Случались командировки в Латинскую Америку — но, в США пришлось работать впервые. Впрочем, Дитрих не особенно расстраивался — вся группа неплохо владела английским, имелись надежные документы прикрытия, выписанные на граждан Австралийского Союза (англичане, почему-то, считают австралийский диалект английского языка каторжным сленгом, так что неизбежные погрешности будет нетрудно объяснить австралийской спецификой В.Т.), так что инфильтрация группы эсэсовских диверсантов, то есть, прошу прощения, группы военнослужащих Королевской Австралийской морской пехоты, прибывших в США для ознакомления с новой техникой, прошла легко и непринужденно.
Вообще, операция была неплохо подготовлена: был разработан дельный план операции, простой настолько, что сорвать его было непросто; группа получила двух квалифицированных пилотов с опытом 'слепых' полетов и штурмана, необходимых для реализации этого плана.
Собственно, когда план только разрабатывался, группенфюрер Рудински предложил вариант эксфильтрации с использованием субмарины — имелись у него хорошие знакомые в 'Конвое фюрера', так что выделение подлодки для проведения специальной операции было вполне реально.
Краузе попросил разрешения ознакомиться с материалами по подводной войне — и через несколько дней с цифрами и фактами в руках, сумел доказать Рудински преимущество своего варианта, как имеющего намного большие шансы на безопасную эксфильтрацию.
Единственный сбой возник при обеспечении самолетом — пригнанный из Мексики DC-3 пришлось срочно перекрашивать, и, рисовать на нем американские регистрационные знаки, на что, с учетом неопытности группы в покрасочных работах, ушло три дня, прежде чем удалось добиться приемлемого результата. Но, Дитриха это только порадовало, поскольку он прекрасно знал старую примету — если с начала все идет, как по маслу, в конце следует ждать провала.
Сейчас самолет, вместе с экипажем, и парой боевиков, оставленных в качестве охраны, три раза перепроверенный и заправленный 'под пробку', ждал их группу на маленьком частном аэродроме в полусотне километров — тут Дитрих одернул себя, не в полусотне километров, а в тридцати милях — от места акции.
Неделя наблюдения за объектом принесла исключительно хорошие для диверсантов сведения: во-первых, что сам объект, что его близкие, были пунктуальны, как и положено истинным германцам, живя по точному расписанию, что сводило к минимуму вероятность плохих случайностей — так, например, объект, в компании своего старшего сына, числившегося его личным охранником, выезжал на службу в половине восьмого утра, чтобы к девяти быть на рабочем месте; возвращались они между восьмью и половиной девятого вечера, ужинали в девять, ложились спать между десятью и половиной одиннадцатого вечера; во-вторых, у объекта попросту не было охраны — его старший сын только числился охранником, никоим образом не являясь профессиональным телохранителем, это парни Краузе поняли сразу; впрочем, даже если бы он был таковым, шансов против десяти профессиональных диверсантов, имеющих преимущество внезапности, у него все равно не было.
Начало акции было назначено на полночь пятницы — в субботу объект позволял себе понежиться в постели до десяти утра; завтракало его семейство в одиннадцать пополудни, а в три-четыре часа дня он, разумеется, вместе с семейством, либо принимал гостей, либо сам отправлялся в гости. Соответственно, можно было рассчитывать на то, что тревога будет поднята не раньше пяти-шести часов дня в субботу — Дитрих справедливо считал, что за, как минимум, пятнадцать часов 'чистого' времени, группа успеет уйти достаточно далеко, чтобы погоня оказалась безрезультатной.
Ночь выдалась тихой и теплой — совсем, как в Баварии, мимолетно подумал Дитрих, с трофейным карабином Лизла прикрывавший обершарфюрера Отто Нойдорфа, главного в группе специалиста по вскрытию замков, в данный момент открывавшего дверь черного хода. Как всегда, в таких случаях, казалось, что время тянется бесконечно, хотя по результатам хронометража, неизменно сопутствовавшего тренировкам группы, Дитрих точно знал, что больше тридцати секунд на вскрытие двух замков у Отто не уходит. Наконец, Отто вскинул левую руку — и, сразу же в открытую дверь проскользнула первая пара, Генрих и Вилли, вооруженная бесшумными 'Стэнами', разумеется, также трофейными (приказ, отданный Рудински, был категоричен — похищение должно быть обнаружено как можно позже, причем, должно быть не вполне очевидно, чья это работа).
Конечно, двое снайперов-автоматчиков на немолодого хозяина дома, незамеченного в каких-то особых воинских талантах, и его старшего сына, пусть молодого, неплохо тренированного, но, никак не серьезного волкодава, смотрелись явным перебором — но Дитрих прекрасно помнил свое единственное столкновение с русскими, случившиеся во Франции — тогда группа захватывала семейство русских эмигрантов, активно работавших на Сопротивление. Эта семья также не вызывала серьезных опасений — пожилой полковник старой русской армии, которому было далеко за шестьдесят, его супруга, и двое дочерей. В тот раз группа понесла самые тяжелые потери за все время — полковник, будучи тяжело ранен, успел полоснуть очередью из МР-40, а, одна из дочерей бросила две гранаты. В результате, живой удалось взять только тяжелораненую мать семейства — а группа недосчиталась двоих убитыми и троих ранеными, причем, один из раненых скончался в госпитале. Этого урока Дитриху хватило — теперь, даже когда речь шла о захвате заведомо безобидных людей, меры принимались такие, как если бы речь шла о головорезах из SAS.
За первой парой в дом проскользнула вторая — ну а третьей шли Дитрих с Отто. Две другие пары обеспечивали прикрытие — пулеметчик со вторым номером взяли на себя фасад, снайпер с автоматчиком прикрывали тыльную часть дома. Про себя Дитрих подумал, что им изрядно повезло с объектом — загородный дом в Вирджинии, с просторным участком земли — но нет ни постоянно живущей с хозяевами прислуги, ни, тем более, охраны. Единственной угрозой был хозяйский пес Рекс, кобель немецкой овчарки, которого объект выпускал на ночь на участок — но, в данный момент, пес, слопавший изрядный кусок говядины, напичканной снотворным, спал сладким сном.
Первая пара блокировала лестницу на второй этаж — ну а Дитрих с Отто, и второй парой начала работать.
Первым объектом их забот стал старший сын объекта — его спальня находилась на первом этаже. Отто бесшумно отодвинул задвижку, Дитрих, войдя в комнату, взял спящего парня на мушку — а, тем временем, автоматчики, закинув оружие за спину, тренированно прижали молодого человека к кровати, зажав ему рот, ну а Отто прижал ему к лицу тряпку с хлороформом. Парень попытался дернуться, все-таки он был молод, силен, неплохо тренирован — но, тут шансов у него не было изначально. Меньше чем через минуту он вырубился. Спецназовцы тщательно связали парня, заклеили ему рот пластырем, уложили на бок — запихивать ему в рот кляп Дитрих счел излишним риском, поскольку даже у здоровых людей бывает плохая реакция на хлороформ, поэтому не стоило ни использовать кляп, ни, тем более, оставлять пленника лежать на спине — в этом случае было не исключено, что молодой человек попросту захлебнется собственной рвотой.
Все это заняло меньше полутора минут — затем, все три пары бесшумно поднялись на второй этаж, где проделали все то же самое в спальнях младшего сына и дочери объекта.
Супружеская спальня была оставлена 'на десерт'. Отто бесшумно открыл дверь, ударная группа бесплотными призраками проскользнула в комнату. Дитрих взял на прицел объекта, тем временем, первая пара зафиксировала его жену, пока Отто уделял ей положенную порцию хлороформа, вторая пара занялась объектом — его, пока, тряпкой с хлороформом не угощали, просто зафиксировали, зажав рот.
Дитрих неторопливо подошел к кровати и, встал так, чтобы лицо объекта было хорошо видно в лунном свете.
'Здравствуйте, мистер Ханфштенгль!' — как и положено вежливому гостю, приветствовал хозяина Дитрих. Это не было издевательством, отнюдь — такое вступление было рассчитано на то, чтобы хозяин, человек с весьма серьезным жизненным опытом, сразу понял, что в гости к нему пришли отнюдь не банальные грабители.
'Нам нужно Ваше сотрудничество — в этом случае и с Вами, и с Вашими близкими все будет в порядке. Если Вас интересует этот вариант, мигните два раза' — продолжил Дитрих, внимательно наблюдая за лицом объекта. Объект, пусть и находящийся в столь безрадостной ситуации (тот, кто посреди ночи обнаруживал в своей спальне полдюжины явно недружественно настроенных диверсантов, и, при этом ухитрился сохранить оптимистичное видение ситуации, имеет полное право критиковать предмет забот гауптштурмфюрера), явно не собирался сдаваться с ходу — это было видно по его глазам. Поэтому Дитрих, приподняв левую руку, поднял три пальца.
Генрих и Вилли, оставив в покое тщательно упакованную миссис Ханфштенгль, моментально покинули комнату, впрочем, ненадолго — буквально через пару минут они вернулись, причем, в компании дочери хозяина.
'Мистер Ханфштенгль, мне надо рассказывать и показывать Вам, что произойдет с Вашими близкими в случае Вашей несговорчивости — или мы сбережем время друг друга?' — тихим, бесцветным голосом осведомился Дитрих, продолжая внимательно наблюдать за объектом. Эрнст Ханфштенгль неохотно мигнул дважды — но, мелькнуло в его глазах нечто, насторожившее Краузе.
'Мы сейчас откроем Вам рот — Вам надо будет отвечать на наши вопросы, честно и подробно; если же Вы попытаетесь закричать, эти парни выколют Вашей дочери глаз' — разумеется, Краузе ничуть не опасался возможной попытки объекта закричать, поскольку, во-первых, до соседнего дома было добрых триста ярдов, во-вторых, рот Ханфштенглю зажали бы еще тогда, когда он набрал бы в легкие побольше воздуха для того, чтобы громко закричать — просто ему было необходимо сразу поставить объект в нужные для плодотворного сотрудничества рамки.
— Нам необходимы ключи и шифр Вашего сейфа — Дитрих был профессионалом, и, понимал, что игры в дипломатию сейчас неуместны.
— Полагаю, Вам и Вашим людям известно, что я являюсь советником президента США? — ответил вопросом на вопрос объект, профессионально использовавший любую возможность изменить ситуацию в свою пользу.
Мысленно Дитрих испытал чувство, похожее на уважение — эта свинская собака не могла не понимать, что имеет дело с диверсантами, или, проще говоря, с парнями, во-первых, приученными точно выполнять приказ, во-вторых, совершенно не собиравшимися, в силу специфики избранной профессии, жить вечно — но, объект использовал даже намек на возможность смутить его парней.
— Вот любопытно, с какого глаза стоит начать — с левого или правого? — лениво поинтересовался Краузе, глядя на торшер. Уголком глаза он 'держал' лицо объекта — надо было понять, как он отреагирует на то, что его провокация провалилась.
— Правый верхний ящик стола в моем кабинете — спокойно сказал объект — там одна связка ключей; большой ключ — от внешней дверцы, средний — от нижнего отделения, маленький — от верхнего. Шифр сейфа — ABCD 1900.
Внешне все было безукоризненно — любящий отец счел, что никакие государственные тайны не стоят сломанной жизни дочери, но Краузе не поверил объекту — ну не был Ханфштенгль сломан, гауптштурмфюрер это чувствовал задницей. Оставалось понять, в чем же заключается подвох. Ловушка в ящике стола — отпадает, объект сам этим ящиком пользуется сто раз в день, так что устанавливать там какую-то ловушку просто глупо. Та же самая история с ключами — инструктор, читавший Краузе и его парням курс практической токсикологии, много интересного рассказывал о практике отравлений, так что технически это возможно, а на практике никто такими глупостями в данной ситуации заниматься не будет, это бред. Оставался новый вариант, о котором им рассказывали на инструктаже, посвященном новинкам специальной техники, с полгода назад — при наборе обычного кода сейф просто становится доступен для открывания штатными ключами, а, при наборе особого кода — помимо этого, в ближайшем к дому особо важной персоны полицейском участке или воинской части раздается сигнал тревоги. Передавался этот сигнал по телефонной линии — следовательно, прежде, чем лезть открывать сейф, следовало внимательно его проверить на наличие новшеств. На эту же мысль наводил и сам код, названный Ханфштенглем — слишком уж он был прост, такое впечатление, что его специально составили в расчете на то, чтобы объект ничего не напутал в критической ситуации.
Исходя из этого, Краузе сделал соответствующий жест — и, объекту воткнули в рот кляп. Затем, Отто с Дитрихом отправились исследовать кабинет мистера Ханфштенгля. Отто начал исследовать стол — там нашлись кое-какие документы, не самые серьезные, и, упомянутая объектом связка ключей, тем временем, Дитрих осматривал кабинет на предмет поиска тайников — при беглом осмотре таковых не нашлось. После этого Отто занялся осмотром сейфа — надежный сейф швейцарского производства был намертво вделан в стену; никаких нестандартных дополнений на виду не имелось.
После недолгих размышлений Отто вышел наружу, справедливо предположив, что если в сейфе есть такая система безопасности, то, она либо подключена к основной телефонной линии, либо, что менее вероятно, проложена вторая линия, сделанная специально для того, чтобы поднять тревогу.
Внимательный осмотр подтвердил результаты предварительных наблюдений за домом — телефонная линия была единственной, но, Дитрих благоразумно решил не рисковать сверх меры, отложив вскрытие сейфа на последний момент.
Пока же ударная группа трудилась в поте лица, выполняя нетипичную для диверсантов роль горничных — парни Краузе добросовестно и аккуратно упаковывали личные вещи объекта и его домашних в обнаруженные кофры, с таким расчетом, чтобы их хватило на трехнедельную поездку.
Дитрих прекрасно понимал, какими словами сейчас костерят и его лично, и группенфюрера Рудински его головорезы, вынужденные орудовать ну, конечно, не в кромешной темноте — ночь была довольно светлой, да и фонарики, с опущенными синими светофильтрами, были неплохим подспорьем — но, все равно, попробуйте-ка быстро разобраться, где именно лежат нужные вещи, находясь в незнакомом доме, найти дорожные кофры, сумки и чемоданы, и, самое главное, упаковать все необходимое для пяти человек так, чтобы у следователей, которые здесь появятся не позже, чем через сутки, не было твердой уверенности, имеют они дело с похищением или побегом.
Но парни еще раз доказали, что они лучшие — через полтора часа вещи были упакованы, погружены в машины объекта, его супруги и старшего сына, бесшумно вытолканные из гаража. В машины группы, оставленные примерно в полумиле от дома, тем временем были перенесены объект, его домочадцы — не был забыт даже пес, которому связали лапы и надели намордник; разумеется, не по доброте душевной, и не причине недостаточной квалификации эсэсовцев Краузе, но, потому, что пес был хорошим подспорьем в нелегком деле психологического давления на Ханфштенгля.
