Дс-14. Возвращение

— Ирма — и говорит о шуме? Удивительно, — улыбнулся Бернар.

— Посидите, — разрешила Селена, и волчишка неуверенно пошла от неё, время от времени оглядываясь на толпу возле шкафа с машинками в надежде ещё раз увидеть того мальчика-оборотня. Чуть не споткнулась на пороге между гостиной и выходом к тамбуру.

В тамбуре она так поспешно бросилась обуваться, что чуть не схватила чужую обувь. Пришлось поискать собственные ботики, которые в предыдущей спешке закинула в кучу чужой обуви.

И выпрямилась, чтобы покрутить пальцем у виска.

Вместо того чтобы мотаться по всей усадьбе Тёплой Норы в поисках старшего брата, можно побеспокоить его Микиным браслетом для связи.

Браслет был разблокирован.

"Колин ты где?!"

"Не кричи, я в мансарде!"

"Спускайся! Быстро!!"

"Да что с тобой..." — проворчал брат, а волчишка босой вернулась в гостиную и принялась ждать, когда Колин спустится, а потом снова спохватилась и вызвала Берилла.

"Берилл, я немного задержусь. Селене передала, что мы в беседке!"

"Объяснишь потом, почему задержалась?"

"Объясню!"

С последним словом связи с лестницы скатился Колин. Немного сердитый, а потому Ирма сразу поняла, что оторвала его от переводов.

Она молча вцепилась в его руку и оттащила в темноватый коридор с бельевой. Шёл послушно: знал, что будет, если начнёт сопротивляться.

— Ты видел новенького?! — чуть не рявкнула она на него.

— Видел, — удивился Колин. Судя по ошарашенному взгляду, уж такого-то вопроса он не ожидал от неё.

— Хорошенько разглядел его?!

— Ну... да.

— Колин, я его знаю! Откуда?! Может, ты плохо разглядел его — и он из нашего приюта? Ну, из бывшего?! Из которого мы в войну сбежали!

— Что-о... — Колин уставился в начало коридора, будто надеясь, что новенький вот-вот появится — и можно будет снова внимательно его рассмотреть. — Ирма, где он сейчас? Точнее... Ирма, как ты могла его запомнить, если дело было почти шесть лет назад?!

— А сколько ему?

— Около шести!

— Не может быть! Я его знаю!

— Ничего не понимаю, — прошептал мальчишка-оборотень, растерявшись.

— Иди и посмотри на него ещё раз! — чуть не со слезами велела Ирма. — Почему я его помню, а ты нет?!

Колин вдруг бесстрастно взглянул на запястье, к которому съехали все его блок-браслеты братства. И уже мягче сказал:

— Успокойся, Ирма. Я схожу, посмотрю на него. А если не узнаю, попросим Коннора посмотреть твои сны.

— Зачем?! — поразилась она.

— Коннор как-то сказал, что всё, что человек ни видел в своей жизни, отражается в его снах. Просто мы не всегда видим это. Если я не узнаю этого мальчика, значит — зовём Коннора и просим его погулять в твоих снах. Как с Айной — помнишь? Когда он узнал из её снов её же имя. Согласна?

— Согласна. — Голос волчишки ещё дрожал от напряжения и даже потрясения, но она сама почувствовала, что постепенно и впрямь успокаивается. — Иди. Он играет с машинками. А я подожду тебя здесь.

"Он играет с машинками" — это адрес, и старший брат это прекрасно понял.

Ирма следила за его тёмной фигуркой, исчезающей за поворотом, и лихорадочно вызывала перед внутренним взглядом снова и снова лицо новенького: а вдруг сама вспомнит? Но ничего не вспоминалось, и волчишка начинала дрожать от нетерпения.

Негромкий топоток подсказал, что брат возвращается бегом. А когда остановился перед ней, встревоженно и с ожиданием смотревшей на него, отрицательно покачал головой. Отдышавшись, подтвердил:

— Я его не знаю. Ирма, а ты? Уверена?

— Уверена. Я... как будто видела его чуть ли не... вчера! — упрямо сказала волчишка и с подозрением взглянула на брата: — Колин, а ты точно скажешь Коннору?

— Прямо сейчас, — сказал Колин, и она поверила ему.

— Мы немного посидим в беседке, а потом придём на ужин, — на всякий случай предупредила его Ирма. — Потом сбегаем к Вади — и всё.

Они вместе, взявшись за руки, вышли из коридора, и здесь разделились: Колин побежал по лестнице в мансарду, а Ирма поспешила к своим, заждавшимся её. В темноте, легко проницаемой при помощи магического взгляда, она бежала и упорно думала о главном: рассказывать своим или не надо? Ну, не надо, пока Коннор не посмотрел её сны. А вот интересно, как он входит в эти сны? Спросить, что ли у него? А если он ответит, что такие приёмчики для неё изучать слишком рано? Что они из тех, которые опасны для жизни? Ну, если просто спросить — ответит, и тогда надо будет решать, стоит ли этим проникновением в сны заниматься.

— Ты где так долго?! — накинулись на неё друзья. — Мы тут ждём, ждём, а тебя всё нет. Что случилось-то?

Она шагнула было к скамье — устроиться и поболтать, но неожиданная мысль опять заставила оцепенеть: а если спросить у друзей? Вдруг кто-то из них знает?.. И тут же отказалась от этой мысли. Они все мельком, но видели новичка, но никто не сказал, что он им знаком. Наверное, будет лучше, если сначала узнать самой, а уж потом подумать, стоит ли им об этом рассказывать.

— Ничего, ответила она. — Брата встретила, и он велел не задерживаться в саду.

Враньё прошло легко. Колина знали.

Но и сумели поговорить о том, за чем пришли сюда. Вспоминали страшные эпизоды из недавнего путешествия, пытались даже анализировать собственное поведение с точки зрения: вот сделали так, а ведь надо было по-другому!

Три браслета завибрировали одновременно — у Гардена, у Берилла и у Ирмы.

Посмотрели, вздохнули и помчались в Тёплую Нору — делать до ужина домашнее задание. Хоть и мало пока задавали (Мика всё завидовал!), но задание надо сделать.

Потом был ужин, на котором новичка Ашнира снова представили уже всем.

Ирма смотрела на него, вставшего, пока с ним знакомились, и поражалась: он стоит — она его не знает! Но, когда он посмотрел на неё снизу... Она видела его, этот взгляд, и в самом деле чуть ли не вчера! Да что такое...

Домашку сделали быстро: в конце концов, они трое из одного класса! Потом прибежал Гарден и тоже сказал, что у него всё. Осталось дожидаться Берилла, который застрял на чтении: надо было не только прочитать рассказ, но и ответить на вопросы по нему. А у мальчишки-вампира была особенность: он не умел отвечать, да ещё и ответы в тетрадь записывать. Что ж, не впервые волчата помогали бедняге. Пришлось посидеть, послушать, как читал этот рассказ Гарден, а читал он быстрее всех. Быстро ответили на вопросы, а Берилл их тщательно записал.

— Бежим к Вади? — спросил Тармо.

— Бежим! — твёрдо ответила волчишка.

Мальчишке-оборотню обычно объясняли материал двойняшки, так что Ирма сидела вместе со всеми в его временной комнате, но мысли об Ашнире не оставляли, хотя Ирма и старалась сосредоточиться на повторении математики.

Вернулись в Тёплую Нору под проливным дождём. Уже в тамбуре пожалели, что Вади остался лежать в одиночестве и так, что к нему не прибежишь посидеть, хотя у него комната здоровская для "посидеть". Берилл предложил поговорить с Селеной, чтобы в следующий раз оставлять болезных в одной из пустующих комнат пристроя.

— Но тогда плохо будет Бернару, — напомнил Гарден. — Ему придётся идти через дождь в учебку.

— Надо сказать и о том, и о другом Селене — пусть думает! — сообразила Ирма.

Идею признали стоящей выполнения.

...Когда Тёплая Нора крепко уснула, в комнату для младших девочек, ушедших из ясли-сада Вильмы, бесшумно вошёл Коннор. Мягко прошёл к кровати Ирмы и присел на краешек. Пара слов заклинания — и волчишка погрузилась в самые глубокие пропасти сна. Коннор сидел спокойно, положив ей на голову ладонь.

Затем встал и вышел.

С нетерпением ждавшие его братья вопросительно взглянули на него.

— Нет в её снах никакого Ашнира — даже под другим именем, — пожал он плечами.

— А Ирма сказала, что видела его чуть ли не вчера, — проронил Колин. — И её это беспокоит. Что мне сказать ей завтра, чтобы она не тревожилась? Даже не представляю.

— Совещание? — предложил посерьёзневший Мика. — Думаем, как ей сказать, что она его с кем-то спутала!

Глава девятнадцатая

Коннор тоже умел припрятывать секретики — как называла это дело Ирма. Кое-что во сне волчишки он всё-таки увидел. Кое-что понял, с небольшой натяжкой объединив два факта. Но непроверенной мыслью поделиться с братьями не решился. Просто подумал, что неплохо бы некоторое время понаблюдать за происходящим вокруг некоторых личностей и постараться обнаружить все ниточки, пока что ненадёжно, почти призрачно связывающие разрозненные факты.

От братьев своё беспокойство скрыл. Замеченное в сновидениях Ирмы спрятал за блоком. Не сумел скрыть свою тревогу только от личного ученика.

Привычно ранним утром они вышли на тренировку в сад при Тёплой Норе. Сад седел от опускавшегося в нём тумана и молчал так, что, казалось, все звуки в нём просто глохли... Небольшая разминка, чтобы проснуться. Следующая — чуть жёстче, чтобы приготовиться к переходу к основным движениям.

Одновременно Коннор размышлял о том, что узнал.

И будто резко проснулся от слишком крепкого сна, когда Кадм едва не врезал ему в челюсть. Мальчишка-друид даже испугался своего почти удачного удара. Коннор увернулся, но так грубо и даже неуклюже, что Кадм остановился.

— Что-то не так?

— Да, — не стал отрицать мальчишка-некромант. — Прости — задумался. Продолжаем.

Больше он не отвлекался и провёл тренировку на привычной для себя высоте. Но с её окончанием вернулся к мысли о проблеме Ирмы. Поэтому вошёл он в Тёплую Нору вместе с Кадмом, сделал вид, что сразу идёт в ванную комнату. Мальчишка-друид кивнул и побежал по лестнице в свою комнату. Коротко проводив его внимательным взглядом, Коннор хмыкнул: ещё одна небольшая проблема. Его кузен, Ивар, уже привык к комнате на двоих. Почему же Кадм до сих пор не подпускает к себе никого? Его сестра прожила в его комнате всего несколько дней, а потом легко влилась в девичьи компании Тёплой Норы. А Кадм всё ещё дичится всех. Ладно, хоть его сны о смерти пропали.

Как только шаги Кадма затихли наверху, Коннор быстро вышел из дома.

Ещё до исчезновения Селены со Стеном мальчишка-некромант нашёл идеальный выход из положения, в котором перенервничал. Он шёл на пруд и, держась недалеко от берега, плавал там пару кругов. Очень бодряще для конца первого осеннего месяца! Ничем не хуже абсолютно личных тренировок, которых так боялась Селена.

Сегодня понадобилось три круга. Он плыл изо всех сил и чувствовал ледяные потоки, которые поднимались со дна и от притопленных береговых скатов. Ключи, питавшие чашу пруда, привычно оказались холоднее воды на поверхности.

Вышел на берег, сходил в купальню, где Селена оставляла полотенце и прочее на всякий случай. Обтираясь личным полотенцем, на котором Лада вышила его имя, мальчишка-некромант почувствовал, что его уже не только пробирает дрожь. Его тошнит. Заплыв не помог. Сначала слегка удивлённый, он задался вопросом: "Я и правда так нервничаю? Или меня дёргают своими эмоциями все те, к кому я прицепил нити слежения? Но ведь это необходимо!"

Ближе к деревенской школе напрягать глаза не пришлось, чтобы понять: старый Бернар уже ушёл в полюбившуюся ему оранжерею. Постояв перед зданием школы, Коннор спокойно (старик Рун, дедушка Шиа, тоже спал на втором этаже, но в конце коридора) проник в неё, после чего поднялся на второй этаж. Он знал, где обычно располагаются комнаты, в которые селили тех ребят и взрослых, кому была необходима усиленная целительско-медицинская помощь.

Затаив дыхание под дверью к Вади, Коннор вскоре "получил сообщение", что мальчишка-оборотень спит. Дверь, осторожно подтолкнутая, открылась без скрипа. Застыв у порога, Коннор убедился, что Вади спит крепко после ухода старого эльфа-целителя, который поменял ему повязки и заново обработал раны, да ещё явно велел выпить обезболивающего... В комнате — две кровати. Коннор, всё так же крадучись, присел на пустовавшей кровати напротив.

Этим утром Вади выглядел гораздо лучше. Все его кровоподтёки и рассечения хоть и пугали желтоватой зеленью, но кожа на лице и на руках, выпростанных из-под одеяла, восстанавливается. А вот что внутри... Даже Коннор, заглянув по внутренним структурам его пространства, содрогнулся. Бернар прав. Вади лучше пока не вставать, да и двигаться ему лучше только с предельной осторожностью.

Коннор сидел напротив мальчишки-оборотня и думал.

Снова вспомнился Сильвестр.

Сильвестр в то время был ровесником сегодняшнего Вади. Тогда мальчишка-некромант, устав от постоянного напряжения и страха за группу перед внезапным вторжением в комнату машин, чему виной — слишком долгое выздоровление нового члена его команды; устав от постоянного отклика на чужую боль (а как иначе проверить Сильвестра? Только уподоблением ему самому!), не выдержал и обрушил на мальчишку-оборотня огромные силы. Сильвестр теперь кричал не от физической боли, а от сжигающей его некромантической магии; от боли, в которой его избитое тело восстанавливалось невероятно быстро...

Но тогда была война. Боль приходилось терпеть, потому что в занятую ими квартиру машины могли с треском выбить дверь и сразу обстрелять видимое им пространство.

Даже если бы Коннор постоянно обезболивал Сильвестра, опасность машинного вторжения в их тогдашнее убежище оставалась. Мальчишка-оборотень с трудом двигался. Поэтому Сильвестра надо было исцелить быстро.

У Вади иначе.

Время мирное. Деревня защищённая, о чём мальчишка-оборотень знает. И он может лежать сколько угодно под обезболивающими заклинаниями и артефактами Бернара до полного выздоровления.

Хотя... Коннор усмехнулся. Вади, наверное, предпочёл бы жёсткое выздоровление, чтобы снова свободно бегать здоровым вместе с компашкой Ирмы.

Бернар, пусть и сам старый ворчун, не позволит... карательного выздоровления.

...Он вздохнул, глядя на спящего.

Входя в пространство уснувшей Айны, он представлял картинку: девочка занята своими игрушками, а две неясные, но высокие фигуры — родители, — стоя у входной двери на улицу и улыбаясь, зовут её: "Нам пора! Хватит играть!"

Он буквально сунул эту живую картинку в сон когда-то безымянной малышки и получил отклик, когда её имя прозвучало примерно в такой же фразе: "Айна, милая, нам пора идти!" Расчёт с поиском имени был на характер новенькой малышки: Айна всегда, с первого дня в Тёплой Норе, была очень спокойной и дружелюбной. Не очень боялась опасностей, если сумела в одиночку спуститься в подвалы дома и найти там Фаркаса — единственно выжившего волчонка из всего помёта погибшей от бумбумов волчицы. Значит, в семье девочки всегда была доброжелательная атмосфера, а потому он и использовал сценку из мирной жизни, когда девочку не ругают копушей за опоздание, а по-доброму напоминают — о задуманной прогулке, например.

Чтобы поискать в сновидениях Ирмы встревожившего её Ашнира, Коннор запустил в её личное пространство образ новичка — маленького оборотня. И ничего не нашёл. Попытался запустить снова, но уже сидевшим на полу и взглядывавшим наверх. Тоже пусто.

Правда, когда мальчишка-некромант попробовал варьировать этот образ, представляя Ашнира в разных положениях, мелькнуло что-то неясное в памяти волчишки. Что-то вроде даже подобное. Но настолько тот образ оказался туманным (мало того — зыбким!), что он будто в самом деле стремительно мелькнул и пропал. Так что Коннор, как ни пытался сосредоточить усиленный магический взгляд на нём, тот образ, слишком смутный, прояснить не сумел.