящего сидеть на его коленях и слушать истории про дальние страны и покорявших их славных воинах Ида.

Умыв лицо прохладной водой, Идан открыл тайную дверь в умывальне и по узким коридорам прошел к покоям императрицы. Шагая в душной темноте с факелом в руках, он вспоминал их первую брачную ночь. Минуты стесненья и нелепых механических движениях, лишенных чувства. Тогда он думал о Селене, дабы быстрее покончить с тягостной обязанностью. Думал о ее чувственных губах, округлых всегда спрятанных под тогой бедрах, о белоснежной коже и, о как будто выточенной из мрамора искусным скульптором, груди.

Но позже все изменилось и жизнь супругов наполнили долгие совместные вечера, тонущие в лучшем во всей империи вине, ночные разговоры и разгоревшаяся на почве безысходность страсть. Сейчас Идан даже скучал по прикосновениям Клиры, по звуку ее томного голоса, по заботливому взгляду ее серых глаз.

Идан погасил факел и открыл крохотную дверцу скрывавшую небольшое отверстие в гипсовом узоре напротив кровати императрицы. Открыл и замер в ледяном оцепенении.

В кровати на красных простынях лежала нагая Клира в ногах неизвестного ему юноши, а он играючи кормил ее зеленым виноградом. В порыве гнева, Идан схватился за меч с намерением ворваться и раскромсать обоих на куски. Но тут сработала дисциплина и выдержка, которым каждого наследника учили с пяти лет.

— Время еще не пришло,— одними губами шептал Идан, в попытке успокоить себя.

Он закрыл дверцу и еще минуту стоял в темноте слушая их веселый смех. Император сделал глубокий вдох и решил, что сначала покончит с предателями из круга приближенных, а потом собрав доказательства, разведется и с позором изгонит императрицу из Ида.

— И тогда...— с замиранием сердца прошептал он.

С радостным чувством, через секретный выход он покинул дворец в темном плаще, покрыв голову капюшоном. С трепетом он несся по улицам столицы, пока не замер в нерешительности перед домом Фард.

— Турвон!— опустив приветствие, восторженно воскликнул Идан,— ты должен немедля послать кого-нибудь с весточкой в западное поместье! Но что я вижу?

Император всмотрелся в лицо друга.

— От чего ты опечален, Турвон?

— Дурные вести, друг мой Дан,— отводя взгляд ответил тот.— Присядь на свою любимую скамью.

Тревожное предчувствие защемило сердце императора. Впервые он сел на скамью с левой стороны аллеи и даже не взглянул на пальмы с острова Кит.

— Говори же скорее!— потребовал император,— Что случилось?

— Селена...— Турвон отвернулся, скрывая заблестевшие от влаги глаза,— утром пришло письмо. Она...

— Что она?!— император вскочил со скамьи.

— Она вскрыла себе вены...

Идан выдохнул и почувствовал, что не может снова вдохнуть. Он шагнул назад и тяжело опустился на скамью. В одно мгновение ушли все мысли, а в груди образовался темный провал, который затянул в себя все беспокойства: тоску от ненавистной ему судьбы правителя Ида, гнев на изменяющую императрицу, страх перед возможной смертью от рук предателей. В один миг все исчезло в громадной черной воронке где-то под сердцем.

Правой рукой император снял с головы золотой венок, уронил его на каменную плитку аллеи и зловещим шепотом произнес:

— Сгиньте же, вы все, в глубинах сетра...

Глава 26

Кейос

Голый по пояс наместник Цвергберга вогнал топор в бревно, лежащее под его ногами. Вытирая пот со лба, довольным взглядом он осмотрел строящийся каструм*. Подобно Идану Великому Гайрон на ровне с новоиспеченными легионерами возводил военный лагерь к северу от Галата в тесном соседстве с трясиной бескрайних болот.

*Каструм -распространённый во времена античности тип римского военного поселения, военный лагерь.

Глядя на возведенный вокруг лагеря земляной вал, ощетинившийся тонкими заточенными кольями, и сторожевую вышку со скучающим на ней легионером, наместник отчетливо вспомнил мысль запечатленную в книге первого императора. В ней Идан Великий поведал о том, как сначала рисовал у себя в голове то каким он хочет видеть мир, а затем превращал эту картину в действительность. На пустом месте вырастали величественные города, а сильные процветающие царства, бросившие вызов молодой империи — обращались в руины.

Обводя взглядом лагерь, Гайрон рисовал в воображении восстановленную башню форта, дома Цвергберга с новыми дверями и ставнями, горожан без страха идущих по улицам.

Наместник обернулся и с улыбкой посмотрел на устроившегося неподалеку Ксена, который внимательно следил за тем, как Кайна прохаживалась вдоль шеренги из пяти лучников, безуспешно пытающихся поразить мишени с тридцати шагов.

Гайрон не отчаивался. Он знал, что успех этой затеи близок. Он видел, как она начинала их обучение с мишенями, стоявшими практически перед самым носом. Постепенно цель отодвигалась и Гайрон готов был поклясться перед лицом Даота, что уже на вечерней тренировке стрелы буду поражать цель.

Центурион Гарет Перт подал знак легионеру, из числа тех, что пришли с наместником из Цвергберга, и тот затрубил в рог. Утренняя тренировка закончилась. Лучники побежали собирать стрелы, остальные сложили деревянные мечи и сплетенные из лозы тренировочные щиты. Камор обучавший новобранцев бою с мечом посмотрел на наместника и кивнул в знак того, что нанятый сброд не безнадежен.

Пока наместник испытывал судьбу в Скверном лесу, в легионеры записались еще четверо. Всего вместе Гаретом, командиром лучником Кайной, Камором и четырьмя солдатами из Цвергберга, возводящая лагерь центурия насчитывала двадцать два человека.

Прошло четырнадцать дней с того утра, когда у ворот рядом с Рибо, дремлющим за столом для приема новобранцев, остановилась крытая повозка и с нее спрыгнули трое в простых льняных одеждах. Гайрон, Ксен и Кайна. Мужчины сняли с повозки тяжелые сумки, Кайна поблагодарила возничего и все трое молча прошли мимо удивленных караульных. С этого дня закипела работа. Засучив рукава наместник, Гарет, Кайна и Камор разожгли печь, поддали воздуха мехами и поместили в огонь сырой материал с целью выковать из него центурию достойную стоять под штандартами великого Ида.

Дабы привить новобранцам дисциплину и привычку без рассуждений выполнять приказы, центурион Гарет, недолго думая, предложил построить каструм. Гайрон встретил это предложение с энтузиазмом, зная из уроков военной истории, насколько важно, а иногда и жизненно необходимо быстро организовать укрепленный лагерь. Обученные солдаты могли сделать это всего за несколько часов, но неполная центурия, нуждающаяся в постоянных тренировках и насчитывающая всего два десятка человек, не знавших военной службы, возилась уже второй день.

Место для лагеря выбрал Гайрон. Подальше от стен Галата, в лесу у истока ручья, текущего в сторону бескрайних болот. Провизию, инструмент и повозки, Слай по приказу Гарона приобрел в Галате, а за военной амуницией пришлось отправиться в Сарт. Галатские мастера запросили слишком высокую цену.

Глава соседнего города получил от Слая небольшой, но увесистый кошель серебра и взамен посчитал своим долгом помочь наместнику императора и продал, по сходной цене, неиспользуемые запасы оружейной Сарта. Советника, сопровождаемого Драйком и Треном, ожидали со дня на день с необходимым центурии грузом.

Но и местные мастера урвали немного добытого наместником золота. Гайрон сделал особый заказ. Работа показалась галатцам интересной и за сумму, которую он предпочел сразу вычеркнуть из памяти, они с радостью взялись за дело.

Закончив утреннюю тренировку пятеро лучников под командованием Кайны отправились за пределы лагеря заготовить необходимую для окончания строительства древесину. Один из пополнивших центурию добровольцев оказался плотником, потерявшим доверие горожан из-за постоянных попоек. Пить его отучили в первый же день, когда он попытался сбежать в ближайший трактир, уверяя, что ему необходимо проститься со старой жизнью и в последний раз осушить кувшин хорошего вина. Но Гарет с помощью длинного вязового прута быстро объяснил несчастному пьянчуге непомерную глубину его заблуждения и сейчас под руководством просохшего мастера шестеро новобранцев возводили вторую смотровую башню.

Гайрон еще раз посмотрел в сторону удаляющейся лучницы, уверенно шагающей во главе своего отряда. Наместник улыбнулся и подумал, что тихая усадьба с охотничьими угодьями совсем не то, что боги уготовили для этой своенравной девицы.

В день их возвращения из Скверного леса длинная тень снова навестила Гайрона. Игнис хотела не только получить камень и свою часть золота, но и встретиться с Кайной Мерат. Уже вдвоем с черноволосой лучницей наместник стоял в круглом зале рядом с шестью креслами, расставленными пред огромным камином похожим на врата в сетр.

Гайрон бросил к босым ногам Игнис сумку с золотом и ведьминым камнем. Рыжая протянула к ней руку и тут же одернула.

— Да! — воскликнула Игнис,— Я чувствую силу камня.

Ведьма лукаво улыбнулась и перевела взгляд на Кайну.

— Без тебя, у него бы ничего не получилась,— мягко промурлыкала рыжая.

Кайна, холодно смотрела на Игнис из-под строго сдвинутых над переносицей бровей.

— Там была и другая,— сдерживая злость, произнесла лучница,— И все что у них получилось, это сгинуть посреди ржавой плеши.

Игнис поджала губы и отвела взгляд в сторону.

— Она знала на что идет и чем рискует,— сказала ведьма,— Ее убила дриада, верно?

Гайрон и Кайна промолчали. Рыжая улыбнулась, кивнула сама себе и отвернулась к камину. Зрачки наместника немного расширились, когда он увидел рыжие локоны, спускающиеся между ее лопаток, ровную линию позвоночника внизу спины, выныривающую из-под длинных волос, упругие ягодицы и округлые бедра.

— Думаю она не смогла правильно произнести заклинание,— предположила Игнис,— Мы сотни раз репетировали его вместе с ней и у нее получалось, но... Одно дело уверенно делать что-то в безопасном, спокойном месте и совсем другое пытаться сотворить магию в Скверном лесу.

— И ты, так легко посылала людей на смерть?— негодовала Кайна.

Игнис развернулась, ее губы растянулись в хитрой улыбке:

— Он знал обо всех опасностях,— рыжая кивнула на Гайрона,— К тому же, вы живы, и вы здесь.

Кайна искоса посмотрела на наместника и лишь слегка покачала головой. Рыжей не удалось застать ее врасплох.

— Прошу тебя,— внезапно обратилась Игнис к наместнику,— оставь нас. Девушкам нужно кое-что обсудить между собой...

Гайрона раздосадовала просьба ведьмы, но он не выдал себя. С видом полного безразличия наместник направился к открывшейся нише в стене справа. Стоило ему покинуть зал, как Игнис полным интереса взглядом впилась в глаза Кайны.