Возьмите нас в стаю

* * *

— Капитан, а все-таки я настаиваю, что вторая планетаперспективнее, — упрямо проговорила Олежа Пирс. -Напоминаю вам, что Тусканор тоже является гигантом без твердойповерхности. Возможно, дотуши предпочитают прятаться именно на такихпланетах.Тим хмыкнул.Он запретил остальным кораблям входить в атмосферу любой из планетныхсистем — исключительно из опасения того, как повлияет на членовэкипажей ментальное поле дотушей. И сейчс он спорил с Олежей на счеттого, на какой же планете проводить личное исследование их кораблем.Олежа ему не нравилась. У Тима складывалось иррациональное ощущение,что ее поставили первым помощником не столько чтобы делать дело,сколько чтобы спорить с ним. А что, вполне возможно, так оно и было.Ее нэли, которая, конечно, тоже присутствовала на мостике, сидела насвоем насесте, распушась в толстый белый шар с перьями, и провожалаТима неприятными глазками-бусинками. Он думал, что его раздражалодружелюбие Киры, которая так и норовила усесться ему на голову, егораздражала, но нет. Это тупое, неостановимое внимание, как будто натебя хотят броситься из засады, гораздо хуже.— А я напоминаю вам, Пирс, что одной точки недостаточно дляпостроения кривой. И что я являюсь командиром корабля. Олежа послушно замолчала — все та же игра в армию. Если честно,Тим и сам не чувствовал себя уверенным. Ему просто казалось, онпеченкой чувствовал, что дотуш не в газовом гиганте находится. Чтоему там делать? Там нет никого. Он помнил эти стихи об упоениибитвой, о желании окунуть... конечности, они так и не поняли,как эти конечности должны выглянуть... в бегущую кровь. Нагазовом гиганте не могло быть никакой бегущей крови.И уж подавно никакой бегущей крови не могло быть на первой планете -крошечном каменном шарике с крайне разряженной атмосферой, оченьдалеко от остального светила. Этот шарик едва и планетой-тозаслуживал называться по стандартной классификации.Пятая планета, ближайшая к звезде, походила на Меркурий: половинатемная и холодная, половина раскаленная. Там, конечно, дотуштеоретически прятаться мог, но Тим в этом тоже сомневался..Значит, оставалась третья, до того похожая на Землю, что даже нелепо:у нее были два спутника, которые должны были обеспечиватьприливно-отливную активность; она находилась на подходящем расстоянииот своей звезды; тот самый газовый гигант, Вторая, должен был служитьзаслонкой от космических булыжников; наконец, они знали, что напланете есть атмосфера. Все это указывало на возможностьвозникновения жизни, причем жизни, похожей на жизнь на многихземлеподобных планетах, каких в Галактическом Содружестве, как нистранно, большинство — что-то около тридцати пяти процентов.Все прочее виды жизни куда более экзотичны.Воздух в корабле дотуша, скорее всего, не походил на земной.Собственно, специалисты ни одной из планет Проекта так и не поняли,на что он походил: на корабле хранился целый набор самых разныхгазов. Некоторые из сохранившихся изображений и видео указывали нато, что атмосфера могла быть кислородно-азотная, другие — чтосерная или даже совсем экзотичная метановая. Возможно, дотуши моглижить при широком спектре различных условий. (Хотя, как сказала Таня,у биологов начинали болеть головы при одной попытке представить, накакой такой планете подобные существа могли сформироваться).В общем, на деле не было никаких причин отдавать предпочтение третьейпланете. Ничего, кроме интуиции, а то могла быть обыкновенная ловушкамышления, дань ее сентиментальной похожести на Землю (и на Триоку,кстати сказать).И все-таки Тим приказал держать курс к Третьей.Неспециалисты часто с трудом представляют расстояния внутри планетныхсистем. Людям как-то трудно понять, что даже свету, самому быстромуагенту во вселенной, требуется несколько часов, чтобы добраться отодной планеты до другой. Нельзя просто взять и долететь с Земли доМарса за несколько часов; это путешествие на досветовых скоростяхпотребовало бы нескольких лет. Заблуждаются они и касательно простоты использованияперпендикулярного пространства. Казалось бы, сворачивай измерения всвое удовольствия, уменьшай масштабы, лети с той скоростью, какойтебе заблагорассудится (точнее, скорость та же самая, но расстояниясловно сжимаются). И, казалось бы, межпланетное пространствосворачивать должно быть так же легко, чем межвездное, даже проще:расстояния-то меньше. На самом деле деле все обстоит ровно наоборот:чем меньше пространство, которое нужно свернуть, и чем больше рядомцентров гравитации — читай, планет и звезд — тем сложнеетребуются расчеты. Не всякий компьютер справится. На земных корабляхрасчет навигации в пределах планетных систем велся с помощьюсимуляторов, упрощающих систему уравнений до сравнительно простогонабора объектов, и людей-навигаторов, которые доделывали остальное спомощью опыта и интуиции (поэтому корабли чаще всего гибли именно впутешествиях в пределах одной солнечной системы). Операционныесистемы шемин-мингрелей позволяли вести эти расчеты полностьюавтоматически, но все равно полет грозил занять много дней. Вотпочему Тим колебался: полети они сразу ко Второй, минуя Третью,времени можно было бы затратить вразы меньше.Но все-таки он повторил:— Курс к Третьей.И добавил для навигатора из шемин-мингрелей:— Келис, прошу в этот раз расчет свертывания делать вместе сВонгом. — Это может занять больше времени, — с тревогой заметилКелис.Да, время поджимало, кому это было знать, как не Тиму.— А вы постарайтесь, чтобы не заняло, — хмуро ответилТим.Если Третья окажется домом дотуша, он не мог позволить, чтобынавигатор оказался под властью его мысленного излучения— Хорошо, капитан, — сказал штурман.

* * *

Они сотворили почти невозможное: путь до Третьей занял всего два дня.Для Тима это были очень неприятные два дня. Только Джек своей дружбойи облегчал его положение: Тим уже неоднократно порадвался, чтопослушал совета Тани и не стал оставлять его на планете.Время от времени они выходили на сеансы связи с другими кораблями иполучали данные о Третьей. Все больше и больше складывалось:атмосфера действительно кислородно-азотная; присутствуютнеорганизованное ментальное излучение — это означает жизнь, ноочень вряд ли разумная (впрочем, Тим помнил, что Земля своим"организованным" ментальным излучениям обязанаисключительно китовым и некоторым видам шимпанзе). — Я не думаю, что дотуш там, капитан, — прямо сказала емуОлежа, когда они получили данные о разумной жизни.— Почему?— Потому что, будь он там, он бы уже уничтожил эту жизнь. Мызнаем, что дотуши предпочитают властвовать в пустыне.— Предпочитают ли? — Тим приподнял бровь. — Что мына самом деле знаем о дотушах?Но он все более и более убеждался, что Олежа права: ничего там нет.Они зря потеряют время, надо было лететь ко Второй... Или,может, не совсем зря? Насколько Тим имеет право застолбить этупланету как возможную колонию Земли?.. С другой стороны, вотчего-чего, а проблемы со свободным пространством для колонизации уЗемли сейчас нет, и еще поколение-другое не будет... Да иГалактическое Содружество в лице шемин-мингрелей наверянка ужеподсуетилось, оформив на планету свои права.И все-таки что-то его не оставляло, какое-то ощущение...Ощущение это укрепилось, когда они впервые вышли на отдаленную орбитувокруг планеты.Мастерство штурманов оказалось высоко: планета выглядела примернотак, как выглядит Земля с Луны — крупный диск, сверкающийсиневой, с необыкновенно яркими и четкими очертаниями континентов.Фотографии не могли передать этого, но теперь Тим увидел воочию:планета была прекрасна. Яркие синие моря, сверкающая зелень суши,перемежая почти правильными темно-фиолетовыми и голубыми полосами илоскутами, узкие золотые полосы пустынь, белые извивы облаков...Почему-то ощущение, что дотуш именно на ней, стало особенным сильным.Оно могло быть и ложным, это ощущение. Но не на ментальную связь илина телепатию это не походило; скорее, на интуицию, на очень сильнуюинтуицию, когда чувствуешь на затылке вражеский прицел, и за долюсекунду до выстрела успеваешь уклониться...— Пришли последние данные, капитан, — сказала Олежа. -Все в пределах нормы. Ничего там нет.— Почему так мало пустынь? — вдруг спросила Рената.— Что? — обернулся к ней Тим.— Пустыни, — ответила она. — Могли бы и знать,капитан, — она обращалась к нему на "вы" с легкойиронией, хотя и достаточно уважительно. — Посмотрите, какие тутбольшие континенты. В школе мы проходили, что пустыни всегдаобразуются в глубине континентов, куда не доходят водные массы. Это,конечно, еще и от розы ветров зависит и от течений... Но либо уполюсов, либо у экватора должны быть пустыни. А тут, посмотрите, сушаесть и там, и там, но везде зелень.— Можеть быть, у них пустыни зеленые? — предположилштурман Келис. — Или действует еще какой-то фактор? Ну, дляпереноса воздушных масс.И тут до Тима дошло, что ему еще на планете не нравилось.— Почему здесь нет гор? — поинтересовался он в пустоту. -На Земле очень хорошо видно горы. А тут не видно.— Сейчас посмотрю, — ответили Рената и Олежа чуть нехором.Олежа, видно, нашла информацию первой.— Потом, капитан, — сказала она, — что горы туточень старые. У планеты давно нет вулканической активности. Горысточились. Она старше Триоки.— Так, — сказал Тим. Тут уж хватило его школьных познанийв географии. — Вы понимаете, что вы говорите?— В смысле? — удивилась Олежа.— Если у нее нет вулканическое активности, — ответила заТима Рената, — то как эта красотка удерживает вокруг себяатмосферу? Нужно же электромагнитное поле. — Его может вырабатывать какой-то другой фактор...— И я даже знаю какой, — сказал Тим. — Дотуш. И выуже под его влиянием. Поэтому не замечаете очевидное и не хотитеверить нам. Олежа Пирс, Келис Малс, я отстраняю вас от командованиякораблем.Шемин-мингрели переглянулись.Тим ожидал, что они начнут возмущаться, может быть даже окажутсопротивление. На этот случай у него были приготовлены меры, но онотчаянно надеялся, что влияние дотуша не так велико, может быть, дажечисто автоматическое, на уровне рефлексов, если он еще до конца непроснулся. Очень уж ему не хотелось эти меры использовать.— Слушаюсь, капитан, — Олежа символически поднялась сосвоего кресла, и Келис, повинуясь ее сигналу, сделал то же. Потом добавила уже совершенно "гражданским" тоном:— Хочется покомандовать единолично — валяйте. Тольконикто на нас не влияет. Мы тренированные.Келис согласно кивнул.Тим пробормотал:— Этого-то я и боюсь.Ощущение, что в спину смотрит невидимый глаз, сделалось особенносильным, практически невыносимым.

Глава 40

"В Голливуде начала двадцатого века и то сняли бы лучше",— вот какая мысль крутилась у Алекса в голове, когда он смотрелна экран, где разгоралась борьба борбра с ослом. То есть, пардон,эсминца неведомых Чужих и гигантского кальмара тлилилей.Мысль была нервная, и Алекс даже тихонько захихикал. Риу не обратилана него внимания. Может быть, она знала, что он еще не пришел в себяот пульсирующего в венах адреналинах; что он смертельно устал,очевидно, голоден (но мысль о еде казалась противоестественной), ещеболее очевидно, изранен... Кстати говоря, Риу дала ему какое-тотлилильское обезболивающее, заверив, что оно должно быть для Алексабезвредно и не вызвать привыкания. Алекс очень сильно подозревал, чтото был обыкновенный этанол, потому что эффект казался очень похожим.(На вопрос, биолог ли Риу, та как-то очень изящно ушла от ответа,сказав, что обучалась всему понемногу, как то полагается тлилилю свысоким индексом интеллекта).Так вот, о Голливуде...На черно-белых экранах творилось нечто совершенно беспомощное."Эсминец", как называл его Алекс про себя, где он толькочто побывал — в это до сих пор не верилось — по-прежнемурассекал воду, но теперь его обвивали вынырнувшие из водыантрацитово-черные щупальца.Длина этих щупальцев потрясала воображение. Они с некоторымнапряжением обхватили эсминец, и теперь пытались то ли разломить его,как сухую деревяшку, то ли утащить под воду. Ни то, ни другое, неочень получалось. Щупальца елозили по бортам эсминца, эсминец пыталсяускорить ход, и все это тянулось уже минут пять.Любого режиссера за такую сцену в блокбастере сняли бы с его поста,освистали бы и подали бы в суд за растрату продюсерских денег. Да испецэффекты к тому же подкачали: черные щупальца дергались как-тодергано, сегментировано, и казались слепленными из пластилина наскорую руку.Алекс не удержался и спросил, отчего так:— Это не щупальца, — неохотно сказала Риу. — Всмысле, это не конечности. Это ротовой аппарат. И амплитуа движенийхарактерна для заглатывания пищи.Алекс содрогнулся, представив рот, к которому крепится такой ротовойаппарат. А потом снова не смог сдержать дурацкое хихиканье -нет, положительно, там был этанол!— Она что, будет жрать эту железяку?— Это гигантский завод, приспособленный для переработки металлав глубинных слоях океана, — сказала Риу. — Оно можетсожрать и железяку.Помолчав, она добавила:— Поэтому они прождали так долго. Эту штуку так быстро изглубинных слоев не поднимаешь.Прежде такая фраза напугала бы Алекса, заставив заселить ту самуюаморфную бездонную бездну, что являлась к нему в кошмарах, вполнеконкретными монстрами. Но сейчас ему было практически все равно. Нучто ж. Завод так завод. Бывает и не такое.— Долго еще? — спросил Алекс. — Теперь в любой момент. Оно и так что-то долго возится...Тут, словно по сигналу, щупальца напряглись, словно собравшись дляпоследующего решающего рывка. Эсминец тоже словно рванулся,окутавшись облаком пара — может быть, это был защитныймеханизм, а может быть, эсминец был серьезно поврежден...Риу что-то сказала по-тлилильски, не озаботившись переводом, и началатыкать пальцами в зеркало экрана.Несколько видов сменилось, в частности, появилось что-то вродерадарной схемы, "вид сверху". В центре этого маленькогоэкрана было пятнышко, по форме напоминающее эсминец, рядом с ним ипод ним — пятнышко несколько большем размером. Видимо, этотподводный завод-кальмар. Вокруг — еще точки и пятнышки,значительно меньше и того и другого. То ли группа поддержки, то липросто наблюдатели.И вдруг большое пятнышко, кальмар, исчезло! И один за другим началигаснуть пятнышки помельче.Риу что-то сказала еще на своем языке, но на сей раз все было понятноАлексу без слов. Он и сам добавил пару ласковых на сествана. Онипереглянулись.— Ну что? — спросил Алекс. — Теперь надо начинатьпаниковать?— Не думаю, — сказала Риу. — У них должен бытьзапасной план. У них не может не быть запасного плана. Предприятиятакого рода... там протокол на протоколе на протоколе, никто ичихнуть не смеет без запасного плана. У вас не так?— У нас точно так же, — мрачно сказал Алекс, — но унас еще халатность на халатности и тупой некомпетентности.— Ну, хоть что-то в Галактике не меняется, — Риу пожалаплечами. — Но тут дело планетарной безопасности. Сейчаспосмотрим...Она вновь забарабанила пальцами по зеркалу, и внезапно посреди экранапоявилось изображение эсминца в куда лучшем качестве, чем раньше, дак тому же цветное.— Вот сразу бы так, — пробормотал Алекс.— Это не я, — Риу казалась обеспокоенной. — Этонаше... правительство, скажем так... затребовало лучшийвид, а я просто к нему подключилась. Сейчас что-то должно произойти.Снаружи картинка казалась даже мирной: с этого ракурса эсминец Чужихпоходил на этакий детский пароходик, шлепающий себе по воде, которыйкто-то обвесил ненужной машинерией странного вида. Если, конечно,забыть о размерах этого пароходика и о том, какие разрушения он ужепричинил. Ярко светило солнце, играя на водных брызгах -идиллия!И тут...Сначала Алексу показалось, что в воздухе появилось что-то вроделегкого тумана, этакая прозрачная дымка, застелившая горизонт. Дымкавсе сгущалась, превратившись уже в темно-фиолетовую пленку, и ужестало ясно, что она движется прямо на эсминец.Риу оскалилась, глядя на экран, ее хвост замолотил по полу мелкойдробью: первый раз Алекс наблюдал такое! До этого ему казалось, чтохвост у тлилилей, в отличие от наземных животных, вообще не принимаетучастия в выражении эмоций.— Что это? — с тревогой спросил он.— Что-то, о чем я только слышала... — сказала онанеохотно. — Если это то, о чем я думаю... О, гнусныеслизистые твари! Столько лет тяжелого труда!Облако сгустилось до полной синевы, застелив экран, и такпродолжалось минуты две. Потом дымка рассеялась — и все.Поверхность моря была чиста. Полностью. Будто и не было никакогокорабля.Алекс почувствовал себя полным и законченным идиотом.— Он что, уплыл? — спросил он.— Нет! Он был уничтожен.— Но... каким образом?!— Это такие... миниатюрные животные? Не знаю, какобъяснить. Они пожирают металл и пластик. И все, что похоже поструктуре на металл и пластик. Если правительство решилось ихвыпустить, то кто-то крупно напортачил.— Почему?— Потому что их не остановить! Так раньше проводили СтолетниеОчищения на планете! Их выпускаешь, они жрут все, что находят наповерхности и в верхних слоях воды, потом массово вымирают. И все!Понимаешь, все жрут. На всей планете.— А разве у вас... Я думал, вы только в космосеиспользуете...— Они — нет, — сказала Риу совершенно безжизненнымтоном. — Но мы инопланетными технологиями не брезговали. У нас,у Движения, есть свои базы. Точнее, были. О, подлые, подлые твари!Алекс вычленил из этого главное:— Так что, никакие специалисты посмотреть Хонду и Леднева неприплывут? — уточнил он.Риу вызвала кого-то в свое убежище, чтобы они осмотрели спасенных.Пока Хонда и Леднева лежали на полу, у постамента с опутанной своими"проводами" лилуной, и до того походили на трупы, чтоАлексу делалось не по себе.— Не знаю, — ответила Риу. — Я ничего не знаю.