Классик

Поехать в гости собиралась давно, с весны. Мать звала все настойчивей. Поэтому, устроив маленький спектакль мужу, решила совместить приятное с полезным.

Алексей должен твердо понять, что шутки кончились. Жить так, как хочет он нельзя... Разве для этого он столько лет ломался на ковре? Что бы открывать двери толстопузым хозяевам? Нет..., нужно что-то делать. Что именно, она не знала., но и так продолжаться ... Поняв, что она вновь вернулась к исходной точке рассуждений, вздохнула и поправила волосы. — Ничего, ничего... завтра позвоню, — Хотя, — она сузила глаза, — ну уж нет, через неделю, как минимум. Пусть...

Дверь купе приоткрылась и на пороге возникла проводница. — Девочки, газеты, журналы, не желаете?

— Мария покосилась на толстую стопку глянцевых обложек. — Один дайте. Вот, сверху. — Попросила она, вынимая кошелек. — Открыла наугад и перевернула лощеную страницу. — Читать расхотелось.

Поезд пришел в Рязань поздно вечером. Короткая поездка в салоне прокуренного такси, изумленно-радостные причитания матери, позднее чаепитие, и вот уже она вновь в своей маленькой, помнящей еще маленькую Машку, комнате.

Старый письменный стол, шифоньер с облезлым зеркалом, узенькая тахта. Все как тогда, десять лет назад, когда бывшая выпускница и первая красавица своей школы, сорвалась в столицу...

Поступила легко, без протекций, без блата. Потому не верила в удачу до самого последнего момента. Однако потихоньку радость свершившегося утихла, появились новые заботы. Провинциалка вписалась в столичную жизнь, появились новые подруги. А потом возник он. Большой, кажущийся совсем взрослым, с невероятно открытой, простой улыбкой. Спортсмен, чемпион, восходящая звезда спорта, ну чем не пара для начинающей свою звездную карьеру актрисой? Расписались сразу после окончания первого курса. Волшебное лето в Прибалтике, переезд в новую, купленную Алексеем квартиру.

Она училась, Леха пропадал на сборах, соревнованиях. Возвращения ждала, как праздника. Таких подарков, какие привозил он, не видела ни у кого из подружек. Роскошные наряды с головокружительными именами на этикетке, дорогой парфюм, обувь. Казалось, что так будет вечно. Распределилась в Москву. Старый с традициями и своим укладом театр. Первая роль..., не Джульетта, но и не кушать подано... Но потихоньку начались серые будни. Шмотки приелись, замотанный тренировками супруг с крайней неохотой соглашался выводить в свет молодую жену, новые роли появлялись, но шли, что называется, мимо. Ни цветов, ни оваций... Рутина. А в довершение... Сторож!? Ну не сторож, телохранитель, суть-то одна.

Мария отвернулась от зеркала и расстроено опустилась на застеленную хрусткими простынями кровать. — Вернуть бы все..., вернуться туда, в детство... Она уткнулась в пахнущую домом подушку и уже не сдерживая себя, разревелась.

-Маша, Машенька..., что с тобой. — В дверь заглянула мама. — Случилось что?

— Нет... — Мария, стерла со щеки мокрую дорожку, и вдруг добавила. — Леха из спорта ушел. По травме, и охранником устроился....

— Сволочь... С чувством добавила она, и снова заплакала.

-Ну, так и что?— Недоуменно глянула на нее мать.— Не сильная хоть, травма?

-Да что ему сделается. — Отмахнулась Маша. — Здоровый, как медведь. Улыбку свою идиотскую включит... И молчит, смотрит, как на картину...

А может, как на икону? — Вполголоса пробормотала мать.

-Ты меня извини, не мое конечно это дело.— Маргарита Семеновна вздохнула и прошла в комнату.— Парень тебе достался хороший. Грех жаловаться. Дом в Москве, машина, работа..., сама вон, как конфетка. Одета, обута. Что тебе надо?

Мария сжала губы.— Как ты не понимаешь... Он офис сторожит.

-Не пойму я, офис... Так что-ж тут зазорного? — Мать вытерла ладони передником. — А ты у нас из графьев? Я всю жизнь на заводе, бумажки перекладывала, и нечего.

А я не хочу.— Дочь глянула на фигурку матери. — Тебе еще пятьдесят, а ты вон на кого похожа?

На свои полсотни и выгляжу .— Мать мимоходом глянула в зеркало. — А мне наряды и машины покупать было некому. Тебя растить надо было. Одной легко думаешь? Платьица, джинсики твои на полторы сотни зарплаты? Вечером с работы прибегу, ужин согрею, и снова за бумажки, сметы эти, несчастные. А все только, чтоб лишнюю тридцатку к зарплате...

-Да я разве что говорю?— Маша опомнилась и села на скрипнувшей кровати.— Спасибо тебе. Только сейчас время другое, и возможности другие... Знаешь, как сейчас...

-Время оно всегда другое. — Отозвалась мать.— И в мое время можно было жить. Пристроиться в магазине, или на базе... Только... Не понять тебе. Ладно, ложись спать, завтра поговорим.

Утро вечера мудренее.— Права пословица.

Вчерашняя хандра исчезла. Мария созвонилась со школьными подругами, позавтракала и унеслась, прихватив подарки. Несколько дней пролетели как один.

— А что это Алексей не звонит?— Мимоходом поинтересовалась однажды мать. — И ты ему, тоже?

-Да..., — Мария чуть смутилась, — поругались немного, — она усмехнулась, — пусть помучается. — Я ему заявление сказала писать. На развод.

-Сдурела?— Маргарита Семеновна опустилась на стул.— А он?

-Написал, куда он денется,— беззаботно махнула рукой Маша, — вон в сумочке валяется. Позвоню, потом. Сговорчивее станет. Может за ум возьмется. — Мария промокнула губы салфеткой. — Мы сегодня к Ленке, на дачу едем. Вот вернусь, и позвоню... Скажу: пусть выбирает. Или я или эта... охрана дурацкая. И что бы к возвращению нормальную работу нашел.

-Ох, Маша, дура ты, прости меня за грубое слово.— Не сдержалась мать.— Смотри, доиграешься. Такие мужики на дороге не валяются. Он ведь тебя на руках носит. Кто еще станет терпеть? А училась когда? Кто тебя кормил, одевал? Ох, горе ты мое.

-Да кому он нужен.— Отмахнулась Мария, и добавила чуть менее уверено, — никуда он не денется.

-Ну, смотри. Мое дело сказать.— Отрезала Маргарита Семеновна. — Как бы не пришлось тебе... Она замолчала и принялась сердито убирать посуду.

-Позвоню, позвоню..., ну что ты сердишься.— Рассмеялась Маша, и потянулась поцеловать маму. — Бежать надо... Вот вернусь, и помирюсь с медведем этим.

Она торопливо натянула куртку из тонкой лаковой кожи и подхватила сумочку. -Бегу...

-Осторожнее, там... на природе, не простудись. — Попросила мать, провожая дочку. И словно в воду смотрела.

Тепло сменилось затяжным, хмурым дождем. — Отдых за городом превратился в наказание. Неделя в сыром, промокшем домике не прошла даром, Мария простыла и слегла с температурой.

Наконец хворь отступила, и актриса вспомнила про работу, про оставленного в Москве мужа.

"Абонент находится вне зоны доступа, или временно недоступен".— Бесстрастный голос, вызвал легкую досаду. После третьего звонка досада сменилась столь же мимоходным беспокойством. А вот после нескольких безуспешных звонков на домашний номер Мария озаботилась всерьез.

-Что за дела? — Пробормотала она, набирая телефон подруги.

Новость, пересказанная захлебывающейся от сочувствия коллегой, стала громом среди ясного неба.

— Ранен? В больнице?— Мария суматошно собрала вещи и кинулась на вокзал. — Билеты смогла взять лишь на следующий день.

Бессонная ночь в поезде принесла дикую мигрень.

" Говорила, ведь говорила, балбесу. — Разрываясь от жалости к мужу и к себе, думала Маша. — Ну, дай бог, все обойдется. Он у меня крепкий. Сколько раз..., и ничего. Поправится. Я ему устрою охранника. Близко не подойдет.— Накручивала себя пассажирка скорого поезда.

Взяла такси, суматошно пересчитала остатки наличности, и кинулась домой.

Разгром в квартире стал последней каплей. — Она бессильно рухнула на стул в прихожей, осознав, что их обокрали.-Однако в перевернутой верх дном комнате все вещи оказалось на месте. Даже ее шубы. Пропали только медали Алексея.

Звонок в спортобщество ситуации не прояснил. Но и визит в милицию запутал Марию еще больше.

— Был сигнал от вашего соседа. Скажите ему спасибо...— Поведал дежурный ОВОшник. — Задержали неизвестных. Глава службы безопасности фирмы Юнис Ойл. — Прочитал капитан по бумажке.— По их версии ваш муж похитил в офисе компании громадную сумму денег. Однако заявление в райотдел они не подавали. — Разбирайтесь с ними.

Сбитая с толку непонятной историей, Маша растерялась. Еще бы. Кому, как ни ей знать. Украсть Леша не способен по определению. Скорее отдаст последнее. Она собрала последние силы и выяснив адрес, бросилась в компанию.

Говорить с ней никто не стал.

-Руководства нет.— Глядя мимо, заучено отвечал охранник на входе. — Звоните в приемную. Я ничем помочь не могу.

Вернувшись домой Мария оглядела разбросанные вещи и заплакала. Но уже не так, как в тот вечер приезда к матери. Слезы лились помимо ее воли. В душе сидела громадная серая жаба, а сердце давила тревога.

— Что теперь делать? К кому пойти за советом? — Она с ужасом поняла, что до этого мгновения все за нее решал Алексей. Стоило только заикнуться, как он сломя голову выполнял каприз. А вот сейчас возникла необходимость решать самой.

Ни чего не придумав Мария попыталась навести порядок и заснула только вымотав себя работой.

Утро принесло новые хлопоты и тревоги. — Звонок прозвучал в начале восьмого утра.

-Алло, — произнесла хриплым от сна голосом Маша, — Алексей?

— Это говорит следователь прокуратуры...— отозвался в трубке деловитый мужской голос. — Ваш супруг Бессонов Алексей Михайлович разыскивается по подозрению в совершении преступления, не могли бы вы сегодня прибыть в кабинет номер..., — она слушала уже почти в обморочном состоянии.—

"Леша — преступник? Дурдом. Это ошибка."

С трудом разыскав ручку, записала на куске старой газеты адрес. Очнулась, когда в трубке зазвучали короткие гудки.

Сидя в безликом, увешанном дикими плакатами сталинских времен, кабинете Мария слушала монотонное перечисление номеров статей и преступлений, якобы совершенных Алексеем .

-Но мне сказали, что его ранили...— Попыталась она вставить слово, когда следователь замолчал. -Может...?

— Не ранили, а ранил. По всему выходит, что он сам выстрелил себе в руку. Из неосторожности, или специально, не знаю. — Заявления никто не подавал. Руководство фирмы связь его ранения с выполнением служебных обязанностей не подтверждает.

Более того. — Сидящий напротив Марии человек чуть подался вперед. — Картина складывается вовсе простая.— Находясь вне службы с табельным оружием, он получает травму. Оказывается в больнице. За грубое нарушение дисциплины его увольняют. Выйдя из больницы ваш супруг воспользовался имевшимся у него ключом от кабинета руководителя и перевел несколько сот тысяч долларов на свой счет. После чего исчез. Сейчас ведется его активный розыск. Если у вас имеются сведения о местонахождении ...

Мария взглянула на несущего дичь следователя. Что вы такое говорите? Как он мог куда то перевести деньги? Он что бухгалтер? А еще, вас послушать, какой то шпионский детектив получается. — Украл, проник, вышел. Вы что с ума посходили? Мне кажется, что все шито белыми нитками. Боссы украли деньги, и решили свалить все на охранника.

— Поосторожнее, гражданочка.— В голосе следователя скрипнули нотки деожиморды. — Вы не на сцене, а в прокуратуре. — Еще не известно, где и чем вы сами занимались в это время.

Маша вспыхнула.— Дуракам власть давать нельзя. — Я отказываюсь с вами разговаривать. Если вы имеете что-то мне предъявить, пожалуйста, нет, тогда прошу не задерживать.

-А в следующий раз я буду общаться с вами только в присутствии моего адвоката.— Вспомнила она красивую фразу.

Следователь хмыкнул, подписал пропуск, и подвинул его по исцарапанному столу.— Вы свободны. Но советую умерить свой гонор.

Мария с наслаждением хлопнула дверью и вышла. Однако в мыслях она была не столь уверена в непричастности Алексея к страшному обвинению. -Выходит, что она могла стать причиной его странных действий. Он наверняка страшно переживал развод, и возможно, не сумел придумать ничего лучше, чем заработать деньги таким способом. А рана? Неужели он мог выстрелить в себя?

Чем дольше она размышляла над этим, тем более крепла ее уверенность. -Это ее вина, сам бы он ни за что не решился...

Выход на работу ничего не изменил. Разве что принес новые неприятности.

Заметив ее состояние, главный режиссер, холеный мастер сцены, с повадками матерого педераста, любезно посоветовал оставить чувства и переживания дома.

-С таким лицом, как у вас, миолочка, Марию Антуанетту играть хорошо. А вот проказницу дуэнью, не стоит. Однако эта роль у нас уже занята. Будьте добры, возьмите себя в руки. Вы же актриса.

Пламенный монолог самовлюбленного хорька стал последней каплей, добавившейся к глухим перешептываниям охочих до сплетен театральных кумушек.

Маша написала короткое заявление и бросила на стол главному. А уже через три дня ехала домой в Рязань.

Возвращение ее получилось куда менее приятным, чем предыдущий приезд. Мать поохала, всплакнула, но помочь ничем не смогла. Она, правда, не стала открыто напоминать дочери про ее глупость, но это было и не нужно. Мария и сама все отлично понимала.

Она сидела в сонной тишине квартиры, вязала, смотрела в окно, и пыталась понять, как ей жить дальше. — Работа в театре стала в тягость, да к тому-же свято место пусто не бывает. Никто не поспешит взять на службу, чего греха таить, не самую талантливую и совсем не знаменитую актрису. Идти же в Рязанский драмтеатр, на семитысячную зарплату вовсе не грело. С одной стороны ей было неловко проедать небогатую зарплату матери, с другой, оставаться в Москве, и сидеть в пустой квартире, мучаясь от неведения. Маша просто не могла себя заставить. Она стала угрюмой и раздражительной. С грехом пополам съездила в Москву и сдала жилье фирме, специализирующейся на аренде квартир. Как бы то ни было, это решило многие проблемы. Денег вполне хватило на безбедную, хотя и скромную жизнь в провинциальном городе.

Впрочем, столь резкая смена стиля жизни не могла не повлиять на нее. Маша, в который раз возвращаясь к прошлой жизни, все лучше понимала, как дорог ей был Алексей, и как много он ей дал. По сути, дожив до тридцати лет она вовсе не имела никаких проблем.

-Что имеем, не храним, потерявши— плачем...— Избитая истина куда как точно отвечала ее настроениям. Но время идет. Прошла зима, никаких известий из Москвы не приходило. Несколько раз она попыталась позвонить следователю, но тот отвечал коротко и неохотно. А напоследок и вовсе перестал с ней разговаривать. — Вся информация, установленным порядком. Он словно опасался чего-то... Но чего? — Мария рассудила с типично женской логикой. Найдут— сообщат. Адрес и телефон у них есть. Она и подумать не могла, что Лехино дело вскоре забрало к себе ведомство, которое вовсе не стремилось делиться с кем-то деталями столь сложного и неоднозначного процесса.

В то время, когда доставленный скорохватами будущего генерала Алексей сидел в камере следственного изолятора, никто и не подумал сообщить об этом его жене.