Он блеснул коварно сиреневыми глазами. И на удивление скоро сообразил там себе чего-то, не стал время растрачивать на расспросы и любопытства излишние.

— И что мне за это будет, моя сладкая? — чуть надсадно прошептал в ответ, склоняясь совсем близко — Моя нерадивая ангелица?

— Чего ты заладил меня называть так всячески....по-дурацкому? — прошипела я, поскольку все эти соблазнительские ужимки меня скорее раздражали, чем...соблазняли.

— Что мне за это будет, Велея? — хотя вот тут стало понятно, что пусть лучше называет меня ягодкой или как там, потому что имя мое он стал выговаривать как-то уж слишком...сладостно, будто мед лил.

Я поежилась и передернула плечами. Начинать торги, не зная, чем и торговаться? Это дело, скорее всего, провальное, не выгорит. Но нужно было уйти, оставить тут все эти глупости и мечты неуместные, и его, его оставить, совсем. Пусть исполняет свой долг, а я видеть этого не желаю. Никогда.

Неясытев Цвет. Я пойду к Неясытеву Цвету, пойду просить милости у Кукловодов и самого древнего волшебства.

— А чего ты хочешь-то, упырь?

Он снова умолк, и глаза его вспыхнули, опережая ответы, и уверяя меня заранее в том, что цена, которую он сейчас мне назовет, хоть и мала — а все ж непомерно высока.

— Ах, Велея — он прокатил мое имя шелково, от чего я почему-то даже покраснела — чего желать вампиру? И от тебя?

— Умертвием тебя, так и быть, звать перестану, хоть это и тяжко мне, ох, тяжко — нервно пробежав глазами по пустому коридору, я отступила от него на шаг, но он не пустил .

— Мне нужен всего лишь глоток — прошелестел он сразу же всюду, вокруг меня, в моих волосах, под кожей, в жилах — всего глоток... Ему же ты не пожалела?

— А ты умирать надумал? — все ее тщилась я браво держаться. Он был....чужой, другой, такого его я не помнила. И глупо было ожидать иного — ведь сколько я его знала? И знала ли вообще?

— Я и так не жив — пропел он обольстительно, обжигая мне кожу — дай мне жизни, Велея, дай мне узнать, какова она на вкус...

Он только что кружил вокруг, шептал — и внезапно уже навис надо мной, лучась неумолимо и горячо, притягивая, притягивая... Какая, в сущности, мне беда, если и в самом еле ему нужен глоток всего лишь? Глоток крови — это всего лишь...глоток, так ведь?

Я закрыла устало глаза, отвела чуть волосы — а его пальцы потекли по шее, сдвигая в сторону ткань халата, и мы словно...поплыли по воздуху, кружась в аромате эльфийской ночи.

— Посмотри на меня, Велея — его губы и пальцы, и атлас волос, и все сонно и сладко, так сладко — Посмотри на меня, мое сокровище....

И, не дожидаясь, когда посмотрю — вогнал мне в шею зубы тут же, молниеносно, не откладывая уплату в долгий ящик.

Я распахнула глаза, потому что под веками словно разлилось бурной рекой невыносимо много света, а он прижал меня к себе слишком сильно, и застонал сквозь мою кожу и кровь протяжно и так неизъяснимо, что я растерялась.

Содрогнулся тяжело — и глотнул, и внезапно мы на самом деле взлетели прямо в воздух, и я ужаснулась мимолетно, что сейчас точно сшибем какой-нибудь ценный канделябр фамильный.

И застонал вновь, животно, красноречиво, и рука его потянула неожиданно и очень возмутительно мой халат куда-то, стаскивая его сильнее с плеча.

— Ты говорил — глоток — просипела я, не признавая собственного голоса, и силясь так высоко поднять плечо, чтоб удержать эту утекающую с меня ткань — глоток, Александр. И лапы свои убери от одежд моих, развратник конопатый.

То ли заявление о конопатости его возмутило, то ли вспомнил, что может сейчас уже из оплат в займы перейдет — но он оторвался от шеи моей, и мы почти рухнули на пол сообща, в компании один одного. И повалились, как водится, на меня, по доброй уже традиции.

Заморгав усиленно, я забарахталась под налитым какой-то свинцовой тяжестью вампирским телом.

— Ну уж слезай ты с меня, сластолюбец — голова кружилась до темноты в глазах, и невыносимо щипало шею, аккурат там, куда эта пиявка меня укусил.

Однако же упырь и не подумал с меня слезть. Он привстал чуть на локтях, прижимая меня все ее к полу, и лицо его в отблесках едва тлевших ночников было прекрасно — и безумно.

Огромные глаза, и рубиновая кромка вокруг рта, и горящее пламя на высоких скулах.

Он забегал сумасшедшим взором по моему лицу.

— Прости меня, прости, я не могу...мне..

— Слезь с меня, скотина — уже почти в ужасе перебила я отчетливо, хотя голос мой задрожал мелко — мерзкий упырь!

— Не могу — хрипло и бездумно ответил он, и, поразив и ужаснув меня окончательно... нет, не укусил. Не укусил — поцеловал!

Губы его кипели, он двигался непрестанно, стискивал меня, прижимаясь все сильнее.

Поцелуи Владыки были горячими и сладкими.

Поцелуи вампира были словно близкая смерть.

Он бормотал что-то невнятное, покрывая этими поцелуями все мое лицо, и руки его словно въелись мне в кожу. Его хриплый шепот, его бессмысленный взгляд, и слишком, чрезмерно умелые губы ....

Будь папенька мой средь ныне здравствующих — наверняка бы сейчас по плечу меня одобрительно похлопал. Вся в родителя, кровинка инкубская, на полу в коридорах с вампиром целуюсь, не успев от поцелуев хозяина этих самых коридоров отойти и остыть. Не пропало втуне наследие, ох, не пропало.

Я почти что пнула его, ну, вообразила себе, что все ж пнула коленкой, хоть куда-то.

Рыжее умертвие, однако же, не пожелало порадовать меня тем, чтоб начать тут же корчиться и ругаться.

— Не помешал? — грозно и тяжело спросила темнота, но голосу я обрадовалась, отчаявшись достучаться до вампира, впавшего в какой-то полусон, только с непременными искусными лобзаниями.

— Магистр, доброй вам ночи — краснея вся, целиком, пробурчала я из-под вампира, который прекратил так смущающе меня сжимать.

— Я сейчас погожу пару мгновений — и пульсаром, пульсаром — все так же грозно известил мэтр, кипя праведным гневом, но я как-то сразу поняла, что пульсаром он не меня пугает.

— Не затрудняйтесь, магистр, мы сейчас уйдем — нагло, хоть и дрожащим все еще хрипом вместо внятного голоса, сообщил вампир, с меня не изволив даже и привстать.

— Никуда я с тобой не пойду, скотина! — поставила я его в известность — Амулет давай, и иди, куда пожелаешь, сам!

— Прекратите орать — шепотом попросил гневный некромант — И встаньте с полу немедля! Александр несколько замешкался, все еще ослепляя меня светом своих глаз, как-то неловко перевернулся, освобождая, наконец, ноги мои, и меня всю. Но с полу так и не поднялся окончательно — улегся вольготно, раскинув руки, и прикрыл глаза.

Магистр осмотрел его умиротворенное лицо, а потом очень внимательно — мое. И лицо, и с особенной тщательностью — шею.

Там-то, очевидно, магистру открылись все ответы на все возникшие у него вопросы, потому что некромант оскалился яростно, и у него, кажется, даже волосы шевельнулись.

— Ты как посмел?! — обычно такой обходительный и вежливый, магистр в этот миг живо напомнил мне, как молниеносно этот милейший старец может оставить от кого угодно мокрое место. Ну, или горстку пепла — в зависимости от настроения.

— Посмел? — вампир улыбнулся лениво и сыто — С разрешения, разумеется. Как там? У вас — товар, у нас — купец...

Это, как мне кажется смутно, было о чем-то другом, точно не о крови, хотя и не могу сказать, что совсем уж неприменимо к ситуации сложившейся.

Магистр от заявления этого впал в чистую ярость, оглядел возлежащего на полу упыря, и схватил сам себя за бакенбарды, пронзая меня взором так, словно дни мои сочтены уже были.

— Амулет, значит?! С разрешения, значит?! — маг повернулся вновь ко мне, и мне ужасно захотелось тут же этот амулет, с новой силой, и си секунду — Какого демона, Велея?!! Что за амулет?! Ты спятила совсем, неразумная?!

— Мэтр Лиотанский, при всем моем к вам уважении... — начала я мямлить, не совсем даже и понимая, что и говорить буду — я, знаете, уже...

— Молчать! — гаркнул мэтр, хоть и сам вот только что просил нас не орать — Назначение амулета?!

— Перемещение — сладко поведал упырь, жмурясь и едва не мурлыча — Портальный, то бишь.

— Куда-то собралась? — угрожающе и мрачно испросил магистр, пугая меня не на шутку — Опять?!

У меня почему-то язык не повернулся ответить мэтру с достоинством, что это дело совершенно не его, а исключительно мое личное.

Но не успела придумать ничего — вампир одним гибким прыжком взмыл на мгновение в воздух, и уже стоял поблизости, сияя, как новая монета.

— Госпожа Мара желает покинуть гостеприимный двор дроу — пропел он, глядя на магистра нагло — А я не могу отказать даме, разумеется.

— Разумеется, совершенно бескорыстно не можешь отказать, как я погляжу — проскрежетал мэтр — А если б ты ее убил?!

— Ну не убил же — невозмутимо ответил упырь, и глаза его замерцали, аки утренняя звезда — и теперь готов сопроводить, куда только она пожелает. Она же имеет право желать куда-то следовать, ведь так?

— С тобой я следовать никуда не желаю — вставила я наконец-то хоть завалящую реплику, коль уж речь обо мне велась — Амулет!

Магистр прекратил скалиться, и как-то опустил даже плечи.

— Велея, это ты в благодарность Владыке? Посреди ночи улизнуть, тайком? Как какая-то...мелкая воришка?

Я от этой речи опешила.

— Я...ээээ...магистр....я... он...

— Что? — спокойно спросил магистр, глядя на меня без всякого выражения — Что он? Не угодил чем госпоже?

Это было обидно. Так обидно, что мне почудилось, что зрение мое теряет ясность от подступивших предательски слез.

— Он невесту ищет — выдохнула я, сама от себя не ожидая такого — Ищет невесту благородную, а мне...я...

Лица и вампира, и магистра внезапно приняли одинаково обескураженные выражения, и они крайне неожиданно стали чем-то даже друг на друга похожи, застыв в полумраке дворцового коридора возле меня.

А я сказала — и тут же горячо зажалела о том, что вовремя не успела рот закрыть, потому что сейчас же они могут начать что-то бубнить о долге и чести монарха, который обязан и несет бремя ответственности высокой, и вообще...

И где-то далеко и глубоко, в каком-то сокровенном закутке душевном, я ожидала робко, что хоть один из них скажет, что глупости это все, бабские сплетни кухонные, и никого он не ищет, ерунда.

Но они оба так красноречиво молчали, что стало даже как-то неловко, что я их своим нытьем настолько обезоружила, что эти краснобаи прямо онемели враз, и что надеялась так глупо.

Мэтр отреагировал раньше. Видимо, ему девиц обманувшихся утешать было не впервой.

— Попрощайся. Это будет правильно, Велея — мэтр вздохнул — Владыка не заслужил молчаливого побега ночного. Не станет он тебя насильно держать. Потрудись сказать 'всего наилучшего' уж.

Я понурилась. Вновь его увидеть?

Но кивнула слабо. Я и в самом деле должна с ним проститься.

-Не обсуждается — равнодушно молвил Его Величество, глядя мимо господина Главы Эльфийского Совета — За сим аудиенция окончена. Мое почтение, господа.

Молчаливые, без тени эмоций, господа всея Эльфийский Совет, единодушно поджав губы, начали покидать Зал аудиенций правяего дома роу, церемонно раскланиваясь по пути и с Владыкой, и друг с другом. Четыре портала гостеприимно выросли тут же, у высоких дверей. Никто не решился более спорить, но молчаливое неодобрение словно плыло над головами цвета эльфийской знати, разбредающейся степенно и с достоинством по туманным аркам.

Повелитель без интереса пронаблюдал, как один за другим, высочайшие члены Совета пропадают в дымках переходов. И, когда последний из этих старых зануд наконец-то изволил отчалить в нужном ему направлении, монарх дроу сладко потянулся, закинув назад голову, и откровенно зевнул, поскольку рань была — просто неприличная.

— Госпожа Мара — торжественно провозгласили за прикрытыми дверями, и Владыка улыбнулся, поднимаясь из кресла.

Она возникла в дверях — и ему сразу стало не по себе, хотя почему — он не сумел определить. Вполне вероятно, сказывалось то, что Повелитель до сих пор чувствовал себя неловко и странно, вспоминая, как опростоволосился с упреками по поводу рыжеволосого вампира, и как прелестной госпоже Велее угодно было по этому поводу простодушно веселиться. Форменный идиот просто, честное слово. Всего-то лишь какой-то там красноволосый упырь — от чего было так негодовать!

Велея же тем временем, не сказав ни единого слова, заблуждала внезапно взглядом по залу.

Одетая почему-то в тунику и мягкие брюки, в сапогах и с косой, она смутно тревожила его своей странной, едва ли не печальной, сосредоточенностью и молчанием.

— Госпожа Мара? — мягко молвил Владыка, едва только она тихо приблизилась.

Раннее солнце заливало залу светом сквозь открытые настежь окна, и птицы пели оглушительно и счастливо, радуясь весьма громко ясному началу дня. Владыка недоуменно обозрел, как она быстро заморгала, словно силясь не расплакаться, и как стиснула упрямо губы.

— Я.. я хочу поблагодарить вас, Ваше Величество — голос ее казался глуше обычного, и Повелитель позволил своему недоумению перейти в ту степень, когда его вполне уже можно отчетливо рассмотреть в выражении всегда невозмутимого монаршего лица.

— Поблагодарить? — спросил он, сбитый с толку — Велея?

— Мне пора, Ваше Величество — прошептала она внезапно, и отступила на шаг, поскольку монарх дроу шагнул вперед при этом заявлении — Я.. Спасибо вам за все.

Александр от абсурдности происходящего растерялся, чуть ли не впервые в жизни.

— Пора? — недоуменно переспросил, и шагнул к ней опять? — Велея, что произошло?

Она замотала отчаянно головой, и коса ударилась о плечо, и спрыгнула за спину.

— Я... — ее голос стал почти совсем задушенным, она непонятно зашарила в левом кармане судорожно, словно спеша что-то найти — Я желаю вам счастья, Ваше Величество. И я все понимаю. Это ваш долг — достойная пара и Повелительница. Я, честное слово, все понимаю.

Это было прекрасно и просто отменно, хотя не мешает отметить, что картину существующей ясности несколько портило то, что Владыка как раз не понимал вообще решительно ничего.

Он приблизился к ней вплотную, поскольку она прекратила, наконец, пятиться от него, и приподнял аккуратно ее дрожащий подбородок. И хотел было уже спросить, как только мог, вежливо, что, в конце-концов, все это значит, демон побери?

Но не успел. Потому что, едва лишь бросив мимолетный взгляд на нее — и обнаружил на шее госпожи Мары две отчетливые подсохшие ранки. Аккуратные, идеально круглые, словно проколы от приличных размеров иглы. Однако же было очень сомнительно, чтоб кто-то в этом дворце, или же госпожа Мара самолично, протыкали на досуге кожу швейными принадлежностями.

Укус. Прямо...на шее укус. Госпожу Мару укусил вампир. И Владыке было распрекрасно известно, что именно это был за вампир.

Недоумение, царящее в голове Повелителя, тут же увяло под опалившим его изнутри дыханием какого-то слепящего гнева, и монарх дроу ощутил, что сейчас способен на многое, но, увы, чего-то хорошего среди этого многого насчитывалось прискорбно мало.