— Король посмотрел на то, что граф сотворил, да и приказал его с приближенными со скал в ущелье побросать. Уж больно много злодеяний они к тому времени натворили... Да только перед погибелью своею Дорн вроде обряда какого сотворил и поклялся, что коль попадет в его владения королевских кровей кто, мол, воскреснет и за погибель свою отомстит. На том и сгинули и граф, и его супостаты. И внизу, на камнях, того Дорна не отыскали...
Андрей хмыкнул: — Дело знакомое. Перед смертью хоть настроение противнику испортить. А тело, поди, искали плохо...
Гор с сомнением покачал головой и похлопал насторожившую уши лошадь.
— Оно может и так. Однако батюшка ваш сюда ни разу сам не ездил. А вот однажды направил он посольство в графство Торус. Перед отправкой вручил послу король свою шубу. В знак почестей. Хорошая шуба, богатая. Дворянин, понятно, ее надел и в путь.
— И вот, аккурат, как в бывшие владения Дорна въехал, ближе к ночи вдруг погода испортилась, потемнело вокруг, и заплутал отряд в горах. А когда луна поднялась, вышел из тумана всадник. А с ним еще десяток. И ни меч того всадника не берет, ни слово божье. Накинулись на спутников того дворянина верховые и всех поубивали, на месте. Посла в плен взяли и к главарю привели.
— Пленник глядь, а старший у них точь-в-точь тот самый Дорн. Глазищи горят. Волос до плеч, и плащ, будто из тумана сотканный. Глянул он на посла, всмотрелся и как закричит: — Опять не он, — вроде как обознались. Сорвал тут граф шубу, королем подаренную, и в клочья. А самого дворянина велел со скалы сбросить.
— А откуда такие подробности? — удивился король. — Кто рассказал?
Гор раздумчиво глядел на темнеющие вдалеке очертания: — Один из солдат в живых остался. Не убили, а только ранили. Вот он, когда выбрался, и поведал. И еще, — командир эскадрона помедлил. — Мой брат нижайше благодарит Ваше Величество за проявленную к нему милость и просил передать вам совет. Опасаться этого графа. Поскольку в разговоре с предводителем мятежников, из уст этого Наира однажды прозвучала надежда на то, что когда-нибудь вы встретите графа Дорна на своем пути...
— Я не осмеливаюсь подвергать сомнению вашу отвагу, — продолжил офицер, — но этот Наир представляется мне куда более значительной фигурой, чем хочет казаться...
— Да уж, — Андрей недоверчиво усмехнулся. — Я думал там действительно... А это, и правда, сказки, — он проводил взглядом размеренно шагающих воинов. — Ладно, объявляй привал. Поздно уже. Пока лагерь поставят, вовсе стемнеет.
Король отпустил поводья и поскакал вперед. Он вовсе не был так спокоен, как казался. Слова подданного подтвердили его собственные подозрения.
"Прорвемся", — пошутил Андрей. Он остановил коня в начале небольшого распадка.
— Привал, — скомандовал Гор, подчиняясь жесту короля.
Странности начались, едва отряды гвардии пересекли незримую границу Пернанских гор.
Погода, все предыдущие дни на редкость благоприятная, резко испортилась. Задул резкий, пронизывающий ветер, тучи затянули небо, солнце словно поблекло. А в довершение начался нудный, совершенно осенний, затяжной дождь. Промокшие до нитки всадники двигались вперед, мимо замерших елей. Шум стекающих по склонам потоков дождевой воды смешивался со стуком дождевых капель по щитам, которые воины, используя словно зонты, водрузили на головы.
Хуже всего стало, когда на горы опустились вечерние сумерки. Предметы вокруг потеряли свои очертания, перспектива смазалась.
— Проклятье, — выругался командир отряда. — Даже костров не развести, — провел Гор мокрой ладонью по висящим, словно две сырых веревки, усам.
— Ваше Величество. Что делать? Лошади устали, да и солдаты едва сидят в седлах. Как бы нам не застудить их. Я уже не говорю про пехоту.
Андрей мрачно кивнул, давая знать, что услышал сообщение.
"Началось? — мелькнуло в мозгу нечеткое подозрение. — А судя по всему, ветер только усиливается. И ночью в лесу будет сущий ад".
— Не преследовать, — махнул король на рванувшихся следом телохранителей. — Я скоро.
Он ткнул скакуна в бока и поскакал вперед. Уже через несколько минут оставшийся позади отряд пропал из виду.
Андрей пригнулся от ветви, едва не вынесшей его из седла, и выскочил на поляну. Идеальный круг, словно образованный расступившимися елями. Намокшая трава укрыла его сплошным ковром. Он натянул поводья и спрыгнул с коня. Осторожно ступая по скользкой земле, вышел на середину.
— Где ты? — неожиданно, словно сквозь ватный полог, донесся до слуха короля голос. — Я жду...
— Здесь, — произнес Андрей, не напрягая связок. Однако голос произвел эффект раската грома. Дождь, словно подстегнутый звуком, полился еще сильнее. И сплошной стеной отгородил поляну от остального мира.
— Я жду тебя... — вновь выкрикнул невидимый собеседник. — Наследник заплатит за все... — продолжал нагнетать хриплый голос.
"Ах, так? Ну, я отвечу", — Андрей, уже сознательно напрягаясь, собрал все силы и, выхватив шпагу, прокричал: — Так быть!
Всполох невиданной силы осветил все вокруг. Присел на задние ноги перепуганный нестерпимым грохотом конь. А в воздухе фиолетовой нитью скользнула вспышка молнии. Вырвавшись из острия клинка, она вонзилась прямо в середину громадной свинцово черной тучи, висящей над полем. Медленно развалился надвое и рухнул, погребая под обломками маленькие елочки, расколотый пополам дуб. Однако падение исполина произошло неслышно, как в немом кино. Раскаты грома скрыли все звуки. Напряжение, висящее в воздухе, усилилось. По мокрым ветвям елей поползли лиловые искры. Сверкая, они стекали вместе с каплями дождя и растворялись в темноте. И вдруг, словно повинуясь взмаху невидимого дирижера, дождь стих. Распалась, исчезая, грозовая туча. В разрывы ее, пробиваясь над верхушками елей, ворвались багряные лучи заходящего солнца.
Все вокруг изменилось. Поползли прочь непонятные тени, тянущиеся к одинокому всаднику, распрямилась, сбрасывая дождевые капли, трава. Миг, и вот уже вдалеке раздался щебет птиц...
А еще через несколько минут в глубине леса прозвучало отдаленное ржание и глухой стук множества конских ног.
Андрей спрятал шпагу в ножны и, едва переставляя ноги, приблизился к лошади. Поймал встревоженное животное и, успокаивая, погладил по мокрой, спутанной гриве. — Все нормально. Пока еще... — невнятно пробормотал он и, продев ногу в стремя, тяжело уселся на коня. Подданные встретили возвращение короля восторженными криками. Они, хотя и не могли видеть случившегося, понимали, что внезапное избавление от непогоды нельзя списать только на милость природы.
Гор с опаской глянул на приближающегося всадника. Ему показалось, что в облике монарха произошли явные изменения.
Однако Андреас провел ладонью по лицу и словно смахнул маску. Насмешливо улыбнулся и поинтересовался у командира: — Барон, вы так внимательно вглядываетесь в мое лицо, словно ждете, не появятся ли у меня рога. Позвольте успокоить — я все тот же. А если вы не успокоите своих воинов, то мой гнев быстро восстановит вашу память.
Гор опомнился и в два счета приструнил подчиненных.
— Ваше Величество, ночевать в поле не выход. Всего в часе пути есть заброшенный замок. Какое-никакое, а это убежище. Конечно, разместить всех не сможем, но хотя бы часть войск сумеет обсохнуть. Да и готовить ужин под крышей куда проще, чем на продуваемом всеми ветрами склоне. Однако, есть заковыка...
Король вопросительно посмотрел на сподвижника. — Так в чем дело? — поинтересовался он. — Что вас смущает?
Гор помялся: — Это крепость того самого проклятого графа.
— И поэтому мы будем подвергать испытанию терпение и здоровье наших солдат? — вопросом отозвался король. — Вперед. И чтобы больше я не слышал этих разговоров.
Он прислушался к себе. "Все верно. Неведомый противник, получив отпор, убрался зализывать раны, и пока им ничего не угрожает", — убежденно произнес Андрей себе.
Полки, обрадованные возможностью получить ночлег в относительном удобстве, приободрились.
Короткий марш-бросок завершился на вершине холма. Андрей, хотя и ожидал увидеть нечто подобное, непроизвольно замер.
Ночь скрыла следы разрушений, и на фоне плывущих по темному небу облаков островерхо возвышался величественный силуэт зловещего замка.
Глава 11
Колонны ступили на заросшую сорняками брусчатку. Миновав сорванные с петель ворота, полки гвардии входили на громадный крепостной двор.
Андреас обвел взглядом величественные постройки. Заросшие виноградом, изрезанные трещинами, стены все равно вызывали чувство восхищения.
— Интересно, — бросил король в раздумье. — Как сумел этот периферийный бандит выстроить посреди гор этакое чудо фортификации? И почему оно пустует? Это ведь прекрасный бастион...
Гор негромко, словно опасаясь потревожить нечто, отозвался: — Никто не хочет испытывать судьбу, Ваше Величество. Магия, как ни крути, вещь ... — он не закончил, но все было понятно и без слов.
Король стряхнул наваждение и приказал: — Разжечь костры, выставить охранение. Коней накормить, осмотреть замок. Занять помещения, отдыхать. Выход рано, — голос разнесся над замершими в ожидании войсками. А сам опустился в седло и тронул коня, направляясь к входной двери, виднеющейся в конце длинной, блестящей от недавнего дождя, каменной лестницы. Принял от следующего позади слуги зажженный факел и кивнул стоящим наготове солдатам. Те навалились и в два приема растворили дубовую махину. Король поднимался по отполированным временем кускам гранита и с недоумением ощущал некоторую робость.
"Стоп, — приказал разведчик. — Так не пойдет". Он скинул тяжелый сырой плащ и сжал шпагу.
Факел осветил широкий, почти весь заросший паутиной, дверной проем, послышался нестройный шум крыльев напуганных внезапным вторжением летучих мышей.
Андрей взмахнул клинком, срезая вытканную искусными ткачами сеть, и шагнул вперед. Однако разорванная паутина, вместо того, чтобы опасть по обе стороны входа, нарушая все законы природы, вдруг заколыхалась и потянулась к вошедшему, норовя облепить и запутать его в громадный кокон.
— Всем назад, — не отводя глаз от диковинного сита, рявкнул король. — Ждать здесь. Позову.
Он настолько явственно представил, как раскаленное жало клинка, словно горячая струна — масло, пронзает этот полог, что даже не удивился, увидев, как лезвие шпаги и наяву приняло невероятно яркий оранжево-малиновый оттенок.
Взмах огненным клинком, и вспыхнувший, словно сухой тополиный пух, занавес, осветив на мгновение все вокруг ярким светом, легким пепельным снегом ссыпался на плиты замка.
Освещая путь факелом, Андрей прошел в зал. Резко, словно уходя от наведенного дула, рванул в сторону и перекатом, с выходом на согнутые ноги, ушел с линии атаки... Погас сбитый о выступ огонь факела. Не была ли эта предосторожность избыточной, подумать не успел.
Скрипнула возвращающаяся в проем дверь и с тяжелым стуком встала на место, отрезав короля от внешнего мира.
— Замуровали... — пробормотал исследователь и поморщился. Шутка вырвалась не ко времени и не к месту...
"Похоже, это нечто считает, что добилось своего", — Андрей пригнулся, стараясь разглядеть что-нибудь в кромешной темноте. И с некоторым удивлением сообразил, что в зале стало светлей. Ни свечей, ни проблесков из угадываемых в полутьме готических окон, однако, ясно проявился поросший толстым слоем пыли каминный проем в конце зала, и замерцал тусклыми красками столь же гигантский портрет вельможи, изображенного на холсте. Вставленный в позолоченную раму, он величественно висел напротив входа. А с картины, свирепо блестя волчьими глазами, смотрел остроухий приятель Альф. Хотя, на благодушного персонажа комиксов этот упырь походил так же, как пулемет Максим на кофемолку. От взгляда на это смутно знакомое существо по спине пополз неприятный холодок.
Высокая соболья шапка, скрывающая, скорее всего, длинные уши, ставшие отличительной приметой графа, нависала над смоляными бровями и матерым носом.
Прошло всего несколько мгновений, и в сумрачном пространстве зала возник сам хозяин. Он словно соткался из поднятой неосторожным движением пыли, загустел и стал совершенно материален.
— Наконец. Это свершилось... Он здесь, в моих руках, — бессвязно, и почему-то с подвыванием, произнес призрак.
Андрей кинул взгляд в стороны, опасаясь, как бы у него за спиной не выросла еще парочка доброхотов. Прикидывая, как могут развиваться события, король сделал короткий шаг к стене, стремясь хоть как-то обезопасить тыл.
Коснулся спиной камня и приготовился к продолжению. Но, против ожидания, хозяин не стал следовать традициям голливудских злодеев и опустил вступительный монолог. Он плотоядно ухмыльнулся и вдруг, словно громадный осьминог, метнул в противника ядовито-красный огненный шар. Взмах шпаги рассек комок пламени, но обрывки его коснулись руки, держащей клинок. Окатило, будто расплавленным оловом. Вспыхнула, истончаясь, гарда, поползли кожаные лохмотья перчаток, а сама кисть мгновенно стала чужой.
Не рассуждая, повинуясь только рефлексам, Андрей перекинул шпагу в левую руку и встряхнул поврежденной кистью. Морок взвился мельчайшими искрами. Однако жжение уменьшилось.
Занятый организацией отражения атаки, едва не пропустил угрозы, возникшей вовсе с другой стороны. Из прочного, кажущегося совершенно твердым, камня у него за спиной, выросли две руки и потянулись к обручу короны.
"Ах, ты, блин, Терминатор жидкий", — ругнулся король и дернулся вперед.
Противник двигался к деморализованному странным явлением Андрею, явно намереваясь повторить атаку.
"Мысль — материя", — рвануло в сознании, сквозь первые сполохи панической неуверенности.
Созданный в воображении, щит отразил мелькнувшее в воздухе пламя. Сгусток вспыхнул, сталкиваясь с невидимой, но действенной преградой, и рассыпался на миллион искр.
И тут же, приободренный озарением, король взмахнул шпагой. Клинок, невероятным образом удлиняясь, просвистел, разрезая ставший тугим и плотным воздух, преодолевая выставленный врагом заслон, и едва не отсек увенчанную меховой тиарой голову. Противник не стал уклоняться, он просто растаял в наполнившем зал дыме. Растворился, а возник уже совсем в другом конце громадного ристалища.
Андрей, уже не сомневаясь в собственных силах, восстановил размытый ударом щит и, чувствуя, как изгибается окружающее пространство от попыток пробить это эластичное поле, следил за формирующимся образом врага. "Работать вторым номером, отражая все более изощренные атаки, — путь к поражению", — понимал он, однако, не мог сообразить, каким образом справиться с неуязвимым в своем непостоянстве призраком.
И тут взгляд наткнулся на исполинский портрет графа. "Попытка, не пытка", — решился король и, пугнув оппонента ложным выпадом, со всей силой, помноженной на воображение, вонзил огненный клинок в сердце горделиво взирающего с портрета.
Рвануло так, словно шпага потревожила взрыватель противотанкового фугаса. Ухнула, вылетая вон, тяжелая дверь. Волна прошлась от стены к стене, сметая на своем пути мелкие предметы, и в густой завесе пыли, дыма и копоти Андрей успел заметить, что фигура графа съежилась и стекла в узкую щель между плитами.
