| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Рыжая привела себя в порядок, мы успокоились, и уже собирались пойти посмотреть дверь, как послышались быстрые шаги, даже скорее всего бег, и в помещение с контейнерами залетел ошалевший Брен. Я ненароком подумал про сцену ревности, но, к сожалению, я ошибся.
— Сир, беда! — всего два слова произнес ирландец, но в следующую секунду я уже мчался в хранилище саркофагов.
Беда не то слово! Пока мы исследовали каптерку, мои ребята успели вычистить все заготовленные саркофаги, и попытались запихать пустые коробки под стеллажи, чтобы они не мешались. Но сам саркофаг был весьма тяжелым, а мужики достаточно сильные, и поэтому они поднатужились и сорвали саркофаг с места, и он поехал по гладкому полу, довольно резко сорвавшись с места. Его удалось запихать под стеллаж, можно сказать, но если учесть массу саркофага и его скорость, то получилось, что одну стоку стеллажа погнули, и он разъехался в стороны, срывая кронштейны. Несколько десятков саркофагов упали на пол, образуя огромный завал, и те, которые были ближе к толкающим упали прямо в кучу народа.
Некоторым повезло, что среди толкающих были гвардейцы, которые значительно сильнее, и обладают защитными амулетами, которые образовали пузыри, остановившие удар, но нескольким мужикам знатно досталось. Их переломало очень и двое рабочих с туровой фермы были просто раздавлены, но головы сохранились. Поэтому я велел срочно отделить их от тел и сложить в отдельный мешок. Хуже всего было то, что среди толкающих был Мастер Алексей и ему повезло меньше всех — саркофагом ему в фарш раздробило голову. Я приказал отделить то, что осталось и собрать все, что размазано в отдельный мешок. Поломанных, но живых, коих набралось с десяток, из которых пара очень нехороших было приказано срочно эвакуировать. Одному оторвало ударом обе ноги вместе с частью таза, а второму перебило в мусор позвоночник. Несмотря на тяжелейшие ранения, я приказал бегом тащить самых пострадавших в купель. Спорить никто не стал. Мумии подождут, а вот побитые мужики нет. Я аккуратно снял с тела Алексея тунику, сумку с медальоном, пояс и ботинки. Ему все это пригодится. Я в это верил. До купели тяжелые не дожили. Сначала умер безногий, а затем тот, у кого была перебита спина. Я приказал раздеть их, чтобы сохранить их вещи, которые сложили кучками возле алтаря. Друзья держали головы товарищей, набежавшие женщины плакали и ухаживали за теми, кто как селедка в банке сидели в исцеляющей купели, прямо в одежде, людям становилось хуже поэтому не стали тратить время. Последним пришел зарёванный мужик с фермы, он принес пару башмаков, перемазанных в крови, да и сам он был не лучше. Он положил обувь к окровавленной одежде товарища.
Я держал в руках мешок с месивом из головы Алексея и сердцем, которое я тоже забрал. Я опускал все это в чашу с очень тяжелым сердцем, ожидая проблем и мысленно смиряясь с потерей Алексея. Мешок медленно опускался в кровь. Как бы нехотя. Даже Маатхи материализовался, и тянул сейчас воздух носом. Наконец мешок полностью погрузился. Поверхность чаши так и осталась гладкой. Я все стоял и ждал, хрустя пальцами и переживая потерю хорошего человека, но вдруг Маатхи кивнул головой, улыбнулся и исчез, после чего на поверхности появился изумительной чистоты и глубокого синего цвета камень, величиной чуть ли не с куриное яйцо.
Толпа выдохнула, в голос заревела одна из фермерш. А я не стал тянуть, и медленно наколол камень. Из марева золотистого облака вышел наш Алексей, такой же большой, здоровый, но немного более рельефный, более мужественный. Теперь его было бы сложно перепутать с братьями.
— Подойди, друг мой, — я сам пошел на встречу мастеру кузнецу, — что ж ты напугал так всех?
— Дык, сплоховал я, княже, недодумал, — Алексей помотал кучерявой головой, — дело не сделал и людей погубил. Казни меня теперь князь, виноват я перед всеми.
— Полно тебе, братец, казнил ты уже себя, еле с пола собрали, — я поднял с земли одежду, которая сверкала чистотой, ведь над ней уже поработали элементали, — возьми свои вещи и теряй больше.
Кузнец взял одной рукой сверток, на котором поблёскивал мастерский знак, и по его щекам потекли слезы. Я не выдержал этого и обнял крепкого мужика.
— Так, кузнечная артель, — я обратился к таким же зарёванным братьям Алексея, — забрали своего мастера, и чтобы я вас сегодня больше трезвыми не видел!
Далее мы оживили по очереди двух фермеров, и двух мужиков, которые померли по дороге. Все они стали чуть лучше, чем были, скорее всего из-за того, что приняли геройскую смерть, а не позорную, как принцесса.
Пока оживляли и лечили пострадавших, прошло не мало времени. И я решил не продолжать сбор тел сегодня. Натерпелись уже. Каково же было мое удивление, когда несколько гвардейцев резво подтащили большие холщовые мешки, а потом еще и еще, пока не оказалось, что Рекс не отменил задачу для своих подчиненных, и пока мы все горевали, они продолжили таскать тела, обрезать, набивать мешки.
— Рекс, могли бы завтра продолжить, — я с удивлением рассматривал жуткий груз, и успел заметить, что голов даже больше, чем планировалось. — откуда столько?
— При падении несколько саркофагов раскрылось, — Рекс сообщил мне совершенно замечательную вещь, — мы вынули из них тела и обезглавили.
— Молодцы, не потеряли дух при возникших сложностях, — объявляю вам всем благодарность.
Только я так сказал, как надо всеми гвардейцами появилось небольшое сияние, вроде нимба, а черты их стали более мужественными. Этого я совершенно не ожидал.
«Про, не молчи, тут какая-то хрень твориться»
«Ага, соскучился?»
«Если честно, то да»
«Ты объявил благодарность солдатам за выполненный с честью долг, они удостоились благодарности бога»
«Так вот оно что, а я не понял сразу. Спасибо тебе»
«Не за что, обращайся. И ты это, полегче с благодарностями то, силу божественную беречь надо»
«А я могу ускорить созревание растений? А то скоро тут у меня голод начнется»
«Можешь, но только в одном локальном месте, типа теплицы»
«Спасибо, воспользуюсь»
«Не за что, так же можно и с фермой поступить одной локальной»
«А вот это вообще здорово»
«Ага, одна ферма два единицы, так что не усердствуй»
«Спасибо, Про».
— Сир Ториус, Сир Ториус! — меня изо всех сил тормошил Ромул, одновременно отбиваясь от Рекса, — ты чего завис, государь?
— Советовался с первоисточником, господин Первый Рыцарь, — я подмигнул тифлингу,— заживем теперь!
— А раньше не жили, Сир Ториус, — Ромул улыбнулся на мою реплику, — или еще какое колдунство задумал?
— Ага, тебе понравится, — я подмигнул тифлингу, народ вокруг начал уводить своих спасенных, послышалась «любо братцы, любо», кузнецы праздновали возвращение брата я посмотрел на сверкающий в заходящих лучах дом, и увидел девочку, смотрящую на меня испуганными глазами, — ладно дружище, у меня сегодня еще одно дело есть.
Глава четырнадцатая. Обретенная дочь.
Сколько мы не виделись? Шестьдесят три года. Когда меня не стало, ей было едва восемь. Она прожила долгую жизнь и теперь с уровня своего семидесятилетнего возраста смотрела на меня совсем по-другому. Нет больше тех восторженных глаз, которые встречали меня из дальних поездок, нет той малышки, которая желала мне спокойной ночи и жалела, когда я ругался с женой. Разве обнимет меня эта старенькая девочка также как та, наивная малышка? Когда я вырезал ее барельеф, то думал о той, и какой будет эта? Насколько изменила ее жизнь?
Я зашел на кухню и сел за стол, на меня смотрели два абсолютно перепуганных глаза. Ее можно понять, ведь через окно она видела, как огромный мужик возлагает на алтарь окровавленные головы. Что мог подумать человек, попавший сюда с земли? И на сколько она осознала, что с ней происходит?
— Подойди ко мне, — я поманил ребенка к себе, хотя какой это ребенок, я сам был таким же маленьким взрослым, — не бойся.
— Ты маньяк? — голос дочки изменился, он стал старше, хотя и казался детским, — ты меня тоже убьёшь?
— Ты изменилась, — ком подкатил к горлу, нет больше той девочки, — я помню тебя другой.
— Как ты меня можешь помнить? — подошедшая было девочка отшатнулась назад, — я не верю, что это происходит со мной!
— Почему? — мне нужно обязательно во всем разобраться, — что тебя так испугало?
— Ты сейчас издеваешься надо мной? — лицо девочки стало злым, а свою дочку я не помню такой, помню веселой, милой, обиженной, но не злой, мой цветочек ни когда не злился, — я вчера читала лекцию, а сегодня очнулась маленьким ребенком не пойми где! Что происходит?
— Пойдем со мной, и ты все поймешь, — я встал и пошел на улицу, — не бойся, в этом мире тебя ни кто не обидит.
Я шел не оборачиваясь, но слышал, как сзади шлепали маленькие ножки, но не весело, вприпрыжку, а как-то обреченно. Это меня очень сильно расстроило. Но тем не менее, мы вышли из дома и я уселся прямо на адамантовые плиты лицом к дверям. Так и разговаривать будет удобнее, да и мне так проще не свалиться от внутренних переживаний.
— Смотри, — я показал на барельеф дверей, — ни кого не узнаешь?
Она долго рассматривала картины, но так ни чего и не сказала.
— Посмотри на верх, видишь два портрета, — я не хотел говорить все прямо, я хотел, чтобы она сама дошла до понимания, — никого не напоминает?
— Напоминает, — ее лицо начало меняться и стало совершенно потрясенным, — но откуда тут эти изображения? Ты украл наши фотографии?
— К сожалению в этом мире нет фотографий, — я опустил голову, скорее всего это все ложные надежды и свою дочь я уже не обрету заново, — да и не мог я взять их из твоего мира.
— Из какого моего, — она посмотрела на меня как на сумасшедшего, — и какого этого?
— Есть два пути, — я посмотрел на такие же ясные, но такие чужие глаза, — можешь посмотреть летописи у Мастера Ковалли в библиотеке, а можешь сейчас узнать от меня.
— Какой, нахрен мастер? — девочка довольно резко говорила, совсем по-взрослому, — давай сам все говори!
— Ну хорошо, Машуля, — я специально назвал ее так, как звал дома, — последний раз мы с тобой виделись примерно шестьдесят три года назад…
— Какого хрена! — моя дочка, чувствуется нрав, — как мы могли встречаться шестьдесят лет назад?
— Тебе тогда было восемь, — я начал отчаиваться, — и мы довольно часто встречались.
— Как это часто встречались? — недоверчиво-недоуменный взгляд диссонировал с внешностью девочки, — ты бредишь?
— Так, часто. — пора уже говорить всё как есть, а тот я буду первым богом, умершим от инфаркта, — с рождения и до восьми лет. Только я выглядел по-другому. Был значительно ниже, с лишним весом, да волос на голове не хватало.
— Что? Что ты такое говоришь? — по лицу девочки потекли слезы, — перестань надо мною издеваться!
— Думай что хочешь, но на Земле я умер шестьдесят три года назад от инсульта, в возрасте сорока лет, у меня осталась жена и двое детей, девочки — если и теперь она не поверит, то дальше можно рассчитывать только на время, — я как и ты очнулся здесь маленьким мальчиком, вот только тут ни чего не было. Только горы и лес.
— Ты хочешь сказать, что раньше был моим отцом? — девочка плакала не останавливаясь, я сгреб ее в охапку и прижал к себе, как там, на земле, — этого не может быть! Нет!
— Ну почему же был. Я и есть твой отец — я почувствовал, как по моим щекам текут слезы, — ведь благодаря мне ты снова живешь в этом мире.
— А почему ты не вернулся, — самый ожидаемый вопрос. А действительно, почему? Ведь мог же на самом деле, — почему оставил нас одних?
— Я не могу вернуться на землю, — я гладил дочь по голове и целовал ее в темечко, — я привязан к этой планете.
— Почему привязан? — девочка подняла заплаканное личико, — это тюрьма?
— Нет, — я погладил ее по голове, — потому, что на этой плате я теперь бог, и не могу без не существовать, а она без меня.
— Бог? Обманываешь? — на лице дочери опять появилось недоверчивое выражение, — думаешь я поверю?
— Неа, не думаю. — я успокоился, теперь можно разговаривать обо всем, — поговори с людьми, почитай летописи. Сама все поймешь. Я оставил тебя маленькой девочкой, но сейчас ты уже не маленькая. Походи, посмотри вокруг.
— А может быть ты сам расскажешь? — это был явный прогресс.
— Прямо тут? — я улыбнулся дочери, — на улице?
— А почему нет?
А собственно, посему нет? А попросил Искру сделать свет вокруг дома по ярче, и водил дочь вокруг моего жилища, показывая барельефы и рассказывая истории каждого из них. Историй за шестьдесят лет накопилось очень много. Потом я показывал купель, алтари, мастерские, сады и даже стену. Показал, как я могу перемещать предметы, рассказал про адамант. Потом мы поднялись на воротную башню, и я показывал дочери громаду детали космического корабля. В итоге, уже под утро она начала клевать носом, и я отнес ее домой и уложил на свою кровать, а сам спустился на кухню, и пил вино не чувствуя хмеля, и никак не мог поверить, что моя дочь вернулась, и теперь снова со мной. Осталось дождаться вторую, и семья будет снова в сборе. Жаль, что не удалось вернуть жену, хотя она и стерва, но в этом мире ее можно было бы переделать. Когда уже совсем рассвело, я решил сходить в душ, и немного освежиться.
Теплые струи воды нежно смывали пыль и ласкали мое тело. А собственно, почему струи? Я открыл глаза и увидел рыжие локоны и тонкие пальцы, гладящие и ласкающие меня. Возможно, у меня новая фаворитка? Похоже, что так! Притянув её к себе, я снова ощутил жар поцелуя. Я обнял ее, прижав к себе упругую грудь, и почувствовал, как она рукой помогает мне зайти в нее. Так мы и стояли в душе обнявшись и снаружи, и внутри. Движения были медленными и плавными, но через несколько толчков я порадовал рыжую бестию крепкой струей. И это было только начало…
После душа мы вместе сидели в гостиной и пили вино. Язычок пламени лениво лизал полено в камине. На столике стоял кувшин с вином. Я сидел, развалившись на диване, а она закинула свои ноги поверх моих и облокотилась на подлокотник. Мы просто сидели и молчали.
Она первая нарушила молчание.
— Ты сделаешь мне ребеночка? — вопрос прозвучал как-то странно, и нелепо. Он всё испортил, но я не стал портить томное утро, — мальчика или девочку?
— Знаешь, я прожил в этом мире больше пятидесяти лет с одной женщиной, но она так и не забеременела, — не стал врать, — но с тобой готов попробовать еще раз.
Она улыбнулась и замолчала.
«Про, скажи мне, а почему Урсула не забеременела?»
«Ну ты же взрослый мальчик, у вас наборы и тип хромосом разные»
«Только с Урсулой?»
«Нет, со всеми простыми разумными»
«То есть забеременеть от меня никому не светит?»
«Именно. Ближе всех к тебе Иона, но и у нее ничего не получится»
«Почему?»
«Тебе для этого нужна богиня или очень сильное желание»
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
