Синеглазка

Тим с тревогой и недоверием обернулся на врача.

— Вы меня не обманываете? — помертвевшим голосом спросил он, — Пожалуйста, скажите мне правду!

— Положение тяжелое, я не могу врать, но сейчас никто ничего не может утверждать точно, — мужчина отвел взгляд.

Тим опять сгорбился и закрыл лицо руками в беспомощном жесте:

— Он без сознания, да?

— Да, — кивнула Литисия. — Ты должен умыться. Должен переодеться. Если он придет в себя. Он... Ему будет больно видеть тебя в таком состоянии

Этот аргумент подействовал.

— Хорошо, — кивнул Тим, поднимая голову, — Но обещайте мне, что Вы немедленно позвоните мне, если он очнется...

— Да, конечно.

— Идем, Тим, — девушка подхватила пошатнувшегося юношу под локоть и, обняв, повела к выходу.

Он больше не плакал, только глаза нездорово лихорадочно блестели. Дома пришлось делать обыденные вещи — раздеваться, принимать душ, потом натягивать свежую одежду, пытаться запихнуть в себя хоть кусочек пищи. Все казалось каким-то неправильным... Брайтон там лежит и борется со смертью, а жизнь продолжается... Глубоко в душе Тим понимал, что Брайтон не невинная жертва. Но для Тима он был любимым человеком, и сердце замирало от холодного ужаса, что он может больше никогда не почувствовать его объятий.

Литисия все это время была внизу. В доме находились теперь не только те, кто охранял дом постоянно, но и ищейки, который допрашивали каждого — даже самую мелкую сошку.

Когда юноша появился на лестнице, девушка отставила чашку с кофе и встала. Тяжело. Она только что говорила с полицией и передавала списки гостей и все бумаги по свадьбе. Убийцу схватили сразу. Но тот тут же после выстрела впал в состояние невменяемости, и психологи подозревали, что даже сам убийца — жертва, которую специально подготавливали некоторое время.

— Поехали, — дочь Брайтона подхватила плащ. — Извините, господа, мы в больницу.

Тим кивнул, ему хотелось как можно быстрее оказаться ближе к... теперь уже мужу. И душу снова обдало холодом... что если он так и не успеет привыкнуть его так называть?!

Литисия предпочла мотоцикл, хотя охрана уверяла, что нельзя теперь так рисковать. Но она заставила сесть юношу позади себя и поехать по темнеющему городу обратно в больницу. Всё было как всегда: куда-то спешили люди, на центральных улицах образовалась пробка. Гудели машины, играла музыка. Только Брайтона не было сейчас здесь — он болтался где-то в небытие.

Тиму сейчас было абсолютно наплевать на риск, мощный блестящий металлический зверь с ревом нес их по улицам, продираясь через пробки. Пока они куда-то двигались... и не куда-то, а все ближе к Брайтону, было чуточку легче. Но вот они снова вошли в коридоры больницы, и сердце тоскливо заныло, разрываясь от желания поскорее услышать новости и одновременно страшась их.

Но врачи пока только пожимали плечами и просили не спешить. Потекли долгие часы ожидания, во время которых туда-сюда ходили какие-то люди. Потом Литисия заставила Тима уйти в специальную комнату для гостей, где она заказала себе опять кофе, в который бухнула из маленького серебряного флакончика какой-то ядренной смеси. И теперь сидела в кресле, стуча пальцами по подлокотнику. Стемнело, но никто не зажигал свет. В тишине лишь тикали на стене часы. Девушка молчала. Иногда ее телефон подрагивал на виброзвонке. Но брать его дочь господина не спешила.

Неизвестность оказалась худшей пыткой на свете. Тим смотрел в пустоту, слушая, как бешено стучит сердце, изнывающее от тревоги, и молился... Цеплялся за монотонные слова, то и дело сбиваясь на какие-то обещания или просто мольбы о том, чтобы Брайтон выжил.

Это длилось бесконечно. Минуты растягивались в бесконечность. В дверь постучали. Пришла охрана на ночь, которую наняла Литисия. Девушка вышла и вернулась лишь через полчаса со стаканом.

— Выпей. Это успокоительное, — сказала тихо.

Тим покорно выпил:

— Спасибо. Новостей нет? — он знал, что вопрос не имеет смысла, что Литисия и так бы ему все сказала, если бы что-то узнала, но не задать его не смог.

— Нет. Пока рано. Поспи, Тим.

Пересев в кресло вновь, девушка там затихла. Непонятно было до самого утра, смыкал глаза кто-нибудь в этой комнате, но когда дверь на рассвете открылась и сюда заглянула медсестра, Литисия сразу встала.

— Что? — голос ее опустился и был скрипучим, как несмазанные петли.

— Кризис миновал. Через два дня переведем. Он сильный.

Тим, тревожно подскочивший на кушетке, где он дремал, с облегчением выдохнул — оказалось, он дыхание задержал на все то время, пока не услышал обнадеживающие новости.

Прошло еще несколько дней, прежде чем юношу впустили в палату. Брайтон лежал в чуть приподнятом положении, чтобы ему облегчалось дыхание, в носу не го виднелись трубки. И все эти капельницы и прочие атрибуты совсем не вязались с его постоянным образом темного чудовища. Господин оказался человеком — из плоти и кости. Бледный, беспомощный, он чуть приоткрыл глаза.

— На минуту, — предупредил доктор у двери.

Тиму хотелось броситься к нему, обнять, но это конечно было невозможно в таком состоянии пациента. Сердце пронзила острая жалость. Юноша подошел к нему ближе, осторожно коснулся бледной руки.

— Я не успел сказать... на церемонии... я тоже тебя люблю.

Черные пропасти повернулись к кукле, которая перестала давно таковой быть. Брайтон видел все через туман. И лицо любимого, единственного его цветка теперь казалось размытым. Пальцы чуть сжались, подтверждая, что он услышал. Обадривая даже теперь, как недавно на дорожке.

Тим изо всех сил пытался сдержать слезы, но горячая влага неумолимо скатывалась из уголка левого глаза.

— Не плачьте, — руки сзади обхватили плечи юноши. Это медсестра заметила состояние посетителя и сразу вывела того прочь. — Таким больным нельзя видеть слезы. Вы должны улыбаться. Должны его веселить. Чтобы он хотел жить. Понимаете?

Но тот снова закрыл глаза. Грудь его еле вздымалась. Непонятно было, насколько изменилось состояние, но сейчас около господина находилась медсестра, которая меняла капельницу.

29

Так прошло несколько дней, в череде которых Тима пускали в палату лишь на несколько минут. А потом Брайтон очнулся окончательно. Он был все так же бледен, когда вошел юноша, но все же сумел улыбнуться.

— Как ты? — спросил одними губами.

Тонкие прохладные пальцы нашли руку Брайтона.

— Скучаю по тебе... переживаю... Но скоро все будет позади. Ты поправишься, и мы поедем куда-нибудь отдыхать, да? — Тим старался говорить ободряющие вещи и улыбаться.

— Да, милый. Конечно, — голос господина был тихим. — Мне нужны ноутбук, связь. Надо заниматься делами. Скажи, чтобы все сюда... сюда доставили.

— Если доктор разрешит, — в голосе юноше прозвучало явное сомнение в этом самом разрешении, — Твое здоровье важнее любых дел.

— Я здесь главный, — глаза блеснули. — Каждая минута — это деньги, Тим. Ты отказался мне помогать, посчитав, что этап — это игра. Кто-то должен... — мужчина замолчал, выравнивая дыхание, — должен быть начеку.

— Брайтон, подумай, если ты заболеешь надолго и не сможешь вести дела, ты потеряешь больше, чем если сейчас дашь себе время набраться сил, — мягко, но настойчиво ответил Тим, — Если ты помнишь, мне сейчас принадлежит половина нашей корпорации, так что я тоже имею право принимать решения.

— Ты... занялся делами? — голова мужчины приподнялась. — Мне нужны сводки. Все подсчеты. Мне нужно знать биржевые графики. — Брайтон опал обратно в подушку. — немедленно.

— Мне еще нужно финансово-экономическое образование, чтобы всерьез ими заняться. Я не люблю метод проб и ошибок. Но раз ты так рьяно думаешь о делах... то наверное идешь на поправку, — Тим вздохнул и улыбнулся, — Как насчет компромисса? Ты не будешь всем этим заниматься только сам... Подожди, дослушай. Я тебе принесу все сводки и ты мне скажешь, что нужно сделать. Я это сделаю, а ты получишь результат и в то же время будешь меньше напрягаться. Как тебе такой план?

— План чудесен. И еще ноутбук. Мне нужно общаться с директорами. И дать распоряжения. — Брайтон закашлялся, но тут в палату вошла Литисия.

— Папа, ни в коем случае. Тебе сейчас нужно спать.

— Вы вздумали оба меня учить?

— Я, думаю, нам стоит посоветоваться с доктором, — упрямо повторил Тим и вопросительно взглянул на Литисию, — Или ты и высказала рекомендации врача?

— Ну, вот видишь, Брайтон, — юноша развел руками после того, как девушка кивнула в ответ, — Мы же не можем нарушать предписания специалиста. Нас к тебе вообще больше тогда не пустят. А тебе сделают укол снотворного и ноутбук все равно изымут. Так что в этом действии не будет никакого смысла.

Брайтон ударил кулаком по кровати. Но Литисия подхватила юношу под локоток и вывела из палаты.

— Никакой работы. Он себя загонит. Если уж ты желаешь помогать, то должен теперь сам подписывать все бумаги. Никому теперь их компании этого юристы сделать не позволят. Что будешь делать?

— Всем в компании можно доверять или все же стоит прояснить этот вопрос у Брайтона? Насколько его люди надежны и не воспользуются ли они моей неопытностью? — Тим вздохнул. Он не понимал, зачем человеку столько денег и такая власть... хлопоты, мешающие жить, да вот тебя еще и убить пытаются... Но раз Брайтон так трепетно относится к своей империи, что даже в таком состоянии немедленно хватается за работу, Тим чувствовал себя обязанным его поддержать. Придется во всем этом разбираться...

Вся следующая неделя превратилась для Тима в череду отчетов, бумаг и десятков специалистов, которые говорили по-разному, требовали определенных выборов и решений. Литисия, которая в тот день сказала, что команда у господина сильная, не учла одной важной детали. Решение всегда оставалось за Брайтоном, которого теперь замещал юный и совершенно неподготовленный мальчишка.

Были ли эти люди акулами? И еще какими. Один директор по финансам чего стоил. Он не желал давать денег ни на что... А биржевики! А производства. Тима завалили, требуя немедленных ответов.

И врачи продолжали держать оборону, не позволяя сопротивлявшемуся пациенту заниматься делами. И Литисия тоже крепко настаивала на том, чтобы юноша присутствовал на рабочем месте вместо Брайтона.

Тим слушал все эти разносторонние мнения с непроницаемым лицом. У него было одно преимущество, дававшее внутреннее спокойствие — он считал, что жизнь Брайтона дороже денег. Деньги могут быть средством, но не должны становиться целью. Он конечно не мог принять самого идеального решения, но если никто из команды Брайтона не задумал его разорить, то какого-то катастрофического урона ошибка принести не могла. Тим выбирал решение, которое ему подсказывала интуиция, и старался не прислушиваться всегда к мнению одного человека. Для принятия каких-то особо важных — или казавшихся ему таковыми — решений он все же пробирался к Брайтону и устно обрисовывал ситуацию, иногда, рискуя быть выгнанным, быстро показывал цифры с карманного компьютера... там еще всегда имелся запас безмятежных фотографий и быстрая кнопка переключения на программу просмотра изображений. Но подобными, утомляющими визитами он старался не злоупотреблять. Однако и совсем выключать господина из процесса, юноша считал нечестным... для Брайтона слишком много значила его империя.

Тот пытался направить Лотоса по нужному пути, но ситуация складывалась так, что теперь господин сильно нервничал из-за происходящего в его империи не в связи с его невозможностью присутствовать в процессах, а потому, что подозревал, что выстрел произведен кем-то из числа приближенных к его власти.

Однажды и самого Тима встретил в коридоре приходивший к мужчине следователь. Оглядел с ног до головы и процедил сквозь зубы.

— Идемте, молодой человек, мне нужно о кое-чем вас спросить.

Сам полицейский, назначенный на ведение этого громкого дела, был из числа цепких ищеек, которым наплевать на деньги. Седоволосый, с расплывшимся телом и очень неприятным лицом, он привел Тима в кабинет, любезно предоставленный врачами, и уселся за стол со своим портфелем.

Тим сел на стул, обычно предназначаемый для пациентов, и выжидающе посмотрел на следователя.

— Чем я могу быть Вам полезен?

— Молодой человек не против, если я закурю? — усмешка скользила в голосе следователя, который цепким взглядом осмотрел Тима и теперь что-то читал в деле. — Вы подписали брачный контракт на огромную сумму. Выгодный брак. Да и брак ли?

Тим ощутил за грудиной неприятный холодок... во всех этих переживаниях за Брайтона и попытках поддержать его империю, чтобы дать любимому человеку полноценную возможность выздоровления, он как-то не подумал, что подозрения могли пасть и на него.

— Да, подписал, — ровным голосом ответил юноша, — Брайтон настаивал на этом. Я сам не люблю формальностей, но не хотел обижать любимого человека и отказываться от столь щедрого подарка с его стороны.

— Кто именно научил вас подписать? Уверены, что именно Брайтон? — продолжал улыбаться следователь. — Вы красивый молодой человек. Слуги говорят, вы вскружили голову... Несомненно, что таких историй я видел сотни, но, конечно, никто не стрелял в первую же минуту брака. И тем не менее, вы теперь являетесь прямым наследником. Дочь Литисия получит лишь четверть от всей империи, если что-то случится. У вас больше поводов совершить повторное покушение.

— Что значит научил? Брачный контракт обычная практика у бизнесменов. Можете спросить у юристов, составлявших этот контракт, кто был его идеологом. И на этом наша беседа тет-а-тет закончена. Если Вы меня подозреваете, то разговаривать впредь мы будем только в присутствии моих адвокатов, — Тим поднялся, давая понять, что продолжения точно не будет, — Удачи в расследовании, детектив, — холодно попрощался он.

— Что же, до встречи, молодой человек, — отозвался спокойно полицейский, не вставая. Казалось бы, на этом встреча была бы исчерпана, если бы один из многочисленных помощников Брайтона не сообщил юноше через несколько часов, что убийцу задушили в камере. Данное известие он сообщил во время совещания, проходившего на двадцатом этаже главного офиса. За столом сидели юристы, директора, а секретарь ворвался без стука и, наклонившись к Тиму, шепнул ему эту странную новость с каким-то суеверным ужасом.

Тогда же зазвонил мобильный, лежавший на столе, разрушив образовавшуюся в зале заседаний тишину. Люди в строгих костюмах, черный зеркальный стол... Совсем недавно Тим приходил сюда в странном наряде и был всего лишь игрушкой.

Тиму сейчас было не до воспоминаний и даже не до смущения перед этими людьми, видевшими его в виде куклы в полупрозрачных одеждах, на него навалилось слишком много ответственности и тревог.

Услышав новость, юноша потер переносицу, болезненно морщась, голова все-таки разболелась. Слабая надежда на то, что это покушение было какой-то индивидуальной местью Брайтону, не оправдалась. Теперь тревог станет еще больше, потому что организаторы этого покушения были на свободе, а Брайтон сейчас так уязвим. Тим вздрогнул от резкого звука телефона, в висках он отозвался маленькими взрывами боли. Юноша протянул тонкую руку, отмечая, что пальцы слегка дрожат.