— Крис, — падаю перед тобой на колени, обхватываю тонкую талию. Утыкаюсь в тебя, словно ищу защиты, и кровь пропитывает твою одежду. — Настанет час, когда я позову тебя... Очень удивительный час. Обещай мне... Обещай исполнить то, что я тебе прикажу. — Я лезу во внутреннюю подкладку камзола. Достаю оттуда... Глаза твои темнеют то ли от ужаса, то ли от резкой и болезненной мысли. — Обещай мне, что убьешь меня, не задумываясь и не спрашивая ни о чем...

Скрипач

Кинжал. Тонкий, длинный. Музыка замирает. Тишина почти осязаема. Рука, кажется, сама берет оружие. Теплый и одновременно обжигающе холодный. Мне ... страшно???

Этого я не мог ожидать. Ты ждешь. Молчишь. Наверное, со стороны мы выглядим странно, но... только сейчас я обращаю внимание, что все вокруг зыбко. На мгновение промелькнуло видение — чашки чая в моих руках. Но пока, это все не важно. Тянусь к скрипке. Касание и рукоять кинжала сливается с декой.

— Обещаю...

Говорю, а сам думаю, что уйду следом за тобой, если... Вспоминаю Шута, как всегда ни к месту, не вовремя, но... понимание что мне есть что терять и любить, без тебя заставляет вздрогнуть. Я разучился понимать сам себе, но, убив тебя, жить я не смогу точно...

— Обещаю, — опускаюсь рядом с тобой на колени и, целуя тебя, повторяю,— Обещаю, любимый...

Князь

Я прижимаю тебя к себе. Пусть ты сейчас не понимаешь, но мне необходима твое Слово. Оно обязывает тебя сделать так, как я задумал. Я целую тебя в губы, успокаиваю, стараюсь утихомирить часто бьющееся сердце. Мой Скрипач. Ты должен знать обо мне все и ничего. Больше я никогда не стану человеком, которым ты владел, как игрушкой. Ты ведь тоже играл со мной, когда меня покинула память?

Глажу тебя по спине, почти прощаю. И море Света затопляет нас, излечивая наши раны.

Я целую тебя с невесомой нежностью.

Шепчу:

— Крис, Крис... я так соскучился по тебе и вспоминаю тебя ... заново как будто вижу тебя и твою музыку, и твою любовь к Шуту, и себя... Сумасшедшего, одинокого, озлобленного...

Скрипач

Твое дыхание так близко. Кутаюсь в свете. Как давно я не видел Света... Тьма тоже может нежной и мягкой кошкой, хотя я подозреваю, что только со мной. Целуешь, осторожно и нежно. Ни хочу, ничего ни хочу. Даже странно. Еще мгновение назад меня рвали на части мысли и чувства, а сейчас... Покой. Умиротворение. Твои губы. Целую в ответ. Нежно, неторопливо. Кажется, у нас впереди вечность. Я знаю, цену слова. Знаю магию обещания. Когда-нибудь, я убью тебя, чтоб умереть самому. Но пока... Тихонько дую тебе в лицо. Твоя челка смешно топорщится. Я нежусь в твоих объятьях на волнах света... мне хорошо и спокойно...

Князь

Я очень хочу тебя излечить... Минуты света равны годам мрака. Свет и тьма неравномерны, но света бывает достаточно всего чуть-чуть, чтобы облегчить страдания. И Шут — тоже свет. Ты можешь греться в нем, Скрипач... Ты... Единственный певец жизни теперь, которому нужно не забывать о том, какая ответственность лежит на твоих плечах — дарить капельку надежды каждому, кто сомневается.

Скольжу губами по твоему лицу, по твоей белой шее. Ты соленый от крови, слизывать кровь, все равно, что совершать обряд единения. Скрипач, мне так сейчас просто... Даже если бы ты по частичке растаскивал меня, было бы меньше больно, чем когда любишь. Ты любишь... Свет, Шута ... и меня... И нам ничего не надо объяснять друг другу.

Скрипач

Медленно и неспешно. Твое тело, мое... где мы, кто мы... не важно... есть только мы твои руки на моей спине, мои руки в твоих волосах... задыхаюсь тобой и дышу, тоже тобой... ты легко разводишь мои ноги, раскрываюсь тебе на встречу... у нас одна на двоих мелодия.

Князь

Я укладываю тебя в зеленую траву, где так пахнет сладким медом. От твоих волос. Ты сейчас у Шута... Я чувствую дыхание, но сон такой реальный, осязаемый. Продолжаю целовать, медленно расстегиваю окровавленную рубашку, вынимая каждую блестящую перламутровую пуговку из петлиц. Отодвигаю ткань. Глажу кончиками пальцев твою кожу на груди. Гладкой, нежной. Целую, веду языком ниже, расстегиваю дальше, добираюсь до пупка... Ты отдаешься мне... Ты музыка моя... Горячий песок юга. Светлый лорд, не темный...

Целую тебя... Ласкаю тебя, расстегиваю брюки... Тянусь к тебе вверх, опять целую губы, наваливаюсь всем весом... Ран больше нет... Есть только Свет.

Скрипач

Как давно ты не был таким Князь, человеком ты обычно отдавал, не брал. Только сейчас понимаю, как мне не хватало тебя. Тебя, а не кого-то с твоим телом. Твоя рубашка порвана, держится на одной пуговице у самого воротника. Чуть отстраняю тебя и снимаю остатки ткани с твоих плеч. Веду рукой по груди. На мгновение задерживая руку чувствую удары твоего сердца. В унисон. Наши сердца бьются сейчас в унисон. Снимаю с тебя остатки одежды. Провожу рукой по коже ягодиц и отстраняясь ложусь на траву. Я хочу видеть тебе, я хочу тебя. Сейчас я это ты... и пусть только сейчас...

Князь

Я смотрю на тебя...Я хочу сегодня быть твоей скрипкой. В это сне я хочу быть скрипкой. Летящей птицей, белыми облаками, небом голубым, ромашками на бескрайнем поле. Я всего лишь Скрипка в твоих руках, Скрипач... Твои длинные тонкие пальцы не раз касались моих струн смычком... Ты не знал...

— Ты не знал об этом, — шепчу тебе... — Ты не знал, что я твоя скрипка, — мое тело изгибается, принимая формы скрипки. А затем — свет ударяет из моего тела. За спиной вырастают крылья. Белоснежные крылья птицы, которая всегда была свободна. Музыка... Я музыка...

Скрипач

Схожу с ума от тебя. Ты стонешь. Поддаешься мне на встречу. Адажио, мой хороший. Медленно и нежно. К чему торопится? Здесь и сейчас нам принадлежит вечность. Ты так тяжело дышишь. Скольжу по тебе рукой, ласкаю головку кончиком пальца. Я не спешу. Ты вздрагиваешь. Касаюсь тебя рукой, играю мелодию страсти. Аллегретто. Я уже почти срываюсь с ритма, все глубже и жестче. Твое тело — послушная моей воле скрипка. Ферече. Ты стонешь, почти кричишь...

Князь

Хочу отдавать... Хочу брать... Хочу быть... существовать ли... жить ли... Играть, замирать. Целую тебя... Теряю тебя... И ты меня целуешь. Ищешь во мне приметы... Как странно все во сне. Или яви? Быть скрипкой больно, потому что на играет... И тело мое горит от тебя огнем музыки и желания...

Скрипач

Вздрагиваешь, но тянешься за моей рукой. Прости, но я не могу больше терпеть. Вхожу в тебя и снова замираю, кровь стучит в голове. Ты моя музыка, моя скрипка. Выгибаешься мне навстречу... Аккорды близости звучат во мне. Свет качает нас. Мир качается вместе с ними. Беру тебя. Отдаюсь тебе. Мы одно целое. Мы музыка мира... Крещендо !!!...и я срываюсь с верхней октавы вниз водопадом звуков. Ноты кружатся вокруг в странных созвучиях и ритмах. Я опустошен. Этот мир на двоих так прекрасен...

Князь

Ты владеешь мной сейчас. Мне жарко от того что ты во мне. Мне хочется кричать. Я прикусываю запястье и дышу не в такт. Мое тело принимает тебя, дрожит страстью. Оно мне уже не принадлежит. Оно только твое теперь. Только тебе я доверюсь... Белые крылья трепещут в солнце. Ты прижал меня к траве и не отпускаешь. Как хорошо... Двигайся, мне почти не больно... Ты во мне рождаешь свет, который разливается по позвоночнику огнем... Не отпускай...

... И я открываю глаза...

Князь и Алая Леди

Князь

Я должен был поговорить с Алой Леди, последней из Темных Лордов, которая оказалась одна теперь. Мне нужно было успеть сделать это быстро, практически во время встречи со Скрипачом, а потому в океане Света зазвенело зеркало. И из него потекла кровь. Она смешивалась с водой, которая становилась черной и вилась ногами осьминогов, приближаясь к берегу Хаоса. Пока оттуда не вышло мое отражение — такое же черное, как беззвездная ночь.

— Анна, — позвал я женщину, лежащую в траве. — Последний разговор с твоим Князем, прежде, чем ты сплетешься с Миром навеки.

Алая Леди

"О! вот и Князюшка наш явился", Анна мысленно язвительно усмехалась. С Миром женщина всегда сдерживала себя, следуя своему собственному изречению, что любовь это немного работа. Сейчас же смысла быть вежливой она не видела. Убьет — так мир сам сорвется в пропасть из крови и скоби, а Кровавая Леди родится снова. Превратит в куклу — Святомир все равно вернет своей любовью. Лишит памяти — ну и пусть, она снова захлебнется безумием и зальет мир кровью невинных и виноватых, как чуть не утопила в крови.

— Вы что-то хотели, князь? — голос Леди холоден, как лезвие готового к удару меча.

Князь

— Здравствуй, Анна, — кланяюсь тебе театрально, с меня течет ручьями кровь, затопляя берег. Я не тот милый Князь, которого так часто видят демоны. Я источаю кровь и боль. — Давно не видел тебя так близко. — поднимаю алые глаза на мою демоницу. Ищу в ней холодности. Да, такой она мне и нужна. — Я пришел вернуть тебя край твоего кровавого платья. Тогда на суде, оно порвалось,

Алая Леди

— К черту платье! В этом мире достаточно боли и крови, чтоб соткать не одно, а тысячу. Передо мной-то ты можешь не играть Шута. Знаешь же, что я ненавижу его маски. Или ты хочешь предложить мне испить твоей крови? Уволь! Я и так достаточно безумна. Или ты решил отдать мне тьму и предаться любви с Крисом? Если это так, то вы дурак, князь. Я дала вам шанс, и в том, что он потерян, виноват только ты! — Леди, села и смотрела прямо в лицо нежданного гостя. Сейчас она не была похожа на нежную кошку обнимавшую волка на мосту под луной. В глазах, черных, как пепел сгоревших городов плясало пламя пожаров. С этой женщиной сложно шутить. Война шуток не понимает и не хочет понимать.

— Итак, ЧТО вы хотели, князь???

Князь

Что я хочу, ты знаешь... Ты чувствуешь это по моему настроению. Я нисколько не боюсь твой холодности, под которой остывает пепел.

— Однажды, Анна, ты поймешь, что не Мир останавливает войну любовью, а Война перекраивает Мир по своему усмотрению. И я пришел говорить не о Скрипаче, которого ты так сейчас хочешь понимать, потому что своими руками чуть не уничтожила Мир. — улыбаюсь беззлобно. — Этот клочок ткани от твоего платья, когда ты чуть не убила того, кого теперь любишь.

Алая Леди

— Ну что ж... — женщина чуть наклоняет голову и по ее алым волосам бежит "серебро вдов". — Все в мире имеет цену. Какую же цену за память хочешь ты?

Анна вглядываться в лицо князя, чуть кусая припухшие губы.

Князь

Хочу! Я протягиваю к тебе руку и жду, чтобы ты ее взяла. Ни к чему бояться моей крови.

— Я сам тебе отдам то, что ты потеряла. Без условий, Анна. Не настолько я мелочен, как Темные Лорды. Ты ведь тоже не мелочишься, убивая целые народы? — молчу, ощущая твою короткую, как вспышка, боль. — Просто я тебе отдам этот клочок. Тот клочок Мира, что стал твоим платьем. А ты... Ты уже сама решишь, захочешь ли признаться хранителю — почему закончилась война... Не из-за любви, а потому, что ты увидела, как Мир умирает. Искупишь свою вину и свою боль. Вернешь свой разум и силу, и память...

Я протягиваю тебе красную ткань.

Алая Леди

Кому как не мне знать цену мира. И уж не мне боятся крови, любой. Протягиваю руку и беру алый лоскут. Да, война без мира ничто. И Мир ничто без Войны.

— Между мной и Святомиром нет тайн. Да и любви нет,— вздыхаю, ласкаю пальцами ткань: рассказать или нет. А впрочем. Что я теряю? Да ничего. Интересно князь поймет или нет. — Я долго шла к нашей с ним сделке. Он не мешает мне пить боль и кровь маленьких войн, я не выхожу "большой мир". Мы оба с тобой больны, князь. Ты — тьмой, властью, похотью. Я — кровью. Хранитель мой якорь на гране безумия. А народы? Что мне до них. — Лгу, и тебе и себе. Когда кровавое безумие проходит, наступает время слез. Война ведь, не только шум и кровь боев, это еще и слезы о павших. Я — плакальщица мира. Обрывок моего платья проливается кровью Мира сквозь пальцы. — А знаешь, князь, где цветут самые красивые цветы. На поле брани, политом кровью. Так что ты все-таки хочешь, князь. Не лги, я знаю, что просто так ты не приходишь никогда.

Князь

— Не лгу. — Отрываю куски плоти и бросаю их на землю. — Я убил всех светлых лордов. Теперь я должен решить, что делать с собой. Мой двойник остался в океане. Я остался в океане. И Князь... — понимаю, что говорю сбивчиво и непонятно, — запечатал меня в кровавом зеркале, чтобы потом разбить и его...

Алая Леди

Мгновение молчу, а после захожусь в диком хохоте так не подходящем леди.

— Ты перехитрил сам себя, князь. До этого даже я бы при всем моем безумии, не додумалась. Убить самого себя, ради самого себя! Воистину говорит Мир, есть на этом свете справедливость.

На моих глазах слезы, от смеха. Ты и правда запутался, князь. И я, кажется, знаю, что тебе нужно. Тяну из междумирья одну из своих стрел. Удивлен? Прокалываю свой палец, стряхиваю каплю крови. Маленькая алая искорка замирает в воздухе. Во что бы ее превратить? В кулон — банально. О, придумала! И все-таки я стерва. И даже горжусь этим. Протягиваю тебе тонкий стилет.

— Держи. Против Моей крови не одно кровавое зеркало не выдержит. Что делать, надеюсь, сам разберешься.

Князь

Мы всегда понимали друг друга без слов, Алая Леди. Я дал тебе великую силу когда-то. Теперь ты больше, чем Война. Ты тот Мир, который мог бы быть, но уже никогда не будет. Та возможность, которую каждый раз игнорируют. Улыбаюсь тебе:

— Ты угадала... Это лучший подарок из тех, что я получал...

Я касаюсь пространства и ныряю в собственный сон, чтобы в нем открыть глаза и увидеть фигурку Скрипача, лежащую на траве рядом со мной. Я иду, Князь.

Алая Леди

Фигура Князя тает, оставляя капли крови. Леди Анна лениво опускается на траву. Зачем что-то делать? Все, кто захочет, сами придут к ней. Забавно, но мало кто из лордов, не считая шута, знает о силе крови. Все они почему-то гоняются за душой. Душа — всего мысли и чувства, она без плоти. Взмах руки, и алые следы сгорают, превращаясь в пепел. Ни к чему оставлять глупым лордам кровь Князя. Лордам ни к чему, а Леди она и не нужна — у нее и своей хватает. Кровавая Леди нежится, лежа на траве. И вороны войны кружатся в безоблачном синем небе. А по губам женщины скользит улыбка...

Шут — Ледяной принц

Адский Шут

Снежною зимою мороз рисует рунки на оконном стекле... Инеем, метелью, снегом — дивные узоры... Чудных зверей и птиц — невиданных и тайных. Морозной вязью выводит волшебные узоры цветов — искрящихся, блестящих.... Изумительных в своей красоте. Места, где не ступала ничья нога — на рубежах далеких земель и забытых королевств... И к ним ведут морозные же дороги... А я куда хочу попасть? Какая дорога моя? я заблудился... Как-будто поднялась метель и темным снегом все скрылось с глаз долой... И не знаю в какую сторону мне делать шаг... Еще не страшно, еще не слишком холодно и устало — но ощущение безнадежности — оно уже поселилось в сердце.