— ...Тогда Эквестрия тоже была втянута в войну и не могла прийти на помощь, — вспомнив уроки истории, нашлась с ответом розовая аликорница.
— Сомбре пришлось прибегнуть к тёмной магии, чтобы защитить город, — похолодевшим тоном заявила фиолетовая единорожка, хмурым взглядом одарив собеседницу. — Селестия или Луна могли прибыть в одиночку, чтобы поддержать нас. Даже одного аликорна было бы более чем достаточно, чтобы вместе с силами Кристальной Империи отбросить врага. Это не отняло бы слишком много времени... и тогда всех последующих событий можно было бы избежать.
Принцесса любви набрала в грудь воздуха для ответа, но тут где-то впереди раздался вскрик, а за ним последовал звук падения. Тут же атмосфера праздника резко изменилась и из-под одежд появились короткие клинки, с голов кобыл оказались сорваны чепчики, превратившиеся в пращи, а эквестрийцы и кристалийцы обнаружили, что стоят друг напротив друга в готовности...
— Прекратить! — не позволяя никому сделать и шага, розовая аликорница выпустила волну магии с одним-единственным приказом, заставившим хватку на оружии дрогнуть, а колени подогнуться.
...Чувство чудовищной потери, пустоты в груди и безысходности повисло в воздухе, от чего даже блеск кристаллов стал более тусклым. Однако же продлилось это всего какие-то три-четыре секунды, после чего новая волна, разошедшаяся от крылато-рогатой пони вернула всё так, как и было, дополнительно вселив в сердца искру теплоты, разжигающей угасшие было чувства.
— Ты... — просипела Хоуп, от неожиданности отступившая на шаг, правой рукой хватаясь за грудь.
— Рэдиэнт, прости, — краска ударила в мордочку молодой аликорницы, а кисти рук сложились в молитвенном жесте. — Я не хотела... Просто...
— Ненавижу, — прошептала одними губами фиолетовая единорожка, в глазах которой плескалось дикое бешенство, удерживаемое лишь железной хваткой воли. — Жители Кристальной Империи! Завтра перед дворцом состоится голосование о том, кого мы хотим видеть на троне нашего государства. Завтра мы решим свою судьбу и либо станем частью Эквестрии... либо отстоим свою независимость, даже если для этого придётся пролить кровь. Сейчас же я — Рэдиэнт Хоуп объявляю, что праздник окончен. Расходитесь по домам и разделите это время со своими близкими. Тот, кто обножит своё оружие этой ночью будет моим личным врагом.
С разных сторон раздались голоса, вопросы и ропот, но никто из кристалийцев не посмел ослушаться. Когда же последние горожане ушли, уводя своих малышей, магистр целительства, за спиной которой появились двое гвардейцев в массивной броне, скрытой под голубыми тканями произнесла:
— Теперь я вижу, принцесса Каденс, что методы Эквестрии ничуть не изменились за тысячу лет. Доброй вам ночи.
— Рэдиэнт, прости, я... — попыталась протянуть руку к собеседнице аликорница, но шагнувший вперёд жеребец встал так, чтобы своим плечом загораживать единорожку.
Дневные гвардейцы тоже оказались рядом, готовые вступиться за свою принцессу, но пусть их руки лежали на рукоятях мечей, никто не спешил обнажать клинки. Под их настороженными взглядами Хоуп и её спутники ушли, затерявшись среди улочек Кристальной империи.
— Ваше высочество?.. — спросил молодой сержант, оказавшийся рядом с аликорницей одним из первых.
— Праздник окончен, — ровным голосом объявила Каденс, развернулась к дворцу и зашагала прочь. — Я всё испортила...
...И пусть в эту ночь трагедия так и не произошла, но между двумя пони, которые могли бы стать подругами, пролегла глубокая пропасть. Каденс не знала, что почувствовала фиолетовая единорожка, но зная её историю могла сделать достаточно верные предположения.
Рэдиэнт Хоуп же, добравшись до своего жилья и оставшись в комнате одна, не зажигая свет уселась прямо на пол рядом с кроватью, натянула на себя одеяло и сжалась в компактный клубок. Из её глаз текли крупные горячие слёзы, в груди же болью отдавал холодный ком, а губы безмолвно шевелились, повторяя одни и те же слова...
...Лишь немногие жители города-государства в эту ночь радовались тому, что их провокация удалась даже лучше, нежели они могли предполагать. В результате этого события, к которым всё должно было прийти через месяцы, обещали начаться уже следующим днём.
* * *
"Не этого я хотела от жизни", — подумала про себя молодая кобыла с разноцветной гривой, сидя в небольшой палатке со складным столиком, в свете пары свечей изучая потрёпанные листы бумаги.
Над Караван-Сараем стояла глухая ночь, но не для всех его обитателей это означало отдых: кто-то должен был заниматься охраной, кто-то врачевал, кто-то готовил еду на утро... а кто-то подсчитывал прибыль и расходы. При этом последних, как хотелось надеяться кочевнице, в скором будущем станет хотя бы чуть-чуть меньше, а то всего оставленного перерождённым Спиритом золота не хватит и на месяц.
Почему именно Солонго этим занималась? Во-первых, Фрост Шэдоу назначил её старшей кобылой... на чём, собственно, уже можно было бы и закончить перечисление. Всё же перечить ему после всего, что он сделал не стали бы и самые вздорные жеребцы (честь не позволила бы). Впрочем, было и во-вторых: она была обучена грамоте, умела сражаться, а также герой провёл с ней ночь, тем самым фактически присвоив статус, который потом и подтвердил.
...Спасённые от чейнджлингов, коих приютил хан Караван-Сарая, должны были либо влиться в чужие кочевья, либо найти себе работу в городе, либо же превратиться в изгоев. В конце концов содержать их вечно никто не собирался — лишь дать шанс встать на ноги.
Кобылам в этом плане было проще, так как даже лани могли бы примкнуть к сильному племени, пусть и на роли прислуги-младших жён. Малышей тоже разобрали бы вожди, с их помощью разбавляя кровь и получая верных в будущем воинов. А вот взрослых жеребцов, в том числе и рогатых самцов, ждали либо последние роли в большом кочевье, либо же борьба за первенство в малых племенах, куда чужаков принимают крайне неохотно.
...И вот сейчас, благодаря перерождённому Спириту, у них было достаточно золота для закупки оружия, инструментов, еды и одежды. А ещё, что едва ли не важнее предыдущего пункта, у них появилось маленькое сокровище — Морозный Камень. Кристалл, способный превращать воду в лёд, с помощью которого можно хранить скоропортящиеся продукты, а также делать фруктовый лёд, продаваемый за полновесные серебряные луны.
Солонго, после того как узнала об уходе Спирита из Караван-Сарая почувствовала... обиду. Однако же её печаль продлилась не долго, так как заботу о жеребятах никто не отменял, а затем в её голову пришло осознание простой истины...
"Герой вывел нуждающихся из тьмы, дал надежду и опору под ногами, а теперь мы сами должны доказать, что способны бегать без руки, которая не позволяет упасть", — эти мысли разожгли в душе костёр, превратившийся в пламя решимости сделать всё, чтобы оправдать возложенное на неё доверие.
Всем жеребцам из спасённых было предложено войти в кочевье перерождённого Спирита... и пусть некоторые (странные олени, на которых пальцем показывать неприлично), вещали то ли о сыне, то ли о всеобщем отце, но почти никто не отказался от отведённой им роли. Даже сам хан Караван-Сарая благосклонно отнёсся к возникновению нового племени, объявив их друзьями и желанными гостями внутри своих стен, что разом повысило статус самой Солонго.
...А ведь прежде она и не надеялась на подобное, будучи обычной лучницей своего племени, мечтавшей о простом кобыльем счастье.
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
От заката до рассвета 12
— ...Поправь меня, если я в чём-то ошибаюсь, — попросила Сансет, стоящая сложив руки на груди, спиной опираясь о косяк двери спальни Каденс, расположенной над тронным залом Кристального Дворца. — Вы с Хоуп мило беседовали гуляя по площади, ели сладости, ты воровала яблоки в карамели...
— Только одно, — уныло буркнула Каденс, прямо в платье валяющаяся на широченной кровати, где мог бы разместиться (а когда-то и размещался) целый табун пони.
— О... Это многое меняет, — саркастично хмыкнула Шиммер. — А потом, когда ничего не предвещало беды, кто-то кого-то ударил, из-за чего находящиеся рядом кристалийцы похватались за оружие, которое пронесли на праздник под своими юбками. Что потом ты сделала?
— Я попыталась использовать "умиротворение", но моя магия... сработала не так и получилось "подавление", — уныло изрекла розовая аликорница. — Я испугалась, что сейчас начнётся драка, вот и...
— Не отвлекайся на размышления: у тебя это плохо выходит, — перебила принцессу любви янтарная единорожка. — Говори только факты. Домыслы оставь мне.
— Сансет, я и без того чувствую себя плохо, — приподнявшись на локте, попыталась прекратить допрос розовая аликорница.
— Принцесска, я выполняю сейчас ту работу, которую должна была проделать ты, — констатировала ученица Селестии высокомерно. — Раз не хочешь говорить ты, то тогда слушай меня: благо, что пара твоих охранников смогла описать события со своей точки зрения. Пусть они и безмозглые кретины, не способные принимать быстрые и правильные решения, но хотя бы внимательность у них на уровне. Видимо изображая садовые украшения из-за скуки натренировали.
— Сансет... — укоризненно выдохнула Каденс.
— Я уже... много лет Сансет. Не перебивай, — зыркнув на собеседницу самым строгим взглядом, огненногривая пони начала расхаживать по комнате, выразительно перечисляя: — Мы имеем молодую и неопытную аликорницу, привыкшую помогать себе решать конфликты при помощи своего таланта — раз; магистра целительства, умеющую отслеживать процессы в своём организме — два; неизвестное количество дикарей с оружием — три. Не пе-ре-би-вай!
Хотевшая уже возмутиться принцесса, секунду поборовшись взглядом с собеседницей, сдалась и опустила глаза. Победительница же этой маленькой дуэли, самодовольно усмехнувшись продолжила:
— В один момент вы услышали крик и шум падения, но не увидели ни того, кто упал, ни того, кто толкнул-ударил-поставил подножку... если он, вообще, был. Тут же рядом нарисовалась злобная массовка, размахивающая оружием и сверкающая оскалом на гвардейцев, бросившихся защищать тебя. И ты, не придумав ничего умнее, словно на уроке применила магию... Знаешь, принцесска, даже я могу двумя разными способами заставить твою силу срезонировать, чтобы на порядок-другой увеличить мощность любого воздействия. Один из способов придумали древние единороги Юникорнии, которым нужно было заставлять небесные светила двигаться. Не удивлюсь, если где-то в этом городе есть артефакты, предназначенные для подобного.
— Ты намекаешь на то, что меня подставили? — розовая аликорница приняла сидячее положение, поджав под себя ноги и сосредоточенно посмотрела на собеседницу.
— Нет, не намекаю, — поморщилась Шиммер и остановилась напротив Каденс, чтобы пальцем правой руки ткнуть ей в грудь. — Я заявляю это прямо. Тебя, меня, всех эквестрийцев подставили так, чтобы кристалийцы, и без того не пылавшие тёплыми чувствами, возненавидели ещё и младшую принцессу Эквестрии. Сейчас, наверняка, по городу расходятся слухи о розовой и пушистой, но жестокой и лицемерной кобыле, которая в своём коварстве превосходит даже Сомбру... Стоп! Они ведь восхищаются Сомброй? Может быть это сравнение поможет возвести тебя на трон?
— Не издевайся, — попросила крылато-рогатая пони. — Значит, меня просчитали... Думаешь, это сделала Рэдиэнт?
— Хвост его знает, — махнула рукой янтарная единорожка, после чего плюхнулась на край кровати рядом с собеседницей, упёрлась локтями в колени и обхватила голову ладонями. — Мы в крупе, принцесска. То, что произошло на празднике сыграло на руку Хоуп: наверняка завтра если не вся Империя, то большая её часть проголосует за её коронацию. Нам же останется поздравить её, а потом попытаться устроить дипломатические переговоры... в которых нас попросят не участвовать. Что? Тебя теперь считают манипулятором, управляющим чужими эмоциями, а я вообще напала на будущую королеву, когда она отправилась в эту свою пещеру... Помнишь? Да и нет у меня желания играть в политику... Пусть Блюблад этим занимается. Ха... Может он даже соблазнит эту старушку и присоединит город к Эквестрии через брак. Жаль, что Сердце мы не нашли, но, возможно, оно уже находится в руках местных.
— И что нам делать сейчас? — после непродолжительной паузы, спросила розовая аликорница. — Честно говоря... я боюсь что-либо предпринимать.
— Во-первых, прекрати использовать массовые заклинания, — сложив руки на коленях, ученица Селестии сурово посмотрела на подругу по несчастью. — Не будем давать неизвестным возможность повторить провокацию. Пока мы тут — только точечная магия. Поняла?
— Да, — кивнула принцесса любви.
— Во-вторых... не верю, что сама это предлагаю... но мы должны попросить помощи у наставницы, — выдохнув, словно после серьёзного напряжения, Сансет провела ладонью по мордочке. — Подводя итоги, принцесска, могу с уверенностью сказать, что мы провалились.
Некоторое время две пони сидели молча, а затем Каденс встряхнулась, спустила ноги с кровати и поднялась в полный рост, начав раздеваться. Поймав на себе взгляд Шиммер она замерла, вопросительно выгнула брови, а затем спросила вслух:
— Что не так?
— Ты как-то резко изменилась, — смущённо ответила янтарная единорожка, отводя взгляд от оголённой груди крылато-рогатой кобылки (которая уже сейчас была крупнее, чем у самой ученицы Селестии).
— Просто я решила, что раз уж мы уже всё равно ни на что не можем повлиять, то следует хотя бы отдохнуть немного, — оставшись полностью голой, Каденс подошла к стенному шкафу и взяла оттуда белый пушистый халат, тут же накидывая его поверх прижатых к спине крыльев. — Не хочешь проверить здешний бассейн, съесть чего-нибудь из угощений, которые так и не подали на праздничные столы и выпить вина тысячелетней выдержки?
— ...А давай, — хлопнув в ладоши, Сансет резко поднялась в полный рост. — Если уж кристалийцы настолько упрямые, что хотят сидеть в своём снежном краю одни, то это не наша проблема. Сейчас, я только отпишусь Селестии и... Что ты там говорила о бассейне?
* * *
— ...Всё прошло как нельзя лучше, мастер, — жарко вещал высокий кристальный единорог в тёмно-синем длинном жилете, а также спускающейся ниже колен юбке такого же цвета. — Артефакт сработал идеально! После такой демонстрации силы аликорна ни у кого не возникнет сомнений, что нужно короновать магистра Рэдиэнт.
— Твои действия были поспешны и несвоевременны, мой юный друг, — мерно постукивая пяткой длинного посоха, оканчивающегося искусно вырезанной птичьей головой, что удерживала в клюве золотой колокольчик, произнёс сутулый чародей в тёмно-красном балахоне с глубоким капюшоном, оставляющим открытым только подбородок старика. — Воцарение Хоуп — это не лучший из исходов, который мог быть. Однако же, придётся нам удовольствоваться этим.
— Но как же, мастер? — шагая рядом с собеседником по одному из туннелей кристальных шахт, аристократ возмущённо всплеснул руками. — Эту глупышку мы сможем направлять туда, куда нам будет нужно...
