Капкан на авантюриста кн. Опасная прогулка

— Тебе снилось, что ты уже давно живешь в какой-то древней стране, где

еще в ходу луки, мечи и копья, что у тебя есть друзья и родственники? Где

есть боги, волшебники и чудовища?

— Да было такое дело, — честно признал удивленный герой.

— Теперь посмотри на себя... Впрочем, посмотреть на себя ты не можешь. Ну

ладно, проведи рукой по щеке. Ты жутко оброс. Будто месяц не брился. Дошло?

— Нет, — удивленно покачал головой ничего не понимающий молодец.

— За то время, что мы лазим по этому иномирью, мы еще ни разу не брились.

Ну, это понятно, мы воспользовались их мазью. Но с чего же тогда ты здесь так

быстро и сильно оброс?

— Черт его знает! — растерянно пожал плечами герой, во все глаза глядя на

своего взбудораженного приятеля, глаза которого ярко блестели, как у

гениального безумца, прозревшего будущее. — Может, действие мази кончилось. И

волосы здесь растут быстрее.

— Ерунда! Ты же и сам не веришь в это, — махнул рукой пытливый

исследователь иномирья.

— Ну, скажи почему... — насупился сбитый с толку герой.

— Ладно, молчи. Слушай дальше. Так вот, ты и я теперь совсем иные люди,

не те, что остались на базе. Этот мир нам вовсе не кажется, как ты думаешь,

он такой же реальный, как и наш и все другие. Просто эти Раз Умные могут как—

то связывать сознания совсем разных людей из различных миров, — подвел итог

своему эмоциональному выступлению проницательный искатель истины. — Как у

Стругацких... Ты читал "Жук в муравейнике"?

— Нет, а что классная книга?

— Да, так, конец уж больно плохой, — пожал плечами бродяга. — Но она как

раз про таких как мы. Там тоже был один парень, который не был сам собой.

— Но я же вижу, что ты — это ты, — в замешательстве покачал головой

Андрей.

— Ты не видишь — ты знаешь. А это разные вещи. Ну-ка скажи, каким ты меня

сейчас видишь? Опиши.

Наш герой в замешательстве посмотрел на своего приятеля. У него мелькнула

мысль, что тот действительно здорово изменился с момента их первой встречи,

теперь он был гораздо меньше похож на "Дерсу Узала", чем прежде, но как-то

раньше Андрей не обращал на это внимания. Теперь же он словно заново открыл

для себя своего соратника.

Перед ним стоял мужчина лет тридцати двух — тридцати пяти, довольно

высокий, примерно метр восемьдесят четыре, сухощавый и сильный. Серые глаза,

темно-русые волосы и худощавое загорелое лицо — все это было то же, что и

раньше, только выражение лица несколько изменилось, да к тому же заросло оно

сильно: рыжеватой трехнедельной, а то и месячной щетиной. Скорее даже

неухоженной бородой. Только это и вызывало недоумение у нашего героя.

— Ну, ты почти не изменился, только сильно помолодел, окреп, ну и,

кажется, здорово подрос. У тебя рост сейчас примерно метр восемьдесят четыре.

— В твоем возрасте мой рост был метр восемьдесят пять, — сердито махнул

рукой бродяга. — Но что еще изменилось?

— Ничего, — покачал головой Андрей. — Я говорю, что ты только помолодел,

да окреп, но внешне ничего в тебе не изменилось. Ну, конечно, еще борода. А

остальное все, как и прежде, никакой разницы. А во мне что-нибудь изменилось.

— Нет, разве что ты сейчас больше похож на Терминатора, чем сам Шварц.

Пожалуй, ты даже больше похож на Лундгрена. Тот тоже машина еще та. А

физиономия и волосы у тебя все те же. Только волосы выгорели, да лицо сильно

загорело.

— Значит, ты ошибся, — решительно заявил герой, хотя в его душу тоже

начали закрадываться кое-какие сомнения.

— Ничего я не ошибся, — недовольно заявил приятель, прищурившись, он

глядел куда-то вдаль. — Просто все оказывается еще сложней, чем я думал.

— Почему ты не веришь, что все это нам просто кажется? — недоуменно

посмотрел на него Андрей.

— Если тебе нравится думать, что все это тебе только кажется, думай, —

пожал плечами напарник. — Я тебе не запрещаю. В философии даже такое течение

есть, сейчас уже точно не вспомню, как именно оно называется. Может,

экзистенциализм. Ты не помнишь?

— Не-е. У меня с философией всегда была крайняя напряженка, — покачал

головой убежденный реалист-практик. — Такой тугомотный предмет.

— Просто для обычного рядового инженера-программиста она действительно ни

к чему. Страшно подумать, что случилось бы с нами, если бы старина Билли

оказался философом.

— И что бы, по-твоему, было? — заинтересовался любознательный герой.

— Не знаю. И думаю, лучше этого никому не знать, — усмехнулся

доморощенный философ. — Боюсь, мир бы такого изврата не перенес.

— Это уж точно, — заржал довольный словами приятеля молодой программист.

— Ладно, черт с ними всеми, — махнул рукой бродяга-мыслитель. — Ты вот

лучше глянь, что там вдали. У тебя глаза помоложе. Я смотрю-смотрю. Какие-то

темные точки, но они вроде движутся.

— Где?! — измученный жарой и тревогами скиталец резко развернулся в ту

сторону, куда смотрел наблюдательный соратник.

— Там, — показал на юго-восток, куда они и шли, зоркий бродяга.

* * *

Отважный герой долго пялился вдаль пока не уловил едва заметные точки,

мелькающие среди барханов. Они то появлялись, то исчезали.

— Ну, у тебя и зрение! — позавидовал он приятелю. — Я их едва различаю.

— Я тоже их вижу едва-едва. До них километров сорок, не меньше.

— Если не больше. Но, похоже, они движутся не к нам, а от нас.

— Пожалуй, чуть в сторону, на юг. Что будем делать? — спросил бродяга.

— Я предлагаю гнать за ними. Пусть мы даже их и не догоним, зато они

выведут нас к жилью.

— А что мы будем там делать? — скептически усмехнулся ученый муж.

— Ну не знаю. Может, станем солдатами, а может, сразу парадный выход

найдем.

— Это с какого хрена ты предлагаешь нам стать солдатами? — насупился

миролюбивый россиянин.

— Сам посуди, ну, что мы еще умеем делать? Компьютеров здесь нет. Народ

отсталый. Воют, скорее всего, часто. Мы-то с тобой неплохо научились головы

рубить, думаю, сражаемся на уровне местных авторитетов. А где идут войны, там

от пары хороших солдат, я уверен, никто не откажется. А уж если мы упырей,

оборотней и людоедов запросто мочим, то уж с людьми-то как-нибудь справимся.

— Не хочу я становиться солдатом, — поморщившись от слов кровожадного

героя, покачал головой мягкосердечный бродяга.

— А кем хочешь? Грузчиком? — съязвил герой.

— А хоть бы и грузчиком, — пожал плечами бродяга-философ. — А лучше всего

нам стать купцами. Попутешествуем по этому миру. Может, где и парадный выход

найдем, зачем черный ход искать. Он всегда под боком. Шаг в сторону и ты там.

— А чем мы будем торговать?

— Начнем с нашего оружия, а потом видно будет.

— Нет, наше оружие я продавать не стану, — нахмурился прикипевший к

своему вооружению герой.

— Зачем нам столько: три меча, три копья, две секиры. Оставим себе по

щиту и секире, и хватит. Копья и мечи давай продадим.

— Нет, — твердо заявил молодой витязь, — в крайнем случае, продадим один

меч и копье, а себе оставим полное людоедское вооружение и секиры.

— Ладно, поговорим об этом позже, — махнул приятель. — Погнали лучше за

этими точками, их и так едва-едва видно, а пока мы с тобой спорим, они совсем

исчезнут.

Быстро собрав вещи, приятели вскинули поклажу на плечи и быстро потрусили

в погоню за черными точками, которые уже почти совсем скрылись за далекими

барханами. Ни жара, ни более сыпучий, чем прежде, песок не могли их

остановить. Наконец, наступившие сумерки скрыли от них точки, однако приятели

сделали передышку только для того, чтобы попить, а затем, выбрав среди ярких

звездочек, усеявших юго-восточный край синего небосклона, подходящую

путеводную звезду, размашистой рысью устремились к ней.

Путники гнали, не останавливаясь, пот градом катился с них, но тут же

высыхал. Взошедший над пустыней огромный яркий диск местной луны хорошо

освещал их путь, он придал песку зловещий мертвенно-голубоватый оттенок, но

победители чудовищ почти не обращали внимания на подобные мелочи.

Разогревшиеся и освоившиеся с пустыней герои наращивали темп гонки. Они

ощущали себя, как марафонцы на олимпийской трассе, только приз был несколько

заманчивей, они сражались за свою иллюзорную жизнь. Гонка была отчаянной.

Игроки уже давно потеряли счет времени, об усталости они и не думали,

останавливались только на короткие водопои и снова уходили на дистанцию, их

гнал вперед азарт погони за черными точками. Препятствие появилось

неожиданно.

— Стой! — внезапно рявкнул герой, но не сдержавший инерции приятель

толкнул его шестами, однако наш витязь устоял и еще громче заревел. — Стой,

кому говорят!

— В чем дело? — с трудом переводя дыхание, спросил бродяга.

— Препятствие, — показал вперед ведущий гонщик. Теперь и его спутник

хорошо разглядел маячившую перед ними темную впадину.

— Что это такое?

— Откуда мне знать, — буркнул Андрей.

— Похоже на каньон или на русло пересохшей реки, — предположил Игорь,

внимательно всматриваясь в залитую лунным светом впадину. — Что будем делать?

— Не знаю. Наверно, придется остановиться до утра. Или ты предлагаешь

форсировать ее сходу?

— Лучше днем, — покачал головой осторожный приятель. — Ночью уж слишком

рискованно: загреметь вниз недолго. На фиг спешить на тот свет. Ждать-то утра

осталось всего ничего. Луна вон посмотри уже где. Скоро солнце начнет

вставать. Надо бы малеха и отдохнуть.

— Давай отдохнем. Мне и самому ночью не хочется туда лезть. Где

остановимся? — спросил Андрей.

— Давай найдем бугорок, откуда хороший обзор, и выберем место.

После коротких поисков путники забрались на высокий бархан и с его вершины

оглядели окрестности. Внезапно, там, куда они так спешили, они заметили

группу небольших огоньков. Кто-то ночью жег в пустыне костры. До костров было

довольно далеко, но видны они были прекрасно.

— Похоже, мы у них отыграли больше пары десятков километров, — покачал

головой бродяга-марафонец. — Если бы не это ущелье, мы бы до них за ночь

сумели добежать.

— Ладно, не будем спешить. Кто знает, что это за точки. Даже если это

люди, думаю, они нам могут и не обрадоваться, — вздохнул осторожный герой. —

Лучше будем висеть у них на хвосте. Сейчас давай отроем себе укрытие и будем

отдыхать.

Теперь, когда приятели остановились, то вдруг заметили, что в пустыне

стало ощутимо прохладнее. Они быстро устроили себе логово и забрались в него

на ночлег. Зарывшись в песок, утомленные долгим бегом стайеры вскоре уснули.

Проснулись наши скитальцы с первыми лучами солнца, после завтрака они

выбрались из своей норы и поднялись на вершину бархана, чтобы ознакомиться с

обстановкой. Загадочные вчерашние точки уже снова выступили в путь, хотя они

все еще были слишком малы, чтобы разглядеть, что же это такое, но теперь они

казались более четкими и заметно выделялись на желтовато-белом фоне пустыни.

Дорогу путникам преграждало высохшее русло довольно большой реки. Берег с

их стороны был крутым и обрывистым, порой достигая полусотни метров в высоту,

зато другой оказался пологим, и на нем виднелись заброшенные развалины

деревни, вид которой напомнил приятелям покинутый ими городок.

— Вот видишь, и наши шесты теперь нам пригодятся, — усмехнулся Андрей,

довольный своей предусмотрительностью.

— Теперь пригодятся, — буркнул ученый муж, разглядывая то удаляющиеся от

них точки, то заброшенную деревню. — Давай скорее искать подходящее место для

спуска, а то этот караван далеко от нас уйдет.

— Ты что, видишь, что это караван?! — поразился молодой герой остроте

зрения своего глазастого приятеля.

— Не обязательно его видеть. Если мозги есть, то и догадаться можно.

Видишь, как их много? Куда больше пяти десятков. Да и идут они цепочкой.

Ясное дело караван, чему же еще быть?

— Это могут быть и всадники, — недовольно хмыкнул герой, задетый

упоминаем о мозгах. Временами его начинали очень сердить колкости приятеля.

— Для армии это слишком мало. А чего небольшому отряду всадников в

пустыне делать? Скажи на милость.

— Это могут быть и разбойники. Вспомни Али-Бабу.

— Ну, ты бы еще всю "Тысячу и одну ночь" вспомнил. Это сказка.

— В каждой сказке есть доля истины, — прищурился герой.

— Это в шутке есть доля истины, а сказка, особенно арабская, это чистой

воды вымысел. Что про Аладдина, что про Али-Бабу. Игра буйной фантазии

автора...

— Ладно, хватит языком трепать, — прервал философа-пустынника

нетерпеливый герой. — Уже достал меня... Аристотель! Чем попусту болтать —

делать дело надо. Пошли лучше посмотрим, как нам перелезть через эту канаву,

да надо гнать дальше.

Вскоре удобное место для спуска было найдено. Используя шесты вместо

веревок, путники быстро перебрались на другой берег и перетащили свои вещи.

Затем они снова помчались в погоню за несколько оторвавшимся от них

караваном. Погоня продолжалась до обеда, затем нестерпимо яркий блеск солнца

и раскаленный песок заставили их прекратить преследование. Впрочем, точек в

дрожащем раскаленном воздухе, струями поднимавшемся вверх, все равно не было

видно.

Вырыв себе укрытие с учетом особенностей рельефа местности, приятели снова

остановились на отдых. Только теперь они обратили внимание, что вода в одном

из бурдюков скоро закончится, в другом было немногим больше половины

— Надо меньше пить, — вздохнул Андрей.

— Да, тебе надо меньше пить, — кинул старый пьяница. — А то ты через

каждые полчаса хлещешь воду и каждый раз литрами.

— А ты что, не пьешь?

— Я пью помаленьку. Знаешь же сам: вода не водка — много не выпьешь.

— Вчера вечером ты ее хлестал только так.

— Надо же было возместить потерю жидкости, чтобы предотвратить

обезвоживание организма, — усмехнулся бродяга.

— Кстати, если это караван, то где-то должен быть и колодец. Кто-то

говорил, что караваны ходят там, где есть колодцы.

— Ну, вот так всегда! Сколько уж раз мне приходилось жалеть о своих

словах! — вздохнул ученый муж. — Но вот о том, что я промолчал — никогда.

— Ты отказываешься от своих слов?

— Нет. Но ты мог бы и сам заметить, что мы бежим не по его стопам, а чуть

наискосок. Поэтому, если даже и был колодец, мы его проскочили. Надо было

поискать воду в деревне или на реке, под камнями. Где-нибудь там, если

копнуть поглубже, должно было что-нибудь остаться.

— Сам знаешь, времени у нас в обрез. Теперь нам придется рвать во всю,

надо догнать этот караван, до того как кончится вода, — твердо заявил наш