| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Чудеса, да и только!
Мой названный отец креститься немногим менее истовее, чем когда в первый раз меня увидел — вышедшим из "портала" с надписью "КРЫМ НАШ" на спине. Вдруг, когда я принялся заправлять "водой" ещё и примус, его осеняет:
— Неуж спирт, сынок?!
Думал, тот час же я его "потеряю" — его преподобие хотя и крайне изредка, но крепко "употреблял". Для здоровья — его словами. Думал, что проклянёт и изгонит из дома, аки блудного сына и не посмотрит — что "ангел"!
— Нет, не спирт, — успокаиваю, — спирт бы вонял сивухой на весь дом, а этот почти не пахнет.
Принюхивается к поднесённой 20-ти литровой канистре, и:
— Истину молвишь — это не спирт... А что же тогда? — окунает палец и растирает жидкость меж пальцев, — на ощупь вроде что-то маслянистое...
— Это — "Стандарт-Ойл", отец.
— Извиняюсь, сынок — со слухом в последнее время что-то... Как ты сказал?
— "Стандарт-Ойл", говорю — американская универсальная жидкость. Используется как очиститель жирных пятен на одежде, растворитель лаков и красок, средство от вшей...
Думаю, Рокфеллер ни на грош не обеднеет, если я воспользуюсь его брэндом. Тем более его "Standard Oil" не совсем идентично моей "Стандарт-Ойл" — у него чёрточки между словами не хватает. И сами слова — составлены не из наших букв. Такой приёмчик использовали в "моё время" китайцы — почему бы и мне им не воспользоваться?!
Короче, как только установка заработала — тут был оформлена самостоятельная артель "Стандарт-Ойл", которую возглавил наш химик-органик Игорь Станиславович Лемке.
— ...Так зачем же ты его в лампу?
— Как горючее для ламп и примусов, тоже можно использовать — горит лучше, разве не видишь?
Почему так по-хитромудрому назвал, спросите?
Так я же не только для себя керосин очищаю... Я собираюсь им торговать и, иметь с этого прибыль. И здесь я сталкиваюсь с интересами монополиста, причём не частного — а государственного.
Как известно после революции всё нефтедобыча, нефтепереработка и торговля нефтепродуктами в стране была национализирована. С началом НЭПа всё это хозяйство перешло в ведение сперва "Главного управления по топливу" (ГУТ), затем могущественного монополиста — "Нефтесиндиката", спрутом протянувшего свои щупальца в каждый уголок — не только нашей страны, но и далеко за её пределы.
Все без исключения монополисты страшно не любят конкуренции — из-за прибылей они войны развязывают, а меня схавать им вообще — на один зубок... Даже не заметят, кто там вошкой хрустнул! Назвав же, на всякий случай, очищенный керосин другим брендом — я смогу иметь "фиговый листок": чтоб в случае конкретного наезда этого монстра — хотя бы попробовать прикрыть свою задницу...
* * *
И "всякий случай" не заставил себя долго ждать!
Одно из "щупалец" могущественного "Нефтесиндиката", находится у нас в Ульяновске на Базарной площади, что на Пролетарской (по старому — Торговой) улице. Раньше это была просто керосиновая лавка купца Королькова, сейчас это так называемый "Нефтяной склад" — на который централизовано завозят нефтепродукты, в основном керосин и, затем рознично торгуют ими по волости.
Формально во главе его числится так называемый "красный директор" — один из местных коммунистов, но фактически "правят бал" Сапрыкины — семья приказчика прежнего владельца, не пережившего революционного лихолетья.
На "Нефтяном складе" царит откровенно клановый дух. Чужих, они к себе и близко не подпускали.
За время хозяйствования этого "клана", ещё при "Главном управлении по топливу" (ГУТ), склад — как собака шерстью зимой, стал обрастать многочисленным хозяйством: куры, свиньи, коровы... Свой обоз в двадцать лошадей, своя кузня, своя столярная мастерская — чьи изделия реализуются на той же Базарной площади.
Вообще-то по упорно ходящим слухам: вся ульяновская частная торговля — не менее чем наполовину принадлежит Сапрыкиным, через подставных лиц из числа их многочисленных родственников. И в государственно-кооперативную торговлю они уже успели запустить свою загребущую руку.
Дошло до того, что реализацию нефтепродуктами они стали считать не основным — а каким-то побочным занятием!
Так что глава этой семейки, этакий знаете ли — реальный мини-Ксавер или литературный Корейко.
Сперва вроде удалось с этим кланом (в буквальном смысле) договориться: я по госцене покупаю у них "жёлтый" керосин, очищаю его до состояния "белого" и продаю обратно им... С небольшой маржой в свою пользу, разумеется. Ну, а они уже там, крутятся-вертятся с этим высоколиквидным товаром по собственному разумению. Мощность керосиновой установки вполне позволяла снабжать высококачественным керосином всю волость и, даже ещё немного оставалось для уезда. Прикинул на калькуляторе — вполне приличная сумма набегает для реализации кой-каких "заклёпок".
Однако, после буквально "медового" месяца взаимовыгодного сотрудничества, наша с ними общая партнёрская "лодка" черпанула бортом воды...
В почти буквальном смысле!
Первым делом, "родственнички" стали бодяжить мой керосин государственным... Я это вовремя заметил по падению собственной прибыли — керосин для собственных нужд я брал прямо с установки — ещё "тёпленьким".
* * *
Поскандалил с главой клана, попытался усовестить и образумить:
— Панкрат Лукич! На то, что Вы государственный керосин водой бодяжите — я в принципе могу закрыть глаза, хотя мне за державу обидно...
— Мочой, — ухмыляется, поблёскивая красной потной лысиной.
— Что, "мочой"? — думал ослышался.
— Керосин, что тебе продаём — мочой "бодяжим". Для чего ты думаешь, собственный обоз — в два десятка с лишним лошадей завели?
Он что, маразматик престарелый, издевается надо мной?! Вот вам и "азотистые соединения" в составе керосина, мля... И откуда взяться качеству? Нефть добывают с нарушение технологии, керосин из неё выпаривать — как Бог на душу положит и, потом ещё разбавляют на всех этапах транспортировки, хранения и реализации, всем — на что только убогой фантазии хватает.
Однако, "монополист", ёпсель... "Нет у Вас методов против Кости Сапрыкина!" — вспоминается бессмертное из фильма "Место встречи изменить нельзя".
— Ладно, хорошо — как Вам будет угодно: мочой, так мочой. Однако, Вы теперь уже мой собственный — "американский" керосин разбавляете, что уже ни в какие ворота не лезет! И, дело даже не в том, что меня лично два раз "обуваете" — в первый раз продавая мне это говно, а во второй раз — превращая в говно мой товар. Вы дискредитируете мою торговую марку!
Возможно, одно из сказанных слов показалось этому старому прохвосту нецензурным, иначе чем объяснить — что вдруг издевательская ухмылка куда-то вмиг исчезла, осталась только какая-то животно-нутряная злоба:
— А ты кто вообще, такой?
Признаться, растерялся:
— Как, это — "кто"?
"Неуж, прогрессирующий склероз у партнёра, — мелькает мысль, — может мой роялистый глицин с витамином "В12" ему предложить — у меня его почти целая пачка...".
— У меня договор о поставках "американского керосина" с Председателем артели "Стандарт-Ойл", гражданином Лемке — а тебя и знать не знаю... Пшёл вон!
С этих слов, у меня "ярость благородная — вскипела как волна..."! За грудки его было — да мордой об стол, да он как заблажит:
— Сёма, Фёдот!
Заходят двое добрых молодца — как будто под дверьми стояли, морды — за три дня не объедешь и, засучивая рукава:
— Пошто обижаешь батяню, контуженный недоносок?
Хотел было в драку за "недоноска" — но они скрутили меня буквально в "бараний рог" и, пару раз сунув кулачищами под рёбра, аж дышать на пару минут перестал... Только рот как рыба разевал, да слёзы из глаз так и потекли ручьём — как у царевны Несмеяны от "бородатого" анекдота... Вывели на крыльцо конторы и как щенка какого с него "спустили".
Последнее, что я услышал от этого старого беспредельщика:
— А твоя артель почитай у меня в руках.
Добры молодцы заржали жеребцами:
— Гыгыгы!
Поднявшись под их гогот на ноги, отряхиваясь от пыли и, сквозь зубы матерным матом матеря всё это конченное семейство, я краем глаза увидел как во двор "Нефтяного склада" въезжает подвода гружённая бочками с керосином — должно быть прибыла новая партия товара с полустанка. Невзрачный щупленький возница, с чёрной повязкой на лице — чем-то напоминающим советского киноартиста Савелия Крамарова, сочувственно на меня глянул единственным глазом...
Это называется — перемудрил я с конспирацией! Действительно — формально я не имею к артели никакого отношения.
Слава Богу, Игорь Станиславович успокоил и, даже с немалой долей брезгливости ответил мне:
— "Обхаживает", конечно — как Антанта Румынию в 1916 году. Но я знаете ли — натерпелся в последнее время от подобного быдла и, хоть на этом — "отпляшусь" теперь вдосталь.
Однако, опасение осталось — кроме инженера-химика в артели "Стандарт-Ойл" ещё номинально числятся два члена из местных работников. Их мне лично порекомендовал — как "надёжных в доску" сам Клим.
Но кто его знает!
* * *
Решив во всём следовать букве закона, я попытался приструнить попутавшую рамсы семейку как через их "корпоративное" начальство (того самого "коммуниста") — так и через волостные Исполком и Совет. Однако, здесь порядки почти что патриархальные: каждый ульяновец другому — если не брат, то кум или сват, это точно!
Фрол Изотович в ответ на моё возмущение — лишь что-то невнятно мямлил, мол торговля по нынешним нэпмановским временам — это не его епархия.
— Прежде, я этого Сапрыкина... ВО!!! — показывает крепко сжатый кулак, — где держал. А теперь другие порядки — уж, ты извини.
А тот "коммунист" — вообще "прикормленный", по ходу:
— Ты, товарищ Свешников — Заведующий оружием ОВО, кажется? Вот и "заведуй" на своём полустанке — на здоровье, а в наши керосиновые дела не лезь!
Можно было бы конечно, своих комсомольцев натравить — как предлагал Мишка... Но я не стал впутывать этих — практически ещё детей, в свой чисто коммерческий проект.
К зиме, меж мной и кланом Сапрыкиных вспыхнула короткая, но яростная — как конфликт на Даманском "торговая война".
Я велел Игорю Станиславовичу банчить "чистяком" самостоятельно, но конкуренты на это ответили прекращением продажи артели керосина-сырца. Была предпринята попытка прибрести сырьё на других складах "Нефтесиндиката", но видать у них уже сложилась корпоративная солидарность...
Мне отказали в оптовых партиях!
Волей-неволей пришлось выкинуть "белый флаг" и предложить противнику мирные переговоры.
Посидели, поговорили тихо-мирно — те для виду, покаялись пообещали исправиться... Но немного выждав, продолжили свою деятельность по превращению моего добра в говно — за мой же счёт. Приходилось терпеть, стиснув зубы...
Однако, ещё никто на этом белом свете не умиротворял беспредельщика своим ангельским терпением и, мне это ни в коем разе не удалось!
Отбив с минимальным ущербом для себя мою "атаку", Сапрыкины вообще решили меня "подвинуть". Те два "члена" артели "Стандарт-Ойл", перешли на их сторону и за спиной Игоря Станиславовича подписали купчую о продаже своей доли. Правда, мне удалось достаточно легко отбить эту "контратаку": ранее лично поручившийся за перебежчиков Клим — при мне разбил им рыла в кровь и, те пошли на попятную — через волостной суд вернув свою долю акций и передав их более достойным пайщикам.
Далее, Сапрыкины вообще уже объявили мне "войну без правил" — написав донос своему вышестоящему начальству, о нарушении артелью "Стандарт-Ойл" прав торговли нефтепродуктами — исключительно государственными структурами. Сапрыкины требовали лишить мою артель лицензии на промышленную деятельность, а её оборудование конфисковать в пользу государства... В пользу "Нефтяного склада", то есть.
В свою пользу — если уж быть совсем точным.
Был суд, на котором в ответчиках был вовсе не я, а Игорь Станиславович — как учредитель артели "Стандарт-Ойл" и его адвокат Брайзе Иосиф Соломонович — "временно" освобождённый из исправительно-трудового лагеря. Такое, в те весьма интересные времена — довольно частенько практиковалось.
— Что это? — спросил тот, ставя перед судьёй бутылку с мутной жёлтой жидкостью.
— Сцаки ответчика, штоль?
Про судебную экспертизу в эти времена, если и слышали — то только не в этих отдалённых от всех благ цивилизации местах. Поэтому, следственный эксперимент проводил сам судья. Взболтнув бутылку и брезгливо понюхав из открытого горлышка, тот уверенно ответил:
— Это керосин.
Другая бутылка, только уже с прозрачной жидкостью:
— А это что?
После тех же нехитрых манипуляций:
— Вода? Нет, не вода — неизвестное пролетарскому правосудию вещество.
Суд проходил в Ардатове — уездном городе, поэтому судья пока знать не знал и, ведать не ведал о "американской универсальной жидкости".
— Похоже ли это "неизвестное вещество" на керосин — в торговле которым, истец обвиняет моего клиента? — спрашивает адвокат-бандит.
Судья, как это водится в эти весёлые времена, был из "простых" — поэтому и ответил "по-простецки":
— Сам не видишь, что ли? А чё тогда очки на нос напялил?!
— Значит, это — не керосин?
Судья начинает терять терпение:
— Издеваешься над народным судом? Счас милиционера позову — он тебя выведет из зала суда и по шее надаёт.
Адвокат торжественно поднимает обе бутылки над головой:
— Как только что установил высокий суд — эта жидкость не является керосином, а значит — торговать ею не возбраняется.
Представитель истца — "Нефтесиндиката" то есть, не унимается:
— Запрещается торговля частных лиц, артелей и кооперативов и, прочих физических и юридических лиц, не керосином именно — а всеми без всякого исключения нефтепродуктами!
— А что такое "нефтепродукт", не подскажите? — задаёт вопрос адвокат.
Судья, только успевал головой вертеть, следя за прениями сторон:
— "Нефтепродукты", это вещества — производимые из нефти...
— Гражданин судья, Вы слышали?
Тот зевнул с тоской:
— Ну, слышал... Я тут, кажный день по десять раз выслушиваю всякое.
Адвокат обращается к ответчику:
— Игорь Станиславович! Из чего Вы изготавливаете американскую универсальную жидкость "Стандарт-Ойл"?
— Из керосина...
Пройдоха-адвокат торжествующе поднимает к потолку указательный палец:
— Вы слышали, гражданин судья: "из керосина" — а вовсе не из нефти. Значит, эта жидкость не является "нефтепродуктом" и, следовательно — торговать ею не запрещено.
Почесав в затылке, судья удалился на совещание и, вернувшись, разя плохо очищенной сивухой, вынес решение в пользу ответчика...
В мою пользу, то бишь.
— Молодцом, — говорю после процесса адвокату, — неделя в "комнате свиданий" с двумя "прачками" враз и, кроме того на ваш счёт в банке "капнут" гроши... Как договаривались.
Иосиф Соломонович, доволен — слов нет:
— Слушайте, а мне нравится так "сидеть"!
— Ну, а я Вам что говорил? Ещё и предложите "контракт" продлить... Хахаха!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
