Быстро встав и накинув халат поверх ночной рубашки, она как могла бесшумно выбралась из спальни, побежав к лестнице.
Молодой маг был на первом этаже — чертыхаясь, одевался, то и дело хватаясь за ушибленную ногу.
Наружу собрался? В такую темень?
Времени разбираться не было — маг уже направился к одному из запасных входов. Ругаясь сквозь зубы, Кейра, спустившись вниз, стащила с вешалки старый черный плащ — если бежать быстро, может не так уж она и замерзнет...
Но все-таки, куда он намылился?
Путь Юста оказался весьма долгим, куда дольше, чем Кейра рассчитывала. И вел он очень далеко от замка де Лассар, вел на самую глубину, туда, где находился отдел реликвий. В расположенный неподалеку жилой блок, чьи обитатели погибли по вине Пустышки.
Да что же он...
Но Юст направился вовсе не к тем дверям, за которые по каким-то причинам сейчас был закрыт доступ для всех и каждого, где сейчас повесили какие-то совершенно убойные чары. Он остановился у опечатанных дверей комнаты, что принадлежала Альберту Блаху. Спрятавшись за углом, Кейра наблюдала, как он вынимает из кармана какой-то небольшой предмет, по форме похожий на сигарету. Вставляет его в дверной замок, отходит на пару шагов назад...
Громкий хлопок. Дверь лишь чудом удерживается на своих петлях — ее вначале вносит внутрь комнаты, а несколько мгновений спустя она со скрипом распахивается...
Осторожно ступая по холодным камням, Кейра приближается к комнатушке Блаха. Присев рядом с дверью, заглядывает в ту дыру, что осталась на месте замка.
Юст фон Вайтль с горящей свечкой на подставке рыскает по комнате: пинает мебель, простукивает стены, наконец, ставит свечу на тумбочку, и, закатав рукава, пытается отодвинуть стоящий в углу деревянный столик. Пытается, наверное, минут пять, пыхтя от натуги, и, наконец, сдвигает чуть в сторону. Выдохнув, маг утирает пот со лба, опускается на колени и начинает шарить в темноте...
Кейра смотрит, как он вытаскивает из пола небольшой камень, отбрасывает в сторону — ну так, на полметра. Он не боится шума, он знает, что в этом блоке больше никого нет, а добрая его часть перегорожена барьерами. Вытащив еще один камень — да сколько же расшатанных камней в этом полу? — он что-то вытаскивает — очень бережно — из обнаруженного тайника.
И начинает смеяться, хохотать, как сумасшедший.
-Альберт, ты идиот, — в перерыве между приступами смеха выдыхает Юст. -Абсолютный и неисправимый.
9. Концы в воду
Я видел секретные карты
Я знаю, куда мы плывем...
(Nautilus Pompilius — Титаник).
Связанная женщина была похожа на труп. Бледнее ее лица сейчас были только страшно опухшие руки, перетянутые грубой веревкой. Разрез под правым глазом уже не выглядел так страшно, как несколько часов назад, но залитая кровью подушка говорила сама за себя — не менее красноречивой была и глубокая царапина на глотке. Она едва дышала — да и чтобы заметить это, нужно было сидеть рядом и приглядываться очень внимательно, что в полумраке было сделать весьма затруднительно.
Впрочем, стоявший на балконе человек вовсе за нее не волновался: тот убойный коктейль, что он влил в нее вечером, должен был отрезать у несчастной приличный кусок воспоминаний, за последнюю неделю точно.
Его куда больше волновал тот факт, что он утратил над собой контроль даже сильнее обычного. Наркотик в эту ночь не просто ударил в голову, он взорвал ее изнутри, разметал все человеческое на ошметки. Ей повезло, что она еще дышала — ноготь, которым он ее процарапал, на ее счастье, нес вещество довольно-таки безобидное, а вот если бы он сделал это большим пальцем...
Косс даже не мог сейчас вспомнить, как же ее звали. Помнил, что присмотрел ее еще вечером, помнил пару простых фраз с командными, гипнотическими нотками, помнил двойную дозу его фирменного наркотика. Все было как обычно, нет, все было даже слишком скромно для него — но что поделать, когда время ограничено — а этот чертов нервяк не желал отпускать.
Несколько минут в начале этого пасмурного утра он потратил на раздумья о том, как будет это несчастное существо объяснять все случившееся — его это позабавило на какое-то время. Пришла в голову даже мысль, не стоит ли окончательно раздавить это нежное горло, которое он по неосторожности расцарапал одним из своих особых ногтей — но это тоже было скорее игрой: он крайне редко убивал без причины. Например, с той веселой дурочкой из шведского филиала, которую он накормил до отвала ягодками белладонны, такая причина была — она ему надоела до одури, а прощаться как цивилизованные люди не пожелала. С дураками у него всегда был короткий разговор, еще с тех далеких времен, насчет которых он никогда не был до конца уверен — явь то была или все-таки сон.
Усмехнувшись — вот же дурь лезет в голову по утрам — Косс, постучав пальцем по каменным перилам и убедившись, что свежий отравленный ноготь встал на свое место до отказа, потянулся, зевнул и снова вернулся к разглядыванию просыпающегося города.
И более чем удивился, когда на него накинулись сзади, заламывая правую руку и прижимая лицом к холодной каменной решетке.
-Отец Кат? Не думал, что вам настолько одиноко...
Удар по лицу был весьма болезненным — но по крайней мере, его отпустили, пусть даже швырнув на пол.
-Чем ты тут занимаешься, мразь? — зашипела эта прокуренная душа, в глазах которой плескалась неподдельная ярость.
-А на что это похоже, мать вашу? — сплюнув кровь, Косс медленно поднялся на ноги. — Я отдыхаю перед работой!
-Твой отдых обходится нам слишком дорогой ценой. Мы не оставляем за собой трупы просто так.
-Это мне палач говорит.
Старый экзекутор шагнул вперед — Косс улыбнулся, поднимая руки.
-А кто тут говорит о трупах, а? Она жива, жива. Пульс проверили бы перед тем, как на меня бросаться.
-Проверял, представь себе. Он еле чувствуется. Чем ты ее накачал, скотина?
-Ничего сверх меры, — алхимик снова улыбнулся. — Это все отходняк. Слушайте, какого хрена вам надо, а? У меня нервная работа, и мне регулярно необходимо отдыхать. Мне и так приходится себя вести максимально прилично, чтоб вы знали. Или вы беситесь, что я для вас никого не зачаровал? Так стоило бы просто с...
-Еще одна такая выходка и ты сойдешь с дистанции раньше даже Блаха, — лицо Асколя скривилось — то было презрение пополам со злостью. — Мне уже порядком надоело, что в любом месте, где мы останавливаемся, ты устраиваешь...
-А с кулаками-то сразу зачем? — алхимик постарался, чтобы его голос звучал обиженно.
-Потому как люди вроде тебя понимают только когда довод впечатают в их морду. Так вот тебе еще один — мне надоело, что за тобой приходится постоянно приглядывать. И не меньше моего это надоело остальным.
-Я привык работать в одиночку. Знаете, чтобы никто под руку не толкал.
-Если в следующий раз, когда мы где-нибудь остановимся, мне доложат, что ты снова к себе кого-то потащил, то тебя и правда придется толкнуть. Этажа так с десятого. Я предупредил.
Резко развернувшись, экзекутор направился к выходу из номера Косса. Уже на пороге он обернулся, бросив напоследок:
-Хотя...следующего раза, судя по всему, уже не будет.
Хлопнула дверь.
Это уж точно, отец Кат. Это уж точно.
Улыбнувшись своим мыслям, Косс направился в ванную.
-Были проблемы? — поинтересовалась Шепот, когда он вернулся в номер.
-Не у меня, — устало произнес Кат. — Так, к делу, график у нас плотный. Все готово?
-Давно, — кивнула Шепот. — Смею тебе напомнить, что корабль отходит в пять вечера, а сейчас, черт возьми, пять утра. Что, впрочем, не помешало тебе меня поднять ни свет ни заря.
-Если я скажу, что мне приснился кошмар, поверишь?
-Расскажи, порадуй подробностями, — протянула Шепот, открывая окно пошире.
-Я просыпаюсь в каком-то грязном подземелье. Побитый, почти без сигарет и отвратительно трезвый. Потом оказывается, что это все игра кого-то из Двадцати Семи, и чтобы мне было не очень скучно, туда же забросили пару рыцарей с такими рожами, что кирпич кинуть жалко, русскую дурочку, у которой из ладоней хлещет кислота, озверевшего араба с автоматом, двух вампиров-неудачников и двинутого японского парнишку, который одинаково быстро кидал ножи и задавал глупые вопросы.
-И что же там такого кошмарного?
-Уровень хаоса, наверное. Все словно с цепей сорвались.
-Жаль, меня там не было.
-Почему, была. Правда отрастивши крылья и клюв. А мне пришлось тебя Ключами фаршировать.
-Ты как обычно знаешь, как рассказать приятную историю, — невесело усмехнулась Шепот. — Вот что мне интересно, Кат. Ты шесть лет проторчал в той глуши. Много самоубийств было?
-Каких еще самоубийств? — Асколь застыл с сигаретой в руке.
-Ну как же? От твоих проповедей. Помнишь тогда, в Венгрии? Как там говорили? "В жизни не видел человека мрачнее и грубее, чем этот тип. Очерняет все, чего касается". Вот и думается мне, что в Кавайоне-то ты оттянулся на полную. О воздаянии за грехи и муках адских. И дальше по списку.
-Не больше, чем они заслуживали, — выдохнув дым, ответил Асколь. — Я не слишком-то хорошо умею говорить.
-Однако, то дело с заложниками в Штайре...
-Не напоминай, — закрыв глаза, Асколь запрокинул голову, растягиваясь в кресле. — Это воистину удивительно.
-Что?
-Мы не виделись шесть лет. Я думал, что будет хоть что-то...
-Ты о чем? Я не понимаю.
-Я тоже. Я просто ничего не чувствую. Вообще ничего, кроме усталости.
-Обычное дело. Люди стареют, представь себе. А такие, как мы, это делают в два раза быстрее. Помнишь наш первый год, когда открыли "Догму"?
-Я тогда думал, за что мне такое наказание на бедную мою голову.
-У меня были такие же мысли о тебе. Свеженький, новенький палачик. Сухой как щепка, холодный как лед и злой, как собака. Мне тогда казалось, что кто-то из нас другому свернет шею еще до конца первого года. А потом была та заварушка в Корабии. Тот хренов бежавший полукровка...сколько же трупов было...
-Не забудь еще свалившегося позже на наши головы руниста, одержимого своей страшной местью и его развеселую братию. Интересно, ухлопали их уже, нет?
-Кстати о полукровках, Кат. Я тебе уже говорила, что Смешная Шляпа всплыл среди живых год назад?
-Морольф? — экзекутор аж поперхнулся. — Даже не знаю, смеяться или скрипеть зубами. Этот хмыренок способен довести до белого каления даже ангела. К тому же...без него не было бы "Метелицы".
-Не думаю. Не он бы вывел нас на Ленинградский клуб, так сделал бы это кто другой. Но это было бы не так весело, хочу заметить. Я не знаю больше никого, кто за день способен устроить столько пакостей сразу. Помнишь его гениальный план с подкопом?
-Помню-помню. Как он рассказывал там...две бутылки внутрь, лопату в руки и двенадцать про запас. А также целая ночь бездарно потраченного времени. Где он там у них вырылся?
-Прямо за третьей линией. И прежде чем спереть вертушку, еще и отрубил все заграждения, выпуская подопытных. А помнишь — когда тот карлик чуть не снес дом...
-Паршивое было время.
-Паршивое. Впрочем, сейчас не лучше. Ну что, выломишься-таки вон и дашь мне еще часик подремать, или...
-Дрыхни, черт с тобой, — вздохнул Асколь. — Сам остальных подниму. Да, чуть не забыл...ты ведь помнишь, что я всех и всегда проверяю?
-Ну? Стой, дай угадаю — до новичка докопался?
-Именно. Данные прислали вчера по одному из моих старых каналов. Его настоящая фамилия — Нардьер.
-Шутишь, — охнула Шепот. — Те самые?
-А других таких двинутых вроде как и нет, — мрачно ответил Кат. — Теперь понимаешь, что он у нас делает?
-Понимаю, но...как он вообще смог сбежать? Они же...
-Парню очень повезло. Мне сказали, что он был согласен на что угодно, лишь бы не возвращаться в семью.
-А я над ним еще издевалась, — пробормотала Шепот. — Его из-за этого ведь послали с нами, да?
-Думаю, что именно поэтому. Он может сколько угодно орать и бить себя пяткой в грудь, что не причастен к их делам, но кто ж ему поверит? Он одной крови с ними и кое-кому этого достаточно, чтобы эту кровь захотеть ему пустить.
-Лучше бы ее пустили его семейке.
-А за что? Они же, мать их, законопослушные приличные маги, — выплюнул экзекутор. — А то, что они делают со своим потомством — дела внутренние, нет повода дергаться. И так всегда, ты же знаешь. Опухоль под названием "магическое сообщество" можно тыкать иголочкой сколько угодно раз, меньше и противнее от этого она не станет. А прижечь как следует никто не даст, тыкай себе иголочкой, пока не дотыкаешься до могилы.
Помолчав пару минут, Асколь добавил:
-Хочу свернуть шею этому атласовскому подонку. Мне нужно выпить, прямо сейчас. А по его милости мне проще будет сразу нажраться стекла и запить бензином.
-Трезвый ты мне больше нравишься. Правда, в этом состоянии ты так и пышешь ненавистью ко всему на свете.
-Что есть, — Асколь подошел к дверям. — У тебя полчаса, пока я разбираюсь с остальными. Если приду и увижу, что дрыхнешь — спать у меня не будешь еще неделю.
-Страшно аж трясусь, — хмыкнула Лено в сторону хлопнувшей двери.
На столе были выставлены в аккуратный ряд пять револьверных патронов. Разобранный револьвер — старый и изрядно побитый, с нацарапанными на рукояти цифрами, лежал рядом — Эрик любовно протирал детали, а сидящий на табурете Кирик не знал, что ему делать: то ли пытаться поддерживать время от времени начинающийся и тут же затихающий разговор с этим жутким типом, к которому его сейчас послали, или же молчать себе дальше в тряпочку, сосредоточившись на сортировке заготовок для Ключей. Эрик был немного пьян, а потому болтлив и чуть более дружелюбен, чем обычно. Иногда он говорил вещи чудовищные, иногда — интересные, но чаще и те и другие разом.
-Значит, вы их сами сделали? — Кирик кивнул в сторону разложенных на столе патронов.
-"Очиститель"-то? — оторвался от своего занятия Факел. — Да, было дело. Того креста хватило на восемь.
-Креста?
-Дорогая алтарная хреновина шестнадцатого века, чистое серебро. Охранялась, впрочем, так себе, — усмехнулся Грей. — Но это так, цветочки. Ягодки у этих крошек внутри.
Подняв один патрон, он покрутил его меж пальцев и бережно поставил на место.
-Кислота, святая вода, несколько весьма интересных ядов, ртуть и гранулы белого фосфора. Ядреная смесь, правда?
-Даже с-слишком, — осторожно сказал Кирик. — Но зачем вы...
-Чтобы замочить того гребаного докторишку, — и без того не особо приятное лицо Факела исказилось еще больше, в голосе прорезалась ненависть. — Я ему полчерепа снес, а он все еще на меня пер. Обрушил на него стену, а он выбрался минуты через три. Воткнул железную вешалку в пузо и в камин отправил, а он и оттуда вылез...порвал бы меня, как пить дать порвал бы. Но тут я рванул еще одну стенку и он оказался аккурат на солнышке. Выродок...это ж сколько надо было людишек сожрать, чтобы так уметь?
-Вы сделали это для охоты на Апостола? — попытался вытянуть из разговорившегося Эрика еще что-нибудь, спросил кандидат в экзекуторы.
