Попаданец 2в1. Пупсик

"А тут неплохо", — сказал я.

Осмотрелся. Интерьер комнаты выдержан в красных тонах: и мебель, и стены, и пол с потолком. Малиновый балдахин над покрытой розовым покрывалом кроватью, гранатового цвета подушки, рубиновое изголовье и того же цвета прикроватная банкетка в изножье. Вся мебель из красной древесины. Вишневый ковер с коротким ворсом на полу. Плотные темно-бордовые шторы скрывают окна, спускаясь на пол равномерными волнами.

И много румяных огоньков повсюду — крохотных, почти не излучающих свет, сохраняющих в комнате интимный полумрак.

"Это спальня герцогини?" — спросил колдун.

"Вряд ли. Скорее всего, комната для свиданий. Сюда приводят тех, кому посчастливилось привлечь внимание Волчицы. У меня в башне тоже была такая. Чуть поменьше размером, но гораздо лучше оборудованная для любовных игр. Хотя, допускаю, что у Шесты она не одна. В этом крыле таких любовных гнездышек поместится еще с десяток".

"Взглянул я на оборудование твоей комнаты. В замке моего учителя помещение с похожими приспособлениями, называлось пыточной. Подобные игрушки обычно используют палачи в своей работе".

"Много ты понимаешь! Для каждой игры должен быть соответствующий антураж. Не каждую субботу мне хотелось нежности и романтики. Все рано или поздно надоедает. За сотню лет чего я только не перепробовал. Поначалу женщины пытались меня удивлять. А после уже мне приходилось напрягать фантазию. Судя по всем этим мелким фонарикам, нас ждет сегодня "жаркая звездная ночь". Тебе понравится. Это из игр романтической направленности".

"Надеюсь, — произнес Ордош. — Вот только красный цвет пробуждает в моей памяти совсем не романтичные воспоминания".

"Сочувствую. Не сердись на Шесту. Откуда ей было знать, что красный у тебя ассоциируется с кровью?"

Я подошел к кровати, потрогал ее рукой, проверяя жесткость. Неплохо. Будет удобно. Уселся, смяв покрывало. Стоять мне сегодня надоело. Да и сидеть особого желания я не испытывал. Усмехнулся, заметив рядом с кроватью похожие на две землянички тапочки. Зевнул.

"Вот, что, колдун, — сказал я. — Я озвучу тебе два варианта того, что может произойти в этой комнате. Первый, и самый вероятный, — я сейчас лягу и усну. Плевать я хотел на всю эту романтику в красных тонах. Устал. Глаза закрываются. Лишит тебя великая герцогиня невинности, как одну из тех женщин при отработке налога. Так и случится — тело принца отреагирует на женские ласки должным образом. А я нет — разбудить меня у герцогини не получится. Тебе придется за всем этим наблюдать. Это будет грустно и скучно".

Я плюхнулся спиной на кровать. Провел ладонями по бархатистой поверхности покрывала. Прикрыл глаза.

"А вот другой вариант: можешь влить в наше тело парочку бодрящих заклинаний. Как тогда, во время работы в кафе. Я знаю, что крыс ты поблизости не видишь. Но иначе никак. Только расщедрившись на заклинания, ты насладишься премьерой увлекательной пьесы для взрослых, которую сыграют для тебя два замечательных и умелых актера. Думаю, мы с герцогиней оправдаем твои ожидания. При необходимости, я подскажу ей, как и что правильно делать. Получишь массу положительных эмоций и великолепных ощущений, не сомневайся".

Снова громко зевнул, широко раскрыв рот и не удосужившись прикрыть его ладонью.

"Да, — сказал я, — это шантаж, колдун. Подумай над моими словами".

* * *

Споры о том, стоит ли сейчас расходовать нашу магическую энергию, не позволили мне уснуть. Я с закрытыми глазами лежал на кровати, вяло переругивался с колдуном: боролся с дремотой и помогал Ордошу успокоиться.

Я впервые чувствовал, что колдун волнуется. И прекрасно понимал, почему он это делает. Ну, еще бы! Я сам испытывал подобное волнение... лет сто назад.

Ордош, наверняка, не раз представлял, что будет, когда он окажется в постели с женщиной. Не знаю, что именно рисовало ему воображение. Но верю: получать первый опыт в столь почтенном возрасте так же волнительно, как и в молодости.

Нормальный мужчина, какие бы тараканы ни обитали в его голове — хоть высокоморальные заблуждения, хоть гипертрофированное чувство долга и мнимая порядочность, — с момента полового созревания всегда думает о женщинах. Бывают, конечно, исключения. Но это точно не относится к Ордошу.

И вот долгожданный момент близок. Мы почти в постели, а женщина вот-вот войдет в эту комнату. Причем, намерения, с которыми она пригласила нас сюда, вряд ли можно трактовать двояко. Провести пару часов, просто обсуждая с ней поэзию и разглядывая полотна художников, вряд ли получится.

Думаю, колдун рад, что телом управляю я, и у него не будет возможности оконфузиться. В отличие от меня, в объятьях женщины он не сможет думать о рыбалке. Уверен, Ордош меньше мандражировал бы поднимая армию мертвецов или сойдясь с противником в магической дуэли.

"Кто-то идет", — сообщил колдун.

По телу пробежалась долгожданная волна прохлады — Ордош расщедрился на малое заклинание бодрости.

Я резво вскочил с кровати и замер, сцепив в замок руки, скромно опустив глаза.

Великая герцогиня ворвалась в комнату, точно маленький ураган — бодрая, веселая. По ее движениям, внешности не скажешь, что ночью женщина не смыкала глаз.

— Малыш! Как хорошо, что ты пришел! Прости, что задержалась. Читала свежие доклады о передвижении войск Империи.

"Как будто у малыша был выбор, — пробубнил Ордош. — Еще бы армию за нами отправила".

"Расслабься, колдун. И занимай место в партере".

Волчица замерла в шаге от меня. Заглядывала мне в лицо, силясь понять, какое у меня настроение. Улыбалась.

К благоуханию лаванды добавился цветочный аромат волос герцогини и спиртной запашок.

Волчица сменила ту одежду, в которой я видел ее несколько часов назад в клубе. Но не на домашнюю, а на очередной аналог военной формы.

Я уже теряюсь, пытаясь понять, что в этом мире должны носить только военные, а что годится для повседневного ношения штатским. Женщины предпочитали ходить в штанах и не желали одевать платья. Женщин в платье я здесь еще не встречал. Хотя... припоминаю, что видел на паре картинок похожую на сарафан одежду.

Герцогиня не стала сразу распускать руки, как в клубе. Ограничилась пока тем, что погладила меня по плечу — нежно, как маленького ребенка. Решила сперва проявить заботу?

Что ж, вариант с "заботливой тетей" меня тоже устраивал.

— Рад снова видеть вас, госпожа, — сказал я.

"Ты сама скромность, — сказал Ордош. — А как же вековой опыт и уверенность в себе?"

"Сегодня будет другой вариант: "Добрая взрослая партнерша помогает расслабиться и получить удовольствие наивному юноше. И делится с ним опытом". Вот, как я представляю себе сегодняшнюю игру. Агрессивные варианты оставим на другой раз. Хотя, если ты настаиваешь...".

"Не настаиваю".

"Тогда ладно".

— А почему так тихо говоришь? — спросила Шеста. — Я тебя чем-то испугала?

— Нет, госпожа. Я... впервые в вашем дворце. Здесь так... красиво. И еще я... устал.

— Бедный малыш! — сказала герцогиня. — Тебе обязательно нужно отдохнуть! И помыться. Снимай с себя эту грязную одежду. У меня здесь чудесная ванна. Я сама потру тебя мочалкой.

Волчица попыталась снять с меня рубашку. Но я не позволил. Попятился к кровати.

"Руки-то почему не нагрела? — возмутился я. — Как она собирается ласкать пугливого юношу такими ледяными пальцами?"

"Хочешь, я их ей... подожгу?" — спросил Ордош. Глупые шутки выдавали его волнение.

"Не переживай, колдун. Если она не справится с моим совращением сама, я ей подыграю".

— Куда же ты убегаешь? — промурлыкала Шеста.

Она вновь приблизилась, отрезая мне пути к отступлению. Я сознательно остановился так, чтобы меня несложно было одним толчком опрокинуть на кровать.

— Я совсем не страшная. Все будет хорошо, малыш. Тебе понравится. Сорока говорила, что ты умный мальчик. Собираешься учиться в Академии. Забавно будет видеть среди студенток мужчину.

— Что вы делаете?

"Ты переигрываешь, — сказал колдун. — Пищишь, как раненный щенок".

— А почему ты покрылся мурашками? Какой забавный. Не бойся.

— Я... не боюсь.

— Хороший мальчик!

Укладывать меня на кровать герцогиня не спешила. Разглядывала мою шею, уши. Дразнила запахом волос.

— А может, ну ее, эту ванну? — спросила она. — Отложим ее... на потом?

"Да подожги ты ей пальцы! — сказал я. — Ледяные!"

"Кто-то идет", — сообщил Ордош.

"Куда?"

Ответ мне не потребовался. Я посмотрел поверх головы Волчицы и увидел, как створка двери бесшумно приоткрылась, и в комнату вошла женщина в форме дворцовой стражи. Сделала несколько бесшумных шагов вглубь спальни. Остановилась.

Я узнал ее. Это гвардеец, поведение которой не понравилось Ордошу. Шпага стражницы висела у бедра. А вот пулемет женщина держала в руке. Выражение ее лица теперь не нравилось и мне.

Прибежала кого-то спасать? Меня или герцогиню?

Я положил на плечо Волчицы руку, призывая обернуться.

Но та не обернулась. Стала меня успокаивать.

— Все хорошо, малыш, — сказала Шеста. — Не волнуйся.

Наши со стражницей взгляды встретились. В глазах женщины я увидел... испуг?

А потом моя собственная рубашка закрыла мне обзор.

Когда Волчица бросила ее на пол, я успел заметить, как державшая пулемет рука гвардейца завершила свое движение.

Ствол пулемета смотрел герцогине в спину.

— Не бойся, — шептала мне Волчица, даже не подозревая о том, что происходит позади нее.

Я приоткрыл рот, собираясь заговорить...

Но тут холодные пальцы герцогини вдруг скользнули мне в штаты.

Я вздрогнул.

С глухим хлопком... взорвалась голова стражницы, разметав мозги и осколки черепа по комнате. Порция теплой кашицы ударила меня по лбу. Нагрелась руна на животе.

Колдун снова бросил заклинание.

Я увидел, что лицо Шесты перекосило. Герцогиня смотрела мне в глаза, ее рот приоткрылся в безмолвном крике...

Обезглавленное тело стражницы, продолжая сжимать в руке пулемет, повалилось на ковер.

Глаза герцогини закатились вверх. Шеста обмякла и стала оседать на пол. Я едва успел подхватить ее, сжав в объятиях.

— Ты что творишь?! — крикнул я.

"Не ори, — сказал колдун. — Эта стражница хотела лишить нас тещи".

"Что с Шестой?"

"Ударил по ней "ужасом". Хорошее заклинание...".

"Зачем?! Что ты тут устроил?!"

"Это от неожиданности, — сказал Ордош. — Она схватила нас... ну, ты понял. Со мной такое впервые. А руки у нее холодные. Еще эта в нас целилась... Я растерялся. И шарахнул по стражнице первым, что пришло на ум. Эффектно получилось".

"Согласен. Кому-то придется отмывать все это. Герцогиню-то ты зачем "ударил"? Что с ней, кстати? Живая?"

Волчица оказалась совсем легкой. Или это я стал сильным? Я сжимал ее в объятиях, смотрел, как вытекает из шеи стражницы кровь.

"Говорю же тебе: растерялся. Приложил ее "волной ужаса" и усыпил. Подумал... и все-таки неправильно это — спать с тещей!"

— Кошмар, — пробормотал я.

"Герцогиня молодец, — сказал Ордош. — Обычно от "волны ужаса" люди пачкают штаны. А наша теща... запаха я не чувствую. К нам, кстати, снова спешит кто-то".

Я завертел головой, пытаясь понять, что делать с великой герцогиней. Руки женщины безвольно висели, голова прижималась к моему плечу. Положить на кровать?

В этот раз дверь распахнули с грохотом.

В комнату ворвалась леди Сорока. Одна. В руке она сжимала шпагу.

Замерла в шаге от обезглавленного тела гвардейца. Скользнула взглядом по луже крови. Посмотрела на меня, на графиню.

— Великолепно, — сказала она. — Что происходит?! Что с Шестой?

— Она уснула.

— Она... что?

Со шпагой в руке, с лицом, перечеркнутым наискосок черной повязкой, при тусклом свете розовых огоньков леди Сорока выглядела очень грозной.

— Уснула, — повторил я. — Сопит мне в плечо. Щекотно. Что мне с ней делать, госпожа?

Я скользнул взглядом по комнате в поисках зеркала. Достаточно ли жалобное у меня выражение лица?

Графиня перешагнула через тело гвардейца, подошла ко мне.

— Она не ранена?

— Нет, — сказал я, кивнул на мертвую стражницу. — Эта женщина не успела выстрелить, госпожа.

Леди Сорока посмотрела на пулемет мертвого гвардейца. Убрала свою шпагу в ножны. Поднесла руку к носу герцогини.

— Дышит. Великолепно. Что у вас здесь произошло?

— Вы не могли бы забрать ее у меня, госпожа. Великая герцогиня... тяжелая.

— Клади ее на кровать.

Леди Сорока помогла мне уложить Волчицу поверх покрывала. В том, что герцогиня спит, сомнений больше не было: едва коснувшись головой кровати, та громко засопела.

— Шеста! Шеста, проснись!

Графиня трясла Волчицу за плечо.

— Мне кажется, она пила спиртное, госпожа, — сказал я. — Много.

— Я видела ее четверть часа назад. Она не выглядела пьяной. Шеста!

Леди Сорока сильно встряхнула герцогиню. Мне показалось, что я услышал, как щелкнули у той зубы.

Герцогиня приоткрыла глаза.

— Сорока? Отвали.

И вновь погрузилась в сон.

"Часов пять проспит, — сказал Ордош. — Будить бесполезно".

Графиня оставила Волчицу в покое.

— Правда, напилась? Великолепно. Когда успела?

Леди Сорока повернулась ко мне, и велела:

— Рассказывай.

Носком сапога она подтолкнула ко мне рубашку, которую я тут же поднял, прижал к груди, делая вид, что пытаюсь прикрыть наготу.

— Я ждал великую герцогиню... прилег. Я устал сегодня. Только немного полежал...

— Великолепно. Дальше.

— Потом пришла великая герцогиня.

— Великолепно. Вот это, что?

Леди сорока указала на тело гвардейца.

"Не переигрывай, дубина, — сказал Ордош. — Не изображай совсем уж идиота".

"Я себя идиотом сейчас и чувствую. Но, на самом деле, идиот — ты. Зачем вообще было убивать? Обездвижил бы эту вояку. И сейчас Сорока смогла бы у нее выпытать, зачем и кому понадобилось убивать герцогиню. Не думаешь же, что пытались застрелить нас?"

"Покушались на тещу. Без сомнения. Целили не в тебя, а в нее. Ты едва не получил титул великого герцога. Давай, поработай еще милым Пупсиком. Не расслабляйся".

"Как они меня все достали!"

— Она вошла, когда великая герцогиня снимала с меня рубашку, — сказал я, старательно изображая испуг. — Я... думал, она хочет нам что-то сообщить. Но, госпожа! она направила на нас пулемет!

— И что потом?

— Она испачкала мне лицо.

— Чем?

— Думаю, это был ее мозг, госпожа.

— Она выстрелила себе в голову?

— Нет, госпожа. Она никуда не выстрелила. Не успела.

— Великолепно. Что случилась с ее головой?

— Ее... нет, госпожа.

— Я вижу, — сказала графиня. — Можешь объяснить, почему?

— Она взорвалась.

— Великолепно.

Графиня покачала головой. Поправила повязку на лице.

— Я понимаю, ты испуган, Пупсик, но попытайся вспомнить — почему ее голова взорвалась.

— Не знаю, — сказал я. — Она направила на нас пулемет. А потом... бах! Ее голова разлетелась на кусочки.

"Колдун, может, сделаешь и ей "бах", чтобы она от меня отстала? Я скоро и с тобой начну разговаривать, как глупый ребенок. Дождешься!"