Птица в клетке

Не успела. Дверь лазарета отъехала в сторону, явив перед нами светлый лик Ядгара Альге, привычно серьёзного и собранного, тут же заполнившего всё свободное пространство.

— Можешь идти, — не взглянув на Кронберг, велел император.

Она вышла, напоследок торопливо сжав мою ладонь. Заботится обо мне. А я желала ей зла, хотела сделать больно. Я действительно становилась не самой приятной особой. Даже перестала воспринимать холод императора. Думала, что сумела растопить его, а на самом деле оледенела сама.

Ядгар подошёл ко мне, сидящей на койке, прикоснулся к моему лицу шершавыми пальцами, точно пытаясь стереть излом между бровей, а затем порывисто прижался своим лбом к моему.

Без слов. Императоры не говорят своим рабыням "прости", хотя мы оба знали, что в случившемся была его вина, его промах. Я терпеливо ждала, когда Альге меня наконец-то отпустит.

— Ты обычно такая плакса, а сейчас глаза твои сухи, — негромко произнес Ядгар, щекоча дыханием мои губы. — Разве ты не испугалась?

— Не успела. Почему... почему вы так жестоки со мной, господин? — слова сорвались с губ почти против воли. — Почему вы стремитесь отобрать то немногое, что у меня есть?!

— О чём ты?

Он на самом деле не понимал... Для него смерть Асаки — досадная случайность, не больше.

Я попыталась отстраниться, но Альге не позволил.

— Я думаю, тебе будет полезно кое-что знать про мою жену.

— Значит, это всё-таки она.

— Вижу, ты не удивлена.

Сидеть на высокой больничной койке, склонившись к императору, было неудобно, и Ядгар, заметив это, обвил мою талию рукой и опустил меня на пол рядом с собой. Руки его нашли мою ладонь, и он поднял её к лицу, прижимая к губам. Светлые, в этот момент особенно прозрачные глаза не отрывали взгляд от меня, но я как всегда не могла прочесть, что таилось на их дне. Повернула голову и уставилась в стенку, лишь бы не смотреть на Альге. Что это с ним? Пялится не переставая ... Раньше столь странное поведение императора наверняка вызвало бы интерес, но сейчас мне было просто неприятно.

— Вы так настойчиво подсовывали ей меня... Я бы не удивилась, если б однажды утром обнаружила на своём лбу нарисованную мишень.

— Тебе ничего не должно было угрожать, Эрика, — возразил император.

Я позволила недоумению "изобразиться" на лице, но вслух сказала другое:

— Если вы так считаете...

Ядгар раздражённо сжал мою ладонь, но почти сразу же ослабил хватку.

— Анхела не только мать моего наследника, но и дочь семьи Кордоса, — уже спокойнее проговорил он. — Считается, и не без основания, что именно это емейство помогло в своё время моему деду удержать власть на Лонге. Собственно, если бы Анхела была чуть старше, именно она стала бы моей первой женой. Но политические обстоятельства требовали немедленной женитьбы, поэтому наша помолвка не состоялась. А через несколько лет, когда я вновь был свободен, сам уже не хотел родниться с Кордоса. У этой семьи всегда были большие амбиции, и потакать им было просто опасно. Как и игнорировать их, что выяснилось позже. Как бы то ни было, виновные в убийстве моей второй жены так и не были найдены.

— Вы подозревали Кордоса, но всё равно женились на Анхеле?

— Видишь ли, я решил, что врагов стоит держать ближе. Тем более Кордоса... Что ж, прошло совсем немного времени, и вместо того, чтобы получить императора на блюдечке, они сами оказались в моих руках. — Глаза Ядгара на мгновение довольно блеснули. — К тому же Анхела должна была стать "удобной" супругой, которую легко контролировать. Правда, её глупость просто приманивала к себе охотников за властью, но зато я всегда знал, откуда ждать неприятностей, и мог к ним подготовиться. Но за последний год что-то изменилось, и предательство Ли вскрыло, как гнойник, проблему, которую я не замечал. Поэтому и приезд Анхелы сюда посчитал неслучайным.

— Она не была заговорщицей, — возразила я.

— Конечно нет, — кивнул Альге. — Как я и сказал, она слишком глупа для этого. Да и я внимательно следил за дорогой супругой. Но кто-то всё же пытался дёргать её за ниточки, и я счёл, что пора с этим разобраться, а заодно получить основания, чтобы окончательно убрать Анхелу со своих глаз. Но для этого она должна была совершить грубую ошибку...

— А Замир? Вы втянули его в это! — я всё же высказала вслух, что возмущало меня больше всего.

— Не делай из меня злодея, Эрика. Я решил дать Анхеле шанс показать себя с лучшей стороны. Она им не воспользовалась. Если бы Замир принял её, я бы многое ей простил. Пусть лучше сын испытает разочарование в матери сейчас, чем когда уже будет поздно. Правда, я не думал, что она попытается убить тебя.

— Что?!

Альге криво улыбнулся.

— Мне казалось, Анхела может сотворить глупость, попытавшись чужими руками устроить покушение на меня. Я давал ей для этого достаточно поводов и возможностей, но и представить не мог, что её целью станешь ты. И уж тем более не догадывался, что она решит этим заняться лично. Её служанка добавила яд в твою еду, не позаботившись о том, чтобы не попасться на камеры. Тебя тщательно охраняли, но и в самой лучшей стене есть свои лазейки.

Ядгар действительно не очень хорошо разбирался в женщинах. Он думал, Анхела будет мстить ему, но в таких случаях жены почти всегда винят во всём не мужей, а их любовниц. Была ещё одна причина, чтобы на меня пал гнев Анхелы, притом в такой незамысловатой форме.

— Тайнэ Анхеле не было нужды тщательно скрывать свой проступок. Убийство рабыни — не такое уж большое преступление. Даже по самым суровым лонгийским законам она вряд ли понесёт серьёзное наказание.

Альге холодно улыбнулся.

— О, нет, ты ведь не просто рабыня. Ты мой эспер. Так что я склонен расценивать это не просто как порчу имущества, а как преступление против императора с целью ослабления его власти. Никто не скажет, что я беспричинно избавился от супруги. Её арест и пожизненное заключение будет хорошим сигналом моим врагам, что я ещё опасен.

Значит, казнить её он не собирался. Так даже лучше — чужая смерть не могла исправить уже содеянного. Но оставалась ещё одна фигура, которую Альге так и не упомянул. Диего Альварес. Он, как я думала, мог иметь отношение к заговору против императора. Неужели он действительно не причём? Да, Ядгар недооценил Анхелу, но если он говорил о том, что тщательно следил за ней, то как он мог допустить... В этот момент меня озарило.

— Падре! Он — ваш человек! Но ведь вы...

— Ненавижу католиков? — хмыкнул император.

Ядгар Альге

Он никогда не считал себя сластолюбцем, впрочем, как и романтиком, и относился к женщинам без пиетета и с лёгким презрением. Сложно было представить, какой они могли представлять интерес помимо постели. Флирт придворных дам быстро начинал утомлять и раздражать, а амбиции и претензии, которые они рано или поздно начинали предъявлять, и вовсе сводили на нет всё очарование.

С невольницами было проще, но они были глупы, робки и безынциативны. От тех же, кто был искусен в постели, разило фальшью, которую Ядгар терпеть не мог.

Были и другие женщины. Умные, независимые, вроде Аланы Кронберг. Его неудержимо влекло к таким в первые годы, когда он покинул Лонгу, путешествуя по мирам Космосоюза. Эти планеты были полны раскованных и целеустремлённых красоток, быстро западающих на аристократа из Независимых миров. И всё же ни одна не выдерживала с ним более нескольких недель. Они требовали к себе внимания, а Ядгар не был готов оказывать его. Или не мог.

Эрика не походила ни на одну из тех, с кем он спал раньше. И дело не во внешности, необычной для Лонги, но и не слишком экзотичной. Притягательной девушку делали не только благородные и плавные черты лица, стройное хрупкое тело и длинные ноги. Истинное очарование Эрики скрывалось в её грации, тёплой улыбке, мерцающей загадке в глубине ореховых глаз. Дар эспера делал её чуткой к желаниям других людей и немного вкрадчивой, а статус рабыни — тихой и осторожной. Но отнюдь не пугливой, как показалось Ядгару при первой встрече. Эрика выросла с осознанием, что никто не причинит ей вред, и за внешней покорностью императору нередко чудились насмешка и вызов. "Поймай, сделай меня своей". И прежде чем успел это осознать, он включился игру, не понимая, насколько высокими окажутся ставки.

Оставалось надеяться, что Эрика не понимает, не видит, сколь чарующий и магнетический эффект она на него оказывает. Желание видеть, прикасаться, чувствовать её тепло... когда это стало необходимостью?

А теперь это всё исчезло. Эрика просто потухла, спряталась за безразличным равнодушием, и даже боль и гнев, что прорывались сквозь стену, что она построила вокруг себя, стали какими-то безличными. Словно она просто перестала видеть его, Ядгара, как и он сначала не хотел воспринимать её как-то иначе, чем просто удобный инструмент.

Всё это невыносимо злило императора, и злость эта, наслаиваясь на запоздалый страх за жизнь девушки, делала его на редкость уязвимым и открытым.

Зачем он стоял здесь, в лазарете, едва ли не прося прощение, и рассказывал то, что рабыне знать не положено? Уж об Альваресе он точно не собирался говорить. К сожалению, Эрика, порой казавшаяся наивно-глупенькой, неожиданно ясно распознавала чужие интриги. Может быть, её обучил прошлый хозяин, но, скорее всего, это было одним из способов адаптации, о котором рассказывала доктор Кронберг. Что ж, это можно было использовать, но Ядгару мысль эта неожиданно претила. Нет, хватит. Достаточно и нелепой истории с Анхелой. Как только он вывезет Замира во дворец и тот немного адаптируется, император собирался полностью забрать Эрику себе. Больше никаких игр.

Важно было не потерять её сейчас. Приняв неожиданное решение, Ядгар, не отпуская руки девушки, потащил её за собой прочь из лазарета.

Альге тянул меня за собой, как неуклюжего медлительного ребёнка, я чудом успевала переставлять ноги. Рашид Оссе, мимо которого мы пронеслись, неожиданно ловко для своего возраста отскочил к стене, прижав к себе рабочий чемоданчик. Он посмотрел нам вслед... одобрительно. И знать не хотелось, что он думает о нас.

Хотя я не могла с полной уверенностью сказать, что императором сейчас не двигала внезапно вспыхнувшая страсть, а лазарет его чем-то не устраивал.

Тащили меня, как оказалось, в кабинет и отпустили лишь после того, как закрылась дверь.

— Садись. — Альге указал мне на своё кресло за письменным столом. Я послушно села, не понимая, что за развлечение он на сей раз придумал. Но в том, что развлекаться будут за мой счёт, не сомневалась.

В кабинете был небольшой тайничок, где хранились важные документы, к которым не имел доступа даже Мацуми. Император достал оттуда обычную пластиковую папку и положил передо мной.

— Что это?

— Посмотри сама. Ты ведь умеешь читать, насколько я помню, — насмешливо сказал Ядгар, но я чувствовала его напряжение.

Открыла папку, пролистала несколько страниц, пытаясь вникнуть в написанное. Документы на приобретение в собственность эспера Эрики. Мои данные, код регистрации и запись о владении мной Ядгаром Альге. Он всё же стал моим хозяином по закону. Так стремится доказать, что я ему принадлежу?

— Поздравляю, мой господин.

— Ты не всё прочитала.

Альге, усевшись рядом со мной на край стола, наклонился и достал из кипы несколько листов, которые я проглядела. Я рассеянно скользнула по ним глазами и подняла растерянный взгляд на Ядгара.

— Документы о моём освобождении?

— Ещё не подписанные мной и не заверенные юристами, но вполне настоящие. Я хочу, чтобы ты верила мне.

— Зачем... сейчас?

"Зачем вы показываете мне это сейчас?" — хотелось спросить, но язык меня не слушался. От чудовищности такой лжи я растерялась. Если бы не знала о том, что это всего лишь уловка, чтобы заставить меня быть послушной и благодарной ему, то наверное просто бы... да, я бы по-глупому заплакала. А "великодушный" император меня бы утешал. Но у меня не хватало сил имитировать благодарность или воодушевление. и он списал мою реакцию на растерянность.

— Я подпишу эти бумаги прямо сейчас, если ты согласишься остаться со мной, — произнес Альге, в очередной раз удивив. Мысли лихорадочно заметались в голове. Новая попытка манипуляции или ещё один вариант старого плана?

— В чём подвох?

Впервые за долгое время я коснулась разума императора, пытаясь найти истину хотя бы в его мыслях, но он вновь ловко ускользнул. И всё же я не чувствовала фальши. Юрий мне врал? Или Ядгар изменил своё решение?

Альге не отвечал, и я повторила, повысив голос:

— Так в чём подвох?

— Ни в чём. Я просто считаю, что свобода была бы тебе к лицу.

Мои дрожащие пальцы легли на его ладонь, сжимая. Когда я перестала бояться его пустоты? Когда научилась ненавидеть? Или когда узнала, сколь горячи могут быть его ласки?

— Вы понимаете, что, как только я получу свободу, тут же улечу?

— Нет, не понимаю. — Альге скривил губы, а рука его напряглась под моей ладонью. — Ты была бы дурой, если бы сделала это. Но ты, Эрика, не такая.

Казалось, он убеждал сам себя.

— Дурой?

Я тоже улыбалась, точнее, почти скалилась, и со стороны это, наверное, смотрелось дико. Два любовника, делающие вид, что честны друг перед другом. Хотя я сейчас была на самом деле честна.

— Конечно. Свобода дорого стоит, Эрика. Тем более для таких, как ты. Даже если я подарю тебе свободу, ты не сможешь её удержать.

Я молчала, не желая ненароком выдать Юрия, а Альге продолжал меня убеждать:

— На Лонге безопаснее. И ты сможешь больше не склонять голову перед такими, как Анхела. Ты не представляешь, какие возможности откроются перед тобой в этом мире.

— Не представляю... — Я покачала головой. — И всё же я могу захотеть улететь, пусть не сразу, позже. Что вы предпримете на этот случай, мой господин?

Видела, как напряжённо раздумывает Альге, решая, стоит ли мне открыть все карты или же вновь увильнуть от ответа, и я внезапно со смехом вскочила.

— Подождите, мой тай! Дайте мне самой догадаться! Объявите меня носительницей государственной тайны, не подлежащей вывозу? Или как своей новой подданной просто запретите покидать дворец? О, новая форма рабства, которую я ещё не испытала на себе!

Я схватила бумаги и швырнула их в лицо оторопевшему императору.

— Наплевать, слышите? Наплевать! Говорите что хотите, подкупайте чем хотите, но я вам поверю не раньше, чем окажусь в другой части галактики! Нацепите ошейник и поставите клеймо или же оденете в дорогие одежды и объявите вашей драгоценной гостьей — для меня всё одно. Вы... уродливейшее из созданий, не подлежащее к починке. Отвратительная тварь без чувств...

Я хотела обмануть его, быть хитрой, выждать... Но, клянусь, выражение его лица стоило потери доверия. Хотя о каком доверии я говорю! Меня согнуло от лихорадочного хохота, и я упала на колени, цепляясь ладонями за стол.

— У тебя истерика, — холодно произнес император. — Остановись, пока не стало поздно.

Однако я не уже не могла остановиться, зная, что потом поплачусь за свои слова. Но это будет потом. А сейчас была ярость, жгущая меня изнутри. Не огнём — холодом, и льдинки этого гнева впивались в меня, причиняя ужасную боль, которой было слишком много для меня одной.