— Ну и? — прервал его Суров. — Итог?
— Да вроде есть результат. Пришлось ради дела одну страхолюдину купить, они там все какие-то страшненькие... — он хихикнул. — "Приличный бордель"... В общем, напоил её и повёл в комнату... Бррр! Как улыбнётся — зубы синие! До сих пор, господа, меня колотит. Как будто в дерьме измарался.
— Чёрт бы вас всех побрал, капитан-филологов, — проворчал Суров, морщась. Традиция называть филологами офицеров Разведупра, выходцев из неармейской среды, появилась лет десять назад. Ильин как раз был из их числа, попав во внешнюю разведку, окончив филфак в Харькове. Потом спецшкола при Академии генштаба и заброска нелегалом в Баварию. — Валера, мне не нужны эти подробности.
— Прошу прощения, господа, — смутился штабс-капитан. — Да чтоб я ещё хоть раз в бордель... Итак, результат. Накачал я, значит, эту шлюху бурбоном. Она, зараза, полкровати обрыгала... Я её не тронул... — (лицо Ильина скривилось, как будто он лимон съел), — побрезговал. Захаживает, по её словам, в бордель некий майор Уинслоу. Захаживает примерно раз в три дня. Берёт двух девочек и увозит к себе в загородный особняк. Там, по её словам, он нажирается как последняя сволочь и пользует проституток до полночи. Ну а после всех удовольствий их ночью же прислуга отвозит обратно. Так вот, Уинслоу этот адъютант генерал-майора Палмера.
— Палмер? — вскинулся Бергоф.
— Так точно.
Суров и Бергоф кивнули друг другу. Палмер — это уже что-то, всё-таки начальник аугсбургского гарнизона.
— А майор-то, судя по всему, может знать кое-что интересное, — заметил Суров. — Надо бы с ним аккуратно поработать.
— Я готов, — вызвался Ильин.
— Экий ты прыткий, капитан, — усмехнулся Всеволод. — Тут я сам, пожалуй, возьмусь. Захвачу Карпова для подстраховки.
Ильин глянул на Бергофа, но тот пожал плечами. А через минуту в комнату вошёл штабс-капитан Карпов, насквозь мокрый и уставший.
40 км юго-восточнее Аугсбурга, 14(1) мая 1938 г.
— Вы, герр Бассе, совершенно напрасно так для леса оделись, — посетовал Яровиц. — В таком наряде только в оперу.
— Это не существенно, — улыбнулся Всеволод.
Яровиц критически осмотрел пришедших с Суровым людей и не нашёл к чему придраться. Все трое одеты как разнорабочие — для леса пойдёт.
— Машину можно оставить здесь, — предложил он. — За ней присмотрят.
— Хорошо, — согласился Всеволод. — Долго ли нам идти?
— Больше трёх часов. Постарайтесь не разбредаться. Здесь лес плохо очищен, можно наступить на мину.
Они пошли быстрым шагом, почти что след в след. Яровиц сдержал обещание помочь оружием. В общем-то, возможности майора шутцполици в этом плане не удивляли. Удивляла как раз готовность помочь, ведь о господине Бассе (Сурове-Заммере) он не знал почти ничего. С другой стороны, Всеволод вышел на него через Хельбиша и Яровиц прекрасно знал кем на самом деле тот является. Недаром же в тридцать пятом согласился сотрудничать с Абвером.
Говоря о трёх часах, Яровиц видимо приврал. По прикидкам Сурова, блуждания по "буреломам" и "чащобам", которыми пугал майор, отняли часов пять. Видел бы Яровиц буреломы средней полосы России, аугсбургский лес показался бы ему просто неухоженным парком. Чего уж тут говорить о сибирской тайге! Группа вслед за шутцполицаем вышла к добротному домику, как потом выяснилось, это была когда-то сторожка лесника.
— Пришли, господа, — сказал майор. — Надеюсь, не зря отнял ваше время.
— За нами наблюдают, — произнёс Бергоф.
— Естественно, — ответил Яровиц. — Мои ребята не спят... Эй, Ленц! Смотри, не сделай во мне дырку!
Рекомый Ленцем здоровяк, лет под сорок на вид, вышел из-за деревьев, держа на изготовку карабин Маузера.
— Гостей привели, герр майор?
— Да, Ленц. Скажи, пусть все выходят. Я привёл друзей.
Яровиц обернулся к Сурову.
— Вижу, вы даже костюм не порвали. Только паутина прицепилась.
— Не ползком же я сюда, — улыбнулся Всеволод, снимая паутину с плеча и оттряхивая от прилипших листьев шляпу.
Из-за деревьев вышли ещё двое, на ходу забрасывая за плечи карабины.
— Прошу, господа, — махнул рукой Яровиц.
Внутри дом оказался обжитым, что, в общем-то, не удивляло. Быт не хитрый, но всё что нужно для проживания здесь имелось. Пахло прелыми листьями, стиранным бельём и табаком. Чистота и порядок. Ленц по сигналу Яровица откинул чистый, но затоптанный половик, да дёрнул кольцо напольного люка. Затем зажёг керосиновую лампу и спустился. За ним последовали остальные, кроме тех двух "лесовиков", оставшихся снаружи на охране.
Подвал был просторен. Остро пахло машинным маслом. Вдоль стен стеллажи с фанерными коробками и оружием. По центру располагались столы, на которых тоже лежало, стояло и громоздилось оружие. Под столами и зачастую вместо оных штабеля ящиков. На них отдельные пачки патронов всех калибров, ящички с медикаментами и тушёнкой. Канистры с керосином пристроены отдельно в одном из углов.
— Мне кажется, господа, тут целую роту вооружить можно, — оценил Ильин и сдержался чтобы не присвистнуть. — Даже оптика есть.
— Можно и две роты, — похвастал Яровиц. — Выбирайте, камерады.
Суров честно себе признал, что глаза буквально разбегаются от изобилия. Чего тут только не было! Пулемёты, винтовки, карабины, пистолеты-пулемёты, даже револьверы. Впрочем, последние его не интересовали, разве что с видом знатока в руках подержать. Русское оружие представлено не было, может оно и к лучшему.
Ребята разбрелись по подвалу, беря в руки смертоносные игрушки, клацая, щёлкая, вертя. Карпова волновали только винтовки. В самодельных пирамидках стояло до трёх десятков французских 7,5-мм MAS36, пятипатронные магазины хранились в ящиках отдельно. Карпов повертел одну из них и поставил обратно. На английские винтари даже не взглянул, в континентальной Европе британское оружие не ценилось. Его заинтересовала единственная итальянка Паравиччини-Каркано. Винтовка образца 1891 года до сих пор стояла на вооружении итальянской армии и балканских стран. Винтовка, в общем-то, неплохая, созданная инженером Каркано на государственном арсенале в городе Терни, и принята на вооружение решением комиссии генерала Паравиччини. Патроны к ней были разработаны калибра 6,5-мм с гильзой без закраины, с длинной относительно тупоконечной оболочечной пулей. Однако этот винтарь пехотного варианта модификации М38 был переделан под остропулевой патрон 7,35-мм с повышенной убойностью. Карпов оставил винтовку с сожалением, оружие хоть и знакомое, но оптики к нему не было. Он выбрал себе надёжную австриячку 8-мм Штайр-Манлихер модификации М95/30, удостоверившись, что на казённой части ствола стоит буква "S". Буковка означала, что винтовка образца 1930-го модифицирована под более мощный патрон 8х56R. Штайр-Манлихеров здесь хранилось около шести десятков, в основном конечно образца прошлого века, но Карпова подкупило наличие оптики. Крепление четырёхкратного прицела было переделано. Не зная мелочей, не скажешь, что оптика от винтовки Маузера, на прицеле отсутствовал привычное клеймо ZIEL-DIALYT.
Суров без промедления наложил лапу на одинокий пистолет-пулемёт Томпсона. ПП его устраивал, даром что американский. И темп стрельбы до 800 выстрелов в минуту, и эффективная дальность до 150 метров ‒ вполне прилично. И калибр 11,43-мм довольно убойный. Для задуманного — самое то. Одно только плохо — мало боеприпасов. Всего лишь три барабана на 50 патронов. Вот если бы на 100 — другое дело. Но это всё же лучше чем коробчатые магазины на 20 или на 30 патронов.
Ильин выбрал себе итальянский 9-мм ПП Беретта М1918. Штыка к нему не было, да он и не нужен. Единственное что раздражало в Беретте — верхнее расположение 25-патронного магазина. Этакая хреновина мешала целиться, впрочем, в ближнем бою это по большому счёту не существенно. А так, этот ПП, разработанный в конце Великой Войны, соперничал с Бергманом-Шмайсером MP18 за право именоваться первым в мире полноценным пистолетом-пулемётом. Имейся выбор, Ильин бы предпочёл автомат Фёдорова, а ещё лучше АФТ-34, но те были именно автоматами, а не ПП, и в арсенале Яровица они отсутствовали.
Бергоф выбирал ручник. Пулемётов здесь было с дюжину. Парочка ветеранов Мировой Войны англо-американские Льюисы, несколько более новых британских 7,7-мм Виккерс-Бертье, два французских MAC 1924/29 калибра 7,5-мм, даже бельгийский 7,65-мм FN модели D с мизерным магазином на 20 патронов. Бельгиец являлся по сути модификацией американского пулемёта Кольт R75, разработанного на базе автоматической винтовки Браунинга BAR M1918. Бергоф взял его на руки, приноравливаясь к весу, перехватил за ручку, прицелился для пробы. И положил на место, с тоской вернувшись к французским МАС. И тут заметил прикрытую брезентом австро-швейцарскую машинку Штайр-Золотурн. Глаза Бергофа загорелись, он откинул брезент и с улыбкой погладил ствол MG-30. В общем-то, это был германский машингевер. После Великой Войны Германия по условиям версальского мира не могла разрабатывать многие образцы вооружения. Поэтому все разработки в разное время были перенесены в дружественные страны. Концерн Рейнметалл приобрел швейцарскую оружейную фирму Золотурн, уже через год на свет появился сконструированный Луисом Штанге опытный пулемёт S2 100, он же MG-29. После нескольких доработок в серию был запущен MG-30, принятый на вооружение австрийской армии, а позже и венгерской. Перед Бергофом была модификация под патрон 7,92-мм, существовали и восьмимиллиметровые.
— Нужна взрывчатка, — обратился Суров. — Желательно ТОЛ.
— Увы, — развёл руками Яровиц, — взрывчатка есть, запалов нет. Могу предложить винтовочные гранаты.
— Мы не откажемся, — улыбнулся Бергоф.
— Не откажемся, — подтвердил Суров.
— Фридрих, — обратился Яровиц к Ленцу и кивнул в сторону дальнего угла, — Давай сюда ящик.
Гранаты оказались нового образца. 40-мм, разработанные для карабина Маузера, с холостыми патронами в комплекте. Суров с интересом взял одну в руки, повертел, рассматривая крыльчатку и маркировку. Эффективная дальность — метров триста максимум, убойность так себе. Но при сноровке вещь весьма удобная для накрытия огневых точек. Одно плохо, придётся ради них винтари брать в нагрузку. Да и самих гранат мало.
— А теперь господа, — сказал Яровиц, — поскольку вы здесь и поскольку я вас вооружаю... И прежде чем мы затронем вопрос о способах экстренной связи... Не имеете ли намеренья приоткрыть карты?
— Хорошо, — согласился Суров, отмечая как ловит майор глазами каждый его жест и мимику. — Хорошо, приоткроем. Я ждал, что вы спросите или предложите нечто подобное.
— И?
— Мы хотим устроить лайми чёрный день.
— Губернатор?
— Нет. Кое-кто должен прибыть в Аугсбург. Мы должны его ликвидировать.
Яровиц прикусил губу. С минуту в подвале царило молчание. Ленц оживился. Судя по загоревшимся в глазах огонькам, он хотел что-то спросить, но не решился.
— Не мало ли вас, господа? — спросил Яровиц. — Четверо. Но вооружаетесь так, будто готовитесь к уличным боям.
— Мне кажется, вы хотите предложить помощь, не так ли?
— Фридрих, — обратился Яровиц и вопросительно приподнял бровь.
Ленц зло ухмыльнулся, облокотившись кулаками на стол. Обвёл группу Сурова взглядом и сказал:
— Томми... Давно мечтаю с ними поквитаться.
Фридрих Ленц к своим сорока имел прямо таки огромный зуб на англичан ещё с далёкого 1916-го. Прошёл от начала и до конца мясорубку при Вердене, участвовал в наступлении на Париж весной 1918-го. Будучи кавалером Железного креста и ветераном ударного батальона, едва не умер от голода в девятнадцатом. Смерти он не боялся, в батальоне бывало что и менее пяти процентов состава после боёв оставалось. Он боялся умереть в постели пока Южную Германию оскверняют своим присутствием ненавистные бритты и французы, с которыми он воевал и в тридцатом ‒ тридцать первом. И кстати на той войне он и Яровиц находились по разные стороны фронта.
— Я возьму с собой двух друзей, — сказал Ленц. — Они мои боевые товарищи. Я за них ручаюсь, как ручается за меня герр майор. Но я хотел бы знать с кем имею дело.
Яровиц вместе с ним уставился на Сурова.
— Званий и имён не назову, господа, — ответил Всеволод. — Скажу только, что все мы преданные офицеры Рейха.
Сказанного было достаточно. Яровиц и не рассчитывал на откровенность, в конце концов, это было бы глупо. Но после слов господина Бассе, он утвердился во мнении о принадлежности его группы ко второму отделу Абвера, занимавшимся диверсионными операциями зарубежом.
15(2) мая 1938 г.
— С ветерком, гад, любит, — прошипел Карпов.
Синий рэйли майора Уинслоу нёсся по вечернему Аугсбургу, словно не существовало дорожных знаков. Машина приметная, не часто на континенте встретишь рэйлововский авто серии "Фалкон". Суров поддал газу, он вёл майора от самого борделя, где тот, как и обещал Ильин, усадил в машину двух шлюх и преспокойно отправился за город. Сильно сближаться Суров не рисковал, его светло-серый рэйлтон серии "Сикс" держался от "Фалкона" на пределе видимости. Пару раз Всеволод даже терял майора, когда тот сворачивал на перекрёстках и петлял по улицам. Выручало хорошее знание центральных районов Аугсбурга.
Не смотря на поздний час, на заставе дорожной полиции, что располагалась на выезде из города, стояли три легковушки. Обычно в это время из города не ездили. Хорошо хоть не десяток, а то пришлось бы проторчать на посту около получаса. "Фалкон" майора проехал пост без задержки, а Сурову пришлось постоять в очереди, теряя драгоценные десять минут.
— Прям как на зло эта очередь, — произнёс Карпов. — Не потеряем его, Всеволод Иванович?
— Да не должны, — уверенно ответил Суров. — Насколько помню, тут километров на пятьдесят развилок нет.
Сам же он уверенности не ощущал. Мало ли, свернёт майор куда-нибудь в сторону, вокруг города ведь полно усадьб, которыми теперь владеют новые хозяева из туманного Альбиона.
Проверка документов оказалась по большей степени формальной. Выехав на трассу, Суров вдавил педаль газа до упора. Минут через двадцать вдали на петляющей среди редких деревьев дороге показался знакомый синий силуэт "Фалкона".
...Уже окончательно стемнело, когда Суров вышел к забору фольварка. Карпову, рвавшемуся в бой и с кислой миной оставшемуся в машине, отвадилась роль "пожарного извозчика". В случае переполоха в усадьбе он должен был подогнать машину к развилке у трассы.
Сложенный из камней забор выглядел под светом луны крепеньким. Всего-то два метра ввысь. Минут двадцать Суров ходил по краю опушки, присматриваясь и изучая подступы. Благо, времени было навалом. Ворота закрыты, часовые по периметру не разгуливают. Смешно даже стало, отчего-то Всеволод ожидал увидеть здесь солдат. Но объект-то не военный, поместье как-никак.
Вариантов проникновения у него было два. Первый, примитивный как в кино про американских гангстеров, вломиться и перебить всех обитателей кроме Уинслоу. Майора же выпотрошить и ликвидировать. Этот вариант на самый крайний случай. Хотелось поизящней — без шума и суеты. Да и прислуга, которая наверняка нанята из английской глубинки, здесь причём? Нужен майор и только. Поэтому остаётся второй вариант — уподобиться ночному вору, с той лишь разницей, что хранимое в доме добро и даром не нужно. Одна только загвоздка — собачки во дворе. Есть они или нет, неизвестно. Если всё-таки есть, очень может быть, что собак выпускают на ночь. А может и нет. У каждого сэра свои порядки.
