Пока творился великий артефакт, клон Амаржа произвел рихтование магической схемы и вернулся Боддинок, на непокрытую голову которого временно нахлобучили волшебный венец. Вскоре началось финальное действо, ради которого все и затевалось.
Если не обладать продвинутым зрением, то процесс сотворения магии казался нелепым размахиванием руками и чтением не всегда связных четверостиший. В случае Амаржа, выпившего зелья для улучшения работы голосовых связок, так и вовсе был набор звуков, то мелодичных и плавных, то каркающих и резких, больше подходящих крикливым птицам. Когда колдун и ученик архимага завершил читать заклятье "Подчинение монстра", Посох Повеления в его руках стал слепить бьякуган пропускаемой через артефакт силой. После ослабления драконьего сопротивления Резаком и вкупе с моей уздечкой, сковывающей волю Зимнего Клыка, сотворенная гномом магия отлично легла на едва пришедшего в сознание белого дракона и сделала его — шелковым рабом. Всего на двадцать с крошкой минут, но этого времени нам хватит за глаза!
Пот градом катился с сосредоточенного лица и по напряженной шее Боддинока, когда чароплет убеждал своего "лучшего друга" совершить противоестественное. Я видел, как сработал магический триггер на первое "желание" — заполнить знаниями-воспоминаниями киира в моих мета-чётках. У меня тоже от напряжения вздулись вены, когда в голове мельтешили образы считываемой памяти, а перед глазами разворачивалось грандиозное действо по сращиванию островов и "выносу мусора" за "неблагодарными" рабами — второе "желание". Самое сложное на этом этапе состояло в том, чтобы за один раз объяснить бывшему хозяину необходимость заодно совместить точки возрождения рабов с областью входа на демиплан. Я ведь тоже собирался отхапать себе кусочек здешнего мира — для устроения внутри Снежного Шара тренировочного полигона.
Слово Власти — Пространство. Умопомрачительной сложности магия осколка каменного колеса, действуя через портальные кольца к замку Глинкла, переместила в его новые глубокие подвалы обитель дварфов — Кузню. А между теперь уже тремя вырезанными в камне башнями, раздвинутыми шире друг от друга саррухской магией, разместилась площадка с Древом — волшебным домом дриад. Через наведенный на замок резидуумный орб Тюрафа, которым воспользовался подчиненный дракон, я видел, как гигантские корни волшебного дуба-дома раздвигали камни, словно воду, и оплетали "снаружи" все внутренние помещения, углубляясь к самым горячим источникам минеральных вод.
В конце настал самый ответственный момент — "выгодное переселение". Здесь Боддинок вновь "уговаривал", давя интеллектом с подсказки Амаржа. Белый дракон согласился перестать быть отшельником и вернуться в большой мир, где ему нет — и не будет равных. Передние лапы сидящего Зимнего Клыка еще крепче сжали артефакт эпохи ящеровидной расы создателей — предалеких родственников драконов.
Амарж вынужденно пропустил действо по отделению махины замороженной драконьей скалы, выдворению ее из Снежного Шара и водружению в Котловане. Легко представить, что творилось поблизости от Порта Лласт... Вес высокой и узкой у основания горы плющил землю, обрушивая своды пещер Подземья и спрессовывая некогда дырявый камень в монолит — с последующим вымораживанием. Масштабное осаждение и подвижки пород сопровождались легкими землетрясениями. И древесным треском — рушились столбовидные утесы и падали многие древние деревья-исполины северного Невервинтервуда. Оставалось надеяться, что дриады из Снежного Шара успели предупредить всех лесных нимф и вместе с ними подготовились к бедствию, чтобы совместно смягчить последствия локальной катастрофы.
Боддинок справился лучше всяческих похвал: несмотря на истекшие чары заклятья "Желание", белый дракон остался в подчинении! Поэтому не я, а сам марионеточный дракон слепил круглый полигон и отделил от демиплана островок. (иллюстрации 173 и 174) Вот тут-то Зимний Клык и сбросил подчиняющие чары! Но поздно дрыгаться.
Боддинок поспешно смотался к кольцам портала, готовый убраться в любой момент. Клон Амаржа вместе со сферой драконов сам сунулся в раззявленную клыкастую пасть. Созданный архимагом сигил вспыхнул серебром пламени истинной магии. Двеомер Амаржа сковал жертву изнутри и снаружи. Сам бестелесный архимаг, применивший "Эфирный облик", проник в самое сердце белого дракона и зажегся там, словно серебряный уголек, испаряющий стылую кровь. Сгруппировавшись, гном-полубог целиком уместился в сердечной мышце и материализовался, выхватывая с собой часть драконьего духа — чтобы банально схарчить чужую Искру Жизни.
Я тоже дождался своего звездного мгновения. Одним большим и долгим глотком выдул пинту крови серебряного дракона, так же добровольно отдавшего какому-то просителю напоенную магией чешуйку и коготь — их я зажимал в кулаках. Если бы дракон вздумал лечь — раздавил бы меня.
Истерзанный Зимний Клык не успел предпринять — ни-че-го!
Поглотив желанное, архимаг-полубог энергетически раздулся. С опозданием в мимолетный миг сработали предусмотрительно сплетенные чары — в груди белого дракона произошла "Великая огненная вспышка", разнесшая по всем жилам твари серебряное пламя истинной магии. Гном, корчащийся в судорогах революционных изменений, почти вывалился мне под ноги, когда сработал следующий магический триггер — "Воздушный удар" метко пнул тельце Амаржа в силовую ловушку в центре сложного магического круга. (иллюстрация 175) Пока он летел, я дополнительно активировал убийственную функцию у фуиндзюцу на драконьем лбу, умершвляя с гарантией. Сразу же при этом активировалась находящаяся в пасти монстра сфера драконов, начавшая засасывать разум и душу убитого Зимнего Клыка. Одновременно сработал магический глиф подо мной, тот же самый, как и во время поглощения Духа Оленя по видоизмененному архимагом друидическому ритуалу. Благодаря предыдущему опыту, я хорошо представлял, как мне следует действовать. Мое нутро стыло от выпитой чужеродной крови, пришлось даже выкинуть из головы мысль, что перемещаюсь не в разорванную грудину, а в ледяной гроб. Как только моя маначакра пронизала тушу, а магия глифа установила магическую взаимосвязь между бездушной оболочкой и мной, я выплюнул "ледяную пилюлю" — сферу дракона прямо в ловчую сеть Боддинока, мигом совершившего телепорт в свой замок. По данному условию сработал следующий магический триггер — повязанного серебряной паутиной дракона прицельно кинуло в лужу-портал на мой Доминион.
Амарж по большей части спалил кровь белого дракона, что облегчало мне труд. По имеющемуся во мне шаблону я без спешки, основательно строил форму серебряной рептилии. Вся суть заключалась в чутком и чётком следовании интуитивным порывам. Я ведь вживую никогда не видел серебряного дракона, только по воспоминаниям Амаржа, переданным посредством полезнейших киира. Не представлю, как бы я справился без удачного опыта обращения в красного дракона!
Полуразумная Великая Киира отработала свою часть ритуала выше всяческих похвал. Вместе с моей маначакрой она распространилась по миг назад опустевшей оболочке белого дракона и целиком сохранила драгоценную телесную память, успешно дополненную ранее переданными воспоминаниями. Оправдывая свою полезность, отождествляющий себя с женщиной эльфийский артефакт реконструировал многие жизненные эпизоды, касающиеся овладения драконьей магией. Радуясь успеху, я благоразумно дал время Великой Киира, чтобы извлечь максимум пользы — наконец-то при смене формы получилось переместить полуразумную жемчужину памяти из старой личины в новую.
Самый ответственный этап — правильное возвращение в истинный облик. То, ради чего все затевалось! Пусть Великой Киира не было со мной, когда Кореллон Ларетиан совершал акт божественного творения, общую суть работы над собой я уяснил еще на ритуале Лича.
Чуть недокрутил назад формулу генов, пробуждая и сохраняя Кеккей Генкай Кори, а так же... вернул лавандовый оттенок в ставший чисто серебряным цвет глаз, но не стал исправлять малость осеребрившуюся кожу и металлический отлив волос. Еще раз повертел в голове вопрос: стоит ли как-нибудь отредактировать возраст на полных девятнадцать лет и шесть дней? По датам как раз выходит, что потеря семьи выпадает на Год Теней — Смутное Время и Кризис Аватаров, когда боги топтали одну землю со смертными. Нет, овчинка выделки не стоит. Слишком юного никто не станет воспринимать всерьез, как бы я себя не подавал, поработав над пластикой движений и знаниями культурно-исторических пластов. Бог не зря, так сказать, перевел стрелки моих часов на сто десять лет вперед.
От дракона мне перешло достаточно много мощной маны и чакры, чтобы продвинуть ступенчатое развитие Очага на единичку выше. Я продолжил структурирование системы циркуляции, разъединяя каналы чакры и струны маны на две — с единым центром. По сверхплотной мане, как по проводам, и так бежит чакра, а вот каналы чистой чакры не могут функционировать в прежнем режиме, с малолетства тренируемом мною. У меня имелось два очень близких слоя ауры — по ним и разделил, совершив фазовый сдвиг СЦМ. Исправлять разветвленность СЧ не стал: уже привык; помогает концентрировать в теле больше чакры; упрощает целенаправленную концентрацию энергии в разных частях тела. Покумекав, обеспечил циркуляционный характер обеих систем. И самое главное. Я потянул за кольцо Очага, создав конус, упиравшийся верхушкой в так желанную мною простую спираль — проекцию одной из двух, согласно завитушке на макушке головы. Вытягивая фигуру, вместо трех витков скрутил — пять. На шестой хватало сил и воли, однако ни к чему было так предельно напрягаться. Я и не рассчитывал на шесть, ведь пять витков — пять основных природных свойств чакры, пять точек пересечения — пять жемчужин божественных способностей. Из верхушки к круглому основанию опустил луч-высоту и с трудом туда вытолкнул классовую жемчужину нинсо — скрывающегося монаха. Затем спроецировал "на дно" обе вытянутые в конус спирали — без отражения узелков на пересечениях. Ядрышко самой сердцевины Очага нуждалось в стабилизации — для равновесия системы и каркаса под будущие жемчужины. По наитию чувствовал, как напрашивался еще один конус — отражение по другую сторону от возвращенной основной спирали, какая имелась до перерождения на Ториле. Исполнил...
Сделав рихтование прогонкой чакры и маны во всех четырех комбинациях, перекинулся обратно в новую драконью форму — завершающая стадия фиксации структурного облика серебряного красавца с гребнем от макушки до кончика хвоста и двумя рогами, от висков залихватски направленными назад. (иллюстрации 176 и 177). Усвоил всю энергию из накопителя мета-чёток. После возвращения в обновленный истинный облик прошелся по всем особо продуманным и качественным формам по порядку, увсех обновляя уровень ядра: Олень, архидруид; Гном, колдун; Человек, монах с престиж-классом асассин; Высший огненный элементал, воин; Лунный эльф, арканный иерофант на основе волшебника и друида; Серебряный дракон, колдующий чародей. Таким образом, надлежаще закрепил совершенные изменения.
Вусмерть устал...
Я чувствовал всеми фибрами души — из-за характера последних моих изменений Доминион стал более пластичен. А в Слове Власти "Пространство" накопившиеся за тысячи лет энергетические запасы еще не израсходованы. Я проявил рассудительность, решив действовать без надрыва и устранять огрехи на свежую голову и силы — пара Слов Власти лучше одного.
Был соблазн поместить осколок древнего толстого обода от каменного колеса саррухов в один из секретных сундуков, невесть где болтающихся в Эфирном Плане. Но я высоко оценил риск быть обворованным. Запечатывание тоже не вариант — как с пластилином работающее с пространством Слово Власти определенно внесет хаос в работу фуиндзюцу, даже "S"-ранг, вероятно, не сможет сдержать проявления неведомой древней силы. Для проверки влияния пока что засунул артефакт в подсумок с самыми простыми и кажущимися надежными чарами расширения пространства и снижения веса — пока буду носить с собой.
Я испытал глубокое чувство удовлетворения от проделанной работы, повлекшей за собой успешную активацию Шишо (начальной стадии проявления секретнейшего фуин-генома клана Хьюга). Следующую тройку часов, счастливый и опустошенный, я блаженно медитировал с кристальным лотосом в руках. Равносильное человеческому сну эльфийское дремление гораздо быстрее восстанавливало моральные и физические силы.
Глава 9.
Я опустил руку в воды пруда. Грани льдистого алмаза починенного перстня мультипосланий преломили вспыхнувшую внутри кристалла искорку волшебного света. Повинующаяся моей божественной воле магия Купели Сияния откликнулась и послушно показала мне Боддинока, отчаянно цеплявшегося за ветку дерева, столь же безнадежно противостоящего потоку камней. Прямо на моих глазах валун, переваливающийся посередь движущегося курума, подпрыгнул и покатым краем врезался в ствол. Молодой вековой дуб повалился, а крупная летучая мышь вынужденно взлетела, меняя диспозицию.
Изображение в водной глади постоянно теряло резкость и плавало, раздражая меня, в столь ответственный момент путающегося в слоях ауры и системах циркуляции внутренней силы, выходящей наружу через одни и те же тенкецу. Благодаря полету мыши-Боддинока я ухватил момент и догадался о месте и причинах происходящего. К скале Зимнего Клыка прилетел Клаус Северный Дракон. И он пытался проникнуть в логово соперника, зев колоссальной пещеры которого предусмотрительно сомкнулся еще до выдворения скалы с демиплана. Претворяя в жизнь худшие прогнозы, красный хозяин севера появился раньше ожидаемого, наложив свою лапу на главный приз.
Действовать надлежало быстро и решительно. Я отбросил прежние намерения воспользоваться лужей из вод моей Купели Сияния, застывших внутри драконьей пещеры. Прыгать в нестабильный портал к напарнику чревато. Мой взор вновь обратился к Слову Власти. За прошедшие часы его магия усилила чары снижения веса с двадцати до ста процентов и увеличила расширение с двадцати кубических футов до ста. Изъяв саррухский камень из подсумка, сильно сконцентрировался и сунул его в пруд, пытаясь стабилизировать канал связи.
Не знаю, как проявилась точка выхода моего неуклюжего телепорта, но обращенный в летучую мышь Боддинок суматошно дернулся прочь от внезапной угрозы. Стоило мне опрокинуться в пруд и появиться прямо в воздухе, как на меня обратили внимание.
— Боддинок! Где сфера? — Глядя на приближающегося Клауса, воскликнул я вдогонку закувыркавшейся летучей мыши, запутавшейся в своих кожистых крыльях.
С писком существо шлепнулось о камни, нашедшие шаткое равновесие в тот момент, когда огромный ящер, сверкающий в лучах солнца обжигающе красной чешуей, прекратил теребить насквозь промерзшую скалу, превратившую Котлован в целую долину просевшего пласта. К слову, надеждам на превращение местности в озеро не суждено сбыться — подвижки пород изменили русла рек. И надежной закупорки пещер тоже не случилось: как по вине "переезжающего" белого дракона, так и по причине мгновенного образования крепчайшего льда, закупорившего водные артерии.
