Отметив столь непривычную взволнованность некромага, я удивилась, что сама совсем перестала волноваться. Весь страх, вся ненависть, наполнявшие меня последние несколько дней, исчезли почти в одно мгновение. Наверное, я просто иссякла — Пустоши, все эти шаноэ, Степи, моя мать, разговор с магом хаоса, всё это было слишком для меня. И еще — всё же Орани смог зацепить меня. Всё это время я была слабой, позволяя другим диктовать, что мне делать. А теперь я знала, что я — сама по себе. Я поняла то, что другие видели давным-давно — Анхельму Нидхёггу, Хелю Пустыннику, не стоит доверять. Не потому, что он предаст — а потому, что то, что он видит лучшим для меня, едва ли действительно мне подходит.
Хель еще что-то говорил, отчитывая за все существующие и явно надуманные промахи, но мне просто не хотелось слушать. Тяжелая рука опустилась на моё плечо, и резко подняла меня вверх.
— Ты. Меня. Слышишь? — обычно немного тусклые глаза мага сейчас горели злым огнём. Я с удивлением поняла, что никогда не задумывалась, какого же цвета были глаза у Хеля. А они были синими — не как небо или море, а скорее как сапфиры самого холодного и чистого цвета. И как я раньше этого не замечала? Зачарованно вглядываясь в глаза некромага, я не замечала, как линия рта Хеля становиться всё тоньше и тоньше, сжимаясь в узкую полоску.
— Агнесса! Мы сейчас же возвращаемся во дворец!
Он злился. А я могла лишь думать о значении слов Асета. Зачем он рассказал мне это? Что за цели он преследует? Сначала, он соблазнял меня россказнями о перевёртышах и их силе, затем, как морковкой, поддразнил меня смертью Элоизы и причастностью к этому Лайсо Агата. Неужели он полагает, что я изменю свой маршрут, и отправлюсь в Алискан? В страну, с которой мы находились в состоянии войны... Или? Орани не мог так сильно переоценивать мои силы (ну или недооценивать ум), думая, что я смогу добраться до младшего князя Агатов. Только не сейчас, и только не будучи боевым магом — в Алискане я буду слишком лёгкой мишенью. Значит, что-то еще...
— Агнесса!
Анхельм столь резко меня встряхнул, что я клацнула зубами. Ну нет — это уже ни в какие ворота не лезет! Вцепившись пальцами ему в запястья, я резко сжала их, вынуждая некромага меня отпустить. Применив при этом всю мою силу арэнаи — но Анхельм и сам не из хрупких, так что едва ли ему что будет. Не ожидая такого отпора, маг отпустил меня, и я вывернулась из его излишне "дружелюбных" объятий.
— Всё хорошо. Посмотри, пожалуйста, Эрика. Я не слишком разбираюсь в целительстве.
Взглянув на меня исподлобья, Анхельм неохотно повернулся к Эрику, и небрежно пробежался по нему взглядом.
— Жить будет.
В этом некромагу уж точно можно верить. В подтверждении этим словам Эрик дёрнулся и глухо застонал. Анхельм решил поддержать его дружеским пинком.
— Вставай. Я не собираюсь тащить тебя на себе.
— А Несси?
Я поморщилась, услышав своё детское имя. Тут же захотелось прибавить Эрику еще немного. Останавливало лишь то, что мой двоюродный брат был и так не в особо хорошем состоянии. Ну и то, что он всё же, какой-никакой, но всё же спаситель.
— А Несси себя бы до дворца дотащить, — ответила я с мнимой безмятежностью.
— В-ы-ы... Скажите мне, что сигил мёртв. Ты же добрался до него, Анх... Ей, я что-то не то сказал?
Никогда не думала, что чья-то спина может выражать столько неодобрения.
Глава 39. Опасные связи
А зачем, зачем мне эта земля?
Зачем мне небо без ветра и птиц?
Я — пущеная стрела. Прости.
Пикник.
Отори-кон, Великие Степи.
Возможно, дворец Отори-кона нельзя было назвать архитектурным чудом, и до дворцов великих северных государств ему было далеко, но всё же и в нём было своё, варварское очарование. Высокие стены из саманного кирпича покрыты тяжелыми тканями и шелковыми коврами, своды высокого потолка — украшены экзотическими рисунками волшебных зверей и древних, сказочных царств. Даже на полу — причудливая, разноцветная мозаика, от которой рябит и расплывается в глазах. Степняки может и были одними из самых примитивных и бедных жителей Ойкумены, но всё же ради дворца своего хана расстарались вовсю, использовав для его украшения самые лучшие и дорогие материалы со всех уголков света. Вот только гости хану восточных земель Кьяру в этот раз попались то ли невпечатлительные, то ли слишком поглощенные своими проблемами, чтобы в должной степени оценить величие и гостеприимство правителя Соргона. Впрочем, невнимательность гостей, граничащая с пренебрежением, была отнюдь не самым худшим в этих чужеземцах. А вот то, что они были могущественными магами, двое из которых могли сравнять дворец с землёй, а третья одним лишь взглядом подчинить волю правителя этих земель, было куда большей неприятностью. И ведь, не будь Кьяр лично этому свидетель, он бы ни за что не поверил, что Шаноэ, некромаг и арэнаи могут не только мирно уживаться друг с другом, да и еще и иметь общие дела. Наверное, грядущая война действительно будет особенной, раз столь разные силы объединяются под одним флагом. Вот и они, два хана, не то что слишком хорошо друг другу относящиеся, сейчас спокойно сидят рядом и обсуждают с этими чужеземцами планы выступления против Гарма и Алискана. Кьяр был уже не молод, и, пожалуй, слишком консервативен, чтобы понапрасну рисковать — а эта авантюра тайранских магов была очень, и очень рискованна. Если бы мог, он просто от них откупился — но этим чужеземцам не нужны были деньги, им нужна была помощь Степей, и что еще хуже, эту помощь не просили, а требовали Шаноэ. Но молодого и жаждущего показать себя в ратных подвигах Кагана идея чужаков полностью захватила. Еще бы! Если всё получится, то Степи впервые по настоящему объединятся ради одной, общей цели — и сделает это Хозор-ан. Это укрепит власть хана Эрдана, и может быть, даже приведёт его к полновластному владычеству над Великими Степями. То, чего так боялись оставшиеся владыки степей... Но сможет ли он, хан Соргона, вместе с ханами юга и востока отказать в поддержке не только амбициозному Хозору-ану, но и ведьмам, обладавшими значительным влиянием на народ степей? Глядя на столь самоуверенных колдунов, Кьяр стал в этом сомневаться. И рыжеволосый тайранец, своими сладкими речами уже обаявший Хозора-ана, заметил это, и перевёл свою атаку на Кьяра:
— Мы понимаем беспокойство великого хана и нежелание вмешиваться в чужие конфликты. В конце концов, где гармские горы, а где Великие Степи и Соргон? Что вам с бед Алискана, и уж тем более, с бед Тайрани, который, мы это признаём, был для вас не самыми дружелюбным соседом? Но если подумать... Император Тайрани всегда милостиво зарывал глаза на набеги степняков на свои земли. Мы ведь могли гораздо жестче отнестись к нарушению наших границ, не ограничиваясь лишь ответными рейдами... Я полагаю, милостивый хан помнит о том, чем закончилась та небольшая военная стычка между ханом западных земель и одним из кланов арэнаи лет тридцать назад?
И Кьяр действительно помнил. Зорот, тогдашний правитель Оссиро, умудрился случайно задеть одну из Семей боевых магов — да и не просто задеть, а убить наследника клана. И обычно вполне себе вменяемые арэнаи, почти не обращавшие внимание на своих беспокойных соседей-кочевников, занимавшихся мелким, и не слишком успешным разбоем на пограничных землях, словно с цепи сорвались. Жаждущие отмщения боевые маги устроили тогда большие неприятности, огненным смерчем пройдя по землям ханства и разрушая всё на своём пути, пока подданные хана не догадались собственноручно отправить тайранцам голову провинившегося хана со всеми полагающимися извинениями. Боевые маги могли быть действительно опасными противниками, и Кьяр никогда это не забывал. Поэтому напрямую отказывать своим опасным гостям хан Соргона не спешил — тем более в присутствии своего Кагана. Если бы Кьяр мог, то он попытался бы по-тихому избавиться от пришлых колдунов — едва ли в далёком Истике когда-либо узнают, кто виновен в исчезновении нескольких арэнаи. Но с Шаноэ, оплетших невидимой паутиной заговоров и интриг не только Степи, но и весь мир, связываться не хотелось. Да и этот некромаг... хан Соргона искоса кинул взгляд на высокого чужака, который сейчас со скучающим видом изучал свои ногти. Не гармец, но и на салдорца не похож, и если верить его шаманам, невообразимо стар и могущественен. Таких не хочется делать врагами, но зато как союзник этот чужак может быть весьма полезен — если уж воевать с гармскими некромагами, хорошо бы иметь по свою сторону кого-то, кто разбирается в проклятой волшбе. Понять бы только, как он вообще оказался в компании с теми, кто, как казалось, никогда не пойдёт на союз с некромагами — и Шаноэ, и арэнаи считались непримиримыми противниками любой магии смерти. Но нет — сидят рядышком, как ни в чём не бывало, и пытаются его, хана Соргона, запугать. И ведь получается...
Рыжеволосый тайранец с вкрадчивым голосом тонко улыбнулся, глядя на погрузившегося в свои думы степняка, и продолжил, обращаясь уже к обоим владыкам степей:
— Но всё же, несмотря на наши мелкие разногласия, мы никогда не были большими врагами — и не посягали на земли друг друга. Другое дело, гармцы. Они не потерпят рядом с собой столь беспокойных соседей. А соседями вы, безусловно, скоро станете. Дни Алискана сочтены — гармцы почти полностью зависят от ресурсов Империи, и поэтому стремятся перейти к еще более полному контролю над страной. Но власть Императора Рейна Агата, ведущего свой род от богов Алискана, священна для его подданных — свергнув его, гармцы обратят против себя всё население Империи, и в той войне, что вспыхнет против захватчиков, победителей просто не будет. Гармцам не нужны еще одни Пустоши — но иначе маги смерти воевать не умеют. Поэтому они хотят уничтожить правящий клан Алискана руками тайранцев, ослабив страну настолько, что те добровольно примут власть некромагов как своих избавителей и защитников. Аннексировав Алискан и уничтожив Тайрани, куда, вы думаете, обратится их взгляд? Кого гармцы ненавидят гораздо больше, чем боевых магов?
Здесь не надо было даже гадать. Шаноэ. Для некромагов Гарма ведьмы Ша как кость в горле. И Каган, и Кьяр отлично понимали это. Обретя власть над едва ли не половиной всей Ойкумены, гармцы поспешать избавиться от своих старых противниц — и их союзников, к которым, безусловно, в первую очередь отнесут Великие Степи, издревле оказывающих поддержку своим земным богиням. Кьяр кинул напряженный взгляд на шаноэ, сидящую чуть поодаль, и, кажется, даже сейчас, когда Кьяр был защищен всеми возможными амулетами, читающую его мысли.
— Вам не стоит ничего опасаться, — низкий, удивительно мелодичный голос женщины, казалось, отгонял все дурные предчувствия старика. — Шаноэ не намерены уступать магам смерти. Танара приняла решение поддержать Тайрани. И она надеется, что её достопочтенный потомок Хозор-ан, и столь уважаемый моей госпожой хан Кьяр присоединиться к этой священной битве против проклятых богами магов. Наградой же нам станут не только наши победы, но и те богатства, что принесут земли алисканцев — едва ли этот народ, который заключил сделку с желтоглазыми еретиками, предавшими сами законы жизни, достоин иметь собственное государство. Награда будет столь большой, что её вдосталь хватит всем, кто решит за неё бороться.
О, боевые маги и ведьмы Ша против гармцев и алисканцев — это будет поистине великая война... и Кагану явно хотелось оторвать от неё свой кусок. Если он сможет присоединить к степям столь обширные земли, то его правление будет столь овеяно славой, что вполне возможно, он сможет закрепить за своим родом титул властителей до скончания веков. Кьяр буквально видел, как проносятся в голове Хозор-ана картины его будущих побед. Но Хозор-ан не стал бы Каганом, если бы не умел учитывать все нюансы дела.
— Я не уверен, что мне удастся уговорить остальных ханов последовать за мной, — в задумчивости прикусив костяшки пальцев, произнёс Каган. В нём, старом Кьяре, он видимо был уже уверен. — Хан западных земель вполне может рискнуть присоединиться к алисканцам против Тайрани — то, что вы назвали "небольшой военной стычкой" тридцатилетней давности, воспринимается самими оссирцами гораздо серьезнее. Слишком много тогда было пролито крови, и пусть сражений между Тайрани и сейчас нет — достаточно одной лишь искры, чтобы старые обиды вновь вспыхнули. Да и мою власть старый хан не слишком стремится признать.
Власть Кагана была не столь велика, как он пытался это показать. Четыре ханства с трудом между собой мирились, а уж чтобы они все вместе на чём-то сошлись — событие и вовсе не бывалое. Но эти чужеземцы, кажется, не считали объединение враждующих ханств таким уж сложным делом.
— С этим проблем не будет, — оказалось, что некромаг, который только что не засыпал, слушал весь разговор вполне внимательно. — Он не доставит беспокойства для наших переговоров. Меня больше интересует ханство Лосса.
— Хм, — Каган потёр узкий, покрытый клочковатой бородой подбородок, и пожал плечами: — с ханом южных земель проблем быть не должно. Мы всегда неплохо ладили. Да и участие в этой войне для него единственный шанс поправить своё не слишком завидное финансовое положение. Я же, как правитель Эрдана, гарантирую вам полную поддержку. Мои войны давно уже жаждут славных битв. А вы, мой дорогой Кьяр, готовы ли вы дать отпор этим зарвавшимся северянам?
Кьяра покоробило это обращение Кагана — в конце концов, он, этот самоуверенный сопляк, лишь временно является повелителем Степей, и срок его подходит к концу. Хан Содора упрямо пождал губы, выражая свое недовольство поспешностью молодого Кагана:
— Такие решения нельзя принять лишь волей Кагана — должно быть согласие всех четырёх ханов. Даже если я сейчас соглашусь — кто знает, поддержит ли нас остальные властители Степей? Мы должны собрать круг, и там решить.
— Это займёт слишком много времени, — недовольно произнёс Каган, выпрямляя спину и пытаясь прожечь взглядом в Кьяре дыру. — К тому времени, когда круг будет собран, исход войны уже будет решен.
И если победят Тайрани и Пустоши, то они будут очень недовольны своими несостоявшимися союзниками. А если победят некромаги — что ж, хотя в речах чужаков было много недомолвок, в чём-то они были правы: некромаги никогда не будут считаться с Великими Степями и уничтожат их при первой же возможности, не простив им связь с Пустошами.
Маги переглянулись, и высокий чужеземец с блеклыми глазами пожал плечами, как будто отвечая на немой вопрос степняка:
— Нам всё равно придётся заехать в ставку каждого из них. Передать поручительства и удостовериться лично в их лояльности. Необходимо будет также скоординировать действия наших войск. Но этим, я полагаю, можно заняться и позже.
— Всю магическую связь контролируют гармцы, — напомнил тайранец.
— Во времена моей молодости мы вполне обходились и без магии, — презрительно фыркнул некромаг. — У смертных до сих пор сохранилась голубиная почта. Полагаю...
Слушая, как маги и слишком уж легко пошедший на сделку Каган (наверное, обошлось не без влияния ведьм) перебрасываются информацией, решая, как он будет участвовать в войне, Кьяр чувствовал лёгкую растерянность. Он смущенно откашлялся, вновь обращая на себя внимание ушедших в деловую беседу союзников:
