За неимением собственной сумки с набором материальных компонентов, мой выбор пал на заклинание "Воздушные оковы". Суть проста: обволакивание энергией и фиксация в Мировом Плетении, словно в паутине. Роль тисков выполняет воздух, препятствующий прямому контакту вязи заклинания с жертвой. Для разрыва требуется время и сила, равная или превышающая силу заклинателя. Со второго раза смог по книге зафиксировать табурет. Без чуткого руководства наставника не сразу сумел вставить это заклинание на свободную позицию в гирлянде. Когда получилось, хотел было зафиксировать падение подброшенного сюрикэна, но поберегся: без скорости, даримой парой открытых в голове врат Хачимон, слишком быстро падение, чтобы я успел вот так вот сходу клонировать новое заклинание.
Вторым стало заклинание "Огненный щелчок". Как и с "Огненными руками" испытал чуть ли не священный трепет, когда удалось зажечь огонь на кончиках пальцев. Так просто! Для представителя клана Хьюга нереально просто! Хотя, эльфы славятся искушенностью в магии, предпочитая разностороннее развитие зацикленности на чем-то одном. Получается, для этого есть подоплека, так сказать, физиологического характера. В общем, суть заклинания 0-го круга предельно проста: нить маны — фитиль, чакра — воск. Дальше хэнда эти языки пламени очень трудно вытянуть, зато можно выщелкнуть в цель, отчего обрывок магической нити ярко и жарко вспыхнет. Идеально для розжига костров. А как круто смотрятся языки пламени на пальцах! Благодаря знакомству с печатью пальцевой гравюры, я смогу — что? А собственно что сулит их комбинация?
Зуд испытания совмещения "Огненного щелчка" со стилем Джукен и "Шикоку Фуин" вылился в заговаривание иззубренного трофейного меча. Смелая идея полностью оправдалась. При тычке огненными пальцем в стиле Джукен произошло выжигание магических плетений — на верхней трети лезвия остались раскаленные борозды. Сконцентрировавшись, сумел создать комбо из простенького заклинания и фуиндзюцу "C"-ранга — огонь обрел яркость и пурпурный цвет. От удара по заново заговоренному мечу появились внутренние дефекты, от которых форма меча едва не поплыла кусочками прямо в руках. Хвосты биджу — афигеть!
Справившись с детским восторгом от какого-никакого, а практического покорения ранее недоступных стихийных преобразований, уселся за упражнение по закреплению боевых плетений. Итого получилось следующий набор. 0 круг. Луч силы. Луч холода. Луч тепла. Магический болт. Огненный щелчок. 1 круг. Пылающие руки. Шоковый удар. Воздушные оковы.
Сдерживая желание немедленно начать испытания, пересчитал добытые ночью монеты. Ровно полсотни злотых в кошеле, принесенном юным любовником. Около двадцати злотыми и серебряниками в кошельке маркизы плюс сотня злотых из ее кабинета. Не густо. Именной кошель юнца закрыт для чужой руки и у меня есть более интересное занятие, чем вскрывать его с риском утраты содержимого. Минут по пять потратил на каждое ювелирное изделие из шкатулки, очищая и напитывая маначакрой: все это при случае уйдет мастеру Джару, другому сбывать эти улики опасно.
Напарники еще добирали восьмичасовой сон, долгий из-за дозревания ядер, когда я с новыми возможностями фокуса внимания опробовал "Ремонт" на покореженном клинке, не забыв прошептать слова молитвы Кореллону. Неожиданно для меня обращенные к Богу слова придали уверенности в успешности начинания. Вскоре выяснил, что исправление всех дефектов вполне реально, благодаря моей чакре. Осторожно сняв с пальца Эйноли и плеча Кевэ свои трофеи предыдущей ночи, достав добытые ночью кольца Здоровья, положив перед собой подаренный Арибет волшебный кошель, еще раз и с большим трепетом помолился и вошел в транс, принявшись ювелирно изменять дизайн, акцентируя внимание на очень мелких деталях. Их гораздо проще делать механически (судя по обработке поверхностей, так и поступили во всех трех случаях), но с моим практически идеальным контролем и терпением я справлюсь. Заодно постараюсь подтянуть два кольца до высокого уровня третьего, принадлежавшего тому юному Веллгарду. Так же попробую вплести кружево "Метки" крови, чтобы сделать именную привязку (кусочек лунного серебра для основы отщипнул у ожерелья в шкатулке маркизы, на четыре звена укоротив цепочку на затылке — четвертое для создания привязки на трофейном браслете Движения). После тщательной обработки заклинания идентификации должны будут опознать исключительно мое авторство — и никак иначе.
Глава 17.
— С возвращением, Неджи! А что ты такое делал? У тебя скорчилось такое жуткое лицо и глаза все в красную прожилку, брр! — Передернула плечиками Эйноли, заложившая пальчиком перечитываемый молитвенник.
— Привет, Эйноли, — устало вздыхаю я, откидывая голову на стену и закрывая глаза, которые буквально лопались от перенапряжения — после такого бьякуган следует деактивировать плавно и дать ему отдохнуть хотя бы час. — Это теперь твое кольцо Жизни, прямо сейчас привяжи кровью.
— Ой-ёй! Какое прелестное! Это правда для меня, да? Ты просто чудо, Неджи, да благословит тебя Кореллон! Спасибо-спасибо... — Девушка вспорхнула с места, подхватила с протянутой ладони колечко и чмокнула меня в щеку, тут же запылавшую.
— Эйноли, а где Кевэ? — Спрашиваю спустя несколько минут, когда взял реакции тела под контроль. Девушка в это время успела уколоть пальчик и сделать привязку кольца (следуя своей клятве и веря мне). Потом прочла короткую молитву над ставшим ее кольцом и вот — застыла в прострации. — Эй, ты в порядке?
— Эээ... Оооно и вправду для меня сделано, всхлип... — Ее голубые глаза влажно заблестели.
"Упс". У меня на краю сознания витали собственнические и откровенно пошлые мысли, когда я на ее кольце делал плавные изгибы и сеточку кружева на центральной нефритовой инкрустации — типа задушенные мечты о будущей личной жизни без поводка.
— Носи на здоровье, — смущенно выдавил я, наблюдая из-под закрытых век. — Так где мой ординарец? — Требовательно повторяю вопрос, пока не случилось то, о чем мы оба потом пожалеем. Резко отвернувшись и пряча потекшие слезки, Эйноли судорожно вздохнула и выдохнула.
— Он... готовит нам обед и перекус с собой, — с сердитыми нотками проговорила она, словно считала, что я грубо испортил романтичный момент, бывающий раз в жизни...
Задержались мы с выходом — время полдень, а мы еще не ели толком. Зато напарники бодры и готовы к новым подвигам.
— Спасибо за наставления, Эйноли, — пытаюсь сгладить угол. Непроизвольно сглотнув, добавил: — Кореллон был благосклонен ко мне — все задуманное получилось. — Реально, мою магию словно направляли. Увлекшись творчеством, не заметил, а вот сейчас понимаю, что замахнулся не на свой уровень.
— Пожалуйста, — дуясь, ответила она, оправив несуществующие складки одежды. — Схожу, потороплю твоего ординарца, — заявила Эйноли, едва не хлопнув дверью. Кажется, из-за двери послышалось приглушенное восклицание: — Пентюх!..
Нервно хмыкнув, я задрал левый рукав и надел на плечо скобу браслета Движения, затем привязанное ко мне кольцо Жизни на указательный палец этой же руки. Пока одевал обвес, цепляя кинжалы, включая на видном месте оставленную Месть Змей, гадал о том, какое же откровение о кольце снизошло на Эйноли? Самому мне это заклинание никогда не будет доступно, разве что с каких-нибудь жезлов Определения. Кстати, свиток от друида тоже лежал на видном месте, скромно дожидаясь, когда я его "возьму на хранение".
Еды было много и вся за счет заведения. Чернявый юноша лет восемнадцати долго извинялся и гнул спину за паука, о котором мои напарники ничего не знали. Пришлось пообещать рассказать по пути к архимагу. Кстати, все сто девяносто пять злотых, собранных после зачистки банды Локсара, осели в "Голой доске": обучение рецепту полезного в походах не черствеющего хлеба, испорченные при учебе продукты, походная утварь, вчера купленные и сегодня удвоенные продуктовые припасы на пять дней, карты районов города. Злотые, оставшиеся от награды Арибет, распределил между напарниками — на "карманные расходы".
— Простите, сэр. — Первым заговорил молодой мужчина, преградив путь. Клепаная броня богатого вида, легкий кожаный шлем, магические ботфорты и внушительная заговоренная алебарда в руках довершала образ привратника. — В резиденцию вход запрещен. Все очень строго, вы понимаете.
— Нам необходимо встретиться с мастером Мельданеном, сэр, по крайне важным делам. — Уважительно обращаюсь к домашнему стражнику. Вчера мы засветились со шнурками, потому сегодня я их вновь повязал себе на оружие и шел с откинутым за спину плащом, но в надвинутом капюшоне.
— Нет. Он никого не принимает. И перед тем, как вы спросите, у него нет приемных часов. Точка. Уходите. — Подтверждая резкие слова, он стукнул пяткой древка, уперев алебарду и предупреждающе наставив на нас. Листовидный кончик окутался голубыми разрядами жужжащего тока. Вот, значит, что наследило на площади.
Судя по тому, как двигались его глаза, невдалеке за нашими спинами маячили другие желающие встретиться с архимагом. Среди них выделялся вчерашний кавалер маркизы Формосы, которому охранник разрезал камзол незадолго до нашего появления. Видимо, в массы уже просочилась информация о гибели подстрекательницы, а ее любовник, судя по не шибко большому усилению патрулей, выжил и отделался испугом. Анализируя, почти реально чувствовал, как плетение магии заставляет работать серое вещество, как от натуги гудят нити маны, тратя ресурс. Мне было крайне неуютно с таким ужасно мизерным обзором бьякугана, за спиной мерещились угрозы, но я привычно контролировал свое дыхание и не допускал проявления слабости. Мне стоило заметных усилий сосредотачиваться на текущих делах и не пялиться по сторонам — успею еще вдосталь насмотреться. Демонстративно медленно достаю сложенный лист грамоты и протягиваю Эйноли:
— Госпожа...
— Благодарю, сэр. Читайте, привратник, — развернула она документ и вытянула руку, не предполагая приближаться и отдавать на ознакомление. — Либо мы встретимся с архимагом Мельданеном, либо он будет проклят, — категорично заявила хрупкая эльфийская жрица.
— Со всеми вытекающими последствиями. Подумайте о свой судьбе, сэр привратник. — Говорю, одновременно готовя на всякий случай клон заклинания "Шоковый удар". Мне не нравится, когда на меня наставляют оружие, но когда его наставляют на мою напарницу — еще больше.
В голове промелькнула мысль, что в данном конкретном случае зря переключил внимание с себя на Эйноли. Последствия не замедлили сказаться:
— Не надо мне в нос тыкать всякими бумажками, сброд эльфийский...
Он еще говорил "эльфийский", когда я, с даваемой браслетом скоростью, делаю подскок и в стиле джукен касаюсь кончика алебарды пальцем, объятым голубым пламенем "Шикоку Фуин". Я опередил привратника: фуиндзюцу затупило кончик, а приготовленная в наконечнике молния устремилась вслед за моим электричеством, поражая самого охранника. Мужчина с обожженной рукой упал, задергавшись и хрипя от боли ползающих по нему разрядов. Подхватив алебарду, встаю боком к массивным воротам, чтобы лучше видеть небольшую площадь с фонтаном перед ними:
— Госпожа, простите его, — вежливо обращаюсь я к девушке, которую обязан охранять.
Эйноли секунд пять соображала, но вроде поняла меня правильно, начав полуминутную молитву своего самого сильного лечения. Я не стал ждать ее дальнейшей реакции, а добавил в голос силы и жестко произнес в сторону пока не многочисленных зевак, впечатленных моей выходкой:
— Подошедшие ближе тридцати ярдов будут расстреляны.
А вот Кевэ сразу смекнул, что к чему. Обернулся и шустро натянул лук, через секунду нацелившись на разгневанного вельможу с порезанным камзолом.
— За следующие оскорбления — смерть, — продолжаю я, едва не выпустив жажду убийства. Интонаций в голосе и голубых язычков пламени на пальцах вроде бы хватило, чтобы предупредить ругань, готовую сорваться с некоторых бойких языков.
Привратник оклемался через пять минут и три молитвы, исцеляющих раны средней тяжести, а так же отмеренной дозы заживляющего эликсира и мази на его обожженную руку, умело перевязанную клириком. Вернуть ему прежнее здоровье поможет теперь только время и регулярные втирания — нанесенные магией раны так просто не лечатся. Мне все же пришлось подойти к группе самых спесивых и шарахнуть яки по непонятливым дворянам, вложив всю свою паранойю и ярость на подводящий меня бьякуган со слабой СЦМ. Раз вынудили пойти на крайние меры и заклинание "Хитрость лисы" по-прежнему работало, заодно проверил, как магия во мне и снаружи усиливает жажду убийства. Если уделить время тренировкам, то можно добиться феноменального эффекта — подобное запугивание зачастую очень помогает избегать излишнего кровопролития. В здешних терминах я бы охарактеризовал это явление как ауру ужаса, а демонстрируемую Арибет — как ауру благости и святой мощи — нечто сродни естественной способности.
— Не надо разбрасываться словами, сэр привратник. — Журить его родные будут — я угрожал голосом. Одновременно поднял его на ноги за здоровую руку. — Так вы нас пропустите внутрь?
— П-прох-ходите. — Заикаясь, вымолвил он, поспешно и дергано приложив к воротам какой-то амулет. Потом вновь затрясся и бухнулся на колени: — Г-госпожа, из-звините м-меня...
— Кореллон милостив к... служакам, — с короткой запинкой произнесла она, постаравшись сделать это со всем возможным высокомерием, на какое была способна.
— Как тебя зовут?
— Орреан, сэр.
— Так вот, Ореан, мой ординарец поможет тебе никого не впускать, пока мы внутри будем вести дела, — громко, раздельно и четко произнес я.
— Так точно, сэр, — откликнулся Кевэ, недовольно дернувший ухом.
— Да, сэр, спасибо, сэр!..
Дорожка, ведущая к главному строению через внутренний двор, изобиловала скрытыми ловушками, отключенными амулетом. На идеально ровном газоне тут и там лежали гигантские раковины гребешков, превращенные в фонтаны. Их реализовали просто и со вкусом: магия создавала струю из налитой внутрь воды, имитируя то ли наличие водопровода, то ли бесконечное создание воды. Перламутр внутренних стенок мягко светился. Воду регулярно добавляли, но было заметно, что никто давно не чистил их. По бокам монументального здания виднелись разросшиеся кусты и еще помнящие стрижку деревца, возможно, переходящие в сад или парк.
Стоило нам подняться по широкой полукруглой лестнице и войти в мрачно темный холл, как откуда-то сбоку выскочил полуорк в берцах, коротких шортах и короткой безрукавке на голое темно-серое тело:
— Ты! Ты, там! А ну говори, кто ты?! Хозяин сказал, чтобы его не беспокоили! — Восклицал громила, потряхивая ключницей в одной руке и шипастой дубинкой в другой.
— Ты не очень умен для охранника, да? — Опередив меня, с деланным сочувствием подколола Эйноли, испытавшая неприязнь к нему.
— Хозяин сказал, что не держит в доме длинноносых охранников. Громмин не длинноносый. — Начал оправдываться туповатый индивид с по-обезьяньи плоской носопыркой. — Громмин пропустит только друзей хозяина. Кто ты?
