Сейшаат: обладание демоном

Это случилось в ту счастливую неделю после того, как они с Малалом впервые разделили постель. Рыжий волхв пришел слишком рано, словно отделавшись от государственных дел, и ворвался в покои ангела без стука, заставляя того подняться из кресла у распахнутого окна, из которого были видны озера и где небо плескалось бирюзой.

— Я принес тебе подарок, — сказал Малал, стоя на пороге. Высокий, красивый, с буйными рыжими волосами, убранными в длинный хвост, в тяжелых сапогах с длинными перехлестывающимися ремнями, штанах, заправленных в них, с длинным кинжалом за поясом и алой рубахе, он походил скорее на разбойника, чем на господина озерного края.

Габриэль понял тогда, что его сердце трепещет не от того, что перед ним огромная махина. Скала, готовая упасть и задавить властью или силой, а стена, рядом с которой он защищен от всех ветров. Ангел чувствовал тогда, что обрел счастье. Он не отрывался от светлых глаз покровителя, лукаво улыбавшегося — забавные ямочки появились на его щеках, а губы растянулись в доброй и ласковой улыбке, за которую не жалко отдать всю жизнь.

Наверное, потому Габриэль и заплатил такую цену. Но сейчас, в его ошалелой памяти ветер холодил кожу под тонким шелком рубашки и мурашки бежали от близости милого Малала, что сделал шаг вперед и нерешительно вынул руку из-за спины.

— Цветок? — удивился юноша, а сам продолжал смотреть на возлюбленного, Как на единственное чудо, которое способно удивить. Чем больше любишь, тем меньше замечаешь недостатки — гордый нрав, вспыльчивость, агрессивность, маску демона, одевшего чужое обличье. Тем больше смотришь в душу — в сердце, в знаки, в сплетения ваших судеб.

— Это орхидея. Я нашел ее. Цветет один раз за сезон. В самых дальних озерах, куда так сложно добраться, если не ведаешь пути.

— Ты летал мне за цветком? — изумленные брови и глаза, полные теплого и ласкового солнца. Маленький алый цветок. Шесть лепестков по кругу, а в середине, белая чашечка с крохотным миниатюрным рисунком.

— Да, — кивнул Малал просто и протянул подарок ангелу. Орхидея казалась холодной и мертвой. А взгляд волхва полыхал. И глядя на прозрачные лепестки, вобравшие сам цвет крови, Габриэль терялся, потому что не понимал значения. А отдался объятиям и долгому и горячему поцелую. Их кружило в самом центре озерного края в тот момент, когда погибал прежний приат. Да даже если бы сгорел весь мир, ангел милосердия не заметил бы произошедшего. Велика была его слепость и слишком ценен дар губ, испепеляющих всякое сомнение.

— Я люблю тебя, — рыжеволосый, огромный, с озерами каре-зеленых глаз, похожих на осенний лес, волхв сказал признание так просто, что в ноги побежала слабость. Красивая сказка для глупого малыша, что готов срываться в бездну лишь ради этого мига. Искать призрачный след утерянного в бесконечном вране, где задыхаешься от...

Шаг — поворот — шаг. Черная клетка сменяется на белую. Вверху гаснут одна за другой звезды, погружая в темноту самое лучше, что разорвано обманом и жестокостью.

Габриэль вынырнул из воспоминаний и, споткнувшись о корень, кубарем покатился по листве в очередной овраг. Мокрая листва пахла гниением. Белые волосы метались по алому умиранию. Назад? Вперед? Губы Малала выписывают негу, а его руки горячи. Вниз? Вверх? Нет логики для чувства.

-Дагон, — взмолился юноша, утыкаясь лицом в прелую листву и замирая на самом дне. -Дагон, убей меня. Ты можешь. Ты же маг судьбы. Пересеки эти проклятые параллели.

Тишина ответила на зов. И сил подняться у Габриэля совсем не осталось. Его крылья... Как болели его крылья — невыносимо тяжелая ноша. Если их отрезать? Если вырвать из себя источник и пасть, не имея возможности вернуться?

Шаги. Они звучали молотом в голове. Змий... Или Тай... Сейчас его схватят за шкирку и поволокут, как бездушную игрушку. Внутренний ужас разросся до слез, брызнувших от напряжения слез. Плечи затряслись, как в лихорадке. Ударят, унизят...

— Малыш, — кто-то присел рядом и погладил по спине. — Не плачь, малыш. Я пришел. Я тебя выведу, — горячая ладонь вызывала новые, неудержимые рыдания. Ангел не мог сдерживаться больше. Не смел подняться, но его подняли и приняли в темные и скрывающие объятия.

— Ты сумел. Ты — умничка... Все хорошо, — кто-то качал Габриэля, словно в колыбели. — Все прошло... Все кончено...

Тонкие пальцы перебирали черную ткань. Слезы очищали от льда врана.

— Я игрушка, я никто, — белые губы пытались выдавать слова и мысли, но выходили лишь всхлипы.

— Неправда. А знаешь, что такое вран? Вран — это неправда. Ложь.

— Везде ложь...

— Нет, малыш. — спаситель поднял тонкого ангела на руки. — Ложь создаем мы.

— Мы? — решиться посмотреть вверх не хватало сил, но Габриэль все же решился. Маг пришел. Бледное лицо, черные провалы глаз. Маска. Как же ты сразу не понял? — Почему ты носишь маску? — спросил тихо, пока демон нес его по алому лесу. — Куда делись Тай и Змий? Дагон, почему ты молчишь? Дагон...

Граан остановился и посмотрел вниз. Без улыбки и лишних чувств.

— Мы пришли, Габриэль, — он отодвинул прочь человеческий мир и шагнул на песчаный берег.

Зеленоватые небеса, бескрайняя синяя даль, незнакомые берега.

— Начни сначала, — сказал спокойно и поставил юношу на ноги, отступая, как будто боялся причинить вред.

— Это еще одна загадка? — Габриэль размазывал слезы по щекам, непонимающе оглядываясь. Серые скалы мерцали. Каждая песчинка под ногами шептала о тайне. — Я должен выбрать неотравленный бокал? Что ты хочешь? Скажи.

— Ты задаешь столько вопросов, — Дагон отступил еще, увеличивая между ними расстояние. — Иди, Габриэль, никто не обидит тебя больше. Никогда не обидит. Этот мир для тебя... Для тебя и Альтазара. Ты свободен.

— Мир?

— Да, просто кивнул Дагон, а через прорезь маски сверкнули черные глаза без белков. Маг развернулся и побрел прочь. Габриэль сходил с ума.

Для тебя... Для тебя... Алая роза в губах. Алая кровь отравленного вина, похожего на любовь. Алая орхидея. Алый поцелуй Малала. Алая осень земного мира. Лишь черный маг, который рассказал о собственной смерти. Демоны не возвращаются. Их смерть — это ледяной мрак. Да и кто может убить, кроме повелителя врана. Кто?

— Дагон! — Габриэль бросился следом по берегу, нисколько не догоняя удаляющегося демона.

А стук сердца воссоздал их горечь. Их разъединение, их потерю... Они потерялись... Последняя вспышка в храме во время обряда горения. Пленник Сейшаат. Обладает тобой великая тьма, под названием обман. Вран. Твои крылья закрывают белизной небо... Ты изначален... Ты... Принадлежишь Сариилу. Один бокал отравлен. Выборов меньше, чем ты думаешь...

— Сейшаат, остановись! — крик отчаяния разрезал еще такой хрупкий мир, созданный несколькими мазками. Габриэль не понимал, почему позвал именно так. Но маг остановился, смывая расстояние между ними.

— Да, малыш? — маска смотрела через плечо, не оборачиваясь до конца.

Юноша упал на колени.

— Почему? Почему ты уходишь?

— Ты возненавидел меня. Я хотел тебя освободить. Я сделал, что мог, малыш. Я выиграл... И теперь хочу стать враном. А тебе... Тебе хочу оставить мир, где ты будешь счастлив.

— Без тебя?

Маг покачал головой.

— Я больше не Змий, которому ты поклонялся. И не Малал, которому ты верил...

— Ты отравленный бокал? Кровавая роза? Что ты обещал Сариилу? Чем он держит тебя?

— Ничем. Он мертв.

— Тогда почему? — уронив голову, Габриэль вновь умирал от любви. Вновь резал сердце на части. Вновь жалил себя, как тысяча ос.

— Я же сказал — тебе нужно начать сначала. Без меня. — голос изменил темной фигуре на белоснежном берегу, а тень от нее коснулась жадно ангела, чтобы опять отступить.

— Нет, — Габриэль решительно поднял глаза на демона. — Если ты уйдешь, то не вернешься никогда.

— Разве есть другой смысл? Малыш, я хочу тебя защитить...

— От себя? — вскочить, преодолеть последний шаг, почти коснуться, но еще быть на расстоянии. Габриэль потянулся к маске и сорвал ее прочь — не спрашивая, словно прозревая.

Небо погасло, сдвигаясь тучами. В гаснущем свете сверкнула молния, и первые капли дождя обожгли песок берега.

Ангел не отрывал взгляда. Он был здесь, он еще был здесь. Никто больше... Никогда... Не станет... Обладать... Его демоном...

— Этот мир для нас. Сделай мне подарок... Сделай его для нас обоих?

Зеленые глаза повелителя врана сверкнули алым в ответ, и он протянул Габриэлю алое сердце.

Второе сердце за сотню тысячелетий даруя новому мастеру. А внутри сжалось от страха — последнее и прошептало: Хебеле, ангел мироздания, ты уверен?