— Ну что ты можешь рассмотреть в такой темноте, старуха, — рассмеялась Маргарет, кивая головой на тусклые свечи. — Получи свою медяшку, и оставь меня в покое. Я не верю в предсказания.
— Старая Марита видит, старой Марите не нужен свет, чтобы видеть, — пробормотала цыганка, ловко спрятала монету в ворохе юбок, и снова схватила Маргарет за руку. — Ждёт тебя дома твой король...
Цыганка внезапно осеклась и отпустила руку девушки. Потом, в недоумении, снова коснулась руки Маргарет, и внезапно упала на колени. — Три короля вокруг тебя, девушка, три короны. Выбирай, какую хочешь. Прости меня, глупую, не гневайся.
И цыганка вдруг стала целовать руки Маргарет, сбивчиво шепча что-то о прощении. Вырвавшись, девушка почти выбежала из таверны. Шепча проклятия и вытирая руку об юбку, она свернула по направлению к мосту, но кто-то шагнул ей навстречу, преграждая дорогу. — Кровь Христова, — выругалась она, узнав Крэддока.
— Давай-ка мне, девонька, ту луковицу, которая у тебя в кошеле, и тогда, может быть, целой уйдёшь. Или почти целой, — мерзко хихикнул старый негодяй, протягивая к ней руки. — Можешь вместе с кошелём дать, к чему тебе такие тяжести таскать.
Маргарет уже примеривалась, как половчее отскочить в сторону от старого душегуба, чтобы исчезнуть для его глаз, но именно с облюбованной ею темной стороны улицы в направлении Крэддока пронеслось что-то вроде потока воздуха. Все дальнейшее заняло всего лишь мгновение. Стоящий перед ней обтрёпанный, но ражий мужчина вдруг словно потерял всю плоть. Скелет, обтянутый рассыпающейся в пыль кожей, покачался на месте, и рухнул грудой костей к ногам девушки. Пытаясь сдержать крик испуга, она зажала себе рот ладонью, обнажив своим жестом браслет в виде дракона. Сверкнули красным глаза украшения, и на месте груды костей осталась кучка пепла, которую начал размывать внезапно начавшийся дождь.
Чертыхаясь, дрожащая от испуга и отвращения Маргарет отскочила под нависающий над улицей выступ дома, и повернулась к неподвижно стоящей рядом с ней Биргитте.
— Спасибо, леди матушка, — с чувством, далёким от благодарности сказала она. — Без вас я бы никогда с этим происшествием не разобралась. Вы всегда применяете столь... окончательные способы решения проблем?
— Не спеши благодарить, дочь, — высокомерно ответила Биргитта. — Что касается своего вопроса, то способ я выбираю по настроению, скажем так.
— Если у вас такое пылкое настроение, то высушите, пожалуйста, этот дождь, — огрызнулась Маргарет. — Мне хочется, чтобы мой жених хоть раз увидел меня до свадьбы в нормальном виде.
— Пожалуйста, — пожала плечами Биргитта. — И, пожалуй, мне пора. Скучно тут у вас.
И ее силуэт стал быстро принимать туманные очертания. — Кстати, я не давала тебе разрешения вступить в брак, — донеслось до Маргарет из тумана.
Глава 7
— Родственнички, — бурчала Маргарет себе под нос, шагая по направлению к "Белому Льву" и совершенно не замечая, как шарахаются от звуков голоса, доносящегося из ниоткуда, случайные встречные прохожие. — То никого, то полный набор: батюшка, матушка, да ещё и старший братец. И каждый со своими претензиями. То не дышу неправильно, то росла, как трава при дороге, то разрешения она, видите ли, на мой брак не давала. Где вы все раньше были, а? Вот нужны мне сейчас ваши претензии?
Девушка остановилась и покачала головой. Неужели они все всерьёз думают, что она бросится им угождать? Впрочем, случись это нашествие легендарных родичей до того, как она сама изменилась, то могла бы и броситься. Только трудно сказать, в каком направлении. Скорее всего, прочь. А теперь со всем этим как-то надо было жить.
Полчаса размеренной ходьбы её, тем не менее, успокоили, и к "Белому Льву" она подошла уже в почти нормальном состоянии. В трактире ещё била ключом жизнь, а дом в глубине сада, где поселилась их компания, был погружен в темноту. Свет горел только в одной комнате, которую Маргарет определила, как общую. Она вошла, и увидела у камина одинокую фигуру Дикона, который задумчиво глядел на огонь и крутил в тонких пальцах бокал из венецианского стекла. Король казался настолько одиноким, что её сердце сжалось.
— Не спится, сир?
— Мне не очень нужен сон, Марго. Я думал, что ты знаешь. Решил вот тебя заодно подождать. Это очень правильно, прийти домой, где тебя кто-то ждёт, ты не находишь? Кстати, отчего ты такая взъерошенная? Неприятности?
— Бриджит, — буркнула Маргарет, опускаясь на пол возле кресла, в котором сидел Дикон.
— В ярости, конечно? — уточнил король.
— Да кто её знает... Может, это для неё нормальное состояние. Вы её узнали?
— Да нет, просто догадался. Её ведь даже Джон толком не узнал. А я девчонку совсем не помню. Вообще. И Лиз о ней никогда не говорила. Впрочем, мы все тогда были, как в бреду. Я часто пытаюсь вспомнить, по порядку, о чем мы тогда говорили, думали, что делали и почему — и ничего, сплошной хаос в голове. А теперь снова канун Босуорта, и снова Тюдор сойдется с Плантагенетом, и снова вокруг паутина интриг, а я не стал за 43 года небытия ни на дюйм умнее.
Маргарет с ужасом подумала о том, что ей даже в голову не пришло связать турнир, затеянный Гарри, с годовщиной Босуорта. Он говорил иногда о странной победе своего отца в тот день, но никогда не вдавался в подробности. И, насколько помнила Маргарет, никто никогда не связывал осенние турниры в Гринвиче с печальной датой. Слишком много потомков тех, кто сражался с Тюдором при Босуорте, нашли своё место при дворе новой династии. Неужели всё это время традиционное избиение неугодных на турнирах было традицией напоминания, понятной только определённому кругу придворных?
— Сир, расскажите мне о Босуорте. Я же вижу, что вас что-то угнетает. Разделите со мной этот груз, и мы обязательно справимся, вот увидите!
— Я могу попытаться, — хмыкнул Дикон. — Часть я даже могу изложить тебе связно. Например, то, что бастард Тюдор высадился в Англии 7 августа на семи кораблях. Кровь Христова, что это была за команда! Он набрал шотландцев, уэльсцев, французов, беглых англичан — весь сброд, которому было нечего терять. Впрочем, Бастард всегда имел вкус к величественным жестам. Представь, он опустился на колени прямо на прибрежный песок и начал громко молиться. Это отметили, и это запомнили. "Judica me, Deus". Это придало авантюре оттенок античной трагедии.
— Почему вы называете его бастардом, сир? — тихо спросила Маргарет.
— Да потому, что он был результатом брака двух линий бастардов, почему же ещё! — с досадой стукнул себя кулаком по колену Дикон. — По линии матери — от любовницы Гонта, по линии отца... Оооо, никто в мои времена и не верил, что матушка нашего блаженненького короля имела дело с Тюдором. Был в её жизни совсем другой мужчина, который надолго её пережил, а гарем она там вряд ли держала. Его величество просто признал своих единоутробных братьев братьями и Тюдорами — и точка. Нет, я не хочу никого чернить или винить. Они засунули молодую, одинокую женщину в глушайшую глушь, и напрочь о ней забыли. Не уверен, что она вообще слышала в своей жизни много слов любви. Поэтому вовсе не удивляюсь, что она сошлась с кем-то. С кем-то, кто её любил. Или хотя бы был с ней ласков.
— Не понимаю, — с отвращением покачала головой Маргарет. — После великого короля, которым был её муж, сойтись непонятно с кем?
— Генри Монмут был великим королем, — согласился Дикон. — Но не уверен, что он любил свою жену. Он вообще не очень обращал внимание на женщин, насколько я слышал. Принцесса была в его игре просто военной добычей, которой была отведена определённая роль, да и вместе они провели настолько мало времени, что... Хотя, что мы можем знать? Разве то, что соратники Монмута отнеслись бы к вдове своего короля с гораздо большим пиететом, если бы знали, что она была ему хотя бы дорога, если и не любима. Тем не менее, свою долю счастья в жизни она получила. Но это не делает Тюдоров достойными занимать трон Англии, знаешь ли.
— Если бы она любила своего мужа, все могло бы быть по-другому, — не согласилась Маргарет. — И не было бы никаких Тюдоров.
— Ничего ты не понимаешь, Марго, но это по молодости лет. — Дикон взъерошил кудри девушки и продолжил рассказ.
— А потом все было, собственно, в руках Стэнли. Они отслеживали продвижение Бастарда, но не вмешивались. Они вмешались в тот единственно правильный момент, когда я был... занят, скажем так. Как понимаешь, воевать я умел. И все я сделал правильно. Авангардом я поставил командовать Норфолка и его сына. Они привели с собой тысячу человек — все ветераны, все знали, как надо воевать, и тоже умели воевать. Арьергардом командовал Нортумберленд, Генри де Перси. Я сказал правильную речь, которую, боюсь, никто толком не понял.
— Почему?
— Видишь ли, к тому времени я уже точно знал, кто на самом деле стоит за этим вторжением. Леди Маргарет Бьюфорт, чёртова святоша. Ну я и сказал, что предпочту лечь трупом на холодную землю, чем оказаться пленником на ковре в спальне леди.
— Что??? — у Маргарет даже дыхание перехватило от неожиданности.
— То самое, — поморщился Дикон. — Леди Маргарет была своеобразной дамой c оригинальными идеями. Одной из них было занять трон моей королевы и сделать сына законным преемником короны. Чего я не знал, так это того, что Стэнли уже успел снюхаться с Бастардом. Я-то думал, что он, как всегда, попытается присоединиться к победителю. Ненавижу таких. Я даже послал к нему гонца с угрозой, что если он не поднимет свою задницу, я перед всеми снесу голову его сыну! И знаешь, что он ответил? Что у него много сыновей, которые останутся в живых! Если бы я всё знал, никакой битвы бы вообще не было. Но я знал только, что у меня вдвое больше людей, и что наёмники Тюдора, в своём большинстве, не очень-то успели отличиться в битвах. Ты бы видела эти группки, каждую под своим флагом.
Дикон снова замолчал, глядя в темноту за окном.
— Мне просто надо было уничтожить их лагерь ещё ночью, и все было бы хорошо. Но нет, мне же нужна была чистая победа короля. И я в этой победе не сомневался. Норфолк сказал мне, что его предупредили о том, чтобы он особенно не старался, потому что "его хозяина уже продали". Но было поздно. Пять тысяч человек армии Бастарда стояли перед нашим носом. Норфолк атаковал и схлестнулся с Джоном де Вером. Я помню, как отдал приказ кавалерии атаковать. И, кажется, последнее моё отчётливое чувство — это чувство отхлынувшей от лица крови, когда этому приказу не подчинились. И тогда я атаковал один.
— Один? — подалась вперёд Маргарет.
— Один. Разумеется, моя собственная гвардия за мной последовала, но я об этом не думал. Да и было-то нас человек сто. Мне было в тот момент все равно, следует кто-то за мной или нет. Я просто хотел убить Тюдора. А эта скотина укрылся среди пикинёров. Пока я маневрировал, на нас обрушался Уильям Стэнли. А потом я просто старался достать Бастарда, и всё. Вокруг все рубились, кричали, но я лез вперёд и видел только знамя с Красным Драконом.
— В вашей атаке был убит отец друга Гарри, Брэндон. Это он держал штандарт.
— Может быть, — безразлично пожал плечами Дикон. — Я смотрел, в основном, на Джона Чейни. Брэндон просто подвернулся под руку. Чейни я хотел прикончить не меньше, чем Бастарда. Может, даже больше, если на то пошло. Бастард сражался за свою жизнь, не столько даже за корону. А вот Чейни был нашим человеком, человеком моего брата Нэда. Представь, как "приятно" мне было его увидеть рядом с Бастардом, на стороне врага. Я рад, что сшиб этого верзилу с коня. Надеюсь, убил.
— Не убили, сир, — грустно покачала головой Маргарет. — Чейни был в большой чести при отце Гарри. А его племянник Томас — любимчик Нэн Болейн. Вы сшибли его? Но в нем, говорят, было роста под два метра.
— Чуть больше, настоящий гигант. Жаль, что старый черт выжил. Ну да ладно... Только больше, Марго, мне нечего тебе рассказать. Я рубился. Я видел, как де Вер убил своего друга и родича Норфолка. Я видел, что Нортумберленд не сдвинулся со своими силами с места, я даже орал что-то о предательстве. Конечно же я был в ярости, кто бы не был? И прежде, чем ты спросишь... Да, я мог бежать с поля битвы, и собрать потом силы, и, возможно, уничтожить, в конце концов, Тюдора. Но в тот момент, поверь, я не был способен рассуждать. Я рубился, убивал, отражал удары. А потом очнулся через 43 года, так-то.
— Вы хорошо умерли, сир, — мрачно пошутила Маргарет. — Мне ведь бесполезно спрашивать о том, как именно вы очнулись, да?
— Точно. Но я рад, что смог узнать, что Уильям Стэнли лишился головы по приказу Бастарда. Все остальное я был менее рад узнать. Неприятно разочаровываться в людях, когда узнаешь точно, как, где и почему они тебя продали. И за сколько. И кому! Продаться трусу, укрывающемуся за спинами пикинёров!
— Он не был трусом, сир. Он просто не мог сражаться, потому что был не то, чтобы совсем слеп, но недалеко от этого.
— Тогда я рад, что я его не убил. Эта победа не принесла бы мне чести, так? Он хоть был вооружён?
— Наверное. Но не думаю, что он сумел бы воспользоваться своим оружием. Он даже турниры не любил смотреть, говорят. Не успевал глазами за движением всадников. На турнирах присутствовала его мать, леди Маргарет. "Маргарета Регина", как она любила подписываться.
Они оба помолчали. Маргарет с огорчением отметила, что их разговор не рассеял тяжёлое настроение Дикона, как она надеялась. Скорее, дал новые поводы для невесёлых размышлений.
— Когда-нибудь мы все уедем в дикую Трансильванию, сир, — сказала она. — Поселимся в каком-нибудь замке на скале, и вы будете писать воспоминания, а Робин будет вам помогать. Иногда к нам будут приезжать Кэт со своим Диком и кучей ребятишек, и они будут бегать по коридорам, орать, и всем мешать.
Маргарет обняла колени Дикона, прижалась к ним щекой. Король тяжело вздохнул и погладил девушку по голове.
— Все может быть, девочка, все может быть.
— Сир... вы — не уйдёте? Ведь не уйдёте, правда?
— Мы все когда-нибудь уходим, Марго. Человек смертен, даже если он не совсем человек. Когда-нибудь придёт время поставить точку.
— Я не хочу.
— И я не хочу, но, боюсь, не нам решать. Это и так подарок Всевышнего — после всего, встретить взрослого сына, познакомиться с внуками, оставаясь при этом молодым. Снова встретить друзей, увидеть, как они заново устраиваются в жизни. Но я не мог предвидеть, не предполагал, что вы с Робином так срастётесь. Из всех людей, именно с Робином!
— Почему, сир? — Маргарет отстранилась и внимательно посмотрела Дикону в глаза. — Вы ему не доверяете?!
— Да я доверил бы Робину свою жизнь, корону и королевство без колебаний. Посторожить, конечно, — возразил король. — Дело совсем в другом. Дело в том, кто такой Робин. Он никогда не рассказывал тебе о себе?
— Я не особенно спрашивала, — пожала плечами Маргарет. — Так, однажды пришлось к слову, но он ответил, что я сама все пойму, изучая генеалогические таблицы. Он просто мечтает, чтобы я за них принялась. Как будто мне не все равно, кто он такой. Ну что я смогу увидеть в этих таблицах такого удивительного?
