Визирь

Жеребцы и кобылы тёмной окраски, гривы которым заменяли кожистые гребни, среди оскаленных зубов выделялись острые клыки, а тускло поблёскивающие глаза красовались вертикальными зрачками, шли за Матерью Ночи, готовясь к решительному рывку. Среди них были не только привычные перепончатокрылые пегасы, но также немногочисленные единороги и земные пони, имеющие одинаковые детали во внешности (вроде пушистых кисточек на кончиках ушей), доказывающие их родство.

Ночные пони были фанатично преданны своей принцессе, которая являлась для них не просто одной из диархов-аликорнов, а матерью, приютившей под своим крылом жеребят, которые по той или иной причине потеряли свою семью. Тем больнее для них был удар, который принесло известие о работорговле... разобраться с которой не позволяет принцесса дня.

Уже отзвучали последние слова, не те и не тогда, и никто не желал отступать. Белой и тёмно-синей аликорницам было больно: словно бы и не было всех этих лет, когда они шли плечом к плечу; словно бы не побеждали чудовищ; словно бы не пытались создать лучший мир для поверивших в них пони...

Перед Селестией, в безмятежном танце кружились Элементы Доброты, Магии и Щедрости, сияние которых выражало молчаливый укор, но сила была готова сорваться всесокрушающей волной по первому же приказу. Перед Луной, в аналогичном танце вращались Верность, Честность и Радость, свет которых жалил свою хозяйку в самое сердце...

Как же они хотели, чтобы из замка вышел Старсвирл, тяжело опирающийся на свой посох и кутающийся в старый засаленный балахон, осмотрел их суровым взглядом из-под кустистых бровей, назвал балбесками... а затем разогнал всех по углам. Учитель бы точно во всём разобрался...

"Как она могла?", — вглядываясь в такой родной, но от чего-то чужой силуэт, с болью подумала Селестия, сжимая пальцы руки в кулак и сдерживаясь от того, чтобы не зарыдать.

"Почему она их защищает? Почему не верит мне?", — сжав кулак, неосознанно вторя сестре, подумала Луна.

Известие о смерти Старсвирла выбило у принцессы ночи почву из-под ног: пусть старик болел и был слаб физически, но продолжал оставаться сильнейшим из единорогов, а его обширные знания дарили надежду, что всё ещё образуется. А затем аристократы, клубком змей окружившие её сестру, обвинили в убийстве вторую диарха, ссылаясь на каких-то слуг и стражников. После этого Селестия отдала приказ об аресте, а её солдаты напали на караваны переселенцев...

Принцесса дня не верила, что Луна могла убить Старсвирла сама, либо подослать к нему убийц... Это было немыслимо! Но советники как заведённые твердили одно и то же, свидетели утверждали, что видели младшую из принцесс, входящую в покои мага (даже ментальная магия это подтверждала), а затем бэтпони совершили несколько дерзких нападений, захватывая стратегически важные замки. В таких условиях, она просто не могла поступить иначе...

Все слова, не те и не тогда, были сказаны. Ниточки, находящиеся в руках кукловодов подрагивали, едва удерживая марионеток на их местах и не давая сойти со сцены...

Элементы Гармонии атаковали свои цели, но волны энергии столкнулись на середине пути... и мир замер. Зависли в одном положении маятники, остановили своё падение капли воды, замерли сердца разумных и неразумных существ, а сияющее магией древо, словно бы выросшее из кристаллов, тревожно замерцало, будто бы на что-то решалось.

В воздухе будто бы лопнула натянутая струна, а время вновь понеслось вскачь. Волна магии, подхватив находившихся в эпицентре событий пони, расшвыряла их в стороны, будто разозлившийся жеребёнок надоевшие игрушки. Элементы Гармонии вспыхнули в последний раз и исчезли, а по всему миру стали взрываться магические устройства, выходить из строя чары и рушиться конструкции...

Мир изменился раз и навсегда, чтобы больше никогда не стать прежним. Обитателям Эквуса же лишь предстояло узнать, к чему же это приведёт.

Примечание к части

Жду отзывов.

Всем добра и здоровья.

Третья арка — 2

Заходящее солнце освещало своими лучами улицы и дома Кристальной Империи, тысячами отблесков отражающимися в окнах и стенах, выращенных из цельных кристаллов, либо сложенных из зеркально гладких блоков. Изящные шпили, величественные купола, невесомые балкончики, просторные террасы... всё то, что западало в душу каждому путнику, впервые попавшему в город-государство, вселяя восторг и восхищение одним своим видом, в данный момент источало угрюмые холод и равнодушие, пронизывающие своих обитателей до самых костей.

Стражники и солдаты регулярной армии, чеканя шаг закованными в кристалл копытами, красуясь одинаковой военной формой и внушая уверенность в сограждан непоколебимым внешним видом, ходили от строения к строению, раз за разом произнося в немагические мегафоны одни и те же фразы:

— Кристалийцы, наш город был подвергнут атаке неизвестной магической аномалии. Сохраняйте спокойствие; соберите самые необходимые вещи и припасы; проследуйте на центральную площадь Кристальной Империи. В цитадели королевской семьи вам окажут всю необходимую помощь и обеспечат защиту, пищу и кров. Следуйте инструкциям Кристальной Гвардии, сохраняйте спокойствие и вместе мы решим все наши проблемы. Повторяю...

Один за другим, парами или целыми семьями, жеребцы и кобылы всех возрастов, затравленно оглядываясь по сторонам и дрожа от холода, который словно хищный зверь, почуявший свежую кровь, набросился на горожан лишившихся своей единственной защиты, постепенно стягивались к кристальному замку, вокруг коего мелко вибрируя, неуверенно удерживался магический щит... генерируемый явно не Кристальным Сердцем. Однако же, даже такая, на первый взгляд ненадёжная защита, внушала в кристалийцев уверенность, а ощутив сохраняемое под барьером тепло, они начинали вести себя более шумно, переговариваясь и разыскивая родных, друзей и близких.

— Руби, Кристалл! Где вы, Руби, Кристалл! — кристальная единорожка средних лет, кутаясь в одеяло и крутя головой звала своих непоседливых малышей, в то время как её панический взгляд метался от одного пони к другому.

— Уайт! Отзовись, Уайт! — надрывал горло кристальный земнопони, размахивающий над головой импровизированным флажком, собранным из какого-то прута и шарфа.

— Сержант, я не могу найти жеребят!.. — бросилась к офицеру волшебница, едва завидев гвардейца, словно ледокол прокладывающего путь через галдящую толпу.

— Здесь я! — белая кобылка подпрыгнула, стараясь показаться из массы кристалийцев хотя бы на секунду.

— Ваше имя? Имя и описание внешности жеребят? — уверенным (кто бы знал, каких сил ему стоило сохранять спокойствие) ровным голосом начал задавать вопросы гвардеец, всем своим видом показывая, что ситуация находится под контроллем.

Прибывающих на площадь пони тут же брали в оборот: имена заносились в списки, на руки выдавались номерки и спальные принадлежности, работающие во дворце прислугой жеребцы и кобылы разводили семьи по комнатам, залам, галереям. К счастью, цитадель правительства была достаточно просторной, чтобы в ней можно было разместить всё население города-государства, пусть многим и приходилось довольствоваться местом где-нибудь в нише очередного коридора.

Прививаемая с момента попытки переворота военная дисциплина, а также чувство общности, ранее поддерживаемое Кристальным Сердцем, помогли "жемчужине севера" не рухнуть в анархию. Военная машина, отлаженная годами усердных трудов показала свою эффективность, пусть и совсем не так, как это себе представляли её создатели...

...

Солнце успело опуститься за горизонт и воздух за пределами магического щита похолодел ещё сильнее, так что без военной формы, использовавшейся для вылазок и патрулирования местности за пределами Кристальной Империи, даже пегасы (наиболее привычные к низким температурам) ощущали себя крайне неуютно. Впрочем, работа стражников, военных, гвардейцев и медиков не завершилась с исчезновением естественного источника света: не всех пони успели распределить по помещениям замка, да и оставались кристалийцы, которые не пожелали послушаться инструкций патрульных, а остались в своих домах, ожидая скорого разрешения всех проблем. В результате, единорогам приходилось светить своей магией, разгоняя темноту, пегасы носились туда-сюда, освещая путь масляными лампами и светящимися кристаллами, а земные пони продолжали обходить дом за домом, где-то уговорами, где-то угрозами, а где-то и силой забирая во дворец упрямых или испуганных сограждан.

...

— Сомбра, я устала, — тихо произнесла нежно-розовая аликорница, одетая в светло-голубое строгое платье, сидящая на троне, держа ладони на полусфере артефакта, установленного на мраморную плитку.

Тронный зал утопал в мягком розовом сиянии рога Каденс, которое отражалось в концентрационном артефакте, созданном замковыми мастерами буквально на коленке. Лишь благодаря этой вещи Каденс могла поддерживать защиту, минимум внимания уделяя контролю формы, сосредоточившись на равномерном пропускании через себя потоков энергии. Но даже так, её сил едва хватало на то, чтобы охватить всю центральную площадь...

— Ещё немного, моя маленькая принцесса, — насколько мог ласково произнёс Джафар, возвышающийся рядом с троном грозным мрачным силуэтом. — Дворец уже почти защищён, а когда закроют ворота, ты сможешь отдохнуть.

"Какая ирония: самое высокоразвитое государство, в один миг встало на грань гибели из-за того, что у нас нет достаточно эффективных средств борьбы с холодом", — вспомнив жару, которая часто мучила его в прошлой жизни, визирь лишь мысленно скривился.

— А где Ария, Соната и Симфония? — решив немного отвлечься, крылато-рогатая пони перевела тему разговора.

— Ты ведь знаешь, кто они на самом деле, — изобразил печаль в голосе тёмно-серый жеребец. — Лишившись подпитки от Кристального Сердца... они стали опасны.

— Ты ведь не...? — глаза принцессы испуганно распахнулись, а взгляд, полный тревоги и надежды устремился на брата.

— За кого ты меня принимаешь? — искренне возмутился главнокомандующий вооружённых сил города-государства (Лордом-Хранителем он себя уже не считал, так как хранить было уже нечего).

"Я похож на недоумка, который будет избавляться от полезного ресурса, если он временно доставляет неудобства?", — мысленно добавил Сомбра, в эмоциях фоня негодованием.

— Прости, — виновато прижав ушки, нежно-розовая аликорница опустила голову, пряча глаза за упавшей на мордочку чёлкой. — Я не это хотела сказать...

— Не расстраивайся, моя принцесса, — мягко отозвался Джафар, кончиками пальцев правой руки проводя по потускневшей, влажной от пота гриве. — Ты просто устала.

— Спасибо, — слабо улыбнулась крылато-рогатая пони, ощущая как смущённо пылает её мордочка.

— За что? — удивился визирь.

— За всё, — очень информативно ответила кобылка, но поняв свою ошибку, всё же пояснила: — За то, что берёшь на себя всю организаторскую работу, не даёшь мне расклеиться, находишь выходы из любой ситуации и всегда остаёшься спокойным... Не обижаешься на мои глупости...

— Выходи за меня, — предложил тёмно-серый единорог.

— Сомбра! — вскинувшись, возмущённо насупилась Каденс.

— Попытаться-то стоило, — развёл руками главнокомандующий, изобразив на морде невинно-виноватую улыбку.

— Я же серьёзно... — обиженно проворчала принцесса.

— А кто шутит? — изогнул брови в вопросе Джафар.

Не успела нежно-розовая аликорница что-либо ответить, как в тронный зал вошёл гонец, несущий перед собой химический фонарь. Вытянувшись по стойке "смирно" и убедившись, что привлёк к себе внимание обеих высокородных персон, он объявил:

— Ваши высочества, проекторы щитов установлены и подключены к кристаллам-накопителям. Мы готовы их запустить, как только исчезнет ваш барьер.

— Чудно, — с тенью недовольства, тщательно запрятанного под сухой благодарностью, отозвался визирь. — Спасибо за службу.

— Служу Кристальной Империи, — гордо отчеканил жеребец, приложив сжатый кулак к груди. — Разрешите вернуться к моим обязанностям?

— Свободен, — отпустил подчинённого Сомбра, тут же теряя к нему всякий интерес и поворачиваясь обратно к кобылке. — Вот и всё, моя принцесса: ты с честью выполнила свой долг и защитила своих пони. Теперь можешь отдохнуть.

— Наконец-то, — вздохнув, Каденс убрала ладони с кристалла и погасила рог, из-за чего тронный зал погрузился во тьму. — Упс...

— Ничего страшного, — бархатным голосом отозвался командующий, зажигая шарик света на собственном роге и снимая с колен нежно-розовой аликорницы плитку артефакта. — Позволит ли принцесса сопроводить её до личных апартаментов?

— Ммм... — склонив голову к плечу, крылато-рогатая пони прищурилась и приложила указательный палец правой руки к губам, состроив при этом умилительно-задумчивую мордашку, а после непродолжительной паузы изрекла: — Соблаговоляю.

Оперевшись на подставленную руку, Каденс попыталась встать с трона, но дрожащие ноги не удержали её собственный вес и колени подогнулись, заставляя снова упасть на сидение. Джафар воспользовался этой возможностью, наклонился и легко подхватив пискнувшую от неожиданности принцессу на руки, выпрямился в полный рост, после чего уверенным шагом направился к выходу.

— Что ты делаешь? — смущённо спросила нежно-розовая аликорница, прижав к телу крылья, а руки скрестив на груди.

— Сопровождаю мою принцессу в её покои, — невозмутимо ответил визирь. — Разве не очевидно?

— И ты собираешься нести меня через весь дворец? — вскинула бровки кобылка.

— Именно, — кивнул тёмно-серый единорог.

— Но ведь... нас все увидят, — неуверенно пробормотала крылато-рогатая пони. — Слухи пойдут...

— Заботливый брат отнёс уставшую после праведных трудов сестру в её комнату... — словно бы пробуя каждое слово на вкус, изрёк главнокомандующий, а затем изобразил на морде шок и возмущение. — Какой негодяй! Подлец! Мерзавец! Интриган!

Звонкий, пусть и усталый смех, стал ему наградой. Каденс, удобно устроив голову на плече брата, посмотрела на его морду из-под полуприкрытых век, ощущая как глаза слипаются от накатывающей волнами слабости. Однако же ей хватило сил произнести следующую фразу с усмешкой:

— Последнее обвинение мне больше всего понравилось.

— Рад, что вы оценили мои старания, моя принцесса, — с придыханием ответил Джафар.

Остальной путь через коридоры и залы, где их провожали взглядами десятки пар глаз горожан, вынужденных покинуть свои дома, они проделали в молчании, так что принцесса успела задремать. Впрочем, она ощутила, как её бережно опустили на мягкую кровать, освободили ноги от накопытников, укутали пушистым одеялом... а затем губ коснулись чужие губы.

Затаив дыхание нежно-розовая аликорница сделала вид, будто бы крепко спит, ничем себя не выдавая вплоть до момента, когда лёгкий поцелуй прекратился. Дождавшись, пока звуки шагов затихнут за закрывшейся дверью, она освободила левую руку из-под одеяла и кончиками пальцев коснулась собственных губ, всё ещё ощущая волнение, из-за которого тело бросило в жар.