Полцарства в придачу

И полцарства в придачу

Книга 1

Глава 1

"Сир,

когда Ваша Милость будет читать этот письмо, за Вашим окном будет сиять солнце. Солнце всегда там, где Вы. Моей же спутницей стала вечная ночь. Сейчас она разрывается тревожным светом факелов и скрипом телег труповозов, собирающих жертв потовой горячки. Не знаю, остался ли в деревне хоть один живой человек. Наверное, одна из этих телег скоро остановится и у моих дверей. Пусть так. Все равно я мертва с того самого часа, как меня увезли от Вас. Во избежание соблазна, так они сказали.

О, милорд! Я так надеялась на чудо. Я ждала его всю дорогу до церкви, я ждала его, когда меня выдавали за кого-то замуж. Но Бог оставил меня. Вы оставили меня. Чем я могла заслужить Ваше неудовольствие?

Нет, я не должна упрекать Вас. Это она, это все она... Вы помните тот маскарад? Там эта ведьма, это исчадье ада, начала плести свою сеть. Милорд, я видела прошлой ночью странный сон. Сначала я видела Вас и её с коронами на головах, а потом — только её голову, без короны и даже без тела. А может, это был не сон. Теперь я уже не знаю, милорд, наступает ли на Божьем свете день, и сплю я или бодрствую. Вокруг меня всегда темно.

Я никогда ничего не просила у Вашей Милости. За это меня любили Вы и ненавидели остальные. Мои враги победили. Слабую женщину было так легко похитить. Что они сказали Вам, мой Принц? Что я убежала с ничтожным сельским дворянчиком? Я бы рассмеялась над этой нелепостью, если бы ещё была способна смеяться. Что ж, теперь мои обидчики мертвы, а я ещё жива. Возможно, Господь все-таки не оставил меня и явил своё чудо. Что знаем мы о путях Провидения?

Мы больше......"

Маргарет насторожилась. Одна из телег действительно остановилась у дверей. Она вскочила, лихорадочно пытаясь собраться с мыслями и решить, что ей делать. Первым, что увидят вошедшие, будут трупы хозяев этого дома. Леди Элизабет, сэр Роджер и Томас, их сын. Или она должна думать о Томасе как о своём муже? Неважно... Важнее то, что они увидят в холле ещё один труп, ничего общего с эпидемией не имеющий. Человек не может умереть дважды, а выжить (и потом умереть от горячки) с перерезанным горлом ещё никому не удавалось. Если труповозы позовут констебля, то ей несдобровать. Проклятие, она ведь понятия не имеет, где в этом доме задняя дверь, и можно ли через неё незаметно улизнуть.

Девушка бросилась к двери, но услышала на лестнице шаги. Два человека поднимались уверенно и молча, отрезая ей путь к бегству. Маргарет прижалась к стене и замерла. Как ни странно, в этот момент она чувствовала себя очень живой, вопреки тому, что всего несколько минут назад писала королю. Живой, но очень уязвимой.

* * *

Вошедшие в комнату мужчины были одеты как обычные труповозы, в грубые накидки с капюшонами. Разница была в том, что из-под капюшонов выглядывали кошмарные маски, какие некоторые врачи носили во время всплесков чумы. Один из них подошёл к столу, где лежало неоконченное письмо, прочёл его и коротко рассмеялся. Голос был неприятно искажён маской, которую мужчина, впрочем, тут же снял. Маргарет вжалась в стенку ещё сильнее: практически прямо перед ней стоял Джордж Болейн — чудовище более страшное, чем порождение любого кошмара.

По необъяснимому капризу природа наделила Джорджа чертами славного, честного малого. Когда "маленький принц", как его называли, появился, после долгого перерыва, при дворе два года назад, девушки слетались к нему, как глупые бабочки на свет свечи. Потом начались перешёптывания. Никто из пострадавших не смел говорить вслух, но прислуга, ходившая за несчастными после "ночи любви", не молчала. Теперь Джордж уже не нашёл бы при дворе добровольной любовницы, но добрая воля его интересовала мало. Он умел выбирать свои жертвы. Бедные провинциальные дворяночки, у которых список долгов был длиннее, чем бельевой лист для прачки. Вдовы и сироты, осаждающие канцелярии короля. Для Джорджа не имели значения ни внешность, ни возраст. Для его развлечений годился кто угодно, лишь бы за этим кем-то не стоял защитник, имеющий вес.

Маргарет стала для младшего Болейна сущим камнем преткновения. Будучи всего лишь "мистрисс" Маргарет, она показалась ему вполне подходящей добычей. Только в этом случае "маленький принц" просчитался. Как почти все при дворе, он не знал, что Маргарет попала в свиту королевы при помощи своего опекуна. Всесильный кардинал Волси никогда не афишировал, что в Ипсвиче у него растёт воспитанница с ничего не говорящим именем — Маргарет Эртон. Сама Маргарет видела своего опекуна раза три в жизни. Зачем он вытащил её из провинции в водоворот придворной жизни, она тоже не знала, хотя предположения имелись — никто не остаётся наивным при дворе дольше первой же недели новой жизни.

Зато силу защиты кардинала она чувствовала вполне реально, как в случае с Болейном. Когда этот хлыщ попытался скрутить девушку в полутёмном коридоре, он ощутимо убедился, что за мистрисс Маргарет присматривают, и присматривают хорошо. Возможно, он просто оставил бы девушку в покое, но она не удержалась от соблазна хорошенько пнуть обездвиженного негодяя, а такого унижения Джордж Болейн не мог простить никому. Маргарет подозревала, что её похищение, закончившееся странной свадьбой с отпрыском странной семьи, не обошлось без "маленького принца".

Маргарет очнулась от мыслей, когда второй мужчина тоже подошёл к столу. Под снятой маской обнаружился Томас Болейн. Он внимательно прочёл письмо и резко втянул воздух. Затем развернулся к сыну и отвесил тому тяжёлую пощёчину.

— Ты все прочел? И про голову? Ты понимаешь, что это может значить? Идиот! Где она?! Почему она ещё жива?!

Маргарет стояла прямо перед Болейнами, всем телом прижимаясь к стене и совершенно не понимая, почему они её не видят.

— Все было под контролем! — рявкнул в ответ на отцовскую пощёчину Джордж. — Настойка была проверена. Никто не пикнул под её действием, что бы я ни делал. А делал я многое, поверь.

Сэр Томас брезгливо поморщился.

— Я знаю, — коротко сказал он. — Все знают. И в результате у нас имеется сбежавшая девка, которая может одним росчерком пера разрушить то, что я строил годами!

Маргарет, уставшая от напряжения, тихо опустилась на стул, стоящий рядом. По какой-то причине Болейны не могли её видеть. Упражнения Джорджа с женщинами при дворе оказались не тем, чем их все считали. И у неё была какая-то власть над планами этого нечестивого семейства. Она внимательно посмотрела на сэра Томаса. Тот был зол, да, но ещё и бесконечно напуган. Маргарет перевела взгляд на Джорджа. В нем тоже была злость, злость человека, чьи планы были неожиданно нарушены. Злость, разочарование, нетерпение — и ещё что-то. Слишком слабая для того, чтобы думать ясно, Маргарет переводила взгляд с отца на сына.

Сэр Томас был именно таким, каким она привыкла его видеть. Надменным, грубым, опасным, но вполне понятным со своими интригами и далеко идущими планами. А вот в Джордже появилось что-то новое. Его мальчишеское лицо заострилось, он был бледен и напряжён, казался старше своих лет. Маргарет вспомнила, что и он тоже переболел горячкой совсем недавно. Как и Анна, его сестра. К большому сожалению многих, болезнь их не убила.

Сэр Томас отвернулся к окну и передёрнул плечами.

— Проклятое место, у меня кровь здесь стынет. Эти... — он неопределённо повёл подбородком в сторону двери. — Они из ваших?

Джордж усмехнулся с неожиданным для ситуации высокомерием:

— Нет, отец, и Вы это понимаете. Союзники — да, если только этих глупых попрошаек можно считать союзниками. Они были мне нужны в этом маленьком приключении, но их судьба меня не огорчила. По отношению к ним Провидение просто немного ускорило ход событий. Идёмте, милорд отец. Нам нужно срочно переговорить с Анной. И Вы совершенно правы, это проклятое место. Вы только посмотрите, какие здесь повсюду тени.

Он с отвращением посмотрел в сторону тихо сидящей на стуле Маргарет.

Сэр Томас задержался на мгновение у стола, взял недописанное письмо, тщательно поджёг его от почти догоревшей свечи и бросил на пол. Ароматные травы, которыми был усеян пол комнаты, жадно потянулись к огню. Мужчины поспешно вышли. Маргарет слышала их затихающие шаги в направлении, противоположном лестнице, ведущей в большую гостиную. Очевидно, Болейны направились в конюшню, чтобы уехать из Бликингхолла верхом.

* * *

Оставшись одна, Маргарет бросилась к разгорающемуся на полу костерку. Лето было влажным, и деревянный пол ещё не занялся. Она стащила с кровати тяжёлое покрывало, чтобы загасить огонь, но остановилась. Бликингхолл был бы не единственным поместьем, горящим в округе. Никто и никогда не заинтересуется, что случилось с семейством мелкопоместного сэра Берли. Все решат, что дом был ограблен и подожжён или слугами, или труповозами. Это даст ей время разобраться в случившемся, это скроет странный труп с перерезанным горлом. Маргарет решительно вышла из комнаты, плотно притворив за собой дверь.

В гостиной все оставалось так, как она помнила. Сэр Роджер, сидевший во главе стола, леди Элизабет напротив него и Томас между ними. Опрокинутый стул, на котором прошлым вечером сидела она сама. Труп незнакомца рядом со стулом. Маргарет смутно помнила, что именно случилось в тот вечер. Разумеется, её чем-то опоили ещё в Лондоне. Как она теперь знала, каким-то хорошо опробованным составом. Что ж, торжество похитителей оказалось коротким, потовая горячка убила их всего за несколько часов, прямо за столом. Они даже не смогли подняться. Маргарет знала, что и сама она сидела за столом, что в какой-то момент её затуманенное сознание зафиксировало присутствие незнакомого человека с кинжалом в руке. Того самого, который сам стал чьей-то жертвой.

Впрочем, на долгие размышления времени не было. Девушка быстрым шагом направилась к двери и вышла в сад. Вокруг царило полное безмолвие, луна пряталась за тучами. Все было затянуто туманом. Она бросилась под защиту деревьев, подальше от дома, где окна второго этажа уже освещались набирающим силу пожаром.

Лес оказал на Маргарет обычное воздействие. Пелена, сковывающая её мысли, начала развеиваться. Она почувствовала себя защищённой, укрытой, доброжелательно принятой. Устроившись на замшелом камне и удобно облокотившись о гладкий ствол, Маргарет попыталась обдумать ситуацию, в которой она оказалась. Она просто не помнила, как очутилась на втором этаже Бликингхолла. Очнувшись, она спустилась вниз и увидела там эту ужасную сцену с мертвецами, сидящими за столом. Во время следующего проблеска сознания она нашла себя пишущей письмо Гарри. Разумеется... Щёки девушки запылали. Хорошо, что сэр Томас сжёг это письмо, теперь ей было стыдно за поток обиды и страха, излитый в бессвязных словах. Потом появились Болейны, которые её не видели. Так. Почему они её не видели? Маргарет подняла к лицу руки, белые и вполне видимые даже в темноте, пошевелила пальцами.

О Боже! Она осознала, что её одежда находится в полном беспорядке: рукава отсутствовали, сорочка разорвана на груди, подол обтрёпан, на ногах нет туфель. Волосы тоже растрёпаны, всклокочены, рассыпаются по плечам. Ей подумалось, что в таком виде показаться на люди утром будет никак невозможно. В Лондоне её просто приняли бы за подгулявшую шлюху, но сейчас она была в провинции, а провинциалы к такому зрелищу не привыкли, даже во время эпидемии. Маргарет решила, что самым разумным будет дождаться, пока в полночь не ударит колокол местной церкви. Туда она и отправится. Местный дон будет вынужден дать ей приют и известить её опекуна о случившемся. Тем более что вина его велика: обвенчать невесту, находящуюся в полуобморочном состоянии и не способную выразить волю, — это серьёзное преступление. За такое и сана лишиться можно.

* * *

Старая церковь Бликингхолла, построенная ещё во времена норманнов, была освещена очень скудно, только свечами у алтаря. Как Маргарет и предполагала, в ней не было никого, кроме священника, преклонившего колени перед распятием. Она подошла к дану почти вплотную, беззвучно ступая босыми ногами по каменным плитам. Священник оказался удивительно молодым и отнюдь не выглядел ни подлецом, ни ничтожеством. Повинуясь порыву, Маргарет протянула руку и молча коснулась его плеча. Мужчина вскочил на ноги с грацией воина, даже рука его метнулась к поясу, словно ожидая встретить там рукоять меча. Увидев, кто стоит перед ним, он буквально застыл от потрясения. Маргарет же почувствовала облегчение: по крайней мере, этот-то её определённо видит.

— Леди Берли?

Голос дона был приятным, культурным голосом учёного человека.

— Что с вами случилось, миледи?

Леди Берли. О, Господи!

— Я не знаю, что со мной случилось, — раздражённо ответила Маргарет. — Надеюсь, это поведаете мне вы, дон....

— Ричард, миледи.

— Да. Расскажите мне, дон Ричард, о вчерашнем венчании, потому что сама я о нем ничего не знаю. Как вы могли!

Священник ответил ей холодным взглядом.

— У меня был приказ, миледи. Приказ, которому я не мог не подчиниться.

— Закон вам приказ, дон! Закон, запрещающий бракосочетание против воли!

Теперь Маргарет почти кричала. Дон Ричард надменно выпрямился.

— Вы забываетесь, миледи. Где ваш муж? Почему вы здесь одна, ночью и в таком виде? Если вы, в своём высокомерии, покинули ваш дом самовольно, мой долг...

— Да горячка случилась! Они все умерли! Выгляните наружу и увидите, как горит Бликингхолл Мэйнор! Наверное, его подожгли труповозы. Я сама только что очнулась и еле спаслась из дыма и огня!

Выражение лица священника изменилось.

— Мне очень жаль, миледи. Вам нужно отдохнуть и привести себя в порядок. Моя домоправительница позаботится о вас. Вы, несомненно, потрясены и утомлены. Мы переговорим завтра, когда вы будете лучше себя чувствовать. Идёмте, прошу вас.

Маргарет прикусила губу. Этот странный священник так незаметно и властно перехватил у неё инициативу, что ей ничего не оставалось, как подчиниться. Она молча пошла за ним. Дон Ричард вывел её из церкви через боковой выход и неторопливо пошёл по песчаной дорожке к небольшому дому под соломенной крышей. Его голова была опущена, руки благочестиво сложены, но Маргарет казалось, что он скорее размышляет, чем молится. У порога дома дон неожиданно остановился и резко развернулся к Маргарет.

— Возможно, вы этого не заметили, миледи, но вы совершенно не дышите, — сказал он своим мягким голосом. — Моя экономка — усталая и набожная женщина, она может испугаться. Ради её спокойствия я бы попросил вас хотя бы делать вид, что вам необходим воздух.

Дверь распахнулась прежде, чем Маргарет успела осознать то, что ей сказал дон Ричард. На пороге стояла женщина, выглядящая причудливо и странно. Её черные волосы, небрежно заплетённые в две косы, были обильно пронизаны серебряными прядями седины и ничем не прикрыты. Черные, выразительные глаза, высокие скулы и тонкие, чётко очерченные брови. Домоправительница дона Ричарда была одета в сорочку с длинными пышными рукавами и открытым воротом, застёгнутым большой серебряной заколкой сложной формы. Свободно ниспадающая от широкого пояса юбка, одетая поверх сорочки, была богато украшена вышивкой по подолу. Вместо обычного лифа стан женщины украшал кожаный жилет со шнуровкой из серебряных цепочек впереди. В довершение ко всему, с пояса свисал кинжал, устроившийся рядом со связкой ключей. Было трудно вообразить, что такую женщину хоть что-то могло напугать.

Домоправительница коротко поклонилась и впустила хозяина с его гостьей в дам. Под взглядом черных глаз женщины Маргарет почувствовала настоятельную потребность перекреститься. Та заметила и недобро улыбнулась. Дон Ричард со значением посмотрел на Маргарет.

— Сестра Агата позаботится о вас, миледи, — сказал он. — Я должен взять констебля и отправиться в Бликингхолл Мэйнор.

Маргарет невольно вздрогнула, но мысленно себя одёрнула: к тому моменту, как дон Ричард и констебль доберутся до поместья, от того останутся только угольки.

Агата нагрела для Маргарет воду, принесла скромное, похожее на монашеское, платье. То ли домоправительница дона Ричарда была молчалива от природы, то ли просто не хотела с Маргарет говорить. Девушка вымылась, переоделась и послушно отправилась за Агатой в комнату для гостей. Честно говоря, ей тоже не хотелось говорить. В ушах её звучали слова священника: "Возможно, вы этого не заметили, миледи, но вы совершенно не дышите". Маргарет набрала в лёгкие побольше воздуха и медленно его выпустила. Абсурд. Как это она не дышит? Закрыв для храбрости глаза, она не сделала очередного вдоха. Ничего не изменилось. Она не стала задыхаться и не потеряла сознание.

Маргарет медленно опустилась на узкую кровать. Что с ней случилось? Она может дышать или не дышать по своему выбору, она бывает то видимой, то невидимой. Возможно, ей и спать не нужно? Но усталость чувствовалась явно, и девушка вытянулась на мягком матрасе. Что бы там ни было, лично ей её новые способности скорее нравились. Последней ее мыслью было то, что теперь будет очень легко тайком таскать конфеты из королевской кондитерской. А потом Маргарет просто заснула.

* * *

Сквозь сон она слышала стук дождя по стёклам окна. Звуки сливались в давно забытый мотив, потом появился мягкий, рассеянный свет. Женщина с тонким лицом и прекрасными глазами василькового цвета смотрела на Маргарет сверху вниз, и тихо напевала. "Мама!" — позвала Маргарет и проснулась. Некоторое время она лежала, не шевелясь, борясь со слезами. Матери Маргарет не помнила. Только иногда, в дождливые ночи, она видела во сне прекрасное, печальное лицо. Снизу доносились голоса. Похоже, дон Ричард вернулся, и теперь беседовал на кухне с Агатой. Маргарет не могла разобрать слов, но ей показалось, что беседа ведётся на повышенных тонах. Девушка тихо отворила дверь и прислушалась.

— Нет, Агата! — голос дона Ричарда звучал жёстко. — Мы должны разобраться, что здесь происходит, а ты начинаешь размахивать колом.

— Я видела таких, как она! — Агата говорила со странным акцентом, горячо, горько. — Я поднималась к ней, пока она спала. Она не дышала и была бледна, как мертвец! Надо было сразу пронзить сердце этому чудовищу!

Маргарет почувствовала прилив ярости. "Сестра Агата", как же! Уставшая и набожная женщина, ага... Сумасшедшая она, эта домоправительница, как раз такая, какая может быть у священника, нарушающего законы. Девушка вихрем слетела с лестницы и встала, уперев руки в бока, перед беседующей парочкой. Агата стояла посреди кухни, действительно с какой-то деревяшкой в руке. Дон Ричард сидел на лавке у стола, и имел вид усталый и раздражённый. Его одежда была испачкана копотью и отчётливо пахла гарью. Более несуразной пары, чем этот священник и его домоправительница, Маргарет никогда ещё не видела. Агата, в её странном наряде, с высокомерным, тонким лицом и красивыми, как теперь заметила Маргарет, руками, отнюдь не похожими на изработанные руки прислуги. Священник без тонзуры, который властностью мог бы дать фору любому придворному лорду.

— Слушайте меня внимательно, — отчеканила Маргарет, угрожающе сузив глаза. — Я — воспитанница кардинала Волси. Более того, я нахожусь под покровительством Его Величества короля Генриха. Я требую, чтобы вы немедленно отправили к моему опекуну гонца с известием о том, что здесь случилось. И пусть поможет вам Бог, когда они обо всем узнают!

В глазах Агаты загорелся опасный огонь, во всем её облике появилось что-то хищное, рука крепче сжалась вокруг деревянного кола. Маргарет отшатнулась и с тоской подумала, что теперь было бы самое время стать невидимой, если бы она знала, как это делается. Очевидно, просто желания было достаточно. В следующее мгновение Агата растерянно смотрела по сторонам, а дон Ричард неожиданно рассмеялся.

— Довольно, — решительно сказал он, хлопнув ладонью по столу. — Садитесь-ка к столу, миледи, будем разговаривать. Агата, успокойся, подай нам вино и тоже садись. Разговор будет долгим.

Дон Ричард порылся в кармане, вытащил оттуда что-то и бросил на стол. Маргарет немедленно узнала в предмете печать своего опекуна.

* * *

Маргарет глядела на лежащую на столе печать, как загипнотизированная. Печать означала, что её предъявитель действовал по приказу кардинала и находился под покровительством кардинала. Но этого просто не могло быть!

— К столу, миледи, к столу! — В голосе дона Ричарда звучало что-то очень близкое к сочувствию. — Как я уже сказал вам, по поводу вашего венчания я получал приказ, которого не мог ослушаться. Теперь вы знаете, от кого я этот приказ получил.

— Я вам не верю, — пролепетала Маргарет. Она почти рухнула на лавку, потому что ноги вдруг отказались её держать. — Как вы её украли?!

Маргарет предпочитала не задумываться о том, почему те или иные события происходят в её жизни, но простушкой она не была. Она быстро поняла, что королю её просто подсунули. Опекун, пока всё ещё всесильный, переживал не лучшие времена и предпочитал, очевидно, иметь возле Гарри близкого себе человека. Какой смысл был в её похищении и насильственном замужестве после всех приложенных усилий? Тем более что план кардинала сработал прекрасно.

Подошедшая к столу Агата грохнула перед ними серебряный кувшин с вином и села рядом с доном Ричардом, напротив Маргарет. Вид у неё по-прежнему был крайне неприветливый и подозрительный.

— Украл? Нет, леди Маргарет, у меня не было причин использовать имя кардинала в своих интересах. Напротив, у меня были причины не желать, чтобы сэр Томас Берли женился таким опасным и странным образом. Видите ли, миледи, сэр Томас был моим другом. Мы были вместе в Венгрии, мы вместе воевали при Мохаче. Мы были в трансильванских войсках и многое вместе пережили. — Дон Ричард печально покачал головой. — Мы были так счастливы вернуться в Англию. Я получил церковный приход Бликингхолла, хоть я и не рукоположенный прелат, а всего лишь рыцарь ордена святой Марии Иерусалимской. Томас готовился присмотреть по соседству славную девушку и обзавестись семьёй. Но приказ есть приказ.

Маргарет почувствовала себя совершенно ошалевшей. Она прекрасно помнила, что именно сказал о семействе Берли Джордж Болейн. Это как-то не сочеталось с тем, как говорил о своем друге дон Ричард. Она зацепилась за другое, более понятное:

— Не рукоположенный священник? Так какое вы имели право... — Она осеклась, когда дон Ричард поднял руку:

— Леди Маргарет, я имел право объявить вас женой сэра Томаса Берли в чрезвычайных обстоятельствах и в отсутствие рукоположенного прелата. Обстоятельства были чрезвычайными.

Он тяжело вздохнул и грустно добавил: — Это не значит, что мне нравится то, что мне пришлось сделать, но у меня не было выбора. Вместе с печатью кардинала и его устным приказом я получил ссылку на ещё более высокий авторитет. Я предлагаю вам, миледи, подумать вот о чем: кто мог дать вам зелье, которое вас одурманило? И почему я игнорировал тот факт, что вы одурманены?

Маргарет оцепенела. Обстоятельства перед своим похищением она помнила слишком хорошо. Они с Гарри сидели в его кабинете, слуг он отослал. Гарри был чем-то угнетён, замкнут, и они, поговорив о последних жертвах горячки, расстались рано, около полуночи. Перед тем как Маргарет ушла, он налил ей бокал вина, который она с благодарностью выпила. Тогда она подумала, что это — жест примирения, знак того, что он не сердит именно на неё, а просто озабочен другими делами. Потом она шла по коридору, и голова кружилась все сильнее. Последние шаги дались уже с большим трудом, путь до комнаты казался бесконечным, и она обрадовалась, когда увидела знакомую дверь. Последним, что она помнила, была тёмная комната и слова, произнесённые лишённым всяких чувств голосом: "Во избежание соблазна!" В следующий раз Маргарет очнулась уже во дворе церкви. Она сидела на скамейке, рядом с ней — какая-то леди. Леди Элизабет Берли, как потом выяснилось.

Маргарет подняла на сидевшую напротив парочку наполнившиеся слезами глаза.

— Гарри?.. — потрясённо прошептала она.

— Его Величество, — серьёзно ответил дон Ричард.

Маргарет опустила голову. Заплакать не получилось, просто жгло глаза, и рот стал неприятно сухим.

— Что же теперь? — тихо выдавила она.

Не то чтобы в надежде на ответ. Просто ситуация требовала какой-то реакции, а Маргарет привыкла действовать согласно требованию момента. Особенно если в голове звенела пустота. Она почему-то собиралась продолжить прежнюю жизнь, теперь, когда чудовищная ситуация с похищением и замужеством была разрешена за неё Провидением. Болейны? Ну что ей были Болейны, с защитой самого короля и всесильного ещё опекуна. Скоро она просто выбросила бы из головы всё случившееся. Но теперь ей было абсолютно ясно, что возврата нет.

В поле её зрения показалась красивая узкая рука с бокалом вина.

— Выпей, — в голосе Агаты больше не было враждебности. Маргарет содрогнулась. Что-то похожее она пережила совсем недавно. Рука с бокалом, другая рука, с кинжалом. Разные руки, теперь она это вспомнила. Рука с бокалом была грубой рукой воина. Рука с кинжалом — холеной рукой придворного.

— Дон Ричард, — решительно сказала Маргарет, — в доме Берли случилось ещё кое-что. Там был ещё кто-то, кроме семьи. Возможно, даже двое. Я не помню... Только отрывки... Но, кроме вашего друга и его родителей, там был ещё кто-то. — Она перевела дыхание и добавила совсем тихо: — Мёртвый, как и они. Но умер он не от горячки. Его убили.

Ричард и Агата молча обменялись взглядами.

— Кто? — требовательно спросила Агата.

— Не знаю. Ему перерезали горло.

Голос Маргарет дрогнул. У неё были свои опасения по этому поводу, но озвучивать их она не собиралась.

— Что же теперь? — снова спросила она.

Дон Ричард встал из-за стола.

— А теперь я отправлюсь устраивать похороны своего друга и его родных, — уронил он. — Потовая горячка продолжает свирепствовать, помощи ждать не приходится. Правда, там немного осталось для похорон, как вы понимаете. — И добавил: — Немного, но достаточно для того, чтобы я понял, что там была четвертая жертва. Деревенский констебль этого не уразумел, конечно. Он ведь не знал, что вы спаслись. — С этими словами Ричард вышел из кухни.

Оставшиеся за столом женщины одновременно поглядели друг на друга, их взгляды встретились. Старшая смотрела испытующе, младшая — с любопытством.

— Желает ли миледи позавтракать, или ей уже не нужна пища? — чуть издевательски спросила Агата.

— Миледи желает, чтобы мистрисс Агата прекратила умничать, — отпарировала Маргарет. Потом подумала и добавила: — Хотя от еды я бы не отказалась.

— Тогда прошу к печи, — Агата широким жестом указала направление.

Маргарет презрительно фыркнула и поднялась с лавки, потому что есть ей действительно захотелось до дурноты. К счастью, в Ипсвиче она много чему научилась, нравы в загородном поместье кардинала были простыми. Да и готовили её, честно говоря, вовсе не для придворной жизни. Судьбой сироты, дочери простого рыцаря, стал бы или брак по выбору опекуна и в его интересах, или монастырь. Поэтому Маргарет с одинаковым успехом могла и сама готовить, и распоряжаться прислугой.

Маргарет орудовала у печи, лениво думая о том, кем была на самом деле Агата. Думать о том, что сама она и не вспомнила про еду, не хотелось. Не очень-то приятно, когда тебя называют чудовищем и грозят деревянным колом. При чем здесь кол, интересно, и почему эта зловещая Агата хотела проткнуть им сердце спящей Маргарет? Хотя чего ожидать от иноземки? При дворе королевы Катарины были испанки, и Маргарет никогда не могла уследить за сменами эмоций этих женщин. Сама же королева... Маргарет и её не понимала. Катарина казалась ей существом совершенно нереальным, хотя, казалось бы, чего нереального может быть в маленькой полной женщине среднего возраста?

Вот с Гарри всё было просто и понятно. Маргарет хмыкнула и покачала головой. Оказывается, не всё. Кто их знает, этих мужчин. Они умеют быть безжалостными с надоевшими любовницами. Она вспомнила скандал, связанный с Джоанной, многолетней любовницей опекуна. Кардинал просто-напросто передал мать своих детей сэру Джорджу Ли, пообещав тому помощь в каких-то судебных распрях. Маргарет было всего десять, когда Джоанна примчалась к ним повидать на прощание Тома и Дороти, но она помнила, как была оскорблена женщина. А детей опекун Маргарет и вовсе отдал чужим людям. Насколько она знала, даже не переговорив с ними о грядущих переменах. Просто отдал, как отдают щенят или котят, в хорошие руки. Наверное, в хорошие...

Девушка впервые задумалась о том, почему она так слепо доверилась такому человеку, как кардинал Волси? Потом она подумала, что и её обожаемый Гарри со своими любовницами особенно не церемонился. Ну как она не видела этого раньше? Почему она считала, что с ней все будет по-другому? Чего она ожидала для себя?

— Похоже, ты вообще не привыкла думать, дорогая, — пробормотала она себе под нос.

Глава 2

Следующий месяц прошёл скучно. Бликингхолл, как и остальные города и городишки, отгородился от внешнего мира и пытался выжить. Дан Ричард пропадал днями в деревне, где оказался единственным представителем власти, Агата наводила порядок в доме, Маргарет взяла на себя кухонную работу. Когда ей становилось невмоготу, она приходила в церковь и смотрела на плиту, которой был закрыт фамильный склеп семьи Берли. Там теперь было и её имя: леди Маргарет Берли. Вид могильной плиты с собственным именем очень помогал Маргарет оценить даже самые простые прелести жизни. Конечно, ей было несколько жаль упущенной возможности стать свободной от всех обязанностей наследницей имущества и титула Берли, но так было безопаснее.

О своих новых особенностях Маргарет старалась не думать, но от Агаты, на всякий случай, держалась подальше. Впрочем, у Агаты и Ричарда хватало своих разговоров, которые они вели вполголоса долгими вечерами. Чувствуя себя лишней, Маргарет замыкалась все сильнее. Она понимала, что ей надо бы было рассказать дану Ричарду о Болейнах, но случай все не подворачивался. К тому же ей казалось, что Ричард считает её виноватой в смерти своего друга, ведь заразилась семья Берли, очевидно, именно от неё или её похитителей. Так что не поворачивался у неё язык рассказать Ричарду о том, как Джордж Болейн прокомментировал их смерть.

Череда монотонных дней прервалась поздним августовским вечером. Маргарет с мрачным видом слонялась в вечерней темноте у церкви, набираясь смелости войти внутрь и поговорить, наконец, с Ричардом начистоту, когда услышала стук копыт. Она юркнула за ближайшее дерево. Во двор церкви въехали трое всадников, в которых она узнала Болейнов — отец впереди, брат с сестрой сразу за ним, бок о бок.

— Эй! — крикнул сэр Томас. — Эй, есть здесь кто-нибудь?

Дан Ричард вышел во двор не сразу. Но когда вышел, Маргарет зажала себе рот рукой, чтобы не вскрикнуть. На Ричарде были надеты латы, поверх которых была наброшена белая накидка с черным крестом необычной формы. На боку висел тяжёлый меч. За ним с факелом в руке следовала Агата — в кольчуге, кожаных штанах, высоких сапогах и тоже в накидке с крестом. В свете факела непокрытые волосы Ричарда сияли золотом, словно нимб на старинных миниатюрах. Он остановился у порога церкви, сдвинул меч вперёд и оперся на него скрещёнными руками.

— Дон Ричард Стэндон из ордена святой Марии Иерусалимской, милорды и миледи, — Ричард слегка склонил голову, затем повел рукой в сторону Агаты: — Воевода Агата Запольяи из ордена святой Марии Иерусалимской.

Томас Болейн выглядел ошеломленным, Анна и Джордж — злыми и напуганными.

— Ээээ... Видите ли, дон, мы приехали повидать хозяев Бликингхолла, но обнаружили на месте дома пепелище. — Всегда дипломат, если грубая сила не срабатывала, сэр Томас улыбнулся деланой улыбкой. — Не могли бы вы сказать нам, что здесь случилось?

— Потовая горячка, милорд, — скорбно ответил Ричард. — Очевидно, труповозы разграбили и подожгли поместье. Леди Элизабет, сэр Ральф, молодой сэр Томас и его новобрачная супруга, леди Маргарет — все сгорели. От них немного осталось для христианских похорон, но все сделано честь честью.

Джордж Болейн выехал вперед:

— Кто оформил формальности?

— Я, — коротко ответил Ричард.

Он снова сложил руки на мече, так, что большой перстень с кроваво-красным камнем оказался на виду. Маргарет услышала, как Анна с тихим шипением выдохнула воздух через плотно сжатые зубы. Над церковным двором повисло такое глубокое молчание, что Маргарет мысленно порадовалась возможности не дышать. Ей все время казалось, что стоит ей сделать малейшее движение — и Анна почувствует её присутствие.

Тишину прервал дон Ричард:

— Как я понимаю, эпидемия окончилась? Здесь за последнюю неделю никто не умер.

И снова ему ответил сэр Томас:

— Да, да, всё закончилось, хвала Милосердному. Его Величество вернулся в Лондон, двор начинает собираться туда же. Пожалуй, и нам надо спешить. Мы завернули по дороге повидать друзей. Да упокоятся их души в мире!

Дон Ричард поднял руку в знаке благословения:

— Безопасного пути вам, милорды и миледи.

Из камня на перстне, казалось, били красные лучи, так сверкал он в свете факела. Анна и Джордж развернули коней и молча выехали со двора. Сэр Томас поднял руку в ответном жесте и последовал за ними.

Некоторое время никто не шевелился. Потрескивал факел, слышался затихающий топот копыт. Маргарет нехотя вышла из своего укрытия и подошла к Ричарду и Агате.

— Они знают, что вы солгали, дон, — угрюмо сказала она, глядя себе под ноги. — Они знают, что я жива.

— Вовсе нет, они не знают, что об этом знаю я, — небрежно ответил Ричард. — Вы должны были мне все рассказать, миледи. Я получил предупреждение о том, что милорд Болейн с детьми торопятся в Бликингхолл, и постарался сделать нашу первую встречу незабываемой для него, но я чрезвычайно разочарован, что вы скрыли от меня важную информацию.

И тут Маргарет почувствовала, что с неё довольно. Да кто он такой, этот Ричард, чтобы укорять её, перед которой виноват по уши незаконно совершенным обрядом — пусть и по приказу! Руки сами по себе взметнулись на бедра.

— А вы не особенно рвались со мной беседовать, уважаемый, — её голос начал набирать силу. — Вы днями где-то пропадали, а вечерами шептались с этой вашей ненормальной сестрой по ордену, или кем там она вам приходится. И смотрели на меня, как на врага! Давайте, обвините меня в смерти этих Берли открыто. Да что вы знаете о своих прекрасных друзьях?! — она задыхалась от обиды.

— Глупая девчонка! — голос Агаты дрожал от ненависти. — Подстилка! Тебя вытащили из-под короля, чтобы честный, благородный род прикрыл своим именем твоё ничтожество. Не тебе судить тех, кто выше тебя неизмеримо!

Маргарет прищурила глаза.

— Что-то я не припомню, чтобы в списке пэров было имя Стэндонов, не говоря уже о... Кровь Христова, мне и не выговорить твоего имени, женщина. Звучит, как собачья кличка, — она презрительно рассмеялась. — Что касается подстилки, то я — в хорошей компании, не сомневайся. Нет в королевстве пэра, не мечтавшего подстелить под Его Величество дочь, сестру, жену — кого угодно, да хоть и себя самого за пару замков и звонких титулов!

Неизвестно, что произошло бы дальше, если бы из дверей церкви не раздался веселый голос:

— Эй-эй-эй, миледи! Да уж не родня ли вы доброму королю Генри? Бранитесь вы, во всяком случае, не хуже Его Величества, да и стоите совсем как он.

На свет вышел улыбающийся мужчина лет пятидесяти, одетый как наёмник. Он был высок, широкоплеч и смугл от явно континентального загара.

— Разрешите представиться миледи: Джон Кем, оруженосец сэра Ричарда, — поклонился он. — Да-да, сэра Ричарда, да я и сам сэр. Всех нас, выживших после Мохача, произвели в рыцари.

— Ах, милорды, — Маргарет присела в настолько преувеличенном реверансе, что он выглядел издевательски. — А я — всего лишь бедная сирота из ничтожного рода, у которой нет других защитников, кроме самой себя... как выяснилось. Смущена и восхищена.

— Я всегда готов защищать вас, миледи, если вы окажете мне такую честь. — Взгляд мужчины стал серьёзным. — Вы позволите мне стать вашим защитником?

Маргарет, которой уже стало стыдно за свою вспыльчивость, потупилась. Он вызывал невольную симпатию, этот Джон Кем, и вёл себя старомодно, по-рыцарски. А дон Ричард приютил её и защитил от Болейнов, хотя вовсе не обязан был это делать, если действительно считал девушку повинной в бедах, унёсших семейство, которое было ему дорого.

— Да, — ответила она коротко. — Если вы так желаете. Но я не родня королю, учтите. Я — действительно никто, просто отставная любовница. Сестра Агата права.

Мужчина уже снова улыбался.

— Никогда не знаешь, кем станет никто в следующее мгновение, если на то будет Божья воля. Вспомните Тюдоров, миледи.

И он хитро подмигнул оторопевшей от его смелого замечания девушке.

— Давайте-ка в дом, все, да быстро.

Джон Кем хлопнул Ричарда по плечу, и шутливо сморщился.

— Пора уже снять все это железо. И я расскажу вам, что творится в мире.

Ричард и Агата послушно пошли к дому, громыхая амуницией на каждом шагу. Джон Кем ещё раз улыбнулся Маргарет и отправился за ними.

Больше всего на свете Маргарет хотелось бы оказаться как можно дальше от этого места и этих людей. Не то чтобы она обиделась на выпад Агаты. Он как раз был привычен и предсказуем, поэтому она отвечала оскорблениями на оскорбление тоже привычно, даже радуясь возможности выплеснуть накопившееся напряжение. Гораздо тяжелее было переносить молчаливое осуждение Ричарда. Казалось бы, он, так спокойно отнёсшийся к её странным особенностям, был способен понять и остальное. То, что жертвой в сложившихся обстоятельствах была она, а вовсе не Берли. Но он то ли не хотел этого понять, то ли просто не мог.

Маргарет присела на лавку у двери, заходить в дом не хотелось. Она слышала глубокий голос Джона Кема, но слов разобрать не могла. Хорошо, что их изоляция закончилась. Ещё немного — и они просто передрались бы. Интересный мужчина этот Кем... Что-то в нем есть знакомое, но что? Дверь отворилась, и до Маргарет донеслись сдавленные женские рыдания.

— Сестра Агата получила тяжёлые известия из дома, — тихо сказал вышедший на улицу Ричард. — Пусть поплачет, а Джон её успокоит. Не хотите ли прогуляться, миледи?

Маргарет молча поднялась со скамейки, и они медленно пошли к лесу.

* * *

Идти рядом с Ричардом было приятно. Маргарет всегда было неловко говорить о чем-то важном, видя лицо и глаза собеседника. А теперь, в темноте, рядом был просто человек, с которым можно говорить о том и о сем, не боясь увидеть в его глазах что-то, что ей бы не понравилось. Все равно, что разговаривать вслух с собственной тенью, да ещё и получать ответы.

— А откуда вы родом, дан Ричард? — спросила она. — Я правда нигде не встречала имя Стэндонов.

— И не встретите, — тихо рассмеялся Ричард. — Я — сирота, подкидыш, и вырос в монастыре. А монастырь этот находился аж на острове Вайт, в Стэндоне. Когда я отправился в мир, то имя Ричард из Стэндона показалось мне достаточно благозвучным.

— Значит, вы совсем ничего не знаете о своих родителях... — задумчиво сказала Маргарет.

— Нет. А вы?

— О, я знаю, как их звали — Эртоны. Опекун сказал, что они умерли во время чумы. — Маргарет махнула рукой.

— Кстати, этот ваш опекун, Волси. Сколько вам лет, леди Маргарет?

В голосе Ричарда была явная заинтересованность.

— Мне? Мне исполнится 21 год через месяц, — безразлично ответила Маргарет. — А что?

— Мне не дают покоя два момента в ваших с кардиналом отношениях, — признался Ричард. — Во-первых, зачем ему понадобилось тайно выдать вас замуж таким омерзительным способом? Во-вторых, почему он остаётся вашим опекуном, хотя по закону вы должны были вступить в права владения наследством чуть ли не семь лет назад?

— Какое там наследство, — хихикнула Маргарет. — Говорю же вам, что моими родителями были какие-то Эртоны, Джон и Сесилия, сквайры из какой-то забытой Богом глуши в Хартфордшире. Если там у меня и имеется какая-нибудь развалюха на клочке земли, которую не прибрали к рукам соседи, она меня не интересует. И уж конечно, не интересует кардинала.

— Но, может быть, у вас остались там родные, связи которых его интересуют?

— Не думаю... — протянула Маргарет. — Если бы остались, меня бы взяли к себе они. Поймите, дон, я — не богатая наследница, которую имело бы смысл прибрать к рукам. Скорее всего, опекун просто подобрал меня во время поездки по провинциям в каком-нибудь монастыре. Возможно, в мужском монастыре, ведь после эпидемий выживших сирот собирали в ближайшие. Не знаю. Но по какой-то причине он решил дать мне дом и воспитание, и я ему благодарна.

— Какой он, кардинал Волси? — с любопытством спросил Ричард.

— Суровый. Гордый. Я видела его несколько раз в жизни, дон Ричард. Он интересовался мною ничуть не больше, чем собственными детьми, а ими он почти не интересовался. — Маргарет замялась. — Не считайте меня дурочкой, дон, просто попробуйте понять, как я жила. У меня была крыша над головой, красивая одежда, хорошая еда. Меня учили вместе с детьми кардинала, я даже хорошо знаю латынь. Меня особо не контролировали и никогда не наказывали. Дороти и Томасу иногда доставалось от воспитателей, но мне — никогда. Я решила, что кардинал со временем отдаст меня в жены кому-то, кого захочет к себе привязать, и не задавала вопросов.

— Но он отдал вас королю... — заметил Ричард.

— Да, — коротко ответила Маргарет. Обсуждать свои отношения с Гарри она не собиралась.

Они дошли до небольшого ручья и устроились на камнях.

— А вот мне в детстве доставалось немало, — признался Ричард. — Братья-бенедиктинцы очень старались вырастить меня кротким и богобоязненным, но с мальчишками иногда без розог не обойтись. Когда мне исполнилось семь, на меня махнули рукой, и просто стали готовить для службы в каком-нибудь из военных орденов. Пять лет назад меня взяли в орден святой Марии Иерусалимской.

— А где вы встретили вашего оруженосца? — с любопытством спросила Маргарет.

— Вообще-то, это он меня нашёл. Мы встретились, когда я ходил смотреть корабли перед отплытием с острова. Он искал хозяина, а мне был нужен товарищ, который знал о жизни больше, чем я.

— И вы воевали в Венгрии...— Маргарет помолчала. — Я мало знаю о Венгрии, хотя при дворе что-то говорили о племяннице королевы. Она там теперь правит. Злободневная тема, как понимаете, доказательство, что и женщина может править королевством. При нынешнем-то положении с престолонаследием у нас... Расскажите мне про этот Мохач, что там случилось?

Ричард не отвечал. Маргарет опустила руку в воду и стала пропускать струйки через пальцы. Молчание собеседника её нервировало, а прикосновение к воде всегда было таким успокаивающим. Внезапно она вскрикнула и вскочила на ноги.

— Что случилось? — Ричард тоже был уже на ногах, пристально всматривался в чёрную воду.

— Ничего, — быстро соврала Маргарет. — Что-то ущипнуло за палец.

— Идёмте домой. Что касается Мохача... миледи, никакая война не похожа на те поэмы, которые о ней сложат. Это была бойня. И мы столкнулись там с тем, чего просто не должно быть в Божьем мире.

Они повернули к церкви.

— Дон, — проговорила Маргарет прежде, чем они подошли к дому. — Мне не хочется, чтобы вы называли меня миледи. Провидению было зачем-то угодно собрать таких разных людей, как мы, Джон и Агата в одном месте. Мне кажется, что формальности в таких обстоятельствах смешны. Какая из меня миледи, в этих тряпках и без башмаков, возящаяся у плиты. Зовите меня Маргарет, и я буду называть вас Ричард. — Она взяла собеседника за руку и повторила: — Ричард.

Он положил свою руку поверх ее:

— Маргарет. — И вдруг прибавил: — Марджери.

Маргарет рассмеялась:

— Так называл меня опекун, представьте. Как сговорились... Теперь меня опекаете вы, вот и называйте меня так же.

— Я всегда мечтал о семье, — улыбнулся Ричард. — И о маленькой сестрёнке, которую мог бы защищать. Только боюсь, что опекун из меня никудышней.

Остаток пути они прошли, взявшись за руки. Тепло руки Ричарда постепенно растопляло то леденящее чувство, которое возникло у Маргарет, когда она упомянула о Мохаче. Там, у ручья, на какое-то мгновение ее сознание словно ускользнуло, и она увидела то, о чем Ричард не хотел говорить. Это действительно было страшно. Таких существ действительно не должно быть в Божьем мире. И ещё ей было холодно от мыслей, чем стала она сама.

* * *

На следующее утро Маргарет проснулась первой в доме. Ей снова снилась мать, певшая свою грустную песню, но на этот раз ей казалось, что они были не одни. На мгновение женщина повернула голову и сказала кому-то: "Осторожнее!" И мужской голос ответил: "Не бойся, Сис!" И блеснуло море.

Маргарет вздохнула. Какое море в Хартфордшире? Все сплелось в её бедной голове: расспросы Ричарда о её семье, его рассказы о своём детстве на острове, вода, струящаяся сквозь пальцы. Сознание снова поплыло, но Маргарет решительно тряхнула головой и ущипнула себя за мочку уха. Не время для трансов, не время для страшных картинок из чужих историй. И она спустилась вниз.

На кухне ставни были плотно закрыты. Тихонько пробравшись к окну, Маргарет приоткрыла один ставень. На кухне стало светлее, и она заметила сложенные на лавке части доспеха Ричарда, которые, очевидно, чистил вечером Джон. Подойдя поближе к груде поблёскивающего в полутьме металла, она увидела небольшую металлическую шкатулочку, украшенную причудливой резьбой. Маргарет взяла шкатулочку в руки и откинула крышку. Перед глазами разлилось мерцание, и она узнала перстень, который был у Ричарда предыдущим вечером. Сейчас из красного камня не били лучи, он мерцал ровно, тепло. Маргарет уже протянула руку, чтобы достать перстень и рассмотреть его получше, но почувствовала движение за спиной, и в следующий момент Джон Кем ловко выхватил шкатулочку из её рук.

— Никогда не берите в руки незнакомые украшения, миледи. — В ровном и уверенном голосе оруженосца чувствовалось некоторое напряжение.

— И почему? — спросила Маргарет резче, чем собиралась.

— Некоторые камни — не просто камни, — уклончиво ответил Джон.

Маргарет помедлила и согласно склонила голову.

— Да, я слышала кое-что о черных ониксах королевы, — признала она.

И слышала, и даже ониксы эти "в работе", как говорится, видела, но разве задумалась она хоть раз всерьёз о том, что стоит за пристрастием Арагонки к скромному комплекту старомодных украшений? Нет, конечно. Девушка тяжело вздохнула. Неприятно было признаваться даже самой себе, что ухитрилась дожить до почтенных для девицы лет, вообще не думая об окружающем мире.

После обеда Ричард объявил, что им надо провести "военный совет". Маргарет насторожилась, потому что её "особенности", как она обозначила для себя свою нынешнюю ипостась, до сих пор дружно игнорировались всеми, кроме Агаты. Не о них ли пойдёт речь? Агата, кстати, выглядела ужасно. Она сменила обычный экзотический наряд на строгое платье, убрала косы под белый чепец, и теперь действительно выглядела скорее монахиней, чем воительницей.

Но все оказалось гораздо запутаннее.

— Завтра в Бликингхолл приедет священник мне на замену, — сказал Ричард. — Джон привёз из Венгрии новые распоряжения, и мне пришлось изменить планы. Я связался с кардиналом. — Он со значением посмотрел на Маргарет. — Марджери, я скрыл от него то, что ты жива. Болейны, думаю, не проболтаются, это не в их интересах. Больше ни одна душа не знает о том, что произошло.

Агата вздрогнула от фамильярного обращения Ричарда к Маргарет, побледнела ещё сильнее, но промолчала. Джон, даже если он удивился, никак своей реакции не выдал.

— Я не понимаю роли твоего опекуна ни в твоей жизни, ни, прости, в твоей смерти, поэтому будет лучше, если он не узнает о том, что промахнулся, — продолжил Ричард. — Мы так и не знаем, кем был тот лишний человек в доме Берли, и кто перерезал ему горло.

Маргарет показалось, что её окатили ледяной водой. Смерти?

— Прости, но живые люди не становятся невидимыми по желанию, Марджери. Живым людям нужен воздух, чтобы дышать, и пища, чтобы оставаться живыми. Ты не можешь быть живой в том смысле, в каком живы мы. Но ты, возможно, единственная наша надежда на то, что мы преуспеем в своей миссии и разберёмся в том, что происходит в Англии.

Ричард тяжело вздохнул и выжидающе уставился на Маргарет. Та вызывающе пожала плечами:

— Не слишком ли много вы ожидаете от покойницы?

Ричард был, конечно, прав относительно того, что у неё появились некоторые нечеловеческие особенности, но она не утратила ни одной из человеческих, и сейчас была просто обозлена. Ситуацию неожиданно разрядила Агата.

— Нет, Ричард, ты ошибаешься, — с усилием сказала она. — Мне не нравится эта особа, и я не знаю, что она такое, но она — просто живая. И ты, и Джон знаете, что я достаточно видела других. Живых мёртвых. Я видела, как это начинается, я видела, как они меняются, я их чувствую. Да и вы видели. Эта — не из них. К сожалению. Потому что если бы была, у меня было бы право её прикончить здесь и сейчас.

Маргарет прищурила глаза и зло усмехнулась:

— Спасибо, сестрица, заступилась...

— Дамы, дамы... — прервал их Джон Кем. — Вы немного обождите ссориться. Будет у вас ещё на это время, даже в излишке. — Обе женщины недоуменно посмотрели на оруженосца Ричарда. Тот виновато развёл руками и обезоруживающе улыбнулся: — Мы отправляемся в Лондон, благородные дамы. Нам необходимо попасть к королеве, причём так, чтобы об этом никто не знал. Поскольку мы привлекли бы слишком много внимания, отправившись в путь такой пёстрой компанией, нам придётся разделиться. И вы, леди, отправитесь в путь вдвоём.

Глава 3

— Мужчины! — шипела Маргарет, пытаясь пристроиться поудобнее в седле. Седло было плохоньким, кое-как сработанным, а средством передвижения, которое выбрал для них Ричард, были мулы. Тоже, надо сказать, плохонькие. Ричард и Джон рассудили, что незаметнее всего женщины смогут добраться до Лондона под видом прислуги, возвращающейся в город после эпидемии. Агата предпочла бы одеться монахиней, а Маргарет изображала бы монастырскую служанку, но не та была в Англии нынче атмосфера, чтобы монашеская одежда послужила кому-то защитой. Скорее, наоборот. Да и странноватая получилась бы из Агаты, с её-то чёрными, недобрыми глазами, монахиня. Самой Маргарет хотелось бы оставаться собой, то есть молодой, небогатой, но благородной дамой, которую сопровождает ее домоправительница — Агата. Проблема была в том, что привлекать к Маргарет внимание было неразумно, поскольку она была теперь официально записана в приходской книге Бликингхолла умершей от потовой горячки.

Маргарет нервничала, потому что её спутница наверняка не представляла себе, как подобает держаться служанке, а Ричард и Джон явно не понимали, чем может обернуться для двоих женщин путешествие по расхлябанным дорогам королевства сразу после эпидемии, когда бывшие труповозы сбивались в банды. Даже при условии, что данные женщины не были лёгкой добычей. Хвала Всевышнему, снующий туда и сюда простой люд не интересовал хотя бы королевских администраторов и местных баронов. А путь им предстоял неблизкий, дней пять. На такой скотине, как эти мулы, особо не разгонишься.

Агата ехала сгорбившись, безразличная ко всему, и ничуть не напоминала ту жутковатую воительницу, к которой привыкла Маргарет.

— Слушай, ну что такого сказал тебе Джон, что ты сама не своя? — спросила она спутницу. На всякий случай спросила, не надеясь на ответ.

Агата, там не менее, ответила:

— Мой муж присягнул турецкому султану.

— Муууж??? — глаза Маргарет округлились от удивления и любопытства. Что ж это за орден святой Марии Иерусалимской, где братья не принимают рукоположения, а сестры имеют мужей?

— Ну да, муж. — В голосе Агаты прозвучало знакомое раздражение. Похоже, Маргарет ухитрилась вывести её из себя в очередной раз. — Не думаешь же ты, что я родилась воеводой и сестрой ордена?!

— Нуууу... — неопределённо протянула Маргарет в надежде на продолжение тирады.

— Муж мой был воеводой, — пояснила Агата. — Взял он меня в жены, когда его отправили воеводой в Трансильванию. До этого к принцессе сватался, да не вышло. А какой воевода без жены? Вот родители мои и постарались, в недобрый час.

— Бил? — сочувственно спросила Маргарет.

Агата презрительно фыркнула.

— Всегда хотел большего, чем мог получить, — скупо пояснила она. Потом вздохнула. — Нельзя было такого, как он, в Трансильванию отсылать, проклятое то было место для человека слабого, но тянущегося к почестям.

— Почему? — почти прошептала Маргарет, боясь сбить вопросом внезапную словоохотливость Агаты.

— Потому что. Сдружился он там с местными баронами. Вместе решили они короля погубить, королевство под себя забрать.

— А сколько человек могли они там поднять, в этой Трансильвании? — деловито спросила Маргарет. В баронских амбициях и она кое-что понимала, сказались долгие разговоры с Гарри.

— Это ты правильно сказала, что "поднять", — горько усмехнулась Агата. — Только не людей они поднимали.

Маргарет вспомнила кошмарное видение из мыслей Ричарда и мысленно содрогнулась.

— Некроманты?

— Да, — подтвердила Агата. — Надо было людей спасать. Они меня и выбрали своим воеводой. А потом мне удалось отправить весточку в столицу, и оттуда прислали рыцарей Ордена. Но было уже поздно... При Мохаче нас разбили, большую часть армии просто уничтожили, король погиб. Хвала Богу, что в королевах у нас племянница вашей королевы. Тоже сильная женщина, мудрая. И набожная.

— А что муж? — Маргарет вернула разговор к теме, которая её интересовала гораздо больше битв и набожных королев.

— А муж теперь тоже король, — зло процедила Агата. — Проклятый король, правит Восточной Венгрией.

— Значит, добился своего, — задумчиво проговорила Маргарет. — И ты могла бы быть сейчас королевой.

— Дура ты. — Агата даже плюнула с досады. — Хоть бы подумала, какой ценой эта корона куплена. А от мужа я отреклась.

"Так чего же ты ревела два дня?" — подумала Маргарет.

— Отреклась, но его позор и меня жжёт. — Агата словно услышала мысли спутницы.

Их интересный разговор был прерван неожиданно. Прямо по направлению к ним бежала растрёпанная, тяжело дышащая молодка.

— Спасите! — голос девушки был хриплым и дрожащим. — Спасите, они же всех поубивают!

— Кто? Кого поубивают? — почти одновременно спросили у девицы Маргарет и Агата, но та уже осела прямо под копыта мулов, потеряв сознание от потрясения и утомления.

* * *

— Женщщщщины! — шипела Агата, тряся бесчувственную молодку за плечи.

— Ты ей шею сломаешь. — Маргарет отстранила Агату и легонько сжала ноздри девушки. Через мгновение та судорожно всхлипнула и открыла глаза. Рассказ молодки был сбивчивым, прерывался рыданиями, но суть понять было легко.

Утром все мужчины из деревни отправились в соседний городок на военные учения. Король хотел, чтобы его подданные поголовно умели стрелять из луков и арбалетов, и армейские сержанты приглядывали, чтобы желание короля было исполнено. В деревне остались только дети, старики да женщины. Потом появились какие-то молодчики и стали грабить местную церковь. Церковь была бедной, и обозлённые грабители решили, что священник где-то спрятал серебряные или хотя бы посеребрённые подсвечники и чаши. Когда они принялись выбивать из старика, где именно он спрятал ценности, разъярённые таким кощунством женщины священника отбили. Молодчики ретировались, но вскоре вернулись с подкреплением. И теперь банда человек в десять осаждала церковь, где заперлись и женщины, и спасённый ими священник.

— И что мы можем сделать? — пожала плечами Маргарет. Людей было жаль, конечно, но не воевать же им, женщинам, с челядью какого-то барона, причём вдвоём? Тем более что сама Маргарет и под страхом смерти не разобралась бы, как работает арбалет. Даже если бы у них был арбалет. А уж что касается остального смертоубийственного оружия, то Маргарет о нём и думать-то не хотелось, не то что прикасаться. Она даже никогда не принимала участия в охоте. Собственно, никто её на охоту никогда и не приглашал, но тем не менее. Агата же заметно оживилась, и глаза её засверкали прежним, свирепым блеском. Она деловито порылась в дорожном мешке, вытащила оттуда что-то, что показалось Маргарет кучкой мусора, и стала с этим чем-то возиться. Через несколько минут в руках у неё был арбалет.

— На! — сунула она Маргарет длинный кинжал, вытащенный из того же мешка. — Веди! — повелительно бросила молодке.

* * *

Деревня поразила Маргарет какой-то неестественной тишиной. Обычно в любой деревне путника встречают стайки мальчишек, но здесь только три девочки робко выглядывали из-за изгороди.

— А где мальчишки? — спросила Маргарет. — Надо отправить кого-то за помощью к шерифу.

— Их увёл какой-то мужчина на речку, рыбу ловить для лорда, денег посулил, — ломая в отчаянии руки, пояснила им их проводница.

— Кровь Христова, — выругалась Маргарет, — да они же хорошо подготовились к нападению, если так.

— Ничего, — задорно ответила Агата. — Всего-то десять человек. Ты! — ткнула она пальцем в рыженькую девочку, которая казалась постарше остальных. — Верхом ездить умеешь?

— Умею, — кивнула та.

— Садись на мула и быстро скачи за подмогой! Быстро!

— Идём, — приказала она Маргарет. — Тихо, осторожно, тайком.

Активность нападающих у церкви ввергла Маргарет в уныние. Их, правда, было не десять, а только пять, но все — дюжие, откормленные и сноровистые. Трое деловито разбирали изгороди, и складывали жерди у двери, а двое лениво швыряли камни в узкие окна, некогда украшенные разбитыми теперь незамысловатыми витражами.

— Выкурим лисиц-папистов, — пересмеивались они. Маргарет подумала, что Агата, видно, совсем с ума сошла, если вообразила, что они с ней смогут чем-нибудь помочь осаждённым. Прежде чем она успела додумать, что именно с ними могут сделать эти привычные к душегубству мордовороты, двое из них уже ткнулись носом в пыль с арбалетными стрелами между лопаток. Тот, который складывал жерди, обернулся в недоумении и получил стрелу в грудь. Двое у изгороди бросились под защиту пышных кустов.

— Иди к боковой двери, — подтолкнула Агата Маргарет. Та обогнула площадь, прячась за кустами со стороны, противоположной той, где укрывались злодеи, и резво побежала к подпёртой внушительным колом боковой двери.

— Куудда, красотка, разбежалась.... — из ниши за дверным блоком выступил высокий мускулистый мужчина.

— К нам торопишься, птичка? — раздалось за спиной.

Маргарет затравленно оглянусь. За её спиной стоял, протягивая руку и усмехаясь, довольно омерзительного вида толстяк. Маргарет взвизгнула, машинально рубанула зажатым в кулаке кинжалом по протянутой руке и кошкой проскользнула между двумя мужчинами. Прижавшись спиной к церковной стене и выставив вперёд кинжал, она почувствовала себя более защищённой. Толстяк дикими глазами смотрел на руку, кисть которой кинжал перерубил практически полностью, а высокий недоумённо озирался по сторонам. Маргарет поняла, что с перепуга снова стала невидимой в тени, отбрасываемой стеной. "Самое время отсюда убраться", — подумала она.

— Вжжиик... Вжжиик... — тихо пропел воздух. Одна стрела ударила толстяка в спину, другая вонзилась высокому прямо посреди эмблемы на груди дублета. Эмблемы дома Болейнов, как теперь заметила Маргарет.

— Агата... — с облегчением выдохнула она, но вокруг было пустынно и абсолютно тихо.

Маргарет заставила себя подойти к двери, перешагнув через труп высокого, выбить подпорку и войти в церковь. Горстка женщин разного возраста сбилась у алтаря, вокруг лежащего на полу старенького священника с окровавленной головой, над которым хлопотала почтенного вида старуха.

— Выходите в боковую дверь, — тихо сказала Маргарет. — Без шума и суеты, незаметно — там, на площади, засели те, кто на вас напал. И расходитесь по домам. Скоро здесь будут шериф со стражниками.

Вскоре в церкви не осталось никого, кроме Маргарет, старухи, и тихо стонущего священника. Она огляделась по сторонам. Кажется, в этой церквушке самым ценным были разбитые теперь витражи. Что здесь можно было искать?

— Мистрисс... — тихонько позвала ее старуха. Маргарет оглянулась. — Мистрисс, отец Лайонелл хочет что-то вам сказать.

Маргарет подошла к лежащему старику и склонилась над ним.

— Дитя, — еле слышно прошептал он, — ты пришла... Чаша... нажми на крест, под ней книга. ОН передал, что она для тебя. Бог тебе в помощь, девочка...

Недоумевающая Маргарет подошла к грубой каменной чаше со святой водой. Когда она нажала рукой на крест, постамент отошёл в сторону, и она действительно увидела в нише под ним небольшую книгу с металлическими застёжками. Маргарет подняла фолиант, и чаша встала на место.

— Иди, иди, девочка, время дорого, — услышала она шёпот отца Лайонелла.

Маргарет вышла через боковую дверь. С площади доносилась перебранка Агаты с засевшими в кустах людьми Болейнов.

— Почему бы не попробовать... — пробормотала она, и крадучись двинулась в сторону мужских голосов, стараясь держаться в тени.

Засевшие в кустах бандиты настолько сосредоточились на обмене оскорблениями с Агатой, что совершенно не обратили внимания на бесшумно подошедшую к ним со спины Маргарет. Один заливался изощрёнными ругательствами, другой восхищённо его слушал. Маргарет аккуратно положила кинжал на траву, перехватила книгу обеими руками, и изо всей силы приложила ею по затылку слушателя. Тот беззвучно ткнулся носом в траву. Другой, сквернослов, что-то почувствовал и обернулся. Увидев лежащего в траве друга и словно парящую в воздухе книгу, он заорал не своим голосом и кинулся наутёк. Впрочем, далеко и он не убежал, стрела Агаты его настигла.

Женщины связали единственного оставшегося в живых бандита, и без церемоний, за ноги, подтащили его к двери церкви. Заготовка для костра и несколько посеребрённых чаш, которые бандиты вытащили из церкви, остались в качестве доказательств для шерифа.

— А теперь быстро отсюда исчезаем, — скомандовала Агата. — Не придётся объяснять шерифу, как две служанки пятерых воинов положили.

Маргарет согласно кивнула и хотела напомнить Агате, что воинов было семеро, но не успела.

Из-за угла вышла давешняя молодка, ведущая одного из мулов, на которого теперь были навьючены сумки обеих женщин.

— Вот... — протянула она поводья Агате.

— Ну уж нет! — решительно сказала Маргарет и отправилась к коновязи, у которой были привязаны лошади бандитов. — Мы с ней берём двух лошадей себе и одну вьючной. Остальных и мулов оставьте себе. Будете умницами — никто ничего не узнает. Если шериф будет спрашивать, кто с бандитами справился, божитесь, что он сам и его люди. Не то уйдут ваши лошадки в шерифовы конюшни.

Молодка понимающе усмехнулась и кивнула:

— Храни вас Бог, ми... мистрисс.

— Сообразительная, — ухмыльнулась ей в ответ Маргарет.

И они с Агатой покинули деревню со всей возможной скоростью.

* * *

Женщины остановились только после нескольких часов скачки. Солнце клонилось к закату, пора было подумать о ночлеге. Укрытая ивами полянка на берегу озера показалась им подходящим местом. Агата умело разложила костёр, Маргарет расседлала лошадей и подтащила поближе седельную сумку с тяжёлой книгой. Первое впечатление оказалось правильным: это был очень старый фолиант, написанный вручную на пергаменте, в деревянной обложке, обтянутой потёртой кожей. При ближайшем рассмотрении металл застёжек оказался серебром. Маргарет раскрыла книгу и стала разбирать текст.

— "Три ложки желчи кабана, три ложки сока болиголова, три ложки дикого хмеля, три ложки латука, три ложки макового сиропа, три ложки белены, три ложки уксуса довести до кипения и поместить в хорошо закрытый стеклянный сосуд..." — Она недоуменно подняла глаза на Агату: — Это ещё что такое? Рецепты для сумасшедшего зельевара? Наверное, этого отца Лайонелла крепко по голове приложили, если он мне какой-то травник велел забирать, который ему кто-то якобы для меня оставил.

Агата, меланхолично прикладывающаяся к фляжке с вином, пожала плечами:

— Бред не стали бы переписывать от руки в монастырях, а старые застёжки — не причина прятать книгу в тайнике. Читай дальше.

Маргарет хмыкнула и продолжила:

— "Влить три ложки в хорошее вино. Посадить человека у огня и дать ему выпить вино, пока он не заснет... А если дать человеку вино, в которое добавлена одна ложка, то он будет повиноваться тебе во всём..." — Она осеклась. Теперь ей стало ясно, чем именно её одурманили, и что испытывал на несчастных женщинах Джордж Болейн. Но зачем, зачем?

Она уставилась на Агату, перебирающую стрелы для арбалета, невидящими глазами.

— Надо быть экономнее со стрелами, — недовольно покачала та головой. — Надо было вытащить целые из той падали у церкви.

— Кстати, — встрепенулась Маргарет, — спасибо за помощь. Но теперь у тебя совсем не осталось стрел с белым оперением, а они такие нарядные.

— С белым? — вопросительно подняла бровь Агата. — У меня никогда не было стрел с белым оперением, только с серым.

Маргарет приложила пальцы к вискам:

— Погоди... Кто же пристрелил тех двоих у боковой двери, если не ты?

— Да я их пристрелил, — раздался ленивый голос с другой стороны костра. — А теперь Дикон спустит с меня шкуру за невнимание к деталям. Эх...

Маргарет взвизгнула и шарахнулась от костра.

— Что, искра попала? — спросила Агата так, словно и не слышала ничего.

— Ннннеттт... — зубы Маргарет стучали. — Знаешь, я так больше не могу! Травят какой-то гадостью, увозят в безбожную глушь, какие-то странные люди, какой-то странный священник с целой свитой странных типов, стрелы, голоса... Кровь Христова, я не хочу! Уж лучше бы я правда умерла от горячки, в могиле было бы, по крайней мере, спокойно!

— Не скажи, — в голосе из ниоткуда прозвучала ирония. — По собственному опыту говорю, иногда после смерти самое беспокойство и наступает.

Сквозь выступившие слезы Маргарет рассмотрела в полутьме небрежно развалившегося на земле молодого человека.

— Да что толку на судьбу роптать, — заметила Агата, как ни в чем не бывало. — Давай-ка спать, до Лондона ещё дорога дальняя.

— Вот и спи, тётка, — махнул в сторону Агаты рукой молодой человек.

Та устроилась поудобнее, прикрылась плащом, и закрыла глаза. Маргарет смотрела во все глаза на крепко заснувшую женщину. Она что, ничего не видела и не слышала?

— Не видела, не видела... — подтвердил молодой человек. — И удивляться тебе не к лицу, ты ж сама можешь становиться невидимой.

— Я понимаю, — бесцветным голосом тихо сказала Маргарет. — Я сошла с ума, и вся эта неразбериха мне просто мерещится. Какой ужас...

Она подтянула колени к груди, спрятала в них лицо и разрыдалась.

— Ну, ну, — мужская рука погладила её по голове. — Ты не сошла с ума. Ты просто попала в самую гущу такого, чего толком никто не понимает. И мы тоже.

— Кто — вы? — Маргарет подняла заплаканное лицо.

— Нууу... — задумчиво протянул молодой человек, — мы — это я, Дикон, Крыс, Пёс...

— А ты кто? — обреченно спросила Маргарет.

— А я — Кот. Кот Дикона. Можешь называть меня Робин, если тебе так удобнее.

— Кот Робин, — послушно повторила девушка. — Это все белена с болиголовом, — уверенно кивнула она головой. — Ну, Гарри, да чтоб тебя...

Робин зажал ей рот:

— Ни слова больше, божественная! А то как проклянёшь, так потом вообще никто не разберётся, кого, куда, за что, и в какой очерёдности.

Маргарет ухватила Робина за руку, и обличительно заявила:

— Это был ты. Я точно видела эту руку, вот этот шрам я хорошо помню. Чем ты меня напоил, прохвост?

— Ой, ой, божественная, не жми же ты так мою несчастную лапу, она мне ещё пригодится. Вином с солью я тебя напоил. Ой, что с тобой было... — Робин захихикал.

— Зачем? — растерявшаяся Маргарет выпустила руку, которую он немедленно стал массировать, картинно морщась.

— Чтобы очистить ваш деликатный желудок, разумеется. Болиголов с беленой — это само по себе гадко, но там было ещё что-то. Так и не понял, что. Но уборки было много.

— Так это ты горло перерезал тому, другому? Кто это был, кстати?

— Я, я... Понятия не имею, кто. Но не думаю, чтобы он тайком явился в дом для того, чтобы выполнить там какой-то ритуал, и принести себя вашей божественности в жертву тем ножом, который был у него в руке.

— Роб, перестань кривляться. Хоть у тебя и есть семь жизней в запасе, я опасаюсь, что миледи сейчас сократит их число на одну, — к костру из темноты подошёл ещё один мужчина. Вот его Маргарет узнала сразу — и с облегчением позволила себе потерять сознание.

* * *

Маргарет очнулась от того, что шершавый язычок прошёлся по её щеке.

— Фу, рыбой воняешь. — Она легонько оттолкнула от себя умильно мурчащего чёрного кота. Ничего вокруг за время её обморока не изменилось. Ночь, костёр, и оживший портрет, у этого костра сидящий. Разве что вместо нахального молодого человека по поляне егозил кот.

— Я его наказал, — серьёзно сказал мужчина, чьё имя Маргарет даже мысленно не решалась назвать.

— Да ладно, он же ничего плохого не сделал, — она с некоторой опаской переместилась из лежачего состояния в сидячее.

Мужчина еле заметно улыбнулся, но нахмурил брови в ответ на вопросительный взгляд кота. Тот картинно вздохнул, широко зевнул, устроился поудобнее, и начал вылизывать шёрстку.

— А где остальные члены вашей свиты, Ваше Величество? — вежливо спросила Маргарет.

— Просто Дикон, миледи, Величество осталось в прежней жизни. — В голосе мужчины не было горечи, и в чертах его не было того напряжения, из-за которого Маргарет всегда было его втайне жалко. Втайне, потому что открыто выражать симпатии врагу династии и "узурпатору" было бы неразумно. Особенно любовнице короля.

— Ловелл в Лондоне, Рэтклифф там же, — продолжал Дикон, или король Ричард III, уж как кому больше нравится. — Кэтсби присматривает за вами, миледи, а я стараюсь успеть повсюду.

Маргарет опустила голову, собираясь с духом, потом посмотрела ему прямо в глаза.

— Я не осмеливаюсь спрашивать вас, что вы теперь, сэр. Но я имею право знать, при чём здесь я? Ведь я жила тихо, никому не мешала, ничего не просила. Возможно, это была жалкая жизнь, но она была моей. Я знала своё место, я знала, с кем имею дело, я знала, чего от меня ожидают. Сейчас... я просто ничего не понимаю.

— Я отвечу вам, миледи... — сказал Дикон, пристально гладя на пляшущие языки огня. — Возможно, не то, что вы надеетесь услышать, и не в том порядке, но отвечу.

Маргарет молча кивнула и приготовилась слушать.

— Надеюсь, миледи, вы кое-что знаете о геральдике?

Маргарет снова кивнула.

— Сейчас многие гербы и знаки просто сочиняются и ничего не стоят, — продолжил Ричард. — Но иногда, когда работает мастер, он способен разбудить связь между изображением и тем, для кого это изображение делается. Такая вот профессиональная магия. Мастера не понимают, конечно, что они творят именно магию, они просто следуют заученным обрядам, передаваемым через несчётные поколения. Если связь получится настоящей, мы будем практически вечны. Насколько мне известно, пока существует хоть один принадлежащий нам символ, мы можем появляться здесь, когда нас что-то призывает, потому что мы никогда полностью отсюда и не исчезали.

— Так вот почему принято уничтожать гербы и знаки поверженных врагов... — тихо произнесла Маргарет. — И что же вас призвало?

— Вы удивитесь, миледи, но это был обряд вашего бракосочетания.

— Ну, — фыркнула Маргарет, — если вы будете вынуждены вмешиваться в каждый случай насильственного брака, то я понимаю, что имел в виду Кот, когда говорил о беспокойном послесмертии.

Дикон отрицательно покачал головой:

— Не в каждый. В вашем замужестве было что-то, несущее угрозу королевству, которое мы поклялись защищать. Мы не знали — что, но последующие события навели нас на след.

Маргарет раздражённо поджала губы.

— Только не говорите мне, что я — похищенная принцесса, которая должна сидеть на троне, а не скитаться в сомнительной компании по зелёным лесам доброй Англии. Потому что сказки я даже в детстве не любила.

Глаза Дикона лукаво блеснули, кот издал какой-то кашляющий звук, подозрительно напоминающий смех.

— А я вообще не собираюсь ничего вам говорить относительно вашего прошлого и будущего, миледи. — Мужчина, который был когда-то свирепым, гордым воином и мудрым королём, потёр руки. — Это — ваша собственная задача. Я знаю, что вы склонны принимать как должное всё, что с вами происходит. Но я знаю и то, что кровь возьмёт своё, и вы распутаете этот клубок загадок самостоятельно. Примите только маленькую подсказку: выясните, кем были ваши родители, и не принимайте простых объяснений. И помните, что я рассказал вам о геральдических знаках. А сейчас мы удаляемся, миледи. До встречи!

Маргарет проснулась от птичьего гомона. Утро обещало ещё один солнечный день. Она посмотрела на погасший костер, мирно спящую Агату, щипающих траву лошадей, туман над озером, и покачала головой. Приснится же такое... Погибшие короли, геральдические звери, парни, превращающиеся в котов, и загадки, загадки, загадки, чтоб их. Она небрежно расправила платье, не заметив прицепившихся к подолу черных шерстинок, и решительно направилась к озеру, чтобы умыться и окончательно проснуться.

Глава 4

— Все, не могу больше! — Маргарет остановила коня, со стоном соскользнула на землю и с неприязнью посмотрела на своё транспортное средство.

— Что?! — встрепенулась мирно дремавшая в седле Агата.

— От него воняет потом, — возмущённо заявила девушка.

— От лошадей всегда воняет потом, — терпеливо, словно малому ребёнку, объяснила Агата.

— Но теперь конским потом воняет и от меня, а никакой речки не видно! К тому же у меня просто уже болит... эээээ...

— Задница? — с иронической услужливостью подсказала Агата. Маргарет надула губы, бросила поводья и решительно скрестила руки. Нет, она не в первый раз в жизни увидела лошадь, конечно. И скакать она могла несколько часов, не испытывая особой усталости. Но раньше к её услугам после верховой прогулки всегда была горячая вода, чистая одежда и хорошая закуска. Опять же, седла на боем добытых конях были мужскими, да и сами животные были выезжены отнюдь не для светских развлечений.

— Ну ладно, — снисходительно процедила Агата. — Все равно лес кончился. Вон там, за поворотом, начинаются поля, видишь?

— А на краю поля стоит роскошный сеновал! — обрадовалась Маргарет.

Она уже двинулась к строению, притулившемуся к лесу, но замерла. Из постройки вышла молодая женщина, одетая как леди. Женщина нервно оглянулась по сторонам и быстро пошла прочь по тропинке вдоль поля.

— Что-то я не верю, что она сгребала там сено, — прошептала присоединившаяся к Маргарет Агата.

Они стояли, скрытые густой порослью, и ждали, что будет дальше. Конечно, Агата была права: через некоторое время из постройки вышел ещё один человек — молодой, щегольски одетый мужчина. Выглядел он не спокойнее леди, покинувшей сеновал раньше, но если та казалась просто испуганной, то лицо мужчины было искажено неподдельной мукой.

— Невесело у вас в Англии проходят свидания на сеновале, — тихо прокомментировала Агата. Маргарет пожала плечами. У неё создалось впечатление, что они стали свидетелями расставания сообщников, а не влюблённых.

Поскольку больше никто из постройки не вышел, женщины расположились там на дневной отдых. Агата вскоре мирно засопела, а Маргарет лежала, закрыв глаза, и завидовала умению попутчицы экономить силы. Вспомнился ночной сон и задушевная беседа с давно умершим королём. Интересно, если бы у неё, Маргарет, был такой настоящий герб, как у этого Ричарда Плантагенета, каким бы он был? Маргаритка — глупо, мало ли в Англии женщин по имени Маргарет... Жемчужина? Но жемчуг нынче в моде, и кто его только не носит. Впрочем, король Дикон говорил о другом, о сущности человека, выраженной через символ. Какая у неё сущность? Да и есть ли она у неё, эта сущность... Маргарет вздохнула. Потом вспомнила наглого Кота и невольно улыбнулась. Он сказал ей "божественная". Кот Робин, надо же... Красивый парень, очень красивый — и опасный. Молодой человек, который не так давно вышел отсюда, не выглядел опасным... Маргарет засыпала. В полусне выплыло лицо женщины, одетой как леди, испуг в глазах, какая-то обречённость... Дыхание Маргарет стало размеренным.

Гостиная в большом доме. Семья за столом. Во главе — мужчина с кротким лицом, напротив — та самая женщина. Она сидит, не поднимая глаз. Она думает о щёголе, она горит всей душой. Ей страшно посмотреть на мужа.

— Элис, — раздаётся нежный девичий голос. — Элис, я сыграю сегодня вечером для наших гостей, если ты хочешь.

Между супругами сидит девушка лет шестнадцати, её глаза полуопущены, она смотрит из-под ресниц на женщину, потом, со значением, переводит взгляд на мужчину. Тот ничего не видит, поглощённый едой, но женщина бледнеет так, что кажется наряженной куклой, а не человеком.

— Да, Марджи, — голос её еле слышен.

— Когда стемнеет, — многозначительно говорит девушка. Потом она поднимает глаза, и Маргарет видит в них жестокое, кровожадное торжество.

Маргарет проснулась с часто бьющимся сердцем.

— Агата, Агата, проснись!

Был вечер, уже начало темнеть. Агата села, провела рукой по волосам и недовольно спросила:

— Ну что ещё? Что ты задумала на ночь глядя?

— Агата, нам надо найти поместье, оно должно быть недалеко. Там должно случиться ночью что-то ужасное.

— А нам-то что до этого? — удивлённо спросила та.

— Не знаю, — задумчиво ответила Маргарет. — Не знаю, но я должна там быть.

Они подошли к поместью в темноте. Луна проглядывала сквозь тёмные тучи, воздух был тяжёлым. Маргарет увидела освещённые окна гостиной, услышала звуки верджинела. Она украдкой заглянула в окно. Компания как компания. Несколько пар разного возраста, девушка, играющая на инструменте. Необычным было отсутствие в комнате хозяев. Маргарет огляделась. Заметив слабый свет в окне маленькой часовни, она двинулась туда. Женщина, которую они с Агатой видели днём, лежала ничком на каменных плитах и рыдала.

— Господи, спаси меня и мою душу, — разобрала Маргарет между всхлипываниями. — Господи, я всегда старалась быть хорошей. Я всегда старалась быть послушной. Я знала свой долг и несла свою ношу. Но я не могу больше... Ты знаешь, что мой муж — добрый человек, ты видишь, что я была бы ему доброй женой, но зачем, зачем ты послал мне Томаса? Я не могу сопротивляться...

И внезапно Маргарет все поняла. Решение пришло само собой. Завернувшись в тень и став невидимой, она подошла к женщине, встала рядом с ней на колени и положила руку ей на плечо. Та дико вскрикнула и замерла.

— Элис, Элис, — прошептала Маргарет, — я слышу тебя, Элис, я знаю... Где твой муж, Элис?

— Здесь, под полом, — прошептала женщина, дрожа всем телом. — Том связал его, и мы спрятали Джона там. Мы не смогли его убить, хотя Мардж говорила, что мы должны это сделать и потом отвезти тело в лес, чтобы шериф подумал на разбойников.

— Ты спасла свою душу, Элис, и ты спасла своё тело. Знаешь ли ты, как наказывают мужеубийц? Их привязывают к столбу, обкладывают хворостом и сжигают заживо, Элис.

Женщина издала безнадёжный, слабый вскрик.

— Ты слышишь, Элис, как шумит дождь? На влажной земле остались бы следы, шериф выследил бы, откуда они ведут, и твоя падчерица с радостью выдала бы тебя, потому что таков был её план. Спустись вниз, Элис, развяжи мужа.

И Маргарет выскользнула вон из часовни.

— Ты слышала? — спросила она Агату. Та мрачно кивнула.

— И что нам теперь делать? — спросила она.

— Ждать, — ответила Маргарет.

Долго им ждать не пришлось. Девичья фигурка возникла из темноты, на лицо Мардж упал свет из окна часовни. Девушка была ангельски красива. Тонкое лицо белело в темноте, волосы словно светились золотом. Агата, вся в чёрном, возникшая у неё за спиной, выглядела, словно фигура из преисподней, и была столь же быстра и неумолима. Одним движением она закрутила руки Мардж за спину и сжала девушке горло. А потом началось то, от чего Маргарет застыла столбом: хрупкая девчушка пыталась выскользнуть из захвата с такой силой, что Агате удавалось её удерживать только с большим трудом.

— Быстро, — крикнула она Маргарет, — сними с моей шеи цепочку и свяжи этой твари руки!

Серебряная цепочка словно сама скользнула в руки Маргарет, и она обмотала её вокруг запястий Мардж, которые удерживала Агата. Мардж шипела, её глаза, как показалось Маргарет, пылали в темноте алым.

Вдвоём они затащили отчаянно брыкающуюся девицу в часовню. Леди Элис по-прежнему лежала на полу, но её бережно обнимал тот самый мужчина, которого Маргарет видела во сне. Он повернул голову на шум. Очевидно, Элис успела ему все рассказать, потому что он не сделал ни одного движения, только глаза его погрустнели ещё больше.

— Мардж... Почему, Мардж? За что?

— Да потому, что я ненавижу вас, жалкие вы людишки. Потому, что я хочу быть хозяйкой всему этому! — она мотнула головой в сторону дома. — Я продала бы все и уехала в Лондон, к нему...

— К нему? — удивлённо спросила Элис.

Но Мардж её не слышала.

— Я так хорошо все придумала... — голос девушки звучал почти жалобно. — Я соблазнила этого безмозглого павлина, Томаса. Я велела ему соблазнить Элис, сказать ей, что он хочет взять её в жены. Если бы только у вас хватило смелости убить отчима, вы все попались бы шерифу, а я осталась бы хозяйкой двух поместий, ведь павлин завещал мне своё.

И Мардж зло разрыдалась.

Агата вытащила из своей бездонной сумки странную золотого цвета ленту, расшитую какими-то символами, набросила её на шею девушки и с явным облегчением отошла.

— Эта не сможет навредить нам теперь, — пояснила она. И действительно, Мардж стояла как окаменевшая, только её глаза яростно сверкали алым.

— Кто она? — со страхом спросил мужчина. — Сумасшедшая? Одержимая? Её мать была моей первой женой, Мардж — дочерью жены от предыдущего брака, но я всегда относился к ней как к родной, клянусь вам. Я не стал бы противиться, если бы она захотела за кого-то замуж, и дал бы за ней хорошее приданое.

— Но она хотела получить всё, — грустно сказала Маргарет. — Потому что её хозяин привык брать всё.

Мужчина непонимающе уставился на девушку. Мардж запрокинула голову, её голос снова изменился:

— Он силен, он мудр, он безжалостен, — заговорила она нараспев. — Он дал мне зелье вечной жизни, вечной молодости. Он дал мне новую семью, он дал мне новую жизнь, и мы бы правили этим королевством.

— Мардж! — в голосе мужчины звучал ужас. — О ком ты говоришь, Мардж?

— О Джордже Болейне, полагаю, — сухо сказала Маргарет. Она и сама не знала, что навело её мысли на Джорджа. Просто слишком уж часто стали пересекаться их пути. Марджи снова издала шипение.

— Что с ней?! — мужчина чуть не плакал.

— Ничего, — ответила ему Агата. — Просто она стала ведьмой. На наше счастье, ведьмой совсем молодой и слабенькой, иначе нам всем бы настал здесь конец. А теперь мы уведём её отсюда, навсегда.

— Леди... — в голосе мужчины была мольба. — Поклянитесь мне, леди, что вы не убьёте её. Я ведь помню Мардж совсем крохой, мы с Элис выходили её от потовой горячки. Она была хорошей девочкой.

К удивлению Маргарет, Агата улыбнулась Элис и её мужу, и твёрдо сказала:

— Клянусь, что мы не тронем её и пальцем, но она никогда больше не станет вам досаждать.

Когда они отошли от дома на порядочное расстояние, Маргарет недоуменно спросила:

— И что ты с этим существом собираешься делать, если ты поклялась не делать ничего.

— Я поклялась, что мы не дотронемся до неё и пальцем, — наставительно ответила Агата. — Сейчас мы навестим красавчика в роскошном дублете, и все сделает именно он.

Им не пришлось долго объясняться с Томасом, который давно уже тяготился своей ролью. В его доме нашлась небольшая угловая кладовка, куда они усадили изрыгающую проклятия Марджи на стул. Агата сняла с запястий девушки цепочку, но та не сделала никаких попыток освободиться.

— Все дело в надписи на ленте, — пояснила Агата. — Ведьма просто не может и пошевелиться без моего приказа. Жаль на неё такую силу расходовать, когда хватило бы и простого меча, чтобы отрубить голову.

Она с надеждой посмотрела на Томаса, но тот отрицательно покачал головой.

— Мне кажется, что оставшихся мне лет только-только хватит на то, чтобы замолить в каком-нибудь монастыре со строгим уставом мои нынешние грехи, — сказал он.

Томас и его слуга принялись за работу, тщательно замуровывая проход в кладовку. Агата с комфортом расположилась на полу, Маргарет наблюдала за работой мужчин со все возрастающим чувством протеста.

— Я рада, что вы, сэр, не взяли на душу греха убийства, — сказала она наконец. — Но замуровать живого человека, оставить его умирать от голода и жажды — это ведь тоже убийство, причём жестокое выше всякого воображения!

— Она не человек, Маргарет, — со скукой в голосе ответила Агата. — Она — ведьма.

Мардж зло расхохоталась.

— О да, я — не человек. Но ты спроси её, девушка, что ещё припасено в её рукавах и для кого. Я вижу твою душу, Чёрная. Она так же черна, как и твои глаза. Расскажи им, что ты собираешься делать с пленёнными сущностями таких, как я! Расскажи, слуга Дракона...

— Молчи, ведьма! — Агата теперь стояла прямо напротив Мардж, чуть заметно вздрагивая от напряжения. Алый взгляд встретился с черным и начал угасать. Марджи смертельно побледнела, несколько раз судорожно вздохнула, и, наконец, её голова бессильно упала на грудь. Она была мертва.

Маргарет наблюдала за происходящим, не в силах сказать ни слова, ни даже пошевелиться, словно это на её шею была наброшена лента повиновения. Она поневоле привыкла к Агате и почти забыла о неприязни, которую почувствовала к женщине во время первой встречи. Но теперь она стала свидетелем того, что её спутница только что убила человека взглядом. Хорошо, не человека — ведьму. На что, кстати, намекала эта ведьма? "Что ещё припасено в её рукавах и для кого". Действительно, что и для кого... Уж не для неё ли? Строго говоря, она, Маргарет, тоже не вполне человек.

Из столбняка девушку вывели рыдания Томаса.

— О ком ты плачешь, глупец, — с презрением сказала Агата, аккуратно складывая снятую с трупа магическую ленту и глядя сверху вниз на вздрагивающие плечи мужчины, упавшего на колени перед незаконченной кладкой. — Эта тварь чуть не погубила тебя, твою безмозглую любовницу, её растяпу-мужа да ещё ваших слуг в придачу.

Томас вытер глаза, тяжело поднялся и повернулся к Агате.

— Я не буду защищать Марджи, потому что страшны её грехи и вдвойне страшно то, что они были добровольными. Но ты, женщина, ты страшнее её. И тебе не понять, о чем я плачу.

С этими словами он вернулся к своей работе.

Лучи солнца осветили уже ровную и гладкую стену. Никто бы не догадался, что за ней есть комната со страшным секретом. Из ворот усадьбы выехал небольшой обоз и тронулся к дороге на Лондон.

* * *

Маргарет без лишних объяснений прыгнула в телегу, где был Томас. Агате пришлось довольствоваться компанией слуги, хотя она вряд ли была способна реагировать на окружающее. Какова бы ни была природа её таинственной силы, использование этой силы Агату явно изнуряло. Видеть женщину и даже находиться рядом с ней Маргарет не хотелось. Она снова и снова вспоминала все, случившееся ночью. Её беспокоило чувство, что она не заметила чего-то важного. Наконец ответ пришёл. Ведьма сказала "...и мы бы правили этим королевством". Что она имела в виду? Насколько Маргарет представляла себе расстановку сил при дворе, править Англией собиралась Анна Болейн. Настолько, насколько позволил бы ей Гарри, конечно, а Гарри был не тем человеком, который позволит управлять собой и тем, что его. Опять же, Арагонка вовсе не собиралась добровольно отказаться от титула, мужа и статуса. Как в это все вписывается какая-то захолустная ведьмочка?

Джорджу Болейну денег Мардж хватило бы на один развесёлый вечер в компании игроков. Но он не поленился потратить на провинциальную девицу время и усилия. Джордж, Джордж, что ты снова задумал?.. Мардж говорила, что он поил её каким-то зельем. Не иначе, как тем самым, где болиголов с беленой, да ещё и приправа из макового сиропа. Но при чем здесь вечная жизнь с вечной молодостью? Даже скромных познаний Маргарет в траволечении хватало, чтобы понять: единственное, на что такое варево способно — это сбить с ног в кратчайший срок любое живое существо. Решительно никаких волшебных ингредиентов в нем не было: ни листьев акации, которые дают жизнь после смерти и наделяют сверхъестественными силами; ни корня дудника, дающего женщинам магическую власть над мужчинами; ни даже корня лакрицы, позволяющего управлять чужими мыслями. Нет, что-то она по-прежнему упускает, что-то должно быть кроме сонного зелья, которое можно использовать как зелье подчинения. Ведь Мардж, очевидно, была обычной девушкой до встречи с Джорджем?

Маргарет повернулась к Томасу.

— Эй! — тихонько окликнула она погруженного в свои мысли мужчину. Тот нехотя повернул голову и посмотрел на Маргарет. — Спасибо, что согласился подвезти, — вежливо продолжила она.

— А у меня был выбор? — огрызнулся Томас. От "павлина", как его обозвала Мардж, мало что осталось. Стало заметно, что Томас ещё очень молод и очень растерян. — Я же не мог остаться там, где она... Ну, вы понимаете...

— Выбор всегда есть, — задумчиво ответила Маргарет. — Например, выбор защитить любимую женщину.

— Любимую??? — Томас неожиданно рассмеялся лающим смехом. — Ничего вы не поняли, маленькая леди. Я защищал именно любимую женщину. Я всегда любил Элис!

Маргарет онемела. Она молча смотрела на Томаса во все глаза, не зная, что сказать.

— Мардж заигрывала со мной с тех самых пор, как я поселился по соседству. Наверное, поняла, что я влюблён в её мачеху. Собственно, маленькая дрянь оказала нам с Элис услугу. Если бы не она и её приобретённые ведьмовские способности, мы так и вздыхали бы друг по другу годами. Теперь нам хоть будет что вспомнить.

— Мужчины... — процедила Маргарет сквозь зубы. Она вспомнила, как рыдала Элис в часовне. Уж кому-кому, а бедняжке лучше поскорее забыть всю историю с соседом.

— Ты не слишком изменилась с детских времён, малышка Марджери, — вдруг сказал Томас. — Ты всегда видела только то, что на поверхности. Впрочем, для крохи это простительно, но для взрослой женщины... странно.

— Ты, ты... Кто ты? — вскрикнула девушка.

— Томас. Неужели не помнишь? Не такой уж ты была маленькой, когда мы расстались: ты, я и Дороти.

-Томас Волси!.. — ахнула Маргарет.

— Томас Винтер, — поправил тот. — Меня отдали в семью Винтеров, в Вилсден. Их я и считаю своей настоящей семьёй, — Томас напряжённо выпрямился и поджал губы. — Хотя... Не могу не признать, что кардинал обо мне на свой лад позаботился, — нехотя продолжил он. — Дал достаточно денег, чтобы я отправился учиться во Францию... Дал в пользование это вот поместье, которое мне пришлось покинуть.

— Так ты с ним виделся?

— Да, перед самой эпидемией.

— И как он?

Томас задумался.

— Странно, — сказал он наконец. — Ты же знаешь, какой он обычно. А тут он выглядел почти нормальным смертным. Озабоченным. Очень усталым. Я бы даже сказал, испуганным, если бы не знал, что кардинал не боится никого и ничего.

"Боится", — подумала Маргарет, — "короля он очень даже боится, хотя думает, что может им управлять. Напрасно, кстати, думает".

— Всунул мне вот это поместье, — продолжал Томас тем временем. — Я бы умер в здешней глуши от тоски, если бы не Элис и не Джордж.

— Джордж Болейн? — теперь Маргарет слушала очень внимательно.

— Ну да. Я познакомился с Мэри и Нэн ещё во Франции. Те ещё штучки, — усмехнулся он. — А потом я познакомился с Джорджем, и пригласил его сюда, пока там, в Лондоне, была эпидемия. Он, конечно, переболел уже потовой горячкой, но говорят, что человек может переболеть и заболеть снова. Ну, во всяком случае, он занялся Мардж. Даже жаль, что потом Мардж заболела, а ему пришлось уехать домой по каким-то делам. С Джорджем было весело.

— Не сомневаюсь, — мрачно подтвердила Маргарет. — Скажи, Том, тебе не было её жаль? Ты же плакал ночью, а теперь называешь её "маленькой дрянью".

— Её — нет, — ответил Томас. — Пойми, когда она мне что-то говорила, я не мог не подчиниться. Не хотел подчиняться, но ничего не мог сделать. Её план был чудовищным. Нет, мне не жаль ведьмы. Мне жаль жизнерадостную, кокетливую девчонку, какой она когда-то была. Жаль всего того, что у неё не случилось. Не знаю... Я чувствовал себя таким виноватым, словно это я сам сделал её ведьмой.

"Отчасти так и есть", — подумала Маргарет, но ничего не сказала. Во всяком случае, теперь она точно знала, что до встречи с Джорджем Болейном Мардж никакими сверхъестественными силами не владела.

Итак, собиралась интересная коллекция фактов. Знать бы ещё, что с этими фактами делать.

— Куда ты теперь, Том? — спросила она снова замолчавшего мужчину.

— К кардиналу, конечно, — пожал тот плечами. — Пусть определит меня в какой-нибудь монастырь.

— Послушай, — она мягко коснулась его плеча, — ты ни в чем не виноват. Ты попал в переплёт, но теперь все позади и замаливать тебе решительно нечего. Мардж сама выбрала свой путь. Элис прощена мужем и со временем простит себя сама. Ты никого не убил. Отправляйся-ка ты лучше в Вилсден, побудь с семьёй, сдай это злополучное поместье в аренду. А там увидишь, что делать. Не может же взрослый мужчина при каждом ударе судьбы бежать под защиту папаши.

Томас выпрямился:

— Ты права, я сам разберусь!

Маргарет подумала, что Томом так же легко управлять, как и в детстве, когда он, доказывая свою храбрость, таскал для них с Дороти конфеты из кондитерской. Так легко, что даже стыдно это делать. Но она не могла допустить, чтобы он и правда нагрянул к кардиналу с известием, что она жива и вполне здорова, и едет в Лондон. Хотя её и не покидало чувство, что опекун совершенно точно знал, что она каким-то образом освободится от Берли и отправится в то единственное место, которое могла назвать домом: в королевский дворец. И не случайно он навязал давно забытому сыну это поместье, находящееся как раз на пути от Бликингхолла к Лондону.

* * *

До поворота на Вилсден они доехали вечером. На перекрёстке стояла выглядевшая вполне приличной таверна, вокруг сновали подъезжающие и отъезжающие люди. Было довольно много женщин, торопившихся вернуться на работу в Лондон.

— Пойду сниму комнату, — буркнула Агата, и оставила Маргарет прощаться с их попутчиками.

— Марджери, я могу довезти вас до самого города, мне торопиться некуда, — заверял её Том.

— Конечно, — с нарочитым сарказмом ответила ему девушка, — вот прямо в этих лохмотьях мы и прибудем во дворец. Да нас с собаками оттуда прогонят и разбираться не станут, кто мы. Нет уж, мы переночуем по-людски, а не в стогу сена, отмоемся, переоденемся, и въедем в Лондон, как полагается благонравным дамам.

Они поговорили ещё немного о Дороти, которая была в каком-то монастыре, и след которой Томас, занятый своими делами, потерял. Потом Маргарет спросила о матери Томаса, Джоан, которую кардинал так бесцеремонно передал новому мужчине.

— А знаешь, у матери все прекрасно, — неожиданно расплылся в улыбке Том. — Никогда не знаешь, где найдёшь, а где потеряешь. Ли давно положил на мать глаз, вот он и подсунул кардиналу мыслишку. Как понимаешь, к любви и заботе мать не привыкла, так что влюбилась в Ли, как молодка!

— Слушай, Том, ты не помнишь случайно, откуда меня привёз опекун? — спросила Маргарет, не надеясь на ответ. Но ей повезло.

— Помнить не помню, конечно, но подслушал я однажды, как кухарка говорила с нашей управительницей. Добрые женщины, они нас очень жалели... Так вот, привёз тебя кардинал из поездки на остров Вайт. Они говорили, что сорвался он туда чуть ли не тайно и вернулся с тобой, совсем маленькой. Говорили, что, наверное, не только моя мать нарожала кардиналу детей.

— Вайт??? Ты ничего не путаешь?

— Да нет. Если кто и спутал, так это экономка с кухаркой, но ты же знаешь, что память у мистрисс Меррик всегда была что учётная книга.

О да, это Маргарет превосходно знала. Но и на свою память она тоже не жаловалась и прекрасно помнила, что именно мимоходом рассказал ей о её родителях опекун. Что ж, придётся поговорить с Ричардом, тот лучше знает островные дела, ведь он оттуда уехал довольно взрослым. И в Хартфордшир не мешало бы наведаться, кстати.

— Ну, прощай, Том, — Маргарет крепко обняла своего названного брата. — Постарайся больше не заглядываться на скучающих соседок. Даст Бог, свидимся.

Она уже подходила к двери корчмы, как из-за угла раздалось пронзительное "мяуууу". Маргарет пошла на звук, почти ожидая, что увидит обычного деревенского кота, объявляющего звёздам о своём месте под ними.

— Только оставь тебя, божественнейшая, — и ты сразу оказываешься в объятиях какого-то проходимца.

Робин стоял перед ней, небрежно привалившись плечом к стене, и насмешливо улыбался.

— Ты?! — на радостях Маргарет была готова обнять и его тоже, но сдержалась и даже нахмурилась. — Во-первых, этот проходимец — почти брат мне. Во-вторых, где ты шлялся прошлой ночью, когда я была в опасности? Ты ведь отряжён приглядывать за мной, так?

Робин с досадой поморщился:

— Да не была ты в опасности, с такой-то спутницей. А появиться там я не мог — эта ненормальная всех кошек у себя в поместье извела. Пришлось Крыса вызывать, а крысы, как понимаешь, слишком умны, чтобы лезть к коту или человеку, так что пришлось потрудиться, прежде чем поймал одну. Так что подоспели мы, можно сказать, к счастливому финалу. Для этой ведьмы счастливому. Не упокой её твоя подруга, мы бы с Крысом сами с ней разобрались, с живодёркой проклятой.

В голосе Робина прозвучала несвойственная ему серьёзность. Похоже, частое пребывание в кошачьем состоянии сделало его непримиримым врагом всех, кто к кошкам относился дурно.

Он деловито порылся в складках рубахи под кожаным дублетом.

— На, возьми-ка этот медальон. Видно, у тебя такая судьба — попадать в опасные переделки. Да и спутница твоя мне чем-то не нравится. Пока этот медальон у тебя — я всегда могу появиться рядом с тобой мгновенно.

Маргарет поднесла поближе к глазам изящное серебряное украшение. Насколько она могла рассмотреть, на нем был герб дома Кэтсби, с геральдическим диким котом в центре.

— Я всегда буду рядом с твоим сердцем, божественная, — насмешливо-сладко протянул Робин, изящно поклонился — и исчез, словно его здесь никогда и не было. Зато медальон ощутимо потеплел на ладони Маргарет. Она поколебалась немного, но пристегнула безделушку к цепочке, на которой носила подаренный Гарри крест. "Ну и соседство", — подумала она и зашла в таверну.

Таверна "Петух и остролист" была как раз такой, какой должна быть преуспевающая таверна. Огонь ревел в очаге, на вертеле жарилось мясо, бойкие служанки разносили эль. Поближе к стойке сидели вальяжные мужчины в нарядных камзолах — служащие близлежащего замка, не иначе. Поближе к огню за большим столом расположилась компания возвращающихся в Лондон женщин разного возраста. Пожилые зорко приглядывали за молодыми, а те бессовестно строили глазки стражникам шерифа за соседним столом. В углу шушукалась большая семья иноземных музыкантов. Тоже, видно, возвращались в столицу. Маргарет с облегчением отметила, что ни одного из придворных в зале видно не было. Пусть сейчас она больше напоминала бродячую цыганку, чем благородную леди, взгляды мужчин на ней задерживались в любом случае. Не ровен час, кто-то бы и узнал. Из-за неразберихи с эпидемией и повальным бегством из столицы вряд ли кто был в курсе последних изменений в её жизни, но слухи о том, что её видели, были Маргарет не нужны.

Агнес сидела в углу, около двери в кухню. Хвала Всевышнему, что там, в тени, её своеобразная чужеродность не так бросалась в глаза.

— Нам придётся завтра подумать о том, как изменить внешность, — шепнула Маргарет, плюхнувшись на лавку.

— Да когда ты уже думать начнёшь, — насмешливо блеснула Агата глазами. — Внешность изменить... Зачем тебе её менять, если ты можешь быть просто невидимой!

— Только в твоей тени, разве что. По ширине как раз подойдёт, — отпарировала Маргарет. — Подумать надо тебе: никто не может быть невидим среди белого дня, на солнце.

— Тогда отведи глаза, — Агата пожала плечами и с энтузиазмом продолжила ужин.

— Да не умею я,— вздохнула Маргарет, — ничего необычного я делать не умею. Исчезать — и то случайно научилась, с перепуга.

— Тогда учись! — раньше Маргарет никогда не представляла, что можно кричать шёпотом, но Агате это удалось. — Ты что думаешь, что всё это пройдёт, как сон? — продолжила женщина уже спокойнее. — Ты уже больше месяца делаешь вид, что ничего не случилось, что ты — по-прежнему всего лишь обычнейшая девица. Ты что думаешь, что тебя всю жизнь кто-то будет защищать и блюсти твои интересы? Ты меня спроси, много ли таких защитников найдётся, когда на кону будет большее, чем твоя жизнь. — Глаза Агаты снова блеснули, но на этот раз, как показалось Маргарет, слезами.

— Добрые женщины, прачечная свободна, и мы добавили горячей воды.

Маргарет отметила, что подошедшая к столу служанка испуганно поглядывает в сторону Агаты, и решила ещё раз серьёзно с той поговорить. Негоже пугать людей вблизи от столицы, так можно и к шерифу угодить.

Женщины поднялись в небольшую и довольно прибранную комнатку, собрали из котомок чистые бельё и одежду, и вышли на задний двор таверны. Там было неожиданно тихо и очень темно. Из садика, разбитого под окнами кухни, приятно пахло розмарином, в освещённых окнах мелькали тени. Прачечная оказалась большой постройкой у самой каменной изгороди. Внутри она делилась на две половины — ту, где сушили выстиранное белье, и ту, где стирали. Агата зажгла принесённую свечу, и вокруг заплясали тени от многочисленных простыней, юбок, рубашек и штанов, висящих на верёвках, протянутых от стены к стене.

Раздеваясь, Маргарет не могла удержаться от того, чтобы не поглядывать искоса в сторону Агаты. Слова Марджи о том, что у той в рукаве может оказаться что-то, припасённое по её душу, не давало девушке покоя. Но пока спутница Маргарет складывала на лавку самые обычные предметы женского туалета. Когда обе остались в рубашках, под лавкой вдруг что-то неожиданно завозилось. Маргарет вскрикнула, но Агата только сердито шикнула, и из-под лавки выскочил крупный чёрный котище.

— Вот же нечисть, — ругнулась про себя Маргарет. Ну как теперь узнать, какой кот — просто кот, а какой — наглый Кот Робин? Она решительно расстегнула цепочку и положила её поверх стопки одежды, прикрыв снятой рубахой. На всякий случай. Что-то ей не хотелось, чтобы у Робина была возможность наблюдать за ней во время купания.

Она повернулась к Агате, чтобы пойти вслед за ней на "мокрую" половину, и застыла, как вкопанная. Вся спина женщины была покрыта тончайшим узором причудливых шрамов.

— Кровь Христова, — выдохнула она. — Агата, где... кто...

Та, не оборачиваясь и не останавливаясь, дёрнула плечом:

— Тот, кому я доверяла настолько, чтобы повернуться к нему спиной. Мужу была нужна кровь для их ритуалов. Кровь и боль. Он их получил.

Агату укрепила свечу в фонаре, стоящем на полке. "Мокрая" половина прачечной была заставлена чанами, большая печь ещё дышала теплом. Невысокие бочки, приспособленные для мытья, стояли рядком у стены, в которой на самом верху было прорезано узенькое окошко. Орудуя ковшами, женщины добавили горячую воду из чанов на плите в ту, которая была набрана в бочки. Расположившись поудобнее в своей, Маргарет снова посмотрела на Агату. Та сидела, закрыв глаза и откинув голову, распущенные волосы стекали по бокам бочонка.

— Слушай, — задумчиво сказала Маргарет, — а ведь ты не слишком старше меня, на самом-то деле.

— Старше — не старше, какая разница. А что, я раньше совсем старухой тебе казалась?

— Да нет, не старухой, но у тебя столько седины в косах, что я подумала, что тебе лет сорок.

— На десяток лет ошиблась, — Агата невесело улыбнулась.

Маргарет подумала, что дело не только в седине, но и в мрачном лице и суровых глазах. Теперь-то она понимала, откуда и суровость, и мрачность. Девушка закрыла глаза. Вода была вокруг, укачивала, убаюкивала... Она быстро поймала лицо из памяти Агаты — муж, очевидно. Совсем обычный. Круглолицый, усатый, не слишком молодой, но со странной, залихватской стрижкой, где длинная прядь падала ему на лоб. Второе лицо в мыслях Агаты принадлежало Ричарду. Под этими двумя образами плескалась чернота, из которой пыталось что-то всплыть, но загонялось обратно.

— Значит, — коварно спросила Маргарет, — ты считаешь, что поворачиваться спиной нельзя ни к кому? А как же Ричард?

К её удивлению, Агата помрачнела ещё больше.

— Я же сказала, девочка, что если на кону стоит нечто большее, чем жизнь одной женщины, мужчины не колеблются. Посмотри ещё раз на мою спину, иначе не поймёшь.

Женщина поднялась в своей бочке и повернулась к Маргарет спиной. Затем она подняла руку, и Маргарет заметила, что на ней надет какой-то браслет. Узор шрамов на спине Агаты начал слегка светиться, складываясь во что-то, напоминающее вязь письма.

— Но это же не просто шрамы! — ахнула Маргарет.

— Не просто, — согласилась Агата, опуская руку и снова садясь в бочку. — Как я тебе сказала, когда в воеводстве стало совсем плохо, я послала весточку Ордену. Потому что я уже была в этом Ордене, меня включили в него перед отъездом в Трансильванию, совсем девчонкой, такой же несмышлёной, как ты сейчас. Так вот, в письме, которым они мне ответили, был приказ: принять участие в ритуале, который готовился провести Янош. Потому что был ничтожный шанс на то, что я не умру, а получу в распоряжение некоторые силы.

Агата задумчиво покрутила браслет.

— Я не умерла, — вздохнула она, — хотя Янош уверен, что умерла. А я до конца верила, что он не сможет со мной так... Тебе не надо рассказывать, что чувствует человек, когда у него на спине вырезают магическое заклинание?

— Не надо! — быстро ответила Маргарет, содрогнувшись.

— Вот то-то. А ты говоришь, Ричард, — вздохнула Агата и принялась за мытьё головы.

Маргарет закрыла глаза и попыталась расслабиться. То, что рассказала ей Агата, было чудовищно. В её мире женщин тоже подстерегали опасности, конечно, но такие, как Джордж Болейн, считались монстрами, выродками. С другой стороны, никто ведь и не пытался остановить Джорджа. Перешёптывались за спиной, но... Да и магия, к магии отношение тоже было двоякое. Даже у неё. Она разделяла презрение Гарри к тому, что он называл предрассудками, но она выросла среди простых людей и знала, что магия существует. Маленькая, повседневная, типа любовных наговоров, заговоров на крови, магия трав. Кто сказал, что не может быть большой магии? Впрочем, теперь-то она знала точно, что может.

Они почти закончили купание, когда через маленькое окошко до них донеслись звуки суеты, беготни и безнадёжный крик:

— Помогите! Случилось страшное злодейство, помогите!

Когда Агата и Маргарет вернулись в таверну, то обнаружили там полный хаос. Стражники и служащие замка куда-то исчезли, зато все остальные сбились вокруг мальчишки-пажа, сжавшегося в комок на лавке. Одна из служанок пыталась напоить его подогретым вином, но тот только трясся и не хотел размыкать рук, которыми обхватил себя за плечи.

Маргарет подошла к хозяину, с мрачным видом уткнувшемуся в большую кружку.

— Что случилось, добрый человек? — спросила она.

— Страшное. — На лбу мужчины пролегла глубокая складка, глаза ввалились. — Страшное, мистрисс. Наш лорд, сэр Уильям Беллами, напал на свою семью. Он убил обоих сыновей, пяти и восьми лет от роду, и тяжело ранил леди. Он и её бы убил, но нож скользнул по пластинке, вшитой в корсаж, и не попал в сердце. А потом он поскакал в деревню, чтобы найти младшего сына, который ещё живёт у кормилицы, и убить его тоже. Паж поскакал сюда за стражей. Мы можем только молить Бога, чтобы они успели первыми. Лорд Беллами не знает, где искать, но паж сказал стражникам, где малыш. Надежда есть.

Потрясённая Маргарет отшатнулась в ужасе, развернулась и почти выбежала из таверны. Не задумываясь, она сжала брелок, который дал ей Робин, и прошептала:

— Туда, Кот, туда, успей, умоляю тебя!

— Думай о нем! — донеслась в ответ мысль.

Маргарет дрожала от напряжения. Зажмурившись, она попыталась представить себе человека, только что истребившего свою семью. Представить рёв крови в его ушах, кровь на его руках, храп перепуганного коня, скачку сквозь ночь. Она не заметила, как упала на колени.

— Будь ты проклят, проклят, — шептала она, раскачиваясь. — Пусть кровь твоя застынет у тебя в жилах, пусть жилы твои лопнут, пусть твоё чёрное сердце остановится!

А потом она потеряла сознание.

Маргарет очнулась в комнате, которую сняла для них Агата.

— Что? — рванулась она с кровати.

— Успокойся, — легонько толкнула ее Агата назад. — Стражники вернулись. Ребёнок жив, леди тоже жива. Лорда нашли буквально у соседнего дома, он был мёртв.

— Как? — удивилась Маргарет.

Агата пожала плечами.

— Стража тоже удивлялась. Похоже, ему в горло вцепился какой-то зверь. Но не это интересно. Лорд умер прежде, чем зверь вырвал ему горло. Шериф говорил, что в жизни такого не видел — у Беллами было абсолютно сизое лицо, и из раны не текла кровь, она словно запеклась.

— Но почему, Агата? — Маргарет села, обхватив колени руками. — Почему лорд убил свою семью? Как он мог желать убить и совсем маленького сына?

— Ревность, — тихо ответила ей Агата. — Просто ревность. Ему сказали, что его жена много лет неверна ему, и его дети — не его, а другого мужчины.

— Но даже если это и так, он не имел права их убивать! Он мог обратиться в суд, и его брак аннулировали бы. Ему бы не пришлось растить чужих сыновей, не пришлось бы обеспечивать им будущее. Да он просто зверь, этот Беллами!

— Возможно. Но вот тебе ещё один урок из жизни, девочка: нет для мужчины ничего важнее, чем продолжение рода. Окажешься бесполезной или предашь его ожидания — и твоя жизнь не будет стоить ничего в его глазах. Лорд озверел потому, что поверил, что растил подкидышей, как родную кровь. И он потерял время зачать собственных сыновей.

— Не задавайся, Агата, — мрачно ответила Маргарет. — Пусть ты пережила больше, чем я, но и мне пришлось провести некоторое время в непосредственной близости от похожего случая, не забывай.

— Не скажи, — не согласилась Агата. — У вашего короля есть наследники. У него есть дочь, которая должна стать королевой. И у него есть сыновья. Не знаю, почему он признал только одного, и почему у него не получаются сыновья именно с его королевой.

— О, это имеет объяснение! — Маргарет повозилась в кровати, устраиваясь поудобнее, и продолжила: — Понимаешь, если король признает всех своих бастардов, то произойдёт ПРЕЦЕДЕНТ. Вообрази, сколько бастардов имеется по королевству почти у каждого лорда или барона, да и у помещиков. Если права своих признает король, то оба суда королевства просто захлебнутся в исках! Имения будут раздроблены, многие семьи разорены, старшинство семей полностью перепутается.

Агата нахмурилась:

— Знаешь, у меня есть довольно простой способ на уме, как этих бед избежать. Пусть каждый муж будет верен своей жене, вот и все. Хотя вряд ли ты меня поймёшь в этом вопросе, — не удержалась она от колкости.

-Злая ты, Агата, — беззаботно отмахнулась Маргарет. — К тому же — дура. Как будто верность можно регулировать королевскими указами! Ты бы ещё посоветовала выпустить указ, обязывающий всех замужних леди производить в год по наследнику для удовлетворения династических амбиций своих супругов!

— Вот это как раз было бы прямым путём к разорению, такая прорва наследников! — рассмеялась Агата.

— Что касается короля, — продолжила Маргарет, — то стремление получить наследника мужского пола для него — не только продолжение династии. Ты слышала о проклятии Тюдоров?

— Нет! — теперь даже Агата выглядела вполне обычной, изнемогающей от любопытства женщиной.

"Ну и любим же мы все посплетничать", — мельком подумала Маргарет и приступила к рассказу.

— Говорят, что когда-то давно один английский король взял в жену французскую принцессу, отец которой убил великого магистра одного могущественного рыцарского ордена. Перед смертью, тот магистр его и проклял, и всех его потомков до тринадцатого колена. Что исчезнет их род по мужской линии с лица земли. Вообще-то, понять его можно, его же заживо сожгли. Ну вот, а у Гарри, получается, проклятие в роду сразу по обеим линиям. Он — потомок сына той самой принцессы, но и отец его — тоже внук принцессы из французского рода, который тоже проклят. А Гарри ненавидит все предрассудки и пророчества. Когда умер его старший брат, то астролог предсказал его матери, что та родит сына и проживёт до восьмидесяти лет. А та умерла родами, и ребёнок умер, и была это девочка, а не мальчик. С тех пор Гарри и не может о пророчествах слышать, просто в бешенство приходит. Вот и представь, что начинается каждый раз, когда у королевы случается выкидыш.

— Очень хорошо представляю, — холодно заметила Агата. — Пока королева лежит, истекая кровью, и рыдает от боли, горя и страха, её муж раздаёт затрещины каждому, кто достаточно глуп, чтобы выразить сочувствие.

Маргарет смутилась, потому что приблизительно так дела и обстояли. Правда, Гарри никогда не сказал жене ни слова упрёка, но он никогда и не выразил ей сочувствия. Он предпочитал вести себя так, словно ничего не произошло.

— Что касается исчезновения рода, — неумолимо продолжала Агата, — то это и вовсе глупость. У вашего короля есть несколько сыновей-бастардов и здоровая, красивая дочь, рождённая в законном браке. Линия, знаешь ли, не прервётся, если наследники будут у дочери, а не у сына. Можно даже поспорить, через кого передаются кровные узы, через сына или через дочь.

— Ладно, — отмахнулась Маргарет, — ты дальше слушай. Есть ещё одно проклятие. Говорят, что отец Гарри казнил, на всякий случай, племянника предыдущего короля. Бедняга был слабоват умом и совершенно безобиден, но он был Плантагенетом, и кто сказал, что у не могло бы быть в будущем сильных, здоровых детей, которые будут оспаривать корону? В общем, отец Гарри проявил осторожность, бедный малый был казнён, а в народе заговорили, что за пролитую невинную кровь новая династия расплатится исчезновением.

— Ещё большая глупость, — фыркнула Агата. — Каждая новая династия всегда убивает всех представителей предыдущей. Ошибкой отца вашего короля было то, что он сделал это явно. Если бы кровь всех бесчисленных тайно задушенных, отравленных, зарезанных возможных конкурентов действительно взывала к отмщению, в христианском мире не осталось бы уже ни одного королевского рода.

— Да и в варварском мире тоже, — прибавила она, подумав.

— Значит, ты думаешь, что никакого проклятия нет? — спросила Маргарет с любопытством.

— Я не знаю, — ответила Агата. — Проклятия существуют, конечно, но... В общем, сложное это дело и ненадёжное. Давай-ка лучше спать. Завтра нам надо добраться до вечера в Лондон, если мы не хотим снова встрять в какое-нибудь происшествие в этой вашей лесной глуши.

Глава 5

Спать Маргарет не хотелось. Мысль о Лондоне будоражила её и пугала. Нечего было и думать о том, чтобы явиться прямо во дворец. Во всяком случае, в своём обычном виде. Ричард и Агата имели дело к королеве, а нынче королева могла быть вовсе не там, где король. Нарваться же на Анну Болейн Маргарет совсем не хотелось, даже в невидимом состоянии. Было у неё противное предчувствие, что Анна её увидит в любом случае. Или почувствует, если точнее. Анна — это не Марджи, её одной серебряной цепочкой не скрутишь, в этом Маргарет была совершенно уверена, как и в том, что Анна — ведьма, и ведьма очень сильная.

Была возможность разузнать последние новости во дворце опекуна. Но кардинал по каким-то своим соображениям помог Гарри от неё избавиться. Что, кстати, было само по себе непонятно. Допустим, она королю просто надоела. Случается. Когда речь идёт о Гарри, то случается достаточно часто. Или возлюбленная вдруг объявляет, что она с ребёнком, или у неё оказывается слишком много родственников, за которых она начинает просить, или становится требовательной в отношении подарков. Помимо того, что король был скуповат, он не переносил, когда им пытались управлять — животом ли, молящими ли речами, капризами, все равно. Благодарным или обязанным он быть не умел и не хотел.

Но она-то никогда и ничего у короля не просила, родни у неё не было, и награждать любовника ещё одним бастардом она не собиралась. Допустим, Анна решила избавиться от всех, кто мог более или менее доверительно общаться с королём. Но Гарри, находясь в здравом уме, просто дал бы ей хорошую оплеуху за такие поползновения. Значит, в здравом уме он точно не находится. Крутя амуры с ведьмой, здравый ум сохранить невозможно.

Загадка в том, что Гарри, будучи помазанным на царствие королём, должен был быть защищён от любого магического воздействия. Как Анне удалось эту защиту обойти? Сама Маргарет знала о магии слишком мало, чтобы судить. Возможно, знает Дикон. Все-таки сам прошёл через коронацию.

Зачем её надо было поить зельем подчинения, везти в провинцию, венчать — это, возможно, объясняется совсем просто. Зная характер Маргарет, Гарри мог предположить, что она будет сопротивляться попытке похищения и поднимет такой скандал, что об этом тут же доложат иностранным послам, а репутация у Гарри была в последнее время и так подпорчена. Но не слишком ли сложно? Ему достаточно было приказать, и ей пришлось бы подчиниться. Впрочем, план мог и не принадлежать Гарри. Том говорил, что если Мардж что-то ему приказывала, ему приходилось подчиняться, хотел он этого или не хотел. Может быть, что так же дела обстоят с Гарри и Анной. Мысль неприятная, но вероятность есть.

Возможно, дурацкий план с похищением и замужеством принадлежал Болейнам. Имеет смысл, если вспомнить появление отца и сына в Бликингхолле. Что там говорил Томас Болейн? Что она может одним росчерком пера разрушить все, что он строил годами? Насколько Маргарет знала, её росчерк пера не мог разрушить ничего. Хотя Дикон и намекал, что с её происхождением не так всё просто, и Том тоже косвенно подтвердил, что кардинал лгал, говоря о её родителях. Она ни на минуту не верила, что её отцом был кардинал. Именно потому, что кардинал уделил ей несколько больше милостей, чем собственной дочери. Бедная малышка Дороти... Хоть разыскать бы, в каком она монастыре, проверить, как она там. Но как всё это могло угрожать планам Болейнов?

Маргарет вздохнула и перевернулась на бок. Том говорил, что кардинал выглядел испуганным, когда они виделись в последний раз. Не мудрено, если он знал, что Анна — ведьма, и король находится в её подчинении. Опекун был, конечно, коварен, эгоистичен и во всем искал выгоду, но он не был плохим человеком, это Маргарет знала. И ему не было всё равно, что будет с королевством. Допустим, он согласился, чтобы её убрали подальше от короля, ради неё самой? Или ради того, чем она была опасна его врагам? Знать бы ещё, чем. Во всяком случае, он верил в то, что она выберется из ловушки. Или точно знал, что она выбралась. Конечно, в стране свирепствовала эпидемия, но кардинал вряд ли прервал отношения с сетью своих шпионов. Скорее, наоборот — именно в это время информация дорогого стоила. Возможно, деревенский констебль оказался не таким невнимательным, как решил Ричард.

Ричард... Ричард, его оруженосец, и его Агата. Братья по оружию, везущие таинственный красный камень королеве Англии из каких-то далей, где действуют странные и страшные силы, где воеводы и бароны пользуются некромантией. Маргарет не сомневалась, что её компаньоны не просто пытаются увидеть королеву для того, чтобы передать ей привет от племянницы. Для таких задач есть послы, которым не возбраняется видеться с королевой. Пока не возбраняется. Она помнила бившие из камня лучи той ночью, когда Ричард и Агата стояли напротив Болейнов. Не простой это камень. Но почему его везут именно королеве? Что стареющая, брошенная мужем женщина может сделать такого, чего не могла бы сделать эта троица?

Маргарет подумала, что Ричарду она почему-то инстинктивно доверяла. Возможно потому, что он был один-в-один похож на тех бессчётных рыцарей из историй для дам, которыми так увлекались при дворе. Правда, лично с ней он поступил отнюдь не по-рыцарски, подчинившись приказу обвенчать, в каком бы состоянии она ни находилась. А что, если бы не случилось эпидемии, не случилось бы смерти семейства Берли? Нашла бы новая леди Берли друга в приходском священнике? Судя по его реакции в ночь, когда он увидел её в церкви, не нашла бы. Значит, убрать её из окружения короля планировалось навсегда. Почему-то. И все-таки злиться на Ричарда у Маргарет не получалась. Джон, его оруженосец, и вовсе вызывал странное чувство узнавания. И тоже, наверное, потому, что выглядел надёжным и могучим.

Маргарет почувствовала, что окончательно отлежала бока. Спать ей не хотелось совершенно, но мысли утратили чёткость, и думать о своих собственных делах она тоже была не в состоянии. Как правильно заметила Агата, в душе Маргарет надеялась, что переделка, в которой она оказалась, разрешится сама собой. Она вздохнула, тихонько поднялась с кровати, накинула на рубашку плащ и отправилась к выходу из комнаты. Под дверью что-то белело. Маргарет подняла клочок бумаги, вышла в коридор и при свете свечи прочла записку, в которой было всего два слова: "Три Бочки".

* * *

Маргарет, улыбаясь и хмурясь одновременно, тихонько выскользнула из таверны в садик на заднем дворе. С одной стороны, она чувствовала огромное облегчение, зная теперь, что Ричард с Джоном были где-то неподалёку, и что место встречи в Лондоне точно известно. С другой стороны, она не могла не упрекать себя за это чувство облегчения. Сама ведь додумалась до того, что для доверия к этой парочке у неё других оснований, кроме романтических бредней, нет. Скорее всего, она просто нужна им по той самой причине, которую честно высказал вслух Ричард: помочь им незаметно добраться до королевы. И все же дышать ей стало значительно легче.

— Особенно сейчас, когда никого не нужно спасать, и рядом цветут розы, — съязвила она сама себе.

До её слуха донёсся звук, шедший от прачечной. Она прислушалась. Там какая-то женщина тихо напевала слегка надтреснутым голосом старинную балладу о любви. Баллады всегда казались Маргарет более интересными, чем те песни, которые теперь вошли в моду при дворе и которые она терпеть не могла. Правда, своё мнение она держала при себе и тщательно старалась выглядеть восхищённой, когда Гарри пел ей свои сочинения. В конце концов, это были хорошие композиции. Не его вина, что ей они не нравились. Не только композиции Гарри, но и вообще музыка такого рода. И пусть голос певицы сдавал на переходах, была в нём какая-то щемящая прелесть. Маргарет тихо стукнула в дверь прачечной и вошла в слабо освещённое помещение.

Конечно, они все были там — и Робин, и Дикон, и пара незнакомых ей мужчин. И, кроме того, семейство музыкантов, которое она уже видела вечером в таверне. Компания расположилась со всеми удобствами, рассевшись на перевёрнутых бочках и корытах, расставив тут и там кружки с элем и закуску. Дикон, обернувшийся на стук, подмигнул Маргарет, и весело сказал седоволосому толстяку, опустившему лютню:

— Бог ответил на ваши молитвы, мастер Джузеппе. Вот перед вами истинно английская девушка, которая умеет петь, и знает баллады, и к тому же красива. Если вы заплатите достойно, она ведь не откажется помочь вам в лондонском выступлении, правда, мистрисс? Единственная английская певица в группе маэстро застудила горло и теперь громко петь не может.

Маргарет, мгновенно сообразившая, что беспроблемный проезд до Лондона и въезд в сам город находятся прямо перед ней, подбоченилась и с достоинством сказала:

— Петь я могу, и баллады знаю, да и не только. Могу сыграть даже несколько сценок про Веселого Робина и деву Мэрион, их все любят. Но это — если в цене сойдёмся.

Насколько она могла судить по обтрёпанной внешности заболевшей певицы, быстрое исцеление от болезни горла, вызванной, несомненно, чрезмерным потреблением горячительных напитков, ей не грозило. Так что можно было смело выжимать из труппы все возможное. Или... превратить их в невольных союзников.

Старый музыкант хитро сощурил глаза:

— Разве папаша Джузеппе поскупится для такой красавицы? Но потешь старика, милочка, спой что-нибудь.

— И спою, и даже сыграю! — Маргарет взяла из рук старика лютню, уселась поудобнее на опрокинутое корыто, и завела развесёлую простонародную песенку из тех, которые пели странствующие менестрели, приезжающие на ярмарку в места её детства. Песенка была двусмысленной и не подходила, конечно, для репертуара фрейлины её величества королевы Англии, но ведь не королеву же собирались развлекать эти музыканты! Она видела, как хитро улыбается в кулак Дикон, как ошеломлённо глядит на неё Робин, но только бойчее представляла в лицах идущих на дойку девиц, пела про их развеваемые ветром подолы, и про кукушечку в кустах. Мастер Джузеппе и остальные музыканты начали отстукивать ритм, а незнакомые Маргарет англичане подхватывали припев.

— То, что нужно, красавица! — воскликнул Джузеппе, отдышавшись. — Ударим по рукам, но не забывай, что люди мы бедные, а семья у нас большая. Ты и вправду хороша, но краской мы кого угодно красоткой сделаем, так что не добавляй цену за своё хорошенькое личико!

— Я вас не разорю, мастер, — улыбнулась ему Маргарет. Идея примкнуть к труппе нравилась ей все больше. — Договоримся, что мы с подругой едем в столицу за ваш счёт, и участвуем там один день в ваших выступлениях. Тогда мы будем в расчёте, и сможем или договориться заново, или разойтись каждый своей дорогой, как угодно.

Было решено, что все они позавтракают утром вместе, после чего отправятся в путь. Маргарет притворно зевнула и сказала, что отправляется в свою комнату немного поспать, а Дикон галантно вызвался её проводить. Не сказать, чтобы Маргарет привели в восторг понимающие улыбки итальянцев, но она предпочла сделать вид, что ничего не заметила.

— Вы шокировали Робина до глубины души, миледи, — весело сказал Дикон, когда они вышли из прачечной. — Бедняга и не подозревал, что вы можете знать такие песенки.

— Я выросла среди простых людей, ваше ... сир, — пожала плечами Маргарет. — Не думаю, что придворные песни уместно прозвучали бы на рыночной площади.

Дикон кивнул, взял её за руку и подвёл к скамейке, притулившейся к каменной граде.

— Вы в хорошем настроении, моя милая, — задумчиво сказал он, внимательно рассматривая лицо девушки при свете луны.

— О да, — оживилась Маргарет, — музыканты пришлись очень кстати, и ещё я увиделась с названным братом, и узнала один секрет Агаты.

Дикон несколько замялся, словно ожидал услышать что-то другое, но решил поддержать разговор. Постепенно Маргарет рассказала ему обо всем, что произошло после их последней встречи, и о некоторых своих соображениях.

— Неплохо, — похвалил Дикон. — Возможно, именно это нас и разбудило — король, действующий под магическим подчинением.

— Как вы думаете, сир, что нарушало защиту?

— А что вы по этому поводу думаете?

— Ээээ... Святое масло протухло? — хихикнула Маргарет.

— Это вряд ли, — присоединился к её смеху Дикон. — Оно же святое! У меня один ответ: корона.

— Ваша корона, сир? — недоуменно переспросила Маргарет.

— С моей короной все было в порядке, — обиженно ответил тот, кто когда-то эту корону носил. — Может, этот чёртов бастард Скряга продал из неё камни, обратив в звонкую монету? Он вполне мог подумать, что один камень или другой, разницы нет, сойдёт и подешевле. Какой короной короновали вашего короля, Марго?

— Понятия не имею, — призналась Маргарет. — Но с камнями действительно что-то происходит.

И она рассказала Дикону про удивительный красный камень, который видела у Ричарда.

— Кровь Христова... Вы описываете рубин Черный Принц, один из камней короны, защиту от уязвимости! — воскликнул Дикон.

— Он не помог вам, сир, — грустно ответила девушка. — Все знают, что сэр Уильям Стэнли достал вашу корону из-под какого-то куста и протянул Генри Тюдору на копье.

— Стэнлиии... — протянул Дикон. — Из-под куста??? — Бывший король расхохотался. — Милая Марго, я не знаю, какую именно корону отдал Генри Тюдору Уилли Стэнли, но моя была при мне до конца, и кустов поблизости не было. Конечно же, корона, пусть даже волшебная, не защищает ни от предательства, ни от смерти в бою, дорогая девочка. Защита королевских символов — магическая. Надеюсь, у Скряги хватило ума хотя бы не касаться других драгоценностей, если уж ему подсунули фальшивую корону?

— Гарри их изменил, — тихо ответила Маргарет. — Он сказал, что они — старомодные... То есть, это Анна так захотела, а он подчинился.

— Господи всемогущий, — выдохнул Дикон. — Так вот в чем дело. Любопытно... Как наградил лорда Стэнли Его Величество Скряга?

— Сначала возвысил, а потом казнил.

— Думаю, он узнал, что его надули. В какой-то момент он узнал. Просто не успел рассказать наследнику. Похоже, после моей смерти произошло много чего интересного. Вы мне все расскажете, миледи, хорошо? — В глазах Дикона светилось воодушевление, которое показалось Маргарет несколько неуместным. Лично она твёрдо знала, что относительно себя никаких новостей в послесмертии ей услышать бы не хотелось. Мало ли что люди придумают...

— Сир, давайте не будем говорить об этом, — взмолилась она. — Я не хочу быть той, кто расскажет вам, что случилось после битвы. Это было... безбожно.

— Хорошо, — неожиданно легко согласился Дикон, — поговорим о другом. Например, о том, что сегодня вы впервые использовали некоторые свои способности. Что вы думаете по этому поводу?

— Ничего, — угрюмо ответила она, скрестив на груди руки.

— Совсем ничего? Вы совсем ничего не думаете, убив незнакомого вам человека таким любопытным способом? Бедняга Беллами, он — единственный известный мне человек, которого убили дважды. Сначала вы, а потом — Робин. То есть его Дикий Кот, конечно.

— Лорд Беллами был чудовищем! — с вызовом ответила Маргарет.

— Был. Он — был. — Дикон пристально посмотрел на неё. — Но вот представим себе, что в таверну мог прискакать предатель-слуга, убивший семью господина по чьему-то поручению. Представим себе, что когда-нибудь какая-то неверная жена расскажет вам о том, как зверски с ней обращается муж. Вы что же, разделаетесь с людьми просто так, на основе оговоров?

Маргарет упрямо смотрела на ближайший розовый куст. Конечно, Дикон был прав. Он, кто был королём, а до этого — полководцем и правителем половины королевства, привык сначала думать, а потом делать. Как объяснить ему, что времени на раздумья просто не было? Промедли она секунду, и лорд успел убить бы ребёнка, вины которого не было в том, что благонравие его матери оказалось под сомнением, заслуженным или нет.

— Дикон, ты занудствуешь! — голос Робина, подкравшегося, как обычно, бесшумно, звучал обвиняюще.

— Занудствую, — согласно кивнул бывший король. — Когда такие силы задействованы, занудствовать кому-то необходимо. Кстати, ты должен был за ней приглядывать, а что стал творить?

Робин плюхнулся на травку, скрестил ноги и со вздохом ответил:

— Положим, леди была в данном случае права. Ты же знаешь, что нюх у Дикого Кота — штука совершенная. От этого взбесившегося лорда так разило смертью, кровищей и дьявольской злобой, что я чуть не задохнулся.

— Но Марго остановила его кровь, не зная этого, — продолжал упорствовать Дикон.

— Кровь Христова! — Маргарет вскочила с лавки, упёрла руки в бока и зло сощурила глаза. — Можете препираться здесь хоть до утра, но что сделано — сделано, и, слава Богу, сделано правильно!

— Сядь, Марго, — Дикон, неожиданно отбросивший обычную формальность своего обращения, потянул Маргарет за плащ к скамейке. — Я понимаю, что тебя магическим премудростям не учили и что ты сама не знаешь, на что способна. Все, о чем я тебя прошу, — быть осторожнее. Мы с Робом и остальными ограничены в том, что можем сделать. Наш долг — исправить то, что пошло неправильно, вернуть события в естественное русло, а не переделывать их по своему пониманию. Чтобы ручей вернулся в своё русло, надо или разрушить запруду, созданную на его пути, или придать силы ручью, чтобы он сам решил, куда направиться. Это может быть или прежнее русло, или совсем новое, но ручей потечёт по нему по своей воле. Что касается твоей силы, то она велика, очень велика. Но пойми, что чем больше сила — тем тяжелее последствия её применения. Для всех тяжелее, и для тебя тоже.

— И как вы могли бы вернуть в естественное русло мою жизнь? — грустно спросила Маргарет.

— А божественная уверена, что её жизнь вышла из естественного русла, а не вернулась в него? — хихикнул Робин.

— Не называй меня так, Кот, — тихо попросила Маргарет. — Из меня такая же божественная, как и миледи. Большую часть своей жизни я была просто мистрисс Маргарет, или Марджери, или просто Марго. Я не люблю незаслуженных титулов и галантной лести.

— Незаслуженных титулов... Хотелось бы познакомиться поближе с твоим опекуном, Марго, — задумчиво проговорил Дикон, недобро прищурив глаза. — Я понимаю, как мне кажется, его затею, но, клянусь, он слишком много на себя взял, если я прав в своих подозрениях.

— В таком случае, вы умнее меня, сир, — ответила ему Маргарет. — У меня нет ни подозрений, ни понимания. Но мне тоже захотелось поговорить с опекуном по душам. Я, видите ли, узнала, что он солгал о месте моего рождения, и мне очень хочется спросить его, зачем. Вы ничего не хотите мне рассказать по этому поводу? — спросила она своих собеседников, совершенно точно зная, что и Дикон, и Робин знают о её прошлом больше, чем она сама. Робин молча возвёл глаза к луне на начавшем уже светлеть небе, а Дикон отрицательно помотал головой:

— Не сейчас.

— Нам пора, Дикон, — незнакомый голос заставил Маргарет подскочить.

— Миледи... — согнувшийся перед ней в поклоне мужчина был одним из тех двоих незнакомцев, которые участвовали в ночной попойке в прачечной.

— О, Пёс, ты принёс нам выпить, или вы там всё вылакали? — оживился Робин.

— Тебе хватит, а Дикон у нас предпочитает водицу! — Второй из присоединившихся, румяный, воинственного вида светловолосый мужчина поболтал флягой.

— Ты по своей мерке, Крыс, не суди, сколько мне хватит, — шутливо возразил Робин.

Пока они препирались таким образом, Маргарет украдкой разглядывала мужчину, который ей поклонился. Насколько она понимала, шумный блондин был Ричардом Рэтклиффом, Крысом, а этот — Фрэнсисом Ловеллом, Псом. Коротко остриженный брюнет с округлыми бровями и круглыми, совиными глазами, ей определённо не понравился.

— Позвольте, миледи, представить вам моих друзей, — Дикон снова вернулся к своей дружелюбной, но формальной манере. — Сэр Ричард, который храбр не только в сражениях за столом, и сэр Фрэнсис, мой родич.

— Зовите их Крыс и Пёс, божественная, — посоветовал Кот между двумя глотками из фляги.

Маргарет несколько напряжённо улыбнулась, надеясь, что со стороны не видно, насколько глупо она себя чувствует. Сидеть на скамейке, босой и в одной рубашке под грубым плащом, когда покойный король представляет тебе своих знаменитых соратников, причём вытащенных из послесмертия из-за тебя же, было неловко. Но не настолько неловко, чтобы она не удивилась, почему Дикон так мало знает об эпизоде с короной и всем тем, что последовало после его гибели. Ведь Ловелл не мог не знать всего этого. И почему Дикон назвал его родичем? Маргарет от души чертыхнулась про себя на лень и безразличие к делам аристократов, которые помешали ей так хорошо знать родословные, как это подобает каждой благоразумной девице, задумывающейся о своём будущем. Ладно, придётся навёрстывать. Ей крайне редко кто-то не нравился с первого взгляда, поэтому неприязненная реакция на Ловелла, несомненно, заслуживала внимания.

— А теперь нам действительно пора, — сказал Дикон, поднимаясь с лавки. — До Лондона мы доберёмся своим способом, а вас, миледи, доставит мастер Джузеппе. Думаю, с ним вы будете в полной безопасности. Встретимся, когда встретимся, а если срочно понадобится помощь, то вы знаете, где её искать. — Он многозначительно посмотрел в сторону Робина, сосредоточенно слизывающего с горлышка фляжки последние капли.

— Сними сон, Кот, — приказал он. Робин очень по-кошачьи тряхнул левой рукой, и воздух вокруг начал немедленно наполняться звуками наступающего утра. Маргарет проводила глазами удаляющихся друзей и поспешила вернуться в комнату, где ещё спала Агата.

* * *

В лучах восходящего солнца Маргарет впервые смогла толком рассмотреть браслет, обвивающий запястье Агаты. Это было изображение свернувшегося кольцом дракона, тот самый браслет, который она заметила, когда они мылись, и Агата демонстрировала ей письмена на своей спине. "Слуга Дракона..." — вспомнила она слова Мардж. Эти слова, похоже, стоили молодой ведьме жизни. "Ты спроси её, девушка, что ещё припасено в её рукавах и для кого...". Уж не этот ли браслет? Маргарет подошла поближе. Браслет мог быть просто украшением, но, как сказал ей Джон Кем, некоторые украшения — не просто украшения. Если отсутствие Черного Принца в короне лишило Гарри магической защиты, а Арагонка никогда не расставалась со своими ониксами, то чем может быть этот странный браслет? Он, кажется, засветился до того, как начали светиться письмена на спине женщины.

Агата внезапно открыла глаза, в которых не было ни следа сонливости.

— Что?

— Я нашла попутчиков, которые помогут нам добраться до Лондона. Возможно, помогут и в Лондоне. И ещё нам подбросили весточку о том, где мы встретимся с Ричардом и Джоном, — спокойно ответила Маргарет, хотя спокойствия под пронизывающим взглядом черных глаз она не испытывала.

Собирались они в полном молчании. Маргарет ломала голову над тем, чего ей ожидать от Агаты и почему она так легко поверила словам Мардж, хотя ясно же, что ведьмы сеют раздор повсюду, где могут. Собственно, Агата показала себя надёжным компаньоном в этом путешествии, она была сильной, умелой, ненавязчивой, даже откровенной. Почему эта женщина с тяжёлым, страшным прошлым вызывала у окружающих или настороженность, или страх? Возможно, вырезанные на её спине письмена, сделанные мужем-некромантом, создавали определённую ауру. Возможно, дело было в том, что таилось под чёрной, непроницаемой для Маргарет поверхностью памяти женщины. Она подосадовала на то, что совсем не упомянула о словах Мардж, когда рассказывала Дикону их дорожные приключения. Увлеклась событиями, и совсем не упомянула о странных словах "слуга Дракона". Может, потому, что ей они не говорили решительно ни о чем.

О том, где бродили мысли Агаты, знала только она сама. Она даже не спросила, с кем Маргарет договорилась добираться до Лондона, и не выразила никакого интереса к записке о месте встречи.

Когда они спустились к завтраку, в зале таверны уже царила суета. Музыканты сидели за отдельным столом, и мастер Джузеппе с энтузиазмом помахал рукой Маргарет. Все они налегали на кашу и хлеб, которые в этой таверне действительно были хороши, но пили не эль, а вино.

— Как спалось, красавица? — лукаво спросил Джузеппе, явно намекая на то, что предыдущей ночью Маргарет удалилась в компании Дикона.

— Совсем не спалось, — ответила она, скромно опустив глаза и вызвав этим смешки, и уселась за стол. — Моя подруга, мистрисс Агата, — представила она свою спутницу. Та коротко кивнула и присела рядом с Маргарет.

— Вот это мистрисс Кэт, ты её уже видела, милая, — указал музыкант на потрёпанную и растрёпанную блондинку неопределённого возраста. Та отсалютовала новым попутчицам кружкой и критически посмотрела на Маргарет.

— Плохо — волосы тёмные, кожа бледная. Людям подавай пшеничные косы да румяные щеки, если хочешь петь. Не то не получишь ничего, кроме смеха. Про подругу твою и не говорю, ей только Смерть изображать, — и Кэт пьяненько захихикала.

"Знала бы ты..." — подумала про себя Маргарет, но дружески толкнула Кэт в костлявый бок и заметила, что пшеничные косы у них в фургоне наверняка в сундуках найдутся, а уж румянец ей Кэт пусть сама рисует. Мастер Джузеппе наблюдал за женщинами зорко, и, кажется, остался доволен.

— Вот сын мой, Пьетро, а это — его жена, Годлина, — продолжил он, указав на красивого парня и молодую златовласую женщину с задумчивыми серыми глазами. — И другой сын, Бартоломео, и племянник Базилио. А это — моя дочь Томазина и ее жених Ринальдо.

Маргарет весело улыбалась всем, и за себя, и за Агату, которая мрачно смотрела в миску и даже из приличия не поднимала глаз. "Да что это с ней", — зло подумала Маргарет и довольно чувствительно наступила Агате на ногу.

— Слева, — прошелестела Агата, почти не шевеля губами. Что она углядела слева, понять было трудно, потому что глядеть приходилось против света. Все, что Маргарет могла рассмотреть украдкой, — это силуэты троих мужчин.

— Наёмники, — пожала она плечами и вернулась к завтраку. Наёмники её волновали мало.

Солнце уже изрядно поднялось над горизонтом, когда они выехали со двора "Петуха и остролиста". Мастер Джузеппе не собирался въезжать в Лондон немедленно, решив временно остановиться где-нибудь в Саутварке. На следующий день на Хай Стрит была объявлена ярмарка, и упускать возможность собрать немного денег ему не хотелось. Маргарет поёжилась при мысли о трущобах, тюрьмах и каталажках, которых в Саутварке хватало, но бунтовать не стала. На ярмарке она могла увидеть довольно много придворных рангом пониже, без того, чтобы они её узнали. Может, и придёт в голову, через кого они с Ричардом и Агатой смогут попасть к королеве.

Мастер Джузеппе взялся за вожжи, Томазина села с ним рядом, Ринальдо, Бартоломео, Базилио и Пьетро поехали верхом, образовав вокруг фургона что-то вроде эскорта. Годлина, Кэт, Агата и сама Маргарет забрались в фургон. Трясло там, конечно, нещадно, зато можно было укрыться от случайных взглядов и заодно, насколько позволяла дорога, заняться гримом. Агата некоторое время настороженно поглядывала на дорогу позади, но итальянцы выглядели людьми, готовыми к любой неприятности, и она постепенно успокоилась.

Содержимое сундуков бродячих артистов привело Маргарет в полный восторг. Ей всегда хотелось побыть златовласой красавицей, честно говоря. Такой, как Изольда Златовласая и все сказочные девы и принцессы. Она немного покривила душой, когда презрительно заявила Дикону и Робину, что не любила сказок даже в детстве. Конечно, любила. Просто ей всегда было обидно, что их героини щеголяли в золотистых косах, а её собственная копна непослушных кудрей была безнадёжно темной. Правда, став постарше, Маргарет заподозрила, что в сказках кроется обман. Во всяком случае, те, кто поспешил воспеть красоту черноглазой, темноволосой и смуглой Нэн Болейн, уже наградили её в своих виршах белоснежной кожей, голубыми глазами и золотыми косами. И все же видеть себя в зеркале светловолосой было приятно. К счастью, глаза у неё были синие, а кожа... Над этим стоило подумать. Кожа была и так бледновата, и мазать лицо белилами Маргарет решительно не хотелось. Конечно, на время выступления она может надеть маску. Но не ходить же в маске постоянно? Она вздохнула, и взялась за банку с белилами.

— Мать бы родная не узнала! — Голос проснувшейся Кэт звучал хрипло, а рука привычно нашаривала вино. Маргарет стыдливо отвела взгляд. Видеть, как молодая ещё женщина жадно припала прямо к фляге, было тяжело. Окончательно проснувшаяся и, как ни странно, протрезвевшая после нескольких глотков Кэт забеспокоилась насчёт представления.

— Ну, баллады наша девица им споёт, парни по канату походят, Ринальдо и Томазина итальянские песенки представят. Мало. С таким репертуаром век нам по ярмаркам колесить. Надо бы покровителей из благородных найти, иначе пропадём.

— Так давайте несколько сценок сделаем про Робин Гуда и деву Марион! — предложила Маргарет. — Их сам король любит представлять.

Кэт подумала мгновение и отрицательно мотнула головой:

— Нет у нас мужчины на роль Робин Гуда. Тот должен быть дюжим, как наш король Гарри, и англичанином. Если кто из молодых итальянцев попробует хоть слово за Робина сказать, нас гнилой репой закидают, если раньше зрители не лопнут от смеха. Они музыканты и акробаты, но не годятся для наших английских мистерий.

— Придумала! — Маргарет чуть не подскочила от восторга. — Король Артур! Там мужчинам можно и не разговаривать, они же все время на турнирах сражались. Кэт, у вас латы и мечи театральные есть?

— Игрушечных нет, а вот настоящих — полный сундук, — хмыкнула Кэт, и легонько пнула массивный чёрный сундучище, стоявший в углу фургона. — Мы ведь всё лето по стране ездили. Подумай сама, какой прок от игрушечных лат, если случится столкнуться с настоящими бандитами.

— И случалось?

— Ещё как. В Хатфилде приключилась одна история... До сих пор мороз по коже, как вспомню. — Кэт покрепче вцепилась во флягу с вином. — Мы старались в посёлках и городишках надолго не задерживаться, чтобы какую-нибудь заразу не подцепить. Ночевали раз у церкви в Кингс Лэнгли. По правде сказать, почти на кладбище ночевали, потому что там спокойно и просторно, и никто из местных не посмеет побеспокоить. Мне не спалось, так что я устроилась около одного склепа со своей подружкой, — Кэт энергично поболтала флягой. — Вижу — в окнах церкви какие-то огоньки, словно кто-то там со свечой ходит. Ну, я не дурочка, так что затаилась за склепом и даже дышала через раз. Ясно же, что добрым людям по ночам в церкви делать нечего. Но время шло, а из церкви никто не выходил, и осмелилась я подкрасться поближе. Дверь приоткрыта, слышу, что кто-то там возится, что-то двигают, но не у самой двери. Заглянула в дверь осторожненько — а там... Господи! Плита в полу открыта, и на краю стоит призрак! Свечу в руке держит, а зачем ей свеча, если она сама синим светится! Ну, тут-то я уж завизжала и бросилась назад к фургону. — Кэт содрогнулась, приложилась к фляге. — В общем, все проснулась, меня обругали, доспехи натянули. До утра не спали. Но никто нас не потревожил. Утром мужчины пошли за фриарами, рассказали, что ночью в церкви кто-то, может быть, безобразничал. Пошли смотреть. Говорят, что плита была на месте, но её кто-то правда поднимал, потому что сдвинулась она легко. Стали смотреть, что там с саркофагами. Их там много, этих саркофагов. И видят, что на одном крышка сдвинута! Подошли, посмотрели, а саркофаг-то пустой! А как выехали мы поутру из Кингс Лэнгли, так в первом же перелеске и нарвались на засаду. Хорошо, что на мужчинах доспехи были не бутафорскими и мечи не игрушечными — отбились. Но что-то неохота нам стало по полям и лесам после этого колесить, направились в Лондон. И поэтому нужно нам заиметь в Лондоне покровителя, чтобы жить, как люди, а не как беззащитные бродяги.

— Чей был саркофаг? — вступила в разговор Агата. Кэт наморщила лоб, растрепала пятернёй и без того всклокоченные волосы, но вино мешало ей собраться с мыслями.

— Леди Сесилии, тётки нашего короля, — подсказала молчавшая до сих пор Годлина.

Маргарет попыталась вспомнить, говорил ли ей Гарри что-нибудь о своих тётках. Кажется, не говорил. Или говорил, но она прослушала. Что тут поделаешь, если от разговоров о родственных связях её внимание начинало плыть в далёкие дали на втором слове. Но за тётку Гарри ей все равно стало обидно. Совсем обнаглели грабители, если уже на гробницы королевского рода посягают. Впрочем... Что там сказала Кэт — гробница оказалась пустой? Мысль о том, что где-то поблизости бродит призрак тётки Гарри, заставила содрогнуться и её. Оставалось надеяться, что Кэт с пьяных глаз чего-то ночью увидела не так, и пустой гробнице этой леди Сесилии найдётся вполне мирное объяснение.

— Ну ладно, — сменила тему Кэт, — так что там ты хочешь показать про короля Артура?

Маргарет замялась. Конечно, она до тошноты наслушалась рассказов про золотой век правления Гарри и Арагонки, когда они были молоды, беззаботны, полны надежд, и щедры друг к другу и ко всем окружающим. Мало того, что редкий вечер при дворе королевы обходился без воспоминаний о тех днях, но ведь и Гарри обожал рассказывать о них снова и снова.

Арагонка вздыхала, вспоминая, как она была молода и красива, и как король добивался своими шутками и представлениями её улыбки и благосклонности. Генри, похоже, помнил каждый удар копья, которым он обменялся в те годы с тем или другим рыцарем, и каждую часть амуниции, которая у него была. Но вот конкретных представлений из жизни короля Артура они, кажется, не устраивали. Так, аллегории — сэр Благородство, леди Неприступность, и всё такое.

— Не знаю, — призналась она. — Кажется, они там все время охотились за чудовищами и сражались на турнирах. Наверное, у Артура совсем не было времени для жены, поэтому-то его Гвиневра и спуталась с первым же рыцарем, который обратил внимание на её существование.

— Интересная мысль, — хихикнула Кэт. — Но беда в том, что у Артура Гвиневра была уже третьей женой. Предыдущих тоже звали Гвиневрами. Он, видно, жён выбирал по имени, чтобы память не напрягать. Как понимаешь, при нынешнем положении дел при дворе кто-нибудь может углядеть в нашей истории измену.

— Да? — удивилась Маргарет. — Ничего подобного не слышала. С чего ты взяла, что у Артура было три жены?

— Не я взяла, а так записано в одной из "Триад" Уэльса, — наставительно сказала Кэт. — "Гвенвифар, дочь Огрфана Гавра, испорчена с детства, испорченнее с возрастом", — так про неё написано. Та ещё штучка, между прочим. И Ланселоту голову вскружила, и за Мордреда охотно пошла. Кажется, только на мужа её милостей и не хватило.

Маргарет махнула рукой.

— Вряд ли кто читал эти "Триады", если я никогда ни от кого ничего не слышала. Да и Святую Арагонку никто не заподозрит в том, что та могла "спутаться"...

Она осеклась.

— Ага! — Кэт не скрывала торжества. — А ЕЁ Артур?!

— Королева поклялась, что осталась после этого замужества такой же, какой была в минуту своего рождения, — нейтрально заметила Годлина.

— Ой, я не могу! — Кэт даже взвизгнула от смеха. — Положите в одну кровать молодую девчонку и парня, разгорячённых вином, и поверьте потом, что они только сказки друг другу на ночь рассказывали! Ночь за ночью!

Маргарет невольно прыснула. Одно слово Гарри могло решить все дело о королевском разводе, но если Нэн Болейн ждала этого слова, то ей пришлось разочароваться. То ли король меньше всего думал о девственности своей первой в жизни женщины в брачную ночь, то ли не мог открыто признаться, что к нему перешла женщина брата вместе с короной, планировавшейся для брата.

Если верить Арагонке и многим придворным, то ТОГДА её муж заявил своим сэрам и пэрам, что она была девственна. Наверное, заявил. Ведь этого от него ждали, не так ли? Так же послушно он в отрочестве сначала согласился жениться, а потом отказался, подстраиваясь под хитрые планы своего папаши, а потом снова согласился. Что бы ни говорила королева, но их с королём брак был решён без них, советом короля и бабушкой короля. Маргарет покачала головой при мысли, что тогда Гарри был моложе, чем она сейчас. Она, выросшая в сельской Англии среди простых людей, с детства хорошо знала всё, что можно знать о разнице между мужчиной и женщиной, но, кровь Христова, разве она была способна прикинуть эти знания на себя? Это теперь она несколько поумнела. А что взять с юнца, спальню которого отец запирал собственноручно на ключ? Конечно, лично с ней Гарри никогда не говорил о своих любовных приключениях, но она могла легко представить, что о некоторых практических особенностях женской анатомии король узнал только после женитьбы, да и то не сразу.

Кэт с задумчивым видом приложилась к кувшину, и стала прикидывать:

— Слишком много совпадений. У Артура этого, который с рыцарями, тоже были любовницы и бастарды, и тоже не было наследника, и его королева тоже не родила ему сына. И погубила его королевство, как его может погубить нынешняя королева... Нет, лучше нам истории с Артуром не касаться.

— Откуда ты все это знаешь?! — вырвалось у Маргарет. Кэт, снова опьяневшая, махнула рукой:

— Я ведь не всегда была Пьянчужкой Кэт. Были деньки, когда я, дура молодая, думала, что только Бог достоин меня. Ну, Бог потом хорошо мне доказал, что гордыня — действительно смертный грех. — Она криво ухмыльнулась, смахнула набежавшие пьяные слезы и тяжело откинулась на свёрнутый плащ, отвернувшись к стенке фургона. Через несколько секунд женщина захрапела.

Маргарет грустно глядела на жалкую фигурку, скрючившуюся на полу.

— Когда-то Кэт была аббатисой, она из знатного рода, — раздался мягкий голос Годлины. — Помощник священника из соседнего прихода похитил её и обесчестил. Его, конечно, казнили как насильника, но с тех пор сестра Эдит превратилась в Кэт. Мастер Джузеппе буквально вынул её из петли в рощице у церкви и, несомненно, спас её душу от худшего, но, боюсь, он не смог полностью спасти её разум. Надеюсь, Бог будет милосерден к бедняжке.

— Тот человек... Он любил её? — глупо спросила Маргарет.

Годлина отрицательно покачала головой и тяжело вздохнула.

— Там было судебное дело о землях между аббатством и приходом. Тот человек решил, что, если не будет аббатства, не будет и спора. Ведь все земли аббатства принадлежали Кэт. Он знал, что она не перенесёт позора.

— Я думаю... — нерешительно продолжила Годлина. — Я думаю, что это очень хорошая идея, устроить представление с турнирной дуэлью. Народ любит турниры, и сражающиеся рыцари сразу привлекут внимание. Пусть король и королева сидят на троне, а два рыцаря сражаются за право на внимание девы, которая будет сидеть у ног королевы. Я думаю, что будет лучше, если оба рыцаря погибнут.

— Почему? — спросила удивленная Маргарет.

— Потому что тогда дева сможет уйти с третьим, — улыбнулась Годлина невинной улыбкой. — А потом ты споёшь песню, которую ещё никто не поёт, и которую написал сам король. Мастер Джузеппе откуда-то достал прошлой ночью слова и ноты. В ней говорится о коварной возлюбленной, так что у нас получится очень милое представление. — И она протянула Маргарет пачку записей.

Маргарет с любопытством заглянула в текст. По правде сказать, многого она, хорошо знакомая со стилем Гарри, не ожидала.

Моя жестокая любовь,

Ты не права, ты не права.

И в сердце застывает кровь,

И стоном слышатся слова.

Тебя одну лишь я любил,

С тобой одной я был собой.

Ужели я любовь сгубил?

Или тебе милей другой?

Мой мир в развалинах лежит,

Не знаю я, как дальше жить.

И сердце бедное горит,

И я не в силах разлюбить.

Тебя одну лишь я любил,

С тобой одной я был собой.

Ужели я любовь сгубил?

Или тебе милей другой?

Ты не просила благ земных,

Я сам готов был всё отдать.

И лишь просил быть верной мне,

И не оставить, не предать.

Тебя одну лишь я любил,

С тобой одной я был собой.

Ужели я любовь сгубил?

Или тебе милей другой?

Она почувствовала, что у неё буквально перехватило дыхание. Баллада была адресовано ей, в этом не было сомнений. Годлина, по-видимому, совершенно не удивилась реакции Маргарет.

— Хорошая баллада, а её история ещё лучше. Говорят, что король написал её, когда его возлюбленная тайком исчезла из дворца, а потом он узнал, что она той же ночью обвенчалась с другим. Наверное, он очень её любил, слова звучат от самого сердца.

— Король очень разгневался? — Маргарет не могла поднять глаз от текста баллады.

— Разгневался или нет, но бедняжка и её новобрачный умерли от потовой горячки почти сразу после венчания. С мёртвыми счёты не свести.

— Я выучу эту балладу, — Маргарет заставила себя говорить спокойно. — У меня завтра вся площадь рыдать будет.

Она уткнулась в листки, стараясь выровнять дыхание. Как он мог?! Он, кто сам дал ей дурман в вине! Как он мог? И ещё написал лживую балладу, да такую, что её будут петь поколения людей, ничего не знающих о том, что стоит за жгущими своей печалью словами. А что касается трудностей сведения счетов с мёртвыми, то у Тюдоров в этом была своя наработанная традиция.

Глава 6

Вечерний Саутварк полностью соответствовал самым худшим ожиданиям Маргарет. Пока фургон трясся по узким улочкам между борделями и игорными домами, притихшие под сомнительной защитой его тонких стенок женщины наслушались и пьяных выкриков, и проклятий, и зазывал, расхваливающих достоинства местных шлюх довольно прямолинейно. Было истинным облегчением добраться до крепкой ограды постоялого двора "Белый Лев", больше напоминающей небольшую крепостную стену, чем простой забор. Пробрало даже Агату, она выглядела откровенно шокированной.

— Такого даже от солдат не услышишь, — возмущённо заявила рыцарь-воевода, начисто забыв, что должна изображать скромную прислугу, которой лексикон солдат должен был быть неизвестен.

— Учись, уважаемая, в жизни все пригодится, — хохотнула Томазина, всю дорогу виртуозно расчищавшая своим кнутом дорогу.

У папаши Джузеппе и в "Белом Льве" были свои связи, поэтому музыкантов расположили не в переполненном людьми и запахами главном здании, а в другом, слегка на отшибе. Маргарет это даже обрадовало, потому что отбиваться весь вечер от пьяных приставаний было бы не только утомительно, но и опасно — приехавшие на ярмарку провинциалы слишком хорошо знали репутацию Саутварка, и отказа бы не поняли.

Мужчины отправились расплачиваться с хозяином "Белого Льва" за ночлег и ужин, а женщины остались во дворе размять ноги. Внимание Маргарет привлекла разношёрстная группа людей, стоявшая отдельно, под охраной пары стражников.

— Кто они? — спросила она у снова выглядевшей совершенно трезвой Кэт.

— Воронье мясо, — буркнула та раздражённо, недовольная непрошенной трезвостью.

— Это преступники, которые завтра предстанут перед судьей. В "Белом Льве" есть острог для них, — пояснила Годлина. — Убийцы, в основном, но кого здесь только нет.

Маргарет уставилась на чисто одетую и приветливо выглядевшую женщину, стоявшего рядом с ней мужчину в щегольском дублете, и перевела на Годлину недоуменный взгляд.

— Они не выглядят преступниками, — заметила она. — Боюсь, некоторых из них обвинили несправедливо.

Её замечание услышал один из стражников, уже некоторое время заинтересованно поглядывающий на Агату.

— Несправедливо, как бы не так! Вот эта, на которую с таким сочувствием смотрит маленькая мистрисс, была хозяйкой дорожной таверны, — сказал он. — Дела вела честно, эль варила хороший, но вот беда — жадность одолела. Один несчастный торговец попросил её закрыть дверь его комнаты на ключ, потому что у него была с собой большая сумма денег, а дверь закрывалась только снаружи. Наша трактирщица дверь закрыла, а ночью потихоньку открыла, оглушила торговца дубиной и перерезала ему горло, да так аккуратно вложила мертвецу в руку нож, что никто и не сомневался, что тот сам с собой покончил. Бедняга был одинок, скрытен, в его гильдии знали только, что он уехал по делам на север. Поскольку денег при нем не нашли, то все решили, что поездка оказалась неудачной. И никто бы ничего не узнал, если бы она снова не пожадничала и не продала все старое тряпье старухе-старьевщице. Та взялась за стирку, глядь — а среди одежды один фартук, весь в брызгах крови. Старуха не зря жизнь в деревне прожила, сразу поняла, что к чему, вот и отнесла фартук к местному констеблю. Тот через свою службу сообщил выше, гильдия зашевелилась, и нашёлся ведь тот торговец, с которым покойный дела вёл. Все выяснили, что деньги были получены, и путь несчастного проследили до трактира. Тут-то наша голубушка и попалась.

— Чтоб той старухе в адовом огне гореть, — злобно прокомментировала рассказ стражника бывшая трактирщица.

— В огне гореть будешь ты, голубка, — беззлобно заметил стражник. — Вот повесят тебя завтра к вечеру, а потом трупы женщин снимут с виселицы и сожгут.

— И хорошо, что так, — неожиданно подтвердила Кэт. — Помню, как подружку Длинного Джона, которая заманивала клиентов ему под нож, повесили и оставили висеть. Вы не хотите знать, что потом случилось с её трупом?

— Да уж, — содрогнулся стражник, — а если и пришлось узнать по службе, то вспоминать не хочется.

— А этот? — Агата мотнула головой в сторону мужчины в щегольском дублете.

— А этот, добрая женщина, торговал своей женой и десятилетней дочерью. И ведь держал их, негодяй, в сторожке одного сквайра, который не часто наезжал в свои владения. От соседей подальше. Сторожей сквайра подкупил. Правда, сказал им, что просто с приятелями будет наезжать повеселиться в тиши, мол, приличные у него приятели, в бордели ходить не хотят. Хорошо, кто-то из сторожей засомневался и проверил. Так все и раскрылось. Повесят и этого.

— А что будет с женой его и дочкой? — неожиданно спросила Агата.

— Не знаю, — удивился стражник. — Наше дело — преступников ловить.

— Ясно. Думаю, другой дороги, чем на эту человеческую помойку, им не найдётся. Просто теперь торговать ими и колотить их будет сводник. — Агата нахмурилась и отвернулась от арестованных. Маргарет заметила, что через мгновение Агата слегка напряглась, словно заметила что-то происходящее у ворот, и неспешно пошла в ту сторону.

Маргарет присоединилась к Агате, чувствуя угрызения совести за то, что совсем забросила свою спутницу ради новых знакомых.

— Что ты там углядела? — полюбопытствовала она.

— Да вот, видишь тех троих, которые спешиваются сейчас? Те же, которых я приметила утром,— ответила ей Агата.

— Мы на тракте в Лондон, Агата, — хихикнула Маргарет. — Нет ничего удивительного, если по нему едут и наёмники.

— Возможно, — пожала та плечами, — только от одного из них так разит смертью, что даже мой браслет содрогается.

Женщины немного постояли в сгущающейся темноте, пока к ним не подошли, нагруженные подносами с едой, папаша Джузеппе со своими сыновьями.

* * *

Саутварк остался Саутварком даже ясным утром, сделала вывод Маргарет, возвращаясь по извилистым грязным улочкам из церкви св. Маргариты, куда она успела сходить на рассвете. Если бы не ярмарка, эти улицы были бы наверняка совершенно пустынны. Сейчас по ним сновали деловитые лоточники, раскладывающие с тележек на лотки всякую снедь, продавцы эля размещали бочонки, нищие неторопливо разбредались по своим местам, стайки замурзанных детей перебегали без какой-то определённой цели, просто стараясь не пропустить ничего интересного и, при доле удачи, что-нибудь стащить. Двери и окна борделей, тем не менее, были закрыты. Там ещё отсыпались клиенты и наводили красоту шлюхи.

Маргарет решила, что ей будет удобнее подойти к "Белому Льву" через закоулки, где риск столкнуться нос к носу с кем-нибудь знакомым был минимальным. Её золотистые косы, белила и румяна остались в комнате, где она ночевала с Агатой, и теперь её защищал от взглядов только привычный дорожный плащ с капюшоном. Тем сильнее оказалась её досада, когда она увидела идущую навстречу троицу наёмников, прибытие которых на постоялый двор так всполошило вчера вечером Агату. Она продолжала идти вперёд, искоса посматривая, не встретится ли какой-нибудь поворот, куда она сможет свернуть, как безлюдная улочка вдруг наполнилась движением.

Во-первых, откуда-то появилась стайка мальчишек, с пронзительными криками начавших стучать палками во все двери, мимо которых они пробегали. Во-вторых, одна из дверей, над которой раскачивалась вывеска с изображением гусыни, с треском распахнулась, и из нее буквально выкатился на улицу клубок размахивающих кулаками мужчин. За ними высыпали на улицу полуодетые девки, появление которых вызвало громкое улюлюканье нескольких нищих, до этого мирно дремавших в более или менее просохшей канаве. Наёмники, идущие навстречу Маргарет, слегка замедлили продвижение и подготовились к неприятностям, но девки с визгом повисли у них на руках, распахивая рубашки, задирая подолы и пытаясь затащить мужчин в дом.

Маргарет благоразумно остановилась, чтобы не попасть в самую свалку, и стала наблюдать, чем кончится дело. Насколько она могла судить, у мужчин не было шансов стряхнуть с себя сильных и наглых обитательниц борделя, так что было бы благоразумнее просто покориться судьбе или откупиться. Нищие, тем временем, перешли от словесных выражений восторга к практическим, и начали прихватывать беснующихся девок за все выдающиеся части, до которых могли дотянуться. Маргарет, наблюдавшая за всей этой феерией со стороны, заметила, что один из нищих целеустремлённо ввёртывает себя поближе к наёмникам, держа руку за пазухой. Секунда — и Маргарет услышала странный раскатистый звук.

Как по знаку, все бросились врассыпную, и скоро на улице не осталось никого, кроме столбом стоящей Маргарет и двоих наёмников, склонившихся над третьим, на белой рубахе которого появилось большое пятно крови, окружённое почерневшей, словно опалённой тканью. За спиной Маргарет кто-то слабо ахнул. Испуганно оглянувшись, она увидела женщину, которую было совершенно невозможно с кем-либо перепутать: это была Каталина, рабыня-мавританка Арагонки. Вид знакомого лица вывел Маргарет из транса удивления. Она схватила оцепеневшую Каталину за руку и потащила за собой, в открывшийся, наконец, её взгляду переулок. Она уже слышала топанье бегущих к месту происшествия стражников, но чувство, что кто-то пристально смотрит в спину, заставило её обернуться. От резкого движения капюшон свалился с головы девушки, но она успела увидеть мужчину, неторопливо закрывающего окно на втором этаже дома, откуда выскочили шлюхи, устроившие тарарам с такими фатальными последствиями. Их глаза встретились, и мужчина, усмехаясь, поднял руку в приветственном жесте, после чего ставня захлопнулась.

Маргарет встрепенулась и побежала дальше, таща за собой Каталину, чьи туфельки были совершенно не приспособлены к бегу. Чертыхаясь от досады и страха, она резко свернула в ту сторону, откуда шла, и вскоре запыхавшиеся женщины вбежали в совершенно пустую ещё церковь. Обе, не сговариваясь, осели у стенки на прохладный пол. Каталина потому, что устала от бега, а у Маргарет вдруг задрожали коленки.

— Хорошо бегаешь, — заметила Каталина после того, как они отдышались.

Маргарет повернула голову в сторону собеседницы, стараясь не захлопать по-глупому глазами. Если уж сам король сочинил прочувствованную балладу по поводу её исчезновения, то Каталина не могла об этом не знать. И не могла не слышать, что она, Маргарет, неблагодарная беглянка и неверная любовница, трогательно скончалась сразу после свадьбы. Тем не менее, Каталина совершенно не была поражена или испугана теперь, когда они были в безопасности.

— Если бы я умела бегать так же хорошо, — продолжила мавританка, — то не была бы сейчас в этой стране, не сидела бы в этой холодной церкви чужого мне Бога, и не думала бы о том, как сообщить своей госпоже, что её курьера только что застрелили на улице около борделя.

Каталина с надрывом вздохнула, перекрестилась, и повернула голову к Маргарет. Некоторое время они сидели, привалившись к стене и совершенно неграциозно вытянув ноги, глядели друг на друга и просто молчали.

— Ты хорошо говоришь по-английски, — заметила Маргарет. — Как я теперь понимаю, я вообще никогда раньше не слышала, как ты говоришь.

Каталина хмыкнула.

— Нам с госпожой приходилось делать вид, что меня как бы не существует. Я — рабыня, как ты знаешь. В Англии рабство отменено давным-давно, а другого статуса у меня нет. Нет статуса — нет и меня.

Маргарет содрогнулась.

— Но почему её величество не освободила тебя?

— А зачем? — пожала пышными плечами мавританка. — Я настолько свободна, насколько мне это нужно. У нас одно имя с Катариной, и наши судьбы связаны уже 35 лет.

— Как получилось, что ты стала рабыней? — спросила Маргарет.

— Говорю же — плохо бегала, — засмеялась Каталина, но не стала вдаваться в подробности.

— Ты сказала, что этот человек, которого убили — курьер королевы? И ты здесь была, чтобы с ним встретиться?

— Лучше забудь об этом, милая, — нахмурилась мавританка. — Этого человека застрелили среди белого дня. Застрелили! Ты много знаешь таких случаев?

— Ни одного, — призналась Маргарет.

— Тогда подумай, кто может стоять за таким необычным преступлением, и забудь все, что видела и слышала.

— Мне нужно увидеться с королевой, Каталина, — выпалила Маргарет. — Тайно.

Мавританка слегка приподняла левую бровь и скривила губы в саркастической гримасе.

— Ты знаешь дворец, леди. Они все сейчас в Гринвиче, под одной крышей. Разве может остаться что-то тайным в таком месте?

— У меня есть кое-какие возможности, — уклончиво ответила Маргарет. — Ты только спроси её, согласна ли она меня увидеть?

— Почему бы и нет. Ты ей всегда нравилась, если хочешь знать. Она не поверила, что ты сменила её мужа на другого любовника и убежала. Она говорит, что ты слишком наивна для такого поступка.

Маргарет вспыхнула.

— Наивность — это недостаток, от которого быстро излечиваются, — чопорно ответила она.

Каталина успокаивающе похлопала Маргарет по руке.

— Приходи, как стемнеет, в сад. Я знаю, что госпожа согласится встретиться с тобой. Но тебе придётся доказать, что ты сможешь остаться незамеченной, мы не можем рисковать.

"Хоть сейчас", — мрачно подумала Маргарет, но вслух ничего не сказала и только кивнула головой.

* * *

Спешащая к "Белому Льву" Маргарет хмурилась, пытаясь вспомнить, где она могла раньше видеть мужчину у окна борделя. Не было сомнений в том, что это он спланировал все происшедшее, но кто он такой, и откуда знает её? Капюшон плаща она теперь придерживала обеими руками, потому что народа на улицах прибавилось, и на неё постоянно кто-то налетал. Несколько раз она почувствовала лёгкие движения карманников и мысленно позлорадствовала: карманных денег у неё от роду не водилось, они ей были просто не нужны, а единственные ценные вещи, брелок Кэтсби и крестик Гарри, она носила на груди.

Почти добравшись до постоялого двора, Маргарет, наконец, вспомнила то, что хотела, и нахмурилась ещё сильнее. Этот человек принадлежал к штату её опекуна, несомненно. Она его видела во дворце кардинала своими глазами! Судя по всему, он её тоже там видел. Впрочем, теперь опекун интриговал против королевы, так что ничего удивительного в том, что он истребляет курьеров Арагонки, не было. Тем не менее, хоть она и планировала нанести визит опекуну, его дворец ей посетить явно придётся как можно скорее. Уж больно наглой была сцена, которой она стала свидетельницей. Наглой, явно предназначенной для того, чтобы кого-то напугать. О человеке, придумавшем такой план, было просто необходимо узнать побольше.

— Да где ж тебя носило! — налетела на Маргарет Кэт сразу, как та вошла в ворота. — Мастер и мальчики готовят все на площади, а нам ещё надо гримироваться, одеваться, инструменты проверить!

— Я в церковь ходила, — попыталась оправдаться Маргарет, но Кэт, трезвая как стёклышко, и поэтому злая как шершень, презрительно махнула рукой:

— Много проку от твоих молитв, если на тебе лица нет. Иди быстро краситься и косы цеплять! И лютню настрой! Чтобы через час была готовой и в фургоне, мальчики за нами заедут.

Сама Кэт уже была тщательно загримирована, но ещё не одета в костюм королевы.

В комнате, куда Маргарет вошла довольно поспешно, не было никого кроме Агаты, деловито разбирающей содержимое своей дорожной сумки. Маргарет, раздеваясь, одеваясь и красясь, выдала Агате всю информацию, закончив тем, что вечером она отправится в Гринвич, причём одна.

Теперь нахмурилась Агата.

— Не нравится мне эта история, — пробормотала она себе под нос. — И с таким сквозняком, как у тебя в голове, милая, допускать тебя так близко к твоему любовнику мне совсем не хочется.

Маргарет не была уверена в том, предназначалась ли эта фраза для её ушей, или Агата хотела её спровоцировать на ссору, поэтому просто промолчала. Тем более что закручивание кос в старинную рогатую причёску было делом непростым.

— А чем собираешься заняться ты? — спросила она, водружая между косами высокий остроконечный колпак.

— Наведаюсь в "Три Бочки", — ответила Агата, и что-то слегка дрогнуло в ее голосе. — Ричард должен узнать о наших дорожных приключениях, и как можно скорее.

— Ричард и Джон вполне могут быть сегодня здесь, на ярмарке, как и половина Лондона, — небрежно бросила Маргарет, накидывая на голову прозрачную, невесомую вуаль.

— Или не быть, что более вероятно. Ричарда никогда не интересовали грубые забавы, а Джон будет там, где Ричард, — отпарировала Агата.

— Как знаешь, — пожала плечами Маргарет и вышла из комнаты.

* * *

Вопреки опасениям Кэт, их представление прошло великолепно. Сама Кэт величественно восседала на высоком троне рядом с папашей Джузеппе, изображавшим короля, Годлина сидела у их ног, крутя в руках красную розу. Маргарет, с другой стороны сцены, с некоторой долей зависти отметила, что распущенные волосы молодой женщины отливают червонным золотом на солнце. Бартоломео и Ринальдо довольно искусно фехтовали мечами, передвигаясь по помосту с такой легкостью, словно на них были не боевые доспехи, а театральная бутафория. "Убив" друг друга, они повалились на дощатый настил, причём их лица выражали совершенно неподобающее случаю блаженство. Из-за трона вышел Пьетро, которому Годлина и отдала свою красную розу. Пара сделала чинный круг по помосту, глядя в глаза друг другу, король и королева приветственно махали им руками и вытирали слезы — настоящие, к изумлению Маргарет. А потом пришла пора баллады.

Она тронула струны лютни. Так вышло, что никто при дворе не слышал, как она поёт. Для Гарри она петь не могла, потому что тот предпочитал петь сам. Для королевы она не пела, потому что там шла настоящая борьба среди прочих придворных за то, кто сможет лучше блеснуть своим талантом, а Маргарет, связанной с королём чуть ли не с первых дней при дворе, блистать никакого смысла не было. Но петь она любила, да и баллада была по-настоящему хороша, так что к последнему куплету в голосе Маргарет зазвучали вполне искренние слезы.

Рассеянно скользя глазами по расслабленным лицам вокруг, Маргарет увидела поэта-дипломата, сэра Вайатта, который оживлённо разговаривал о чем-то с мастером Джузеппе, довольно потирающим руки. Что ж, похоже, что труппа нашла своего покровителя, и это хорошо. Сэр Томас не был её другом, и обладал талантом попадать в неприятности, но он был богат и знал толк в искусстве. Больше Кэт не придётся скитаться по сельской Англии и пугаться светящихся фигур покойных королевских родственниц.

Потом на помост выскочили молодые итальянцы, началось жонглирование и хождение по канату, и Маргарет смогла удалиться в фургон, подальше от взглядов и от начавшего пригревать солнца. Там она надела привычное платье, убрала фальшивые косы под чепец и стала ждать конца представления. Маргарет уже задремала, как вдруг кто-то осторожно постучал в стенку, а ей на колени запрыгнул крупный черный кот.

Полусонная, Маргарет несколько раз ласково провела ладонью по шелковистой шерстке, пока не вспомнила, кто именно топчется по её коленям.

— Ты растолстел, Робин, — ехидно сказала она, и бесцеремонно столкнула кота с колен.

— И вовсе не растолстел, — проворчал ей в ответ голос совсем из другого конца фургона. — Ни днём, ни ночью покоя бедным лапам не дают, а потом даже приласкать бедного котика скупятся. Нет, чтобы колбаской накормить, да с чесночком, да с винцом...

Маргарет, живо представившая себе кота с фляжкой вина в лапе и кольцом колбасы в другой, невольно рассмеялась. Она совершенно не понимала, как именно Робин перемещался между своими обликами, но появляться он умел эффектно, надо признать.

— И где же ты свои лапы сбивал? — спросила она.

— Во дворце, дорогая, где же ещё. Ты ведь туда собираешься, не так ли? — В голосе Кота явно звучало подозрительное самодовольство. Маргарет решила не выяснять, чем именно оно вызвано, потому что ответ был понятен даже ей.

Робин перебрался поближе, небрежно махнул рукой, и звуки, доносившиеся с оживлённой площади, погасли.

— Вот теперь можно и поговорить. — Выражение лица Робина стало сосредоточенным. — Итак, около королевы сейчас все её дамы. От леди Виллоуби до леди Говард и твоей хорошей знакомой Анны Болейн. Анна, правда, получила собственные апартаменты, и король проводит почти все своё свободное время там. Похоже, его запас вежливости по отношению к жене почти полностью исчерпался. Так что придворные дамы её величества слоняются по всему дворцу и занимаются своими собственными делами, а вовсе не служат отвергнутой королеве. Её апартаменты даже не охраняют больше, представь!

— Да от кого её охранять, — отмахнулась Маргарет. — Для ведьмы охрана не помеха, а остальные на Святую Арагонку только что не молятся.

— Дело не в охране, дело в статусе, божественная, — лукаво прищурился Робин. — Королеву королевой делает её свита. Впрочем, остался там особо приближенный к особе её величества кружок, так что скучать ей не приходится.

— Рассказывай! — потребовала Маргарет, устраиваясь поудобнее. — Политика политикой, приключения приключениями, но услышать свежие придворные сплетни было интересно.

— Помнишь малышку Даррелл?! — глаза Робина вспыхнули чисто кошачьим блеском. — Эта пойдёт далеко, поверь мне. Представь, что в свои пятнадцать она положила глаз на самого роскошного павлина в королевском заповеднике и очень близка к тому, чтобы его заполучить. Прелесть ситуации в том, что в том же заповеднике охотится и прелестная Нэн, так что павлину не позавидуешь.

— Как?! — всплеснула руками Маргарет. — Лиз решила увести у Болейн сэра Томаса?!

— Решила, — подтвердил Кот с видимым злорадством. — И уведёт. Если не сегодня, то завтра. Но не это самое интересное из того, что во дворце творится. Уж не знаю, обращала ли ты когда-нибудь внимание на Джейн Сеймур?

— Не очень, — фыркнула Маргарет. — Она теряется на фоне гобеленов.

Робин преувеличенно укоризненно покачал головой.

— Злая, злая Марго... Я провёл немало часов на коленях леди Джейн. Котом, разумеется. Она — добрая душа, но её сердце начинало биться сильнее, когда она видела этого бугая Тюдора. Кстати, девица она благонравная, а для таких любовь — это не история одной ночи, учти.

Маргарет несколько пристыженно подумала, что лично её сердце в присутствии Гарри биться сильнее не начинало. Ей, в принципе, нравилась бледненькая Джейн Сеймур, поэтому новость о том, что бедняжку угораздило влюбиться в короля, не показалась ей забавной.

— Бедняжка Джейн... Вот уж новость так новость. Ещё что-то?

— Ещё бы! — хихикнул Робин. — Весёлая сестричка Нэн Болейн овдовела пару месяцев назад и немедленно вернулась в Лондон. Формально и она числится при дворе королевы, но фактически живёт в апартаментах сестры, что, несомненно, делает визиты короля к Нэн весьма волнующими.

Маргарет поморщилась. Гарри избегал женщин, которые рожали ему детей, но действительно весёлая Мэри Болейн, совершенно не корыстная и не капризная, вполне могла оказаться исключением. Ситуация была, тем не менее, достаточно глупой: если Гарри упирал на то, что его брак с Арагонкой не может быть действительным потому, что его жена была когда-то близка с его братом, то как Анна может рассчитывать стать новой королевой, если король продолжает спать с её сестрой?

— О леди Рочфорд не спрашиваю, — мрачно обронила Маргарет.

— А напрасно, — иронично скривил свои выразительные губы Робин. — Миледи виконтесса в сложной ситуации. Кстати, именно её ты можешь поблагодарить за то, что мы сейчас так мило здесь беседуем.

— Что? — Маргарет задохнулась от возмущения. — Эта интриганка, негодяйка, эта завистливая тварь придумала всю историю с моим похищением своими куриными мозгами?

— Именно она. Видишь ли, леди Джейн принимает близко к сердцу судьбу династии. Как ни крути, а она, в первую очередь, двоюродная кузина короля, и только потом — леди Болейн. Тем более что её замужество беспроблемным назвать нельзя, как ты знаешь, и она винит в этом Анну.

— У Джейн Паркер просто грязное воображение, — перебила Маргарет рассуждения Робина ледяным тоном. О скандальных откровениях леди Джейн в адрес мужа и его сестры по двору ходили легенды.

— Возможно, — пожал плечами Робин. — Как понимаешь, на половину Анны я забредать не рискнул. У ведьм есть странные фантазии относительно черных котов. Но я видел, что Джордж вваливается к своей сестре в любое время и в любом состоянии, а этого достаточно для ревнивой женщины.

— Ладно, надеюсь, что я её не встречу хотя бы сегодня, — кровожадно ответила Маргарет. — Иначе просто оттреплю эту мерзавку за косы.

— Какое недостойное для леди желание! — по-шутовски чопорно отпарировал Кот. — Но если серьёзно, то будь ты с этой леди поосторожнее, если судьба вас в одной галерее сведёт. Сдаётся мне, что с головой у неё не всё хорошо. По-настоящему не хорошо. И вообще, ты этой её глупой интриге жизнью обязана. Скандалы леди Рочфорд с её супругом весьма информативны, если их слушать вблизи.

— Из-под кровати, что ли? — ехидно прищурилась Маргарет.

— Из-под шкафа, — с достоинством парировал Кот, снимая с рукава безукоризненно чистой куртки воображаемую пылинку. — Так ты хочешь услышать, чем обязана леди Рочфорд, или будешь измываться над трудностями шпионских будней бедного котика?

— Хочу, хочу, — проворковала девушка, — хороший котик...

— Ну так вот. Уж что там сэр Томас Болейн со своей дочуркой о тебе разузнали или вообразили — не знаю. Но вообще-то тебя они планировали убрать просто и надёжно, хотя и без затей. Могла же ты, например, взбираться на колокольную башню видом столицы полюбоваться, да и оступиться? А тут встряла леди Джейн со своей собственной схемой, убедив муженька, что король и захандрить может всерьёз по поводу твоей преждевременной кончины. Сэр Джордж пораскинул тем, что у него вместо мозгов, и в результате ты потеряла сознание во дворце с тем, чтобы очнуться уже леди Берли. Сэр Томас чуть не проклял своего наследника, и послал вслед за тобой парня с кинжалом, ну а тот уже наткнулся на меня.

— То есть, благодаря интригам леди Джейн вы здесь и появились? — уточнила Маргарет, несколько ошарашенная тем, сколько народа занималось устранением её скромной персоны.

— Не совсем, — неожиданно серьёзно ответил Робин. — Опасность королевству исходит от Анны Болейн или тех, кого она представляет, так что появились бы мы в любом случае. Только наша встреча с тобой, божественная, могла бы никогда не случиться, если бы события пошли по плану сэра Томаса.

Маргарет помолчала, осмысливая услышанное, и с любопытством глядя на Робина, на миг потерявшего свой самодовольно-наглый вид.

— Что ты скрываешь от меня, Кот? — спросила она. — Я не верю, что история вокруг влияния Нэн или меня на короля может объяснить появление среди живых короля былых времён, да ещё и со свитой. Были в истории королевства и более крутые времена, знаешь ли.

Робин некоторое время молча смотрел на неё, кусая губы, и вдруг выпалил непонятное:

— А с чего ты взяла, что это — впервые?!

— Довольно, Роб! — Резкий приказ был отдан, разумеется, Диконом, легко проскользнувшим в фургон через магическую защиту Кота. — Довольно!

И бывший король спокойно встретил возмущённый взгляд Маргарет и виноватый — Робина.

* * *

— Нет, не довольно! — твёрдо возразила Маргарет, ужасаясь собственной смелости. — Не довольно, сир! Мне нужно понять ваш резон спасать одного из Тюдоров, чтобы вам доверять, потому что, видит Бог, после того, как они с вами обошлись...

— Ну, Скряга построил мне весьма впечатляющую гробницу с трогательной надписью, в конце концов, — небрежно отмахнулся Дикон. Маргарет не могла не отметить, что на лице его явно отразилось непонятное ей облегчение, словно своим вопросом она сама увела разговор от неприятной ему темы, но отложила раздумия по этому поводу на потом. Потому что сейчас ей просто не приходило в голову, что может быть для человека более неприятным, чем рассуждения о событиях, случившихся после его смерти.

— Да, после того, как весь Лестер мог безнаказанно обозревать ваше тело в том виде, в каком его создал Господь!

Маргарет осеклась и виновато потупилась. Ей совсем не хотелось вдаваться в подробности гибели короля, который сейчас сидел, как ни в чём не бывало, перед ней, удобно вытянув ноги и опираясь спиной на один из массивных сундуков с инвентарём.

— Что ж, дорогая леди, я — воин, и всегда был именно воином, а с телами нашей братии никто никогда не церемонился, — сухо хмыкнул Дикон. — Не вижу причины, по которой к моему надо было относиться как-то по-особенному. Вспомни хотя бы моего батюшку и брата Эдмунда. Но ты права в одном, Марго: у меня есть резон спасать Генриха Тюдора. И я помогу ему, и помогу королевству, которое когда-то поклялся защищать. Я втянул в эту историю Робина, Пса и Крыса, потому что привык к своим друзьям. Надеюсь, они меня простят. Или ты хочешь уйти, Роб?

Маргарет сжалась. Из всех странных особ, появившихся в её ставшей такой странной жизни, именно с Котом она чувствовала себя настолько комфортно, насколько это было для неё возможно. Если честно, то гораздо свободнее, чем с кем бы то ни было из знакомых ей мужчин. Она никогда не думала о его прошлом, о том, что у него могут быть свои, болезненные воспоминания. Потерять теперь Робина... Нет, она даже думать об этом не хотела!

— Никуда я не уйду, — отмахнулся ничуть не смутившийся Кот. — Я ненавижу этого бугая в короне с фальшивыми каменьями, но ради тебя и ради неё готов продолжать. Да и дочка Нэда была славной девушкой, если на то пошло, и наверняка любила своего сына. Но ты должен кое-что объяснить Марго, Дикон. Во дворце опасно, а она уже совсем не та, какой была, когда его покидала. Что и хуже, и лучше — смотря с какой стороны взглянуть.

— Согласен, — кивнул Дикон. — Если Марго согласна говорить о том, о чем она говорить до сих пор отказывалась. Но я пока не вижу смысла впутывать в ситуацию другие аспекты. Что ты хочешь узнать, Маргарет?

— Всё! — невесело усмехнулась она. — Меня очень интересуют истории о воскресающих королях, потому что я люблю таинственные истории и просто сплетни, но это подождёт до лучших времён. Вы этого от меня ожидаете?

— Ты повзрослела, моя леди, — тепло улыбнулся Дикон. — Начнём с самого начала. Ты собираешься идти во дворец. Зачем ты хочешь увидеть королеву?

— Затем, что она — единственная, кто точно знает, какие именно камни были на её муже в момент коронации. Если магическая защита короля была нарушена, она могла быть нарушена не только отсутствием рубина. Есть и ещё кое-что... — Маргарет помедлила, но решила продолжить. — Мне не совсем понятно, как поступит королева, получив рубин. А его получит именно она, потому что именно ей Чёрного Принца решили передать те, кто сейчас рубином владеет. Я не знаю, что у неё на уме, никогда этого не понимала. Все было плохо уже до начала эпидемии, а теперь, как сказал Робин, всё стало ещё хуже. Её величество получит новый козырь, получив рубин, и мне хотелось бы знать, как она собирается использовать этот козырь в своей игре.

Девушка вздохнула, прикрыла глаза и позволила себе сказать вслух то, о чем думала уже много дней:

— Я сделаю все, чтобы защитить Гарри. Он остался в моём прошлом, но он был добр ко мне, знаете ли. Я могла бы сказать вам, что буду его защищать потому, что он — хороший король и станет, возможно, великим королём, но дело не в этом. Я буду защищать всеми силами не его милость короля Англии и Франции, лорда Ирландии и прочее, а задиру Гарри, с которым я была близка, который пел мне свои слишком манерные сочинения, который обожает маскарады и блеск, и который влюбляется в каждую хорошенькую мордашку на своём пути от спальни до зала советов. Я ему обязана.

— Не ты его выбрала! — горячо вмешался Робин.

— Не я, — согласилась Маргарет. — Но я не имела ничего против. Меня это устраивало. Если хотите знать, то я думаю, что мне повезло. Меня могли бы выдать замуж за ревнивого деревенского лорда, или за ненормального олуха с титулом, или могли бы просто приказать обольщать тех, кто был нужен моему опекуну. Такое случается и с родными дочерями, не то что с воспитанницами.

— Это так, — согласился Дикон. — И что ты собираешься делать, чтобы выяснить намерения королевы?

— Просто присутствовать при том, как она встретится с Ричардом и Агатой.

— И Джоном, — вставил Кот, уже ставший самим собой и озорно поблёскивающий глазами, — не забывайте про старину Джона!

— Ладно, не забуду, — пообещала ему Маргарет и снова обратилась к Дикону. — Сир, я не понимаю роли Агаты. Я вообще не понимаю, что она такое. Она может убить взглядом, это я видела. Та молодая ведьма, о которой я вам рассказывала, назвала её слугой Дракона. Она слишком много пьёт и слишком всех не любит. И у неё некромантические заклинания, вырезанные на её собственной спине! Я не знаю, чем может грозить Гарри союз королевы с такой женщиной.

— Хорошо, моя леди, я понял. Действуй так, как считаешь правильным. Но главное, что ты должна помнить, Марго, — продолжил Дикон, — это то, что ты, как и все мы, не должна пытаться перестроить ход событий по своему пониманию.

— Понятно... — Маргарет преувеличенно уныло кивнула. — Мне нельзя позволить себе удовольствие сломать Нэн Болейн шею и вбить Джорджу в глотку его мерзкую ухмылку, хотя теперь мне это вполне по силам.

Против её ожидания, Дикон не рассмеялся.

— Нэн Болейн... Избегай её, Марго. Короля подчиняет именно она, но мы не знаем источника её силы. Насколько можно судить, она была вполне нормальным ребёнком, и при дворе во Фландрии за ней не было замечено ничего необычного. Что-то случилось во Франции, но мы не знаем, что именно. Мы даже не знаем её целей.

— Её цель известна всему христианскому миру, — резко ответила Маргарет. — Анна Болейн, потомок лондонских лавочников, хочет стать королевой Англии.

— Нет.— Дикон отрицательно мотнул головой. — Должно быть что-то ещё. Меня беспокоят слова той молодой ведьмы, о которой ты мне рассказывала. Она что-то говорила о бессмертии.

— А единственным артефактом, дающим бессмертие, является чаша Грааля, если мне не изменяет память, — вступил в разговор Робин, и почему-то расхохотался.

— Чаша Грааля?! Но это же сказка, милорды. Сказка о короле Артуре.

— Не совсем, — не согласился Дикон. — Мой брат-король был очень увлечён её поисками. Он и его жена. Особенно его жена. Но мне тогда было не до них, у меня была своя жизнь, на севере. Если бы я только знал, что именно мне предстоит...

— Страшно подумать, что случится, если Болейны доберутся до чаши Грааля, — Маргарет зябко передёрнула плечами.

— Я не думаю, что чаша Грааля безразлична к тому, кто пытается её найти и с какими целями, — тонко улыбнулся Дикон. — Грааль — артефакт божественной милости, и не может быть использован в нечестивых целях, я уверен в этом. Но Грааль — не единственный артефакт, привезённый в Англию рыцарями-храмовниками, и вот те другие меня беспокоят.

— Вернёмся к делу, почтеннейшие, — вмешался Кот. — Как мы сможем защитить Марго во дворце? Конечно, я-то буду поблизости, ведь даже коту позволительно смотреть на королеву, но я могу всего лишь загрызть кого-нибудь. Даже многих, если придётся. Но не думаю, что это — именно то, что нам нужно, не так ли? Ты будешь там, Дикон?

— А толку? — пожал плечами король. — Я-то и вовсе могу только мечом размахивать, и это совсем не то, что нам нужно. Но я знаю, кто подойдёт для дворцовых переходов идеально.

Глава 7

Маргарет вошла в парк Гринвичского дворца, когда вокруг уже стемнело. Она не торопилась, зная, что Каталина сможет выйти ей навстречу только после того, как приготовит своей королеве постель, и когда дежурные дамы королевы оставят её на ночь.

Беззвучно скользя от одной группы деревьев к другой, никем не видимая, Маргарет наслаждалась свободой и одиночеством. Её невидимость была простой предосторожностью, потому что в огромном парке было удивительно пустынно, словно за стенами дворца и не собрались сотни людей. Девушка поёжилась. Меланхоличный Гринвич всегда вызывал у неё противоречивые чувства. Красота этого места была неоспорима, но неоспорима была и его тяжёлая аура.

Когда-то Гринвич был просто живописным поместьем короля Генри V, на которого Гарри только что не молился. Брат великого короля построил здесь дворец и этот самый парк, но он не был счастливым человеком, и его творение никому не принесло счастья. Сначала его присвоила себе властная француженка, чья воля и жадность чуть не убили королевство. Дед Гарри подарил Гринвич своей обожаемой жене, которая, в свою очередь, чуть не начала в королевстве новую гражданскую войну. А потом отец Гарри отобрал у неё этот дворец — у матери собственной жены! Маргарет всегда удивлялась этой тёмной истории, о которой при дворе боялись говорить самые завзятые сплетники.

Гарри любил Гринвич. Здесь он родился, здесь он женился, здесь провёл самые беззаботные годы, здесь выдал любимую сестру за своего лучшего друга. Но дворец неумолимо делал своё дело, и теперь в нем снова жила королева, из-за которой королевство раскололось в своих симпатиях.

"Я просто слов не подберу,

Насколько ты, судьба, сильна,

Устроив так свою игру,

Что даже радость мне больна -

А все же радости полна".

Бархатистый мужской голос, раздавшийся чуть ли не рядом с Маргарет, заставил её подскочить. Но потом она услышала звук поцелуя, женское хихиканье и шелест одежды. Оказывается, по другую сторону роскошного куста диких роз расположилась парочка. Мужчину она узнала по голосу, это был тот самый сэр Томас Вайатт, который беседовал с мастером Джузеппе после их выступления на ярмарке. Немного поколебавшись, Маргарет решила взглянуть, кто именно возится с поэтом в темноте парка. В конце концов, её парочка увидеть не могла, а ей было просто любопытно. Конечно, это была именно Лиз Даррелл. И, судя по ситуации, у сэра Томаса не осталось ни одного шанса сохранить свой статус свободного охотника. Маргарет представила, как будет злиться Нэн Болейн, и бесшумно отступила за куст, ехидно улыбаясь.

Каталина ждала её у двери, ведущей в служебные помещения дворца. Маргарет не отказала себе в удовольствии легонько шлёпнуть мавританку, оставаясь невидимой, и сполна насладиться произведённой паникой, тем более комичной, что Каталина не посмела даже взвизгнуть.

В этот поздний час дворец был настолько полон жизни, насколько безлюден был парк. Маргарет еле успевала уворачиваться и лавировать, что получалось не всегда, и некоторые придворные оставались растерянно озираться по сторонам, не понимая, какая сила отпихнула их с избранного направления. "Конфеты", — напомнила себе Маргарет. У неё только что появилась возможность осуществить свою давнюю мечту о безнаказанном визите в королевскую кондитерскую. От сладких мыслей её отвлекло мелькнувшее в полумраке знакомое лицо, украшенное округлыми бровями. Сэр Фрэнсис Ловелл увлечённо беседовал со стоящим у окна мужчиной лет тридцати, в котором Маргарет с некоторым удивлением узнала лорда Генри Кортни, нынешнего маркиза Экзетера. Что друг Дикона мог обсуждать с человеком, яростно поддерживающим Болейнов?

Но задумываться было некогда, потому что Каталина уверенно и споро прокладывала себе дорогу вперёд, и для Маргарет было разумнее держаться за широкими юбками мавританки, чем петлять в своей невидимости между группками людей. Девушка с облегчением отметила, что Гарри нигде не было видно. Было бы, конечно, интересно посмотреть на него со стороны теперь, когда она так изменилась, да и он не остался прежним, но...

На половине королевы было безлюдно. Король явно дал понять, кого придворным надо восхвалять и перед кем выслуживаться, и около Арагонки не осталось никого, кроме самых бесстрашных друзей и самых скромных придворных, входящих в её штат. Внезапно Каталина остановилась и предостерегающе подняла руку, но Маргарет уже услышала знакомый голос и почти побежала вперёд. Двери, двери, раскрытые настежь двери, никем не охраняемые — и, наконец, спальня королевы.

— Я предупреждаю Вас, мадам!

— Да, ваше величество.

— Вам все равно придётся покинуть дворец, и только от вас зависит, сделаете ли вы это с достоинством!

— Я знаю, ваше величество.

Маргарет остановилась на пороге спальни. Катарина сидела на стуле, откинувшись на спинку и поставив сильно отёкшие ноги на скамейку. В наступившей тишине было слышно потрескивание дров в камине, освещающем комнату, и короткое, тяжёлое дыхание королевы. Гарри стоял спиной к Маргарет, в своей любимой позе, уперев кулаки в бедра и вздёрнув подбородок. Из всех известных ей людей он был единственным, кто не выглядел в этой позе нелепо. Королеве приходилось смотреть на мужа снизу вверх, но не похоже, что её это волновало. Контраст между высоким, статным мужем, одетым в расшитые золотом и украшенные драгоценными камнями одежды, и женой, кутающейся в теплую накидку, надетую прямо на рубашку, не скрывающую ее расплывшееся тело, был потрясающим.

— Кэт...

— Гарри...

Поза мужчины изменилась внезапно, словно силы мгновенно его оставили. Он почти рухнул на колени перед креслом, в котором сидела его жена. Катарина мягким движением притянула короля к себе, так, что его голова оказалась на её коленях, и начала бережно гладить мужа по коротко остриженным волосам. В вырезе рубашки королевы блеснул крест, украшенный ониксами, которые мрачно сияли, почти окутывая этим сиянием фигуру короля, перекликаясь с такими же черными ониксами на вороте его рубашки. Блестели и глаза Катарины — от непролившихся слез.

Через некоторое время сияние ониксов угасло, и ещё через мгновение король поднял лицо и с болью спросил:

— Почему, Кэт? Почему мы должны быть врагами?

— Я никогда не буду твоим врагом, муж мой.

— Но ты не отступишь...

— Нет.

Генрих тяжело поднялся, вздохнул и направился к выходу из спальни. Теперь Маргарет видела его очень хорошо, несмотря на полумрак комнаты. Она даже могла коснуться его. Маргарет невольно сделала неслышный шаг в сторону короля.

— Гарри? — голос королевы заставил мужчину обернуться. — Гарри, мне всегда было интересно... Ты ещё помнишь ту воспитанницу кардинала, с которой проводил столько времени?

Арагонка смотрела в упор как раз туда, где стояла Маргарет, хотя та была совершенно уверена, что королева видеть её не могла.

— Ты говоришь о Маргарет Эртон? — голос короля нельзя было назвать тёплым. — К чему это?

— Мне просто интересно, зачем ты от неё избавился? Никогда не понимала, по какому принципу ты их выбираешь, а сейчас не понимаю, почему бросаешь.

— Можешь торжествовать, Кэт, но в этом случае бросил не я. Эта ненормальная сбежала, и я не успел дать ей повторную дозу лекарства от горячки, которое составил. И вот она умерла, и рядом со мной ещё на одну тень больше.

"И ближе, чем ты думаешь", — мрачно подумала Маргарет и поспешно убралась с дороги короля, который на минуту утратил свою царственную осанку и выглядел просто раздосадованным мужем, которого только что ненавязчиво поставила на место умная жена.

Три женщины стояли неподвижно, пока тяжёлые шаги короля не затихли. Затем Каталина, что-то причитая по-испански, кинулась к столику, на котором стояли рядами бутылочки, пузырьки и реторты.

— Не суетись, — сказала Катарина по-английски. — Зажги свечу и дай мне капли из синего пузырька.

Королева выглядела ужасно. Тени под её глазами были совсем черными, дыхание вырывалось с хрипом, руки прижаты к груди. Каталина быстро зажгла свечу, налила немного вина в бокал из венецианского стекла, сноровисто накапала туда лекарство. Королева быстро выпила снадобье и теперь сидела с плотно закрытыми глазами.

— Каждый вечер, каждый божий вечер он приходит сюда мучать мою госпожу! — причитала мавританка.

Катарина открыла глаза. Теперь она дышала ровнее и её лицо несколько смягчилось.

— Глупая, старая Каталина, — тихо сказала она и потрепала служанку по руке. — Это хорошо, что он приходит каждый вечер. Я хоть немного могу поправить нанесённый ущерб. Мистрисс Маргарет понимает, о чем я говорю, не так ли? Кстати, ты можешь уже шагнуть из тени, дорогая, я тебя прекрасно вижу.

— Ваше Величество... — пролепетала сбитая с толку Маргарет, опускаясь перед королевой на колени.

* * *

Королева была определённо довольна произведённым на Маргарет впечатлением.

— Да, да, дорогая, я знаю, что вы все думали о своей старой, некрасивой королеве. Только, видишь ли, детка, я ведь тоже короновалась, как и мой муж. И это событие, лучшее в моей жизни событие, несколько меня изменило.

"Ещё одна изменённая?" — рассеянно подумала Маргарет, продолжая стоять перед Арагонкой на коленях, с вежливо опущенной головой и потупленными глазами.

— А ведь и ты тоже уже не та, какой была ещё недавно. Но вот что изменило тебя? — с любопытством спросила Катарина. — И встань ты уже с колен, присядь на эту скамейку, которую моя сердобольная Каталина тебе потихоньку подталкивает. Все равно здесь нет никого, кто мог бы нам попенять на нарушение этикета.

Маргарет послушно села, пытаясь собрать скачущие галопом мысли. Она никогда, никогда не могла понять королеву, а сейчас перед ней раскрылась ещё одна грань возможностей этой женщины, и что она сулила намерению девушки защищать своего короля — непонятно.

— Мадам, — начала она осторожно, — я мало что могу сказать по поводу своего изменения. Оно так же загадочно для меня, как и для всех остальных. Могу лишь уверить вас, что это изменение не несёт в себе злого начала.

— Я знаю, — хмыкнула Катарина, поудобнее устраивая на скамейке ноги, которые Каталина начала растирать какой-то жидкостью. — Мои ониксы молчат, а ведь их задача — предупреждать о присутствии злых намерений.

Маргарет невольно содрогнулась, вспомнив, как сияли камни в присутствии Гарри. Королева кивнула, правильно поняв её реакцию.

— Мой бедный муж просто пропитан сейчас злом. Глупый, глупый мальчишка, который не ведает, что творит. И не ведает, что творят с ним.

С точки зрения Маргарет назвать 36-летнего мужчину мальчишкой было явным преувеличением, но не спорить же с королевой. Может быть, дело было просто в том, что Катарина уже была взрослой женщиной, испытавшей тяготы судьбы, когда она стала женой Гарри. А Гарри тогда и правда был неопытным юнцом.

— Ты знаешь, Уилл Комптон умер от горячки, — вдруг сказала Катарина, мысли которой, очевидно, следовали по той же канве, что и мысли Маргарет.

— О!.. — только и смогла ответить она. Уилл всегда был рядом с королём, с самого детства, когда его сделали пажом принца. Они выросли довольно похожими, всегда готовыми на очередную каверзу и не слишком задумывающимися над тем, к чему эта каверза может привести.

— Гарри был вне себя, — продолжила королева. — Ты же знаешь, как высоко он думает о своих талантах аптекаря. Он всем своим друзьям дал лекарство, которое составил сам, и некоторые действительно выздоровели даже от самой болезни. К сожалению, среди них и известная тебе особа со своим ужасным братом. Но вот Уилл умер, и ты, как Гарри думает, тоже.

— Но вы совсем не удивлены, мадам? — вдруг спросила Маргарет, неожиданно для себя.

— Только не я, — согласилась Катарина. — Я знала совершенно точно, что ты жива, Маргарет Эртон. Или... леди Берли?

— Мой брак не был завершён, — поспешно сказала Маргарет. — Мы только вернулись из церкви и сели за стол, как ... всё это началось. Я не имею права на титул, и...

Она осеклась.

— И надеешься получить аннулирование? — догадалась королева. — Это будет нелегко, учитывая, что ты официально захоронена в семейной гробнице семейства Берли из Бликингхолла.

— Да, мадам, — прошептала в ответ девушка.

— Нелегко, но не сказала бы, что невозможно, — задумчиво продолжала Катарина. — Я могла бы кое-что сделать в этом направлении. Общее замешательство, эпидемия, поджоги, грабежи... Ошибку можно объяснить. И есть пути более простые, чем аннулирование. Кстати, ты вернулась сюда потому, что тебе некуда было идти, или с какой-то целью?

— Мне просто ничего другого не пришло в голову, мадам, — неопределённо ответила Маргарет. Она знала, что ей предстоит устроить встречу королевы и Ричарда, но сначала было бы неплохо понять, что здесь происходит. — Если я могу спросить... Откуда вы знали о том, что я жива?

— Крестик, — буднично ответила королева.

— Крестик? — Маргарет автоматически прижала руку к груди, где под корсажем были спрятаны и крестик Гарри, и медальон Робина.

— Ну да. Вернее, те маленькие рубины, которые отмечают раны Спасителя. Дар, который я получила при коронации — это дар чувствовать камни. Я знаю, что твои рубины иногда темнели. Значит — ты была в опасности. Но они не умерли. Значит, жива и ты. Все просто.

— Но... мало ли в королевстве рубинов? — спросила потрясённая Маргарет. — И вы чувствуете каждый?

— Любой, носитель которого мне интересен, дорогая. А ты всегда была мне интересна.

— Я благодарна, мадам, — пробормотала совершенно сбитая с толку Маргарет.

— Не благодари. — Королева пристально посмотрела ей в глаза, и Маргарет впервые подумала, как сильно взгляд Катарины напоминает пронизывающий взгляд короля. И как сильно они похожи, собственно. Особенно теперь, когда Гарри как-то резко заматерел. Даже манера разговаривать с каждым так, что тот чувствовал себя особенным и важным, чуть ли не равным, была у них общей. — Ты была мне интересна потому, что я не могла понять, куда ты метишь. Его милость проводил с тобой не меньше своего времени, чем со мной в наши лучшие дни. Даже больше, потому что с тобой он проводил своё собственное время. И это тогда, когда он был совершенно очарован этой... дрянью.

— Со мной не надо было играть в сложные игры, мадам, — выпалила Маргарет и покраснела.

— Да, с тобой действительно легко, — согласилась Катарина. — Даже теперь. Так расскажи мне историю о том, как ты стала леди Берли. Все поверили, что ты сбежала из дворца ради титула, но я-то не сомневалась, что здесь не так все просто.

Маргарет рассказала королеве о странных событиях того вечера, когда её похитили, и о странных словах "во избежание соблазна".

— Во избежание соблазна... — Катарина задумалась, а потом снова остро посмотрела Маргарет в глаза. — Ты мечтала о короне, дорогая? Хотела сменить на троне меня?

— Ваше величество! — Маргарет вскочила с низкой скамейки, нервно сжимая руки. — О чем вы?! Я и корона? Да мне и в голову бы не пришла такая нелепица!

Девушка меряла шагами небольшую комнату, возмущённо жестикулируя, совершенно забыв о правилах не только придворного этикета, но и просто вежливости.

— Кровь Христова! В отличие от Нэн Болейн я всегда знала своё место, видит Бог. Признаю, что я вела себя, как безмозглая кукла. Меня положили в постель к королю, и в ней я оставалась. Мне там было тепло и спокойно, представьте. Признаю, что я вообще не думала. Ни о чем. Но почему кому-то могло взбрести в голову, что я хочу корону? Это... это лунатизм! Маргарет Эртон, сирота, не знающая родителей, — королева Англии! Это ж сколько бутылок той белены с болиголовом надо было выпить, чтобы такое примерещилось!

В чувства её привёл смех королевы, неожиданно молодой и звонкий.

— Белена с болиголовом? Что это значит?

— Это значит... Пока я добиралась в Лондон, я нашла одну старинную книгу с рецептом какого-то зелья. "Три ложки желчи кабана, три ложки сока болиголова, три ложки дикого хмеля, три ложки латука, три ложки макового сиропа, три ложки белены, три ложки уксуса довести до кипения и поместить в хорошо закрытый стеклянный сосуд". Вот мне и кажется, что кто-то это бутылками пьёт, если ему на каждом углу соблазны начинают мерещиться.

Сердито посмотрев на Катарину, Маргарет вдруг осознала, кому изливает своё негодование, снова опустилась на скамейку и спрятала пылающее лицо в ладонях, смущённо пробормотав:

— Простите, Ваше Величество...

— Ерунда, — отмахнулась королева, которая была вся внимание. — Так, говоришь, ты думала, что зельем опоил тебя король? А он думает, что в бутылке было разведено только составленное им лекарство... Ты понимаешь?!

— О да... — медленно проговорила Маргарет. — Кто-то хорошо поработал над винным погребом короля.

— Кто-то,— фыркнула рассерженной кошкой Катарина. — Иди, Маргарет, ты проведёшь эту ночь в комнате Каталины, а она останется со мной. Поговорим завтра. Мне надо подумать.

Выйдя из покоев королевы в по-прежнему безлюдный коридор, Маргарет медленно направилась в самый его конец, туда, где находились комнаты прислуги. Проходя мимо двери, ведущей в нижние помещения дворца, она почувствовала соблазнительный сладкий запах и снова вспомнила про конфеты. Дверь, к счастью, не была заперта, и она проскользнула на узкую лесенку. Налёт на королевскую кондитерскую показался ей упоительно лёгким, и она вылетела оттуда, прижимая к груди маленькую корзинку со сладостями, словно у неё крылья за плечами выросли. И — наткнулась на кого-то, входящего в дверь.

— Так-так-так, — услышала она насмешливый голос Джорджа Болейна. — Покойная леди Берли, надо полагать.

Не меняя насмешливого выражения лица, он с силой ударил Маргарет наотмашь в висок. Теряя сознание, девушка отметила, как мужчина бережно подхватил падающую из её рук корзинку.

* * *

Маргарет приходила в себя постепенно. Сначала вернулось зрение. Она увидела развалившегося в кресле Джорджа Болейна, который не торопясь ел конфеты. Её конфеты! Вернее, королевские, но добытые ею, так что какая разница? Потом вернулся слух, что принесло ей не больше радости, чем возвращение зрения. Джордж чавкал. Что ещё хуже, он говорил; и говорил, обращаясь к ней. Очень скоро Маргарет узнала всё, что Джордж собирается с ней сделать, в мельчайших подробностях. Неприятных подробностях, надо сказать. "Убью", — неожиданно спокойно подумала девушка, и с этой мыслью к ней пришло осознание полной картины происходящего. Она обнаружила себя лежащей поперёк кровати в довольно большой и роскошно убранной комнате. Неужели этот идиот притащил её в собственные апартаменты?

Попытка покопаться в мыслях Джорджа привела к пониманию, что молодой человек пьян до состояния полного отупения. Связных мыслей не было, на поверхности метались только образы. Её самой, Анны, жены, ещё каких-то женщин, каких-то мужчин в весьма недвусмысленных позах. Маргарет вспомнила слухи о гомосексуальности Джорджа, ходившие среди придворных. Похоже, напрасно. Содомитом молодой Болейн явно не был, ему было просто все равно, с кем удовлетворять пьяную похоть.

Заметив, что пленница очнулась, Джордж встал и, пошатываясь, подошёл к кровати.

— Смотри-ка, живая! — глупо ухмыльнулся он. — Жи-ву-ча-я...

— Ты что, предпочитаешь трупы, ублюдок? — холодно спросила Маргарет. Она уже решила, что Болейн заслуживает не больше милосердия, чем бешеный лорд Беллами, и конец у него будет аналогичный, поэтому не пыталась скрыть испытываемого ею отвращения.

— Шлюха! — Джордж кинулся к ней, сжав кулаки, но споткнулся о ковёр и буквально рухнул на Маргарет. В эту же минуту дверь распахнулась и в комнату влетела Джейн Паркер, злая, как фурия.

— Мерзавец! Бабник! Ты уже тащишь своих потаскух и в супружескую постель! Совсем стыд потерял, негодяй!

Джейн дубасила Джорджа но спине кулаками изо всех сил, тот пытался подняться, опираясь на Маргарет, которой приходилось выдерживать немалый вес брыкающихся супругов. Улучшив момент, она вывернулась в сторону, пожертвовав юбкой, которая с треском разорвалась от резкого движения. После этого удалось развернуться и Джорджу, который от всей души отвесил супруге затрещину, от которой та буквально отлетела к столу. В комнате наступила наконец тишина, прерывающаяся тяжёлым дыханием взбешённого Джорджа и всхлипываниями Джейн. Последняя увидела сейчас предполагаемую виновницу семейной сцены, распухшая щека которой ясно говорила, что она оказалась здесь не по своей воле.

— Господи милосердный! — воскликнула Джейн, всплеснув руками. — Джордж, что ты наделал?! Королева знает, что она во дворце! Королева только что с ней говорила! Её же искать будут...

— Пусть ищут, — буркнул Джордж, заметно протрезвевший. — Я сам её искал довольно долго. Эта маленькая шлюшка нужна Анне. Будет забавно довести до конца обращение, а то в прошлый раз наш глупый королёк всё испортил своим лекарством.

Взгляд Джейн метнулся, но Джордж этого, к счастью, не заметил. Маргарет, смирно полулежащая у кровати, подумала, что Робин был прав: её похищение устроила именно Джейн. И если муж всегда обращается с ней так, как несколько минут назад, то Джейн была смелой женщиной, решившись играть против Болейнов.

— Приведи Анну, — приказал Джордж жене.

— Невозможно... Она не одна, — пролепетала Джейн.

— Ладно, — нахмурился её супруг. — Это может и подождать. Придётся нашей птичке поскучать в одиночестве до утра. Дай-ка мне вино, то самое.

Маргарет содрогнулась. Ей совершенно не хотелось снова быть одурманенной. "В тебе есть силы, превосходящие силы обычного человека", вспомнила она слова Дикона. Что есть, то есть. Пожелай она — и Джордж умер бы в мгновение ока. Но если уж Провидение устроило для неё это испытание, то не мудрее ли использовать свою неудачу для того, чтобы узнать побольше, с чем они имеют дело? Зачем она нужна Болейнам?

Девушка вздохнула, подумав о том, что ещё в начале лета она, оказавшись в подобной ситуации, просто и надёжно потеряла бы сознание от ужаса. Хорошие были времена, простые. Теперь она другая, и спрос с неё другой. По сути, что ей грозит?

Джордж тем временем откупорил бутылку из тёмного стекла, налил из неё вина с дурманом в бокал, и теперь стоял перед Маргарет, неприятно усмехаясь.

— Ну что, птичка. Или ты спокойно выпьешь, или я все равно волью настойку тебе в глотку, даже если мне придётся для этого выбить парочку твоих зубов.

— Я выпью, — прошептала Маргарет.

Терпкая жидкость обожгла ей рот, и девушка почувствовала лёгкое головокружение. Она прикрыла глаза, чтобы остановить медленное вращение комнаты. Сквозь ресницы она видела, как Джордж подошёл к громоздкому шкафу, стоявшему в углу комнаты, небрежно вышвырнул из него содержимое и нажал на заднюю стенку, которая отошла, открывая выход на лестницу. Потом он вернулся к Маргарет, небрежно перекинул её через плечо, и начал долгий путь вниз. Джейн шла впереди них со светильником.

Наконец они вышли в мрачный коридор, по обе стороны которого располагались загороженные металлическими решётками комнаты. Джордж подождал, пока Джейн отперла одну из них, вошёл и скинул Маргарет на кровать, кое-как покрытую старой соломой. В соломе что-то зашуршало, и в лучах светильника блеснули красные крысиные глаза. Джейн вскрикнула и выскочила в коридор.

— Очень хорошо, — рассмеялся Джордж. — У нашей птички будет компания. Правда, ненадолго. Насколько я знаю свою сестрицу, она с ней церемониться не будет.

Замок на решетчатой двери лязгнул, и Маргарет услышала удаляющиеся шаги. Теперь она рискнула открыть глаза. Правда, выяснилось, что с таким успехом она могла бы и продолжать держать их закрытыми: в комнате стояла кромешная тьма.

— Наконец-то одна, — сказала она вслух. Несмотря на всю драматичность ситуации, ей действительно хотелось побыть одной и хорошенько подумать на досуге.

— Ээээ... Не совсем одна, миледи, — неожиданно ответил ей голос с другой стороны кровати.

*Глава 8*

Маргарет вздрогнула от неожиданности, но быстро сообразила, кто может быть там, где минуту назад была крыса.

— Сэр Ричард Рэтклифф, угадала?

— Да, миледи. — Собеседник Маргарет внезапно заливисто расхохотался. — Довольно оригинально вести беседу по протоколу, лёжа рядышком в соломе, не так ли?

— О да, — с чувством подтвердила Маргарет. Немного помолчав, она продолжила разговор: — Серьёзно, сэр Ричард, чем обязана? Я-то надеялась хоть немного собраться с мыслями, а тут вы. Почему не Робин, кстати?

— Роби занят серьезным делом, — проникновенно ответил ей Рэтклифф. — Он мурлычет рядом с самой королевой! Она, видите ли, заснуть не может, если кот не греет ей ноги. К тому же присутствие крысы в камере обычно приводит тюремщиков в хорошее настроение, а кота просто шуганули бы отсюда.

— Как будто это остановило бы данного кота... Говоря о мурлыкании и важных персонах, кстати, — что за дела у Ловелла с Экзетером? Я видела его сегодня вечером, и вот у него был вид кота, стащившего на кухне перепёлку, хотя к котам этот "спаниель" не имеет никакого отношения. И каким боком он родня королю Дикону?

— Вы полны вопросами, миледи, — фыркнул Рэтклифф. — Ловелл был женат на первой кузине жены Дикона, вот каким боком он ему родня. А вот с Экзетером у него ничего общего быть не должно, кажется. Наверное, разнюхивает что-то.

Маргарет подумала, что Ловелл выглядел вовлечённым в беседу слишком персонально, до потери контроля над всем, не находящимся в центре его внимания, но, возможно, именно поэтому он и получил свою кличку. Охотничья собака видит только свою цель, и ничего больше. Но вот какую цель увидел Ловелл, и почему ей это кажется таким важным?

— Итак, миледи, вы решили провести вылазку в самое гнездо врага? — прервал Рэтклифф рассуждения девушки.

— Отчасти, — подтвердила она. — Как вы заметили, у меня хватает вопросов, а в последние полтора месяца я перестала получать на эти вопросы ответы. Причём, все вокруг ответы знают, но мне отвечают исключительно философски-нравоучительно, не говоря, по сути, ничего. Если бы вы знали, как эта манера раздражает слушателя, сэр Ричард.

— А я знаю, — неожиданно ответил Рэтклифф. — Меня, например, кроме спасения отечества чрезвычайно интересует, смогу ли я продолжать жить, когда вся эта кутерьма закончится? Я имею в виду, просто жить, без всякой чертовщины и воплощений. Жениться. Семьёй обзавестись. Мне, кстати, всего-то тридцать, и я считаю, что если мы в очередной раз старушку Англию спасём, то свою награду мы заслужим!

— И?

— А что "и", миледи... Дикон бубнит о том, что нельзя вмешиваться в ход событий, а Роби только криво ухмыляется. И попробуй понять, чего ждать и ради чего стараться. Ради нынешнего короля? Ради Тюдора?! Да простит меня миледи, из всех нас только у неё и у Дикона есть хоть какие-то причины относиться к нему по-доброму. Ради королевства? Так, миледи, наследница у Бугая есть. Матушка её, королева, побудет регентом при дочке несколько лет если что, а кузен подсобит войском и авторитетом. И что при таком раскладе грозит королевству? Не понимаю... А Дикон не говорит. Может, он и сам не понимает. Но мы-то в любом случае зависим от решения Дикона, потому что именно он нас разбудил!

— Как все сложно, — посочувствовала Маргарет. Пусть Рэтклиффа она раньше видела всего раз, да и то мельком, а Ловелла и вовсе почему-то невзлюбила, Дикон и Робин заняли в её сердце своё место, и перспектива жизни без них показалась ей довольно серой. Конечно, на другом полюсе этой жизни были Ричард со своим оруженосцем и неистовой Агатой, но... Если подумать, для них она была просто подвернувшимся под руку удобным средством выполнить миссию, не больше. Тогда как Дикон со своими друзьями появились здесь именно из-за неё.

— Тише! — вдруг предупреждающе шепнул Крыс. — Сюда кто-то идет. Вернее, крадётся. Закройте глаза плотнее, миледи, чтобы свет лампы не ослепил вас, а я спрячусь у стены рядом с выходом. Если это злоумышленник, мы с ним легко справимся, не бойтесь.

Маргарет ещё не слышала шагов, но она увидела, как окружающую её темноту пронзил луч света. Она зажмурилась и навострила уши. Ей вдруг пришло в голову, что происходящее вызывает у неё не страх, а какое-то странное раздражение. Бог свидетель, она не солгала, что ей нужно немного собраться с мыслями. Вокруг неё образовалось слишком много людей, каждый из которых хотел чего-то своего и включал в свои планы её участие. А ей не казалось справедливым, что при этом её вопросы все, как сговорившись, пытаются обойти. Ладно, если ей ничего не говорят друзья, то, возможно, скажут враги?

Маргарет улеглась поудобнее, расслабила тело, выровняла дыхание и попробовала дотянуться до сознания человека, приближающегося к темнице.

* * *

Это была Джейн Паркер. То есть леди Рочфорд, как её теперь называли. И сознание этой женщины не имело ничего общего с тем образом визжащей ревнивицы, которую Маргарет видела всего час назад. Это был очень хорошо организованный разум, с выстроенными приоритетами и железным самоконтролем, хоть и пронизанный нитями ярости.

В данный момент леди Рочфорд была немного обеспокоена и сильно озабочена, причём именно ею, Маргарет. Видеть свой образ, плавающий в чужом сознании, было забавно. Маргарет сочла, что леди Рочфорд несколько её демонизирует.

— Леди Маргарет! Леди Маргарет! Вы что там, поспать решили?

Маргарет, помня, что должна изображать одурманенную и беспомощную жертву, продолжала молчать.

— Леди Маргарет, да прекратите же лицедействовать. В той бутылке, которую я дала Джорджу, дурмана не было. А вот времени у нас мало. Отсюда я вас, конечно, выпущу, но сначала нам нужно поговорить.

— Ладно, входите, леди Джейн. — Маргарет села на своей лежанке и отбросила волосы с лица. — Будем говорить, хотя и не представляю, о чем. После того-то, как вы устроили моё похищение.

— О, так вы знаете, — без всякого смущения отозвалась леди Джейн, сноровисто отпирая замок. — Вообще-то там бы вам и конец пришёл, несмотря на мои старания, если бы эти Берли вдруг не умерли. Уж они бы вас от папенькиного посланца точно защищать не стали. Так что считайте, что вам повезло. Вы живы и с титулом. Молитесь, чтобы удача от вас не отвернулась.

Леди Рочфорд зашла в камеру, поставила светильник на стол, который там оказался, и опустилась на шаткий стул. Глядя на Маргарет своими широко расставленными, сверкающими глазами, она сообщила:

— Я подслушала ваш с королевой разговор, как вы поняли. Если бы я только знала, что вы не участвуете в борьбе за корону...

— Звучит как попытка оправдаться.

— Нет. Я просто сожалею о том, что потратила усилия и время не туда, куда нужно.

— А куда нужно? — провокационно спросила Маргарет.

— Не пытайтесь казаться глупее, чем вы есть, леди Маргарет. Не здесь и не со мной, во всяком случае. Поверьте, что в эту игру я играю лучше вас, общаясь каждый день с семейством Болейнов.

— К которому принадлежите и вы, леди Джейн!

— Я? — леди Рочфорд надменно выпрямилась. — Я НЕ принадлежу к этому семейству. В моих предках Ловеллы, лорды Морли, Говарды, Сент-Джоны. Вот к их семействам я принадлежу. А Болейнами я просто пользуюсь.

— Леди Джейн, — устало вздохнула Маргарет. — Не пытайтесь и вы казаться глупее, чем есть. Вы пользуетесь Болейнами? Джордж послал вас в полет своей оплеухой вполне привычно, и нет ничего почётного в том, чтобы быть женой открыто неверного мужа. Вы просто хотели занять местечко поближе к трону, но цена оказалась для вашей гордости слишком высокой, не так ли? Давайте сэкономим время, и вы мне просто скажете, зачем я вам сдалась?

— Ваш сон, — просто ответила Джейн. — Сэр Томас сказал, что вы видели, что Анна будет коронована и лишится головы.

— Да, — с запинкой признала Маргарет. Она действительно помнила, как писала об этом сне Гарри в том неотправленном письме, которое прочёл Томас Болейн. Только вот она знала, что леди Джейн вывела её из-под удара раньше, чем она, Маргарет, этот сон увидела. Значит, леди Рочфорд по-прежнему с ней хитрит, почему-то не желая объяснять свои мотивы.

— Теперь они в панике. Возможно, если умрёте вы, пророчество не сбудется. А я хочу, чтобы оно сбылось!

— Ну, леди Джейн, дело ведь не только в этом, не так ли? — Маргарет спрашивала наугад. Она не понимала, почему её горячечный сон вдруг попал в разряд пророчеств. Но, возможно, это имело какое-то отношение к словам сэра Томаса о том, что её подпись может расстроить его планы.

— О, ТАК далеко я пока не намереваюсь заходить, — Джейн Паркер погрозила Маргарет пальцем. — Вы поклялись королеве, что не собираетесь соревноваться с ней. Поклянитесь в этом мне, и я немедленно выведу вас отсюда. Не надо вам встречаться с Анной. Для неё наши игры — на один ядовитый зуб. А я хочу, чтобы вы жили, и чтобы пророчество точно исполнилось!

— Клянусь вам, леди Джейн, что я не собираюсь посягать на корону королев Англии, — торжественно пообещала Маргарет, которая уже начала сомневаться, не ведёт ли дверь из апартаментов Болейнов прямиком в Бедлам, и не является ли леди Джейн одной из живущих там лунатиков.

— Хорошо. Теперь идёте. — Леди Рочфорд легко поднялась и быстро двинулась к двери.

— Подождите, леди Джейн... А что с вами сделает Джордж, когда узнает, что вы меня выпустили?

— Поколотит, — небрежно пожала плечами та. — Я буду рыдать и кричать, что приревновала, и он в конце концов успокоится. А мне будет приятно сознавать, что у НЕГО все мучения впереди, и его мучения будут несравнимы с моими.

— Вы не боитесь, что немилость заденет и вас, леди Джейн?

— Нет, не боюсь. Если Анна родит королю наследника и лишится головы, согласно вашему пророчеству, а я отправлю вслед за ней Джорджа, то рядом с Гарри и его долгожданным наследником останусь я. И уж мы постараемся, чтобы в нем не было ничего от Болейнов!

Картина, стоящая перед глазами Джейн, была настолько яркой, словно её нарисовал сам мастер Гольбейн. Вернее, она видела картину, нарисованную мастером Гольбейном: король, принц и королева, глядящая на зрителя серыми, широко расставленными глазами.

— Не стойте столбом, леди Маргарет, время не ждёт. И постарайтесь в будущем не попадаться на глаза семейству Болейнов. Лучше бы вам вообще покинуть дворец поскорее. Почему бы вам не выйти замуж, например?

Шагая вслед за леди Рочфорд, Маргарет пыталась как-то уложить в голове все, что только что услышала. Теперь понятно, откуда идут слухи о гомосексуальности Джорджа. Если Джейн метит в королевы сама, она легко получит аннулирование брака с Болейном после его казни на основании того, что брак никогда не был подтверждён карнально. Все знали бы абсурдность утверждения, но... формальности были бы соблюдены. Любопытно, что ни Анна, ни Джейн не принимали в расчёт королеву и наследницу престола, Мэри. Словно тех уже и на свете не было.

Леди Рочфорд выпустила Маргарет прямо в один из нижних ярусов парка, который спускался к самой реке, и поспешно захлопнула за ней невзрачную дверь, у которой были составлены грабли, вилы, лопаты и метлы садовых работников. Девушка оглянулась вокруг и с облегчением ухватилась за руку Ричарда Рэдклиффа, уже стоявшего рядом с ней.

Не сговариваясь, они побрели в лунном свете туда, где поблёскивала река. Маргарет чувствовала, что она-то точно не хочет возвращаться во дворец этой ночью.

— Вы слышали, миледи, что сказала эта ехидна? Что она ведёт род от Ловеллов! — воскликнул Рэдклифф. — Вы представляете? Как тесен мир... Вряд ли Фрэнсис сможет гордиться этой красоткой, замышляющей предательство собственного мужа. Будь муж поприличнее, его бы стоило предупредить, но этот сочувствия как-то не вызывает. С другой стороны, долг рыцаря...

— Не стоит его расстраивать, — рассудительно сказала Маргарет. — И сэра Ловелла тоже не стоит огорчать.

Она очень боялась, что голос может её выдать, но простодушный рыцарь ничего не заподозрил. Он, страстно желающий прожить ещё одну, более полную жизнь, верил в своего друга. Скорее всего, сэр Ловелл хотел жить не менее страстно, но, возможно, предпочёл взять свою судьбу в собственные руки, не особенно озадачиваясь возможным конфликтом интересов. И одному Богу известно, как это отразится на их планах.

— Здесь можно взять лодку в Лондон. Мне, честно говоря, очень хочется выпить в хорошей компании подальше отсюда, поговорить по душам и перестать оглядываться хоть на пару часов.

— Саутварк? — улыбнулась Маргарет.

— Саутварк! — подтвердил Рэтклифф.

* * *

В ту ночь Саутварк не спал. Завтра народ начнёт разъезжаться с ярмарки назад, к привычной жизни. А сегодня ещё можно было попробовать столичных удовольствий, рискуя если не жизнью, то кошельком, а чаще — и тем, и другим. В "Белый Лев", куда Маргарет завернула, чтобы переодеться, её сначала и пускать не хотели. Мало того, что кудри всклокочены, юбка разодрана, так ещё и с мужчиной. "Белый лев" ревностно поддерживал свою репутацию места приличного. Пришлось попросить привратника послать за Кэт, чтобы та подтвердила личность Маргарет.

Кэт окинула взглядом девушку, покачала головой, подмигнула Рэтклиффу и приглашающе махнула рукой, на ходу сунув привратнику мелкую монетку. Глаза промыть, как она объяснила.

В домике, который занимала труппа мастера Джузеппе, было абсолютно тихо. Кэт сидела до их прихода у небольшого очага в компании своего лучшего друга — кувшина с вином. Но кувшин был почти полон, а сама Кэт почти трезва. Маргарет выразительно посмотрела на Рэтклиффа, повела глазами от Кэт к кувшину, потом возвела их к небесам и удалилась переодеться. Похоже, что Агата так и не появлялась в "Белом Льве", не было слышно и остальных.

Приведя себя в порядок, Маргарет вернулась к Крысу и Кэт. Те уже весело болтали, Кэт даже кокетничала, но Маргарет показалось, что в манерах женщины сквозит что-то вымученное.

— Где все остальные, Кэт? Ночь на дворе!

— Ну, какая ж это ночь... Так, затянувшийся вечер. Папаша Джузеппе со своими устраиваются в Тинтинхолл Плейс, лондонском доме сэра Томаса Вайатта. Твоя подруга не возвращалась из Лондона. Все оставили старушку Кэт...

— Кэт, — Маргарет присела рядом с актрисой и заглянула ей в глаза. — Почему ты здесь одна? Вы поссорились?

— Нет, — безразлично передёрнула та плечами. — Просто мне среди них делать больше нечего. Петь я больше никогда не смогу, я ведь это понимаю. Пью я все больше. Или мне надо все меньше вина, чтобы опьянеть до беспамятства. Я скоро умру, так я думаю. А у них все ещё впереди.

— На все Божья воля, а пока мы живы, то надо жить, — неопределённо сказала Маргарет, решившая не углубляться в тему. Чмокнув Кэт в щеку, она пристроилась у её колен возле очага и взяла в руки кружку с вином. — А мы вот в Гринвиче были.

— Нехорошее место, — оживилась Кэт. — Про него чего только не рассказывают! Там, говорят, привидений не меньше, чем живых обитателей. Видели хоть одно?

— Ага! — вступил в разговор Крыс, таинственно поблёскивая глазами. — Саму покойную королеву Лиз, она по саду гуляла. А потом подошла к реке и исчезла, растворилась, как облачко.

— Хммм... — Кэт отхлебнула из кружки и тихо засмеялась. — Я знаю, что ты пошутил, парень, только вот я о королеве Лиз знаю такое, что твоя шутка могла оказаться и не шуткой.

— Расскажи, Кэт, — попросила Маргарет, которая не могла не подумать, что Судьба послала им в компанию человека, который знал покойную королеву не по слухам. Внезапно ей настолько остро захотелось увидеть Робина и Дикона, что она, не задумываясь, сжала брелок Кэтсби в кулаке. Практически в ту же минуту в дверь домика постучали.

Кэт встретила мужчин, каждый из которых бережно прижимал к груди по фляге с вином, с явным энтузиазмом. А Маргарет, радостно кивнувшая подмигнувшему ей Робину, уставилась во все глаза на невиданное ею раньше зрелище: пьяненького Дикона. Вино сделало его движения более плавными, добавило глазам блеска, а щекам — румянца. В целом, он показался девушке человечнее, чем когда-либо за время их знакомства.

— Прошу простить меня, леди, — заявил король несколько заплетающимся языком, — но я где-то потерял свой амулет со Святой Троицей, от опьянения.

— Небось, дорогой? Амулет-то? — хмыкнула Кэт.

— Нуууу... Обычный. Сапфир.

— Ищи теперь свой сапфир у скупщиков Саутварка, — рассмеялась женщина. — Стащили его у тебя. Впрочем, хорошая история под хорошее вино действует не хуже амулета. У вас есть вино, а у меня истории, так что можем считать, что Святая Троица осеняет своей благодатью всех нас.

Когда все расположились у огня поудобнее, Кэт начала свой рассказ.

— Говорили, что матушка королевы Лиз имела в предках какую-то водную фею. На самом же деле, добрые люди, фей и прочих изящных созданий придумали иноземные придворные поэты для ублажения и распаления фантазий придворных дам. Мы, англичане, знаем, кто такая истинная Владычица Вод. Бриджит зовут её, и она едина в трёх своих отражениях, с которыми имеют дело те из людей, кому довелось встретить ипостаси богини.

Одна ипостась Бриджит — Вдохновение. Дети от союза её с человеческими мужчинами отмечены даром поэзии, умеют пророчествовать, зажигать огонь искусства в сердцах.

Вторая ипостась Бриджит — Ремесленница. Её дети — искусные кузнецы, золотых дел мастера, резчики.

Третья ипостась Бриджит — Исцеляющая. Своим детям передала она искусство врачевать раны физические и духовные, поддерживать продолжение рода человеческого. Нет лучшей повитухи, чем Бриджит-Исцеляющая.

Сама королева Лиз Владычицей Вод не была. Возможно, её мать была одной из ипостасей Владычицы, Бриджит Исцеляющей, хоть и пришла она из чужой земли. Такую прорву детей родить да вырастить без потерь обычной женщине не под силу. Но ведь богиня — она повсюду, покуда огонь её горит в Килдэйре, и поэтому все эрлы Килдэйра — колдуны.

Владычица Вод, хоть и богиня, должна время от времени рождаться вновь, ведь никто не может жить земной жизнью, не старея. Лучше всего для богини родиться в королевской семье, конечно, поэтому судьба и свела молодого короля Нэда с красавицей-вдовой, которая должна была стать одним из звеньев в цепочке нового воплощения Владычицы Вод. И было у них много дочек, но только одна из девочек родилась особенной. Младшая, которую и назвали Бриджит.

Маленькие богини — уязвимы, как и смертные дети, а взрослеют они медленно, потому что жить им предстоит очень долго. Поэтому король с королевой решили спрятать дочку в Дарфурское Аббатство, не зная ее будущего. Вышло так, что принцессе Бриджит было определено дать жизнь новому земному воплощению Владычицы Вод, её полному воплощению. Только одно чудо может сделать будущая богиня, которой предстоит родиться: она сможет выбрать себе отца. И Владычица выбрала...

— ...сына короля Ричарда Третьего, — подхватил Дикон, пристально глядящий, как пляшет огонь в очаге. — Сына-бастарда, Джона. Скряга узнал об этом, представьте. От некромансера, который некогда служил моей семье, и который перешёл на службу Тюдору. И держал моего Джона всегда под рукой. На всякий случай. Бастард Тюдор и бастард Плантагенет...

Маргарет давно уже забыла дышать, слушая странную историю. Теперь она уже жалела, что позвала Дикона и Роба послушать байки Кэт. Она рассчитывала на парочку забавных историй о привидениях, к которым современники могли бы добавить несколько забавных деталей. А получилось что-то вроде мрачной истории-пророчества, задевавшего напрямую присутствующих.

— И вот однажды, — подхватила Кэт, — душегуб-узурпатор приказал своим слугам оставить окно в покоях, где держал молодого Джона, открытым. Он знал, что юноша устремится навстречу судьбе, и уже подготовил все для того, что схватить того при побеге, бросить в темницу Тауэра, и осудить как бунтовщика.

Но королева Лиз тоже приглядывала за суженым своей дочери. И сделала единственное, что умела. В полночь туман опустился на парк Гринвича, такой густой, что стоявшие на страже боялись дышать им, чтобы не подавиться. Джон Плантагенет скрылся незаметно для стражи, а на следующий день король обрушил на тёщу всю силу своего гнева. Ибо он знал, кто помешал его планам. Но не запугать было ему королеву Лиз. Он приказал своим приближенным схватить её, но она просачивалась туманом сквозь их пальцы, смеясь и говоря обидное королю.

— Но у Скряги всегда были заложники, на все случаи жизни, — с отвращением пробормотал Дикон.

— И тогда приказал злой король привести свою супругу, старшую дочь королевы Лиз. Угрожая жизни своей жены, вынудил он королеву сдаться ему на милость, только Джона Плантагенета они всё равно не поймали. Согласилась королева уйти в монастырь, где и умерла на следующий год. Или не умерла. Монахини как-то увидели только облако тумана, которое выплыло из её кельи и растворилось в солнечном свете. А призрак королевы Лиз до сих пор видят гуляющим по парку дворца, который отнял у неё злой зять.

— Вы — мастер рассказывать, добрая мистрисс Кэтрин. — Дикон почтительно склонил голову перед подвыпившей актрисой и поцеловал ей руку. Кэт погладила короля по слегка растрёпанной шевелюре.

— Я только сейчас поняла, — грустно сказала она. — Но он, по крайней мере, жив.

— Спасибо королеве Лиз! — раздался от двери бодрый голос Джона Кема. — Она не только напустила в окрестности Гринвича столько тумана, что бедная стража пересчитала лбами все деревья в парке, но ещё и спрятала меня у своего сына. Впрочем, вы и так все знаете. Рад снова видеть тебя, отец, — Джон, башней возвышающийся над изящным королём, встал перед ним на одно колено.

* * *

— Кто знает, а кто и нет, — пробормотала себе под нос Маргарет, переводя взгляд от отца с сыном на Ричарда с Агатой, которые остались стоять в дверях. Агата выглядела достаточно безразличной к происходящему. Ей, чужеземке, английские династические драмы наверняка казались мелкими и незначительными по сравнению с тем, что происходило на её далёкой, жестокой родине. Зато Ричард смотрел на своего оруженосца, по-мальчишески приоткрыв рот.

— Ну, Джон... Ты никогда мне не рассказывал!

Могучий оруженосец лукаво улыбнулся и развёл руками:

— Как-то к слову не приходилось.

Ричард перевёл взгляд на Дикона, и теперь в нем была видна явная насторожённость.

— Простите, сир, но вы-то, насколько мне известно, давно мертвы. Что делаете вы среди живых, и каковы ваши намерения? Кто поднял вас из вашей могилы, каким чёрным колдовством?

Агата быстро сделала шаг вперёд, как бы стараясь прикрыть Ричарда. Её рука скользнула под плащ знакомым Маргарет жестом. Девушка вскочила с места и буквально подлетела к своей попутчице.

— Что, Агата, опять за кол хватаешься? Не надоело? Кровь Христова, да сир живее тебя, если хочешь знать! И он, и Кот, и Крыс. И нечего смотреть волком на моих друзей, женщина! Ты в Англии теперь, а не в своей дикой Трансильвании. Так что успокойся, иначе я сама тебя так упокою без всякого кола, что мало не покажется!

— Тихо, миледи, тихо. — Крыс мягко отодвинул Маргарет подальше от Агаты. — Мы, рыцари, народ простой, и в чудесах всяких понимаем мало. Это делает нас подозрительными. Зато мы умеем быть верными, и защищаем тех, кого любим.

— Прошу вас, леди рыцарь, присядьте с нами, разделите вино и позвольте доказать вам, что в наши намерения не входит ничего дурного и бесчестного, — обратился он к Агате. К удивлению Маргарет, та позволила Рэтклиффу взять себя за руку и провести поближе к огню и вину. Впрочем, девушка заметила, что трансильванка украдкой глянула на своё запястье, где был браслет в виде дракона.

— Проходите к огню и вы, мой недоверчивый юный друг, — на губах Дикона, обратившегося к Ричарду, играла тонкая улыбка. — Мы с Джоном уже виделись сегодня, и новостями о том, что произошло после моей смерти, обменялись. Думаю, его рассказ будет интересен и другим.

— И правда, — вступил в разговор Робин. — Подумать только, сыновья Лиз Вудвилл нашлись, а столько было шума и крика в своё время. Наверняка, она сама их и похитила. Вполне в её духе.

— Не совсем нашлись, — возразил Джон. — И не сыновья, а сын. Младший, Дик. Он и не пропадал никогда.

Робин картинно заломил бровь и ободряюще кивнул оруженосцу.

— Ну-ну, был бы там сам и слышал бы все те вопли и обвинения... Впрочем, расскажи, как Лиз нас всех провела.

— Вообще-то, идея была даже не её, — заметил Дикон. — Во время войны многие прятали и подменяли сыновей, на всякий случай. А уж существование бастардов и вовсе стало скрываться изо всех возможностей. Не по злобе к детям, а чтобы сохранить кровь рода.

— Что-то в этом роде и Дик рассказывал, — кивнул Джон. — Сам он, разумеется, ничего этого знать не мог, ему позже сказали. Я не хочу и не могу много говорить на эту тему, потому что это — не моя тайна. Кратко говоря, король и королева, родители Дика, были близко связаны с одним могущественным орденом, славным своим влиянием, богатством и магическими талантами. Лиз знала, что Дик в опасности. И просто отослала сына в орден, подменив другим ребёнком.

— Ага, — саркастически кивнул Робин. — А относительно старшего эти твои славные магическими талантами орденские братья предупредить родителей, очевидно, забыли...

— Да нет, Кот, — неожиданно вмешался Рэтклифф, взъерошив свои белокурые кудри. — Здесь я виноват. Как потом выяснилось, маленький Нэд был болен. С самого рождения. Жизнь в нем поддерживал, оказывается, только старший из братьев королевы, лорд Риверс. Он и правда был колдуном и некромансером, причём искусство у него было нам неизвестное, с Востока, от сарацинов. А я его не послушал, когда он твердил мне, что его нельзя разлучать с племянником. Я думал, он просто пытается купить свою жизнь.

— Как бы там ни было, — продолжил Джон, — меня взял под своё крыло тот же орден, который позаботился о Дике. Мы не выпускали из вида дочерей королевы. Тогда я даже не подозревал, что мне предопределено... Девочкам пришлось несладко. Хотя наша рассказчица немного и преувеличила насчёт старшей.

— Ты никогда не убедишь меня, Джон, что Элизабет не была для своего мужа в первую очередь заложницей, — сухо прервал сына Дикон.

— Возможно, так, — согласился Джон. — Но не с её точки зрения. Она ведь была уже совсем взрослой, когда мать утащила всю семью в убежище при Вестминстере, 17 лет. Элизабет никогда не могла простить родителям того хаоса, который последовал из-за двоеженства отца. Её воспитали принцессой, её ждал блестящий брак, и вдруг такой позор... Мне кажется, она просто зачеркнула всю свою прошлую жизнь, когда вышла замуж за Скрягу. Благодаря ему она стала все-таки королевой.

Маргарет вспомнила, с каким обожанием Гарри рассказывал о матери. Да, лояльность Элизабет своей семье сомнению не подлежала. И, кажется, с мужем они жили душа в душу. Впрочем, это не исключало того, что у короля были свои мысли относительно этого брака. Короли редко следовали только велению сердца. Да ведь и решение жениться на Элизабет отец Гарри принял, когда ещё в глаза своей невесты не видел.

— А Сесили? — с любопытством спросил Кот. — Сесили всегда была доброй, рассудительной малышкой, я хорошо её помню. Дикон обручил её с молодым Скропом.

— Не такой уж и малышкой, — усмехнулся Джон. — Ей было 14, когда умер отец, и она прекрасно понимала все происходящее. Но ей-то статус был безразличен, для неё имела значение только семья.

— Но сама она имела значение не только для семьи, — мрачно сказал Дикон. — Скряга объявил, что если Элизабет умрет бездетной, он женится на Сесили. Я попытался защитить обеих, выдав Сис замуж, но этот уэльский бастард просто аннулировал её брак. И женился на Элизабет только тогда, когда убедился, что та беременна! Страшно подумать, как далеко он был готов зайти, если бы Элизабет не покорилась.

— Да, для Сис те годы были не лучшими в её жизни, — согласился Джон. — Но, к счастью, мы дали ей неплохое оружие для защиты. Старая Ведьма, матушка Скряги, скорее бы умерла, нежели допустила, чтобы один маленький факт про ее семью вдруг стал предметом обсуждения. А у ордена оказались заверенные свидетельства о том, что Оуэн Тюдор и вдова Валуа никогда не были близки, и что все "Тюдоры", на самом деле, пошли от запрещённой самим королевским советом связи совсем с другим человеком. Скряга действительно был бастардом!

Ну так вот, когда старуха стала совсем уж невыносимой с ней, и когда попыталась ещё и уменьшить содержание Элизабет, Сис просто помахала перед её крючковатым носом этими свидетельствами. И та мигом устроила для Сесили выгодный брак с собственным сводным братом.

А потом... Потом Сис стала моей женой, — Джон нежно улыбнулся. — Я был при дворе тогда, но никто, конечно, и не догадывался о том, кем я был на самом деле. Опытным солдатам всегда найдётся служба при короле, знаете. А годы меняют внешность человека.

— Скряга был, несомненно, в восторге, когда сестра его жены выскочила замуж без дозволения, да ещё за простого солдата, — хмыкнул Рэтклифф.

— О да! Обобрал Сис до нитки, но она снова напомнила Старой Ведьме о свидетельстве, и та кое-что выцарапала у сына назад. Впрочем, нам немного надо было. У нас был дом, у нас был сын, и мы любили друг друга.

— Сын? — разочарованно спросила Кэт. — А как же Владычица Вод? Ведь ты должен был стать ЕЁ отцом! А Бриджит, младшая дочь королевы Лиз — матерью.

— Так и случилось, — тяжело вздохнул Джон. — С судьбой не поспоришь, особенно в таких делах. Хотя вся эта история остаётся для меня полной тайной. Я много путешествовал по делам ордена, и эти путешествия не всегда были безопасны. Однажды я здорово покалечился и попал отлёживаться в Дарфурский монастырь, в больницу. Я был... несколько не в себе, поэтому совсем не удивился, обнаружив, что за мной ухаживает моя жена. Я даже не заметил, что эта женщина намного моложе, чем Сесили. И... когда она была нежна со мной, я был нежен с ней.

— Всегда отвечать на чувства леди — первая заповедь истинного рыцаря, — с притворной набожностью склонил голову Робин, пряча пляшущих а глазах чертенят.

— Домой я вернулся очень нескоро, — продолжил Джон, не обращая внимания на шутку. — И принял, как должное, что жена встретила меня с маленькой дочерью на руках. Но Сесили рассказала мне правду. О пророчестве. О том, что в аббатстве за мной ухаживала не она, а её сестра. И что ребёнок, моя дочь, приходится ей племянницей.

Я был в ужасе, понимаете? Некоторое время я делал вид, что ничего не случилось, но уехал сразу же, как к этому представилась возможность. А когда вернулся, то узнал, что Сесили внезапно умерла, а дети исчезли.

— Какой ужас! — эмоционально воскликнула Кэт. — И вы не нашли их?

— Нашёл, — тихо ответил Джон.

— Подождите-ка, милорд, — снова перебила его Кэт. — Ваша Сесилия, выходит, приходится нынешнему королю тёткой?

— Ну да, — несколько удивлённо отозвался оруженосец.

— Маргарет!

От неожиданного восклицания Кэт девушка вздрогнула.

— Маргарет, ты помнишь, что я тебе рассказывала про открытую гробницу в Кингс Лэнгли?

— Ну еще бы, — содрогнулась от воспоминания Маргарет.

— Так вот, ее там не было! Понимаете, милорд, вашей Сесили не было в ее гробнице!

— Ну разумеется, — растерянно ответил Джон. — Что бы она делала в гробнице Кингс Лэнгли? Мы жили...

— О Господи всемогущий, нет! — уже несколько минут слушавший Джона в пол-уха, Ричард вдруг вскочил, растерянно хлопая себя по карманам.

— Что случилось?! — насторожился Дикон.

— Рубин! Моё кольцо с рубином, оно пропало!

— Милорд рыцарь, — медленно проговорил король, — вы пытаетесь сказать нам, что потеряли главное сокровище английской короны? Потеряли Черного Принца?

— .....! — совсем некуртуазно воскликнул Робин, стукнув себя кулаком по коленке.

— Это Саутварк после ярмарки, милорды, — скучным голосом напомнила им Кэт. — Ваш рубин теперь придётся искать там же, где и сапфир, который потерял вот этот король. У скупщиков краденого. Влетит вам это в кругленькую сумму, и поделом. Нечего зевать по сторонам в такую ночь.

"Мы — самое неправдоподобное сборище идиотов во всем христианском мире", — подумала Маргарет, но сочла за благо промолчать.

Конец первой книги

Книга вторая

Глава 1

— А самого интересного мы так и не узнали, — меланхолично заметила Маргарет Агате. Женщины добрались, наконец, до своих кроватей, и теперь обменивались перед сном впечатлениями о бурно прожитом дне. Под боком у Маргарет мурчал здоровенный чёрный котище. Конечно, соседство кота-перевёртыша в кровати для молодой девицы неприлично, но если Робин грел ноги самой Святой Арагонке, то чем она, Маргарет, рискует?

После энергичного выяснения отношений, которое последовало после заявления Ричарда о потере кольца с Черным Принцем, Кэт сбегала в главную постройку "Белого Льва", и сообщила констеблю о том, что у её гостей кто-то стянул пару ценных безделушек. Чинный, усатый констебль, уставший после дня суда и расправы над привезёнными в Саутварк заключёнными, пообещал актрисе разобраться с проблемой поутру. Он не сомневался, у кого именно из скупщиков могли находиться драгоценные камни, а место это было практически за углом. Так что торопиться было некуда, все равно завтра Саутварк будет спать до полудня. Таким образом, всем пришлось разойтись на отдых. Джон, Дикон и Ричард отправились вместе в большую комнату, которую занимал мастер Джузеппе с мужской частью своего семейства, Агата и Маргарет поднялись в собственную комнату, а Рэтклифф остался сидеть у огня с Кэт.

— По мне, так мы узнали даже слишком много, чего тебе не хватает? — лениво откликнулась Агата.

— Например, что случилось с сыном королевы Лиз, и почему внезапно умерла жена Джона, и куда исчезли его дети? И где они, если он их нашёл? И о каком магическом ордене шла речь?

— Ну, я-то, во всяком случае, сна из-за этих вопросов не потеряю, — фыркнула Агата, и через мгновение с её кровати до слуха Маргарет донеслось размеренное дыхание.

— Да и я не потеряю, — доверительно шепнула Маргарет в пушистое кошачье ухо, украшенное роскошной кисточкой. — Но ведь интересно же.

Заснула она с неопределённым чувством, что её внезапное исчезновение гигантского рубина вовсе не огорчает.

Проснулась Маргарет от храпа. Кот, который ночью так компактно устроился у неё под боком, лежал теперь на спине, и самозабвенно храпел. К тому же, он как-то переместился в самый центр кровати, оттеснив девушку на край. Наверное, надо было согнать наглую скотину прочь, но в спящих котах есть что-то такое, что исключает применение к ним жёстких дисциплинарных мер. Проще было встать и признать битву за пространство проигранной, что Маргарет и сделала. Благо, солнце уже изрядно поднялось над горизонтом.

На улице она столкнулась с констеблем, который направлялся в их домик. По уныло обвисшим усам стража закона было понятно, что так хорошо продуманный план по изъятию украденных у Дикона и Ричарда драгоценностей не сложился.

— Проблемы у нас, добрая госпожа, — подтвердил констебль. — Мамаше Крэддок, которая одна и скупала здесь камешки, кто-то перерезал горло, да ещё и лавку её попытался поджечь. Соседи, хвала Милосердному, пожар вовремя заметили, погасили, и стражу вызвали. Заходим — а там огонь-то только в лавке горел, жилая комната нетронутой осталась. Там она, стало быть, и лежала, в собственной постели. Никто ничего не видел, хотя опросили всех соседей. Видно, злодей пришёл, когда все уже спать улеглись.

Маргарет поморщилась. Разумеется, ей надо побывать на месте событий. Она знала Чёрного Принца, и могла, возможно, проследить, в какую сторону он исчез. В конце концов, не одна Арагонка могла чувствовать камни, как оказалось. Ночью, когда Ричард заявил о том, что потерял перстень, Маргарет что-то кольнуло. Правда, ей тогда показалось, что рубин совсем недалеко, поэтому шума поднимать она не стала. Да простят её Ричард, Джон и Агата, теперь этот непростой камень она предпочла бы найти сама, и отложить его куда подальше. Миссия миссией, но слишком много вопросов вызывало само появление Чёрного Принца в венгерских далях. И как удачно вышло, что о существовании этого рубина королева и понятия не имела, как не знала она и о тех, кто решил его ей передать.

Поэтому, с точки зрения девушки, проблемой было, собственно, не исчезновение артефакта, а то, что он мог найтись в обстоятельствах, когда его пришлось бы снова передать Ричарду.

— Идёмте, — решительно заявила Маргарет констеблю. — Может быть, у этой скупщицы был где-то тайник. Женщине легче понять, куда могла спрятать ценности другая женщина.

По лицу констебля было видно, что он несколько оскорблён недоверием к своим профессиональным способностям, но перечить даме, чьего статуса он не понимал, законник не решился.

* * *

Лавка мамаши Крэддок была тесно зажата между такими же лавками соседей, так что честь и хвала тем, кто вовремя заметил дым. Иначе сгорел бы подчистую весь квартал. Впрочем, лавка — это громко сказано. Так, грязноватая комнатушка с очагом, отчаянно нуждавшемся в чистке, и старой соломой на полу. Это лавку и спасло. Солома была слежавшейся, затоптанной, влажной, а поджигатель то ли не очень старался, то ли торопился, так что дыма от такой соломы было больше, чем огня.

Комната хозяйки, лежавшей сейчас неподвижно в груде тряпья на кровати, выглядела не лучше, чем лавка. Правда, сундук, вытащенный на середину комнаты, был вполне крепким и надёжным, но его кто-то, не церемонясь, просто взломал топором. Маргарет рассеянно огляделась по сторонам. Решительно ничего примечательного в комнате не было, кроме гобелена на стене. В этой комнате он смотрелся довольно нелепо, хотя тоже был затёртым и грязноватым. Девушка внимательно оглядела пол, даже попинала покрывающую его солому, но никакого люка в нем не обнаружилось. Маргарет беспокоило чувство, что за её действиями кто-то пристально наблюдает, хотя констебль и второй мужчина — очевидно, коронер, были заняты осмотром трупа.

Маргарет попыталась сосредоточиться на своих ощущениях. Двое мужчин, ничего особенного, в мыслях только то, о чем они рассуждают. И ещё чьё-то присутствие. Всполохи паники, явно исходящие от гобелена. Девушка решительно направилась к стене, на которой он висел, и резко дёрнула гобелен на себя. За ним обнаружилась совсем небольшая ниша, в углу которой скорчилась фигурка ребёнка. Девчонка, лет девяти. Хотя, может быть, и старше, просто худая, оборванная и недокормленная.

— Ты кто? — строго спросил коронер, чьё внимание привлекли действия Маргарет.

— Грейс... — голос девочки звучал хрипло, но в целом особо испуганной она не выглядела.

— Ты служила у мамаши Крэддок? Видела, что случилось?

— Видела. Мастер Крэддок это был... Пришёл ночью, пьяный. Сначала просил у хозяйки денег, что-то о долгах игорных говорил. Она отказала. Тогда он как вцепится в неё... Потряс, отшвырнул на кровать, а сам за сундук схватился.

— Вот же случилось! Сколько я этого старого пропойцу не видел в наших краях, а появился, негодяй, в самый неподходящий момент! — с досадой заметил констебль.

Коронер, тем не менее, убеждённым не выглядел.

— Послушай меня внимательно, Грейс, — строго сказал он. — Ты врёшь сейчас королевскому чиновнику, и если ты не начнёшь рассказывать правду, я прослежу, чтобы тебя повесили, как пособницу убийства. И не думай, что твои малые годы тебя защитят. Матушке Крэддок горло перерезали сзади, а вряд ли она повернулась бы спиной к мужу, угрожавшему ей колотушками. И я не думаю, что она держала в своей комнате топор, которым взломан сундук.

— А вот и держала! — горячо воскликнула Грейс. — Она знаете какой здоровенной была? Она просто того господина не видела, иначе ему никогда бы с ней было не справиться!

— Ага, — удовлетворённо заметил коронер, — значит, был какой-то господин. То есть, старый пьянчуга был не один. Он, значит, попытался договориться с супругой по-хорошему, побил её немножко, но ничего не добился. Тогда он схватился за сундук, твоя хозяйка кинулась его отталкивать, а кто-то, этот "господин", аккуратно перерезал старухе горло сзади. Так?

— Так, — приуныла Грейс. — Только теперь он и меня прирежет, потому что вы мне не поверили.

— Не прирежет, — отмахнулся коронер. — Вот если бы мы твоему вранью поверили, тогда — может быть. Если бы боялся, что ты его можешь узнать. Ты ведь можешь его узнать?

— Может, и могу, — неуверенно ответила девочка. — Если увижу. Приметный он. С бородавкой на лице, а лицо какое-то жабье. Но из богатых, накидка у него была дорогая. А с ножом обращается так привычно, словно каждый день глотки режет.

— Или резал... — задумчиво сказал коронер. — Может быть бывший наёмник, который теперь служит у кого-то в охране. Решил вспомнить старое. Скупщица камней — лёгкая добыча, а узнал он о ней, наверняка, от мужа старухи. Пили вместе или играли.

Он повернулся к Маргарет. — Сожалею, мистрисс, но не думаю, что мы найдём украшения, которые у вас пропали. Эту свидетельницу констебль подержит у себя или в "Белом Льве", мы с ней походим по тавернам, но не думаю, чтобы от этого был какой-то прок. Старый Крэддок, если жив, своего подельщика наверняка не знает. Но, думаю, что и он скоро отыщется где-то с перерезанным горлом. Наёмники работают аккуратно и свидетелей не оставляют.

— Ничего, — грустно ответила Маргарет, — случается.

Тем не менее, она могла поклясться, что Чёрного Принца в этой жалкой лачуге никогда не было. А вот господина в богатой накидке и с бородавкой на лице она видела не далее, чем вчера днем. Именно он помахал ей рукой из окна борделя, возле которого застрелили курьера королевы.

* * *

Известие о том, что местонахождение Черного Принца установить не удалось, произвело на компанию, собравшуюся в "Белом Льве", угнетающее впечатление. Дикон хмурился, Джон выглядел озабоченным, а на Ричарде просто лица не было. Агата только что зубами не скрипела, но, скорее, из-за того, что неприятности были у Ричарда. Лично Маргарет больше всего огорчило то, что Робин её явно избегал. Впрочем, Рэтклифф и Кэт выглядели подозрительно довольными жизнью, а Кэт была даже трезва, не будучи при этом раздражённой. С ними Маргарет и уселась в садике за домом.

— Надо бы этот камень найти, — задумчиво заметил Крыс. — Нет камня — нет магической защиты для короля, а без защиты его ведьма будет крутить им по своему разумению.

— Не совсем так, — возразила Маргарет. — Вы бы видели королеву за работой. По-моему, пока ей вполне удаётся держать мужа в более или менее здравом состоянии. Мне как-то интереснее, с чего это Нэн Болейн превратилась в ведьму, и о каком бессмертии бормотала Мардж. И ещё я не понимаю, как рубин оказался в Венгрии! Ведь в последней битве короля Дикона Чёрный Принц был точно с ним. А в короне, которую протянул Скряге Билл Стэнли, этого рубина уже не было. Не мог же он заменить камень за ... сколько времени? За полчаса? За час?

— Ну, дорогуша, ты хоть немного головой-то думай, — хохотнула Кэт. — Зачем менять рубин в гнутом обруче? И где, в чистом поле? На виду у свидетелей? Не проще ли было заранее приготовить другую, точно такую же корону, с другим рубином. То, что я знаю о Стэнли... Не те это были люди, чтобы полагаться на случай. Мало ли что могло случиться в бою. Король мог бежать, с короной вместе. Корона могла просто потеряться, быть повреждённой и начисто втоптанной в грязь, ведь там же тысячи сражались. Корону мог стянуть с мёртвого короля любой проходящий мимо солдат, а войско вашего Скряги состояло сплошь из чужеземных наёмников! Ищи её потом!

В очередной раз поразившись глубокой осведомлённости и здравому смыслу запойной певицы труппы бродячих музыкантов, Маргарет не могла больше сдерживать своего любопытства.

— Кто ты, Кэт? — спросила она прямо. — Я знаю о твоём прошлом то, что мне сказала Годлина, но твоя осведомлённость в делах аристократии выходит за пределы, доступные аббатисе небольшого монастыря.

— Ох, — отмахнулась актриса. — Только не делай неправильных выводов. Мой папаша, который меня воспитал, хоть и был знатного рода, на моей матушке женат не был. Правда, и не мог быть женат, потому как был священником, так что я его не виню. Тем более что меня он признал. Впрочем, матушку я тоже не виню. Кто бы устоял против самого высокого парня в Англии, школяра и солдата, любителя петушиных боев и хорошего вина. Впрочем, священником он тоже был неплохим, как я понимаю.

— Епископом он был, — уточнил Рэтклифф. — Ты уж не прибедняйся, Кэтти.

— А ты не встревай, — обрезала Кэт. — В любом случае, не люблю я свою родню. И отец от них старался подальше держаться. Во всяком случае, от своего папаши и от дяди. Может, потому и подался в церковники, чтобы они его в покое оставили. Уж очень первый был хитёр, а второй полон тайн и секретов.

— Не может быть! — схватилась за голову Маргарет. — Этого просто не может быть. Самый высокий парень в Англии и любитель петушиных боев? Епископ? Из всех людей, твоим отцом оказался младший сын Томаса Стэнли? Мужа бабушки Гарри? И я встречаю родственницу его величества в фургоне бродячих актёров! Кровь Христова, не слишком ли много совпадений?

— В фургонах бродячих актеров можно встретить не только бастардов епископов, а и кое-кого поинтереснее — хохотнула в ответ Кэт, явно не настроенная принимать своё родство со Стэнли всерьёз.

— А я не вижу ничего странного, — серьёзно сказал Рэтклифф. — Сама подумай, какие силы вышвырнули нас с Диконом из послесмертия прямо в эту историю. Вполне справедливо, если те же силы дадут нам возможности выполнить то, что должно быть выполнено.

— Так каких тайн был полон дядя твоего отца? — обратилась Маргарет к Кэт. — Если корону подменили заранее, то это просто должен был быть он, потому что именно он корону отцу Гарри и дал в руки. Но... Гарри всегда говорил, что победа Тюдора в той битве была знамением Божьим, потому что по-другому победить он бы не смог. И как, по-твоему, братья Стэнли могли знать, что Дикон проиграет? Откуда?

— Поверь бывшей аббатисе, Маргарет, — наставительно ответила актриса — лучший способ предугадать чудо — это самому его тщательно подготовить. Совершенно случайно сэр Уильям Стэнли был в своё время женат на матушке сэра Ловелла. Того самого, который должен был предотвратить высадку Генри Тюдора. Удивительно, не правда ли?

— Кэт, Ловелл вырос с Диконом! Они были родичами! О чем ты говоришь? — разозлился Рэтклифф.

— Ой, роооодичами, — презрительно протянула актриса. — Да ты возьми того же Кларенса, братца твоего Дикона. Сначала брата продал, потом тестя продал, а потом брат прикончил его самого. Братья, заметь, а не какой-то муж жениной кузины.

— Подождите, не скандальте, — оборвала Маргарет зарождающуюся ссору. — Что-то я совсем запуталась. Тот Стэнли, который дед Кэт, он же был в большом почёте у Дикона, так? Но лучше, конечно, быть сводным отцом короля, чем просто лордом короля, так что его мотивы я понимаю. Но какой смысл был для сэра Уильяма Стэнли подсовывать Скряге фальшивую корону, если он предал Дикона Тюдорам? Это же бред какой-то.

— Нет, если он получил приказ, — раздался голос Агаты, подошедшей совершенно незаметно для увлёкшихся разговором собеседников.

— От кого? — воскликнула Маргарет, потрясая воздетыми к небу руками. — Только не говорите мне, что Уильям Стэнли продал в один день сразу двоих королей, и, возможно, собственного брата! Ради кого?!

— Понятия не имею, — пожала плечами женщина-рыцарь. — Возможно, с его точки зрения, существовал более законный кандидат в короли? Или с точки зрения тех, кому он по-настоящему подчинялся. К нам, во всяком случае, камень попал из Фландрии, ещё во времена герцогини Маргарет, сестры вашего внезапно ожившего Дикона, как вы его называете. Насколько помню из записей ордена, ей его передал тот молодой человек, который утверждал, что он — второй сын короля Эдварда, Ричард. Только он лгал, как я понимаю. Вчера Джон сказал, что сын короля Эдварда никогда и не покидал Англию, и не заявлял своих прав на корону. Странно...

— Не так уж странно, — мрачновато возразил Рэтклифф. — Был только один человек, которого сестра Дикона признала бы своим племянником. Её другой племянник. Сын Джорджа, не Эдварда.

— Боже милосердный! — Маргарет вскочила с лавки, на которой сидела, и внимательно посмотрела на своих собеседников. — Знаете, мне уже надоело выкрикивать "что?". Чтобы ты вполне понимала о ком речь идёт, Агата, то сэр Рэтклифф только что сказал, что сын Джорджа Плантагенета, "проклятие Тюдоров" и "невинно пролитая кровь", был тем самым Перкином Варбеком, который называл себя принцем Ричардом. Кто же, позвольте вас спросить, был казнён в Тауэре? Вместе с этим самым Варбеком, заметьте.

— Кто-то, кого герцог Джордж выдавал за своего сына, разумеется, — ответил ей Крыс. — Ты, конечно, не читала акт обвинения герцога. Помимо прочего, герцог Кларенс обвинялся в попытке спрятать своего сына. Попытка удалась, оказывается, надо же.

— Я читала, — вмешалась Кэт. — Отец рассматривал эти документы очень внимательно. До самой смерти пытался разобраться, почему Уильям Стэнли лишился головы. Речь, как-никак, шла о его родном дяде. Того ведь обвинили в сотрудничестве с Варбеком. Отец все удивлялся, какого беса хитрец Стэнли влез в эту авантюру? А он, оказывается, был в ней ещё до того, как она началась. Ну и дела...

— Да уж, дела, — задумчиво поддакнула Маргарет. — Только что это нам даёт? Все эти люди давно умерли, в конце концов. Кому сейчас так срочно понадобился Чёрный Принц и зачем? Как я понимаю, никто при дворе и понятия не имеет о том, что Варбек был самозванцем только в очень узком смысле слова, а якобы невинно убиенный сын Кларенса — абсолютным самозванцем, все по-прежнему шепчутся о проклятии Тюдоров.

— Вообще-то, кто-то что-то всегда знает, — возразила Кэт. — Отец говорил, что сына Кларенса судили. И что-то он на этом суде сказал такое, что записи потом спрятали в ларец под три замка, причём всех трёх ключей не было ни у кого. Да и имена тех, кому был доверен каждый ключ, знал только сам король. Но судьи-то знали, о чем там речь шла.

— И Стэнли, — подхватил Крыс. — Стэнли не могут не знать. Такие тайны наверняка передаются от отца к сыну.

— Вы все не о том говорите, — грубовато вмешалась Агата. — Вы уже час говорите о короле, который давно умер, и о делах дней давно минувших. Увлекательно, но бесполезно. Главное — Чёрный Принц. Если мы поймём, кто и почему украл камень именно сейчас, мы поймём многое из того, чего нам ждать, если не всё.

Маргарет послушно кивнула головой, хотя была у неё пара мыслей, озвучивать которые при Агате ей не хотелось. Во-первых, ничего загадочного в том, что рубин украли именно сейчас, она не видела. Как его, интересно, могли украсть раньше, если он находился в венгерских далях или ещё где, в хранилище какого-то ордена. Правильнее было бы спросить, с чего это ордену взбрело в голову вернуть Чёрного Принца в Англию именно сейчас, да ещё королеве. С какими целями? И вообще, был ли камень украден злоумышленником? Теперь Маргарет снова чувствовала присутствие Чёрного Принца совсем рядом. Не надо было иметь много ума, чтобы понять, где именно он находится.

Во-вторых, с чего вообще этот интерес к Чёрному Принцу? Ну, артефакт, предохраняющий короля от магического воздействия. Но ведь появился-то он в английской короне когда? Правильно, при Чёрном Принце. Как, интересно, короли до этого обходились? Чем один рубин лучше другого? Опять вопросы, сплошные вопросы...

Стэнли, связи Ловелла, амбиции леди Джейн, таинственные дела Болейнов, запутанные отношения Гарри с его женой, история Джона... Владычица Вод...

Маргарет клюнула носом.

— Эй, дорогуша, — дернула ее за юбку Кэт, — шла бы ты поспать. Ночью мы засиделись, а с утра тебе, бедняжке, досталось. Иди, отдохни.

Отдохнуть, тем не менее, не получилось. В комнате Маргарет за столом сидел мрачный Кот.

— Что, совесть замучала? — бесцеремонно спросила она, слишком уставшая для того, чтобы ходить кругами ещё и вокруг этого обормота. — Где рубин-то?

Робин, мрачно глянув на Маргарет через плечо, без слов покачал над столом кольцом на серебряной цепочке.

— Рассказывай, — бросила Маргарет и со стоном рухнула на кровать.

— Не хочется, — буркнул Робин. — Да и не о чем, вообще-то. Ну вытащил я колечко из кармана этого надутого мальчишки, пока ты с Агатой отношения выясняла. Сначала просто хотел пошутить. Тоже мне, "что делаете вы среди живых, и каковы ваши намерения? Кто поднял вас из вашей могилы, каким черным колдовством?", — передразнил Кот высокопарный стиль Ричарда. — А потом услышал, как ты хочешь, чтобы этот камень полежал где-нибудь в сторонке. А потом такое закрутилось, что выкрикнуть "розыгрыш!" было уже вовсе неприлично. Вот и сижу, думаю, как выкручиваться буду. За такое с меня Дикон точно шкуру спустит. Ты не смотри, что он такой вежливый да хрупкий. Если оплеуху отвесит, в ушах неделю звон будет стоять, как в Вестминстере на Рождество. Да не в колотушках дело, конечно. Просто стыдно мне как-то. Мы здесь для того, чтобы проблемы решать, а не устраивать.

— Так не говори ничего Дикону, — пожала плечами Маргарет, не вставая с кровати.

— А он — мой суверен, между прочим. И он правда взволнован тем, что этот камешек пропал. Опять же, один человек из-за моей выходки уже погиб.

Маргарет обречённо вздохнула. — Ладно, с Диконом я сама поговорю. По-моему, его не пропажа камня волнует, а то, что он может угодить не в те руки. Что касается мамаши Крэддок, то мы не знаем, искали у неё именно Принца, или дело просто в совпадении. Ты пока придержи рубин, он только путает всю картину.

И она рассказала Робину, до чего они додумались во время разговора в саду.

— Вот Агата говорит, что главное — это Чёрный Принц. А мне кажется, что главное — это люди. У старых грехов длинные тени, как говорят. Рубин был в далёких далях, когда Болейн стала ведьмой, а именно в этом — начало всего происходящего. А может быть — просто очередное звено в цепи событий, которая тянется с давних времён. Кстати, Кот, а как понимать твои слова, что ты "услышал" моё желание о том, чтобы рубин исчез из этой истории на время? Ты что, слышишь все мои мысли?

Робин слегка покраснел. — Когда на тебе мой брелок, то слышу. Да и вообще... слышу. Если слушаю. Направленные мысли, ясные.

— А я иногда слышу твои, как тогда, когда мы покончили с тем ненормальным лордом, помнишь? — Маргарет не слишком смутило, что её мысли становятся достоянием такого импульсивного создания, как Кот. Не такие уж сокровенные соображения и рассуждения крутятся у неё в голове в последнее время. — И у меня есть один план, в котором возможность разговаривать мысленно может пригодиться. Хотя это, конечно, не главное.

Робин снова покачал кольцо с Черным Принцем на цепочке, тяжело вздохнул, и надев цепочку на шею, спрятал рубин под рубашку. — Ладно, рассказывай свой план.

И Маргарет рассказала.

— А ведь была такая милая, скромная, пугливая девица, — пожаловался Кот неизвестно кому, выслушав её предложение. — В обмороки падала. Когда ты последний раз падала в обморок, Марго?

Маргарет показалось, что она уловила, как мигнул рубин под тонкой рубашкой Робина. Она раздражённо передёрнула плечами. Ситуация, все-таки, была для неё довольно напряжённой, а этот тип шутки шутит.

— Мой ответ ты знаешь, — продолжил Кот. — Но, в любом случае, вот здесь принимать решение самостоятельно мы просто не имеем права. Идём к Дикону.

Он порывисто поднялся, повернулся к Маргарет, заглянул ей в глаза и серьёзно спросил: — Ты уверена? Ты совершенно уверена, что хочешь это сделать?

— В жизни никогда не хотела ничего больше, — ответила она, взяла Робину за руку, и они вместе вышли из комнаты.

Глава 2

— Да как ты смеешь?! Жениться — на ней?! Я не могу считать тебя негодяем, потому что знаю тебя, но никогда не подозревал, что имею дело с идиотом!

И без того бледное лицо Дикона побелело от ярости до совершенно алебастрового оттенка, синие глаза короля метали молнии.

Честно говоря, Маргарет такой реакции не ожидала. В конце концов, если правящая королева взяла её в свою свиту, то она поставила этим девушку на один уровень с остальными придворными дамами. Пусть её имени нет в книге пэров, но она — дочь рыцаря, а вот сам Дикон со всей своей компанией, они-то кто такие? Мало ли кем они были в прежней своей жизни? В этой у них нет решительно никакого статуса, который объяснил бы ярость этого обычно вежливого человека. Она решительно шагнула вперёд, автоматическим жестом упёрла кулаки в бока, и смерила разъярённого короля прищуренным взглядом.

— Сир, позвольте вам напомнить, что я официально ношу титул леди Берли. Покойной леди Берли, правда, но в вашу компанию я этим вписываюсь, по-моему, очень хорошо. Если мистрисс Эртон недостаточно благородна для сэра Кэтсби, то уж леди Берли точно должна подойти!

Дикон посмотрел на неё диким взглядом, и отчаянно помотал головой.

— Всё наоборот, ты всё поняла неправильно! Джон?! — в панике воззвал он к сыну.

— Мммм... А вам совершенно необходимы эти формальности? — невинно спросил тот у Маргарет и Робина, который поднялся с колена и встал рядом со своей предполагаемой невестой. — Мои родители вполне обошлись без "амена".

— Мои тоже! — раздался от двери голос Кэт, которая вошла в комнату вместе с Рэтклиффом. — Но это не значит, что я не хочу христианского обряда для себя. В конце концов, мой папаша был епископом, и он привил мне уважение к матери нашей церкви. В общем, сир, нравится вам это или нет, но мы с Диком присоединяемся к просьбе предыдущей пары, и тоже просим у вас разрешения на брак. То есть, это он просит, мне-то ничьего разрешения не нужно.

Дикон на мгновение спрятал лицо в ладони. Джон, посмотрев на собравшихся, подмигнул им и пожал плечами.

Несколько придя в себя, король обратился к Рэтклиффу:

— Ричард, в твоем случае я могу только порадоваться, что ты выбрал себе такую разумную подругу. Вы, леди Кэтрин, несомненно понимаете, что ваш жених не может обещать вам спокойного будущего?

Посерьёзневшая Кэт медленно кивнула. — Вы наверняка знаете, ваша милость, что и я живу второй жизнью, которую получила лишь по милосердию добрых людей. Я готова встретить то, что будет, и тогда, когда будет нужно.

— Тогда идите, — отпустил их Дикон. — Я ещё поговорю немного с этой парочкой, и потом мы решим, как практически вы сможете осуществить своё благое намерение.

— Сядьте, — махнул он головой Маргарет и Робину. — Во-первых, леди Маргарет, я прошу меня простить, если я оскорбил вас. Я не имел намерения вас унизить. Напротив. Это не ваш статус слишком низок для Робина, а его — для вас. Это, собственно, уже во-вторых. Боже праведный, я не знаю, как ей сказать, — обратился он к Джону. — Надо было сразу.

— Появиться из ниоткуда и брякнуть "здравствуй, внучка!", например — влез в разговор Кот, которому надоело молчать и изображать раскаяние.

— А ты вообще молчи! — снова повысил голос Дикон. — Ладно, она не знала, но ты-то знал.

— Знал, не знал, — рассеянно пробормотал Кот. — У тебя, Дикон, нет царства, из которого она унаследовала бы половину, и вообще полцарства впридачу к принцессе герои получают только в сказках. Так что в корыстности ты меня заподозрить не можешь. Что касается другого, то разве не был простым смертным старый Риверс? И ничего, прожил со своей Жакеттой всю жизнь.

— Внучка, значит, — протянула Маргарет. — Не зря я не любила сказок о похищенных принцессах. Я ещё спрошу тебя, Джон Кем, когда именно ты меня, так сказать, "нашёл". Но потом спрошу, без свидетелей.

На самом деле, она не испытывала и доли того спокойствия, которое демонстрировала присутствующим. Больше всего ей действительно хотелось хлопнуться в обморок, и пусть остальные сами разбираются с проблемами королевства и родственных связей. Но ситуацию надо было как-то дотягивать до конца.

— Честно говоря, это я предложила, чтобы Робин на мне женился, — сообщила она Дикону и Джону с несколько наигранным оживлением. — Это мне Джейн Паркер идею подала. Сначала-то я просто хотела получить аннулирование брака с Берли, но мне же надо побыть некоторое время при дворе, чтобы добраться до тайн Болейнов и устроить Джону и его компании встречу с королевой. Прятаться, как показали события, довольно опасно и чревато неудобствами. Одной во дворце мне тоже пришлось бы трудно. А вот если леди Берли окажется живой, и вернётся ко двору с новым супругом, который героически спас её из горящего дома или ещё откуда-нибудь, то всё будет очень уместно. Причём, вдове ни у кого не надо спрашивать разрешения на брак.

— О, Господи, — с надрывом вздохнул Дикон. — Почему мне кажется, что в моё время леди не делали предложения мужчинам? Верно, Джон?

— Нет, сир, — улыбнулся тот в ответ. — Моя матушка, например, сделала.

— Ну вот уж неправда! — возмутился король.

— Правда, правда, она сама мне рассказывала. Просто она сделала это так, что вы были уверены, что предложение исходит от вас, а не от неё. Но её этим приёмам учили всю жизнь, тогда как моей дочери позволили расти, как придорожной траве.

Маргарет не очень понравились металлические нотки, прозвучавшие в последней фразе. Как-то незаметно прошли те дни, когда ей хотелось, чтобы её защищали. Да и верила ли она теперь в защитников? Слишком многое случилось в её жизни за последнее время. Многое, совсем не похожее на рыцарские романы. Если Джон хочет, чтобы она ему доверяла, ему придётся это доверие заслужить.

* * *

— Я? Я должен провести обряды? — в голосе Ричарда звучали панические нотки. — Сир, если один проведённый мною обряд вызвал вас непонятно откуда... Вместе вот с ними... Что же будет, если я объявлю супругами пары, одну из которых составляет потустороннее существо с вполне реальной, хвала Спасителю, дамой, а вторую — потустороннее создание с вовсе непонятно кем? Прости меня, Марджери, не в обиду будь сказано.

— Посмотрим, что будет, — отмахнулся Дикон. — Меня больше занимает вопрос о том, что нам будет нужно сделать запись в церковной книге, потому что обе дамы настаивают на соблюдении всех формальностей. Но туда не может быть записан сэр Ричард Рэтклифф из Дервентуотера. А уж имя сэра Робина Кэтсби из Эшби сен Легер... Да вас же собственная родня самозванцами объявят!

— Точно! — стукнул себя по лбу Крыс. — А родичей у меня хоть пруд пруди. Правда, сейчас они стали Рэдклиффами.

— О да, имя сэра Робина при клане Кэтсби и впрямь лучше не поминать, — фыркнул Кот. — В прошлый раз ты им состояние выложил...

— Что было, то прошло, — перебил Кота Дикон. — Нам нужно что-то придумать, причём это "что-то" должно выдержать любую проверку. А проверка обязательно будет в случае Марго. Да и брак леди Кэтрин может вызвать интерес её родни. Вы ведь давали обет, леди Кэтрин. Без освобождения от обета, которое может дать только епископ, ваш брак может быть признан впоследствии недействительным в любой момент.

— Я не то что от епископа, а от кардинала это освобождение тебе добуду, — твёрдо пообещала Маргарет приунывшей Кэт. — Его преосвященство Волси задолжал мне несколько объяснений, и я не думаю, что в конце нашей беседы он откажет в такой любезности, как освобождение моей подруги от монашеского обета. А теперь думайте, как в кратчайший срок раздобыть для Робина титул. Мне-то все равно, есть у него титул или нет, но леди Берли не может выйти замуж ниже своего сословия и остаться после этого при дворе.

— Агата? — подал голос Ричард.

Молча, но с интересом наблюдавшая за происходящим женщина задумчиво кивнула.

— Как воевода Трансильвании, я могу посвятить в рыцари любого, кого сочту нужным, — признала она. — Чего-чего, а свободных замков и титулов у нас после Мохача хватает. И в воинских доблестях этих джентльменов у меня сомнений нет. Но я вижу некую проблему в этом плане.

Крыс и Дикон одновременно поняли, что она имеет в виду, и многозначительно переглянулись.

— Но ведь у Крыса и Кота нет ни клочка земли в Англии, — выпалила Маргарет. — Если ты дашь им рыцарство и лордства в Трансильвании, они автоматически станут подданными королевы Венгрии! А там, как я понимаю, ситуация ещё та. Как будто нам дома проблем не хватает!

— Мы принадлежим Англии! — громыхнул Рэтклифф. Дикон согласно кивнул головой.

— Какой именно Англии? — повысила голос Агата. — Вы, сир, знаете, о чем я говорю. Англии вашего брата, какой он её видел — частью христианского братства? Англии террора, который установил этот выскочка Тюдор? Или замкнутой на своём острове Англии, которую будут раздирать баронские войны? В ситуации, когда король подчинён колдовским силам, и ведьма вот-вот станет королевой?

— Что касается христианского братства, то мой брат каждый год тратил две тысячи фунтов на то, чтобы присматривать за своими "братьями", — отмахнулся Дикон. — Из тех самых денег, которые ему платил один из этих "братьев", заметьте. Не считайте нас, островитян, идиотами. И не было бы никаких баронских войн и террора, если бы мне было дано жизни хоть лет на пять больше. Молитесь вашему Дракону, чтобы я прямо сейчас не стал разбираться, почему мне не были даны эти годы.

Агата слегка отшатнулась под яростным взглядом потемневших от гнева глаз короля и невольно прикрыла рукой браслет в форме дракона.

— Слуга Дракона... — пробормотала Маргарет себе под нос, но в наступившей тишине её услышали все.

— Именно, — подтвердил Дикон. — И я предлагаю вам сделку, леди Агата. Вы производите моих друзей в рыцари и даёте им лордства, но от имени ордена, а не короны Венгрии. А я не буду задавать неудобные вопросы, почему мои лорды не пошевелились, когда им надо было атаковать Тюдора. Потому что ответ мы знаем, леди-воевода, не так ли?

— Это не ко мне, — глухо ответила Агата. — Скорее, к Ричарду. Хотя нас-то тогда ещё и на свете не было.

— Вы принадлежите к ордену Дракону, оба. Значит, разделяете ответственность, — холодно парировал Дикон. — Впрочем, если сэр Ричард старше вас по орденской иерархии, то вам же проще. Вы посвящаете Кэтсби и Рэтклиффа в рыцари, даёте им лордства, а Ричард принимает их присягу на верность ордену. В качестве рядовых рыцарей.

— Подождите, подождите, — заволновался Рэтклифф. — Что еще за орден Дракона? Я не собираюсь присягать на верность чему-то, о чем понятия не имею.

— Я тебе потом расскажу, — дёрнул его за рукав Кот. — Великолепная идея, по-моему.

— Будь по-вашему, — со вздохом согласилась Агата. — Все равно мы все завязли в деле, из которого вряд ли выберемся живыми. Так что готовьтесь, милорды, к церемонии. Я проведу её завтра на рассвете. Ричард?

Ричард напряжённо о чем-то соображал, и, казалось, вопроса не слышал. Наступившая тишина заставила его поднять глаза.

— Согласен, — твёрдо ответил он. — Я готов принять присягу. Если будет на то Божья воля, мы ещё вернёмся к тому, для чего орден был создан. И тогда нам понадобится каждый умелый меч.

— Ну вот и славно, — просиял Джон.

Маргарет, Кэт, Крыс и Кот вышли на улицу, прогретую послеполуденным солнцем.

— Так что за орден-то? — напомнил Крыс.

— Очень старый, — ответил Робин. — Когда-то его создали принцы Европы для борьбы с неверными, когда нас выкинули из Святой земли. Правда, по большей части этот орден плескался в заводи европейской политики, как в деле с Диконом. Но с неверными им тоже пришлось повоевать, не спорю. И ещё придётся.

— А что было в деле с Диконом? — с любопытством спросила Маргарет.

— Подыграли королю Франции, которого совсем не устраивал Дикон на троне Англии. Не забыл, скотина, той истории с французскими деньгами. Дикон ведь единственным был, кто оттолкнул руку, полную французского золота. Представляешь, единственным из всех сэров и пэров весёлой Англии! Видно, не отказались они от золота и перед высадкой Скряги. А вообще, не зря они все так Дикона боялись, ведь он их таки обошёл! — расхохотался Робин.

— Как это? — не понял Крыс.

— Да очень просто и изящно, как в танце. Вы помните, что сказал Джон в тот вечер, когда пропал рубин? Что он нашёл своих детей. Не только дочь, но и сына. Вы понимаете, кому на самом деле мы завтра присягнём? Марго, дорогая, закрой рот, негоже леди выглядеть деревенской простушкой перед палаткой фокусника на ярмарке!

* * *

— И как тебе понравилось получить одним махом деда, отца и брата, да ещё самых наиблагороднейших кровей, моя божественная?

Робин лежал на животе, болтая в воздухе ногами в высоких сапогах, и грыз травинку. Маргарет расположилась рядом, аккуратно разгладив платье, и бездумно наблюдала, как прачки полоскали белье в реке и раскладывали его на лугу.

— Знаешь, никак, — пожала она плечами. — Боюсь, что я уже переросла возраст, в котором воспитывается клановая привязанность. Дед, отец, брат... Для меня пока что это просто слова. Дикон мне нравится, и Джон, и Ричард. Как люди, понимаешь? Хоть я их толком и не знаю, конечно. Даже Агату я чувствую — своей, что ли. Со всеми её странностями. То же самое с Кэт, с её Рэтклиффом. Ближе, чем с вами, я ни с кем в жизни не сходилась. Всегда была сама по себе. И мне действительно безразличны титулы и родословные. Я не чувствую себя ниже королевы или выше её рабыни Каталины, если ты меня понимаешь.

— Понимаю. Лучше, чем ты думаешь. — Кот прищурил глаза и сорвал следующую травинку. — А как насчет Владычицы Вод?

— Тоже никак. Как будто сказку выслушала. Не верю я в эту историю, честно говоря. Что-то в этом роде возможно, но не то и не так. С другой стороны, очевидное я отрицать не могу, как бы мне этого ни хотелось. Да что ты меня допрашиваешь?! — наконец разозлилась Маргарет. — И, кстати, имей в виду, что я не разрешу этой ненормальной Агате прикасаться к твоей шее мечом. Кто её знает, не перевернёт ли она тупую сторону на острую, да с размахом.

Робин поморщился, машинально потёр свою шею, и девушка прикусила язык. Учитывая, что в конце предыдущей жизни её жениха обезглавили, шутка получилась грубой.

— Если хочешь, она может меня просто обнять, — прервал неловкую паузу Кот. — Или огреть кулаком по спине.

— Нет уж, — благодарно ухмыльнулась Маргарет, — обнимать тебя я даже ритуально никому не позволю, а своим кулаком она вполне способна ребра проломить. Ладно, пусть уж все будет по правилам. Ричард ведь сказал, что ваши мечи их ордену ещё пригодятся, так что церемонию посвящения вы, очевидно, все-таки переживёте. И станут Кот и Крыс трансильванскими лордами, подумать только... Кстати, почему это твоё имя нельзя произносить в присутствии других Кэтсби?

— Когда-нибудь моя божественная супруга засядет, наконец, за родословные английских сэров и пэров, как и подобает благородной леди. Я бы сказал, очень скоро засядет, — лукаво ответил Кот. — Тогда миледи сама все поймёт.

— Кровь Христова, — простонала Маргарет, — я же усну над первым же свитком!

— Вот уж нет! — рассмеялся Кот. — Просто их читать надо уметь. Вот Ризли, например. Знаешь, что он сделал в первую очередь, дорвавшись до своей должности главного чиновника геральдической палаты? Собрал у себя художников, и за пару десятков лет нарисовал доволько много страшно интересных родословных через геральдические бризуры, кучу великолепных гербов, и массу красочных геральдических знаков. Правда, тогда он звался Риз. Он и себя переделал — из просто Риза в сэра Ризли, а заодно произвёл в рыцари несколько поколений своих предков!

— Ты хочешь сказать, что многие нынешние сэры — вовсе не сэры? — оживилась Маргарет.

— Угу, — фыркнул Робин. — Опять же, именно сэр Томас Ризли инспектирует гербы и знаки, так что попасться нет никакого риска. Его, кстати, ещё Скряга нанял. Так что сама понимаешь, с чего это вдруг Тюдоры внезапно обросли лояльной им аристократией.

— Действительно, интересно, — признала Маргарет. — Слышала, что Нэн Болейн очень свободно обращается со своими знаками, но никогда не вникала. Мне как-то все равно. Принцессы из неё в любом случае даже чудом не сделать. Как и из меня, впрочем. А как отличить фальшивую родословную от настоящей?

— По-настоящему хорошую фальшивую родословную от настоящей отличит только мастер палаты геральдики. Если захочет. Но ищущий всегда найдёт главное: связи, о которых все посторонние уже и думать забыли. Но они есть, и они действуют.

— Как у Ловелла и Стэнли? — вдруг бросила Маргарет.

— Все может быть, — неохотно признал Кот. — Хочешь проверить?

— Не сейчас. Пусть это будет моим первым заданием по родословным сэров и пэров, — улыбнулась она. И сделала для себя мысленную заметку посмотреть родословную Кэтсби. Что-то они не договаривали, Дикон и Робин, а Маргарет начала в последнее время чувствовать прелесть в разнюхивании чужих секретов. В данном случае, даже не совсем чужих.

Они просидели у реки до самого захода солнца, радуясь выпавшим им нескольким свободным часам, разговаривая о том и о сем, дурачась и строя планы на будущее, которые сулили окружающим много незабываемых моментов.

Глава 3

Апартаменты кардинала Волси на Йорк Плэйс стали еще великолепнее с тех пор, как Маргарет в последний раз была здесь у своего опекуна. Вернее, в первый и последний. Кардинал вызвал ее тогда из Ипсвича, коротко оповестил о том, что на следующий день она начинает службу в штате королевы, и отправил под присмотр домоправительницы, которая девушку экипировала новой одеждой и проинструктировала о том, как та должна держаться при дворе. Инструкции можно было свести к одной фразе: делай как все, остальному жизнь научит.

Кабинет опекуна остался там, где и был. За прошедшие полтора месяца Маргарет не раз мечтала о том, как она смело откроет дверь, гордо войдёт и призовёт кардинала к ответу. Теперь, держась за ручку этой двери, она невольно усмехнулась несерьёзности своих мечтаний. Милорд Волси задолжал ей многие объяснения, но объясняться он будет только в том случае, если она докажет ему, что достойна объяснений. На эмоциях с ним далеко не уедешь. Она подняла руку, осторожно постучала, открыла дверь и шагнула вперёд.

— Марджери, дитя мое! Рад видеть, заходи. Правда, я ожидал тебя несколько раньше. Все-таки, ты стала совершеннолетней, это надо отметить. Как и твоё возвращение в ряды живых.

Волси сидел в массивном кресле перед столом, буквально заваленном книгами и свитками. Оторвавшись от работы, он устроился поудобнее, и сосредоточил всё своё внимание на посетительнице.

— Рад, что ты выбралась из Бликингхолла.

— Вашими молитвами, милорд, — Маргарет позволила себе самую капельку сарказма. — Это была долгая дорога.

Волси кивнул, протянул руку к золотому колокольчику, стоящему на краю стола, и коротко позвонил. Почти немедленно из небольшой двери, находящейся за креслом кардинала, в кабинет вошёл юноша лет девятнадцати, с хорошей выправкой и умными, несколько дерзкими глазами.

— Эдвард, принесите нам что-нибудь подходящее для случая, и отправляйтесь спать.

Молодой человек с любопытством посмотрел на Маргарет, коротко поклонился и вышел.

— Эдвард Стэнли, мой нынешний подопечный, — пояснил Волси. — Внук того самого сэра Томаса Стэнли. Очень многообещающий молодой человек.

— Стэнли? В вашем доме? — от удивления Маргарет даже привстала с кресла.

— Ну что тебя так удивляет, дорогая? Ах, понимаю... Эдвард — несовершеннолетний наследник, и я просто получил права опекунства, со всеми вытекающими из этого привилегиями. Спасибо Его Величеству.

Они помолчали, пока вернувшийся Стэнли разливал вино по бокалам из венецианского стекла. Когда юноша вышел, кардинал продолжил:

— Я готов ответить на твои вопросы в качестве подарка к совершеннолетию. Если смогу. Предполагаю, что ты уже кое-что знаешь для того, чтобы эти вопросы задать.

— Один вопрос, если позволите. Почему, милорд?

— Почему что, Марджери? — в глазах Волси промелькнула насмешка. — Почему я взял тебя на воспитание, или почему я приблизил тебя к королю, или почему я прервал ваши отношения?

— Допустим, последнее, — неторопливо ответила Маргарет, пригубив вино. — Это может объяснить оба предыдущих, не так ли?

— Пожалуй, пожалуй... Видишь ли, ты сама виновата в случившемся. Я расчистил тебе кратчайший путь к короне соправительницы. Ты могла бы объединить самые уникальные черты трёх великих линий. Оставалось сделать совсем небольшое усилие. А ты чем занималась?

— Ничем, — с некоторым удивлением пожала плечами Маргарет. — Мне и в голову не приходило, что я должна чем-то заниматься.

— Вот именно, — кивнул кардинал. — Ты просто оставалась там, куда я тебя продвинул, не задумываясь вообще не о чем, и проводила дни в библиотеке. Поэтому, когда ко мне пришла леди Рочфорд, я нашёл её план вполне удачным. И, смею надеяться, не ошибся.

— А мне кажется, что леди Джейн — просто ненормальная, — не согласилась Маргарет. Потом вспомнила уверенный взгляд широко расставленных серых глаз, и снова пожала плечами. План Джейн Паркер был ничуть не безумнее, чем план Анны Болейн, который был близок к осуществлению. — Но я-то здесь при чём?

— Я похож на благодетеля, Марджери? — спросил кардинал. — Не похож, знаю. И все-таки, мне не чуждо чувство ответственности. Признаю, что у меня были на тебя большие планы. Я был уверен, что стоит тебя немножко подтолкнуть, и ты поймёшь, ты сумеешь! В тебе течёт кровь Плантагенетов и Жакетты Люксембургской, а таких предприимчивых семейств поискать надо. Ты могла бы убедить Гарри, что будешь лучшей женой, лучшей королевой, чем его Арагонка. К тому же, твои бабка и прабабка не имели никаких проблем с продолжением рода. Будь ты немного честолюбивее, ты могла бы получить короля, корону...

— ... и полцарства в придачу, — усмехнулась Маргарет, вспомнив препирательства Робина и Дикона.

— А почему бы и нет? Даже все царство! Но ты не делала решительно ничего. Шли месяцы, годы, и ничего не происходило. А потом появился новый игрок. Признаюсь тебе, дорогая, я до колик боюсь леди Анну. Я сердечно рад любому союзнику, готовому убрать эту чертовку с её семейством подальше. Но союзников лучше, чем Джейн Паркер и ей подобные, у меня нет! Мне самому отступать некуда, вот я и вывел из-под удара хотя бы тебя. Все-таки, я ещё отвечал за тебя формально. Благо, обстоятельства сошлись самым благоприятным для этого хода образом. Считай, что мой поступок был бескорыстен, даже если он не был совсем уж невинен.

— В самом деле, милорд? — Маргарет выразительно посмотрела на унизанные кольцами пальцы своего опекуна, среди которых нашлось одно в форме свернувшегося кольцом дракона. — Впрочем, неважно. Ответьте мне ещё на один вопрос: что случилось с моей матерью?

— Я не знаю, — сокрушённо покачал головой Волси. — В год её смерти я только приступил к службе при короле. Приказ отправиться на остров Вайт я получил от самой королевы-матери, Маргареты Регины, как она себя называла. Она просто сказала мне, куда ехать, велела отдать мальчика на воспитание в монастырь, и забрать девочку к себе. Я никогда не видел леди Сесили. Ни живой, ни мёртвой. Единственный, кто знал о её судьбе — леди Маргарет, которую уже не спросишь. След остыл. Во всяком случае, твою мать похоронили в месте, достойном её происхождения, в Кингз Лэнгли.

Маргарет опустила глаза и глубоко вздохнула. Он не знал... Он ничего не знал о Бриджит и всей этой странной истории с предсказанием, которую рассказали Кэт и Джон. Не знал, что Сесили не была её матерью. Он не знал, что Сесили не была похоронена в Кингз Лэнгли. Или знал. Имея дело с Волси, никогда нельзя быть уверенной в том, когда именно он говорит чуть больше, чем полуправду.

— Не расстраивайся, дорогая, — прервал её размышления Волси. — Женщины из гнезда Вудвиллов-Плантагенетов всегда отличались редким упрямством и целеустремлённостью. Ещё неизвестно, как бы сложилась твоя жизнь, если бы Сесили прожила дольше.

— Какими они были? — спросила Маргарет, поднимая глаза на кардинала.

— О старшей ты, думаю, и так все знаешь — от Гарри. Сильная женщина. Но и мудрая. Мало кто понимал, до какой степени она управляет королевством и свои мужем. Кто бы мог подумать, что она умрёт так нелепо... Впрочем, она-то считала, что выполняет свой долг.

— Разве это не так, милорд?

— А ты сама подумай, Марджери. Она оставила сына в самом уязвимом возрасте. Её муж чуть не умер, потеряв сначала старшего сына, а потом и жену. Он же полгода был между жизнью и смертью, недоступный ни для кого, кроме врачей. Если бы не леди Ричмонд... Династия погибла бы. Это она правила тогда королевством, и правила хорошо. Я всегда преклонялся перед Маргаретой Региной, между прочим. По-моему, единственная женщина, которая использовала мужчину из рода Стэнли в своих интересах, а не была использована им. А это, поверь, о многом говорит. Не зря её прозвали Старой Ведьмой, хотя ведьмой она, конечно, не была.

— А остальные принцессы?

— Истинные Невиллы, я бы сказал. Крупные, красивые, гордые, набожные, увлекающиеся. Гарри тоже вылитый Невилл, так что можешь себе представить. Впрочем, о младшей, Бриджит, ничего сказать не могу. Я её пытался разыскать, но из Дарфурского аббатства она исчезла ещё раньше, и следы затерялись. Анна была замужем за герцогом Норфолком, и в большом фаворе при дворе.

— За нынешним герцогом Норфолком? В самом деле?

— Ты меня расстраиваешь, Марджери, — с упреком посмотрел на нее кардинал. — Ну как можно было прожить почти два года при дворе, и решительно ничего не знать о людях, которые тебя окружали?

— Они были мне неинтересны, милорд. Но я обещаю вам, что немедленно возьмусь за родословные, — покаялась Маргарет.

— Надеюсь. Но, на твоём месте, я бы и на людей смотрел, а не только в свитки. Наверное, только раздел геральдики и остался не прочитанным тобой в королевской библиотеке.

— Более или менее, — согласилась девушка. На самом деле, просмотренным, но не прочитанным остался ещё и раздел рыцарских романов. Составив себе представление о действующих персонажах ровно настолько, насколько это было необходимо для поддержания вразумительного разговора с Гарри, Маргарет мысленно осудила для себя весь жанр. Приключения в романах были однообразны, герои, если верить описаниям, удивительно походили друг на друга, отличались полным отсутствие здравого смысла, и не были похожи на живых людей. А в Изольдах, златовласых, белокурых и белоруких, она запуталась сразу и безвозвратно. Была это одна и та же Изольда или разные Изольды? И вообще, кому нужны романы, у героев которых нет другой цели, как героически и бессмысленно умереть? Единственным исключением был старинный роман сестёр-монахинь о Христе-рыцаре. Там хотя бы можно было изумляться необузданному, если не сказать разнузданному, воображению непорочных дев.

— И чего ты достигла, сидя над книгами? Прими мой совет, и больше гляди по сторонам. И не забывай почаще оглядываться. Впрочем, вернёмся к остальным твоим тёткам. Катрин, между прочим, умерла только в прошлом году. Ты наверняка знаешь её сына, маркиза Экзетера. Твой кузен, заметь.

Маргарет поморщилась, и Волси, заметивший это, тонко улыбнулся:

— Согласен, это не то родство, которым можно гордиться. Сэр Генри унаследовал вашу фамильную черту, стремление к власти. И к ней он даже по трупам пойдёт, в буквальном смысле слова. Но нет в нем чего-то такого, что придало бы его амбициям хотя бы налёт благородства.

— Кажется, знаменитые способности моей бабки и прабабки к продолжению рода не передались следующему поколению, — заметила Маргарет. — Все, что я получила — это единственного сомнительного кузена. Так что ещё не факт, что я, став королевой, могла бы осчастливить своего супруга кучей ребятишек с уникальными качествами. Хотя, о чем мы вообще говорим... От сплетения вместе двух незаконных линий, новая не станет законнее.

— Ах, законность или незаконность рождения — это такие мелочи, — фыркнул Волси. — Кровь, вот что имеет значение. Кровь, дерзость, устремлённость. Леди Ричмонд это понимала. Но ты права в том, что нет смысла говорить об упущенных возможностях. Поговорим о реальном будущем. Что ты собираешься делать?

— Выйти замуж, милорд, и вернуться в штат королевы — потупилась Маргарет.

За её словами последовало неодобрительное молчание кардинала. Через некоторое время он пробормотал себе под нос что-то неразборчивое, подозрительно напоминающее ругательство, и преувеличенно тяжело вздохнул.

— Как воспитанница, ты не делаешь мне чести, Марджери. Штат королевы будет расформирован в недалёком будущем, а мой секретарь видел тебя в Саутварке, в совершенно неподходящей компании. Я почти ожидаю услышать, что ты выходишь замуж за одного из этих итальянских комедиантов, и вернёшься в штат королевы в должности певички в труппе, с которой возится сэр Вайатт.

— Нет, милорд. Я выхожу замуж за одного из сослуживцев моего брата. Он рыцарь, и у него есть лордство. Правда, не в Англии.

— Хвала Господу милосердному! Я рад, что ты не совсем безнадёжна, и рад, что так искусно свёл тебя с твоим братом. Изящный ход, хотя я сам его и задумал, а кичиться своими достоинствами — грех. Если бы вы ещё и уехали сразу, а не болтались во дворце, было бы даже лучше. Для всех. Гарри вряд ли отнесётся сердечно к твоему воскрешению с последующим замужеством, а мне не хотелось бы, чтобы ты овдовела вторично. Тем более, что я вряд ли смогу как-то тебе помочь, если случится худшее. Ладно, что будет, то и будет. Что я могу подарить тебе на свадьбу? В пределах разумного, конечно.

— Я думаю, что вам доставит удовольствие подарить мне то, о чем я попрошу, — улыбнулась Маргарет. — Вы же знаете детей мужа леди Ричмонд? Детей лорда Стэнли? Я подружилась с внучкой сэра Томаса, с дочерью его сына-епископа. У леди Кэтрин была очень тяжёлая судьба, но Господь послал ей человека, который сможет помочь бедняжке. Беда в том, что леди Кэтрин была монахиней и даже аббатисой. Если вы знаете о злоключениях несчастной, то понимаете, что к прошлому для неё возврата нет. Освободите её от клятвы, и она получит шанс.

— Собираешь подранков, Марджери? — иронично прищурился Волси. — Не слишком ли рано для благотворительности? Впрочем, я ценю такую иронию судьбы. Мой воспитанник, конечно, ещё очень молод, но уже переполнен чувством семейного величия. И он чрезвычайно богат, а я не люблю людей, которые богаче, чем я, даже если до его совершеннолетия этими богатствами пользуюсь я сам. А его сестрица замужем за этим несносным виконтом Фитцволтером, Робертом Рэдклиффом, который так и лезет в фавор к королю. Вот он будет совсем не рад видеть кузину жены, прибывшую в Лондон в повозке комедиантов. Решено! Мастер Томас!!! — и кардинал энергично тряхнул несколько раз колокольчиком.

Человек, который вошёл в кабинет кардинала, был действительно тем самым, которого Маргарет видела в Саутварке. Крепкий, подтянутый, с пристальным взглядом серых глаз, секретарь кардинала производил впечатление человека решительного и не слишком разборчивого в средствах. Было в этих глазах что-то леденящее. Маргарет вспомнила то, что ей пришлось увидеть в лавчонке скупщицы драгоценностей, и невольно содрогнулась.

— Мастер Томас Кромвель, мой секретарь. Ты уже встречала его, Марджери, не так ли?

— Мастер Томас... — девушка вежливо наклонила голову.

— Миледи... — в низком поклоне Кромвеля никто не смог бы прочесть ни единой фальшивой ноты. Идеальный секретарь, быстрый, уважительный, умелый, опытный.

— Я хочу, чтобы вы нашли все документы, касающиеся дочери епископа Джорджа Стэнли, Томас. Жуткая, неприятная история, связанная с земельными распрями. Ей пришлось худо. Найдите основания освободить даму от ее монашеского обета, и принесите составленное решение мне на подпись завтра утром. А потом отвезите его... Куда, Марджери?

— На постоялый двор "Белый лев", господин секретарь. Я буду ждать вас к полудню. Вы успеете выспаться.

— Я редко сплю, когда работаю, миледи, — на бледных губах Кромвеля мелькнула тень улыбки.

* * *

Выйдя из дома своего бывшего опекуна, Маргарет не сделал ни одного жеста, чтобы подозвать к себе Кота и Крыса, которые были неподалёку. Из-за угла ворот светились две пары глаз, и она невольно ухмыльнулась, представив себе, что бы подумал случайный прохожий, увидев кота и крысу, мирно трусящих бок о бок. Завернув за угол ворот, она слилась с тенью и стала ждать.

Не прошло и пяти минут, как мимо неё быстрым шагом прошёл Кромвель. Дойдя до конца стены, огораживающей Йорк Плейс, он остановился и негромко свистнул. Кто-то ответил ему, и через некоторое время к секретарю кардинала присоединился подозрительного вида мужчина. Кислый перегар дешёвого вина заставил Маргарет поморщиться.

— Куда она подевалась, Крэддок?

— Здесь не проходила, с другой стороны тоже, — ответил собеседник Кромвеля хриплым, пропитым голосом обитателя трущоб.

— Ну не по воздуху же она улетела! — раздражённо бросил секретарь. — Прах тебя побери, ты, старый пропойца, упустил её так же, как прозевал "луковицу"!*

Теперь и Кромвель говорил так, словно родился и вырос на одной из зловонных улочек Саутварка.

— Не проходила она здесь, говорю! — огрызнулся Крэддок. — А что до луковицы, то за ней мой человек следил, мне самому повсюду не успеть. Откуда мне было знать, что Билли из "Трёх Бочек" попадёт прямиком на танцы к шерифу*? Ты, господин хороший, на меня не рычи. Мне терять нечего, а вот тебе придётся туго, если кто узнает, что моё законное одеяло ты спеленал*. Я-то могу отделаться упражнениями на свежем воздухе* да лечебные кольца* надеть, а вот тебе точно придётся звякнуть на дружеской беседе*.

— Вот что, Крэддок, — тихо и угрожающе ответил Кромвель. — Мне кларет пролить — что канат натянуть*. Ты это помни. Помни и то, что если нам и суждено встретиться в день кривых шей*, то под утренней росой* стоять будешь ты, а приговор выносить буду я. Сам дьявол тебе не поможет, если я замечу раздвоенное копыто*. Помни это. Чтобы был завтра в "Белом Льве", посмотришь со стороны.

— Пойло там крещеное*, — буркнул заметно струхнувший Крэддок.

— Переживёшь, — бросил Кромвель, развернулся на каблуках и ушёл. Крэддок пождал, пока стихли его шаги, и выразительно сплюнул вслед. — Чёрный ящик — он и есть чёрный ящик*. — Оставив, таким образом, за собой последнее слово хотя бы в собственных глазах, ушёл и он.

(Прим.

Луковица — перстень, печатка.

Попасть на танцы к шерифу — быть арестованным.

Упражнения на свежем воздухе — порка кнутом.

Звякнуть — умереть.

Дружеская беседа — виселица.

Носить лечебные кольца — носить кандалы.

Спеленать — убить.

Кларет — кровь.

Натянуть канат — напиться.

День кривых шей — день казни.

Утренняя роса — виселица.

Законное одеяло — жена

Найти раздвоенное копыто — заметить обман или мошенничество.

Крестить — разбавлять ром, бренди и т.п. водой.

Черный ящик — законник.

(из словарей жаргона английских преступников, виа http://antoin.livejournal.com/831124.html Здесь я объединила выражения разных эпох)

Подождав некоторое время, Маргарет посмела шевельнуться. Хотя она и не поняла дословно, о чем секретарь её бывшего опекуна разговаривал со своим сообщником, общий смысл диалога уловить было можно. Теперь ей, по крайней мере, стало понятно, почему перстень с Черным Принцем остался при Ричарде, если Кромвель и Крэддок были совершенно уверены, что он украден и находится у скупщицы, жены Крэддока. Напрасно Кот винил себя в смерти старухи, это было просто стечение обстоятельств.

— Ну и слава Богу, — беззвучно ответил на её мысли Кот, который, вместе с Крысом, уже стоял рядом с ней.

— Это что за головорез за тобой вышел из дома кардинала? — озадаченно спросил Рэтклифф.

— Секретарь Его Преосвященства, — хохотнула Маргарет. — Который завтра доставит Кэт нужную вам бумагу. Надо, чтобы та служанка скупщицы, Грейс, его опознала. Кстати, Крыс, семейства Стэнли и Рэтклиффов определенно тянет друг к другу. Ты собираешься жениться на Кэт, а другая внучка Томаса Стэнли, ее кузина, замужем за каким-то Робертом Рэдклиффом.

— У старого проходимца получились вполне приличные внучки, очевидно, — улыбнулся Крыс.

— И что тебе даст, если девчонка опознает секретаря Волси, как убийцу её хозяйки? — скривился Кот. — Не воображаешь же ты, что показания замарашки из Саутварка заставят местного констебля арестовать человека, близкого к кардиналу?

— Закон один для всех, — твёрдо ответила Маргарет. — Прошли те времена, когда бароны и их люди могли творить, что хотели. Я совершенно не хочу переходить дорогу кардиналу, но в его интересах избавиться от подчинённого, который компрометирует его своими действиями.

— Ну-ну, — недоверчиво хмыкнул Робин.

— А что, если мы проследим за этим Крэддоком, — предложил Рэтклифф, предупреждая готовый разгореться спор. — Вот от этого проходимца мы могли бы избавить честных горожан Лондона.

— Одного уберём, другой займёт его место, — махнул рукой Кот. — Впрочем, почему бы и нет, если вы этого хотите.

Далеко идти им не пришлось. Отправившись в ту сторону, в которую удалился Крэддок, они вскоре услышали короткий вскрик, какую-то возню, и топот убегающего человека. Прибавив шагу, они вскоре вышли на пустынную дорожку, петляющую между деревьями, и увидели на обочине две неподвижные фигуры.

— Опоздали, — вздохнул Рэтклифф, но в тот же момент один из лежащих слегка пошевелился и застонал.

— Вы не должны иметь дело со стражей, — прошептала Маргарет своим спутникам. — Пока не должны. Догоните Крэддока, проследите, куда он пошёл. А я буду объясняться с дозором.

Она набрала в лёгкие побольше воздуха и пронзительно закричала:

— На помощь, на помощь! Убийство! На помощь!

Робин картинно поморщился, приложив ладони к ушам, махнул ей рукой, и они с Рэтклиффом быстро пошли прочь.

— Ещё одна твоя божественная особенность, Марго, — донеслась до неё мысль Кота. — У тебя может быть ОЧЕНЬ громкий голос, когда тебе это нужно.

Патруль появился довольно быстро. Маргарет, проливая потоки слез, рассказала им о том, как шла, шла себе от... одного знакомого, и наткнулась на два трупа.

— Ты, девица, совсем без ума, если по ночам одна бродишь, — неодобрительно покачал головой старший стражник. — Труп, между прочим, только один. Второго проткнули раз восемь, но он ещё жив. Сэмкин, что там?

— Умер и этот, — ответил второй стражник и перекрестился, вставая с колен. Успел кое-что сказать. Напал на них привратник, которого его хозяин недавно нанял. Крид, или Крэд, не разобрал я. Хозяин — вон тот, рядом лежит. Симсон его звали, лавочник. Встречались в Вестминстере с другим торговцем, денег больших с собой не было. Вроде, привратник, если хотел хозяина ограбить, должен был об этом знать, что грабить-то будет нечего. Тёмное дело... Ищи теперь этого Крида или Крэда по всему Лондону.

— Ничего, найдём, — спокойно ответил старший. — Хозяйку поспрашиваем, откуда он, дадим знать вольным охотникам, если гильдия согласится заплатить. Найдём. А теперь проводим девицу... Эй, да где она?!

Маргарет, стоящая в тени на другой стороне дорожки, улыбнулась устроенному ею переполоху, и беззвучно скользнула в глубину перелеска.

Глава 4

Солнце быстро поднималось над горизонтом, но в небольшом садике за домом для гостей на постоялом дворе "Белый Лев" было ещё по-утреннему сумрачно. После ночных приключений Маргарет было немного зябко, да и вообще мысль о посвящении Робина в какой-то неведомый орден с явно зловещей репутацией её нервировала. То, что все присутствующие, кроме неё и Кэт, были одеты в броню и при оружии, добавляло атмосфере тревожности. Маргарет невольно придвинулась поближе к Кэт, и та успокаивающе обняла девушку за плечи.

Джон посмотрел на небо, кивнул своим мыслям и направился к яблоням, у которых стояли Ричард и Агата. Через мгновение первые лучи солнца прорвались через листву, чтобы отразиться на мечах, быстро поднятых стоящими друг против друга Агатой и Джоном. Мечи соприкоснулись высоко в воздухе.

— Пройди, о рыцарь, бесстрашно через врата неведомого, — начал Джон. Робин и Рэтклифф двинулись вперёд, к арке, которую образовали мечами рыцари Ордена Дракона.

— В глубины души своей, прочь от земного, прочь от понятного и привычного, прочь от слепоты духовной и маловерия, — продолжила Агата. Сердце Маргарет дало сбой.

— Ибо сомнение и пытливость за границы одобренных истин ведёт к свободе в неведомой стране внутри тебя, бесстрашию духа и познанию тайны тайн, пришествию Святого Грааля Вечности, — произнёс Джон звучным голосом. Теперь сердце Маргарет колотилось с бешеной скоростью, реальность вокруг поплыла, и ей показалось, что она видит что-то в ослепительном блеске солнца, пылающего на соединённых в воздухе мечах. Она чуть не шагнула поближе, но Дикон, оказавшийся рядом, удержал её на месте, и мираж исчез.

— Мы, Драконы, смеем летать за пределы границ, через все врата, в запретное, неведомое, чудесное. Все пути ведут к свету. Благородство. Братство. Честь. — Теперь Агата и Джон говорили в унисон. Робин и Рэтклифф стояли теперь прямо под соединёнными мечами.

— Там, где Хаос, есть Порядок, где Порядок, там есть Орден, где есть Орден, есть Победа. Веди нас, Дракон! — сказали они вместе. Солнце отразилось от мечей ещё раз, почти ослепив Маргарет нестерпимым блеском. Но она могла бы поклясться, что в воздухе что-то мелькнуло. Как раз над сведёнными мечами.

Когда она снова смогла смотреть и видеть, перед Робином и Рэтклиффом стоял Ричард в парадном облачении, такой, каким Маргарет видела его во дворе церкви противостоящим Болейнам, сложив обе руки на обнажённый меч.

— Клянёшься ли ты, Робин лорд Бьертан, уважать жизнь, оберегать слабых, защищать женщин, стремиться к знаниям и поддерживать мир?

— Клянусь! — Робин опустился на одно колено. Ричард коснулся мечом его головы, шеи, левого и правого плеча, и надел на протянутую руку орденский браслет — такой же, как у Агаты, в виде свернувшегося кольцом дракона. Робин поднялся, и встал рядом с Джоном.

— Клянешься ли ты, Ричард лорд Вискри, уважать жизнь, оберегать слабых, защищать женщин, стремиться к знаниям и поддерживать мир?

— Клянусь! — теперь перед Ричардом стоял Рэтклифф. Он тоже получил браслет, и встал рядом с Агатой.

Теперь и Робин с Рэтклифом обнажили мечи и свели их в воздухе так же, как Джон и Агата.

— Победа! Дракон!

И снова Маргарет показалось, что за аркой из соединённых мечей, прямо за спиной стоящего Ричарда она видит что-то, совсем не выглядящее стеной постоялого двора.

Очарование момента нарушил Робин, с лязгом закинувший меч в ножны. — А теперь-то мне дадут, наконец, поесть? — жалобно спросил он. Все задвигались, заговорили, Кэт бросилась Крысу на шею, совершенно не смущаясь присутствия посторонних. Компания двинулась в дом, и только Маргарет все не могла сдвинуться с места, ухватившись за руку Дикона. Тот тоже выглядел глубоко задумавшимся, и словно не замечал всего, происходящего вокруг.

— Не нравится мне все это, — с тоской в голосе призналась Маргарет. — Драконы, иллюзии, браслеты эти... Куда мы их втравили, сир?

— А? Нет, ничего, не беспокойся, Марго... — успокоил её Дикон. — Орден как орден, не хуже других. Для того чтобы Кота подчинить, нужен ошейник покрепче, чем браслет Дракона. А Крысу с его кодексом чести ошейник и вовсе не нужен, так что он просто не заметит изменений, если они и будут.

— Кстати, Чёрного Принца Кот стянул, — вспомнила Маргарет о своём обещании поговорить с Диконом об экспромте Кэтсби. — Так что он в целости и сохранности.

— И у меня на шее, — рассмеялся король. — Целее будет. Робин раскаялся и сдал добычу. Жаль только, что из-за его выходки пострадал невинный человек, если только скупщицу краденого можно назвать невинным человеком.

— Да нет, — поморщилась Маргарет. — Тут история позатейливее.

И она рассказала Дикону о своём визите к Волси и о странном секретаре кардинала.

— Я согласен с Робом, что никакого толка в опознании этого мастера Томаса не будет, — пожал плечами Дикон, — но попытаться-то можно. Пойдём-ка, предупредим констебля, чтобы он привёл девочку в зал ближе к полудню.

Но никого предупреждать не пришлось. Первым, что они увидели, зайдя в трактир, была именно Грейс, самозабвенно слушающая Кромвеля, который ей что-то оживлённо рассказывал. Тихо подойдя поближе, они услышали конец истории:

— ... и тогда мы просто запели! А когда Его Святейшество послал узнать, кто там поёт за его павильоном, мы сказали, что привезли ему из Англии такие деликатесы, которые у нас едят только короли и принцы, да и то не каждый день. Ну, папа Юлий только что вернулся с охоты, и был, наверное, голоден, так что приняли нас сразу, и конфеты из желе ему так понравились, что мы получили оба разрешения!

— А что это такое, конфеты? — с любопытством спросила Грейс.

— А вот что, — весело ответил девочке мастер Томас, и достал из кармана накидки небольшую коробочку. — Беги, полакомись, — и он легонько подтолкнул Грейс к выходу.

— Он видел самого папу! — очарованно поведала Грейс, проходя мимо Маргарет. Это чудо, по-видимому, вытеснило из головы замарашки все остальные события, кроме, разве что, того, что в её руке находилось лакомство, доступное только королям и принцам, да и то не каждый день.

Кромвель на мгновение опустил голову на крепко сжатый кулак, но почти сразу эффектно развернулся на лавке, оказавшись лицом к Маргарет и Дикону. Одновременно с разворотом он освободился и от накидки, и теперь сидел перед ними в обычной кожаной одежде наёмника, многозначительно опустив руку на кинжал у пояса.

— Мастер Томас... — вежливо поздоровалась Маргарет. — Вы пришли раньше, чем мы договаривались.

— И испортил вам ваш сюрприз, миледи, за что даже не прошу прощения, — подхватил Кромвель. — Это мой мир, барышня, не ваш. Я знал, что нашёлся свидетель. Я узнал об этом ровно через час после того, как вы вытащили девчонку из-за гобелена.

— И купили её. За конфеты! — сварливо заметила девушка.

— Конфеты вмешиваются в планы и более взрослых, более избалованных особ, — со значением ответил мастер Томас. — А эта бедолага их в жизни не пробовала. Зато теперь будет, потому что я заберу её в свой дом. Мою дочь звали Грейс. Она умерла два месяца назад, от потовой лихорадки. Бог взял, Бог дал, и смиренный христианин не должен Его планы игнорировать. Но представьте же меня вашему спутнику, наконец, леди Маргарет.

— Зовите меня мастер Ричи. Человек я деловой, моё время дорогого стоит, так что опустим обычные игры. Я знаю, что это вы прикончили мамашу Крэддок, и знаю, почему, но меня очень интересует, зачем вам-то понадобился Чёрный Принц?

Мужчины обменялись долгими взглядами. Серые, холодные глаза Кромвеля вспыхнули, затем он тонко улыбнулся и слегка пожал плечами.

— Чтобы вернуть его по назначению, разумеется. А вы что подумали?

* * *

Дикон, потянув Маргарет за собой, обошёл стол и уселся на лавку напротив Кромвеля, заставив того снова повернуться лицом к собеседникам.

— По назначению куда, мастер Томас? — доброжелательно спросил король.

— Ну хорошо... Я хотел придержать его, как гарантию. Дела у его преосвященства идут хуже некуда. Леди Анна ненавидит его за то, что он не смог получить для короля развод в Риме. Все остальные ненавидят его за то, что он пытался это сделать. Поскольку его величество делает то, что хочет леди Анна, скоро я останусь без покровителя. А врагов предостаточно и у меня. Идти на дно вместе с милордом кардиналом я не собираюсь, так что мне нужно что-то весомое, чтобы заслужить благоволение тех, кто победит.

— Леди Анны?

— Леди Анны в том числе.

— Какая жалость, что камень пропал, — Дикон скорбно покачал головой и сделал знак трактирной служанки принести на стол еду и питье. — Надеюсь, он не попадёт в плохие руки. Впрочем, я могу помочь вам, мастер Томас.

— В обмен на что, мастер Ричи?

— Вы не спросили, как.

— Не сомневаюсь, что план у вас есть, иначе вы не завели бы этот разговор, ваша мил... мастер Ричи.

Маргарет смотрела на мужчин, теперь сидевших в практически одинаковых позах друг против друга, подавшись вперёд, опираясь на локти, поставленные на стол. Они были странно похожи. Не внешне, нет. Веками культивированная породистость выдала бы в Диконе аристократа всегда и везде. Кромвель был массивнее, лицо у него было грубее, и он легко менял личины: с Крэддоком говорил преступник, с кардиналом — расторопный чиновник, а сейчас в трактире Саутварка сидел наёмник. Но оба мужчины были хищниками из крупных, несомненно. Они помолчали, пока служанка расставляла на столе тарелки, блюда и кувшины. Кромвель сидел неподвижно, не обращая внимания на то, кто там крутится вокруг стола — для него трактирная служанка была пустым местом, а вот Дикон ухитрился улыбнуться рябоватой, широкобёдрой девахе так лукаво, что та вспыхнула от удовольствия. Но вот они снова заговорили, и Маргарет навострила уши. Тем более что о её присутствии за столом мужчины просто забыли.

— Итак, мастер Ричи? Не скрою, что помощь мне нужна, но я хочу знать цену.

— Я не торгуюсь, — пожал плечами Дикон. — И не собираюсь преподнести вам ваше будущее на золотом блюде. Я также не предложу вам ничего бесчестного. Леди Маргарет тепло относится к его преосвященству и его величеству. Пообещайте мне соблюдать их интересы, и мы квиты.

Глаза Кромвеля снова блеснули. Похоже, он ожидал услышать что-то другое, но прозвучавшее в словах Дикона косвенное утверждение, что он сможет каким-то образом повлиять на судьбы кардинала и самого короля своими действиями, от его внимания не ускользнуло.

— А вот я привык торговаться, — хмыкнул он. — Слишком долго был купцом, знаете ли. Как я понимаю, в условие входит и то, что я должен прекратить поиски камня?

— Быстрота вашего ума делает вам честь, мастер Томас, — уклончиво ответил Дикон. — Если вы возьмёте свою судьбу в свои руки, вам не придётся задаривать тех, кто этого не заслуживает.

Кромвель усмехнулся кривоватой, жёсткой усмешкой, и кивнул головой: — Согласен.

Маргарет увидела, как точно такая же усмешка отразилась и на красиво очертанных губах Дикона. Она не совсем понимала, что тот затеял. Не проще ли было бы поставить вопрос ребром: я тебе расскажу, как возвыситься, а ты навсегда уберёшься с нашей дороги! Но нет, как же без интриги. Наверное, политика настолько входит в душу человека, что его и послесмертие не меняет. Теперь начнётся...

Словно подслушав её мысли, Дикон повернулся в сторону девушки. — Леди Маргарет, вам, безусловно, будут скучны наши разговоры, да и ваш жених не простит мне, если я надолго лишу его вашего общества.

Он встал и подал ей руку изысканным жестом. Маргарет ничего не оставалось, как только подняться с лавки, опираясь на предложенную руку, мило улыбнуться мужчинам, и отправиться восвояси. В душе её все кипело, но не могла же она капризничать, как плохо воспитанный ребёнок, на виду у всей таверны. Девушка пребывала в самом дурном настроении, пока не вышла за двери, чуть не споткнувшись о здоровенного чёрного кота, развалившегося на пороге. И в этот момент до неё дошло.

Слиться с тенью в темноватой таверне ничего не стоило. Не то, чтобы хозяин "Белого Льва" не содержал заведение в чистоте. Просто окон в этой таверне было мало, да и напоминали они скорее бойницы, что было понятно, если вспомнить, что при постоялом дворе был острог, и люди, собиравшиеся в зале, вряд ли хотели бы быть узнаны с первого взгляда. Шум разговоров и шаги снующей туда и сюда прислуги позволили Маргарет неслышно вернуться к столу и даже нахально усесться на край скамьи со стороны Дикона.

— Парламент! — убеждённо втолковывал он Кромвелю. — Купите место в парламенте, мастер Томас. Потому что такую фигуру, как кардинал, без решения парламента с места не сдвинуть.

— Но они решат, не сомневайтесь, — мрачно кивнул головой Кромвель. — Все хотят быть на стороне победителя, не я один.

— А вы выступите против. Поддержите смещение, но предложите кардиналу заняться своими прямыми обязанностями.

— Да меня в порошок сотрут! — громыхнул секретарь кардинала, яростно блеснув глазами.

— Не думаю, — хитро улыбнулся Дикон. — Насколько я знаю, его величество очень привязан к его преосвященству. Он должен угодить леди Анне, но в своей душе он не хочет причинить вред милорду Волси. И он не забудет того, кто выскажет мысль, которую сам он в данных обстоятельствах высказать не может.

— Но эта дьяволица и ее прихвостни!

— Купите их, — пожал плечами король. — Поверьте мне на слово, они все продажны. Все.

— Я верю вам. — Кромвель пристально посмотрел на Дикона. — Я верю вам, потому что вы-то знаете, о чем говорите.

— И вас это не смущает?

— А должно? Милорд, я уже три года занимаюсь расформированием мелких монастырей. Вы не поверите, если я расскажу вам, что я успел за эти три года увидеть. Впрочем, как раз вы-то поверите. Но остаётся одна проблема: я ненавижу тратить деньги, и я не уверен, что потрачу их с выгодой. Болейнам хватает своих денег, у Норфолка денег ещё больше, и я просто не вижу, как могу купить их благосклонность.

— А вы купите их на деньги кардинала, — рассмеялся Дикон. — Они будут просто в восторге от его унижения, а он будет в восторге от того, что может бросать им подачки. В этой ситуации вы выиграете в глазах обеих сторон, а ваш король, большой любитель изящных ходов, постарается прибрать к рукам человека, способного на столь тонкую интригу.

— Вы сам дьявол, — покрутил головой Кромвель. — Это не сможет не сработать, вы правы. Но леди Анна...

— Насколько мне известно, — задумчиво произнёс Дикон, — вы, мастер Томас, в своё время занимали большие суммы сэру Генри Перси. Под большие проценты. Мне также известно, что сэр Генри счёл себя в расчёте с вами, представив кардиналу. Но денег он вам не вернул. Может настать момент, мастер Томас, когда вам придётся напомнить сэру Генри о долге. И о процентах. Может настать момент, когда король будет вам горячо благодарен за хорошую память. Главное — уметь ждать, а ждать вы умеете, не так ли?

Лицо Кромвеля буквально осветилось. Было совершенно очевидно, что собеседники прекрасно друг друга поняли. Да и Маргарет захлопала бы в ладоши, если бы могла. Все знали о шашнях Нэн Болейн с Генри Перси, и никто не сомневался, что дело там зашло гораздо дальше обмена взглядами. Но знать — это одно, а иметь доказательства — совсем другое. Тем более что в данный момент король, находившийся под властью чар леди Анны, явно не встретил бы добром даже и доказательства. Другое дело, что чары Нэн не вечны. На это Маргарет очень надеялась.

Разговор Дикона и Кромвеля был прерван появлением в зале Кэт, решительно направившейся к их столу. Маргарет отметила, как та похорошела всего за несколько дней, проведённых в обществе Крыса. С того самого вечера, когда она привела Рэтклиффа в "Белый лев", где Крыс познакомился с Кэт, бывшая аббатиса и запойная певичка-пьяница всегда была трезва, как вода в реке.

— Леди Кэтрин... — Кромвель вскочил с места и согнулся в придворном поклоне. Поклон был мало уместен в таверне, но Кэт покраснела от удовольствия.

— Я оставляю вас, мастер Томас, решать ваши дела с леди Кэтрин, — сказал Дикон, поднимаясь из-за стола. — Мы ещё увидимся.

После ухода Дикона, Кромвель и Кэт некоторое время молчали. Маргарет видела, что женщина неотрывно смотрит на расставленные на столе кувшины и фляжки с вином и элем.

— Ваша диспенсация, леди Кэтрин, — напомнил ей Кромвель.

Кэт снова покраснела и поспешно забрала из рук секретаря кардинала свиток, развернула его, внимательно прочла, и снова свернула.

— Ну вот и все, — проговорила она тихо. Кромвель внимательно смотрел на сидевшую напротив женщину, словно оценивая.

— Позвольте предложить вам бокал вина, — мягко сказал он. Кэт, как заворожённая, смотрела на то, как струя вина льётся в бокал, потом поспешно схватила его и осушила в пару глотков. Затем она схватила фляжку, и приложила к губам, жадно глотая, не заботясь ни о приличиях, ни о лежащих на столе бумагах, освобождавших её от данной когда-то клятвы.

— Робин! — мысленно крикнула совершенно растерявшаяся Маргарет. — Робин, на помощь!

* * *

— Я его убью! — всегда сдержанный, уравновешенный Рэтклифф яростно сжимал рукоятку кинжала. — Я убью эту скотину! А она... Кровь христова, да как она могла! От неё же несёт, как от винной бочки!

— От тебя, лорд Вискри, тоже не фиалками пахнет, — огрызнулась Агата, пристроившаяся на край кровати, на которую свалила пьяную до беспамятства Кэт. — Ты-то чем занимался, сидя в трактире? Родниковую воду пил?

— Мне ещё жизнь не надоела, — повёл подбородком Крыс. — Воду пить, надо же такое придумать... Если хочешь знать, леди воевода, мы с Роби занимались важным делом, следили за одним типом, сообщником этого совратителя.

Маргарет потерянно стояла у окна, ухватившись за руку Робина. На её отчаянный призыв пришла, как ни странно, Агата. Женщина-рыцарь обстановку оценила мгновенно, но вместо того, что начать метать громы и молнии, как она это умела, просто села за стол, налила вина и себе, и завела разговор со стремительно пьянеющей Кэт и глядевшим на неё во все глаза Кромвелем.

Долго ей ждать не пришлось. Не прошло и получаса, как Кэт соскользнула с лавки, привычно повернулась на бок, поджала ноги, и мирно заснула. Агата без видимого усилия подняла хрупкую женщину, перебросила её через плечо, и совершенно спокойно перенесла из таверны в домик, где обитала вся компания. От попытавшегося помочь Робина она просто отмахнулась, заметив, что махать мечом в полной броне куда тяжелее. Кромвель благоразумно исчез до того, как его могли призвать к ответу.

— Больна твоя артистка, — жёстко сказала Агата Рэтклиффу, сосредоточенно роясь в своей безразмерной дорожной сумке. — Ты что, никогда не видел, что вино с женщинами делает?

— Да все знали, что Старая Ведьма, мать Скряги, за собой целый воз мальвазии повсюду возит, но никто и никогда не видел её в таком безобразии, — огрызнулся Крыс.

— Что ж, повезло, — безразлично пожала плечами Агата, вытаскивая на свет какой-то причудливой формы флакон. — Вы вот что, братья мои... Сейчас я лечением займусь, и это не будет красивым зрелищем. Лучше бы вам уйти.

Крыс прикусил губу, немного поколебался, но из комнаты выскочил довольно стремительно. Робин вздохнул, снял дублет и закатал рукава рубашки.

— Я помогу. Дело знакомое и, можно сказать, привычное, — сказал он, лукаво посматривая в сторону Маргарет. — А вот если бы Марго нашла за это время Крыса и Ричарда, было бы славно. Насколько понимаю, очень скоро нашей артистке понадобятся и утешение, и любовь.

— Точно, — кивнула Агата, смешивая в кружке какой-то дурно пахнущий раствор. — Но не сразу. Я усыплю её на некоторое время. Зато когда она проснётся... Поговори с Вискри, пусть возьмёт себя в руки. Можно подумать, в первый раз упившуюся женщину видит.

Маргарет подумала, что одно дело — видеть пьяных женщин вообще, и совсем другое — видеть свою женщину пьяной, но момент для спора был явно не подходящим, поэтому она просто кивнула и отправилась на поиски.

На душе было муторно. В который раз она с тоской вспомнила о беззаботном времени, проведённом в королевской библиотеке. Тогда вокруг неё, по крайней мере, не было такого количества людей с их невыносимо серьёзными проблемами. Тогда она была просто Маргарет Эртон, странной особой, не желающей пользоваться своим положением любовницы короля и поэтому никому не интересной. Честно говоря, её отношения с Гарри действительно больше напоминали устоявшиеся отношения супругов, нежели страстный роман, и обоих это вполне устраивало.

Всего несколько месяцев прошло с тех пор, но как же изменилась жизнь! Как жаль, что никто из окружавших её людей не понимал, насколько тяжело ей было смириться с тем, что прежнего, безмятежного и уютного существования больше не будет. Если на то пошло, то она нуждалась в утешении не меньше, чем Кэт, но одно событие цеплялось за другое, и в этой круговерти ей и самой-то не было времени толком подумать обо всем случившемся.

"Так подумай", — сказала она себе, и решительно уселась на траву под ближайшей яблоней. В конце концов, Кэт вряд ли в обозримом будущем понадобится исповедник, а если кто и мог поговорить с ней по душам, так это папаша Джузеппе или Годлина, но уж никак не едва знакомый ей Ричард, будь он хоть трижды священник и рыцарь. А Крыс пусть перекипит.

* * *

Ричард. Первая проблема, о которой стоило подумать. Ричард и Джон, её брат и её отец, как оказалось. Маргарет усердно попыталась найти в своём сердце хоть какие-то родственные чувства к этим двоим, но не нашла ничего, кроме симпатии, приправленной лёгким недоверием. Вряд ли она когда-нибудь сможет простить Ричарду то, что он хладнокровно обвенчал её, хотя она явно была в почти бессознательном состоянии. Как можно верить тому, кто нарушил клятву рыцаря защищать, и клятву священника уважать свободную волю? Тогда, ошеломлённая всем, что на неё свалилось, Маргарет отмахнулась от всего и инстинктивно ухватилась за Ричарда, как за опору, но теперь ей было всё труднее игнорировать факт, что её брат, обладающий внешностью идеального и безупречного рыцаря, был, по сути, клятвопреступником. Конечно, она понимала, что за поведением Ричарда стоят интересы могущественного ордена, который, несомненно, готов простить ради них какие угодно нарушения слова, но легче ей от этого не становилось.

Джон был сердечнее, теплее и веселее, хотя куда как более загадочной личностью. Маргарет прикинула, могла бы она Джону довериться или нет, но так и не смогла определиться со своими чувствами. Во всяком случае, в качестве отца Маргарет Джона не воспринимала совершенно. Всю свою жизнь она была более или менее предоставлена сама себе, и менять это положение вещей не входило в её планы. Особенно теперь, когда она вышла из пассивного состояния и начала прокладывать свой путь в жизни. Что плавно переводило её размышления на Робина.

— Родню не выбирают, — донеслась до неё мысль, и через мгновение сам Кот вышел из дома. — А вот мужа — да. Но ты не бойся, в патриархального супруга я превращаться не собираюсь.

Он улёгся на траву, повернулся на бок, подпёр голову рукой, и с прищуром уставился на Маргарет.

— Как там Кэт? — спросила она

— Как обычно в таких случаях. Эта твоя мрачная тётка прочистила ей желудок, а потом намешала какой-то пакости, и девица тихо отлетела в заоблачные дали. Не знаю, надолго ли.

— Она не моя мрачная тётка, — вяло огрызнулась Маргарет. — А намешала, скорее всего, иссоп со змеиным корнем, и добавила маковый сок. Во всяком случае, я бы так сделала. А уж что там Агата придумала, знать не могу. С неё станется и настоящее колдовство применить. Хотя... уж очень оно у неё своеобразное, так что ради Кэт надеюсь, что не применяла.

— Да? И чего она такой смесью хочет добиться?

— Ну зачем тебе это, Кот? Ладно, слушай — мне не жалко объяснить. Сок маковый — именно, чтобы "отлететь в заоблачные дали", как ты выразился. Иссоп исцеляет от вредных привычек, змеиный корень снимает проклятие, если такое имеется.

— Боже милостивый, — притворно ужаснулся Кот, — я собираюсь жениться на ведьме! Может, ты и приворотное зелье составить сумеешь?

— Запросто, — хихикнула Маргарет. — Его ты как раз и жуёшь с таким задумчивым видом.

— О... — Кот удивлённо посмотрел на цветок клевера, который он как раз рассеянно жевал. — Так просто? Никаких размахиваний руками и заклинаний? Никаких летучих мышей и косточек с мизинца повешенного?

— Вот глупый! — теперь Маргарет уже смеялась, забыв свою озабоченность и усталость. — Не бывает никакого приворотного зелья, неужели не понял? Если любишь, то тебе и вода будет приворотным зельем, и воздух, и любая травинка. А насильно мил не будешь, здесь колдовство не поможет.

— То есть, это значит, что Бугай, которого вы именуете своим королём, действительно влюблён в леди Анну? И она ничем его не приворожила?

Маргарет задумалась. Скачок мыслей Робина ей не слишком понравился, потому что она подозревала, каким будет его следующий вопрос. Но догадка была действительно интересной. Они столько думали об Анне-ведьме, что совсем забыли о том, что Анна была ещё и просто привлекательной женщиной, которую можно было любить.

— А ведь ты прав, Роб, — признала она. — Подчинение подчинением, но, пожалуй, он её любит. Или жаждет, по крайней мере. Знаешь, он ведь очень сильный человек. Своенравный, не терпящий сопротивления. Никакая магия не заставила бы его вести себя глупо и выглядеть глупо, а именно так он выглядел, засыпая в прошлом году эту гадюку письмами, на которые она не изволила даже отвечать. Да что там, он дошёл до того, что сэра Томаса, своего подданного, умолял, чтобы тот привёз дочку из поместья. Мог бы приказать, между прочим.

— То есть, сначала он в неё влюбился, потом она вдруг удалилась прочь, а потом вернулась, и при дворе начался тарарам с магическим подчинением, зельем подавления и всем прочим. Благо, путь был уже открыт. Любовью. Прах меня побери, я плохо разбираюсь в стратегиях, идём к Дикону.

Робин ловко вскочил на ноги, и потянул Маргарет, помогая подняться и ей. Потянул чуть-чуть слишком резко, так, что она, поднявшись с травы, оказалась в его объятиях. Чувствуя, как запылали её щеки, девушка попыталась освободиться из сильных рук, но не тут-то было. Поняв, что сейчас-то и последует тот вопрос, который ей так не хотелось услышать, она слегка вздёрнула подбородок и с вызовом посмотрела Робину прямо в глаза.

— Ты все ещё любишь его?

Нет, это был, все-таки, не тот вопрос, и она была рада, что может ответить честно.

— Нет, Робин, не люблю. Мне жаль его, и я хочу его защитить, и он мне не чужой, но это не любовь.

— Но любила?

Все-таки, спросил. А ведь не мог не знать, что она этого вопроса не хочет.

— Никогда не задавай вопросов, на которые не хочешь получить правдивый ответ, Роберт Кэтсби, — ответила она со вздохом и уткнулась лбом в тонкую рубашку на его плече.

— А он? — не сдавался Кот.

— А об этом ты сможешь спросить его сам! Вот попадём во дворец, там и беседуйте на здоровье, кто там кого любил и почему! — Терпение Маргарет, наконец, иссякло, и она сердито оттолкнула Робина.

— Ой, не сердись же так, моя божественная, на глупого Кота, — рассмеялся тот. — Любопытство, как ты знаешь, свойственно нашей породе. Например, я изнемогаю от желания узнать, что находится в этом пакете, который доставили сюда из дворца специальной курьерской почтой, пока вы с Диконом и Кромвелем плели интриги.

Маргарет с ужасом уставилась на пакет, который Кот ловко выудил словно из воздуха. На нем красовались две печати: печать королевы и... Гарри. Она покачнулась, почти повисла на руках Робина, который успел её подхватить, и прошептала непослушными губами:

— Ты недавно спрашивал, когда я в последний раз падала в обморок?

Глава 5

Приходила в себя Маргарет медленно. Голоса вокруг неё жужжали, то приближаясь, то удаляясь, а ей всё не хотелось открывать глаза. Отчаянно хотелось спать и спать, и чтобы спальня была полутёмной и прохладной, и чтобы рядом не было этих голосов, чтобы исчезло чувство холода под сердцем, и чтобы никуда не надо было бежать, и никого не надо было спасать.

— Чего она так испугалась? — удивлённый голос принадлежал Дикону. — Здесь только два письма и коробочка с кольцами. Подарок и приглашение ко двору.

— Да не видела она, что там в пакете. Как увидела печати, так и начала падать, еле успел подхватить.

Ага, Кот здесь, и зол бесконечно. Потому что испуган. Кто бы мог подумать, что Кота хоть что-то может напугать...

— А когда она в последний раз ела? — ну и ну, и братец Ричард здесь, и тоже зол. — И когда в последний раз спала? Вы что, полагаете, что она солнечным светом теперь питается и может спасать королевство дни и ночи напролёт? Но действительно, почему она так испугалась... Джон, ничего такого в этом пакете нет, так ведь?

— Нет. Ничего такого. — Джон, как всегда, был абсолютно невозмутим. — В нем просто приказ леди Маргарет вернуться к её обязанностям в штате королевы, а её супругу — распоряжение приготовиться к участию в турнире, который состоится в скором будущем. Не приглашение, сир — приказ. Марджери просто поняла, о чем письма, прежде, чем их увидела. Она может иногда видеть будущее, вы же это помните, да?

— Турнир! — в городе Робина прозвучал нездоровый восторг. Как же, возможность нацепить на себя груду железа и помахать мечом. Знал бы он... Тони Браун...

— Что Тони Браун?

Маргарет нехотя открыла глаза.

— На предыдущем турнире Гарри чуть не сломал Тони Брауну шею... Тупым турнирным мечом... Что-то связанное с Францией и Нэн Болейн во Франции. Они совершенно звереют на арене — и Гарри, и Невилл, и Комптон, и Брендон. Впрочем, Комптон умер... Это не честь, Робин, это ловушка. Он ничего не забыл и не простил.

— Я — военный, Марго, — мягко напомнил ей Кот. — Я ведь не на арене мечом размахивал. Ну чего ты так испугалась? Эти игрушечные рыцари мне не соперники.

— Ты не понимаешь... Ты не можешь нанести увечье королю. Он — король, Робин. Он может убить тебя или покалечить, и потом сложить на твою смерть балладу, если его посетит вдохновение. Но если ты ранишь короля, тебя всегда можно обвинить в попытке покушения. Решать будет король, и в твоём случае рассчитывать на его благодушие не придётся.

— Приятный тип, — холодно заключил Кот. — Дикон, ты совершенно уверен, что мы должны его спасать?

— Не его, королевство. А при настоящем положении вещей это означает, что его.

— Какая жалость, — вступил хрипловатый голосок Кэт. — Слушайте, у меня есть идея: Робин сделает этих недоумков на арене, а потом мы коронуем Дикона. И королевство будет спасено, а мы займёмся собственными делами.

Маргарет невольно улыбнулась. Хоть какая-то польза от её дурацкого обморока. Кэт теперь может присоединиться к ним без всякой неловкости.

— Ах, леди Кэтрин, вот уж на что я бы никогда больше не согласился, так это на тяжесть короны на голове, хотя прецедент был бы, бесспорно, любопытный — хмыкнул Дикон. — Ладно, друзья, мы действительно нуждаемся в отдыхе. Все. Поэтому предлагаю распорядиться, чтобы из кухни нам прислали еду, и будем отдыхать до вечера. А потом соберёмся на военный совет. Есть в этой истории один любопытный момент, на который никто из вас не обратил внимания.

Больше всего Маргарет боялась, что вместо сна она снова провалится в чьи-то мысли или сценки из чужой жизни. Как тогда, с ведьмой Мардж. Но во сне она увидела Робина. Правда, не совсем похожего на того Робина, которого она знала. И окружало его нечто такое, чему она просто не могла подобрать слов. Впрочем, никакой угрозы девушка не почувствовала, и, проснувшись, решила, что у неё просто зашёл ум за разум от усталости. В комнате было уже совсем темно, на столе горели свечи в подсвечниках, вкусно пахло жарким. Что самое приятное, она была одна.

Маргарет неторопливо привела себя в порядок, покрутилась у зеркала и уселась к столу. После изрядного количества жаркого, запитого слабым яблочным вином, настроение её значительно улучшилось. Ситуация с участием Робина в турнире была, конечно, опасной. Напарниками Гарри в этом убедительном спектакле была группа избранных. Остальные, их противники, предназначались просто для избиения. Все знали, что в искусстве владения копьём, дротиком, боевым топором королю вряд ли найдётся достойный соперник. Сама его физическая сила, в сочетании с ловкостью и верной рукой, дорогого стоила. А уж в выездке лошадей он считался и вовсе непревзойдённым мастером.

Что касается меча, то здесь Гарри был не хуже своих напарников, но и не лучше — слишком поздно он начал свои тренировочные бои, почти взрослым. Зато как король, в ближнем бою он был практически неприкосновенен, что всегда обеспечивало ему победу. В своё время Маргарет быстро поняла, что не ради победы бился король на мечах. Турнир был хорошим предлогом вполне физически наказать и даже покалечить неугодных. Во всяком случае, Тони Браун, после заданной трёпки, сделал совершенно правильные выводы и стал вести себя так, чтобы не вызывать раздражение короля. Гарри, конечно, никогда не поверит до конца в его лояльность, но за верность и понятливость награждать он умеет.

Хорошей стороной вызова ко двору было то, что они могли теперь присутствовать во дворце, никому ничего не объясняя, ради чего, собственно, Маргарет и затеяла историю со своим замужеством. По крайней мере, она предпочитала думать, что ради этого. Но поскольку лгать себе — грех, она была вынуждена признать, что её чувства к Робину гораздо сильнее, чем просто дружеская приязнь. Никогда и ни к кому она не была привязана так, как к этому загадочному и взбалмошному типу. Скажи ей кто, что будет разделять с ней её мысли благодаря брелоку на шее, она бы выкинула безделушку в ближайший очаг. А вот с Котом разделять мысли неприятным не казалось. Правда, совсем уж в сокровенное они оба не вторгались, да и есть ли на свете такая магия, которая откроет одного человека другому до самого последнего закуточка души?

Кстати, о магии... Маргарет вдруг сообразила, что из троицы её друзей магией владел только Робин. Она лично видела, как он может насылать сон, отгораживать часть пространства, и создавать украшения, связывающие владельцев. Крыс и Дикон, насколько она знала, могли только мгновенно перемещаться, используя атрибуты своих геральдических знаков и их живые аналоги. Даже от опьянения Дикон пользовался талисманом, который у него так бесцеремонно стащили в Саутварке. А вот Робину было достаточно взмаха руки, чтобы Агата не увидела сидящего буквально напротив незнакомого ей молодого человека. И чтобы их фургон около ярмарочной площади перестали замечать. Возможно, не все в её сне про Робина объяснялось только усталостью.

Если Робин действительно владеет магией, то о чем она беспокоится? Как-нибудь выкрутится. Да он и без магии бы выкрутился, скорее всего. Маргарет покачала головой. Кажется, её вера в способности Кота стала абсолютной, а это плохо. Потому что это делало слабее её, и потому, что нет таких людей, которые выигрывают всегда.

— И чем же это делает тебя-то слабее? — донеслась до неё полусонная мысль, слегка приправленная обидой.

— Тем, что я уже полчаса сижу и думаю о тебе, — огрызнулась Маргарет.

— Тебе полезно! — хмыкнул в ответ Кот. — И вообще, хватит уже предаваться греху обжорства, приходи в общий зал.

Маргарет посмотрела на пустое блюдо перед собой, тихо ужаснулась и поспешно встала из-за стола.

* * *

— Интересно, как он меня узнал? — недоумевал Дикон. Рядом с ним стоял человек, которого Маргарет хотела бы видеть меньше всего. Сэр Ловелл, Пес, или Спаниель Короля, как угодно. Очевидно, Дикон как раз рассказывал ему о своём знакомстве с Кромвелем.

— Понятия не имею, — пожал плечами Ловелл. — Может, леди Маргарет знает?

Он поклонился вошедшей Маргарет поклоном, который живо напомнил ей поклон Кромвеля Кэт. И она не забыла о том, что за этим поклоном последовало. Интересно, какую провокацию для неё задумал этот человек?

— Знаю, — безоблачно улыбнулась Маргарет в ответ на поклон, решив быть любезной и безобидной. — У короля есть небольшая галерея портретов, он покровительствует английскому искусству, как вы знаете. Среди этих портретов есть и портрет милорда.

— Как неожиданно... — пробормотал Дикон. — Хотел бы я этот портрет увидеть.

— Не думаю, чтобы он вам понравился, сир, — поморщилась девушка. — Видите ли, наши художники все ещё не так хороши, как итальянцы или фламандцы, и почему-то очень любят краску горчичного цвета. Может, просто пока не научились искусству смешивать краски, но результат...

— Все так плохо? — огорчился бывший король.

— Хуже! — жизнерадостно подтвердил с порога Кот. — Там получилась такая образина, что только детей пугать. Ведь для того и рисовали.

Дикон разочарованно вздохнул, потом посмотрел на своё отражение в окне, рассмеялся и махнул рукой. Ловелл остро посмотрел на Робина:

— Ты не теряешь времени, Кот. До галереи уже добрался? Помимо всего прочего?

— Такой уж я проворный, — развёл руками Кот. — А на что ты тратил время, Фрэнсис? Что-то нигде тебя не было видно, Крыс уже беспокоиться стал.

— О, у меня для вас куча новостей, и не всем они понравятся, — радостно ответил Ловелл, метнув в сторону Маргарет коварный взгляд. "А вот и провокация сейчас последует", — подумала она, отметив, что в глазах Пса, после вопроса Робина, промелькнуло выражение паники.

— Давай свои новости! — Робин потёр руки в предвкушении. — Крыса не ждите, он там под лестницей с Кэт мирится. Судя по всему, мириться будут долго.

— С какой Кэт? — круглые брови Ловелла забавно поднялись.

— С той самой, с которой мы пели однажды в прачечной таверны, помнишь?

— О!...

Маргарет подумала, что никогда не слышала более содержательного междометия, хотя слышала их немало. Определённо, сэр Ловелл обладал даром выражать свои чувства кратко и ёмко.

— Сэр Рэтклифф женится на леди Кэтрин Стэнли, Фрэнсис. А леди Маргарет выходит в тот же день за нашего друга Кэтсби. — Дикон был сама серьёзность. — Более того, в твоё отсутствие наши друзья обзавелись новыми титулами в далёких краях. Робин теперь у нас лорд Бьертан, а Дик — лорд Вискри. Это чтобы ты не удивлялся в недалеком будущем, потому что Робин уже вызван ко двору для участия в турнире.

— Как раз о турнире я и собирался с вами поговорить, и о том, с чем он связан, — ответил Ловелл после секундного замешательства. — Рим, наконец-то, отправил в Англию кардинала, который разведёт короля с Арагонкой. Из соображений приличия, леди Анна вскоре покидает двор. Король, разумеется, безутешен, и желает устроить в честь будущей королевы турнир. Его величество и леди Анна неразлучны в последнее время, он влюблён, как никогда.

И Ловелл бросил на Маргарет фальшиво-сочувственный взгляд.

"А ведь Дикон подпортил Ловеллу эффект сообщения", — мысленно отметила девушка, не забыв принять огорчённый вид. "И не обмолвился ни словом о посланцах из Венгрии".

— Мне очень жаль, леди Маргарет, но вы рискуете вскоре остаться не у дел, — обратился к ней Ловелл. — Двор королевы, несомненно, будет расформирован, и леди Анна наберёт себе новых дам. Надеюсь, мой друг сможет обеспечить вам безбедное существование, хотя ума не приложу, как. Кот, а этот Бьертан — где он?

— У черта на рогах, — совершенно серьёзно ответил Робил. Ловелл набожно перекрестился и с укором на него посмотрел.

— Ох, да не будь ты таким ханжой, Пёс, — фыркнул Робин. — В крайнем случае, бывший опекун Марго нам что-то выделит.

— Не думаю, что успеет, — мстительно парировал Ловелл. — Дни кардинала тоже сочтены, хотя он очень старается удержаться. Французы разбиты в Италии, разве ты не слышал? Король никогда не простит этому Волси союза с проигравшей стороной. Тем более что у леди Анны свои счёты с кардиналом. Так что можешь на щедрость Волси не рассчитывать, Кот. Как бы тебе не пришлось закладывать собственную шкуру, чтобы заказать все нужное для турнира.

— Глупости. Заложим что-нибудь, доставшееся Марго от предыдущего замужества, а моя шкура мне ещё пригодится, — отмахнулся Робин.

"А ведь ты дурак, сэр Фрэнсис Ловелл", — подумала Маргарет. "Если французы разбиты в Италии, то это значит, что испанцы победили. А если испанцы победили, то развод с тётушкой императора растянется на бесконечное время. Со всеми вытекающими последствиями. Бедный Гарри...".

— Надеюсь, надеюсь, друг мой, но поторопись, — ответил Ловелл Робину, и повернулся к все ещё стоящему у окна Дикону. — А теперь мне надо спешить, я договорился кое с кем о встрече.

— Конечно, Фрэнсис, — Дикон обернулся к своему старому другу и тепло ему улыбнулся. — Увидимся.

Они немного помолчали после того, как Ловелл вышел из комнаты. Маргарет подумала, что старый друг Дикона занимается во дворце непонятно чем, но если это всех устраивает, то не её дело вмешиваться. Тем более что отношений между Диконом и его помощниками она откровенно не понимала. Похоже, что бывший король не был склонен делиться всей информацией со всеми участниками своей команды.

— Кстати, Робин, а ведь Фрэнсис прав. Тебе пора поторопиться с подготовкой к этому турниру, — заметил Дикон. — Уметь работать мечом — это еще не все. Кстати, это умение освежить не помешает. Тебе нужна выезженная лошадь, доспехи, в которых ты себя будешь чувствовать так же свободно, как в собственной рубашке, да и с правилами турниров ты не знаком, потому что я никогда не был любителем турниров. Пожалуй, я сам займусь твоей подготовкой и экипировкой.

— Только на мои кровные, — пожал плечами Кот. — Я понимаю, что плох тот король, у которого нет нескольких денежных заначек, но и я ведь сложа лапы не сидел. Есть у меня деньги.

Дикон молча вопросительно поднял бровь.

— Выиграл, — невинно ответил на немой вопрос Робин.

Дикон улыбнулся, но продолжал молчать.

— Ну хорошо... И кое-что стащил, — уточнил Кот.

— Не сомневаюсь, — кивнул головой Дикон. — Никогда не понимал, зачем тебе это нужно, но никогда не знаешь, что может пригодиться. Будь готов завтра утром, я тебя до седьмого пота загоняю. Конечно, противник покрупнее был бы для тебя лучше, ведь король Гарри статью вышел в моих братьев, но кое-что и я могу. Тренировался-то я с Джорджем.

— Буду готов, — согласился Кот. — Только насчёт экипировки — это тоже моё дело. А вот лошадью придётся заняться тебе самому. Лошадь-то не проблема, завтра приведут, но выездить её под турнир мне будет не по силам.

— Займусь. Только... ты не перестарайся с лошадью, Робин. Турнир — не место для проявления чувства юмора, особенно для этих петушков, которые привыкли трясти гребнями только на турнирных манежах. До сих пор не пойму, как твой предыдущий фокус не попал во все хроники. Кровь Христова, появиться перед всем сопровождением Риверса на кобыле коровьей окраски!

— Но ты не можешь отрицать, что они так таращились на эту кобылу, что ни на что большее их внимания не хватило! — возмутился Кот.

— Конь, Робин. Хороший вороной конь с приличными манерами, — проникновенно напомнил Дикон.

— Рыжий! — заупрямился Кот.

— А я говорю — вороной. А теперь марш отсюда, и постарайтесь ни во что не ввязаться. У вас свадьба послезавтра утром, если вы ещё не забыли. А после неё — прямиком во дворец. Так что приберегите ваши склонности к авантюрам до того времени. И, кстати, кто-нибудь задумался о колечках в пакете из дворца и о том, что на турнир приглашают супруга леди Маргарет, хотя свадьба-то ещё и не состоялась?

* * *

— Думаю, что именно в авантюру мы и собираемся ввязаться, или как? — Маргарет испытующе посмотрела на Робина. — Что вы там насчёт Крэддока вынюхали? И где Джон, Ричард и Агата?

— Кое-что не меняется ни при каких обстоятельствах, — притворно вздохнул Кот. — Моя леди всегда выпаливает десяток вопросов в одно мгновение.

— Всего два, Кот, всего два, — запротестовала Маргарет.

— Но ведь хотелось бы десяток? — уточнил Робин. — Знаю, что хотелось бы. И предупреждаю, что ничего о кобыле коровьей масти рассказывать не буду. Пока не буду. Агата, представь, именно в эту минуту сидит в какой-нибудь таверне с секретарём твоего кардинала. Как ни странно, она произвела на него неизгладимое впечатление. Что ещё более странно, она не сочла это личным оскорблением. Джон, Ричард и Дикон все время секретничают о чем-то вместе. Впрочем, я их не осуждаю. Это же настоящее чудо, что они встретились. Так что Крэддоком и его делишками нам придётся самим заняться. Вчера мы его выследили, конечно, но он нырнул в один из публичных домов здесь поблизости. А вот из "Белого Льва" его Крыс сегодня провёл до... Нет, ты не поверишь, куда он направился.

— К Симсонам! — выпалила Маргарет.

— Именно. К безутешной вдове. А как ты догадалась?

— Самый естественный заказчик убийства при помощи слуги — это один из супругов, Робин. Все это знают, — пожала плечами Маргарет. — Только уж очень странное совпадение, что мы наткнулись на этого Крэддока из-за делишек Кромвеля, и теперь нашли ещё одного нанимателя этого негодяя, для которого он делает работу одновременно с первым заказом. Обычно так не бывает.

— А ты откуда знаешь? — изумился Кот.

— Это все знают, дорогой, — терпеливо повторила Маргарет. — Это же все равно, что нанять слугу для своих поручений. Ты ведь не думаешь, что нанятый тобой слуга будет одновременно служить и другому человеку, не так ли?

— Так, — согласился Кот, подумав. — Но Кромвель не может иметь отношения к этому убийству.

— Не может, да. Но оно как-то с ним связано, вот увидишь, — уверенно сказала девушка.

— Поживём — увидим, — легкомысленно махнул рукой Робин. — Пойдём-ка и мы, посмотрим, как там вдовушка поживает.

— Вдвоём? — засомневалась Маргарет.

— Вдвоём, вдвоём. Пусть Дик как следует разберётся со своей невестой. Как-то тяжело он принял её маленький недостаток, хочу тебе сказать.

— Это не маленький недостаток, Робин, — возразила девушка. — Это большая беда.

Они медленно шли к переправе в сгущающихся сумерках. Маргарет вдохнула полной грудью тёплый воздух позднего августа и улыбнулась:

— Дождь собирается. Люблю дождь. А где ты Крэддока искать-то собираешься? И что с ним делать?

— Да посмотрим на месте, — отмахнулся Кот. — А что делать? Ну, хотел бы я посмотреть, как его будут судить, и что из этого получилось бы. Я же законник, все-таки, мне интересно.

* * *

Вдова Симсон жила в прехорошеньком особняке на тихой, зеленой улочке. На первом этаже была лавка, ставни которой были теперь плотно закрыты, а вот на втором этаже, в жилых помещениях, был виден неяркий свет. Маргарет и Робин удобно устроились чуть наискосок от входа в дом, под тесной аркой, соединяющей два дома.

— Кот, — мысленно окликнула девушка, — ты видел те кольца, которые нам из дворца прислали?

— Ну?

— С ними ничего такого, подозрительного?

— Нет, кольца как кольца, — мысленный ответ Робина был окрашен удивлением. — Хотя порази меня молния, если я понимаю, откуда во дворце узнали о нашей свадьбе раньше, чем ты сделала мне предложение?

— Положим, не раньше, а почти одновременно, но Дикон так на нас орал, что кто-то мог услышать, а служба безопасности короля глаз со всех постоялых дворов не спускает. И всё же... Не нравится мне это. Ну подумай сам, кто я такая, чтобы королева и король, находящиеся в смертельной ссоре, вместе на мою свадьбу кольца слали? Допустим, теперь я знаю, что прихожусь им родственницей, но они-то об этом не знают!

— Понимаю. Давай-ка подумаем. Кольцо с рубином для мужчины, кольцо с сапфиром для женщины. Рубин — защита от магического влияния, мы это знаем. Сапфир... Насколько помню, сапфир даёт ясность ума.

Маргарет раздражённо поморщилась. Что-то должно было быть, что-то, не так широко известное.

— Робин, прошу тебя. Завтра же сделай копии этих колец. Совсем таких же, это не так уж сложно, любой ювелир за несколько часов справится, ведь оправа уже готова. Просто замени камни. Джон как-то сказал, что иногда драгоценности — это не просто драгоценности. Так вот, я не хочу тех, которые побывали в чужих руках. Хватит с меня и распятия, по которому королева может за мной присматривать, и этого браслета у тебя на руке, который мне не нравится ещё сильнее.

Робин беззвучно рассмеялся, снял с руки браслет и надел его на руку девушки.

— Посмотри сама, ничего в этой безделушке сверхъестественного нет, просто орденский знак.

Но это не была просто безделушка. Маргарет отчётливо почувствовала, как браслет слегка сжался на её запястье, и глаза дракона, образовывавшего браслет, слегка засветились красным, хотя никаких камней там и в помине не было.

— Робин... — тихонько ахнула она, но в ответ Кот предупреждающе сжал её руку.

— Тихо! Ты смотри, кто к нашей вдовушке пришёл. Настоящий придворный щёголь. Ничего себе!

В почти полной уже темноте рассмотреть, кто именно подошёл к дверям дома Симсонов, было невозможно. Маргарет рассмотрела только богатую накидку и блеск украшений на берете, когда, в ответ на тихий стук, дверь отворилась, и гостя впустили в дом.

— И что, мы так и будем здесь стоять? — недовольно спросила она.

— Вовсе нет. — Кот с азартом потёр руки. — Мы сейчас тихонечко войдём в лавку. Послушаем, о чем речь пойдёт. Дверь-то сама хозяйка открыла. Прислуги в доме, видно, сейчас нет.

Они пересекли улицу, Кот повозился с замком, и уже через мгновение дверь бесшумно открылась. Маргарет отметила, что её спутник походя сделал один из своих небрежных взмахов рукой.

— Теперь они нас не заметят, даже если мы вокруг них плясать начнём, — мысленно объяснил он девушке.

Рассудив, что теперь не время задавать вопросы, Маргарет промолчала, и с любопытством огляделась. На первом этаже действительно находилась лавка, едва освещаемая сейчас единственной свечой, стоящей на узком, украшенном резьбой столе, отгораживающем само помещение лавки от довольно просторного холла. Вдоль стен, сразу за столом, стояло несколько массивных буфетов, заставленных изысканной посудой и кубками, с полок свисали всевозможные украшения. В глубине лавки виднелись верстак, тигель, аккуратно развешенные инструменты. Маргарет отметила, что изнутри окна были забраны коваными решётками. Оказывается, покойный Симсон был ювелиром.

Внезапно дверь наверху распахнулась, и незваные гости услышали заключительную часть разговора между хозяйкой и её таинственным гостем.

— Что ж, если он успел доставить кольца, то нам беспокоиться не о чем, не так ли, дорогуша? — в голосе мужчины настойчивая требовательность смешивалась с почти неосознанным пренебрежением.

— Отправил, ваша милость, — подобострастно ответила хозяйка. — Но он кое-что заподозрил, вот мне и пришлось принять меры.

— Надо быть аккуратнее, женщина! — резко заметил её гость. — На виселицу и за меньшее отправляли, а ты, по своей испорченности, лишила нас удобной возможности. С нынешним королевским казначеем не договоришься, он ведёт свою игру. Сидит, скотина, на королевских сундуках так, словно своё кровное охраняет. И где нам теперь брать материал?

— Если бы не моя испорченность, милорд, эти кольца остались бы просто кольцами, — вкрадчиво заметила вдова Симсон, неторопливо спуская по лестнице вслед за мужчиной.

Робин и Маргарет, тихо стоящие в глубине лавки и невидимые под покровом магии Кота, смогли, наконец, рассмотреть собеседников.

Вдова Симсон оказалась миниатюрной блондинкой неопределённого возраста, одетой в богатое платье с лифом, вырез которого был несколько глубже обычного. Голова её была не покрыта, и золотистые волосы небрежно обрамляли лицо, привлекательность которого портили злые складки в уголках рта. Её гость был высоким, осанистым мужчиной, типичным придворным высокого ранга. Если его что-то и выделяло, так это огненно-рыжий цвет волос, видневшихся из-под берета.

— Ничего не хочу знать! — отрезал он в ответ на замечание женщины. — Я плачу за результат, а как ты его добиваешься — не моё дело. Вот то, что из-за твоих делишек мы остались без ювелира — это моё дело.

Мужчина стоял, уперев руки в бедра, и Маргарет снова подумала, что только королю удаётся не выглядеть в этой позе глупо. Хозяйка слегка подалась к своему гостью, так, чтобы ему было виднее то, что предлагал вырез её лифа.

— В моем распоряжении осталось всё дело мужа и его подмастерья. Я вполне смогу заменить вам беднягу Симсона. Ведь главную работу все равно делала я. Теперь будет даже безопаснее.

— Ладно, — голос мужчины несколько смягчился. — Но плату получишь только после того, как я увижу, что кольца действуют.

— Разумеется, милорд, — покорно согласилась женщина, взяла со стола свечу и отворила дверь. Мужчина вышел, едва удостоив кивком её низкий реверанс.

— Глупец! — прошипела вдова Симсон после того, как дверь надежно отделила ее от ночного гостя. — Надутый глупец! Ничего, ты ещё получишь от меня подарочек...

Женщина топнула ногой, подхватила юбки и быстро пошла вверх по лестнице. Маргарет сделал движение по направлению к двери, но Кот её придержал.

— Подожди, — донеслась до неё его мысль. — Кажется, она долго дома не задержится. Ты узнала мужчину?

— Да, — скривилась Маргарет. — Это мой дорогой кузен, маркиз Экзетер. Новый друг вашего Пса, между прочим.

— Вот как... Интересно, о каких кольцах у них шла речь. Не о наших ли?

— Может и о наших. Сделай завтра копии Робин. Не понимаю, что они с камнями делают, но мне это не нравится.

— Кажется, я понимаю, что. Но не понимаю, как, — ответил ей Робин. — Если сапфир даёт ясность ума, чистоту помыслов, верность, правдивость, то что получится, если эти свойства усилить до предела?

Маргарет задумалась. Ясный ум, лишённый теплоты человеческих чувств... Чистота без скидки на человеческие слабости... Правдивость без сострадания... Верность без сомнений...

— Ужас получится, — признала она. — Безжалостный, разящий меч. Кто-то очень хорошо знал мою слабость к рассудительности.

— Ты знаешь, кто, Марго. Есть только два человека на свете, которые хорошо знают тебя. Король и королева. Как я понял, твой кузен — человек короля, так что сама понимаешь.

— А рубин? Ведь тебя-то никто не знает.

— Никто, кроме Дикона, да. Но Пёс знает обо мне кое-что. Да и вообще, мы, мужчины, все имеем общие слабости. Рубин — это не только защита от магии. Рубин — это ещё и смелость, дерзость, упорство. Если усилить эти качества, то получится берсерк, уверенный в своей неуязвимости. Не лучшее состояние для турнира, как думаешь?

— Да уж, — поёжилась Маргарет, отметив для себя, что Чёрный Принц — это тоже рубин, и, несомненно, рубин, над которым магически поработали. Надо будет хорошенько обсудить с Диконом, не вызывал ли Чёрный Принц странностей в поведении своих владельцев.

Её размышления прервали быстрые шаги по лестнице. В апартаменты на верхний этаж поднялась миниатюрная женщина. Сейчас же оттуда вышел складный, стройный паж. Вдова Симсон остановилась у стола, потянулась за чем-то на полку, и достала оттуда небольшой потайной фонарь. Привычно установив в него свечку, она на секунду замешкалась у двери, и вышла на улицу.

* * *

Маргарет и Робин, немного обождав, тоже решили, что с них достаточно, и двинулись к двери. Внезапно браслет в виде дракона так сильно сдавил запястье девушки, что она охнула, ухватилась за плечо Робина, идущего впереди, и остановилась.

— Что? — непонимающе обернулся тот, но Маргарет только мотнула головой, сжимая пальцами виски. Точно! Прямо из-под пола у входной двери исходили такие волны отчаяния, что она даже удивилась, как не почувствовала их раньше. "Думать надо, девушка", — мысленно передразнила она Агату.

— Робин, там что-то есть под полом, прямо у порога!

— Ловушка? — Робин осторожно ступил на то место, где до него стояла вдова Симсон, и стал осторожно ощупывать дверь. — Точно, ловушка. Если открыть дверь, не повернув вот эту вот финтифлюшку, то и мяукнуть не успеешь, как окажешься под полом. Со стороны улицы наверняка тоже какой-то механизм имеется, чтобы ловушку отключить.

— А там, под полом, уже кто-то есть, — шепнула ему Маргарет. — Пошли, посмотрим.

Робин осторожно потянул найденный им механизм, и, к изумлению Маргарет, часть пола ушла вниз и в сторону. Покойный ювелир хорошо защитил себя от грабителей. Жаль, что он не смог защитить себя от собственной жены. Механизм, убравший люк, выдвинул и узенькую лестницу, по которой Робин стал спускаться вниз. Маргарет решительно подоткнула юбку и пошла следом, освещая дорогу прихваченной со стола свечой.

Оказавшись внизу, они осмотрелись. Сам по себе подвал был не очень большим. Прямо под люком находилась лежащая плашмя шипастая решётка, которая выглядела славно послужившей немалое количество лет. Большая часть подвала была заставлена бочонками и всякой снедью на многочисленных полках, как и следовало ожидать в зажиточном доме. В небольшом просвете между полками виднелась небольшая, низкая дверь, какая обычно ведёт в холодные комнаты. С той разницей, что именно эта дверь, открытая Робином, вела совсем в другое помещение — в темницу. Хотя холодно там тоже было.

Первым желанием Маргарет было захлопнуть дверь обратно, потому что запах, который встретил их на пороге, даже терпимым назвать было нельзя. Но тут она заметила жалкую фигурку, скорчившуюся у стены, и устремилась к ней. Это был юноша, подросток лет 14, одетый в форму школяра, недавно ещё щегольскую, а теперь грязную и рваную. Шею мальчика охватывал тяжёлый ошейник, от которого тянулась к стене короткая, массивная цепь. Лицо его почти полностью закрывала маска, похожая на рыцарский шлем, которая препятствовала ему издавать хоть какие-то внятные звуки.

Кот решительно отодвинул оцепеневшую Маргарет в сторону, поколдовал над защёлкой маски и осторожно её снял. На них уставились испуганные глаза на замурзанном лице. Губы мальчика беззвучно шевелились.

— Ты кто? — дружески спросил Робин, присев напротив узника на корточки и полностью игнорируя стоящий в темнице смрад.

— Гггрегори, — хрипло выдавил тот.

— Вот что, Грегори, сейчас я разберусь, как снять с тебя этот ошейник, а потом мы отведём тебя домой. Хорошо?

Мальчишка молча кивнул. "Сколько он здесь сидит?", — подумала Маргарет. "Не похоже, что долго. Ничего похожего на еду и питье рядом нет, а он в сознании".

Тем временем Робину удалось открыть старинную защёлку на ошейнике. Мальчик попытался встать на ноги, но снова рухнул на пол. Маргарет, в поисках хоть чего-то, чем можно было бы прикрыть вонючие лохмотья узника, осмотрелась по сторонам, и еле удержалась от того, чтобы не взвизгнуть: у противоположной стены сидел скелет. Вообще темница не производила впечатление новой. От тяжёлой шипастой решётки до массивных ошейников на цепях, она выглядела так, словно её построили ещё сотни лет назад. Как видно, многие поколения покойного хозяина лавки были ювелирами, которые умели и постоять за себя, и расквитаться с теми, кто вызвал их вражду. Покачав головой, она подошла к бочонку эля, нацедила из него немного жидкости в стоящую рядом кружку, и предложила освобождённому узнику. Мальчик жадно выпил, перевёл дух, и посмотрел на своих освободителей уже более осмысленным взглядом.

— Сам до дому добраться ты, конечно, не сможешь, — рассудительно заметил Робин. — Да и нам было бы интересно с тобой поговорить. Ты где живёшь-то?

— В Путни, — хрипло прошептал мальчишка. — В доме рядом с конторой мастера Фрескобальди, флорентинца.

Маргарет растерянно пожала плечами, но Робин, к её удивлению, энергично кивнул.

— Фрескобальди? Знаю, как же. Пойдём отсюда, пока ещё можем уйти мирно. Впрочем, подождите-ка... — и Кот, под изумлёнными взглядами Маргарет и Грегори, бесцеремонно подхватил так напугавший девушку скелет под мышки и подволок в тому месту, где только что сидел Грегори. Аккуратно защёлкнув ошейник и надев на череп маску, Робин отступил, полюбовался на дело рук своих, и легонько подтолкнул ошеломлённых подобным святотатством зрителей к выходу.

— Не я же оставил несчастного непогребённым, — невинно пожал он плечами.

До Путни они добирались долго.

— Вот он, дом Фрескобальди, — пропыхтел, наконец, Кот. — Который из соседних твой?

Грегори ткнул пальцем в больший, и Робин постучал в дубовую дверь, так укреплённую металлическими полосами, что была бы способна выдержать непродолжительный штурм. К великому изумлению Маргарет, дверь открыла девочка Грейс из таверны "Белый Лев", бывшая служанка мамаши Крэддок.

— Ты кто? — одновременно спросили друг друга Грейс и Грегори.

— Я — Грейс, — чинно ответила девочка. — Меня мастер Кромвель к себе в дом взял жить. А ты кто?

— А я — Грегори. Сын мастера Кромвеля.

"Говорила ж я тебе, что Кромвель как-то в этом деле замешан", — торжествующе подумала Маргарет. Робин в ответ скорчил рожу, и решительно подтолкнул своего подопечного через порог.

— Так, сейчас ты, Грейс, отведёшь этого молодого человека, чтобы он привёл себя в нормальный вид, а мы пока на кухне обождём. Дома-то кто?

— Слуги спят, а я мастера Томаса ждала. Правда, он сказал, что вряд ли вернётся сегодня, но мне всё равно не спится.

Маргарет и Робин удобно устроились у тёплого очага, каждый с большой оловянной кружкой яблочного вина.

— Век бы так сидела, — мечтательно пробормотала девушка после довольно продолжительного молчания. — Если бы не знала, чей это дом. И как только Грейс не побоялась пойти жить к человеку, который у неё на глазах прежнюю хозяйку убил?

— Думаю, с точки зрения Грейс она попала к человеку, который сможет защитить и себя, и свои интересы, и своих домашних. Не завидую я этой вдове Симсон.

— Сэр, я очень прошу вас, не рассказывайте ничего моему отцу! — вошедший на кухню Грегори выглядел уже довольно прилично, и только глаза его продолжали быть испуганными.

— Почему? Ты хочешь защитить эту дьяволицу, из лап которой мы тебя вытащили?

— Что вы, сэр, — испуганно замахал руками мальчик. — Просто... Мне так стыдно! Отец столько раз говорил мне, чтобы я взялся за ум, столько раз заступался за меня перед учителями, а я...

— Рассказывай! — Робин решительно подтолкнул мальчику низенький стул, Грейс сунула кружку с питьём и ему, а сама привычно уселась на пол, аккуратно расправив новое платье.

— Она была такой красивой, — горестно пробормотал Грегори. — И она обещала выйти за меня замуж, если я помогу ей избавиться от мужа.

— Замуж?! — не смогла сдержаться Маргарет.

— Мне уже 14 лет, — гордо выпрямился Грегори. — Я могу жениться!

— Можешь, можешь, — похлопал его по плечу Робин. — Ты лучше рассказывай, что вы планировали, и что пошло не так.

— Мы познакомились в лавке её мужа, — начал Грегори. — Я собирался с друзьями в один дом, ну... понимаете... В Саутварке. Они мне сказали, что надо купить какой-нибудь подарок. Я пошёл. Мастера Симсона на месте не было, я стал разговаривать с его помощником, а потом вышла она... Энни... Такая красивая, такая хрупкая. Мы разговорились, она меня спросила, девственник ли я. А потом рассказала, как её саму в 12 лет выдали за этого лавочника. Она — бастард, дочь большого лорда, ну тот и постарался её пристроить побыстрее с глаз подальше. С ней было легко говорить, она меня понимала!

— Разумеется, — сочувственно вставил Робин.

— Я не знаю, сколько раз мы встречались... Она ещё в первый раз сказала мне, что не надо ходить в Саутварк, там ничего, кроме дурных болезней, не получишь. А потом она сказала, что сама может быть моей первой женщиной, но только если я женюсь на ней. А она была замужем! За лавочником! Истинная леди — жена лавочника!

— И ты?

— И я обратился к этому дикому Крэддоку, которого видел у отца, — понурился Грегори. — Чтобы он, значит, помог нам, убрал куда-нибудь этого ювелира навсегда. Но Энни ещё до того назначила мне свидание, у неё дома. Мы пошли с ней в подвал. Она сказала, что там нам никто не помешает. Мы выпили вина, а потом... А потом я ничего не помню. Когда я очнулся, я был уже прикован к стене, и на мне была эта страшная маска. Потом она рассекла мне руку, и подставила под стекающую кровь какую-то чашу, в которую бросила какие-то кольца. Там был ещё один человек, мужчина. У него тоже была маска, только на верхней части лица. И пока кровь текла, он читал что-то на латыни. Я знаю латынь, но не понял ни слова, клянусь!

— А потом?

— Не знаю, — дрожащим голосом почти прошептал мальчик. — Потом я потерял сознание. И когда очнулся, никого рядом не было. Долго не было. А потом пришли вы.

— А потом пришли мы... — повторил задумчиво Робин. — Тебе очень повезло, парень, что один мой друг решил избавить честных горожан Лондона от Крэддока, и что у нас сегодня выдался свободный вечерок. Как ты думаешь, Крэддок что-нибудь знал о делишках этой твоей прекрасной леди?

— Нет, сэр, не думаю. Он своё дело сделал, а плату ему обещала Энни. У меня ведь почти нет своих денег. — Грегори густо покраснел. — Я думал, что она сильно хочет за меня замуж...

Грейс внезапно поднялась со своего места и покровительственно взяла мальчика за руку. — Идёмте, молодой мастер. Я отведу вас в вашу спальню. Ваш отец сказал, что он сегодня не придёт домой, так что вы хорошенько выспитесь, а завтра утром уедете себе в свой университет. Вы ведь в Кембридже учитесь, так? Тряпье я сожгу, завтра вы всё новое оденете, и никто никогда ничего не узнает.

Грегори покорно поднялся и отправился следом за Грейс.

— Энергичная девчушка, — усмехнулся Робин, когда дети ушли. — Прах меня побери, если с этого дня Грегори Кромвель не станет самым примерным учеником в своём университете. А копии колец я сделаю, прямо завтра с утра, если только буду способен двигаться после того, как меня отделает на тренировке Дикон. Хотя... Сделаю, даже если не смогу двигаться. Кровь девственника, надо же. Как в дурной сказке.

Глава 6

На следующее утро Маргарет проснулась под шум дождя. В комнате было тихо, Агата так и не появилась после своего свидания. Впрочем, она могла и просто заночевать где-нибудь в городе. Конечно, в определённой интересности лихому секретарю кардинала было не отказать, но девушка точно знала, что Агата была до мозга костей влюблена в Ричарда. Так что зря мастер Томас облизывается на ее мрачную красоту, не променяет трансильванка своего прекрасного рыцаря на подозрительного головореза.

Внимание Маргарет привлекло непонятное лязганье, доносившееся со двора. Распахнув окно, она высунула голову. Ее глазам предстало удивительное зрелище: Дикон и Робин, вооруженные мечами, кружили, приседали, отступали и обменивались ударами. Насколько она могла разглядеть, мечи были самые настоящие. Впрочем, чем настоящий меч отличается от тренировочного и как это различие заметить, она не знала. Но ведь тренировочным мечом наверняка невозможно резать рубашку противника на ленточки, а именно этим сейчас друзья и занимались.

Опасное занятие, если учесть, что намокшие рубашки норовили прилипнуть к своим владельцам, словно вторая кожа. Робину явно приходилось несладко. Зато Дикон... Маргарет впервые смогла оценить рельеф мускулатуры короля под тонкой, мокрой рубашкой. "Ты не смотри, что он хрупкий", — вспомнила она слова Робина. О да. "И это мой дед", — со вздохом подумала она. "Моложе бывшего любовника... Фу ты, глупость какая...". Дикон замедлил движения, сделал знак Робину, и тот стал нападать на него с удвоенным старанием. Один из выпадов его меча распорол рубашку на груди Дикона, и Маргарет увидела, как вспыхнул висевший на шее короля Чёрный Принц.

Что-то изменилось. До этого момента только обороняющийся, Дикон буквально взорвался энергией. Под градом ударов его меча Робин едва успевал отступать. Маргарет уловила его состояние, в котором смешались удивление и испуг. Что-то пошло не так. Кисть её руки сжал браслет Робина, который она прошлым вечером забыла ему вернуть. Где-то рядом действовала магия, и где именно — долго размышлять было не надо. Другой вопрос, как это действие остановить. Дикон уже замахнулся для рубящего удара, и Маргарет просто рявкнула Чёрному Принцу что-то вроде "цыц!", невольно сопроводив крик движением руки, на которую был надет браслет. Глаза дракона вспыхнули, и Черный Принц вспыхнул в ответ. Дикон остановился, как вкопанный, с занесённым над головой мечом.

Некоторое время во дворе был слышан только шум дождя. Король медленно опустил меч, удивлённо потёр лоб и уставился на стоящего на одном колене Робина.

— Ты, Дикон, все-таки, ненормальный, — прервал молчание Кот сильно охрипшим голосом. — Если я так сильно тебе надоел, то сказал бы прямо, я бы пару дней у Марго под кроватью пересидел. Мечом-то зачем размахивать, он ведь острый, знаешь ли.

— Ох, Робин... Не знаю, что на меня нашло, самому не по себе. Как при Босуорте. В глазах потемнело, в ушах звон — и все, больше ничего не помню.

— Небось, и там воевать выскочил на голодный желудок, — ехидно заметил Кот. — У меня вот тоже что-то позванивает в ушах, так что пошли-ка в паб, пока в глазах не потемнело уже у обоих.

"Кажется, теперь я знаю, чем было то чудо при Босуорте, о котором говорил мне Гарри", — подумала Маргарет. Интересно только, был ли камень заколдован именно на Дикона. И снова все замыкалось на Стэнли, подменившего в короне камень. С этой семье определённо стоило познакомиться как можно скорее.

Решив, что высказывать своё мнение о безопасности боевых тренировок на весь двор не стоит, она тихонько отступила от окна, притворила его, и занялась утренним туалетом. Судя по тому, что она успела увидеть до того, как взбесился Чёрный Принц, турнир Робину не грозил никакими неприятностями. Дикону он, конечно, уступал, но разница между его уровнем и уровнем турнирных бойцов Гарри была огромной. Маргарет криво ухмыльнулась. Брэндона, Экзетера и прочих ждали на арене незабываемые минуты, и её это ничуть не огорчало. Даст Бог, в турнире примет участие и Джордж Болейн. Вот уж кому трепка не помешает.

За дверью раздалось жизнерадостное хихиканье, и в комнату ворвались Кэт с Годлиной.

— Марго, нам нужны новые платья! — выпалила с порога Кэт, стремительно пересекла комнату и плюхнулась на неразобранную кровать Агаты. Годлина поздоровалась с Маргарет и присела рядом с подругой. — Без нас хотели замуж выйти, — пожурила она.

Маргарет рассеянно взлохматила только что вымытые и аккуратно причёсанные волосы. Что правда, то правда. Уж на что она была безразлична к нарядам, но то, что лежало на кровати, приличным платьем назвать было уже нельзя. До этого её выручали наряды из сундуков актёров, но теперь и сундуки, и актёры были в доме сэра Вайатта.

— Но у меня сроду денег не было! — пожаловалась она. — А Робину надо кучу железа покупать к турниру... Опекун точно денег не даст, потому что он мне больше не опекун. Наверное, от Берли мне что-то достанется, но это дело долгое.

— И для приёма во дворце наряды понадобятся, да и при дворе в одном и том же ходить смешно, — заметила практичная Годлина. — Рукавов понадобится несколько, и юбок, и нижних юбок, и корсажей. Украшения нужны. Булавки всякие. И, кстати, койф, да не один.

— Вот уж нет! — яростно запротестовала Маргарет, тряхнув кудрями. — Что угодно, только не койф!

— Ловлю на слове, — коварно улыбнулась Годлина. — А что до денег, то предоставьте дело мне.

— Как у вас дела-то на новом месте? — поинтересовалась Маргарет. — Певицу нашли?

— Она нас нашла! Уж не знаю, за что нам такое счастье в один день, но не успели мы расположиться, как слуги сэра Вайата послали за нами. Дескать, на кухню пришла какая-то женщина, нас спрашивает. Отец её послушал, и поёт она, Маргарет, не хуже тебя, не в обиду будь сказано. Волшебно поёт. И красивая. Жаль только, что тоже чернявая, как ты, ну да мы уже знаем, что с этим делать. Так что все у нас хорошо.

— А что ставить будете? — поинтересовалась Маргарет. — И когда?

— После турнира, вечером, — ответила Годлина. — А что — не скажу, это секрет. Но нашему патрону понравилось.

— Ладно, девицы, — прервала их Кэт. — Пойдёмте-ка добудем денег, да отправимся в город по лавкам гулять. Заодно и пообедаем где-нибудь. Что-то мне наш "Белый Лев" уже оскомину набил.

Новая певица, примкнувшая к группе мастера Джузеппе, оказалась рослой, хорошо сложенной женщиной с незапоминающимся лицом. Все были в сборе, даже Ричард, Джон и Агата. Атмосфера, правда, была несколько напряжённой. Агата избегала вопросительных взглядов Ричарда, и, в свою очередь, оскорблённо хмурилась в сторону Дикона. Дикон сидел с непроницаемым лицом, имея вид более королевский, чем когда бы то ни было на памяти Маргарет. Джон бросал озадаченные взгляды на певицу. Только Кот и Крыс, сосредоточенно шушукающиеся в углу, были такими, как обычно.

— Биргитта, познакомься со своей предшественницей! — приветливо пригласила Годлина, сумев, как обычно, одним своим появлением развеять напряжение. Женщина вежливо склонила голову. Разглядывая идеальные дуги бровей, высокие скулы, решительный подбородок с едва заметной ямочкой и большие, кошачьего разреза зеленовато-карие глаза новой знакомой, Маргарет подумала, что та могла бы быть настоящей красавицей, если бы не какой-то налет обыденности, который словно укрывал женщину, как пыльный плащ.

— Я рад видеть вас, Годлина, — оттаял Дикон. — Без вас свадьба была бы неполной. Если бы не вы с мастером Джузеппе, мы никогда бы не познакомились с Кэт, а без неё наша жизнь была бы гораздо скучнее.

— Я тоже рада, что мы познакомились, милорд. Без вас и ваших друзей Кэт не встретила бы своего счастья. А без Маргарет мы не нашли бы себе в Лондоне покровителя.

— Все это прекрасно, — сварливо вмешалась Агата, — но не хочу отвлекаться от предмета нашего разговора, сир. Рубин — собственность Ордена. Мы прибыли в Англию по поручению Ордена, чтобы передать камень королеве. Поэтому я требую, чтобы вы немедленно отдали мне или Ричарду перстень.

— Чёрный Принц — собственность английской короны, леди воевода. — Тон Дикона был так холоден, что присутствующие поёжились. — Перстень вы не получите. И не вам решать, кому отдать рубин.

— Но и не вам, милорд! — взвилась Агата. — Технически, вы мертвы уже десятилетия! Какое отношение вы имеете к нынешнему королевскому дому?!

— Зато я жива, — неожиданно для себя сказала Маргарет и, подойдя к креслу, в котором сидел Дикон, встала рядом с ним. — Я жива и принадлежу к королевскому дому, пусть никто за пределами нашего круга об этом и не знает. И я присоединяюсь к мнению милорда: не Ордену решать, как распорядиться артефактом. "Или как он распорядится нами", — мрачно добавила она про себя.

— Ты не вполне жива, Марджери, — возразил Ричард. Вид у него при этом был немного пристыженный, но упрямый. — То есть, ты жива, но... В общем, ты не можешь в этом деле представлять интересы короны, Агата права.

— Могу или не могу, но представлю, — спокойно отпарировала девушка, и протянула руку к Дикону. — Сир?

Дикон на мгновение задумался, затем снял цепочку, на которой висел перстень с рубином, и протянул его Маргарет. Надев цепочку на шею, Маргарет не торопясь спрятала камень за корсаж и оглядела окружающих. Робин сделал ей какой-то непонятный жест, выражающий, несомненно, одобрение. Дикон слегка улыбался, глядя в окно. Лицо Рэтклиффа выражало непреклонное одобрение. Агата и Ричард хмурились, но было понятно, что ничего предпринять в данной ситуации они просто не могут. Незнакомая Маргарет Биргитта смотрела на неё странно оценивающе. Тем не менее, в комнате было два человека, не смотревших на девушку вовсе. Джон был полностью поглощён рассматриванием Биргитты, а для Кэт не существовало другого интереса, кроме Рэтклиффа.

— Мне пришло в голову, добрые господа, что такой ценный перстень требует не менее ценного корсажа, который будет его скрывать, — выступила вперёд Годлина, лукаво поблёскивая глазами.

— Кровь Христова! — стукнул себя по лбу Дикон. — Как я мог забыть!

Он вытащил выглядящий увесистым бархатный мешочек с бряцающими в нем монетами, и передал его Маргарет. — Позаботься о своём гардеробе, Марго. И на завтра, и на потом. Пусть они там, в Гринвиче, позеленеют от зависти!

— Простите, сир, но Маргарет — моя дочь, и позаботиться о её приданом — моё дело, моё право, и моя обязанность, — встрепенулся Джон. Маргарет заметила, что теперь и Биргитта украдкой бросает на Джона странные взгляды. Она автоматически попыталась поймать мысли женщины — и не обнаружила ничего, решительно ничего. Биргитта в упор посмотрела на неё и вызывающе вздёрнула подбородок. Похоже, что этого маленького противостояния двух женщин никто не заметил.

— Как старший брат, я считаю своим долгом тоже сделать вклад в приданое Марджери, — вступил Ричард.

— Не проблема! — заявила Кэт, встряхивая полученным от Рэтклиффа кошельком. — Вы просто не сможете собрать столько, чтобы мы не смогли потратить всё это на наряды, причём немедленно. Так что не стесняйтесь, добрые джентльмены, складывайтесь.

Собрав у улыбающихся мужчин кошельки, женщины со смехом выскочили из комнаты. Насколько Маргарет могла судить, даже Биргитта находила ситуацию забавной. Агата, слегка поколебавшись, пошла за ними, озабоченно роясь в подвешенной к поясу сумочке.

* * *

— Белье, и нижняя юбка, и шемизетка, и верхняя юбка... Корсет, корсаж, вставки, рукава... Потом сетка для волос, кушак, и все, что там на кушак можно прицепить, — перечисляла Кэт. — И драгоценности! Марго, Годлина сказала мне, что король подарил этой корове Болейн кольцо с изумрудом, девятнадцать бриллиантов для койфа, пару браслетов, где бриллианты и жемчуг, и серьги с бриллиантами, да ещё бриллиант для броши! Нет, у меня просто зла не хватает, он же просто осыпает её драгоценностями! Ты не можешь быть хуже, чем она, Дикон наверняка даст тебе столько украшений, что у Болейн глаза от зависти лопнут! А я ещё добавлю — девушка я не бедная, кстати, и отец любил мне украшения покупать.

— Ну уж нет! — отрезала Маргарет. — Во-первых, я просто рухну под таким весом, если дам тебе волю меня украшать. Во-вторых, не хочу быть такой же сорокой, как Болейн. Девятнадцать бриллиантов для койфа, кровь Христова! Что-то никогда не видела, чтобы королева носила даже те украшения, которые ещё из Испании привезла, кроме ониксов. Разве что по официальным случаям, чтобы послам было о чем домой рапортовать.

— Дочь Изабеллы Кастильской и Фердинанда Арагонского может себе позволить не украшаться, — сухо заметила Агата. — А вот Маргарет Эртон никто не воспримет всерьёз, если она явится по вызову короля и королевы, одетой как бродячая цыганка. И титул леди тебе, девочка, не поможет. А уж учитывая, с каким скандалом ты исчезла чуть ли не из спальни его величества...

— А мне все равно, как меня воспримут! — ощетинилась Маргарет.

— Ну и глупо, — бесстрастно отпарировала Агата. — Хочешь ты этого или нет, но теперь ты не просто бедная сиротка, пригретая кардиналом. Ты должна своим видом вызывать доверие и почтение, быть своей среди своих, если хочешь справиться с миссией, которую отчасти сама на себя и взяла.

— Кстати, Марго, тебе ещё понадобится и обычная, домашняя одежда. Никто не заставляет тебя носить эти придворные доспехи круглосуточно, — заметила Годлина. — Но Кэт и Агата правы: ты должна выглядеть леди, а не только быть ею. А то знаешь, как в песенке поётся: "И знатная леди, и прачка О' Грэди во всем остальном равны". Скажи ей, Биргитта!

— Люди видят то, что ожидают увидеть. — Голос у Биргитты оказался мягким и напевным. — Если женщина с загадочным титулом леди Бьертан явится ко двору в костюме пастушки и будет принята хорошо, то на следующий день половина придворных дам оденутся пастушками.

— При условии, что этот костюм будет сшит из лучшего сатина и украшен россыпями бриллиантов, — хохотнула Кэт.

Впрочем, они уже дошли до Лондонского моста, и компанию женщин, явно собирающихся потратить деньги, заметили и торговцы, и мальчишки-зазывалы. Пришлось буквально спасаться от теребящих рук и пронзительных голосов в лавку наиболее почтенного вида.

— Чем могу служить, прелестнейшие дамы? — навстречу им вышел пожилой итальянец, удивительно похожий на грача. По-птичьи склонив голову на бок, он внимательно рассматривал разношёрстную компанию, стараясь определить, с кем имеет дело. Годлина вышла вперед, грациозно поклонилась, и защебетала по-итальянски. Через минуту все дамы были рассажены на мягкие подушки, им были вручены чаши с розовой водой и салфетки из тончайшего льна, чтобы они могли обтереть лицо и руки, а на столики перед ними проворные подмастерья собрали сладости и напитки. Маргарет подозрительно присмотрелась к содержимому кувшинов, но в них, к её великому облегчению, не было ни капли спиртного. И снова она поймала слегка насмешливый и оценивающий взгляд Биргитты, которая, как показалось девушке, прекрасно знала, что Маргарет делает.

Тем временем, Годлина продолжала что-то говорить хозяину лавки, и он отдал подмастерьям насколько приказаний. Перед дамами был поставлен еще один стол, на который начали выкладываться чулки, шемизетки, корсеты, нижние юбки.

— Шёлковые чулки! — взвизгнула Кэт, зарываясь руками в груду разноцветного шелка. — Матерь Божья, как же я без вас тосковала, ненаглядные мои, гладенькие, тоненькие! Монахине, как понимаете, пристало носить только простое белье. Как же я намучалась! Воистину, нет худа без добра.

Агата сурово оглядела шелка, поморщилась, и отдала подмастерьям какой-то приказ — по-итальянски, к изумлению Маргарет. Хозяин лавки на мгновение застыл с комично приподнятыми бровями, но затем кивнул своим помощникам.

— Ты хоть переведи, — тихонько толкнула Маргарет Годлину.

— Леди Агата приказала принести мужские штаны для себя, — шепнула та с улыбкой. Маргарет прыснула. Агата грозно на неё глянула, но тут же рассмеялась сама.

— Мой придворный наряд — доспехи, — пояснила она. — И в обычной жизни под юбкой я предпочитаю носить что-то, в чем смогу вскочить на лошадь и проскакать несколько миль, если понадобится. В мужском седле. Все эти красивые лоскутки мне не подходят. Кстати, юбку мне они сделают такую, что я её в мгновение смогу скинуть.

— Вот мастер Томас-то обрадуется... — невинно заметила Маргарет. Агата густо покраснела.

— Марго, ты не язви, а выбирай, — напомнила Годлина. — По-моему, сорочку тебе надо взять малиновую, а верхнее платье — из золотой парчи. Или наоборот. Малиновое платье и золотистые вставки. Ты же леди, тебе можно. А я возьму васильковое.

— Нет, зеленое! И сорочку из золотистого шелка, — уверенно сказа Биргитта.

— Белое! — стукнула кулачком по колену Кэт.

— Черное — и точка! — одновременно заявила Маргарет.

— Ох, да не кричите же вы так, — посетовал непонятно откуда возникший в лавке Кот. Онемевшие от неожиданности женщины молча наблюдали, как он уверенно подошёл к столу и стал придирчиво рассматривать образцы ткани.

— Тебе, нежная Кэт, подойдет белое с золотом. Зеленый — цвет мистрисс Биргитты. Вас, прекрасная Годлина, васильковый сделает еще прекраснее. А моя невеста найдёт свои наряды уже доставленными в её комнату. Надеюсь, я не ошибся с мерками, — подмигнул Кот. — Я готов во всем подчиниться своей госпоже, но невеста в чёрном — дурная примета.

— Хвала Всевышнему, — с облегчением выдохнула Маргарет, которая с ужасом думала, что вслед за этой лавкой им ещё придётся искать туфли, кушаки, накидки, головные уборы и прочие наряды, без которых леди, оказывается, совершенно неприлично показаться при дворе и не вызвать презрительных пересудов.

— И все же, — вступила Агата, — по какому праву мужчина решает за нас, женщин, что нам к лицу, а что — нет! Это возмутительно!

— По праву нахала, маам, — озорно подмигнул Кот и удалился прочь, не забыв отвесить дамам изящный поклон, и небрежно бросить пухлый кошелёк на конторку, за которой сидел хозяин лавки.

— Ох и намучаешься ты с ним, — задумчиво потянула Агата.

— Почему? — изумилась Маргарет. — По-моему, это он со мной намучается. Мало ему своих забот, так ещё жене придётся сорочки выбирать. Я же с тряпками могу возиться только по вдохновению, а бывает оно у меня редко. Надо было, наверное, в детстве в куклы играть, а не по деревьям лазать.

Биргитта хмыкнула, а Агата тяжело вздохнула.

— Если мужчина наряжает женщину, как куклу, он и относиться к ней будет, как к кукле. Или как к несмышлёному ребёнку.

Маргарет чуть не прикусила себе язык, чтобы не брякнуть вслух, что кто-кто, а Робин прекрасно знает, что в голове у неё между серёжками не только воздух.

— Знаю, знаю, — услышала она мысль Кота. — Кстати, насчет серёжек. Сходили бы вы за серёжками и прочим к вдове Симсон. Интересно же, как она себя чувствует, обнаружив, что птичка из подвала ускользнула. Да и вообще за этой дамочкой надо приглядывать.

Когда дамы, сделав заказы и велев доставить наряды в "Белый Лев", отправились в ювелирную лавку, Агата зашагала рядом с Маргарет.

— Спрашивай, — разрешила она.

— И спрошу. Вернее, выскажу мнение. Я знаю, что ты любишь Ричарда. Как ты могла польститься на этого подозрительного типа? Ты же видела, что он спровоцировал Кэт, чтобы она напилась. Просто из вредности натуры, потому что какая ему выгода в том, чтобы слабая на вино девица упилась под лавку?

— Не скажи, — усмехнулась Агата. — Мастер Томас — политик и торгаш, и намеревается стать большим политиком и очень большим торгашом. А для политика естественно проверять всех встречных на слабость, нащупывать уязвимые места, пытаться внести раздор в тесно связанные группы. Теперь он знает, что Кэт Стэнли не может устоять перед вином, а это может помочь ему прижать при случае других Стэнли, поторговаться. Что касается "польститься"... Ты не знаешь своего брата, девушка. А я — просто женщина из плоти и крови, которой мало обожать на расстоянии. Ты ещё поймёшь, если до сих пор не поняла.

Теперь покраснеть пришлось Маргарет, которая не была, все-таки, настолько наивна, чтобы не понять, о чем говорит её старшая собеседница.

— Расскажи мне об этом браслете! — поспешила сменить она тему, подняв рукав и демонстрируя полученный накануне от Робина браслет.

— Это, как понимаю, браслет лорда Бьертана, — констатировала Агата. — Ты рукав-то опусти, не надо, чтобы на тебе его видели. Браслет этот... ну, ты, видимо, уже поняла и так, что браслет не простой. Он предупреждает о том, что рядом опасность, о враждебной магии, и все прочее в том же роде. Помимо того, что является опознавательным знаком членов ордена. Чего я не понимаю, так этого того, как это ты ещё жива.

Маргарет споткнулась на ровном месте, остановилась и вопросительно уставилась на Агату.

— Впрочем, — продолжала рассуждать та, продолжая идти вперёд, — ты в любом случае жива как-то странно. Может быть, в этом все дело? Хотя нет, каждый браслет настроен на своего партнёра — на того, кто одел его первым. Любого другого он просто уничтожит, а потом уничтожит сам себя. Ничего не понимаю... Возможно, он просто признал тебя принадлежностью лорда?

— Возможно, — пробормотала Маргарет. Объяснение, придуманное Агатой, было довольно унизительным, но не объяснять же ей, что присутствие их с Робином личностей в мыслях друг друга делало их в каком-то смысле одним целым.

Лавка вдовы Симсон при свете дня выглядела весьма привлекательно. Лучи солнца зажигали искры в камнях украшений, щедро выставленных напоказ, несколько мастеров работали в глубине комнаты, а расторопные подмастерья завились вьюнами вокруг женщин. Кэт и Годлина, раскрасневшиеся от удовольствия, с упоением прикидывали на себя цепочки, серёжки, ожерелья, браслеты и кольца. Агата с интересом рассматривала коллекцию богато украшенных кинжалов. Маргарет осторожно осматривалась по сторонам в поисках хозяйки, но той нигде не было видно.

Внезапно она услышала, как стоящая неподалёку от неё Биргитта резко втянула воздух. По лестнице из хозяйских апартаментов неторопливо спускался мужчина весьма примечательной внешности. Один глаз его был закрыт кожаной повязкой, на голове красовалась роскошная шляпа, а поверх расшитой золотом куртки, небрежно одетой на кожаный дублет из тех, которые так любят наёмники, была кривовато наброшена должностная цепь королевского советника. Вдова Симсон спускалась вслед за ним, и вид имела довольно испуганный.

"Фрэнсис Брайан", — припомнила Маргарет. Она мельком видела его при дворе два года назад, когда он входил в компанию приятелей Гарри, но тогда у него ещё не было этой повязки, придающую усталому и скучающему лицу такой зловещий вид. Взгляд мужчины безразлично скользнул по группке женщин, перебирающих украшения, и задержался на Маргарет. Биргитту он словно и не заметил.

— Маленькая Эртон... — пробормотал он себе под нос, останавливаясь на мгновение перед девушкой. Маргарет присела в глубоком поклоне, опустив глаза. — Готовишься к большому дню? Ну-ну...

Уже подходя к двери он вдруг бросил, не поворачивая головы: — Церковь святой Маргариты становится странно популярной.

— Кто это? — с любопытством спросила Агата.

— Верховный судья Ирландии, — ответила Биргитта, и голос её при этом не был ни мягким, ни музыкальным.

Лёгкое прикосновение к мыслям Энн Симсон сказало Маргарет, что Брайан приходил к ней по поводу исчезновения Грегори Кромвеля, которого шпионы нового главы службы безопасности неоднократно видели заходящим в лавку Симсонов. Это было странно, потому что Брайан, насколько Маргарет могла припомнить, был исключён из королевского совета стараниями её опекуна. С каких это пор домашние дела секретаря его врага стали интересовать друга короля и кузена Нэн Болейн? И что он хотел сказать своим замечанием о церкви святой Маргариты, в которой они с Каталиной прятались от стражи после убийства, свидетелями которого они стали накануне ярмарки в Саутварке?

Пребывающая в размышлениях Маргарет автоматически кивала в ответ на все, что ей щебетали Годлина и Кэт, и неожиданно для себя стала обладательницей довольно увесистой сумки, набитой неизвестно чем, и стоившей ей половины полученных от Дикона денег.

— А теперь я просто умру, если мне не дадут поесть, — заявила Кэт, и, посовещавшись с хозяйкой лавки и подмастерьями, женщины решили отправиться в ближайшую таверну, которая, по странному совпадению, оказалась именно той, где останавливались Ричард и Джон, и носила многообещающее название "Три Бочки".

* * *

— Я придумала! — воскликнула Кэт, вгрызаясь в куриную ножку и одновременно что-то рассматривая в дальнем углу таверны. — Мы сейчас немного поедим, а потом пойдем в парную! Видите, там, рядом с дверью в кухню есть вторая дверь, из-под которой немножко просачивается пар? В этой таверне есть парная, благослови Господь хозяина или хозяйку этого заведения! А я не была в настоящей парной... ну, точно с монастырских времён. Согласитесь, что одно дело — мокнуть в бочке с водой, и совсем другое — прогреться до самых мелких косточек. Марго?

— Согласна! — тряхнула кудрями Маргарет, задумчиво глодая куриное крылышко. Честно говоря, она бы согласилась на что угодно, только бы встать из-за стола, где её соседкой напротив оказалась Биргитта. Глаза женщины были полуопущены, она рассеянно пощипывала тонкими пальцами пирог, но Маргарет все-таки казалось, что Биргитта постоянно за ней наблюдает.

— Увы, — с улыбкой отказалась Годлина. — Боюсь, что мой супруг не поймёт, если я отправлюсь в парную без него. Он — славный малый, но немного ревнив. Так что лучше я отправлюсь в резиденцию милорда Вайатта. А завтра мы все придём прямо в церковь.

— В церковь? — непонимающе посмотрела на неё Маргарет.

— Свадьба, Марго. Твоя и Кэт, ты не забыла? — с лукавой усмешкой ответила Годлина. — Свадьба в церкви святой Маргариты.

— В церкви, которая стала странно популярной, — задумчиво пробормотала Маргарет, вспомнив загадочные слова Брайана.

— Почему бы нет? — легкомысленно пожала плечами Кэт. — Покровительство святой Маргарет не помешает новобрачным.

— Вот ещё! — неожиданно фыркнула Биргитта. — Много прока от этих святых в таких делах, как же!

— Вы о чем? — непонимающе спросила Маргарет.

— Свадьба, Марго, — терпеливо напомнила ей Кэт. — Когда люди женятся, у них, обычно, со временем появляются дети. А святая Маргарет покровительствует роженицам.

— О, Господи, — испуганно перекрестилась Маргарет. — Ты слишком далеко заглядываешь. Тут разобраться бы с тем, что есть, а ты о детях.

— Сама затеяла эту историю со свадьбами, а теперь крестишься, — упрекнула её Агата. — Я, кстати, тоже с вами не пойду. Меня мастер Томас пригласил к себе домой, и распаренной туда я идти не собираюсь.

"Спину свою ты показывать всему честному народу не собираешься", — подумала Маргарет, и вежливо спросила у сидящей напротив женщины: — А вы, мистрисс Биргитта?

— Нет, — покачала та головой к большому облегчению девушки. — Хоть и не стоило бы оставлять вас вдвоём, без сопровождения старшей женщины, но это место кажется мне довольно приличным. Авось, ничего неприятного не случится.

— Кэт, — шепнула Маргарет подруге, когда они, расплатившись за ужин и заплатив за вход в парную, направились к заветной двери, — а при чем здесь ревность мужа Годлины?

— А при том, — хихикнула Кэт, кивком головы указывая девушке на компанию солидных мужчин, заходящих в дверь парной.

— Боже правый! — воскликнула Маргарет, застыв на месте, но Кэт уже втолкнула её в открытую дверь. — Смотри!

Прямо перед девушками возвышалась настоящая великанша, властным взмахом внушительной ручищи отправившая шедших впереди мужчин в одну сторону, а их, после мгновенного, но внимательного осмотра, в другую. Покорно отправившись туда, куда им указали, девушки нашли в клубах пара другую, не менее внушительного вида банщицу, которая кинула им льняные простыни, велела раздеться и сложить одежду на лавку возле её конторки. Маргарет прихватила сумку с купленными в лавке вдовы Симсон украшениями с собой, положив туда и снятые с шеи крестик, подаренный ей Гарри, брелок Робина и перстень с Черным Принцем, мысленно сетуя на то, что не догадалась как-то его скрыть. На мгновение ей показалось, что с мужской половины за её действиями кто-то наблюдает, но из-за широкой спины банщицы и густого пара разобрать что-то было трудно. Кэт прихватила с собой кошель с деньгами.

Закутавшись в простыни, девушки нашли свободную лавку и благодарно на неё опустились. В пару мимо них скользили другие купальщицы, на широких и низких столах банщицы массировали желающих, но, в целом, в парной было удивительно спокойно.

— Эх, вина бы, — мечтательно пробормотала Кэт, расслабленно облокотившаяся на деревянную подпорку.

— Далось тебе это вино! — ответила ей Маргарет с досадой. — Ты уж привыкни к мысли, что вино не для тебя, иначе твоему Рэтклиффу придётся учить тебя уму-разуму тем же методом, каким лечат пьяниц. Уж очень он тяжело воспринял твой маленький недостаток.

— А как лечат пьяниц? — заинтересовалась Кэт.

— Сначала вливают в них столько вина, сколько они смогут проглотить, а потом продолжают вливать вино, смешанное с солью! — свирепо ответила Маргарет.

— Признайся, что ты это только что придумала, — фыркнула Кэт. — От такого лечения и умереть можно.

— Лечение должно быть неприятным, — наставительно заметила Маргарет, — иначе никто не пытался бы остаться здоровым.

— Злая ты, Марго! А я знаю, как лечить злюк! — и с этими словами Кэт вскочила на лавку, и вылила Маргарет на голову ковш холодной воды. На визг девушки немедленно пришла банщица, и следующие полчаса купальщиц тёрли, мяли, скоблили и окатывали попеременно то холодной, то горячей водой.

Они уже успели одеться и почти просушить волосы, когда в предбанник, где они сидели, торопливо вбежала трактирная служанка.

— Вон ту леди, которая светлая, ожидает в зале какой-то молодой господин! — выпалила она, возбуждённо сверкая глазами. — Красивыыый... Жаль только, что сам попариться отказался.

— Молодой господин? — нахмурилась Кэт. — Кто-то из мальчиков папаши Джузеппе? Или Дик? Но жених у меня хоть и красивый, молодым человеком его, беднягу, не назовёшь.

К удивлению Маргарет, молодым человеком оказался Эдвард Стэнли, которого она видела у кардинала.

— Добрый вечер, леди Маргарет, леди Кэтрин, — начал юноша с некоторой неловкостью.

— Добрый вечер, сэр Стэнли, — ответила Маргарет. Кэт молча стояла рядом, ожидая, когда их с Эдвардом Стэнли представят друг другу. — Кэт, это твой юный родственник, который находится сейчас под опекой моего бывшего опекуна. Чем обязаны, сэр Эдвард?

— Собственно, у меня дело к кузине Кэтрин. Дело касается владений в Соммерсоме, которые достались ей от епископа. Когда леди Кэтрин так неожиданно исчезла, моя семья сочла своей обязанностью взять поместье под своё управление. Ну, вы понимаете...

— Понимаю, — резковато вмешалась Кэт. — Очень даже хорошо понимаю. Вы прибрали мои земли в надежде, что мне они больше уже не понадобятся. Ну, так вы ошиблись. Дарственная, сделанная ещё при жизни моего батюшки, в полном порядке и находится здесь, в Лондоне, у знакомого мне стряпчего. С делами в поместье прекрасно справлялся мой управляющий, Блэксмит.

— Не торопитесь оскорблять меня, кузина, — зло блеснул глазами юноша. — Уж мне-то ваше поместье точно не нужно, своих хватает. Тем более, что пока мне не позволено распоряжаться даже ими. Но после вашего исчезновения, ваше крохотное аббатство просто расформировали, и земли отошли бы к короне, если бы на них не заявила право моя старшая сестра. Её муж имеет немалое влияние при дворе, так что всё получилось. И вот я узнаю, что вы живы, и в Лондоне, и собираетесь замуж, что неизбежно означает, что своё вы потребуете. Не согласитесь ли вы отправиться со мной в дом моей сестры, чтобы попытаться решить дело? Мы, Стэнли, всегда держимся вместе.

— Возможно, — прищурилась Кэт. — Только давайте-ка уточним сначала степень нашего родства. Моего кузена по линии старшего сына звали, вообще-то, Томас. В честь деда.

— Это мой отец, леди Кэтрин, как вам прекрасно известно. А меня, если вы запамятовали, зовут Эдвард... тётушка, если вам так больше нравится.

— Не сердись, племянник, — рассмеялась Кэт. — Должна же я была немножко тебя подразнить. Хорошо, мы отправимся сейчас к твоей сестре, если моя подруга не возражает против одинокой дороги домой.

— Ничуть, — улыбнулась Маргарет, которая действительно чувствовала себя в темноте в полной безопасности. — Кто может рассмотреть тень, скользящую во мраке ночи?

Стэнли непонимающе на неё посмотрел, но учтиво улыбнулся и предложил руку Кэт. Оставшись одна, Маргарет заказала себе эль, прицепила увесистую сумку с украшениями к поясу, и стала рассеянно рассматривать посетителей таверны. На неё уже стали поглядывать — к одиноким женщинам в кабаке, да ещё в поздний час, отношение у окружающих было однозначным.

Поторопившись допить эль, девушка решительно встала и направилась к выходу, как вдруг кто-то сзади ухватил её за руку. Взбешённая, она повернулась, уже готовясь дать отповедь, но это была всего лишь старая цыганка. Молча стряхнув цепкую руку, Маргарет продолжила свой путь к двери, но цыганка не отставала.

— Добрая леди, добрая леди, не убегай от старой Мариты, Марита расскажет тебе то, что скрыто в будущем. Всего лишь за медяшку, леди. За маленькую, жалкую медяшку...

— Ну что ты можешь рассмотреть в такой темноте, старуха, — рассмеялась Маргарет, кивая головой на тусклые свечи. — Получи свою медяшку, и оставь меня в покое. Я не верю в предсказания.

— Старая Марита видит, старой Марите не нужен свет, чтобы видеть, — пробормотала цыганка, ловко спрятала монету в ворохе юбок, и снова схватила Маргарет за руку. — Ждёт тебя дома твой король...

Цыганка внезапно осеклась и отпустила руку девушки. Потом, в недоумении, снова коснулась руки Маргарет, и внезапно упала на колени. — Три короля вокруг тебя, девушка, три короны. Выбирай, какую хочешь. Прости меня, глупую, не гневайся.

И цыганка вдруг стала целовать руки Маргарет, сбивчиво шепча что-то о прощении. Вырвавшись, девушка почти выбежала из таверны. Шепча проклятия и вытирая руку об юбку, она свернула по направлению к мосту, но кто-то шагнул ей навстречу, преграждая дорогу. — Кровь Христова, — выругалась она, узнав Крэддока.

— Давай-ка мне, девонька, ту луковицу, которая у тебя в кошеле, и тогда, может быть, целой уйдёшь. Или почти целой, — мерзко хихикнул старый негодяй, протягивая к ней руки. — Можешь вместе с кошелём дать, к чему тебе такие тяжести таскать.

Маргарет уже примеривалась, как половчее отскочить в сторону от старого душегуба, чтобы исчезнуть для его глаз, но именно с облюбованной ею темной стороны улицы в направлении Крэддока пронеслось что-то вроде потока воздуха. Все дальнейшее заняло всего лишь мгновение. Стоящий перед ней обтрёпанный, но ражий мужчина вдруг словно потерял всю плоть. Скелет, обтянутый рассыпающейся в пыль кожей, покачался на месте, и рухнул грудой костей к ногам девушки. Пытаясь сдержать крик испуга, она зажала себе рот ладонью, обнажив своим жестом браслет в виде дракона. Сверкнули красным глаза украшения, и на месте груды костей осталась кучка пепла, которую начал размывать внезапно начавшийся дождь.

Чертыхаясь, дрожащая от испуга и отвращения Маргарет отскочила под нависающий над улицей выступ дома, и повернулась к неподвижно стоящей рядом с ней Биргитте.

— Спасибо, леди матушка, — с чувством, далёким от благодарности сказала она. — Без вас я бы никогда с этим происшествием не разобралась. Вы всегда применяете столь... окончательные способы решения проблем?

— Не спеши благодарить, дочь, — высокомерно ответила Биргитта. — Что касается своего вопроса, то способ я выбираю по настроению, скажем так.

— Если у вас такое пылкое настроение, то высушите, пожалуйста, этот дождь, — огрызнулась Маргарет. — Мне хочется, чтобы мой жених хоть раз увидел меня до свадьбы в нормальном виде.

— Пожалуйста, — пожала плечами Биргитта. — И, пожалуй, мне пора. Скучно тут у вас.

И ее силуэт стал быстро принимать туманные очертания. — Кстати, я не давала тебе разрешения вступить в брак, — донеслось до Маргарет из тумана.

Глава 7

— Родственнички, — бурчала Маргарет себе под нос, шагая по направлению к "Белому Льву" и совершенно не замечая, как шарахаются от звуков голоса, доносящегося из ниоткуда, случайные встречные прохожие. — То никого, то полный набор: батюшка, матушка, да ещё и старший братец. И каждый со своими претензиями. То не дышу неправильно, то росла, как трава при дороге, то разрешения она, видите ли, на мой брак не давала. Где вы все раньше были, а? Вот нужны мне сейчас ваши претензии?

Девушка остановилась и покачала головой. Неужели они все всерьёз думают, что она бросится им угождать? Впрочем, случись это нашествие легендарных родичей до того, как она сама изменилась, то могла бы и броситься. Только трудно сказать, в каком направлении. Скорее всего, прочь. А теперь со всем этим как-то надо было жить.

Полчаса размеренной ходьбы её, тем не менее, успокоили, и к "Белому Льву" она подошла уже в почти нормальном состоянии. В трактире ещё била ключом жизнь, а дом в глубине сада, где поселилась их компания, был погружен в темноту. Свет горел только в одной комнате, которую Маргарет определила, как общую. Она вошла, и увидела у камина одинокую фигуру Дикона, который задумчиво глядел на огонь и крутил в тонких пальцах бокал из венецианского стекла. Король казался настолько одиноким, что её сердце сжалось.

— Не спится, сир?

— Мне не очень нужен сон, Марго. Я думал, что ты знаешь. Решил вот тебя заодно подождать. Это очень правильно, прийти домой, где тебя кто-то ждёт, ты не находишь? Кстати, отчего ты такая взъерошенная? Неприятности?

— Бриджит, — буркнула Маргарет, опускаясь на пол возле кресла, в котором сидел Дикон.

— В ярости, конечно? — уточнил король.

— Да кто её знает... Может, это для неё нормальное состояние. Вы её узнали?

— Да нет, просто догадался. Её ведь даже Джон толком не узнал. А я девчонку совсем не помню. Вообще. И Лиз о ней никогда не говорила. Впрочем, мы все тогда были, как в бреду. Я часто пытаюсь вспомнить, по порядку, о чем мы тогда говорили, думали, что делали и почему — и ничего, сплошной хаос в голове. А теперь снова канун Босуорта, и снова Тюдор сойдется с Плантагенетом, и снова вокруг паутина интриг, а я не стал за 43 года небытия ни на дюйм умнее.

Маргарет с ужасом подумала о том, что ей даже в голову не пришло связать турнир, затеянный Гарри, с годовщиной Босуорта. Он говорил иногда о странной победе своего отца в тот день, но никогда не вдавался в подробности. И, насколько помнила Маргарет, никто никогда не связывал осенние турниры в Гринвиче с печальной датой. Слишком много потомков тех, кто сражался с Тюдором при Босуорте, нашли своё место при дворе новой династии. Неужели всё это время традиционное избиение неугодных на турнирах было традицией напоминания, понятной только определённому кругу придворных?

— Сир, расскажите мне о Босуорте. Я же вижу, что вас что-то угнетает. Разделите со мной этот груз, и мы обязательно справимся, вот увидите!

— Я могу попытаться, — хмыкнул Дикон. — Часть я даже могу изложить тебе связно. Например, то, что бастард Тюдор высадился в Англии 7 августа на семи кораблях. Кровь Христова, что это была за команда! Он набрал шотландцев, уэльсцев, французов, беглых англичан — весь сброд, которому было нечего терять. Впрочем, Бастард всегда имел вкус к величественным жестам. Представь, он опустился на колени прямо на прибрежный песок и начал громко молиться. Это отметили, и это запомнили. "Judica me, Deus". Это придало авантюре оттенок античной трагедии.

— Почему вы называете его бастардом, сир? — тихо спросила Маргарет.

— Да потому, что он был результатом брака двух линий бастардов, почему же ещё! — с досадой стукнул себя кулаком по колену Дикон. — По линии матери — от любовницы Гонта, по линии отца... Оооо, никто в мои времена и не верил, что матушка нашего блаженненького короля имела дело с Тюдором. Был в её жизни совсем другой мужчина, который надолго её пережил, а гарем она там вряд ли держала. Его величество просто признал своих единоутробных братьев братьями и Тюдорами — и точка. Нет, я не хочу никого чернить или винить. Они засунули молодую, одинокую женщину в глушайшую глушь, и напрочь о ней забыли. Не уверен, что она вообще слышала в своей жизни много слов любви. Поэтому вовсе не удивляюсь, что она сошлась с кем-то. С кем-то, кто её любил. Или хотя бы был с ней ласков.

— Не понимаю, — с отвращением покачала головой Маргарет. — После великого короля, которым был её муж, сойтись непонятно с кем?

— Генри Монмут был великим королем, — согласился Дикон. — Но не уверен, что он любил свою жену. Он вообще не очень обращал внимание на женщин, насколько я слышал. Принцесса была в его игре просто военной добычей, которой была отведена определённая роль, да и вместе они провели настолько мало времени, что... Хотя, что мы можем знать? Разве то, что соратники Монмута отнеслись бы к вдове своего короля с гораздо большим пиететом, если бы знали, что она была ему хотя бы дорога, если и не любима. Тем не менее, свою долю счастья в жизни она получила. Но это не делает Тюдоров достойными занимать трон Англии, знаешь ли.

— Если бы она любила своего мужа, все могло бы быть по-другому, — не согласилась Маргарет. — И не было бы никаких Тюдоров.

— Ничего ты не понимаешь, Марго, но это по молодости лет. — Дикон взъерошил кудри девушки и продолжил рассказ.

— А потом все было, собственно, в руках Стэнли. Они отслеживали продвижение Бастарда, но не вмешивались. Они вмешались в тот единственно правильный момент, когда я был... занят, скажем так. Как понимаешь, воевать я умел. И все я сделал правильно. Авангардом я поставил командовать Норфолка и его сына. Они привели с собой тысячу человек — все ветераны, все знали, как надо воевать, и тоже умели воевать. Арьергардом командовал Нортумберленд, Генри де Перси. Я сказал правильную речь, которую, боюсь, никто толком не понял.

— Почему?

— Видишь ли, к тому времени я уже точно знал, кто на самом деле стоит за этим вторжением. Леди Маргарет Бьюфорт, чёртова святоша. Ну я и сказал, что предпочту лечь трупом на холодную землю, чем оказаться пленником на ковре в спальне леди.

— Что??? — у Маргарет даже дыхание перехватило от неожиданности.

— То самое, — поморщился Дикон. — Леди Маргарет была своеобразной дамой c оригинальными идеями. Одной из них было занять трон моей королевы и сделать сына законным преемником короны. Чего я не знал, так это того, что Стэнли уже успел снюхаться с Бастардом. Я-то думал, что он, как всегда, попытается присоединиться к победителю. Ненавижу таких. Я даже послал к нему гонца с угрозой, что если он не поднимет свою задницу, я перед всеми снесу голову его сыну! И знаешь, что он ответил? Что у него много сыновей, которые останутся в живых! Если бы я всё знал, никакой битвы бы вообще не было. Но я знал только, что у меня вдвое больше людей, и что наёмники Тюдора, в своём большинстве, не очень-то успели отличиться в битвах. Ты бы видела эти группки, каждую под своим флагом.

Дикон снова замолчал, глядя в темноту за окном.

— Мне просто надо было уничтожить их лагерь ещё ночью, и все было бы хорошо. Но нет, мне же нужна была чистая победа короля. И я в этой победе не сомневался. Норфолк сказал мне, что его предупредили о том, чтобы он особенно не старался, потому что "его хозяина уже продали". Но было поздно. Пять тысяч человек армии Бастарда стояли перед нашим носом. Норфолк атаковал и схлестнулся с Джоном де Вером. Я помню, как отдал приказ кавалерии атаковать. И, кажется, последнее моё отчётливое чувство — это чувство отхлынувшей от лица крови, когда этому приказу не подчинились. И тогда я атаковал один.

— Один? — подалась вперёд Маргарет.

— Один. Разумеется, моя собственная гвардия за мной последовала, но я об этом не думал. Да и было-то нас человек сто. Мне было в тот момент все равно, следует кто-то за мной или нет. Я просто хотел убить Тюдора. А эта скотина укрылся среди пикинёров. Пока я маневрировал, на нас обрушался Уильям Стэнли. А потом я просто старался достать Бастарда, и всё. Вокруг все рубились, кричали, но я лез вперёд и видел только знамя с Красным Драконом.

— В вашей атаке был убит отец друга Гарри, Брэндон. Это он держал штандарт.

— Может быть, — безразлично пожал плечами Дикон. — Я смотрел, в основном, на Джона Чейни. Брэндон просто подвернулся под руку. Чейни я хотел прикончить не меньше, чем Бастарда. Может, даже больше, если на то пошло. Бастард сражался за свою жизнь, не столько даже за корону. А вот Чейни был нашим человеком, человеком моего брата Нэда. Представь, как "приятно" мне было его увидеть рядом с Бастардом, на стороне врага. Я рад, что сшиб этого верзилу с коня. Надеюсь, убил.

— Не убили, сир, — грустно покачала головой Маргарет. — Чейни был в большой чести при отце Гарри. А его племянник Томас — любимчик Нэн Болейн. Вы сшибли его? Но в нем, говорят, было роста под два метра.

— Чуть больше, настоящий гигант. Жаль, что старый черт выжил. Ну да ладно... Только больше, Марго, мне нечего тебе рассказать. Я рубился. Я видел, как де Вер убил своего друга и родича Норфолка. Я видел, что Нортумберленд не сдвинулся со своими силами с места, я даже орал что-то о предательстве. Конечно же я был в ярости, кто бы не был? И прежде, чем ты спросишь... Да, я мог бежать с поля битвы, и собрать потом силы, и, возможно, уничтожить, в конце концов, Тюдора. Но в тот момент, поверь, я не был способен рассуждать. Я рубился, убивал, отражал удары. А потом очнулся через 43 года, так-то.

— Вы хорошо умерли, сир, — мрачно пошутила Маргарет. — Мне ведь бесполезно спрашивать о том, как именно вы очнулись, да?

— Точно. Но я рад, что смог узнать, что Уильям Стэнли лишился головы по приказу Бастарда. Все остальное я был менее рад узнать. Неприятно разочаровываться в людях, когда узнаешь точно, как, где и почему они тебя продали. И за сколько. И кому! Продаться трусу, укрывающемуся за спинами пикинёров!

— Он не был трусом, сир. Он просто не мог сражаться, потому что был не то, чтобы совсем слеп, но недалеко от этого.

— Тогда я рад, что я его не убил. Эта победа не принесла бы мне чести, так? Он хоть был вооружён?

— Наверное. Но не думаю, что он сумел бы воспользоваться своим оружием. Он даже турниры не любил смотреть, говорят. Не успевал глазами за движением всадников. На турнирах присутствовала его мать, леди Маргарет. "Маргарета Регина", как она любила подписываться.

Они оба помолчали. Маргарет с огорчением отметила, что их разговор не рассеял тяжёлое настроение Дикона, как она надеялась. Скорее, дал новые поводы для невесёлых размышлений.

— Когда-нибудь мы все уедем в дикую Трансильванию, сир, — сказала она. — Поселимся в каком-нибудь замке на скале, и вы будете писать воспоминания, а Робин будет вам помогать. Иногда к нам будут приезжать Кэт со своим Диком и кучей ребятишек, и они будут бегать по коридорам, орать, и всем мешать.

Маргарет обняла колени Дикона, прижалась к ним щекой. Король тяжело вздохнул и погладил девушку по голове.

— Все может быть, девочка, все может быть.

— Сир... вы — не уйдёте? Ведь не уйдёте, правда?

— Мы все когда-нибудь уходим, Марго. Человек смертен, даже если он не совсем человек. Когда-нибудь придёт время поставить точку.

— Я не хочу.

— И я не хочу, но, боюсь, не нам решать. Это и так подарок Всевышнего — после всего, встретить взрослого сына, познакомиться с внуками, оставаясь при этом молодым. Снова встретить друзей, увидеть, как они заново устраиваются в жизни. Но я не мог предвидеть, не предполагал, что вы с Робином так срастётесь. Из всех людей, именно с Робином!

— Почему, сир? — Маргарет отстранилась и внимательно посмотрела Дикону в глаза. — Вы ему не доверяете?!

— Да я доверил бы Робину свою жизнь, корону и королевство без колебаний. Посторожить, конечно, — возразил король. — Дело совсем в другом. Дело в том, кто такой Робин. Он никогда не рассказывал тебе о себе?

— Я не особенно спрашивала, — пожала плечами Маргарет. — Так, однажды пришлось к слову, но он ответил, что я сама все пойму, изучая генеалогические таблицы. Он просто мечтает, чтобы я за них принялась. Как будто мне не все равно, кто он такой. Ну что я смогу увидеть в этих таблицах такого удивительного?

— То, что моего соратника Кэтсби, того, который из "Кот, Крыс и Ловелл, наш Пёс", звали Уильям, — тихо ответил Дикон. — Робин при определённых обстоятельствах просто занял его место. Так вышло. И я об этом не жалею.

— Но Дикий Кот Кэтсби признал Робина, он ему подчиняется, — возразила поражённая Маргарет. — Вы же сами это знаете.

— Робин — маг, настоящий маг, — мягко напомнил Дикон. — Я не знаю, подчиняется ли ему Дикий Кот, или он сам в него превращается.

— Но вы все умеете превращаться в свои геральдические символы, — снова возразила девушка.

— То есть, ты думаешь, что я могу превращаться в розочку? — расхохотался король. — Или в дикого кабана?

— Нуууу... — неуверенно протянула Маргарет, начиная понимать наивность подобного предположения.

— Марго, мы все — часть наших символов, и они — часть нас, но всё гораздо сложнее. Впрочем, мы отвлеклись. Речь шла о том, что ваш союз может иметь самые непредвиденные последствия. И именно это меня беспокоит. Он не знает границ в своей любви к приключениям, а ты не знаешь границ своих сил, и вы очень мало знаете друг о друге.

Маргарет прерывисто вздохнула. — Что будет, то и будет. Я выйду за Робина, мы с ним и с вами спасём королевство. Кэт будет счастлива с Рэтклиффом, а вас мы тоже женим. Как вы относитесь, например, к Агате?

Дикон несколько раз растерянно моргнул, а потом рассмеялся тихим, мелодичным смехом.

— Я предпочту обожать её на расстоянии, — прижав руку к сердцу, с предельной серьёзностью пообещал он. — В самом деле, иди, Марго. Что будет, то будет.

Маргарет в неожиданном порыве повернула руку Дикона, лежащую на её плече, ладонью к себе, поцеловала и прижала на минутку к своей щеке, вложила в ладонь короля Чёрного Принца, кольцо с которым уже некоторое время бездумно крутила в руках, а потом молча поднялась и вышла из комнаты. Почему-то ей показалось, что вдвоём они, король и артефакт, отчасти повинный в его гибели, будут менее одиноки.

* * *

Открыв дверь в комнату, которую они с Агатой занимали, Маргарет остановилась на пороге. Свет почти догоревших в подсвечнике свечей слабо освещал Робина, прилёгшего на её кровать, да так и заснувшего в ожидании, и ворох мерцающих драгоценными тканями нарядов, которыми была буквально завалена кровать отсутствующей Агаты. Подойдя поближе, девушка с недоумением уставилась на все это изобилие. Кажется, Кот в своём порыве не учёл, что во всем этом она будет смотреться представительнее любой дамы при дворе короля, включая и тех, кто был неизмеримо выше её по рангу.

Тёплые руки обняли её, и голос Робина шепнул: — Я могу помочь тебе разобраться со всем этим, если ты позволишь. Как жена непонятно какого лорда из свирепой и далёкой Венгрии, ты можешь себе позволить абсолютно все, ссылаясь на мои экзотические пристрастия.

Маргарет стояла молча, слушая его голос и улыбаясь. Теперь ей было совершенно понятно, что делать дальше. Повернувшись к Робину, она положила руки ему на плечи и, глядя прямо в глаза, серьёзно произнесла слова обряда более старого, чем помнили самые старые из живущих на свете людей:

— Здесь и сейчас я беру тебя, Робин, своим мужем, чтобы хранить и беречь тебя до конца своих дней, в чем даю свою клятву.

Он потом действительно помог своей жене разобраться с нарядами, но это было гораздо, гораздо позже.

Глава 8

Они были у церкви св. Маргариты ещё до восхода. Джон, непривычно серьёзный, пришёл за Маргарет, одобрительно кивнул, обнаружив её полностью одетой, и ухмыльнулся только при виде разбросанной постели.

— Это вы хорошо придумали. Ты подарил ей залог, парень?

Маргарет молча показала отцу брелок Кэтсби, который был у неё на шее.

— Сойдёт. А ты, Марго?

— Нет...

— Давай что-нибудь золотое, только быстро, нам пора идти в церковь.

Впопыхах, Маргарет не нашла ничего лучше, чем протянуть мужу маленькое распятие, когда-то подаренное ей Гарри. Робин иронически приподнял бровь, но повесил его на шею.

— Ожидаются неприятности? — спросил он у Джона.

— О да. Знать бы ещё, с какой стороны и какие. Ричард, Дикон, Крыс и Агата уже рыскают там, артистам дали знать вовремя, мужчины тоже уже у церкви и вооружены. Берём с собой Кэт, Томазину и Годлину, и вперёд. Да, и держитесь поближе к стенам домов. Конечно, для прицельной стрельбы ещё темно, но не будем давать возможному врагу шанс.

Маргарет подумала, что их возможного врага темнота вряд ли смутит, но потом вспомнила застреленного прямо посреди улицы курьера королевы. Да и сэр Брайан предупреждал... Страсти Христовы, она же никому не сказала о предупреждении сэра Брайана!

— Джон, а с чего вы взяли, что ожидаются неприятности? — невинно спросила она, чувствуя угрызения совести. Снова другие разбираются с её проблемами!

— Агата ночью всех перебудила. Говорит, что когда возвращалась из гостей, то прошла мимо церкви. Просто по привычке, чтобы знать заранее, как выглядит место. И почувствовала запах смерти. Но неясный такой, словно то ли умрёт кто-то там, то ли нет. Но опасность существует.

Маргарет побледнела.

— Не так ты представляла себе утро своей свадьбы? — рука Робина нашла её руку.

— Да я себе свою свадьбу вообще никак не представляла, честно говоря, — улыбнулась ему девушка. — А утро было... запоминающимся. Не думаю, что могла представить себе такое заранее.

Вошедшая в комнату Кэт была одета в белое. Волосы её были распущены, и она украсила их венком. Девичий наряд представлял странный контраст с измученным лицом и отсутствующим взглядом. Идущая за ней Томазина сердито хмурилась.

— Вот, наша Кэт вообразила, что это она сегодня умрёт. Просто кошмар какой-то...

— Никто сегодня не умрёт! — заявила Маргарет с уверенностью, которой не чувствовала. Потому что и ей пришла на ум Кэт сразу, как она услышала о возможности чьей-то смерти в церкви. В этом не было никакой логики, потому что Кэт не мешала никому на свете, даже своим странным родичам. Тем не менее, предчувствие Маргарет было вполне определённым, и полностью совпадало с предчувствием самой Кэт.

В церковь они отправились, как на вылазку во вражеский лагерь. Джон шёл первым, сосредоточенный и настороженный. Маргарет подтолкнула Кэт вперёд, и не сводила с неё глаз, идя рядом с Томазиной, нервно поигрывающей своим неизменным кнутом. Робин шёл где-то сзади, но Маргарет не была уверена, в каком обличии. В чем она была уверена, так это в том, что её муж без лишних слов позаботился о защите невидимостью для всей компании, так что особенно волноваться не стоило.

Действительно, до церкви они добрались без приключений. Приключения лично для Маргарет начались тогда, когда она увидела чашу со святой водой. Девушка могла бы поклясться, что всего неделю назад массивная серебряная чаша была прикреплена к стене под изображением креста. Сейчас же перед ней была та самая грубая каменная чаша, которую она видела в меленькой деревенской церквушке отца Лайонелла. Та самая, под постаментом которой она нашла книгу, содержащую рецепт зелья повиновения. Или ее двойник.

Маргарет хотела уже протянуть руку, чтобы нажать на крест и проверить свою догадку, но тут в церковь вошла вся компания. Рэтклифф, Ричард и Агата были в доспехах, под широким плащом, в который кутался Дикон, тоже побрякивало железо. На мастере Джузеппе и его сыновьях были стёганые куртки. Все были вооружены.

Кэт подбежала к Рэтклиффу и, дрожа, прижалась к его груди. Ричард огляделся вокруг, пробормотал что-то про оружие в святом храме, и объявил, что пойдёт искать священника, который был уже где-то во внутренних помещениях церкви.

— Разве нас будет благословлять не Ричард? — тихонько спросила Маргарет у Дикона, задумчиво оглядывающегося по сторонам.

— Ричард, — рассеянно ответил тот, — и ещё какой-то отец Лайонелл. Ричард ведь не рукоположенный священник, вот он и решил все сделать так, чтобы потом придраться было не к чему. Кстати, Агата, вам придётся снять латы и сделать вид, что вы — обычная дама, если всё ещё хотите, чтобы слухи о вашем прибытии и возможной миссии не начали циркулировать при дворе. У нас не привыкли к тому, что по улице ходят женщины в доспехах. Кэт, Дик, успокойтесь вы, наконец. Роб, не мудри, что бы ни случилось. Нам совершенно не нужна огласка и рассказы о чудесах в церкви святой Маргариты.

Затем король отвёл Маргарет в сторону, обнял её и шепнул на ухо:

— Марго, что бы ни случилось, действовать придётся тебе, и действовать очень осторожно. Я не знаю, кто и где нанесёт удар, но удар будет нанесён, или я за 43 года стал ещё глупее, чем думаю.

— Но почему, сир? Кому, в самом деле, может быть интересна моя свадьба?

— Тому, кто знает, что ты — Плантагенет. Болейнам. Кардиналу.

— Но Болейны не знают!

— Знают. Не так много в этом королевстве осталось Плантагенетов, чтобы человек основательный не отследил каждого. Ты сама рассказывала, как сэр Томас боялся, что одна твоя подпись может разрушить годы его работы. Он знает. И, судя по тому, что он боится твоих снов, знает даже слишком многое. Что касается кардинала, то не думаю, что в королевстве происходило много значительных вещей, о которых он бы не знал. Как минимум, он знает, что ты — Плантагенет по матери. А то, что знают двое, перестаёт быть секретом. Думаю, скандал разыграется у церкви. Я буду снаружи, и обеспечу вам необходимое для проведения церемонии время. И что за времена пошли, прах их побери. В моё время прекрасно обходились без лишних формальностей.

— Будьте осторожны, сир. Чёрный Принц ещё у вас.

— С Принцем мы договорились прошлой ночью, — усмехнулся Дикон и вышел из церкви.

Появившийся у аналоя отец Лайонелл сделал знак приблизиться Робину и Рэдклиффу.

— Поскольку вы, милорды, добровольно и по-рыцарски явились сегодня в эту церковь, чтобы перед всеми подтвердить свою решимость связать свои жизни с избранными вами женщинами, я спрашиваю вас, понимаете ли вы значение грядущего, и согласны ли вы на благословение союза с этого дня и навсегда?

— Да, святой отец, — склонил голову Робин.

— Да, — энергично кивнул Рэдклифф.

Ричард сделал знак Маргарет и Кэт, и женщины встали рядом со своими мужчинами.

— Перед Богом, его ангелами, и людьми, мы соединяем сегодня две пары отныне и навсегда в священный союз матримонии. Если кто-то из присутствующих знает причины, по которым эти люди не могут быть соединены узами брака, пусть скажет это сейчас, но скажет с осторожностью, ибо ему придётся доказать свои возражения.

Маргарет осознала, что она с напряжение вслушивается в тишину, царящую в церкви, хотя ей не приходило на ум ничего, что могло бы воспрепятствовать лично ее браку. Тишина была полной, абсолютной, только что не звенящей...

— Кот! Кому было сказано вести себя прилично и не устраивать чудес в церкви! — мысленно прошипела она

— Никаких чудес, — ответил тот тем же способом с самодовольной ухмылкой. — Просто зачем смущать милордов священников шумом и гамом Саутварка?

— А что, шумят?

— Ничего, Дикон их до нашего выхода сдержит, не сомневайся.

Ричард несколько озадаченно посмотрел на ухмыляющегося Робина и нахмурившую брови Маргарет, и продолжил церемонию.

— Робин лорд Бьертан, берёшь ли ты эту женщину своей венчаной женой, чтобы жить с ней вместе в Божьем законе священной матримонии? Обещаешь ли ты любить её, утешать её, уважать и обеспечивать, в болезни и в здоровье, предпочитая всем остальным и отдавая всего себя, до конца своей жизни?

— Да, милорд.

— Маргарет Эртон, согласна ли ты принять этого мужчину своим венчаным мужем, чтобы жить с ним вместе в Божьем законе священной матримонии? Обещаешь ли любить его, служить ему, чтить его, в болезни и здоровье, предпочитая всем остальным и отдавая всю себя, до конца своей жизни?

— Да, — ответила Маргарет с тем более сильным чувством, что не могла в этот момент не подумать о том, как тот же Ричард ухитрился соединить её, находящуюся в бессознательном состоянии, с покойным нынче Берли.

Отец Лайонелл задал те же вопросы Рэтклиффу и Кэт, и, ожидаемо, получил те же ответы.

— Принесите свои клятвы, дети мои, — сказал он.

— Я, Робин, беру тебя, Маргарет, своей венчаной женой с этого дня и навсегда, в горе и радости, в богатстве и бедности, в здоровье и болезни, чтобы любить и беречь тебя, пока смерть нас не разлучит. Прошу на это твоего согласия.

Маргарет неожиданно почувствовала слезы на глазах. Пусть они с Робином уже обменялись клятвами и скрепили свои обещания, став мужем и женой в глазах Бога и закона, только здесь и сейчас она поняла, почему Дикон, говоря о них с Робином, употребил слово "срослись".

— Я, Маргарет, беру тебя, Робин, своим венчаным мужем с этого дня и навсегда, в горе и радости, в богатстве и бедности, в здоровье и болезни, чтобы любить и беречь тебя, пока смерть нас не разлучит. Даю тебе на это своё согласие.

После того, как клятвами обменялись Кэт и Рэтклифф, Ричард дал знак, чтобы пора обменяться кольцами.

— Этим кольцом я беру тебя, своим телом я клянусь служить тебе; все, что моё — твоё, — сказал Робин, надевая на палец Маргарет кольцо с сапфиром. Она повторила слова, надела на его безымянный кольцо с рубином, и они остались стоять, держась за руки.

Маргарет стояла спиной к Кэт, и поняла, что что-то произошло только по изумлённому лицу отца Лайонелла и быстрому движению Ричарда, мгновенно оказавшегося рядом с ней. Развернувшись, она увидела подругу, безжизненно обвисшую на руках Рэтклиффа. Властным движением она остановила присутствующих, кинувшихся поближе, и велела Рэтклиффу опустить Кэт на пол. На женщине не было видно никаких повреждений или ран, но она, там не менее, не дышала.

— Она мертва, — безжизненным голосом констатировал Крыс, опустившийся на колени рядом с неподвижной женой. Маргарет посмотрела на заострившиеся черты лица молодой женщины, на разливающуюся вокруг губ и крыльев точёного носа синеву. Да, это, несомненно, была смерть. Она подняла глаза, и её затуманенный слезами взгляд упал на каменную чашу со святой водой. Как во сне, она поднялась, подошла к чаше, омочила в ней пальцы, вернулась к Кэт и смочила ей водой губы. Несколько бесконечных секунд ничего не происходило. Но вот синева начала исчезать, а ещё через мгновение ресницы Кэт дрогнули, и с её губ сорвался тихий стон.

Оцепенение присутствующих было прервано шумом, доносящимся с улицы. Очевидно, Робин упустил в общем переполохе завесу тишины, и теперь вся церковь гудела от мощных ударов в запертую дверь и криков "именем закона!"

— Дик, девушки, вы отнесите Кэт куда-нибудь отлежаться, — спокойно сказала Маргарет, словно и не слыша грохота и криков снаружи. — Бедняжка так переживала, что просто потеряла сознание. Она у нас девушка хрупкая.

Проводив глазами перепуганную и ошеломлённую процессию, которую Ричард повёл куда-то в глубину храма, она испытующе посмотрела на мужа.

— И что ты об этом думаешь?

— А что тут думать, — пожал плечами Кот. — Ты посмотри-ка на колечки, которыми они собирались обменяться.

Глаза Маргарет расширились, когда она увидела протягиваемые ей Робином кольца, точную копию их собственных.

— Дик Рэтклифф зашел в ту же лавку, в которой ты, растяпа, оставил наши обработанные колечки, — констатировала она. — И купил их. Да где твои мозги были, кровь Христова?! Я же тебе сказала только камни заменить!

— Но я не подумал... Мы вообще вместе в лавку ходили. Дик взял наши, а я купил новые. Правда, Маргарет, я был уверен, что если кольца заряжены враждебной магией, то только против нас с тобой!

Дальнейший обмен обвинений и оправданий между свежеобвенчанными супругами был продолжен мысленно, что не убавило ни едкости замечаний Маргарет, ни неуклюжести Робина в попытках оправдаться тем, что он просто пытался заключить с ювелиром выгодную для друга сделку. И что он не думал, и не понял, что их зачарованные кольца могут быть опасны кому-то, кроме них с Маргарет.

— Если позволите, милорд, миледи, — вмешался в эту безмолвную перебранку отец Лайонелл, — но нам бы лучше открыть эти двери. Кажется, их вот-вот высадят.

Маргарет и Робин послушно последовали за маленьким, сухеньким священником, который распахнул двери после очередного удара в них. Прямо перед ними стоял раскрасневшийся от усилий стражник в форме гвардии шерифа. Сам шериф стоял неподалёку, бросая украдкой взгляды на Дикона, скрестившего на груди руки, расслабленно облокотившегося на дерево и неопределённо глядящего куда-то поверх голов. Туда, где спрятались "мальчики" и Агата с арбалетами, насколько могла догадаться Маргарет. Поглазеть на ожидающееся зрелище вокруг уже собралась изрядная толпа зевак.

* * *

Вид старика-священника, кротко глядящего на дюжего стражника остановил того лучше, чем это сделал бы целый вооружённый отряд.

— Вот, — неопределённо повёл он ручищей в сторону приосанившегося шерифа.

Отец Лайонелл, слегка склонив на бок голову, оглядел собравшихся, и направился к представителю закона. Не слишком медленно, но и без излишней торопливости.

— Что случилось, милорд Холлис? Почему вы хотели прервать законное венчание?

Шериф переступил с ноги на ногу, чувствуя себя несколько неловко, но важного вида не потерял. Маргарет с Робином стояли чуть позади священника, окруженные любопытствующими.

— Наверняка двоеженец попался, — авторитетно заявила дородная торговка рыбой, подбоченилась, и подозрительно уставилась на Кота. — Ишь, как ухмыляется!

— Нееет, — протянул слегка покачивающийся от принятого с утра на грудь мужичонка потасканного вида. — Леди, небось, из дома сбежала с любовником. И в церковь — шасть! Это она двоеженица. Или двоемуженица? Все они такие, чуть отвернёшься — и поминай, как жену звали, сбежала. И доказывай потом, что у тебя жена вообще была — бумажки-то нету.

— Да от такого никчемушника как ты, Джек Сайлс, не то, что жена, а и собака сбежит, — переключилась торговка.

— А ты, Бесси Смит, лучше бы помолчала, — ткнул её пальцем в объемистый бюст Джек, воинственно заломив шапчонку набок. — От тебя твой аж в Норфолк сбежал. На заработки вроде, ага. Знаем мы эти заработки!

К перепалке присоединились посмеивающиеся соседи, и Маргарет пришлось прислушиваться, чтобы услышать, о чем говорят отец Лайонелл с шерифом. Внезапно она почувствовала, что ей сунули в руку какой-то свиток. Повернув голову, она заметила энергично проталкивающуюся прочь сквозь толпу Грейс, новую воспитанницу Кромвеля.

— Что там? — поинтересовался Кот.

Маргарет слегка развернула один свиток, в который был завернут другой. "По поручению его светлости милорда кардинала, передаю Вам список передачи ваших земельных владений и формальностей по установлению вдовьей доли etc. Ваш покорный слуга, Томас Кромвель".

— А тебе есть, что передавать? — удивлённо спросил у жены Робин.

— Впервые слышу, — честно призналась она. — Всегда считала, что все моё — на мне, а то, что не на мне, то у прачки. Неужто ты ухватил себе богатую наследницу, милорд супруг?

— Это наследница меня ухватила, позвольте вам напомнить, миледи жена.

Тем временем, Дикон махнул им рукой, и они подошли к шерифу поближе.

— Вот, — вздохнул король, — этот молодой человек утверждает, что ваше венчание не может быть законным, поскольку вы не учли его интересов в формальностях с передачей недвижимости. И Дикон слегка подтолкнул вперед мужчину лет тридцати.

— А вы кто? — уставилась на незнакомца Маргарет.

— А я — Морис Берли, брат вашего покойного супруга. Вообще-то я имел право заявить своё требование на брак с вами, но меня удовлетворит и то, что вы передадите мне все имущество моего брата, включая и выделенную вам вдовью долю. Насколько мне известно, брак остался не вступившим в полную силу, а следовательно — на вдовью часть вы права не имеете, и не имеете права передавать её вместе с остальными своими владениями своему новому супругу. Без пересмотра же договора, вдова не может законно вступить в новый брак и ущемить этим интересы других сторон!

— У меня был договор с моим покойным супругом? — недоверчиво переспросила Маргарет. Как, во имя ран Христовых, она могла подписать какой-то договор, если не имела никакого представления о происходящем?

— Позвольте уверить вас, милорд Берли, — вступил в разговор Робин, помахав перед носом незнакомца полученным от Кромвеля свитком, — что вас ввели в заблуждение. Вся недвижимость моей супруги была тщательнейшим образом рассмотрена, а ваши интересы, как последнего из рода, учтены. Если вам будет угодно, вам перешлют копию перечня, как только она будет сделана. Мне чужого не нужно.

— А откуда ты знаешь, что учтены? — мысленно спросила Маргарет, все ещё не способная полностью понять, о чем это они говорят, и откуда вынырнул с такой точностью в час их венчания этот Морис Берли. Воистину, там, где другие властители применяют яд или сталь, Тюдоры применяют закон. Гарри определённо не собирался без борьбы отдавать то, что считал безоговорочно своим.

— А я не знаю, — ответил ей Кот. — Но надо же как-то стряхнуть этого деревенского лорда с моей бороды.

— У тебя нет бороды, — фыркнула Маргарет.

— Там более, — невозмутимо отпарировал Кот.

Шериф, тем временем, продолжал обмениваться репликами с Диконом. Да, молодые обменялись залогами. Да, в "Белом Льве" заказан праздничный обед. Да, клятвы принесены и приняты, и запись в церковных книгах сделана. А кто он, собственно, такой? Просто итальянский торговец, познакомившийся с леди и её женихом по дороге в Лондон. Мессир Фрескобальди может подтвердить его личность. Да, у него есть паспорт на въезд в Англию. Уже уходивший было шериф замешкался на минуту, и очень тихо сказал Дикону:

— Мой тесть, сэр Джон Дензил, был бы рад увидеть вас, мессир. Доставьте старику радость, если это возможно. В любое время, какое сочтёте удобным для себя. В любое, — и, коротко поклонившись, шериф с достоинством удалился, сопровождаемый своим стражником.

— Джон Дензил, — задумчиво протянул Дикон. — Подумать только...

— Кто такой этот Джон Дензил? — с любопытством спросила Маргарет, которая смогла, наконец, подойти к Дикону. Благо, толпа уже начала рассеиваться, не надеясь больше ни на что интересное.

— Очень ценный человек, — очень тихо пояснил Дикон. — Ты даже не представляешь, насколько. Понятия не имел, что он ещё жив, старику должно быть хорошо за семьдесят. Надеюсь, с памятью у него в порядке.

— Значит, шериф вас узнал, сир?

— Выходит, так. У Дензила была моя миниатюра, я в своё время подарил несколько после коронации — такой был обычай, знак милости короля. Но не думал, чтобы при Тюдорах он начал говорить об этом даже во сне.

Внезапно расходящиеся по своим делам люди вокруг оживились. Раздался приближающийся топот копыт, и на площадь перед церковью эффектно вылетел всадник на вороном коне, которого сопровождали двое личных гвардейцев, каждый из которых вёл в поводу одну свободную лошадь. Маргарет узнала Николаса Кэрью, одного из многих друзей короля и редких нынче друзей королевы. Спешившись, сэр Николас подошёл к Маргарет, и вежливо ей поклонился.

— Леди Маргарет, её величество приказала вам с супругом немедленно прибыть в её покои. Я привёл с собой лошадей, и, если вы не возражаете, мы отправимся немедленно.

Маргарет учтиво улыбнулась. Похоже, им не дали даже нескольких часов на сборы, но этого следовало ожидать.

— Разумеется, сэр Николас. Позвольте представить вам лорда Бьертана, моего супруга. Надеюсь, вы найдёте в нем приятного компаньона в турнирных упражнениях и в игре в теннис.

Мужчины испытующе посмотрели друг на друга, и затем сэр Николас широко улыбнулся. Улыбка совершенно преобразила его обычно сумрачное лицо, и он дружелюбно кивнул Робину.

— Новая кровь — это хорошо, — с двусмысленной свирепостью сказал он и потёр руки.

Оставив мужчин знакомиться дальше, и отметив, что Робин принял меры к тому, чтобы Кэрью не заметил Дикона, Маргарет заявила, что ей надо отлучиться на минутку, и вернулась в церковь. Ей не терпелось проверить свою догадку относительно чаши со святой водой. В церкви теперь было совершенно тихо и сумрачно. Чаша была, как и раньше, прикреплена к стене. Это была, несомненно, та же серебряная, богато украшенная чаша, которая была здесь всегда. Каменная, вода из которой оживила Кэт, исчезла.

— Отец Лайонелл... — тихонько позвала Маргарет. Но вместо старого священника к ней подошёл брат.

— Отец Лайонелл вернулся к себе, — пояснил Ричард так, словно Маргарет должна была знать, где это "к себе" находится.

— Чаша... — шепнула она.

— Я не ожидал её здесь увидеть, — улыбнулся Ричард. — Наверное, она появилась здесь сегодня в качестве свадебного подарка, в знак благодарности Джону. Или Кэт важна для неё. Или она захотела сделать приятное именно тебе.

— О чем ты говоришь? — слабым голосом спросила Маргарет.

— О чаше Грааля, разумеется, которой наш отец служит уже четверть века. Я думал, ты знаешь.

* * *

Всю дорогу до Гринвича Маргарет молчала, уставившись невидящими глазами в холку лошади. Робин был поглощён болтовнёй про турниры и оружие с сэром Николасом, и на внешние раздражители в виде непривычно молчаливой жены не реагировал. Отчасти, это было досадно. С другой стороны, давало возможность спокойно подумать.

Чаша Грааля, боже праведный... Блуждающая чаша, к тому же. Да ещё принимающая разные формы. По собственной воле. Ну да ладно, артефакты всегда творят, что хотят, и всем вовлечённым приходится потом искать в их капризах какое-то сверхмудрое значение. "А вот не буду", — мстительно подумала Маргарет. Во всяком случае, теперь хотя бы стало понятно, о какой вечной жизни лепетала молодая ведьма Мардж, и что именно искали в сельской церкви люди Болейнов, с которыми им с Агатой пришлось разбираться. Скорее всего, им просто велели принести все чаши, которые найдутся в церкви. Ну кто бы мог подумать, что Грааль умеет изменять форму... И кто бы мог подумать, что занимающиеся чёрной магией Болейны додумаются до идеи использовать чашу Грааля в своих ритуалах. Не иначе, Джорджа осенило, как раз по нему "озарение".

Хотя... Дикон чётко сказал, что Грааль — светлый артефакт, причём наделённый собственной волей, и в тёмных ритуалах использован быть не может. И Дикон явно прав. Во всяком случае, насчёт собственной воли чаши. Правда, что-то он говорил и о других артефактах, которые его беспокоили, но поскольку она так и не узнала, о чём шла речь, то домыслы бессмысленны.

Что ж, жизнь Кэт эта чаша, во всяком случае, спасла. Потому что Кэт была, несомненно, мертва эти несколько минут, а вовсе не в обмороке. Что подводит к мысли о кольцах. Очевидно, здесь снова столкнулись два плана. Маргарет точно знала, что Гарри не верит в колдовство и ненавидит все, что связано с этими "суевериями". Он вполне мог отдать кому-то распоряжение расстроить ее свадьбу, но убить магией, в которую не верит — нет. В появлении Мориса Берли и чудесным образом сделанного списка земельных владений, о которых она понятия не имела, видна рука кардинала. Вернее, обе его руки, действующие, как обычно, независимо друг от друга.

А вот кольца... Ее кузен, маркиз Экзетер, скорее всего предполагал, что воздействие камней на неё и Робина до крайности усилит особенности их характеров. Он хотел или выслужиться перед королём, обеспечить Гарри приятный спектакль на турнире, или у него на уме было нечто большее. Доведённый до состояния берсерка противник мог ведь и убить короля. Но зачем бы маркизу планировать такое сложное убийство своего суверена? Ради реванша Плантагенетов? Только вот вдова Симсон принимала приказы ещё от кого-то. От кого-то, читавшего на неизвестном молодому Грегори языке заклинания. От кого-то, к кому она пошла ночью, после визита маркиза.

Маргарет тихонько вздохнула. Единственным, что в этой мутной истории с кольцами давало материал для раздумий, было то, что кольца ей доставили в запечатанном личными печатями короля и королевы пакете, вместе с распоряжением короля. Допустим, изначально в пакете было только распоряжение явиться ко двору и приступить к исполнению обязанностей. Распоряжение для Робина было действительно странным, потому что в нём он именовался её, Маргарет, мужем до того, как им стал. Впрочем, откуда бы Гарри было знать, стал или ещё не стал. Но кто-то проинформировал короля, кто-то, кто был в курсе всего. В посторонних шпионов она, честно говоря, не верила, потому что своими глазами видела увлечённо беседующих Ловелла и Экзетера.

С сэром Николасом они расстались в парке, у сети прудов, из которых лениво фонтанировала вода, отражая солнечный свет. Отправив с ними одного из своих людей, чтобы тот провёл их до отведённых апартаментов, Кэрью на секунду помедлил, словно хотел что-то сказать, но только поклонился и отправился по своим делам. Маргарет уловила его мысль, громкую и ясную, словно он сказал это вслух: "Ничего, дурочек судьба хранит, как говорят". Стиснув зубы на такую оценку своих умственных способностей, она сосредоточилась на одном из фонтанов, и он выдал обильную струю, окатив придворного с ног до головы. Убедившись, что месть свершилась и поахав для приличия, она взяла мужа под руку, и они последовали за своим провожатым в лабиринты, ведущие к дворцу.

*Глава 9*

Апартаментами их довольно небольшую комнату назвать было сложно. Прежде чем Маргарет успела как-то прокомментировать этот факт Робину, из гардеробной, примыкающей к комнате, вышла красивая молодая женщина в платье французского покроя.

— Мистрисс Джейн? — удивлённо спросила Маргарет. — Что вы здесь делаете?

— Привожу в порядок ваш гардероб, миледи, что же ещё? — ответила та с ноткой сарказма в голосе. — Меня, видите ли, приставили за ним ухаживать. Вы сильно преуспели с тех пор, как мы оплакали вашу смерть. Теперь у вас есть собственная камеристка и даже обширный гардероб, за которым надо присматривать.

Маргарет не торопилась отвечать, вздернув подбородок и молча рассматривая стоящую перед ней Джейн Попенкур до тех пор, пока та не начала медленно, но верно заливаться краской.

— Я рада, — проговорила она, наконец, тихим и ровным голосом, — что моей камеристкой назначили именно вас, мистрисс Джейн. Ваш опыт — это как раз то, что мне нужно. Если вы закончили, то можете быть свободной до вечера. Если нет, то идите в гардеробную и закройте за собой дверь. Плотно.

— Как пожелаете, миледи. Я приду позже, чтобы помочь вам одеться к обеду.

Маргарет молча кивнула головой, и Джейн довольно поспешно выскользнула в коридор.

— Женщины, — хмыкнул Кот. — За что ты её так? И кто она такая? Похожа на француженку.

— Она и есть француженка, — устало улыбнулась Маргарет, усаживаясь на кровать. — Её в своё время привёз кто-то из французских друзей Чарльза Брэндона, и забыл увезти обратно. Герцогиня пристроила её сюда, ко двору, потому что король Франции отказался впустить красотку обратно. Сказал, что "а эту вообще давно пора сжечь", милый человек — и не подписал паспорт на возвращение. Так она и живёт при королевском штате, без всякого определённого статуса. Но это её не огорчает, насколько я знаю.

— Сжечь? — выгнул бровь Кот. — Она что, мужеубийца?

— Понятия не имею. Спроси её, если хочешь. А я хочу спать. Да и тебе советую прилечь, потому что вечер у нас будет долгим.

Улёгшись на высокую кровать, неожиданно удобную, супруги продолжили обмен мнениями, только теперь уже не вслух.

— Не нравится мне здесь, — пожаловалась Маргарет. — Мало того, что весь дворец пронизан тайными ходами и оравой подслушивающих и подглядывающих, так ещё и камеристку ко мне приставили. Которая, заметь, будет спать в этой гардеробной. И ты только взгляни на это! — показала она обличающим жестом на стульчак, стыдливо задрапированный вельветом неопределённой расцветки.

-Нда, — поморщился Робин, — в моё время все было как-то проще. То есть, орава-то была и тогда, куда ж без неё, но все были на виду. По тайным переходам никто не болтался. Если они вообще тогда были. Дворец выглядит перестроенным. С другой стороны, мы были слишком заняты для того, чтобы обращать внимание на детали интерьера. Светскую часть придворных отношений пришлось взять на себя миледи Анне. Ума не приложу, как она справлялась.

— Какой она была? — оживилась Маргарет.

— Под стать Дикону, моя любопытная божественность, — коротко ответил Робин, легонько щёлкнув жену по носу и тут же поцеловав. — А вот из этого кроличьего садка нам и правда нужно как-то выбираться, но вот получится ли? Насколько я понимаю, то, что нас поселили в отдельные "апартаменты" может означать только одно: тебе навяжут штатную должность при дворе королевы.

— Правильно понимаешь, — угрюмо согласилась Маргарет. — Заставят надзирать за благонравием пары-тройки фрейлин ее величества. За сёстрами Болейн, например, они же все ещё в штате Арагонки. Поскольку патент на придворную должность требует согласия короля, я почти ожидаю именно подобной гадости с его стороны. Конечно, должность при дворе — это один из подарков судьбы, которые провидение устраивает для нашей компании. Но я же не смогу что-то разыгрывать изо дня в день и круглые сутки! Я с ума сойду!

— Не надо! — притворно содрогнулся Робин. — Безумное божество в моей постели — это слишком даже для меня. А если говорить серьёзно, то нам нужен дом. Если снять дом неподалёку...

Но Маргарет была уже не способна продолжать разговор, провалившись в глубокий сон без сновидений.

* * *

Через несколько часов Джейн Попенкур тихонько проскользнула в комнату, не получив ответа на стук в дверь. Некоторое время она с любопытством рассматривала безмятежно спящих супругов, потом прошла в гардеробную и плотно закрыла за собой дверь. Она не заметила, как из-под кровати её, в свою очередь, настороженно рассматривал крупный чёрный кот, а из-за гобелена высунулась острая крысиная мордочка.

* * *

Маргарет проснулась мгновенно. Она открыла глаза, и её взгляд тут же натолкнулся на немигающий взгляд крупного чёрного кота, который, собственно, её и разбудил, приставив лапку к носу девушки и деликатно выпустив один коготь.

— Роб, что за... — она осеклась, увидев, что Робин мирно спит рядом. Кот явно ухмыльнулся. На вскрик Маргарет из гардеробной выскочила Джейн Попенкур.

— Ах, это Дон Альва, кот её величества. Умный, но наглый. Ходит, где хочет, ничего не боится, и обожает гонять собак. Особенно собачку леди Анны, представьте.

С выражением невинным и слегка лукавым, Джейн подхватила Дона Альву под пушистое брюшко и понесла прочь. — Кстати, вам пора вставать, скоро приём у королевы... Говорят, король тоже будет.

Кое-как растолкав Робина, Маргарет решительно объявила мужу, что приводить себя в порядок предпочитает без зрителей. Зевнув и потянувшись, Кот вскочил с кровати и объявил, что ему, хвала Святой Троице, для приведения себя в порядок достаточно просто вымыться, и что он собирается отыскать для этой цели подходящее помещение.

— Мне страшно, Робин, — еле слышно шепнула Маргарет, поймав проходящего мимо неё мужа за руку. — Мне, почему-то, очень страшно.

— Все будет хорошо, — ответил он вслух, целуя ей руку. — Надо просто постараться остаться в живых, — добавил он мысленно, и вышел из комнаты. Маргарет отметила, что её супруг, против обыкновения, не ёрничал, и окончательно впала в уныние. Если уж наглый Кот ничего не бурчал о "бугае в фальшивых каменьях", то шансы на серьёзные неприятности были велики.

Вернувшаяся через некоторое время Джейн привела с собой мальчика-пажа лет четырнадцати.

— Вот, — несколько растерянно сказала она, — его величество прислал Томаса помочь вашему мужу ознакомиться с дворцом и помочь со всякими там делами...

— Томас Кульпеппер, — поклонился паренёк, — к услугам милорда. Где он, кстати?

— Где-то, — пожала плечами Маргарет, отметив не по возрасту расчётливые глаза юного пажа. — Ищет место, где можно толком помыться. Полагаю, прямо сейчас вы найдёте его на кухне. Уж её-то он точно не пропустит по дороге.

— Тогда я соберу чистую одежду и пойду его искать, — деловито сказал паж. — Как он выглядит?

— О, он очень красив, очень! — восторженно зачастила Джейн. — Рост, правда, средний, но он так складно сложен, у него такая белая кожа! И волосы светлые, совсем золотистые... И глаза необычные, то синие, то серые, то зеленоватые. А губы!

— Достаточно, — спокойно, но твёрдо прервала её Маргарет, дивящаяся про себя тому, как много разглядела глазастая француженка за те несколько минут, в течение которых она Робина видела. — Вы, Томас, узнаете лорда Бьертана, когда увидите его. Он очень не похож на прочих обитателей дворца. Очень.

— Я все понял миледи, — в глазах пажа мелькнула лёгкая ирония. — Думаю, что легко найду не похожего ни на кого человека.

"Знал бы ты, насколько не похожего", — хмыкнула про себя Маргарет, но только скользнула слегка скучающим взглядом по лицу юнца, и отвернулась к зеркалу.

Когда Кульпеппер выходил из гардеробной с охапкой одежды для Робина, вид у него был гораздо более почтительный. Очевидно, Кот совершенно не ошибся, закупив ворох нарядов, показавшихся Маргарет вызывающе дорогими. Боже праведный, ей не хотелось и думать, что говорили о ней придворные за её спиной в ещё недалёком прошлом. С её-то нетребовательностью к нарядам... Впрочем, тогда она была просто сироткой Эртон.

Когда Джейн, обтерев Маргарет розовой водой и обрядив в тончайшую сорочку, приступила к расчёсыванию её кудрей, она невинно заметила, что среди нарядов не заметила ни одного койфа.

— Никаких койфов! — решительно заявила Маргарет. — Вы оденете мне сетку из золотых нитей, и украсите её... чем-нибудь. Признаться, у меня ещё не было возможности посмотреть, что мои подруги накупили мне у ювелира.

— У меня была, — с глубоким чувством заметила француженка. — Но вы рискуете попасть в неловкую ситуацию, если появитесь на официальном приёме просто с непокрытой головой. Если позволите, то какой-то головной убор все-таки нужен.

— Нет, — покачала головой Маргарет, вспоминая слова Биргитты. — Если меня примут хорошо, отсутствие койфа на моей голове ничего не испортит, а если плохо — то ничего не исправит.

— Поверьте моему опыту, миледи, — невесело усмехнулась Джейн, — что проблемы у вас начнутся как раз тогда, когда вас примут хорошо. Какое вы выберете платье?

— Вот это! — решительно ткнула Маргарет в сложную конструкцию из причудливо скроенного платья, пышнейших рукавов и сплетённого в форме паутины золотого кружева, которое покрывало и платье, и рукава.

После того, как все было собрано вместе, подколото и украшено, Джейн, к негодованию Маргарет, снова вернулась к проблеме головного убора.

— Послушайте меня, миледи, — она даже руку к сердцу прижала для пущей убедительности. — Не время сейчас демонстрировать мятежный дух. Это же официальный приём! В кои-то годы сам король будет со всеми своими джентльменами. И все будут говорить, что простоволосыми ходят только Винчестерские гусыни, падшие женщины. Если вам все равно, подумайте о репутации милорда!

Маргарет, которой и в голову не пришло посмотреть на проблему своей неприязни к койфам с этой стороны, сдалась. Она задумчиво рассмотрела разложенные перед ней украшения, и решительно взяла в руки коронет, который совершенно точно не был куплен в лавке вдовы Симсон. Такие вещи делают только на заказ, и откуда Робин его вытащил? Сам коронет был вполне обычным: восемь листков земляники, восемь серебряных "жемчужин". Необычны были изображения, идущие по обручу. Они выглядели старыми, несколько потерявшими рельефность изображения. И все же, она легко узнала изображения дракона. Ну и хорошо. Если официальные приём, то пусть все будет официально. Она протянула коронет Джейн.

— Похоже на виверн Бедфордов, — задумчиво заметила та, рассматривая изображения. — Странно... Сэру Расселлу это не понравится.

— Это не виверны, — заверила ее Маргарет с уверенностью, которой не чувствовала. — Это просто драконы, старый символ одного религиозного ордена, который воюет с неверными, и к которому принадлежит милорд. "И мне наплевать на чувства сэра Расселла", — добавила она про себя.

Джейн тяжело вздохнула, но не стала искушать судьбу, и коронет занял своё место на кудрях Маргарет, тщательно причёсанных, уложенных и упрятанных под сетку.

— Пора, — заметила, наконец, француженка, отступая и любуясь на дело своих рук. — Вы поразите всех, миледи. Но, умоляю вас, сдерживайте свой нрав. Мне бы не хотелось снова оказаться в камеристках у миледи Анны. У неё тяжёлый нрав и тяжёлая рука.

Маргарет удивлённо нахмурилась, пытаясь осмыслить неожиданную информацию, но дверь открылась, и к ним присоединился Робин, тоже разодетый и приукрашенный, за которым следовал паж Томас, держащий под мышкой малиновую подушечку с золотыми кистями. Оба выглядели так, словно только что прекратили переругиваться.

— Вот! — обличающим жестом показал Кульпеппер на Маргарет. — У миледи хватило здравого смысла не забыть про коронет. Если не хотите надевать свой, то я понесу его на подушке, как и полагается. Как же иначе, раны Христовы, люди могут понять, с кем имеют дело?

— И ты так и будешь ходить за мной с этой дурацкой подушечкой? — раздражённо спросил Кот, упирая кулаки в бёдра. Маргарет чуть не хихикнула, но вовремя сдержалась. Зато хихикнул паж.

— Нет, конечно! Когда вас представят их величествам, я отправлюсь к остальным пажам и оруженосцам, и мы там будем уже между собой выяснять, у кого господин важнее, богаче и в королевском фаворе. Вы уж не подкачайте, милорд, постарайтесь понравиться его величеству.

— А тебе-то что до этого? — скривил губы Робин.

— А то, что у меня ещё своя служба при дворе впереди, и пойти я намереваюсь далеко. Чем больше важных господ, которым я служил, будет в моем списке, тем вернее я попаду туда, куда хочу и намерен попасть. В штат личной палаты его величества.

— Ну-ну, — хмыкнул Кот. — Постараюсь не испортить твоё служебное продвижение. Неси этот коронет, и постарайся, чтобы я тебя сегодня больше не видел. Миледи?..

Маргарет оперлась о предложенную ей руку, и они, не оглядываясь, вышли в коридор, и через него — в галерею, ведущую в приёмную палату королевы.

— Ну и зверинец, — мысленно пожаловался ей Робин. — Сегодня я почти заслужил нимб святости, сдерживаясь, чтобы не съездить от души по уху этого наглого щенка. Представь, он чуть не залез ко мне в чан с водой! И явно не для того, чтобы потереть мне спину!

— То ли ещё будет, милый, — насмешливо пообещала ему Маргарет. — Так что не удивляйся, что я старалась держаться от этого зверинца подальше. Кстати, мог бы и заметить мои усилия выглядеть леди Бьертан.

— Я заметил, — серьёзно ответил Робин. — Но вот теперь и мне стало страшновато. Если Бугай унаследовал от Скряги хоть что-то в плане чувства собственника, ты от него сегодня легко не отделаешься.

— Знаю... Унаследовал... — невесело признала Маргарет. — Совершенно не берусь угадать, как он отреагирует.

И прибавила мысленно, забыв в своей задумчивости о том, что её "слышит" муж: "И как отреагирую я".

КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ

Книга 3

Глава 1

Приемный покой королевы был освещен как раз настолько, чтобы не выглядеть сумрачным, но свет был мягким, щадящим. Ее величество Катарина Арагонская сидела в высоком кресле под королевским балдахином, и выглядела цветущей и веселой. Судя по тому, какими сияющими глазами она следила за гибкой девичьей фигуркой, порхающей среди танцующих, ей и в самом деле было весело. Маргарет, почти ожидавшая, что их с Робином приход отметят какой-нибудь гадостью типа фанфар, с облегчением перевела дух. На них смотрели, конечно. Но смотрели с нормальным любопытством узкого круга людей, увидевших в своих рядах кого-то незнакомого.

— Они меня не узнают, — хихикнула она. — Клянусь мессой, они меня не узнают!

— Не скажи, моя божественная, — не согласился Робин. — Король тебя, несомненно, узнал, хотя и делает вид, что увлечен беседой с кардиналом, твоим бывшим опекуном. Его преосвященство тоже тебя узнал, хотя его внимание отвлекает усилие не рухнуть под тяжестью облокотившегося на его плечи короля. Потом вон та троица, старающаяся держаться поближе к королю... Брат и сестры Болейн. И еще одна троица, вон там, у дальней стены. Их я не знаю.

— Брайан, Норфолк и сэр Томас Болейн, — ответила Маргарет. Оглядевшись, она слегка подтолкнула мужа, указывая ему глазами на танцующих и наблюдающих за танцами. — Вон тот тип с масляным блеском в глазах — Чарльз Брэндон. А рыжая девчонка, на которую все так смотрят — принцесса Мэри. Она не очень часто бывает в Лондоне.

Они неторопливо продвигались по залу по направлению к королеве, и остановились в первых рядах наблюдающих за танцующими. Танцевали павану. Маргарет подумала, что еще совсем недавно в паре с Мэри танцевал бы её отец, но сейчас партнером двенадцатилетней принцессы был сэр Томас Вайатт, никогда не упускающий возможности щегольнуть своей элегантностью и грацией. В честь королевы, танцевали испанский вариант паваны, и Мэри, надо сказать, танцевала исключительно хорошо. Впрочем, она всё делала хорошо.

— Она ничего не знает, — констатировала Маргарет, глядя, как беззаботно принцесса-подросток пробует свой пробуждающийся шарм на Вайате.

— Боюсь, очень скоро она всё поймет, — буркнул в ответ Робин.

В тишине, наступившей после последней фигуры танца, очень ясно прозвучал презрительный голос Анны Болейн: — Испанские танцы! Хотела бы я, чтобы все испанцы оказались на дне морском!

Ропот и негромкие вскрики, раздавшиеся в ответ, потонули в шуме, производимом вбежавшими в зал жонглерами, в которых Маргарет узнала "мальчиков" папаши Джузеппе. Королева с явным облегчением прикрыла на мгновение глаза, но принцесса, вызывающе вздернув подбородок, уставилась немигающим взглядом на дерзкую придворную даму. Невероятно, но поле битвы осталось за ребенком. Анна опустила свои чёрные глаза, всхлипнула, и стремительно выбежала из зала. Мэри взглянула, не менее пристально, на своего отца, молча наблюдающего за разыгравшейся маленькой драмой, и с достоинством направилась туда, где сидела её мать.

— Девчонка за это еще поплатится, — задумчиво сказал Робин. — Но, клянусь Святой Троицей, этот ребенок многое способен вынести, не моргнув глазом. Какого рожна нужно вашему Бугаю? Вот она, настоящая маленькая королева, это же любому видно.

Прежде чем Маргарет успела ответить, их окликнул бодрый и энергичный Николас Кэрью, умело пробирающийся между жонглерами со стороны, где сидела королева.

— Сэр Роберт, позвольте увести вашу леди, с ней хочет говорить королева. А мы займемся игрой в карты, пожалуй. Его величество был сегодня в настроении для игры. Вы же играете, не так ли?

Робин только слегка улыбнулся и поцеловал жене руку.

— Если что, зови на помощь Дона Альву, — мысленно хмыкнул он, и супруги разошлись в разные стороны.

Маргарет подошла к королевскому креслу, и преклонила колени, как полагалось по этикету. Прямо перед ней вальяжно возлежал на бархатной подушечке Дон Альва. Ей снова невольно захотелось оглянуться и убедиться, что её муж ходит по залу в человеческом облике. Дон Альва прижмурил зеленые глазищи, и девушка могла бы поклясться, что в них была чисто человеческая ирония.

— Дитя мое... — раздался голос королевы. Маргарет с некоторым усилием оторвалась от созерцания Дона Альвы и подняла голову. Катарина Арагонская смотрела на неё с загадочной улыбкой, слегка поигрывая богато инкрустированным веером. Королева выглядела гораздо лучше, чем во время их последней встречи. Возможно, причина была в том, что рядом, на скамеечке, сидела принцесса Мэри, держащая мать за руку.

— Вы любите кошек, леди Маргарет? — спросила девочка, и Маргарет отметила, что принцесса обладает глубоким, звучным голосом.

— Очень, — честно ответила она. — А с Доном Альвой я уже успела познакомиться.

— Сядь, Маргарет, — королева кивнула на скамеечку, стоящую по другую сторону ее кресла. Маргарет исполнила приказание. Теперь перед ней открывался с возвышения весь зал. Она нашла глазами Робина, который стоял перед королем, в окружении Николаса Кэрью, Томаса и Джорджа Болейнов, Томаса Вайата, Чарльза Брэндона и еще нескольких, кого она не могла рассмотреть из-за толпы. Норфолка и Брайана там, во всяком случае, не было. Не было видно и кардинала, который, очевидно, успел уже уйти.

— Нам о многом нужно поговорить, моя дорогая, — продолжила королева. — Леди Элизабет Говард оставляет нас... на неопределенное время. Поэтому я попросила его величество разрешить мне взять на ее место тебя. И он подписал назначение. Правда, при этом он что-то бормотал по-французски, но не могу сказать, что. Я французского не знаю.

— Вы немного потеряли, мадам, — хихикнула принцесса. — Богобоязненным королевам и слов-то таких знать не положено.

Маргарет постаралась, чтобы в её улыбке не было заметно кисловатого оттенка. Маленькая чертовка была остра на язык.

— Мадам, я не очень хорошо разбираюсь в табелях о рангах, — призналась она. — В чем будут заключаться мои обязанности?

— Ты будешь моими ушами, Маргарет — и моим языком там, где я не смогу говорить за себя сама, — тонко улыбнулась королева.

— То есть, вашим секретарем? — уточнила Маргарет.

— То есть, именно моим секретарем, — подтвердила Катарина Арагонская. — Помимо английского, который я знаю недостаточно хорошо, и французского, который я не знаю совсем, ты знаешь латынь, которую знаю и я — но королевам не всегда удобно писать свои письма собственноручно.

— Моя латынь не очень хороша, — возразила Маргарет.

— Ничего, дорогая, — похлопала ее по плечу веером королева. — Ты будешь писать под мою диктовку. И лично доставлять некоторые письма в пределах Лондона. Тебе ведь понравится иногда оставлять дворец, да? И ты не побоишься оставлять здесь своего красивого мужа, не так ли?

— Вообще-то... побоюсь, — мгновенно увидела свою возможность Маргарет. — Во дворце слишком много красивых женщин, которым нечем заняться. Да и мне будет удобнее путешествовать по городу не прямо из дворца, где вечера затягиваются далеко за полночь. Если бы вы позволили нам снять небольшой домик неподалеку...

— Снять? — королева почему-то удивилась, а принцесса снова прыснула.

Маргарет подняла голову и с недоумением уставилась на королеву. — Что вас удивляет, ваше величество? Как вы знаете, я не очень люблю шумные сборища. К тому же, мне кажется, вашему секретарю будет лучше держаться подальше от любопытных... Мне не хотелось бы прослыть грубиянкой среди тех, кто любит сплетни.

— Да, да, дорогая, я понимаю, и ты, конечно, можешь жить вне дворца! Но снять... — теперь и королева откровенно хихикала.

— Леди Маргарет, — сжалилась над недоумевающей девушкой принцесса, — вы, очевидно, поймете в чем дело, если начнете читать адресованные вам бумаги.

Пока Маргарет напряженно соображала, что именно ускользнуло от её внимания, начался новый танец. К принцессе снова поспешил Вайатт, а перед Маргарет, к её изумлению, остановился не кто иной, как Фрэнсис Брайан. Ради парадности обстановки его повязка, закрывающая один глаз, была украшена драгоценными камнями, а должностная цепь красиво и симметрично расправлена по накидке из черного бархата. В целом, вид у сэра Брайана был довольно зловещим, и Маргарет невольно отшатнулась поближе к королеве.

— Если её величество позволит...

Поклон Фрэнсиса Брайана был полон грации, которой Маргарет от него почему-то не ожидала. Глазами она поискала мужа, но Кот, разумеется, уже успел куда-то запропаститься вместе с королем и теми придворными, которые их окружали. В отчаянии она глянула на Дона Альву. Кот прижмурил один глаз и начал демонстративно вылизывать правую заднюю лапу, всем видом давая понять, что дела испуганных барышень его не касаются.

После мгновенного замешательства, королева кивнула головой, и Маргарет не осталось ничего другого, как только подать руку Брайану и направиться с ним в сторону танцующих.

— Я плохо танцую, — бросила она своему спутнику, не поворачивая головы.

— Вы лжете, маленькая леди, но, собственно, я и не веду вас танцевать. Вас хочет видеть его величество. У себя, немедленно. И, клянусь ранами Христа, туда мы и направимся, даже если мне придется тащить вас на своем плече.

Рука бретёра с силой сжала её руку, и Маргарет покорно зашагала рядом, отчаянно стараясь выглядеть достойно.

* * *

Бесстрастная стража йоменов короля никак не отреагировала на появление сэра Брайана, и не шевельнулась, когда он, без всяких церемоний, втолкнул Маргарет в хорошо знакомую ей комнату, и захлопнул дверь. Не без труда удержав равновесие, она выпрямилась и уставилась в спину его величества Генриха VIII, который что-то сосредоточенно разглядывал в раскрытом окне. Поскольку рассмотреть что-то, кроме темноты, за окном было невозможно, девушка решила, что не вспугнет момента, если поздоровается со своим бывшим возлюбленным.

— Гарри... — сорвавшееся с языка фамильярное обращение заставило ее замолчать. Король медленно развернулся, тяжело опустился на стоящий рядом с ним стул у маленького столика, на котором стояли кувшин вина и пара бокалов, и жестом указал Маргарет место напротив. Некоторое время недавние любовники молча рассматривали друг друга. Король изменился за те несколько месяцев, в течение которых они не виделись. Его заметно отяжелевший подбородок пыталась замаскировать отрастающая бородка, и он сидел очень прямо, стараясь скрыть выправкой начавшую расплываться талию.

— Хочешь выпить? — спросил он, кивнув на кувшин. Маргарет невольно содрогнулась.

— После последнего бокала в вашем обществе, сир, моя жизнь безвозвратно изменилась... Если вы не сменили с тех пор поставщика вин, то я, пожалуй, воздержусь.

Она знала, что её упрек несправедлив. Но оказаться снова в этой комнате, после всего, что с ней произошло... Маргарет с ужасом почувствовала, что с трудом удерживается от слез. Видит Бог, она никогда не была искательницей приключений. Мужчина, который сейчас сидел напротив нее с выражением оскорбленного достоинства на лице, дал ей защиту и ту жизнь, в которой ей было уютно и хорошо. Мысль о том, что она никогда больше не вернется к прежней безмятежности, снова вызвала острую боль.

— Что ты хочешь этим сказать?

Поза короля стала менее напряженной и слегка более агрессивной. "Милый Гарри, — грустно подумала Маргарет. — Ты так привык в последнее время ругаться с окружающими тебя женщинами, что взъерошиваешься просто от звука женского голоса".

— Вот что, король мой и покровитель. Сейчас я буду рассказывать о том, что вы вряд ли хотите услышать. Но если не я это расскажу, то кто?

Она положила свою руку, украшенную сапфировым кольцом, на руку короля. Его рука слегка вздрогнула, но он её, все-таки, не убрал, и это было хорошим признаком. Маргарет переплела свои пальцы с его пальцами, и начала неспешно рассказывать о том, что с ней произошло после их последней встречи. Не всё, конечно. Вся правда казалась невероятной и ей самой, но предупредить короля о том, что в его вино добавляется зелье подчинения, она была обязана.

— А потом началась моя дорога назад, в Лондон, — закончила она свой рассказ.

Некоторое время Гарри сидел неподвижно, потом решительно поднялся, подошел к двери, открыл её и что-то приказал одному из несущих стражу йоменов. Через минуту Маргарет услышала звук быстрых шагов, и кто-то протянул королю флягу самого простого вина — из того, что пьют солдаты в походе и, тайком от начальства, на долгих и скучных дежурствах.

— Мы, все-таки, выпьем, — объявил он Маргарет, разливая дешевое вино в драгоценные кубки.

— За правду! — сказал он, поднимая свой.

— За правду, — согласилась девушка, пригубив кислый напиток.

— Значит, ты думала, что опоил тебя я? А я думал, что ты глупо сбежала, прельстившись ролью леди. Так вот почему ты вернулась... Но почему ты пошла к ней, почему не сразу ко мне?

— Потому, Гарри, что никто бы меня до тебя не допустил. И потому, что в пути я услышала твою балладу. И ещё потому, что сама не всё понимаю, а то, что я понимаю, мне очень не нравится, зато может нравиться тебе.

— Ты про Нэн? — невесело усмехнулся король.

— Про неё, — спокойно подтвердила Маргарет, чувствуя легкое покалывание в висках от напряжения. Не так представляла она себе свои действия. Не так, чтобы в первый же вечер выложить почти всю информацию, не имея никакого представления о том, готов ли король её выслушать. — И про ее брата, и вообще про всю эту мерзкую семейку безжалостных интриганов. Если бы ты только знал!

— Я знаю Тома с детства, — покачал головой Гарри. — Он не больший интриган, чем все прочие, и даже не более жаден, чем все прочие. Скорее, менее. Мэри... Ну, Мэри есть Мэри, что тут еще скажешь. Она — добрая девушка, Марджери. И вовсе не глупа. Ты же понимаешь, что её, как старшую дочь, давным-давно выдали бы замуж так, как это было бы выгодно её отцу. Вот она и сделала себя... подпорченным товаром, если так можно выразиться. С шумом и скандалами, если ты заметила. Мэри идет свои путем, и её путь лежит к Замку Любви, за что она мне и дорога. Я выдал ее за Билла Кэри, которому не нужна была жена, чтобы они оба остались при дворе. Билл был очень дружен с Комптоном, если ты понимаешь, о чем я, а мы с ...

— Гарри!

— Ну да... Ты же хочешь услышать от меня про Нэн. Нет, Марджери, я от нее не откажусь. Она может быть всем, что ты думаешь, и даже хуже. Но я хочу ее.

— Твое "хочу" в данном случае означает слишком многое и слишком опасное, Гарри. Ты — король! Ты рискнешь сделать коронованной королевой эту... змею?

— Как ты правильно заметила, дорогуша, я — король. И могу сделать королевой, кого захочу, — хмыкнул Гарри. — Тебя, например. Не хочешь сменить вивернов Бедфордов на простую и незамысловатую корону английский королев? А, Маргарет?

Теперь он нависал над ней всей своей мощной фигурой, облокотившись руками на подлокотники ее кресла и склонившись чуть вперед, так, что их лица разделяли всего несколько сантиметров воздуха.

— Это не виверны Бедфордов, — слабо шепнула она, совершенно не представляя, что делать дальше.

— УуУУууууууу! — раздался заунывный вой из-под ее кресла. — МяуууууУУУУ!

— Кровь Христова! — король почти отпрыгнул от Маргарет, и поднял на уровень глаз Дона Альву, который теперь жалобно мявкал и демонстративно держал правую переднюю лапку слегка отставленной.

— Тэдди! — Гарри обеспокоенно и сноровисто обследовал лапу Дона Альвы на предмет повреждений. — Сколько раз можно тебе говорить, чтобы не лез под ноги? Когда-нибудь я действительно могу наступить тебе на лапу, если не побережёшься. А сейчас ты просто меня дурачишь, ревнивая скотина.

— А... разве это не Дон Альва? — глупо спросила Маргарет, глядя во все глаза, как Гарри умащивает крупного черного кота на своих коленях.

— Вот еще! — фыркнул тот в ответ. — Дон — это кот нашей Кэт. Куда ему до Тэда!

С точки зрения Маргарет, коты были совершенно неразличимы. Да что там, она была уверена, что это — один и тот же кот, и что здесь не обошлось без проделки ее Кота. Но опасный момент их разговора с королем был прерван, и это было самым главным.

— Почему Тэд? — спросила она, чтобы что-нибудь сказать, и отхлебнула из кубка, стараясь не поморщиться.

— Черный Принц, — рассеянно ответил Гарри, почесывая кота за ушком.

От неожиданности Маргарет, не сразу понявшая, что речь идет об Эдварде — Черном Принце, вздрогнула, вино попало не в то горло, и она закашлялась.

— Да что мы о коте, — спохватился король. — Расскажи-ка мне лучше о своем муже. Лорд Бьертан — это титул, где-то в Трансильвании, как я понял. Но он — англичанин. Как его зовут на самом деле?

Маргарет замешкалась, проклиная себя за то, что проморгала возможность такого очевидного вопроса.

— Ну... он незаконный отпрыск одной дворянской семьи, и не хочет, чтобы имя его рода как-либо упоминалось. Сами понимаете, сир. Да и какое это имеет значение? Он завоевал себе титул, и пусть его знают по этому титулу.

— Ты лжешь, дорогуша, — спокойно констатировал Гарри. — Ты лжешь, но правды ты и сама не знаешь, так что я тебя прощаю. Впрочем, твой лорд мне понравился, и я даже немножко изменил планы турнира. Мою партию должен был вести Брэндон, но я решил поручить ему партию противника. А мою будет возглавлять твой лорд. Посмотрим, так ли он хорош, как мне показалось.

— Гарри, скажи, какую возможность ты получил в момент коронации? — спросила Маргарет, пораженная неожиданно пришедшей ей в голову мыслью.

— О, — улыбнулся король, — ты откуда-то об этом узнала... Что ж, путешествие пошло тебе по всем статьям на пользу, хоть и началось под таким несчастным знаком. Я получил две — король же, все-таки. Или потому, что мой несчастный Артур свою получить не успел. Одна из них — отличать правду от лжи и неведения, и я не уверен, что благодарен за этот подарок.

— Какой ужас! — невольно вскрикнула Маргарет, прижав ладони к пылающим щекам. — Это не подарок, это... проклятие!

— Ну почему же? — невесело усмехнулся король. — Проклятье — проклятьем, оно тоже имеется, но знать совершенно точно, когда тебе лгут — это практично.

— Не зная причины лжи, не зная правды? — возмутилась Маргарет.

— Какое мне дело до причин лжи? — пожал плечами Гарри. — Если человек лжет своему суверену, он виновен в любом случае уже этим. Не понимаю, что тебя так возмутило. Сама-то ты никогда не лгала раньше, поэтому-то я и старался проводить с тобой каждую свободную минуту. К счастью, теперь у меня есть Тэд, который тоже никогда не лжет, иначе мне пришлось бы проводить с чужой женой непристойно много времени. Вокруг меня — сплошная ложь, и это утомляет.

— Мэри Болейн тоже никогда не лжет, да? — пришло в голову Маргарет.

-Нет, не лжет. Но она стала многое замалчивать. Как и ты, впрочем. Твой лорд говорил что-то о том, что вы бы не хотели жить во дворце? Я дал ему разрешение жить где угодно...

— Спасибо, сир. Мы снимем небольшой дом. Вы же знаете, что я никогда не любила толпы... Ну что такого смешного я сказала, Гарри?!

— Эти твои невообразимые скачки между "сиром" и "Гарри" кого угодно рассмешат! Но дело не в этом. Марджери, ты неправдоподобна. Снять домик! Это так похоже на тебя, не интересоваться практическими делами... Пожалуй, из тебя не вышла бы королева в любом случае. Впрочем, я не о том. Я никогда, никогда в жизни не оставлял своих женщин в зависимом положении. Да я уже годы назад подарил тебе и дома, и земли — в Лондоне, в Ипсвиче, в Хартфордшире.

— Но я ничего не знала! — возмущенно возразила Маргарет.

— Ты не спрашивала. А я ничего не говорил, потому что... ну, ты понимаешь... это выглядело бы не по-рыцарски. Я был уверен, что твой опекун тебя известил. Кросби Плейс к твоим услугам, миледи. Я говорил сегодня с кардиналом, он утверждает, что передал тебе все права с подробными отчетами и описями.

— Наверное... Мне действительно передали какие-то свитки, но я не успела в них заглянуть.

— Во имя Мессы, Марджери! Теперь я даже рад, что ты вышла замуж за своего лорда, хотя поспешность вашего брака мне не понравилась, когда я о нем узнал. Кажется, у твоего мужа более практический ум, и он сможет защитить тебя при необходимости. А теперь тебе пора вернуться в палаты королевы. Будем считать, что выяснение отношений состоялось. Фрэнсис ждет тебя за дверью.

Уже у самой двери Маргарет повернулась к королю и с любопытством спросила:

— А каким был второй дар коронации?

— Узнавать Плантагенетов под любыми именами и обличиями, кузина. Иди, Маргарет, я не намерен об этом говорить.

Глава 2

Слегка оглушенная свалившимися на нее новостями, Маргарет быстро пришла в себя, когда ее снова взял за руку Фрэнсис Брайан. Хорошая знакомая с каждым поворотом коридора, она позволила безопаснику бесцеремонно тащить себя ровно до тех пор, пока они оставались в поле зрения йоменов короля.

Завернув за угол, Маргарет резко остановилась, и дернула изо всех сил руку Брайана на себя. Не ожидавший ничего подобного, мужчина потерял равновесие и, пролетев мимо нее, тяжело рухнул прямо в небольшую нишу, украшенную свисающим гобеленом, на котором был изображен какой-то веселый цветочный орнамент.

— Какого черта! — воскликнул он, поправляя шляпу, сбившуюся на лоб и закрывшую видящий глаз. Попытки подняться сэр Фрэнсис почему-то не сделал, и вообще его зловещая физиономия, такая злая и ошеломлённая в первый момент, подозрительно быстро сменилась ироничной ухмылкой. Он даже повозился на сорванном с подвески гобелене, устраиваясь поудобнее в сидячее положение.

— Разве так ведут себя настоящие, благовоспитанные леди, — укоризненно продолжил он, заводя руки за спину и делая ими какие странные движения. — Настоящие леди ходят чинно, смотрят скромно, и джентльменов на пол не сбивают.

Неся эту ахинею, Брайан усиленно подмигивал Маргарет, что, в сочетание с повязкой через один глаз и шляпой, все еще наполовину закрывающей другой, выглядело довольно устрашающе. Внезапно сэр Фрэнсис просунул, наконец, заведенную за спину руку под край гобелена, и Маргарет увидела, как энергично двинулись Брайановы плечо и локоть. Раздался придушенный визг, и снова сэр Брайан отправился в полет — на этот раз, от толчка сзади. Из под гобелена вывернулась покрасневшая Джейн Паркер в сбившемся на бок койфе. Она смерила гневным взглядом онемевшую от разыгравшейся сцены Маргарет, хохочущего Брайана, стоявшего на четвереньках, подхватила подол, и быстро побежала от них прочь.

— Я сразу понял, что это может быть только она! — продолжал хохотать сэр Фрэнсис, поднимаясь на ноги. — Ни у одной дамы во дворце нет таких острых коленок, как у леди Рочфорд! И никто так не любит прятаться за гобеленами!

— Она вам отомстит, — заметила Маргарет, против воли улыбаясь.

— Руки коротки, — фыркнул сэр Фрэнсис. Расправив на плечах цепь и водрузив, наконец, шляпу на подобающее место, он испытующе посмотрел на девушку. — А вот вы, маленькая леди... С чего это вы стали нападать на служащих короля?

— Пока я добиралась в Лондон, — безмятежно ответила Маргарет, рассматривая переливающиеся камни на повязке Брайана, — я дала обет своей покровительнице, святой Маргарете, что никому больше не позволю обращаться с собой неуважительно. Я ценю ваше присутствие рядом, сэр Фрэнсис. Дворцовые коридоры полны опасностей, как я убедилась. Предложите мне руку, и мы пойдем в одном направлении.

Брайан оценивающе посмотрел на девушку, затем коротко ей поклонился и предложил руку. Когда они уже почти вошли в зал, где снова звучала музыка очередного танца, он шепнул ей на ухо:

— Итак, в одном направлении?

— Да, — коротко заверила его Маргарет.

Первым человеком, которого она увидела, войдя в палату королевы, был её муж. Ловко перехватив супругу у сэра Фрэсиса и дружески потрепав того по плечу, Робин быстро повел Маргарет в круг танцующих.

— Меня ноги еле держат, — мысленно предупредила она.

— Держись Марго, сейчас не время для слабости. Ты слишком долго отсутствовала, и это многие заметили. Как проявил себя Дон Альва?

— Дон Альва тоже слишком долго отсутствовал? — хихикнула Маргарет. — Все время, пока он был Тэдом? Кот, что ты начудесил? По-моему, никто не подозревает, что у короля тоже есть кот, причем кот, похожий на кота королевы, как две капли воды.

— Это один кот, разумеется, — улыбнулся Робин. — Но я здесь почти не при чем. Кошки вообще умны, а этот экземпляр и вовсе привел меня в восторг. Мы познакомились, пока я рыскал по дворцу. Ну, и договорились... Его величество Бугай своего Тэда никому, кстати, не демонстрирует. Кот появляется тогда, когда нужен королю, и король не задается вопросом о том, откуда.

— Сегодня он появился очень вовремя, — пробормотала Маргарет, трудясь над особо заковыристой фигурой танца.

— Все было так сложно?

— Сложнее... Ты что, сам не слышал?

— Нет, конечно, — удивился Кот. — Это же был твой собственный разговор. Любопытно мне, конечно, было, но джентльмены короля так плотно меня занимали, что даже подслушать не удалось. А хотелось...

— Они тебя или ты их?

— Ну... Я их, если быть точным. Я успел даже красиво проиграть, прежде чем его величество удалился. Но потом вознаградил себя с лихвой за счет герцогов, разумеется. Так что дом мы можем снять хоть завтра.

О том, что ничего снимать не надо, Маргарет мужу сказать не успела — танец закончился, и Робину пришлось вести супругу к королеве. Арагонка скользнула пронизывающим взглядом по Маргарет, но этикет перевесил любопытство, и девушка в очередной раз стала свидетелем изумительного таланта королевы очаровывать любого собеседника. Не зря говорили, что даже король, мало расположенный в последнее время признавать какой-либо шарм за своей законной супругой, никогда не мог оставить за собой последнее слово в их дебатах.

— Лорд Бьертан... — задумчиво повторила королева титул Робина. — Вы забрались далеко от родины, милорд. Что заставило вас искать счастья в таком опасном месте, как Трансильвания?

— Молодым мужчинам свойственно отправляться на поиски приключений, мадам, — лукаво улыбнулся Кот. — Должен признаться, что я получил большую порцию, нежели рассчитывал.

— Вашей семье было, несомненно, тревожно за вас? Мы все были потрясены известием о битве при Мохаче. Вы уже послали им весточку, что живы, и даже привезёте с собой очаровательную супругу?

— Но у меня нет семьи, ваше величество, — печально развел руками Робин. — Моя далекая прабабушка была бастардом английского лорда, который выдал ее замуж во Францию. Некоторое время назад моего предка, вернувшегося в Англию, приняло в свои ряды одно семейство, но сами понимаете, что времена тогда были беспокойные, и он сгинул в период смены династии. Никто не знает и того, что стало с его молодой вдовой, моей матушкой. Я, во всяком случае, был воспитан монахами, и отправился на поиски чести и славы сразу, как смог вступить в воинский орден.

— Война, война... Больше всего от нее страдают женщины и дети, — вздохнула королева.

— Воевать надо, а не страдать! — неожиданно заявила принцесса Мэри. — Моя бабушка с мечом в руке объединяла свое королевство, и моя кузина правит в Венгрии не хуже любого мужчины! И вообще женщин-воительниц было больше, чем у меня времени рассказывать вам о них.

— Да, девочка моя, — улыбнулась королева и погладила дочь по непокорным рыжим кудрям. — Но если бы ты могла спросить этих своих воительниц, какую жизнь они предпочли бы для себя, если бы имели возможность выбора, они бы тебя удивили. Дело женщины — сохранять жизнь, давать жизнь, но не забирать её.

По лицу принцессы было видно, что она вовсе не согласна со словами матери, но девочка была слишком хорошо воспитана, чтобы вступать в пререкания. Неожиданно для всех, Робин преклонил перед принцессой Мэри колено и поцеловал ей руку. Жест не остался незамеченным ни для кого из присутствующих в палате королевы, и Маргарет подумала, что её муж только что сделал заявление, которое принесет им обоим много тревог уже в ближайшем будущем. Впрочем, он был в хорошей компании, у принцессы было много верных рыцарей. И теперь она начинала понимать, почему.

Королева грациозно встала со своего кресла и сделала знак дочери и своим дамам, что желает удалиться.

— Ты можешь быть свободна на сегодня, дорогая, — улыбнулась она Маргарет. — Завтра приходи к моему завтраку, и мы вдоволь наговоримся. А остаток вечера я хочу провести со своей дочерью, которая снова покидает меня.

После ухода королевы, компания, собравшаяся в зале, начала быстро рассеиваться. Не увидев среди снующих слуг ни Джейн Попенкур, ни молодого Кульпеппера, Маргарет шепнула мужу, что, пожалуй, им тоже стоит отправиться к себе.

Конечно, они заблудились. Маргарет поняла это только тогда, когда услышала за поворотом резкий голос Анны Болейн.

— Она — моя смерть, а я — ее. И не ей танцевать на моих похоронах, клянусь...

— Тихо! — это был Томас Болейн, остановившей излияния дочери звонкой пощечиной. — Тихо, глупая девчонка! Ты будешь улыбаться тому, кому я прикажу тебе улыбаться, и будешь кланяться, когда я тебе дам знак кланяться. Придержи свой дурной язык и оставь при себе свои безбожные клятвы. Силы небесные! Не иначе, небеса покарали меня за глупую гордыню, наградив моих никчемных детей только кровью Говардов. Одна — шлюха, другой — грубиян и спесивец, а ты... Я слишком много вложил в тебя, Анна. Не заставляй меня об этом пожалеть, потому что мое сожаление тебе будет неприятно почувствовать, что бы там ты о себе не воображала.

Маргарет и Робин без шума повернули обратно, и посмели вздохнуть свободно только тогда, когда очутились в совершенно пустынной внешней галерее дворца.

— Кот, уведи меня отсюда, — мысленно взмолилась Маргарет, сжимая руку мужа. — Я здесь задыхаюсь. Давай отправимся посмотреть на Кросби Плейс?!

— Кросби Плейс? — взгляд Робина блеснул. — С чего бы это?

— А с того, что теперь это наш дом, глупый, — хихикнула девушка. — Оказывается, ты действительно женился на богачке.

Наградой ей стало выражение почти суеверного изумления, разлившегося по обычно самоуверенной физиономии ее супруга.

* * *

— Марго, милая... — Робин внимательно читал список имущества супруги, который был ей передан через воспитанницу Кромвеля столь оригинальным образом. — Он подарил тебе не только Кросби Плейс, но и Барнард Кастл — исконные владения Плантагенетов. Но почему?

— Потому, что он знал, — мрачно ответила Маргарет, методично отцепляя от себя все булавки и заколки, до которых могла дотянуться, не прибегая к помощи камеристки. — Где носит эту Джейн Попенкур?! Помоги мне, Робин, я не намерена слоняться по ночному Лондону в таком виде.

— Понимаешь, — продолжала она, послушно вертясь в умелых руках мужа, который сноровисто разбирал ее придворный наряд, — он получил при коронации способность чувствовать Плантагенетов под любым именем и обличием. Ой! Ты меня уколол, Кот!

— Прости, — немного изменившимся голосом ответил Робин и продолжил свое занятие.

— Да, я сама онемела, честно говоря. Все эти годы мое происхождение не было тайной ни для кого, кроме меня! Возмутительно!

— Не преувеличивай, Марго. — Робин аккуратно сложил рукава поверх снятых раньше частей наряда жены и полюбовался на дело своих рук. — Знал кардинал и знал король. Знала Старая Ведьма, которая послала за тобой Волси. Но даже они не знали...

— Тссс! — остановила его Маргарет, и продолжила мысленно: — здесь все пронизано тайными переходами, и нишами, и уж не знаю чем еще, но стены в этом дворце имеют уши в буквальном смысле слова. Да, ты прав, они все знали только о леди Сесили, моей матушке. И не возражай мне, пожалуйста! Я считаю своей матерью именно ее, а не эту обманщицу Бриджит. Кстати, ты слишком хорошо справляешься с дамскими нарядами, это подозрительно, муж мой!

— Мне досталась богатая жена, а моей жене достался опытный муж, — хмыкнул Робин, подхватив Маргарет на руки и уверенно направляясь к высокой кровати, которую чьи-то заботливые руки уже разобрали.

Разумеется, выбраться посмотреть на Кросби Плейс они собрались нескоро. Жизнь во дворце уже затихла. Те, кто нашел компанию во фляге с вином, и те, у кого компания была повеселее, и те, кто улегся в одинокие постели — все уже спали. Стража тоже отправились коротать ночь в дежурные помещения, за исключением тех, кто должен был стоять на посту. Впрочем, внешние галереи дворца всегда охранялись не слишком тщательно, а этой ночью и вовсе были пустынны.

— Где все? — растерянно подумала Маргарет, и тут же уловила волну самодовольства, исходящую от Робина.

— Усыпил, — осуждающе констатировала она. — А ведь знаешь, что против Гарри что-то затевается.

— Йомены на посту, а твоя камеристка в его постели, — пожал плечами Кот. — Не нападёт на него никто, тут все задумано, как несчастный случай на турнире, я так думаю.

— Джейн в постели Гарри? — удивилась Маргарет, заново оценив замечание Джейн о том, что у Анны Болейн тяжелая рука. Потом подумала и добавила: — Ну и хорошо. Если Джейн с ним, то Нэн куксится одна, и меня эта мысль греет.

— Не понравилась она мне, эта ваша Нэн, — Робина передернуло. — Вроде, девушка как девушка, глазками стреляет, губки морщит... А потом как поведет вдруг головой — словно змея перед тем, как ужалить. И ум у нее куриный. Впрочем, для ведьмы ум — обуза.

— Думаешь? — засомневалась Маргарет. — Она хорошо образована. Гораздо лучше, чем я, кстати.

— Умный человек не может быть злым, Марго, — вздохнул Робин. — Он может быть безжалостным, если того требуют обстоятельства, но не злым. А образование... Знала бы ты, сколько на свете образованных дураков!

— Робин... — Маргарет немного помялась, пару раз вздохнула, но все же продолжила. — Гарри спрашивал меня о тебе, и мне нечего было ему ответить. Это правда — то, что ты рассказал Арагонке? Я не то, чтобы любопытствую, но ведь он и тебя спросит. И учти, что правду от лжи он отличает. Еще один дар, полученный при коронации.

— Проклятие... — выдохнул Робин, но быстро встряхнулся и с привычным апломбом продолжил: — Что ж, придется принять меры, чтобы он все время забывал задать мне этот вопрос.

— Кот! — строго сказала Маргарет, остановилась, и развернула мужа за плечи так, чтобы видеть его лицо в свете луны. То, что она увидела, ей определенно не понравилось. Лицо Робина было слишком бледным, блеск в глазах был слишком лихорадочным и углубившиеся складки в уголках насмешливых губ делали его старше, чем она привыкла видеть.

— Страсти Господни, — прошептала она, — ты же боишься этого вопроса. Что же там такого может быть, что ты, кто не боится ничего и никого, даже думать об этом не можешь?

— Это не ужас, это... Я не хочу напугать тебя, Марго. Всему свое время, и время для разговора обо мне еще не пришло. Прости.

— Дикон знает, — немного сварливо заметила Маргарет, даже не пытаясь скрыть разочарование.

— Дикон знает. Но его, по-моему, вообще невозможно чем-то удивить или напугать, — хмыкнул Робин. — И ты узнаешь, клянусь. Со временем. Так лучше, ты потом сама все поймешь.

— Ладно, — вздохнула Маргарет, — только уж не забудь намагичить себе правдоподобную историю для более любопытных, чем я.

— Уже, — хмыкнул Кот. — У тебя, оказывается, была среди придворных кавалеров определенная репутация. Так что мне пришлось постараться. Уж очень спрашивали, как это мне удалось тебя перехватить. О том, что ты вовсе не сбежала из дворца, знали, по-моему, все, кроме короля.

— Какая репутация? — заинтересовалась Маргарет.

— Высокомерной ледышки, — ответил ей супруг, и звонко чмокнул в кончик носа прежде, чем она успела возмутиться.

* * *

Кросби Плейс показался Маргарет не менее впечатляющим строением, чем дом её бывшего опекуна. В темноте здание просто подавляло своими размерами.

— Кровь Христова, футов пятьдесят, — почти всхлипнула она, остановившись у восточной калитки в массивной ограде.

— Скорее сорок, — поправил ее Кот. — С этой стороны. Но все равно громадина. Плантагенеты привыкли жить с размахом. Знаешь, когда-то это был самый высокий дом в Лондоне... Дикон очень его любил.

— Дикон! — Маргарет схватила Робина за руку. — Дикон — вот кто нам сейчас нужен! Позови его, Кот, пожалуйста! Он все равно не спит, я знаю.

— Мне достаточно и твоего зова, Марго.

Бывший король стоял наискосок от них, небрежно опираясь о стену и кутаясь в темный плащ.

— Какими судьбами, дорогие мои, и в такой поздний час, и именно сюда?

— Что ты здесь делаешь, Дикон? — резковато спросил Робин, слегка нахмурив брови.

— Считаю привидения, мой друг, что же еще? — хохотнул тот в ответ.

— И давно?

— Да почти каждую ночь. Путешествую во времени, можно сказать. Например, позвольте представить вам калитку. Через эту калитку Нэд и Эдмунд сбегали по своим делам, которые мне, мальчишке, казались серьезными и таинственными. Теперь-то я понимаю, что парни просто тайком ходили в ближайший кабак, но тогда... Мне было семь, Нэду семнадцать, Эдмунду шестнадцать. Они были взрослыми парнями, Нэд и Эдмунд. И отец тогда был жив. А теперь — теперь не осталось никого, даже привидений. Только тени былого. И я прихожу сюда каждую ночь, глупо надеясь, что эти тени со мной заговорят.

— Ты пьян, как деревенский канонник, дядя! И полон неподобающей жалости к себе.

Маргарет даже не оглянулась на голос, который раздался позади. Она точно знала, кто там стоит. Обреченно вздохнув, девушка приготовилась к развитию событий.

— Бриджит? — Дикон картинно выгнул бровь, шагнул вперед, и изящно поклонился. Впрочем, эффект поклона смазало то, что король действительно слегка пошатнулся, подтверждая тем самым правоту прозвучавшего обвинения. — Очень кстати. Живое лицо из моего прошлого, жаль только, что незнакомое. Но прекрасное, тем не менее. Хоть ты явно пошла не в наш род.

— Она самая, — холодно ответила Владычица Вод, и встала перед Диконом, скрестив руки на груди. — И я надеялась на серьезный разговор, потому что нам есть что обсудить. А что я вижу?

— Встречу друзей, согретую винными парами и общими воспоминаниями, маам, — встрял Кот.

— Зять, как понимаю? — Бриджет повернулась к Робину и смерила его с ног до головы прищуренным взглядом, который никто не смог бы назвать доброжелательным. Маргарет, уже взъерошенная для резкой отповеди, вдруг сообразила, что пауза затянулась, и усилием воли заставила себя промолчать.

Так-так-так... — промурлыкала Бриджит. — Очень интересно. Даже забавно. Что ж, оставим выяснение отношений на потом, а пока вот вам мой подарок.

Жест Владычицы Вод и ответный жест Робина Маргарет разглядеть не успела, настолько быстро они были сделаны. Всплеск молнии и грохот грома заставили ее испуганно вскрикнуть, и в следующее мгновение всё заволокло густейшим, мокрым туманом.

— Вот дьяволица, — совершенно спокойно сказал Дикон, поплотнее закутываясь в плащ, — она меня все-таки отрезвила. А мне было так хорошо.

Маргарет уже собралась было засыпать мужа вопросами о том, что, собственно, произошло, как из тумана до нее донеслись отборнейшие ругательства, произносимые на французском знакомым голосом сэра Фрэнсиса Брайана. Насколько она могла разобрать, безопасник короля поминал недобрыми словами туман, Лондон, и какую-то леди Кильдэйр, которую он, похоже, и разыскивал в этот поздний час.

— Ну всё, с меня хватит! — возмутилась девушка. Указывая пальцем в направлении, откуда доносился голос, она с чувством пожелала, чтобы все, слонявшиеся вокруг них, заснули пьяным сном. Надолго.

— Успокоилась? — осведомился Дикон. — Если да, то почему бы нам не войти в дом, прочь с этого дождя.

* * *

— Она что, угробить нас собиралась? — мрачно осведомилась Маргарет, входя вслед за Диконом в открывшийся за массивной каменной стеной сад.

— Да нет, — немного пристыженно признался Кот, заходя в сад последним и прикрывая за собой калитку. — Кажется, просто хотела окатить нас проливным дождем. Ну, и нарвалась на мою защиту. Получилось громко и ярко.

— Зато эффектно, — бросил им через плечо Дикон, пробираясь через изрядно заросшую поляну. — У вас, кстати, драгоценные мои, заклинания смешались. Ты, Кот, впопыхах сделал заклинание погоды, а Маргарет со злости — твое знаменитое заклинание сна. Посмотрим потом, что ей удалось натворить, результат твоего мы уже видели. Туман рассеется часа через три, не раньше. Да, и не крадитесь. В доме был только сторож со своей супругой, большие поклонники итальянского вина. Они, конечно, не отказались выпить с мессиром Ричи Бонвизи, собирающимся этот дом у короны купить. Так что теперь и они тоже спят и видят, несомненно, сладкие сны.

— Ну, если ты действительно намеревался этот дом купить, Дикон, то у меня для тебя хорошие новости, — заметил Робин. — Его величество Бугай Великолепный, оказывается, давным-давно подарил его твоей внучке. Помимо всего прочего, включая Барнард Кастл, представь.

— В самом деле? — Дикон резко остановился и повернулся к своим спутникам. — И с чего бы?

— Ну, это было у него в обычае, оказывается, — неохотно промямлила Маргарет. — А поскольку он знал, что я — из Плантагенетов...

— Откуда?

— Дар ему такой был дан при коронации, Плантагенетов чувствовать. Удобно, правда?

— Да уж. Робин...

— Ох, Дикон, из всех твоих милых родичей только ленивый не оставил на этом свете бастардов, так что и говорить не о чем! — раздраженно ответил тот.

— Есть о чем говорить, милорды конспираторы, — упрямо и твердо встряла в разговор Маргарет. — Я понимаю, что во многом вела себя, как слабоумная, но не так уж я глупа, чтобы не связать очевидное: историю о бастарде высокого лорда и вивернов Бедфорда на коронете. А если связала я, свяжут и остальные. И, поверьте мне, уж Гарри точно проследит каждый поворот в браках и родственных связях, с его-то знаниями в геральдике. Тем более, после твоей сегодняшней выходки с преклонением колена перед принцессой. В чем секрет-то?

— Силы небесные, — устало вздохнул Дикон. — Вы, похоже, времени даром не теряли. А секрет, Марго, был именно в Бедфордах. Подумай немного, от кого Тюдоры получили хотя бы теоретическое право на корону Англии. И о том, чьим сыном был герцог Бедфорд.

— Мой предок был сыном короля, а Тюдоры — потомки всего лишь графа — с гордостью отчеканил Робин.

— Узурпатором был отец твоего предка, — хмыкнул Дикон. — Как и Тюдоры. Так что давай не будем затевать снова этот бесконечный спор. Моему простому уму недоступно, зачем ты приволок эти коронеты во дворец в принципе, если собираешься играть на стороне короля, но дело твое. Только учти, что ты бросил перчатку, а сын моей племянницы не из тех, кто брошенную перчатку не заметит.

— Да не было никакой "перчатки", — буркнул Кот. — Я, вообще-то, просто хотел связать титул лорда Бьертана и Орден Дракона. А все заладили про этих вивернов. А что касается принцессы...

— Все, тихо, — остановил его Дикон. — Сначала я покажу вам дом, который так удачно вернулся в семью, а потом вы мне расскажете о том, что успели натворить во дворце — за стаканчиком.

Теперь они стояли перед громадой дома, дворца по сути, который действительно заслуживал отдельного внимания. Собственно дом состоял из двух построек, одна из которых ограничивала внешний двор, а вторая — внутренний. Оба здания были соединены галереей.

— Обратите внимание, друзья мои, что в нашем случае все апартаменты находятся во внешнем дворе. Мы не собирались прятаться, мы были частью защиты нашего дома. Все мы, включая женщин. У моей семьи сложилось свое отношение к потайным комнатам, в которых обычно прятались женщины и дети во время нападения, так что ошибок мы решили не повторять, и оружием обзавелись все.

Дикон немного помолчал, словно в раздумье о том, стоит ли пояснить, что он имел в виду, но решил продолжать рассказ, не отвлекаясь.

— Вот здесь, направо от главного входа, был главный зал. Налево — малый. Именно здесь мне вручили в свое время корону, так что и в малый зал вместилось немало народа. Сторожка там, в северо-западном углу. Сторож и его женушка, как я сказал, спят. Поэтому давайте-ка войдем, наконец, прочь от этого мерзкого тумана. Извини, Робин. Это очень качественный, красивый туман, но мне больше нравится сухое тепло.

К сожалению, до сухого тепла температура малого зала явно не дотягивала. Судя по кучкам золы в каминах, их периодически протапливали, но размеры холла и размеры самих каминов не способствовали накоплению тепла. Как и то, что в зале было шестнадцать огромных окон, по восемь с каждой стороны, от которых нещадно тянуло уличной сыростью.

— По крайней мере, хоть сверху не моросит, — философски заметил Дикон, расправляя плащ. Маргарет огорченно посмотрела на свой насквозь мокрый подол, прилипающий вместе с сорочкой к коленям, пошевелила озябшими пальцами в раскисших туфлях, тихо чихнула, и мысленно поклялась, что отныне она будет выходить за пределы дома только в мужских штанах и высоких сапогах, скрываемых юбкой — как Агата.

— Пусто, — констатировала она, оглядевшись вокруг.

— Сорок четыре года прошло, как никого из наших здесь не было, — пожал плечами Дикон. — Растащили потихоньку. В апартаментах что-то могло остаться, если не уничтожили — но думаю, что гобелены со знаками Йорков украсили чьи-то стены в другом месте. Удивительно еще, что окна не сняли. Нэд, после коронации, ухлопал немало денег, чтобы украсить их королевскими регалиями.

Маргарет могла бы определенно сказать, что гобелены со знаками Йорков были заботливо сняты со стен еще при родителях Гарри, и теперь украшали его коллекцию, но ей показалось, что Дикона это не обрадует, а он и так находился в странном состоянии. Вместо этого она запрокинула голову, пытаясь определить высоту холла, но арки потолка терялись в темноте.

— Сорок футов, — коротко заметил Кот. — Говорю же, с размахом строилось. Слушай, Дикон, да ну их, эти залы. Как ты думаешь, есть шанс, что наш подвал сохранился не разорённым?

— Сохранился, — кивнул головой король. — Откуда, ты думаешь, я вино для сторожа достал? Все в целости и сохранности, вся механика работает. Пошли в часовню!

Маргарет, пытаясь отлепить на ходу спутывающие ноги мокрые юбки, засеменила за быстро шагающими мужчинами. Похоже, в ее новых владениях таилось немало сюрпризов. "Что-то они недоговаривают", — подумала она, вспоминая обмен репликами насчёт Бедфордов и прочих делах минувших дней. "Не то, чтобы врут, но явно есть что-то ещё".

* * *

Часовню Кросби Плейс, положа руку на сердце, стоило бы назвать бывшей часовней. Ещё можно было определить, где находился алтарь, и предположить, что ниши были когда-то украшены статуями святых, но теперь небольшое помещение было абсолютно пустым. На полу, перед местом, где должен был находиться алтарь, стоял одинокий подсвечник на три свечи, которые догорели на две трети. Маргарет внутренне содрогнулась, представив, как Дикон часами сидел в этом мрачном, разоренном помещении в полном одиночестве, глядя на свечи и ожидая — чего? Что тени ушедших появятся рядом и заговорят с ним?

Тем временем король, в сопровождении Робина, подошел к одной из ниш и уверенно приложил ладонь к камню в правом нижнем углу. Маргарет услышала тихий скрип, и целый блок пола, состоящий из нескольких скрепленных между собой плит, ушел вниз. Как ни странно, из проема потянуло не сыростью, а именно сухим теплом. Спускаясь вниз вслед за Диконом по довольно надежно выглядящей железной лестнице, девушка с любопытством коснулась одного из светящихся в темноте кристаллов, вделанных в кладку, и освещающих дорогу таинственным, мерцающим светом.

— И что это за чудо? — озадаченно спросила она идущего следом Робина.

— Опалы, всего лишь опалы. Двойная польза. Тут тебе и свет, и магическая защита.

Подземелье было глубоким. По расчетам Маргарет, где-то в два человеческих роста. Дикон небрежно коснулся факела, установленного в креплении на стене, и комната озарилась таким ярким светом, что девушка ахнула и закрыла лицо руками. Когда её глаза привыкли, она огляделась по сторонам, и застыла на месте, не в силах вымолвить ни слова. Зато слова нашлись у Робина.

— Святая Троица! Сколько же лет прошло, как мы здесь все оборудовали, а работает...

— Сколько лет? Да с полвека пролетело, пожалуй, — мечтательно ответил ему Дикон, оглядываясь по сторонам.

— Интересно, а в поместье Ловелла тоже все работает? — бросил Робин, и выражение лица Дикона несколько изменилось.

— Очевидно, — неохотно ответил он. — Не вижу причины, почему бы нет. Там ведь работы были сделаны позже. Только в Минстер Ловелл никто сейчас попасть не может, слишком уж там оживленно. Фрэнсис говорил, что нынешний король подарил его некоему сэру Норрису.

Маргарет сэра Норриса знала. Милый, спокойный, уклончивый человек. Его так и называли, "милый Норрис". Странность была в том, что она не могла себе представить его поместье оживленным. Сам Норрис был при дворе, жена его, насколько она знала — тоже. И снова эти двое чего-то не договаривали. Мысль мелькнула и исчезла, потому что Дикон и Робин уже располагались за столом, и король был явно намерен выслушать полный отчет о том, что произошло с того времени, как они расстались.

Дикон выслушал её рассказ о разговоре с Гарри и приключении с сэром Брайаном молча, побарабанил пальцами по столу, и с любопытством посмотрел на Маргарет.

— И как ты собираешься выпутываться из этой ситуации? Ты согласилась занять место секретаря королевы, но пообещала королю и Брайану свою лояльность. Тебе не кажется, что твои обязательства могут вступить в противоречие друг с другом?

— Не дай Бог, — мрачно ответила Маргарет. — Хотя пока я противоречия не вижу. Мы должны оградить короля от магического влияния Нэн Болейн. Того же хочет и королева. И, полагаю, Брайан тоже. Я предупредила Гарри насчет зелья подчинения, а королева каждый вечер снимает с него то, что напутывает ведьма. Поверьте мне, он — сильный человек, и пока что вполне в своем уме.

— Но не собирается отказываться от своей любовницы.

— Не собирается, — вздохнула Маргарет. — Он уверен в том, что полностью управляет ситуацией.

— Робин?

— Он болен, — серьезно сказал Кот. — Магия камней — сильная магия, и она берет свое у человека. Да и зелье даром не прошло. И я ещё понятия не имею, что там творит эта змеешеяя девица... Но лет десять жизни все это из него уже вытянуло. Честно говоря, не будь Бугай Бугаем, он бы уже зачах. Но нет, напрасная надежда — только шире становится!

— Робин! — возмущенно воскликнула Маргарет и от души пнула супруга под столом. Размокшая туфелька соскочила с ее ноги, и девушке не осталось ничего другого, как только совершенно неграциозно, кряхтя и чертыхаясь, лезть ее искать. Стоя на четвереньках под столом, она заметила, что на полу лежит, кроме ее несчастной туфельки, еще кое-что — серебряная застежка в виде дикого вепря. Старая, потемневшая. Если бы не яркое освещение, она бы ее даже не увидела.

— Марго, ты надолго туда? — услышала она ироничный вопрос мужа. — Если что, то мы, продолжая пить такими количествами, скоро к тебе присоединимся. Жаль, что Кэт нет, она бы оценила.

— О, кстати! — вышел из задумчивости Дикон. — Не оценила бы. Когда вы так гордо удалились, я вернулся в церковь. Миледи Рэтклифф уже пришла в себя, но Дик решил, что ей надо подкрепить силы, и жертвенно протянул ей чашу с вином. Подозреваю, с вином для святой церемонии, но не это важно. Главное, что Кэт оттолкнула эту чашу так, словно он ей яд протягивал, и заявила, что ее мутит от одного запаха вина.

— Серьезно? — вынырнула из-под стола Маргарет. — Вот бы и вас, сир, замутило. А то что-то вы часто к вину стали прикладываться. Семейное?

Она поняла, что брякнула что-то не то, когда заметила внезапно потемневшие глаза короля.

— Пожалуй... Пожалуй, ты права. Нэда это свело в могилу. Джорджа тоже — на свой лад. Я, правда, уже там побывал, так что не уверен, что мне вино повредит, но если ты настаиваешь...

— Настаиваю! — уверенно сказала Маргарет, окончательно выбираясь из-под стола. — Вы, сир, насколько мне известно, всегда были умерены с вином, и меня нервирует смена ваших привычек. Не забывайте о рубине, который скромно болтается у вас на шее, и которой однажды вас уже подвел.

— Ладно, пусть он болтается у тебя на шее, — кротко заметил король, и протянул ей перстень с пылающим камнем. — Тебе он вряд ли опасен, да и в корону его надо, каким-то образом, вернуть. Кто там теперь сокровищницей королевской управляет? Норфолк, внук Джона Говарда? Поговори с ним. Осторожно, но поговори.

— Дикон, этот Говард — не в деда, уверяю тебя, — фыркнул Кот. — Джон был сама честность, сама прямота. Большой человек. А этот...

— Я поговорю, — поспешно сказала Маргарет. — Я совсем не знаю сэра Томаса, но я его немного боюсь, а бояться я не люблю. Поэтому лучше уж выяснить, стоит мне его бояться или нет. Хотя Нэн — его племянница. Но сэр Томас, кажется, держится от неё на некоторой дистанции кое в каких делах. Помнишь, Робин, как мой кузен чертыхался, что Норфолк на королевской сокровищнице как дракон на своей добыче сидит?

Робин кивнул головой, но Маргарет уже видела, что мысли ее супруга перескочили с королевской сокровищницы на что-то другое.

— Насчет турнира, Дикон, — с фанатичным блеском в глазах начал он. Маргарет тихонько вздохнула, и выскользнула из-за стола, чтобы осмотреться, наконец, толком в этом странном подвале.

Собственно говоря, назвать подвалом ЭТО было невозможно. Помещение представляло собой ряд апартаментов, каждый из которых был куда как роскошнее выделенного им с Робином во дворце. Единственным отличием было полное отсутствие дверей или гобеленов, их заменяющих. На стенах — пожалуйста, причем такой красоты она не видела и в коллекции Гарри, но дверные проемы были совершенно открыты. Повсюду была добротная каменная кладка, и никаких перегородок и навесов.

Маргарет уже была готова вернуться к своим спутникам, как заметила в одной из комнат ряды полок, заставленных фолиантами. И здесь, как и повсюду, комната была хорошо освещена опалами, вделанными в стены. Присмотревшись, она поняла, что камни чередовались с отполированными пластинами металла, отражающими и усиливающими свет.

Книги были расставлены в идеальном порядке. Финансы, управление, какие-то отчеты. История, рыцарство, генеалогия — как же без нее... Романы, баллады, охота. Много описаний жизни святых, и — неожиданно — много свитков с предсказаниями. Она развернула один, и, к своему удивлению, увидела, что он подписан. Имя "Элисабет" было выписано округло, и украшено внизу кокетливыми росчерками, напоминающими облака. Подпись короля Эдуарда она бы никогда не опознала, если бы не ожидала увидеть ее в этой библиотеке. Как ни странно, и его именем были подписаны некоторые свитки с предсказаниями. Щедрая, размашистая подпись, все завитушки сверху. Ухмыляясь, Маргарет потянула с полки увесистый рыцарский роман. Ну-ка, кто его читал? Она ожидала увидеть женское имя — Сесилии, или Анны, или даже этой Элисабет, но верх первой страницы украшал чудесный, летящий "Рикардус".

— Ты любишь думать о тайнах людей, рассматривая их подписи? — раздался сзади голос Дикона. Маргарет вздрогнула и покраснела, но книгу из рук не выпустила.

— Да, сир, — просто призналась она. — Только я еще никогда не видела, чтобы кто-то подписывал книги в своей библиотеке. А где Робин?

— Робин спит, — усмехнулся король. — Пусть отдохнет. Ему сегодня досталось, хотя он и не признается. Он рассказал мне о выходке с целованием руки принцессы. Что ж, я его пониманию, только именно чего-то подобного я и опасался с самого начала. Скрывать свои чувства вы оба не умеете. Чем ты удивлена сейчас, например?

— Вот этим, — ответила Маргарет, ткнув в роспись короля. — Вы читали рыцарские романы?

— Конечно, — признался Дикон без тени смущения. — Я их и сейчас читаю везде, где вижу. Нет ничего лучше рыцарского романа, когда вокруг смута и смятение. Знаешь, поневоле начинаешь и сам терять ясность мыслей. А роман снова расставит все на свои места.

— Не знаю... — усомнилась девушка. — Но спорить не буду.

— Он предлагал тебе корону консорта? — внезапно спросил Дикон. Маргарет резко отвернулась к полкам и молча кивнула головой.

— Не думаю, чтобы это была его идея, — она постаралась, чтобы её голос звучал совершенно спокойно. — Скорее всего, мой опекун... мой бывший опекун...

— Думаю, это была именно его идея, Марго. Если он всегда знал, кто ты, но позволял тебе оставаться такой, какой ты хочешь быть, если он столько лет держал тебя рядом каждую свободную минуту, если его душа рыдала, когда ты исчезла — оставила его добровольно, как он думал... Это была его идея.

Маргарет, ошеломленная чувством, звучащим в голосе Дикона, медленно повернулась к нему.

— Он любил тебя, даже если и сам себе в этом не признавался. Любил настолько, насколько способен любить. Возможно, любит до сих пор.

— К чему эти разговоры, — пожала она плечами. — Гарри женат. Я — замужем. К тому же, он хочет Нэн Болейн, а его жаждут многие женщины.

— Но ты могла бы избавить королевство от грядущих потрясений. Видишь ли, он все равно избавится от королевы, так или иначе. Если её место займет леди Болейн, пострадают многие люди. Если бы ее место заняла ты...

— Дикон, в чем дело? — она впервые назвала его по имени, и это было нелегко. — Что случилось? Ты ведешь себя странно, ты говоришь странные вещи... Меня это пугает. Не знаю почему, но меня это очень пугает!

— Меня тоже, — признался король, тяжело опускаясь на стоящее у стены кресло, и откинул голову, устремив невидящий взгляд в потолок. — Я запутался, Марго. Сначала мне казалось, что я прекрасно понимаю, в чем состоит наша задача. Мы появляемся, быстро спасаем Англию, а потом, скорее всего, снова исчезаем — куда-то. Теперь выясняется, что спасение Англии не имеет простого решения, мы все вдруг обрастаем семьями, нам всем есть, кого любить, и есть чего бояться потерять.

— А мне кажется, вы просто измаялись от безделья, сир, — предположила Маргарет. — Хотя руководить спасением Англии подрядились, все-таки, именно вы. Только вы уж постарайтесь меня простить: я не собиралась и не собираюсь предлагать вам самое простое решение. Я не очень сведуща в искусстве стратегии, но мне кажется, что спасение королевства через мой брак с Гарри не потребовал бы таких причудливых поворотов, как ваше появление. Это, знаете ли, и без вас вполне могло случиться, если могло. В общем, я тоже запуталась... В объяснениях...

— И что ты предлагаешь?

— Обустраиваться. А там будет видно. Сколько времени вам понадобится на то, чтобы привести Кросби Плэйс в живой вид? Когда мы все снова будем вместе, грустить вам станет некогда.

— Думаю, неделя, — ответил Дикон, немного подумав. — Продержитесь?

— Постараемся, — сказала Маргарет с уверенностью, которой вовсе не испытывала. Возвращаться во дворец, особенно теперь, после вдохновенной речи Дикона, ей не хотелось до дрожи в коленках.

Глава 3

Во дворец Маргарет и Робин отправились уже засветло. Дикон остался договариваться о чем-то со сторожем, на дворе стояла тихая, солнечная погода, и Маргарет благополучно выбросила бы из головы события предыдущего вечера, если бы не увидела сэра Брайана, мирно спящего в углублении у самых ворот. Пока она рассматривала похрапывающего безопасника короля, Кот, исчезнувший на мгновение, вернулся с бесцеремонно перекинутой через плечо дамой, которая тоже крепко спала.

— Вот, еще одна жертва твоего темперамента, дорогая, — съязвил он. — Я не берусь даже предположить, когда проснутся сегодня жители окрестных домов — солнце встало, а на улице никого.

— Джейн Паркер! — тихо ахнула Маргарет, рассмотрев добычу супруга. — Она-то что здесь делает? Интересно, шпионила она за нами, или за сэром Брайаном? И, кстати, почему он отправился разыскивать эту свою леди... как ее... Кильдэйр именно сюда?

— Подожди-ка...

Робин усадил спящую леди Джейн рядом с сэром Брайаном, немного подумал, и уложил одноглазого придворного так, чтобы его голова покоилась на коленях дамы.

— Обрадуются, когда проснутся, — объяснил он хихикающей Маргарет. — А коленки у этой особы и правда костлявые. Что ты там про леди Кильдэйр говорила?

— Ничего не говорила. Это вот он ее искал. А я просто удивилась, почему здесь.

— Да мало ли, — пожал плечами Кот. — Ты видела вчера нашу коллекцию доспехов или так и застряла в библиотеке?

— Не видела, — рассердилась Маргарет. — Ну вот объясни мне, почему ты ум теряешь, стоит только речь зайти о паре железяк, которые, наверняка, уже из моды вышли. Полвека прошло! Ну, или почти... Не мудри и купи у оружейника, как все нормальные люди.

— Это было бы неинтересно, — заявил ее супруг с комично важным видом. — Я хочу сразить своих соперников еще до начала турнира.

— Так поставь им бочку бургундского предыдущим вечером — и все дела, — огрызнулась Маргарет и поджала губы в знак того, что больше на эту тему она говорить не собирается.

Во дворце жизнь кипела разве что в хозяйственных помещениях. Маргарет и Робин не спеша прошли мимо охранников, на лице которых не отразилось ни малейшего удивления по поводу того, что пара придворных вернулась откуда-то в такой час, да еще в довольно помятом виде. Впрочем, они и не такое видели на этой службе. Джейн Попенкур уже сновала по комнате, раскладывая и расправляя предметы наряда, который Маргарет предстояло являть вниманию придворных этим днем. Вид у камеристки был свежий и такой невинный, что если бы Маргарет не знала совершенно точно, что ночь Джейн провела отнюдь не в своей постели в гардеробной, то ничего бы ни за что не заподозрила.

— Я уже беспокоилась, миледи, — проворковала француженка. — Королева завтракает рано, сразу после мессы.

— Мы ездили смотреть дом, в который переселимся через неделю, — прямолинейно заявила Маргарет, раздраженная тем, что ее камеристка вспыхивает каждый раз, когда видит Робина.

— Ох... — теперь Джейн выглядела неподдельно испуганной. — Миледи, я умоляю вас... Я умоляю вас! Возьмите меня с собой, не оставляйте здесь!

Маргарет задумалась. Она категорически не доверяла этой женщине, и меньше всего хотела бы видеть ее в своем доме. Мало того, что эта подозрительная особа грела постель ее бывшему любовнику, так она еще и явно была восхищена ее мужем! Не говоря уже о том, что если бабник Франциск отказался впускать эту во всех отношениях привлекательную даму домой, во Францию, у него должны были быть к тому серьезные причины.

— Разумеется, Джейн, — услышала она голос Робина. — Было бы расточительством отказываться от услуг такой опытной придворной, как вы. Конечно же вы отправитесь с нами. Если вас устроит то, что вы перейдете в штат подруги леди Маргарет. Моя леди и я — мы люди беспокойные и непоседливые, и привыкшие заботиться о себе сами. А миледи Вискри будет вам хорошей, спокойной хозяйкой.

Маргарет не верила своим ушам. Учитывая то, что будет происходить в их доме, взять туда возможную шпионку из дворца было просто глупо. Так же глупо, как заявить, что Кэт может быть для кого-то спокойной хозяйкой.

— Не кипятись, моя божественная, — услышала она мысль Робина. — Она может быть нам полезна. А Кэт удержит ее на коротком поводке.

— А кто она — эта миледи Вискри? — с любопытством спросила француженка.

— Жена моего друга, урожденная Стэнли.

— Благодарю вас, милорд, благодарю! — расцвела Джейн и снова обратила свое внимание на Маргарет. — Нам нужно срочно заняться вашим туалетом, миледи.

— А я пока пойду-ка разбужу Кэрью. Побегаем с утра, разомнемся, поупражняемся.

Кот встал, лениво потянулся и вышел из комнаты, провожаемый скептическим взглядом жены и восхищенным — камеристки.

Джейн взялась за работу так рьяно, что Маргарет не успела ни отколоть, ни тем более спрятать подальше от любопытных глаз заколку, найденную ночью в подвале Кросби Плейс. Все произошло так быстро, что она даже не успела среагировать. Джейн, расстегивавшая ее пояс, вскрикнула и рухнула на пол, корчась от невыносимой боли, а браслет Кота, который Маргарет продолжала носить, сжал ей запястье с такой силой, что она сама еле удержалась от крика.

Опустившись на колени возле Джейн, Маргарет почти силой разжала руку камеристки, которую та, заливаясь слезами, прижимала к груди. Это был всего лишь маленький укол серебряной заколкой, но вокруг ранки кожа покраснела, вздулась и уже начала покрываться язвами, причем краснота ползла вверх по руке с ужасающей быстротой. Не имея ни малейшего представления о том, что ей делать, Маргарет сорвала со своей руки браслет, и пережала им руку Джейн чуть выше запястья. Глаза дракона немедленно засветились красным.

— Сделай же что-нибудь! — потребовала девушка, старая не сорваться на визг.

Свечение одного глаза дракона чуть померкло, словно он с сомнением прищурил глаз.

— Ювелиру сдам, на переплавку! — рявкнула уже плохо соображающая от накатывающей паники Маргарет.

Глаза дракона снова вспыхнули, браслет дрогнул, и пораженные краснотой участки кожи на руке Джейн слегка засветились зеленоватым цветом, как когда-то вырезанные на спине Агаты заклинания. Прошло несколько мучительных минут, и свечение погасло. Маргарет положила голову потерявшей от боли сознание Джейн себе на колени.

— И что это было? — задумчиво спросила она у браслета, надевая его снова себе на руку. На ответ она, конечно, не рассчитывала, да и знала она ответ. "Добро пожаловать в наш маленький Бедлам, Джейн", — подумала она и мрачновато усмехнулась. Судьба так старательно подсовывала ей в последнее время людей, которых нельзя было назвать людьми в обычном смысле слова, что она невольно затосковала о чем-нибудь более простом и понятном. Например, о змеюшнике, который назывался двором его величества.

— Джейн! — легонько встряхнула она камеристку. — Ну Джейн же! Хватит уже отлеживаться, ты же давно пришла в себя, но еще не придумала, что говорить. Давай ты будешь меня одевать, и заодно думать, а то опоздание на завтрак к королеве заставит её задуматься, подхожу ли я на должность секретаря.

Джейн открыла глаза и уставилась на Маргарет с недоверчивым недоумением.

— Оборотень, — беззвучно, но четко произнесла девушка и приложила палец к губам в знак того, что ее комнатушка была не местом для подробного разговора на эту тему.

— Все не так просто, миледи, — вздохнула француженка, поднимаясь на ноги.

— Какая разница, — пожала плечами Маргарет. На нее внезапно навалилась усталость, притупившая все чувства. — Какая разница...

Через полчаса она, от души разнаряженная благодарной Джейн Попенкур, входила в покои королевы, только что вернувшейся с мессы.

*Глава 4*

Увидев, что при дворе ее величества Катарины Арагонской именовалось завтраком, Маргарет тихо порадовалась случайно обретенной способности подолгу обходиться без пищи. Хлеб, разумеется, был первоклассным, и вино, возможно, недурным, но начинать день подобной трапезой было в обычае простонародья. От королевского завтрака она ожидала большего. Впрочем, на столе были фрукты.

Прислуживала королеве Джейн Сеймур, тихая, светловолосая девушка лет двадцати. Если бы не замечание Робина, что сердце Джейн начинает биться быстрее всякий раз, когда она видит короля, Маргарет и в этот раз не обратила бы на нее никакого внимания. Было в ней что-то, мешающее окружающим не то, что остановить на Джейн оценивающий взгляд, а даже просто заметить ее присутствие.

Маргарет подумала, что никогда не встречалась взглядом с Джейн Сеймур. Та вечно сидела где-то в уголке, уткнувшись в очередное шитье или вышивание. Казалось бы, при таких талантах девушка могла одеваться щегольски, даже не имея состояния, из которого могла бы оплачивать счета в лавках портных. Но нет. Одежда Джейн Сеймур была почти подчёркнуто проста и лишена украшений, напоминая скорее монашескую рясу, нежели платье фрейлины королевы.

Тем не менее, линия подбородка девушки подразумевала, что твердости характера ей не занимать, а под скромным платьем темно-коричневого цвета скрывались неожиданно пышная грудь и довольно складная фигура. Интересно, почему она не прошла пару раз перед Гарри, если уж так его любит? Он никогда не оставлял без ответа женские авансы. Или тоже метит не в любовницы, а повыше? Хотя не похоже.

— Ты выглядишь рассеянной, дорогая, — услышала Маргарет голос королевы. — Ах уж эти новобрачные... Небось, думаешь о своем красивом муже?

"Хорошо, что вам не дано читать мыслей, ваше величество", — мрачновато подумала Маргарет, вспоминая ночные приключения, но ничего не сказала, а только скромно опустила глаза и потрепетала ресницами, пытаясь создать образ стыдливой новобрачной.

Сочтя, что минутной паузы вполне достаточно для светского обмена любезностями, Катарина Арагонская приступила к делу.

— Из Рима едет кардинал Кампеджио, чтобы напомнить моему заблудшему супругу о его обязанностях короля, мужа и отца, — серьезно сказала она. — Эта девица, этот скандал христианского мира, отправляется сегодня в поместье сэра Томаса, своего отца — чума на голову этому интригану. Надеюсь — навсегда. Но я должна поставить точку во всех сомнениях и сплетнях. Мэри унаследует корону своего отца, и на этой короне не должно быть ни одного пятнышка! Поэтому я кое-что предприняла, и на сегодня у меня есть для тебя серьезное поручение. Опасное, возможно.

— Мадам... — Маргарет указала взглядом на Джейн Сеймур, стоявшую возле камина со своим обычным отсутствующим видом.

— Ох, дорогая, ты совсем не знаешь Джейн, — улыбнулась королева. — У меня нет более доверенной помощницы, чем она. У малютки Джейн верное сердце, и ей можно доверять абсолютно.

— Да, мадам, — вежливо согласилась Маргарет, кинув быстрый взгляд на светловолосую девушку. На этот раз та не опустила ресницы, а смело встретила взгляд. — Хорошо... Что я должна делать?

— В какой-то мере ты уже сделала, — королева понизила голос. — То происшествие, когда ты встретила Каталину, помнишь? Тогда она не успела забрать бумаги, привезенные для меня этими людьми. Сегодня это сделаешь ты, и, ради всего святого, сделай это успешно. Документ, из-за которого уже пролилась кровь, существует только в одном экземпляре. Другого такого нет, нет даже копии, а именно он обеспечит мне победу.

— Я могу спросить, что это за документ?

— Диспенсация его святейшества на мой брак с Гарри. В которой черным по белому написано, что после брака с несчастным принцем Артуром я осталась такой же непорочной, какой появилась на белый свет. Я никогда не знала своего первого мужа карнально, и ничто не препятствовало мне стать женой его брата.

Королева выпрямилась и с достоинством посмотрела сначала на Джейн и затем на Маргарет. Та, невольно вспомнив фривольную трактовку этого утверждения, предложенную ее подругой, постаралась никак не проявить того, что у нее есть по данному поводу свои сомнения.

— Ты не умеешь притворяться, милая, — вздохнула королева. — Но в папской диспенсации, тем не менее, написано именно это. А папа — это наместник Божий на земле, слово которого не подлежит сомнению. И мне нужна эта бумага, которую даже мои враги считают настолько важной, что не боятся замарать свои руки кровью.

— Где я должна получить документ? И у кого? — спросила Маргарет.

— Ты видела этих людей, теперь их осталось двое — они из служащих посла, дона Мендозы. Тебе нужно быть в полдень на причале возле Бэйнард Кастл. Его величество подарил этот замок мне в качестве свадебного подарка, так что даже если тебя кто-то там заметит, это не покажется подозрительным. Джейн, кого из твоих братьев можно послать приглядеть за леди Бьертан?

— Ох, мадам... — Джейн явно колебалась, но чувство долга победило семейную лояльность. — Если кого-то посылать, то только Томаса. Он еще так молод, что думает только о приключениях. Эдвард — добрый брат и верный слуга его величества, но он служит только его величеству, если позволите. Он — человек семейный, и твёрдо намерен сделать карьеру.

— Не надо никого посылать за мной приглядывать, — быстро заявила Маргарет, и заслужила благодарный взгляд Джейн Сеймур. Неужели королева предполагала, что она вот в таком виде и отправится на тайную встречу, да еще в сопровождении какого-то придворного? Хотя послала же она за важной бумагой свою рабыню-мавританку, которую уж точно перепутать ни с кем было не возможно.

— Ну хорошо, — с некоторой неохотой согласилась королева. — В конце концов, к опасности ты в последнее время привыкла. Заодно подумай и о том, где спрятать этот документ до того момента, когда он мне понадобится. А теперь идите, идите обе, я хочу отдохнуть.

* * *

Оставив Джейн в приемной, Маргарет направилась в сад, намереваясь подумать на свободе о поручении, которое ей дала Арагонка, но на пути оказалась большая группа придворных, окруживших громко бранящихся герцогиню и герцога Норфолков.

Леди Говард обладала мощным, одновременно пронзительным и басовитым голосом, которому, впрочем, не удавалось перекрыть раскаты слегка надорванного, но командирского рыка ее супруга. К перепалкам леди Элизабет и сэра Томаса при дворе привыкли. Маргарет даже подозревала, что эти скандалы были для окружающих долгожданным публичным проявлением совершенно искренних чувств, что нечасто встречалось в придворной жизни. Тем не менее, сегодня обычный ход обмена оскорблениями, когда леди напоминала мужу о своих добродетелях, на что он отвечал невнятным поминанием мест, о которых доброму католику пристало бы думать лишь на исповеди, был нарушен.

— Вы негодяй, милорд! Вы всегда были мне недобрым и неблагодарным мужем, а теперь ещё и это! Привезти эту дрянь, эту шлюху, эту прачку сюда, в Лондон, и отправить меня, вашу законную жену, на север на зиму глядя — это так на вас похоже! — вещала леди Элизабет подрагивающим от напора эмоций голосом.

— Мне будет очень не хватать тебя, дорогая, — ядовито ответил ей муж, — но твой пыл и так уже повысил температуру во дворце до невыносимой. Поезжай и поостынь. Я понимаю, что такой заботливой и преданной супруге тревожно оставлять мужа в одиночестве, но Бесси неплохо обо мне позаботится, нравится тебе это или нет.

— Бесси! Бесси о нем позаботится! Бога вы не боитесь, милорд, вот что я вам скажу. Хотя местечко для своей шлюхи вы подыскали более чем подходящее, — теперь ядом сочился и голос леди Говард.

— Элизабет! Попридержи свой язык, пока все не увидели, что он у тебя раздвоенный! — рявкнул сэр Томас.

— Я буду говорить то, что хочу, и там, где хочу, милорд, — леди Элизабет повысила голос на целую октаву. — Я — урожденная Стаффорд, и не собираюсь смотреть со стороны, как...

— Молчаать!!! — вот теперь окружающим стало понятно, как герцог Норфолк заслужил славу решительного командира. — Ты! — указал он на кого-то пальцем. — Отведи ее ко всем дьяволам отсюда, пока эта глупая, спесивая баба не доболтала себя до Тауэра.

К удивлению Маргарет, человеком, уводящим сопротивляющуюся герцогиню подальше от зрителей, оказался не кто иной, как секретарь ее бывшего опекуна — Томас Кромвель. Каким чудом он оказался настолько на короткой ноге с первым пэром королевства, что тот поручил ему унять свою леди, у нее не было никаких догадок. Насколько ей было известно, кардинал, которому Кромвель служил, и герцог были непримиримыми врагами. Что ж, мастеру Томасу, похоже, вполне удавалось учитывать в работе противоречивые интересы своих работодателей. Возможно, это получится и у нее, хотя первое же поручение ее величества оказалось потенциально чревато неприятностями для его величества.

О том, что утверждение Арагонки о своей непорочности, сохранившейся в первом браке, вызывало у придворных, бывших свидетелями свадьбы Катарины и Артура, кривые улыбки, знали все. Молодой принц ни для кого не оставил неясным, что свой супружеский долг он выполнил в первую же ночь. Что косвенно подтверждалось и тем, что хитрющий и жаднющий король Фердинанд выплатил вовремя хотя бы часть приданого дочери. Почему юный Гарри в срочном порядке был обвенчан с вдовой своего брата, тоже знали все — даже она, Маргарет, человек от политики далекий. И вот теперь неведомо откуда выплывает документ, который, предположительно, выбивает почву из-под утверждений короля, что он жил в смертном грехе, женившись на вдове Артура.

С одной стороны, это было бы неплохо. Если папа запретит Гарри жениться на Нэн Болейн — это уже кое-что. Пусть ведьма останется на некоторое время возле короля, королевой она не станет, и коронационного дара не получит. Все останется по-прежнему, а уж с любовницей короля они как-нибудь справятся. Это не с королевой-ведьмой воевать.

С другой стороны... С другой стороны был Гарри со своей страстной тоской по переменам, который меньше всего хотел, чтобы ему кто-то напоминал о долге короля, отца и мужа. Да и насколько разумно такое напоминание? Насколько она знала Гарри, на любую попытку давления он отвечал быстро, агрессивно и безжалостно.

Задумавшись, Маргарет, удобно прислонившаяся к одной из колонн в галерее, даже не заметила, что толпа, собравшаяся вокруг Норфолков, потихоньку рассеялась, оживленно перешептываясь и пересмеиваясь. От мыслей ее отвлек тихий разговор, который оставшийся в одиночестве герцог вел с роскошно одетой молодой женщиной

— Но мы вовсе не уедем по-настоящему, — говорила она, отвечая, по-видимому, на вопрос Норфолка, который Маргарет прослушала. — Его величество снял для леди Анны великолепный дом в пригороде Лондона. Так что мы просто доедем до ближайшего постоялого двора, откуда вся свита с телегами и слугами отправятся в поместье сэра Томаса, а мы с леди Анной и небольшим эскортом верхом быстро доберемся до ее нового дома, где уже все готово к ее услугам.

— Все равно, будь осторожна, Бесси, — сказал Норфолк, и Маргарет поразилась тому, как изменился его тон. Возможно, Томас Говард и был грубым человеком, но женщина, которая стояла рядом с ним, явно была ему дорога. — Как по мне, так обе они, и Нэн, и Катарина, могут проваливать в преисподнюю, друг друга они стоят. А ты постарайся не оказаться между ними, иначе пропадешь. И меня не будет рядом, чтобы тебя защитить, потому что завтра мы с папашей Нэн поедем вытаскивать из норы папского легата, который застрял во Франции. И клянусь ранами Христовыми, я этого старого негодяя притащу в тронный зал короля, даже если мне придется переправлять его через пролив, привязав к мачте.

— Я обожаю тебя, Томас! — рассмеялась женщина, и, обняв герцога за шею, наградила его страстным поцелуем.

Норфолк, полушутя, пытался вывернуться из объятий Бесси, но та не разжимала рук и что-то шептала ему на ухо.

— Ну хорошо, хорошо, — сдался, наконец, герцог. — Когда я мог отказать тебе, Бесс? Идем. Но обещай мне, что если станет горячо, ты сразу же обратишься к леди, которая была любовницей короля, а теперь стала женой пригожего трансильванского графа. Она тоже дура, как и все вы, бабы, но дура не злая. Я с ней еще поговорю, чтобы она о тебе позаботилась.

Оставшись, наконец, одна, Маргарет удовлетворенно улыбнулась. "Скоро ты попадешь домой", — мысленно сказала она Черному Принцу.

* * *

Разумеется, сразу в Бэйнард Кастл Маргарет не отправилась. Диковинное убийство, свидетелем которого она стала в Саутварке, было, несомненно, заключительным актом хорошо спланированной операции. Можно сказать, не слишком приличным жестом в сторону её величества и всех попыток помешать королю сделать то, что он твердо был намерен сделать. Очевидно, кто-то постоянно следит за передвижениями людей Мендозы, да и за самим послом. Сунуться при таком раскладе на набережную Бэйнард Кастл было бы не просто нелепо, но и смертельно опасно. Против нового оружия и магия не поможет. Тем более, такая неуклюжая магия, как у нее. И на дворе, как назло, яркий день — даже в тень не спрятаться.

Маргарет покосилась на свое запястье, где браслет в виде дракона притворялся незамысловатой побрякушкой. Еще одна загадка... Если верить Агате, этот браслет был совместим только с одним человеком на свете — со своим хозяином. Но вот же, она носит его без всяких проблем, да еще и общается с крылатой рептилией. Словно ей одного Черного Принца мало... От мысли, что дракон путает ее личность с личностью Кота пришлось отказаться — слишком смышлёным показал себя браслет в случае с Джейн. Да, Джейн, вот кто ей сейчас нужен!

На этот раз Джейн обнаружилась там, где и должна была находиться — в гардеробной Маргарет. Только вот вместо того, чтобы заниматься привычными делами, она гладила Дона Альву, вальяжно развалившегося на узенькой кровати камеристки.

— Миледи! — воскликнула француженка, бросаясь девушке навстречу. — Я думаю, вы должны об этом знать!

Маргарет уже приготовилась остановить Джейн, не доверяя кажущейся изолированности своей комнаты, но потом наткнулась на спокойный взгляд Дона Альвы и сдержалась. Судя по всему, их никто не подслушивал.

— Заходил Кульпеппер, — зачастила Джейн Попенкур. — Мы немного посплетничали, потому что милорду все равно сейчас услуги камердинера не нужны. И он сказал, что какие-то люди схватили испанского посла прямо у входа во дворец!

— Дона Мендозу? — уточнила Маргарет. Мендозу она видела у королевы неоднократно, и плохо себе представляла, чтобы он вот просто так дал себя кому-то схватить. — Чьи люди-то? В чьих ливреях?

— Кульпеппер говорит, что в ливреях кардинала, — прошептала Джейн и неожиданно всхлипнула.

— Ты... Мендоза?!

Джейн закрыла лицо руками и разревелась уже совершенно откровенно. Маргарет, подивившись про себя расторопности француженки, тяжело вздохнула. Мысль дождаться Робина, чтобы отправиться к Бэйнард Кастл вместе, пришлось оставить. Если драгоценный документ находился в доме посла, времени терять было нельзя. Маргарет, как и все в королевстве, прекрасно знала, как эффективно работает служба кардинала. Даже при самом благоприятном раскладе, который изворотливость посла предполагала, в запасе у нее было не больше часа. А потом еще эта встреча в полдень, относительно которой она так ничего и не придумала.

— Джейн! Ну Джейн же! — нетерпеливо затеребила она со вкусом рыдающую камеристку. — Перестань уже извергать фонтаны слез, ничего с твоим красавчиком не случится. Посол императора — это тебе не Дон Альва чихнул. Думаю, что кардинал просто хочет добраться до сундучка с посольской перепиской. Выкрутится дон Мендоза. Как — не знаю, но выкрутится. А мы пока можем ему помочь. Ты же хочешь ему помочь?

Француженка изящно промокнула каким-то чудом совершенно не покрасневшие глаза надушенным платочком, вытащенным из-за корсажа, энергично кивнула и с любопытством уставилась на Маргарет.

— Ты знаешь, где он живет?

— Разумеется, миледи, — лукаво улыбнулась Джейн. — Не во дворце же нам было встречаться.

— И входила ты, конечно, не через парадную дверь?

Камеристка передернула плечиками, никак не прокомментировав то, что и без комментариев было очевидно.

— Вот что, — продолжила Маргарет. — Сейчас мы с тобой переоденемся во что-нибудь попроще, и ты проведешь меня к резиденции посла самой короткой дорогой. Где то платье, в котором я приехала? Да и тебе не мешало бы одеться во что-то менее заметное.

Надо было отдать должное Джейн: ее колебания не заняли больше минуты, и очень скоро Маргарет уже пробиралась следом за своей камеристкой через невообразимые лабиринты задворок лондонских улиц. Ей не очень хотелось доверять француженке, но Лондон Маргарет практически не знала, а время бежало слишком быстро. Очередная каменная ограда, очередная калитка — и Джейн уже тихонько случала в дверь небольшой сторожки у входа в ухоженный сад посольского особняка. Дверь отворила одетая в чёрное немолодая женщина, с которой камеристка быстро и тихо заговорила по-испански. Судя по всему, Джейн сообщила ей о случившемся, потому что женщина испуганно вскрикнула и слегка отшатнулась, а потом подобрала юбки и решительно припустила в сторону особняка. Маргарет и Джейн быстро зашагали за ней.

Маргарет дала возможность испанке и Джейн время объяснить ситуацию перепуганной челяди посла, после чего выступила вперед.

— Где кабинет дона Мендозы? — спросила она у солидной кухарки, справедливо рассудив, что без одобрения этой матроны никто и с места не сдвинется. Ответом ей была тишина и косые взгляды десятка мужчин и женщин. — Где его секретарь? — попыталась она еще раз, но все продолжали молчать. Неизвестно, как бы развивалась события дальше, если бы со стороны улицы не послышались крики, сопровождаемые ударами в дверь.

— Это люди, которые похитили вашего хозяина, — любезно пояснила Маргарет собравшимся. — Если вы не проведете меня немедленно в кабинет посла, то он будет очень вами недоволен, я обещаю. А вы должны дать мне время. Столько, сколько сможете. Не знаю, насколько у вас хватит смелости, но упрямства вам точно не занимать. Ну?

Кухарка смерила Маргарет взглядом с ног до головы, явно собираясь разразиться длинной тирадой, но тут в парадную дверь снова застучали кулаками и ногами, и она просто махнула головой подростку с жуликоватыми глазами. Тот, в свою очередь, призывно махнул рукой Маргарет, и они побежали наверх по узенькой лестнице, обычно служившей для доставки блюд из кухни в жилые покои.

Оказавшись в кабинете Мендозы, Маргарет в полной мере оценила безрассудность своей затеи. Чего она, собственно, ожидала? Что сундучок с важными бумагами, помеченный соответствующей табличкой, будет ждать ее на столе посла? Сундуков и сундучков в просторной комнате хватало. Было там и несколько шкафов и секретеров. Грохот в дверь становился все настойчивее, а у нее не было никаких догадок, что делать дальше.

— Где посольская переписка? — спросила она у своего проводника, не надеясь на успех и уже всерьез обдумывая возможность просто-напросто поджечь весь кабинет разом. В конце концов, нужная ей бумага вряд ли хранилась здесь, а вот другие документы, вроде переписки королевы с послом и с императором, там быть могли. К счастью для посла и его собственности, паренек без колебаний указал ей на дверцу одного из шкафов. Распахнув ее, Маргарет увидела довольно объемистую коробку, обтянутую черной тисненой кожей, и обитую металлической оплеткой, которую увенчивал замысловато выглядящий замок.

Маргарет никогда не подозревала, что где-то в недрах ее памяти хранится такой обширный запас ругательств. Ключ от коробки был, разумеется, у самого посла. Открывать замки без ключей она не умела. Быстро вытащив увесистую коробку из шкафа, она решительно сунула ее своему проводнику, и они удалились тем же путем, каким и пришли. На кухне не осталось никого, кроме Джейн Попенкур и той женщины, которая привела их в дом. Судя по тому, что грохот в дверь прекратился, а из глубины дома доносился гомон ругани и возмущенных голосов, людей кардинала в дом уже впустили. Маргарет подтолкнула паренька по направлению к саду и сторожке, и они ретировались из особняка со всей возможной скоростью.

Когда они оказались в безопасности, и ящик с посольской перепиской был водружен на прочный дубовый стол, Маргарет снова пригорюнилась. Она была практически уверена, что могла бы открыть замок при помощи браслета, но ей мешало присутствие посторонних, которых посвящать в свои возможности совершенно не хотелось.

— А вы не хотите посмотреть, что в нем, миледи?

В голосе Джейн Попенкур слышалось чуть ли не мурлыкание. Камеристка вообще уже не выглядела разбитой горем. Немного помедлив, недоумевающая Маргарет кивнула головой, и француженка немедленно принялась за дело. Вытащив откуда-то из недр своей юбки длинную штопальную иглу, она совсем недолго повозилась над замком, и вскоре с торжествующим видом откинула крышку.

К досаде Маргарет, ничего похожего на папскую буллу среди посольских бумаг не было. Было бы заманчиво решить обе проблемы одним махом, но ничего не поделаешь, на встречу у Бэйнард Кастл идти придется.

— Благослови вас господь, миледи! — услышала она срывающийся от волнения голос Джейн и вернулась к действительности. Ее камеристка стояла посреди комнаты, прижимая к груди несколько листков. На щеках Джейн горел румянец, глаза ее лихорадочно сверкали. — Теперь я вернусь домой. Ради этих рапортов его величество закроет глаза на все, и я буду дома, дома! О, он сделает все, о чем я его попрошу. Господь милосердный, как же я хочу домой! Я даже надеяться не смела ни на что подобное!

— Вот как. — Маргарет не знала, что еще она может сказать. — Но послу доложат, что ты взяла какие-то бумаги. Вот они и доложат, — кивнула она головой на испанцев, молча наблюдавших за их действиями. — А узнав, что именно ты взяла, Мендоза предупредит императора. И ничего ваш Франциск не выиграет, если император будет знать, что стало известно королю Франции.

Джейн быстро метнулась к ящику с перепиской, схватила оттуда солидную пачку бумаг, и с торжествующим смехом бросила их в огонь пылающего очага.

— Сожги всё, что тебе не пригодится, — одобрительно кивнула Маргарет. — Не знаю, что там может быть, и не желаю знать, что именно из английских секретов, украденных Мендозой для своего императора, ты собираешься обменять на свое возвращение во Францию, но такой шанс я упускать не собираюсь. Кидай в огонь все, что господин посол скрывал в этой коробке. Дону Мендозе придется пережить это разочарование.

Глава 5

"Если утро началось таким образом, то чего ожидать от полудня", — сварливо подумала Маргарет, сидя на причале у Бэйнард Кастл и болтая в воде босыми ногами. Она уже успела исходить вдоль и поперек окрестности у внушительного строения, но не заметила никакой подозрительной активности предполагаемых врагов, и теперь просто отдыхала — благо до встречи с людьми Мендозы оставалось еще около часа.

— Наверное, я старею, — пожаловалась она невзрачной полосатой кошке, тоже сидящей на пристани и терпеливо смотрящей на проплывающих мимо лодочников. — В Ипсвиче мне всегда было досадно спать и терять на это время, которое я бы могла потратить на приключения. И вот теперь я могу очень долго не спать, и времени мне по-прежнему ни на что не хватает, но мне стали надоедать приключения.

Поскольку кошка была самой обыкновенной и, к тому же, занятой своими мыслями, на слова Маргарет она даже голову не повернула, продолжая смотреть на реку.

Девушка мрачно подумала, что спасение Англии оказалось делом чрезвычайно утомительным. К тому же она как-то незаметно пришла к выводу, что спасать, собственно, ничего и не нужно. Гарри, судя по всему, вполне держал ситуацию в своих руках, следуя одному ему понятной логике. Или просто прихоти. Какой бы ведьмой Анна Болейн ни была, это не мешало намеченной ею жертве весело развлекаться по ночам и с другими женщинами. А уж теперь, когда его перестанут потчевать зельем подчинения, и когда она вернет Черного Принца на его месте в короне, все проблемы и вовсе сведутся к политике, в которой, как она знала, король был гораздо искушеннее, чем думали те, кто знал его с детства.

Конечно, была секретная миссия Ричарда и Агаты к королеве, но Маргарет была вполне уверена, что касается эта миссия вопросов престолонаследия и королевского развода, которые решить, на самом деле, может только время. Был заговор против Гарри, смысла которого Маргарет еще не понимала, но в том, что Кот сможет свести этот заговор к неприятной для зачинщиков ситуации, она не сомневалась.

Впрочем, что-то в этом роде Дикон и говорил ей, что-то про недопустимость вмешательства в естественный ход событий. Жаль, что тогда у нее просто в ушах звенело от злости на его загадки, и слушала она невнимательно. Интересно, как в этот естественный ход событий вписываются Орден Дракона и чаша Грааля, которая лично ей попадалась на пути уже дважды? Та самая неуловимая чаша, за которой сказочные рыцари сказочного короля охотились годами — если верить рыцарским романам, которым, разумеется, верить нельзя.

Неторопливый ход ее рассуждений был прерван появлением на причале двоих стражников, в которых она немедленно узнала тех, с кем уже однажды пересеклась во время драматического убийства ювелира Симпсона. К сожалению, стражники узнали её тоже, и теперь старший из них смотрел на девушку с суровым прищуром.

— Ну здравствуй, беглянка, — сказал он, рассматривая Маргарет с явным неодобрением. — Я же говорил, Сэмкин, что Лондон — место тесное, и мы эту девицу ещё встретим. Теперь-то ты, милая, никуда не денешься. Сэр Эдвард Ли приказал нам оцепить окрестности Бэйнард Кастл, и никого отсюда на выпускать. Кстати, не вздумай бежать, получишь стрелу в спину. Это тебе не на ночной дороге в прятки играть, это дело государственное. Отведи её, Сэмкин, к остальным, и возвращайся сюда.

* * *

Покорно шагая рядом с молодым стражником, Маргарет лихорадочно пыталась сообразить, что произошло, и что она просмотрела.

— А что это за государственное дело, мастер Сэм? — почтительно спросила она у своего конвоира, стараясь выиграть его симпатию.

— Мастер Сэм!.. — рассмеялся парень. — Тоже мне... Просто Сэмкин, до мастера мне ещё служить и служить! А какое дело — нам не сказали, не нашего это ума дело. Велели просто с утра никому из лодочников никого на этом причале не высаживать и даже близко не подплывать, и всех на базарную площадь у замка пускать, но никого не выпускать.

— Кровь Христова! — выдохнула Маргарет. Кошка! Кошка, терпеливо сидящая на причале и ждущая обычного обеда, который все не появляется! Ну как она не сообразила, что пустой причал у Бэйнард Кастл — это совсем не нормально!

— Да ты не бойся, девица, — ободрил ее Сэмкин и даже легонько шлепнул по заду. Видимо, игриво, чем Маргарет не преминула воспользоваться. Повиснув на руке молодого стражника, она зашептала ему в ухо, надеясь, что шепот её звучит многообещающе, а не испуганно: — Сэмкин, ну отпусти ты меня отсюда, с меня же хозяйка спросит, где я болталась. Хорошее место потеряю. А я в долгу не останусь, к вечеру свидимся. Вот как сменишься с дежурства — так и свидимся.

Молодой стражник покосился на ее грудь, облизнулся, и с сожалением покачал головой.

— Не могу. Свидеться — это с радостью, а вот отпустить не могу. Да не бойся ты, задержишься-то всего ничего. Вот после полудня сэр Эдвард сам приедет, всех осмотрит и лишних отпустит. И сержанта не слушай, это он строгости напускает. С тем убитым мы разобрались. Ювелир это был. А убил его и правда негодяй-слуга, которого он сам и нанял. И сдается нам, что дело сделано не без участия ювелировой жены. Только убийца словно растаял, а без его признания за вдову нам не взяться, у нее такие покровители, что нам не по зубам.

Маргарет могла бы точно сказать стражнику, что Крэддок растаял в буквальном смысле слова. Вернее, то, что он него осталось после того, как её матушка изволила на старого душегуба разгневаться. Но она, разумеется, промолчала. Тем более, что они с Сэмкином вышли уже на небольшую базарную площадь, какие обычно каждый день собираются у больших лондонских дворцов.

Людей было немного, десятка три. Слоняясь от одной группки к другой и пытаясь опознать когда-то мельком виденных ею наемников, Маргарет наслушалась разных предположений, почему площадь оцепили, причем оцепили так, что стражников практически и видно не было, но потихоньку улизнуть с площади было совершенно невозможно. Кто-то утверждал, что в каком-то доме неподалеку заболели потовой горячкой. Другие боялись вспышки чумы.

Убедившись, что молодых мужчин бравого вида не площади не было, Маргарет прислонилась к одному из прилавков с горшками и посудой, и задумалась, что делать дальше. До полудня оставалось всего ничего, и это означало, что люди с документом, который так стремились заполучить и королева, и кардинал, приближались к площади, не подозревая о ловушке. Получалось, что единственным выходом было перехватить молодцев раньше, чем они до площади дойдут. Идти они будут, конечно, со стороны, откуда к причалу ближе всего — солнце припекало по-августовски, что к пешим прогулкам не располагало.

Значит, из оцепления ей нужно как-то выйти. Так, чтобы никто и ничего не заподозрил. Неизвестно, как отреагирует сэр Ли, найдя по прибытии, скажем, спящую вповалку площадь. Простаком этот священник-дипломат не был, да и в мистических делах был специалистом, хотя сам мистику не одобрял. Вряд ли у него заняло бы много времени расследование того, кто именно мог помешать его планам таким экстравагантным способом. Значит, остается только одно.

Завернув за угол, Маргарет с облегчением увидела всего одного стражника, стоящего к ней спиной. Девушка сосредоточилась, прикоснулась к мыслям раскисшего от жары мужчины. Кабак, всего в нескольких шагах кабак, и в нем реки разливанные пенистого, холодного эля, и кисловатого, терпкого вина, и тень, тень... Стражник покачнулся, сделал несколько неуверенных шагов в сторону узкого переулка, и потом сосредоточенно зашагал прочь. Маргарет медленно выдохнула и, стараясь идти совершенно спокойно, зашагала прочь.

Буквально за углом, всего в нескольких метрах от торговой площади, Лондон жил своей дневной, торопливой жизнью. К сожалению, молодых, похожих на наемников мужчин мимо Маргарет проходило немало, так что оставалось только ждать, кто из них свернет в сторону Бэйнард Кастл. Опять же, засада на площади вовсе не исключала того, что за людьми Мендозы будут идти шпионы кардинала. Скорее, предполагала. Для того, чтобы загнать дичь на охотников, ее вспугивают и гонят в определенном направлении. Значит, надо просто ожидать, когда начнется какая-то заварушка. Но вот что она сама будет делать в таком случае, Маргарет понятия не имела.

* * *

Все оказалось гораздо проще, чем она опасалась. Людей Мендозы Маргарет узнала немедленно, хотя еще минуту назад она была бы не в состоянии их описать за все сокровища христианского мира. Возможно, узнаванию помогло то, что ситуация, в которой она своих визави увидела, была если не совсем идентична той, что случилась в Саутварке, то достаточно к ней близкой.

Не успели мужчины появиться в поле её зрения, как из дверей ближайшей корчмы высыпала целая толпа гильдейцев, явно отмечавшая какой-то знаменательный для себя день. Кто-то выпустил несколько стай птиц из клеток, к гильдейцам стали приставать как из-под земли выросшие уличные красотки. Разумеется, со всех сторон к развеселой компании устремились и уличные разносчики.

Не став ожидать, пока события получат ожидаемое развитие, Маргарет подхватила юбки и ввинтилась в толпу. Пробивать себе дорогу ей пришлось в плотной человеческой массе, и вскоре она уже вздрагивала от щипков и толчков, панически размышляя, что когда она пробьется к людям Мендозы, отличить ее от прочих уличных девиц будет уже невозможно.

— Сейчас вы развернетесь и пойдете со мной, — выпалила она на латыни молодым людям, подхватывая их под локти. — Дальше — засада.

Наверное, это было весьма забавное зрелище — растрепанная и взлохмаченная девица подозрительного вида, говорящая на латыни, но ничего лучшего Маргарет в голову не пришло. К чести милорда посла, помощников подбирать он умел. Оба наемника послушно развернулись и позволили Маргарет увлечь себя прочь. Глупо хихикая и раскачивая бедрами, она вела мужчин под руки, лихорадочно ища взглядом, куда же они могут свернуть, пока те, кто за ними наверняка следуют, заметят, что добыча исчезла.

Ей снова повезло, потому что один из наемников уверенно завернул их к двери кабака, мимо которого Маргарет проскочила бы не задумываясь и даже не дыша — уж больно пронзительная вонь доносилась из сточной канавы. Около почерневшей и щелястой двери сидели нищие и калеки, потягивая вино из пущенной по кругу фляжки и задирая неприличными словами прохожих. К удивлению девушки, наемник вежливо приподнял шляпу перед одним из пьяниц и опустил в грязную ладонь блеснувшую на солнце монету.

В самом кабаке было полутемно, пусто, и, насколько Маргарет могла рассмотреть, довольно чисто.

— Это была импровизация, милая девушка, и не слишком умелая. Ваше счастье, что мы вас узнали, — сказал один из мужчин, опускаясь на лавку и жестом приглашая Маргарет сделать то же самое. Другой лениво прислонился к двери, недвусмысленно давая понять всей позой, что никому не позволит ни выйти, ни зайти.

— Да, — коротко бросила она в ответ, изо всех сил борясь с головокружением. Теперь, когда опасность была позади, силы оставили ее почти полностью. — Я раньше никогда не участвовала в заговорах.

— Это не игры для юных девиц, — жестко ответил ей мужчина. — Судьба Боба Партингтона тому пример.

— А вы последовали бы сегодня за вашим приятелем, если бы я не играла в эти игры, как вы выразились, — вяло огрызнулась Маргарет. — И, кстати, если мне сейчас не дадут что-то съесть, я сама последую за вашим Бобом Партингтоном, как мне кажется. Завтрак ее величества мне разделить не предложили. Вчера на приеме едой даже не пахло, да и не до еды мне было. Так что если хотите поговорить про игры и судьбы, то дайте мне эля и приличный кусок мяса. Или давайте, что принесли, и проваливайте. Вам нужно побыстрее отсюда исчезнуть, если вы еще не поняли. Я имею в виду, вообще из Англии.

— Она права, — бросил товарищу наемник, подпирающий дверь. — Принеси ей поесть, Монтойя. Мне она нравится. Да и нам бы не помешало подкрепиться.

— Пусть сначала подтвердит, что она — именно та, с кем мы должны были встретиться, — заупрямился собеседник Маргарет. — Я ее помню, и помню, в чьей компании я ее видел, но порядок есть порядок.

— Вы не поверите, джентльмены, — устало сказала Маргарет, — но мне даже в голову не пришло, что должен быть какой-то опознавательный знак. Её величеству, по-видимому, тоже. Или она вообще не морочит себе голову деталями. Как я могу подтвердить, что я — это именно я? Вам что, не сказали, кому вы должны передать буллу?

— Не буллу, разумеется, — рассмеялся в ответ Монтойя. — Резюме папы, которое он отправил её святейшему величеству королеве Изабелле. Да и то — только копия. Заверенная, конечно, по всем правилам. Резюме существует только в одном экземпляре, и оно останется там, где находится — в архиве императора, под надежной охраной.

— Пусть будет резюме, — пожала плечами Маргарет, и пошатнулась даже от такого легкого движения. — Королева почему-то очень на него рассчитывает.

— Эй, Монтойя, давай-ка правда неси побыстрее что-нибудь перекусить, а то похожая на привидение девица скоро превратится в девицу в обмороке. Не вредничай.

Внимательно взглянув на Маргарет, ее собеседник молча вышел в небольшую дверь за совершенно пустой стойкой, и вернулся через минуту с кувшином эля и ломтями мяса и хлеба на оловянном блюде. Некоторое время все сосредоточенно жевали.

— Тебя как зовут-то, девица? — спросил не назвавший своего имени наемник, который продолжал подпирать дверь, теперь с ломтем хлеба с мясом и кружкой эля в руках.

— Маргарет Эртон, — пробормотала Маргарет. Почему-то ей показалось совершенно нелепым назвать звонкий титул своего мужа. Леди Бьертан, как же... Растрепанная, оборванная и босая. И полумёртвая от усталости.

— Ага... — глубокомысленно протянул наемник. — А я — Фелипес. Ты, Маргаритка, на нас не обижайся. Если бы ты знала, чего нам стоило эту бумагу сначала получить, а потом в Англию привезти, то ничему бы не удивлялась. А кто нам ловушку состряпал, кстати? Не сэр ли Эдвард Ли? Мы его здорово провели, а он не из тех людей, кто шутки над собой прощает.

— Не думаю, — покачала головой Маргарет, начавшая, наконец, мыслить более или менее ясно. — Сэр Ли должен был только вас опознать, а вот ловушку вам подстроил совсем другой человек. Вы его не знаете. Впрочем, вам в любом случае надо из Англии убираться немедленно. Вот прямо отсюда — и на ближайший корабль в любом направлении. Потому что ваш хозяин сегодня тоже угодил в неприятную ситуацию.

Выслушав рассказ девушки о злоключениях посла, Монтойя молча достал из-за пазухи небольшую курьерскую сумку и повертел ее в руках.

— Дон Мендоза уже в любом случае на сундуках сидит, — задумчиво проговорил он. — Во Фландрию его переводят. Туда отправимся, пожалуй, и мы. Так что забирай ты, девица Маргаритка, эту сумочку, и отвечай дальше за нее сама. А мы последуем твоему разумному совету, и направимся отсюда сразу в порт. Как ты сама-то отсюда выбираться думаешь?

— Никак, — уронила Маргарет. — Я думаю, что некоторое время я никуда выбраться буду просто не способна. Мне нужно несколько часов сна.

— Как знаешь, — Монтойя поднялся с лавки и стал расправлять плащ. — Только договариваться с хозяином сама будешь.

Монтойя вышел на улицу, не оглядываясь. Фелипес помахал Маргарет рукой, но и он не предложил ей никакой помощи. Тяжело вздохнув, девушка пристегнула курьерскую сумку к поясу между верхней и нижней юбками, и склонила голову на скрещенные руки. Она действительно не могла двинуться с места без риска потерять сознание. Звать кого-то на помощь Маргарет не видела смысла. В конце концов, усталость — это не повод для того, чтобы отвлекать кого-то из друзей от их собственных дел. Кабак, в котором она сейчас сидела, был, по-видимому, местом, которое гильдия воров и нищих сдавала для тайных встреч в городе, где все были всегда у кого-то на виду. Значит, здесь наверняка можно получить и комнатенку, в которой можно отоспаться. Она негромко хлопнула в ладоши и приготовилась ждать.

Глава 6

Из двери за пустой стойкой вышла невысокая женщина неопределенного возраста, одетая в странно строгое для такого места платье.

— Вам что-то нужно, мистрисс? — спросила она тихим голосом.

— Мне нужна комната, добрая женщина, — вежливо ответила Маргарет. — Комната, где меня никто не побеспокоит несколько часов.

— Это точно вы, — сказала вдруг женщина. — Я слышала голос, но не была уверена. Двор "Белого Льва", помните? Среди заключенных был мой муж, чтоб ему гореть в огне до Страшного Суда.

— Тот, который... — Маргарет осеклась. Ей даже выговорить было страшно, что муж этой женщины сделал ей и собственной дочери.

— Да. Его повесили, и вы можете быть уверены, мистрисс, что я никому не позволила потянуть его за ноги. Он долго умирал. Достаточно долго, чтобы почувствоать на своей шкуре те муки, на которые обрёк нас.

— И как вы оказались здесь?

— А куда нам было идти? Ваша подруга правильно заметила насчет того, что нас ожидало. К счастью, глава здешней гильдии всегда ищет новых людей, и один его парнишка предложил моей Молли отправиться на хлеба гильдии. Это был добрый поворот для нас, вы знаете.

— Куда уж добрее, — с мрачной иронией ответила Маргарет. — Вы что, вслед за мужем отправиться хотите? Я могу устроить вас с дочкой в хороший дом прислугой. Даже в очень хороший. Достаточно вы настрадались.

— И именно поэтому в прислуги я не пойду, — резковато ответила женщина. — Хватит, мною уже достаточно командовали.

— Можно подумать, что теперь не командуют, — фыркнула Маргарет.

— Теперь я — честная вдова какого-то мастера Джонса, которая содержит маленький, но чистый кабак, владелицей которого и является. Кем был мастер Джонс — никому нет дела. Здесь никто не допытывается и не задает лишних вопросов. Здесь не имеет значение прошлое. Парнишка, который привел нас с Молли — сын самого мастера здешней гильдии, и ему моя девочка приглянулась. Мастер Бартон отправил Молли в монастырскую школу, пусть она там подрастет, подучится, да и прошлое забудет.

— Просто благодетель какой-то этот ваш мастер Бартон, — недоверчиво протянула Маргарет.

— А вот этого я не говорила, — неожиданно улыбнулась женщина. — Я — из хорошей торговой семьи, с детства отцу помогала расчетные книги вести, да и с приличными людьми умею разговаривать. Я нужна ему, а он — мне. Так что все честно, и еще неизвестно, кто из нас в выигрыше. Да идемте же, мистрисс, а то вы выглядите так, словно вот-вот с лавки свалитесь. Рубашку я вам свою дам, чистую, таз и воды обтереться принесу, да и плащ вам потом понадобится это тряпье прикрыть.

Маргарет, пошатываясь и держась за перила, с трудом поднялась не второй этаж вслед за хозяйкой, дождалась воды и рубашки, тщательно закрыла на тяжелую задвижку дверь и рухнула на кровать, решив заняться своим внешним видом потом. Через мгновение она крепко спала.

* * *

Сидящая на земле Маргарет аккуратно разгладила платье, и огляделась вокруг. От совершенно пустой улицы ее отгораживала решетка. Справа от нее был вход в незнакомый дом. Впереди маячила спина стражника, не обращающего на нее ни малейшего внимания. Откуда-то под ее руку подвернулся Дон Альва, и Маргарет рассеянно погладила его по черной, шелковистой шерстке. Мурлыкнув, Дон Альва спокойно прошел между прутьями решетки на улицу и оглянулся, словно приглашая девушку за собой. Стражник беспокойно шевельнулся, и она поняла, что следовать за котом ей нельзя.

Маргарет снова опустила глаза на платье, и рассеянно подумала, что этого платья у нее нет уже много лет — оно осталось в прежней жизни, в Ипсвиче. "Я сплю", — подумала она, и поняла, что это правда. Тем не менее, ситуация, в которой она оказалась, явно была чем-то большим, нежели просто сон. Вокруг нее была большая клетка, одной из стен которой была стена дома с закрытой дверью.

— Если мне нельзя уйти отсюда, я могу попытаться войти в дом, — сказала она вслух, поднимаясь на ноги и настороженно глядя в сторону стража, который не шевельнулся. Открыв дверь, она на секунду задержалась на пороге и сделала шаг в темный коридор.

— Наконец-то, — сказал ей вслед хорошо знакомый голос, но она на него не обернулась.

* * *

Открыв глаза и окончательно проснувшись, Маргарет некоторое время лежала неподвижно, прислушиваясь к звукам вокруг и стараясь унять колотящееся сердце. Через щели в ставнях все еще пробивался дневной свет, и доносилось какое-то легкое позвякивание.

— Ладно, брысь отсюда, и не смей подслушивать, если не хочешь остаться без языка, — снова услышала она разбудивший ее голос.

Да, и этот голос был ей хорошо знаком. В соседней комнате расположился не кто иной, как сэр Ловелл. Непостижимо, но в этом притоне с крепкими стенами никому не пришло в голову застеклить окна! Их просто закрывали кое-как прикрытые ставни! Она услышала невнятное бормотание вдовы Джонс, хлопнула дверь, лязгнула защелка.

— Итак, Генри, все готово? — спросил кого-то Ловелл.

— Черта с два, — ответил ему раздраженный голос, который тоже был Маргарет знаком. — Моему кузену сам дьявол ворожит, не иначе. Только все уладили, только все предусмотрели, как он вдруг решил, что этот Бьертан будет биться за него, а не против него. А второго шанса может в обозримом будущем и не случиться.

— Это с королем-то, который возвел спорт на уровень мученичества? — хохотнул Ловелл. — Не волнуйся, Генри, никуда твой шанс не денется. Но мне тоже не хочется затягивать эту историю. Поэтому моего друга Бьертана нужно вывести из строя сразу, а одно из своих колечек подари накануне турнира хотя бы Брэндону. Он возьмет, он жадный. Слушай внимательно и запоминай...

Маргарет навострила уши, но это ей не слишком помогло: она не понимала ни слова из того, что Ловелл оживленно рассказывал своему собеседнику, и по простой причине — разговор шел о хитростях турнирного боя.

— Робин, — мысленно позвала она мужа, почти не надеясь, что он ее услышит.

— Марго! Кровь Христова, да куда же ты подевалась? Я ищу тебя уже битый час, а эта дура, твоя камеристка, только глазами хлопает. Где ты?

— Джейн не знает, где я, — вступилась за француженку Маргарет. — А я спала и, собственно, тоже не знаю, где я, но со мной все хорошо. Только вот в соседней комнате один твой приятель ведет интересный разговор. Так что помолчи и попробуй послушать моими ушами, потому что я не понимаю ничего, и, соответственно, ничего не смогу запомнить.

Несколько минут прошло в сосредоточенном молчании, после которых Маргарет услышала, как Робин мысленно крепко выругался.

— Что-то важное? — спросила она больше для того, чтобы напомнить супругу, что в данный момент свои мысли слышит не он один.

— Эта скотина выдает противной партии все те слабые места, которые у меня есть, — возмущенно ответил Кот. — Никогда не думал, что у меня их так много... Как же хорошо, что хоть самого Фрэнсиса не будет в партии Брэндона.

— Но зачем?!

— Никогда не понимал Ловелла... Но Дикон его, почему-то, любит и склонен прощать приятелю детства любую гадость. Ладно, теперь тебе нужно оттуда убираться. Ловелл обязательно перед уходом захочет убедиться, что их никто и случайно не услышал, и тогда у тебя будут неприятности.

— Если я захочу, он меня даже не увидит, — отмахнулась отдохнувшая и осмелевшая Маргарет.

— Я не поручусь за то, что Фрэнсис в настоящее время способен увидеть, а что — нет, — отпарировал Робин. — Не будем искушать судьбу.

— Ну хорошо, — согласилась девушка. — Увидимся тогда на Кросби Плейс, я в таком виде во дворец вернуться не могу. Захвати у Джейн все необходимое и вези туда.

— Ну вот уж нет, божественнейшая. Одна ты никуда не пойдешь, даже если находишься от Кросби Плейс в двух шагах. Уж больно паршивое чувство у меня было несколько минут назад. Словно ты вообще исчезла, понимаешь?

— Но тебе нельзя здесь появляться, Кот, — мягко напомнила Маргарет. — Это по твою шкуру он сейчас что-то плетет.

— Подожди. Подожди, Марго. Я могу отправится в Кросби Плейс... Ну, понимаешь, как. На это уйдет мгновение. Там Джон. Джон подойдет?

— Пожалуй, — подумав, согласилась Маргарет. — Да. Я недалеко от Бэйнард Кастл, в комнатке над кабаком гильдии воров и нищих.

— Ты... где?! Ради Святой Троицы, Марго... Ладно, сиди тихо и жди. Думаю, появление Джона ты услышишь. Только бы твои соседи не исчерпали за это время темы для разговора.

Немного подумав, Маргарет решила не дожидаться развития событий в соседней комнате. С одной стороны, ее кузен Экзетер и Ловелл могли перейти к дворцовым сплетням, которые было бы интересно послушать. С другой стороны, они могли встретиться только для того, чтобы обменяться новостями по поводу своих планов на турнир, и тогда встреча заговорщиков закончится раньше, чем сюда доберется Джон. Она не совсем поняла, почему она обязательно должна дожидаться провожатого, но с Джоном им все равно когда-нибудь нужно было поговорить начистоту, так почему бы и не сейчас.

Дождавшись, пока из соседней комнаты до нее донесся раскат смеха мужчин, теперь обсуждавших предполагаемые достоинства Нэн Болейн, Маргарет соскользнула с кровати. Та, впрочем, даже не скрипнула. Девушка привела постель в состояние беспорядка, словно на ней и не спали тихо и мирно, а занимались именно тем, для чего в подобных местах и существуют кровати, и внимательно осмотрелась вокруг. Она была абсолютно уверена, что дверь была не единственным выходом из этой комнаты. Так... Стол с двумя скамейками у самого окна. Теперь понятно, почему она так хорошо слышала разговор своих соседей. Довольно широкая и прочная кровать, сундук, несколько полок с кое-какой посудой. Небольшой, ничем не прикрытый альков — совершенно пустой, с намалеванной на стене картиной, изображавшей грудастую деву в пруду и подглядывающих за ней из-за деревьев мужчин.

Было очевидно, что запасной выход находится в этом вызывающе пустом алькове — иначе почему именно там не стояла кровать? Маргарет попинала безукоризненно чистую солому, смешанную со свежими травами, но никакого люка в полу не обнаружила. Не было потайной двери и в стене с картиной. Немного озадаченная, она встала рядом с большим очагом, и еще раз оглядела комнату. Нет, в ней не было решительно ничего, что могло быть началом тайного хода. В ей не было даже шкафа с секретом, как в апартаментах Джорджа Болейна. Чисто, пусто. Право, для притона кабак вдовы Джонс был неправдоподобно чист. Даже в очаге не было ни золинки.

— Кровь Христова! — ругнулась себе под нос Маргарет. Разумеется! Подобрав юбки, она юркнула в очаг, и почти сразу увидела, куда ей следует идти дальше.

* * *

— Уже отдохнули, мистрисс? — лукаво улыбнулась вдова Джонс в ответ на появление Маргарет из огромного очага на кухне, где почтенная вдова как раз замешивала тесто.

— Угу, — буркнула в ответ Маргарет, пытаясь оттереть с рук пятна копоти. — Хорошо хоть не помылась и не переоделась.

— И хорошо, что я еще не развела огонь, — хихикнула женщина. — Там, конечно, все устроено так, что лестницей всегда пользоваться можно, или, на худой конец, на ней спрятаться можно, но слышала, что это приключение не из приятных. Хотя лично я думаю, что лучше уж там, чем сами понимаете что.

— Не очень понимаю, — призналась Маргарет, — потому что до сегодняшнего дня я даже не подозревала о том, что в Лондоне есть такое интересное место. Но что заставило вас разместить этих джентльменов в соседней со мной комнате? Я шевельнуться боялась!

— Вы спали очень тихо, — пожала плечами вдова Джонс, — а мне не хотелось упускать хорошие деньги. Надо бы мне было вас в моей личной комнате разместить, да как-то не сообразила.

— Спасибо тебе, добрая хозяйка, — улыбнулась Маргарет. — Я и так прекрасно отоспалась. Как-то странно это у меня... Не сплю и не спать не хочется, а потом вдруг раз — и кажется, что если прямо сейчас не посплю хоть немного, то умру. Сегодня мне повезло, что я встретила вас. Как я могу отблагодарить вас за вашу заботу?

— Да ничего, — отмахнулась вдова Джонс. — Один из тех военных, с которыми вы пришли, хозяину золотой дал. Здесь ведь так заведено, мистрисс, что за вход нашей страже платят, а уж коль вошли, то все остальное к вашим услугам. Вот если про кабак шепнете доверенным людям — это будет добрым делом с вашей стороны. Если что, у нас и лекарь есть, и знахарка. Для джентльменов и для леди, если там что-то без огласки по лекарской части понадобится.

— Уже, — широко улыбнулась Маргарет. — Совсем скоро к вам придет хорошая компания, которая будет пить и веселиться до поздней ночи. А меня, скорее всего, заберут отсюда, от этой двери.

Вдова Джонс оценивающе посмотрела на девушку, и одобрительно кивнула головой.

— Это хорошо, мистрисс, что вы заранее обо всем побеспокоились. В наше время доверять нельзя никому. Даже родным, уж я-то знаю. А кто за вами придет?

— Отец, — коротко ответила Маргарет, невольно задумавшись над словами этой много отстрадавшей женщины. Доверять нельзя никому. Даже родным. Сама она никогда не озадачивалась вопросами доверия. Да что там, первым истинным потрясением в ее жизни стала безумная история с венчанием в Бликингхилле, которое, как она тогда думала, было устроено волей короля. И что ж это о ней и ее жизни говорит...

Ее размышления прервал тихий стук в дверь, ведущую из кухни на задний двор. Вдова Джонс открыла ее, и в кухню, которая сразу показалась тесноватой и низковатой, шагнул Джон. Коротко улыбнувшись дочери, он изящно поклонился хозяйке и повел её к двери, ведущей из кухни в кабак, что-то шепча на ухо. Женщина внимательно его выслушала, сделала быстрый книксен и исчезла за дверью. Маргарет успела заметить, что Джон передал ей увесистый кошель.

— Йомены короля сегодня славно развлекутся, — пояснил он с ответ на вопросительный взгляд Маргарет. — А мы спокойно выйдем через заднюю дверь в переулок, где нас ожидает закрытая повозка, пока твои соседи будет выглядывать на шум у дверей.

— И к чему такие сложности? — недовольно бурчала Маргарет, втискивая себя в тесный возок вслед за Джоном. — Добралась бы я и сама, не в первый раз.

— Как я понимаю, ты в первый раз доставляешь настолько ценный документ, что ради него были убиты и покалечены люди, — сухо ответил Джон. — Должен сказать, что справилась ты с заданием из рук вон плохо.

Маргарет вспыхнула и стиснула зубы. Ей очень хотелось бы поставить на место так неожиданно появившегося в ее жизни родителя, но она понимала, что он прав. Да что там, она же так увлеклась происходящим, что и думать забыла о том, почему оказалась в кабаке вдовы Джонс.

— Допустим, — вызывающе сказала она. — Но в результате моих действий бумага, все-таки, у меня, и сегодня вечером надежно укроется в доме на Кросби Плэйс. И королева получит то, что ей нужно, и тогда, когда ей нужно.

— Рассказывай, — коротко бросил Джон.

— Кратко говоря, ты сегодня целый день занималась тем, что бросалась, очертя голову, на возникающие по ходу дела препятствия, — заключил он, выслушав красочный рассказ дочери. — Никакого плана у тебя не было, и ты не соизволила посоветоваться с теми, кто мог бы помочь его составить. Кроме того, ты так и не воспользовалась предупреждениями Агаты, что твоими новыми способностями надо учиться пользоваться. Сегодня тебе просто повезло, понимаешь?

— Понимаю, — с притворной кротостью согласилась Маргарет, которой хотелось поговорить совсем о другом. — А вам, сэр Джон, тоже просто повезло понять, что я — ваша дочь, или вы знали обо мне раньше? Ричард о существовании сестры не знал ничего, в этом я уверена.

— Я знал, — очень тихо ответил Джон.

— От опекуна? Ведь он же состоит в этом вашем ордене Дракона, я знаю. Это был ваш совместный план, пристроить меня к Гарри?

— Да, — так же тихо подтвердил он. — Мы были уверены, что кровь Плантагенетов возьмет свое. Она всегда берет свое! Но время шло, и ничего не происходило. А потом начало происходить нечто непонятное.

— И вы с опекуном решили исключить меня из своих планов раз и навсегда, поставив на кое-кого другого. Не поставив даже Ричарда в известность о том, что девица в беспамятстве, которую он противозаконно сочетает законным браком со своим приятелем, приходится ему сестрой.

Джон молча пожал плечами, и стал глядеть в окно, слегка отодвинув занавеску.

— Политика — жестокая игра, Маргарет, — сказал он наконец.

Остаток пути они проехали молча.

* * *

Когда они остановились во дворе особняка на Кросби Плэйс, Маргарет молча выскочила из повозки, и, не оглядываясь, почти побежала навстречу идущим по направлению к ней Дикону и Робину. По лицу Робина, одновременно обеспокоенному и слегка виноватому, она поняла, что он "слышал" ее разговор с Джоном, хотя тот и не предназначался для его любопытных ушей. Дикон был просто обеспокоен, и беспокойство его только возросло при виде смертельно бледной и растрепанной девушки, с трудом удерживающейся от слез.

Маргарет судорожно обхватила руками обоих мужчин и притянула их к себе. Они были одного роста, ее муж и ее навек оставшийся молодым дед, и она молча уткнулась лбом туда, где одно сильное плечо смыкалось с другим. Некоторое время все трое стояли не шевелясь, крепко обнявшись.

— Робин, ты иди вперед, приготовь всё, а я пока покажу хозяйке дома, что успел за день, — тихо сказал Дикон.

Маргарет даже не удивилась, что он повел ее прямо к часовне, которая теперь мало напоминала то одинокое и тоскливое место, которое так напугало ее прошлой ночью. Да и сам Дикон выглядел по-прежнему, энергичным и сильным. Только потемневшие от сдерживаемых чувств до сапфирового оттенка глаза говорили о том, что король не так уж спокоен, но ощущение надломленности, которое было так очевидно во время их последней встречи, исчезло.

Преклонив колени перед алтарем, теперь сверкающим и купающимся в свете множества свечей, Маргарет с любопытством огляделась вокруг. Повсюду были цветы, наполнявшие помещение тонким ароматом, грубые каменные стены закрыли шпалеры с вышивками на библейские темы, появились скамейки и бархатные подушечки.

— Я решил начать отсюда, — почти смущенно пояснил Дикон. — В каждом доме должно быть свое сердце.

Глава 7

Маргарет никогда не посмела бы признаться в этом вслух, но для нее сердце дома находилось в более прозаических местах. И теперь, спускаясь вслед за Диконом вниз по лестнице, освещенной таинственным светом магических кристаллов, она предвкушала возможность очистить тело не менее пылко, чем другие жаждут очистить душу. Насколько она могла заметить, мужчины более склонны к сильным религиозным порывам, чем женщины. Наверное, потому, что больше грешат от порыва до порыва.

На этот раз Дикон всё вел и вел её по подземелью, пока они не оказались в среднего размера комнате, в центре которой находилось целое озерцо прозрачной воды, от которой поднимался слабый пар. Маргарет невольно всплеснула руками и остановилась у входа.

— Вот, я еще мальчишкой увидел такие купальни, и немедленно решил, что когда вырасту, то устрою их у себя, — пояснил Дикон. — На самом деле, ничего сложного после того, как была сделана достойная система циркуляции воздуха. У моего тестя была такая.

— Сир, — мечтательно протянула Маргарет, — ради всего этого я охотно прощаю вам те небрежности, которые вы допустили в воспитании своего сына...

— Нахалка, — фыркнул Дикон, и окончательно растрепал ее и без того взлохмаченные кудри. — Ладно, слуг у нас пока нет, да здесь их и не будет, так что разбирайся с помывкой сама, или просто подожди Кэт. Она скоро придёт, и вам, думаю, найдется, о чем поговорить. А мы, если позволишь, пока попробуем разобраться с этой буллой. В конце концов, Робин — законник, и сможет понять, что там может быть такого, ради чего была вся каша заварена.

— Это не булла, — рассеянно поправила его Маргарет, не отрывая мечтательного взгляда от воды. — Мне объяснили, что это какое-то папское резюме королеве Изабелле. Причем, копия, а не оригинал, как говорила Арагонка. Разумно, что не оригинал, я бы сказала.

— Обычная путаница при тайных миссиях, — поморщился Дикон. — Кто-то чего-то не понял, да потом неточно передал — и начинается погоня за дикими гусями. И гибнут совершенно случайные люди.

Маргарет, не сводя глаз с мраморной купальни, отстегнула от пояса спрятанную между юбками почтовую сумку, и протянула ее Дикону. Она уже решила, что проведет в этом восхитительном месте несколько часов, и пусть спасение Англии подождет.

Ее храбрости хватило ровно до того момента, как она, отшвырнув подальше скомканные одежды, соскользнула в воду. Теплая вода коснулась ее затылка, как ласковая рука, и сердце Маргарет сжалось от невыразимого чувства одиночества. Ее горящие от непролитых слез глаза наполнились соленой влагой. Девушка свернулась клубком на мраморном дне бассейна купальни, обхватила себя за плечи руками, и позволила слезам течь свободно из-под закрытых век. Полностью отрешившись от окружающего, она оказалась там, где не было ни места, ни времени, ни причины. Ее кудри колыхались над головой, и вода чуточку приподнимала ее тело над дном, словно держа в объятиях.

Из этого состояния печальной, но уютной невесомости ее вытащили буквально за руку, резко и нервно. Маргарет заморгала, приходя в себя, и увидела перепуганные голубые глаза Кэт, которая трясла ее за плечи, что-то причитая.

— Кровь Христова! — воскликнула, наконец, хрупкая блондинка, заметив, что ее подруга пришла в себя. — Слава Богу! Ты что, совсем рехнулась?!

— Что? — непонимающе спросила ее Маргарет. — Ты же знаешь, что мне не нужно дышать. Мне ничего не грозило.

— А быть в человеческом облике тебе что, тоже не нужно? — возразила Кэт, все еще потрясенная до меловой бледности. — Ты же стала исчезать постепенно, там, на дне. Даже вспомнить жутко.

— Куда исчезать? — не поняла Маргарет. — Всё-то тебе что-то мерещится. То светящиеся фигуры у открытой могилы, то растворяющиеся облики в купальне.

— Фигура, положим, точно была, — огрызнулась уже заметно успокоившаяся Кэт. — И облик был. Обе были. По какому поводу глаза-то распухли? Никак муж разочаровал? Не верю! Судя по его оснастке, когда он бегает котом, разочаровать он и в человеческом облике никак не мог. Или?!

— Дура ты, Кэт, — прыснула Маргарет, и плеснула в подругу водой. — Вот в голову бы не пришло приглядываться к оснастке кота. Охальница!

Через минуту подруги с визгом возились в воде, забыв все печали. Устав, они уселись у бортика бассейна там, где вода доходила им до подбородка, и стали делиться новостями. Поскольку новости Кэт особым разнообразием не отличались, говорить пришлось, в основном, Маргарет. Ее голос предательски дрогнул, когда она дошла до разговора, состоявшегося между ней и Джоном в повозке.

— Не понимаю, что тебя так потрясло, — задумчиво проговорила Кэт, накручивая на палец пряди мокрых волос. — Джон же не скрывает, что всегда жил опасно. Если на то пошло, то ты появилась на свет именно потому, что он жил опасно. И, в результате, мы имеем двух Владычиц Вод одновременно.

— Мы имеем двух Владычиц Вод одновременно потому, что Бриджит позавидовала сестре и позарилась на её мужа, — ядовито возразила Маргарет. — Но вернемся к моему папаше. Которому, как видно, все женщины на одно лицо, если он перепутал синеглазую и светловолосую Сесилию с тёмноглазой и темноволосой Бриджит. Сын, значит, заслуживал его внимания и заботы, а дочь просто вырастили в людях для того, чтобы в нужный момент подложить в чужую постель для своих целей! Чудовищно!

— Положим, вырастили не просто в людях, а в доме вице-короля по сути, — рассудительно сказала Кэт. — И подложили к королю с тем, чтобы ты стала королевой. Всех бы так подкладывали, знаешь ли. Сама знаешь, что всё могло сложиться гораздо хуже. Тем более что Гарри вовсе не был тебе противен, если я правильно помню. А вообще, подумай-ка вот о чём. Джон мог быть рядом с сыном хотя бы оруженосцем. А в роли кого он мог бы быть при тебе? Опять же, всегда ведь при помощи дочерей делалась политика, нравилось им это или нет.

— Рассуждения, рассуждения... — вздохнула Маргарет. — Понимаешь, когда он со мной говорил, я поняла, что он меня не любит. Совсем. Он ещё мог бы хорошо относиться к идеальной леди, желательно — с короной соправительницы на голове и парой-тройкой наследников с правильной кровью на детской половине. Но не ко мне, не к такой, какая я есть и какой я хочу быть. Он видит во мне одни недостатки.

— Может, и так, — вздохнула в ответ Кэт. — Знаешь, я заметила, что мужчины любят детей, только если любят женщин, которые им этих детей рожают. Уходит любовь к женщине — уходит и любовь к ребенку. Вспомни своего опекуна. Джон любил мать Ричарда, Бриджит его просто обманула. Возможно, и чары навела, кто ее знает. Но если я хоть немного разбираюсь в мужчинах — а я в них разбираюсь, поверь, то Джон достаточно честен для того, чтобы попробовать подружиться с тобой просто как с Маргарет, даже если не видит в тебе свою дочь. Как Дикон подружился и полюбил.

— Я — его внучка, — вяло возразила Маргарет. — Он просто предан своей крови. А от меня ему только сплошные разочарования были, если на то пошло.

— Глупая ты, Марго! — рассердилась Кэт. — Кровь, кровь... Человек должен видеть, как рождаются и растут его потомки, как превращаются из трогательных, бессмысленных и ласковых ко всем щенят во взрослых людей с разными характерами. Тогда он чувствует связь по крови. Когда видит повторение себя в них. Дикон видел, как растет Джон, но он не подозревал о твоем существовании, понимаешь? Вы встретились, как совсем посторонние люди. И если он полюбил тебя, то, значит, ты этого вполне заслуживаешь. По крайней мере, с его точки зрения, если не с твоей собственной. Да что это на тебя нашло?!

— Мне страшно, — призналась Маргарет. — Мне страшно за Робина на этом турнире. Мне страшно, справимся ли мы с тем, зачем Провидение собрало нас таким странным образом вместе. Мне страшно, что станет с Робином, Диконом и твоим мужем, если мы справимся. Мне неуютно между Гарри и Арагонкой. Одного я по-своему продолжаю любить и понимать, а другую вынуждена поддерживать, потому что она имеет право на эту поддержку, и ещё мне её жалко. По счастью, у меня почти не бывает свободных минут, когда я могу сесть и задуматься о том, куда же я попала и что мне делать. Поэтому я просто делаю, как получается. А потом появляется Джон и начинает читать мне нотации по поводу того, как плохо я все сделала.

— Возможно, он делает это из глупого опасения, что ты зазнаешься и подставишь себя и своих самоуверенностью под удар, — пожала плечами Кэт. — Он ведь, знаешь ли, читать твои мысли не может, а внешне ты производишь впечатление совершенно бесстрашной и довольно нахальной особы, если хочешь знать.

— Ты действительно понимаешь мужчин, Кэтти, — улыбнулась Маргарет. — И ты их любишь, не спорь. И как тебе только в голову когда-то пришло податься в монахини!

— Я выросла с отцом, который не мог взять в дом хозяйку, но у которого всегда были в доме женщины, — хихикнула Кэт. — Это научило меня кое-чему. Что касается монастыря... Гордыня, Марго. Девушка из рода Стэнли, законнорожденная или нет, всегда могла сделать блестящую партию, но мне была невыносима сама мысль о подчинении. И отец сделал для меня то единственное, что могло мне позволить со временем сравняться влиянием с любым гордым лордом. У меня были большие планы. Но Господь рассудил по-своему...

— Он жесток, если его решением было привести тебя к петле на шее, — резко ответила Маргарет.

— Это не было Его решением, Марго, — мягко поправила ее Кэт. — Это было моим решением, и толкнула меня к нему все та же гордыня. Господь же спас меня от моей ошибки, послав доброго Джузеппе той дорогой, на которой он меня увидел. И я не могла не ответить на Его доброту иначе, чем смирением.

— Которое не далось тебе легко, судя по всему.

— Которое не далось мне легко, — согласилась Кэт. — Так в мою жизнь вошло вино и то забвение, которое оно давало. Но Господь еще раз спас меня, послав встречу с тобой. Благодаря тебе я встретила свою любовь, и получила, наконец, то, с чего вполне могла бы начать: мечту о своем хозяйстве, надежном и любящем муже и куче ребятишек. Муж у меня теперь есть, но все остальное откладывается на неопределенное будущее. Но я не боюсь, Марго. Я верю, что Господь указал мне именно тот путь, на котором я исполню свое жизненное предназначение. Верь и ты.

— Я не слишком-то доверчива в последнее время, — пробормотала Маргарет. — Но я постараюсь.

* * *

— Решения принимаю здесь я, друзья мои. И нравятся они вам или нет, вы им подчинитесь.

Голос Дикона Маргарет услышала гораздо раньше, чем женщины увидели всю собравшуюся в комнате под часовней компанию. Король стоял, вздернув свой упрямый подбородок, и с вызовом смотрел на сына. Джон, возвышающийся над отцом, как башня, выглядел встревоженным и мрачным. Робин сидел, задумчиво уставившись в стол, а Рэтклифф, напротив, откинулся на спинку массивного стула и с интересом наблюдал за развитием событий.

— Я и не думал подвергать сомнению ваш авторитет, милорд отец, — пробормотал Джон. — Но это не значит, что мне должно нравиться то, что вы задумали. Мы слишком многого не знаем. Мы не знаем, с чем мы имеем дело!

— Говори за себя, сын! Я знаю достаточно для того, чтобы начать действовать. Так и скажи им.

Джон коротко поклонился отцу, развернулся на каблуках, и, не оглядываясь, стал быстро подниматься по лестнице. В полном молчании они ждали, пока лязгнет механизм потайного хода.

— Что это было? — осторожно спросила Маргарет, опасаясь, что отец и сын поссорились из-за нее.

— Разногласия по поводу турнира, дорогая, — улыбнулся Дикон. — Помимо прочего. Ничего интересного для тебя, потому что ты у нас турнирами не интересуешься. А ты, Кэт? Ты тоже не понимаешь страсти мужчин к железу?

— Как можно, сир, — хихикнула Кэт. — С таким-то папашей, как у меня?!

— И то правда, — усмехнулся в ответ король. — Ладно, приступим-ка к делу. Робин и Марго, вам скоро возвращаться во дворец, начнем с вас. Первым делом, это папское резюме, из-за которого было столько беспокойства. Рассказывай, Роб.

— А что резюме, — передернул плечами Кот и подмигнул собравшимся. — Решительно не вижу, в чем его важность. Дикон вот говорит, что одна фраза может быть истолкована по-разному, в зависимости от того, имеем мы дело с классической латынью, или ее английской версией. Все упирается в слово "возможно" — брак между Артуром и Катариной был, "возможно", завершен. Здесь, у нас, это понимают так, что практически точно между ними что-то было. А в ватиканской латыни этой фразой выражается серьезное сомнение в том, что молодые занимались в постели тем, чем положено заниматься молодым. В общем, я копию тут на скорую руку снял, пока секретарь её величества в купальне плескалась. Копия и отправится к королеве. Оригинал пусть здесь будет, если королева хотела его спрятать. То есть, копия, которая оригинал. Может, королева что-то и скажет по поводу — она-то свою английскую диспенсацию на брак наизусть, поди, выучила, и если между версиями есть разница...

— Но что это ей даст? — спросила Маргарет с удивившей её саму горечью. — Гарри никогда больше не будет ей мужем. Никогда и ни за что, даже если Нэн Болейн поразит молния, как того от души желает ее дядюшка. Кстати, дядюшка-то отправляется на днях во Францию за легатом, который там задержался, так что мне надо пристроить Черного Принца до того, как он уедет на неопределенный срок.

— Дело в достоинстве, моя леди, — неожиданно для всех вступил в беседу Рэтклифф. — Думаю, дело просто в достоинстве и чести верной, доброй к своему мужу жены.

— Наверное, — согласилась Маргарет просто из уважения к этому немного наивному и прямолинейному рыцарю. Зная королеву несколько лучше, она не сомневалась, что амбиции Арагонки всегда заходили далеко за ограничения роли верной и доброй жены.

— Она тянет время! — брякнула Кэт неожиданно для всех.

— Интересная мысль, моя дорогая леди, — задумчиво протянул Дикон. — Что заставляет вас предположить, что её величество тянет время, и для чего, по-вашему, ей это нужно?

— Понятия не имею, — пожала плечами бывшая актриса. — Просто когда женщина начинает цепляться к словам, она наверняка тянет время, уж я-то знаю. Я могу предположить, что она рассчитывает выиграть битву. Другой вопрос, как. Вот здесь мне ничего в голову не приходит. Разве что тот легат Его Святейшества короля до полусмерти напугает, что вряд ли. Иначе он бы давно был здесь, а не прятался в Париже. Но какой-то козырь у нее есть.

— Мэри! — Голос Робина прозвучал одновременно с раздавшимся в мыслях Маргарет словом.

— Мэри? — выгнул бровь Дикон. — Ты имеешь в виду принцессу? Но принцесса не сможет занять трон. Не в этой стране. Или ты имеешь в виду, что принцессе могут срочно подыскать подходящего мужа?

— Ты бы видел эту принцессу! — покачал головой Кот. — Она — настоящий боец, поверь мне.

— Она — ребенок, в первую очередь, — не согласилась Маргарет.— И вообще, она снова уехала на север, откуда использовать её козырем будет трудновато. Да и Гарри... Он больше не любит её, понимаешь? Она для него осталась в прошлом. Как и Арагонка. Никакой она больше не козырь.

— Да о чём вы спорите! Арагонка тянет и будет тянуть время для того, чтобы Мэри выросла до брачного возраста, — вскрикнула Кэт и даже сделала несколько танцевальных па, придя в восторг от своей сообразительности. — Это понятно любому, кто имел дело с династическими браками. Вы, милые, словно с небес оба свалились, да и я с вами за компанию поглупела. Вот сир сразу понял, а теперь сидит и просчитывает, не так ли?

Ричард не сразу ответил на реплику Кэт. Он сидел неподвижно, сосредоточенно сдвинув брови, закрыв глаза и сцепив пальцы в замок. Очнувшись от наступившей тишины, он грустно улыбнулся молодой женщине:

— И кто же из женихов подходит на роль козыря для такой опасной игры, милая Кэт? На кого бы вы поставили?

— Вы знаете ответ, сир, — потупилась Кэт, разом растерявшая веселость.

— Да уж, вот это поворот... — помрачнел и Рэтклифф, и даже Кот скривил свое подвижное лицо в кислой гримасе.

— Какие вы все догадливые! — разозлилась Маргарет. — Уж скажите и мне, что ли, чтобы мы все вместе начали качать головами и вздыхать.

— Марго, Марго... Ты хоть помнишь, что у меня, помимо брата-короля, был еще один старший брат? — Дикон улыбался, но лицо его оставалось напряженным.

— У меня не было никакой причины в мире задумываться о родословной Йорков, сир, но о герцоге Кларенсе слышала и я, — ядовито ответила Маргарет, которая злилась сильнее и сильнее. — Вернее, о его внуке, с которым Гарри вечно носится. Как понимаете, матушка сэра Реджинальда не упускает случая напомнить, что она с его величеством родня, так что нет ничего удивительного в том, что король озабочен судьбой ее сына.

— Вот тебе и ответ, Марго. Её величество решила реставрировать Белую Розу. Тебе нужно объяснять, в какое странное положение это ставит нас всех?

— Не ставит, — тихо, но твердо сказал Рэтклифф. — Не ставит. Линия Джорджа не имеет никаких прав на престол, Дикон. Он был изменником, и умер изменником.

— Он был идиотом! — Дикон ударил кулаком по столу, и Маргарет невольно подалась назад. Таким она своего деда еще не видела. — Джордж — изменник?! Кровь Христова! Да этот парень никогда не видел дальше собственного носа. Он был скандалистом, жадиной, и вечно недовольным брюзгой, но он никогда не был интриганом. У него бы просто ума не хватило на измену, поймите же вы!

— У него хватило ума спрятать своего сына, сир, — тихонько возразила Маргарет. — Мы почти уверены в этом. Робин?

— Это правда, Дикон, — подтвердил Кот. — Тот Перкин Варбек, который утверждал, что он — принц Ричард, не мог быть никем другим, как сыном Джорджа. Его признала наследником английского престола ваша сестра. И это он отдал ей Черного Принца в обмен на помощь. Джон совершенно точно знает, что младший сын Нэда никогда не покидал Англии.

— Я знаю, — вздохнул Дикон. — Это я знаю. Но я знал и Джорджа. Возможно, лучше, чем кто бы то ни было. И не говорите мне, что он был изменником и умер изменником. Мы не знаем, как он умер, друзья мои. Мы все были тогда на севере. И теперь... Святая Троица, я уже не понимаю, что теперь. Как будто мало нам было сложностей с самого начала, так их становится больше с каждым днем!

— Реджинальд Поль — напыщенный осел, — сварливо буркнула Маргарет. — И вообще, вы соображаете, что принцессе всего 12 лет? Какая разница, за кого её прочат. Мы можем сидеть здесь до Судного дня и ломать головы над тем, что будет, если будет так или эдак, и все равно не угадаем.

— Присоединяюсь к мнению моей прекрасной супруги, — отсалютовал Кот, раскачиваясь на каблуках. — Мы здесь для чего? Уничтожить ведьму, спасти Англию, защитить её нынешнего короля, и урвать себе столько радости, сколько успеем. Все просто.

— Стратег, — хмыкнул Дикон, но лицо его прояснилось. — Ладно, отправляйтесь по своим делам, и оставьте стратегию мне.

Выходя за ворота Кросби Плэйс Маргарет вспомнила, что так и не рассказала никому про странное происшествие с Джейн Попенкур, браслетом Робина и перепиской испанского посла.

Глава 8

— Эй!

Сиплый возглас в полутьме галереи дворца мог бы напугать Маргарет до полусмерти, если бы она не почувствовала мечущиеся мысли герцога Норфолка задолго до того, как поравнялась с колонной, в тени которой он прятался. Желание вельможи защитить дорогую ему женщину и почти физическая дурнота от мысли, что для этого ему придется одалживаться у какой-то выскочки, создавали в его душе такую бурю, что Маргарет на мгновение пожалела этого человека. Она молча сделала реверанс в сторону колонны.

— Смелая... — у Норфолка вырвался нервный, гортанный смешок, и он вышел из тени. — У тебя хватит смелости пойти со мной?

— Разумеется, — спокойно ответила девушка. — Ведь более безопасного места, чем рядом с героем Флодден Филд, не найдется во всем королевстве.

Она могла бы сбить с него спесь, сказав, что слышала их с Бесси разговор от начала до конца, и что специально оттягивала время, чтобы направиться в покои королевы именно тогда, когда у герцога оставался последний шанс с ней пересечься. Она могла бы сказать, что её муж стоит буквально в шаге от них, просто сэр Томас не способен его увидеть. Но герцог Норфолк был могущественным вельможей, и вызвать его враждебность просто из тщеславия было бы глупо. Тем более что ей герцог был нужен не менее чем она ему.

Апартаменты герцога Норфолка превосходили всё, что Маргарет видела до этого дня. Блеск дворца ее бывшего опекуна был достаточно ярким, чтобы окружающим было понятно, что они имеют дело с нуворишем, какими бы титулами он ни был обвешан. Апартаменты короля были, собственно, скорее присутственным местом, с небольшим закутком для относительно приватной жизни. Проходной двор, который не мог быть домом. Комната, куда она вошла вслед за герцогом, домом, несомненно, была. Ее атмосфера, неброская, уютная и изысканная одновременно, странно не сочеталась с высокомерием невысокого, большеносого человека с колючим взглядом. Не сочеталась, пока он не бросился в кресло и не подхватил машинально на колени мелкую, серую в полоску кошечку, которую принялся поглаживать, оценивающе разглядывая Маргарет.

— Налей нам вина, — бесцеремонно приказал он.

Маргарет повиновалась, отметив, что на столе герцога не было ничего, что блестело бы слишком сильно. Кубки старинной работы мерцали мягко, и вино в них приобрело глубокий, рубиновый цвет. Получив свой бокал, герцог молча указал девушке на кресло по другую сторону стола. Маргарет опустилась в него, по-прежнему молча, и подняла глаза на Норфолка.

— Ты не болтлива, — констатировал тот и невольно вздохнул.

Маргарет поняла, что её собеседник твердо решил заранее, что она ему не понравится, и теперь был несколько разочарован, поняв, что злобиться на неё у него не получается.

— В моем распоряжении около четверти часа, — тихо ответила она. — Болтать некогда.

— Бездна адова, — пробормотал герцог, но поняв, что на проволочки действительно нет времени, перешел к делу. — Ты и моя племянница... Вас ведь нельзя назвать подругами, так?

— Так, — лаконично согласилась Маргарет, которая не собиралась облегчать Норфолку его задачу.

— Меня тоже нельзя назвать её другом, — прямолинейно продолжил герцог. — Тем не менее, она — одна из нас, Говардов, на горе или радость. Хотя нет... Только на радость. В горе каждый за себя. Как понимаю, драть друг друга за косы вы не будете, потому что Гарри твёрдо решил на ней жениться, и ты это понимаешь, если не совсем дура. Так вот, я держу сторону Нэн, но и она держит мою сторону. Поэтому я привез сюда Бесси, чтобы пристроить ко двору новой королевы. Нечего ей делать на севере одной. Мне следовало бы догадаться!

Норфолк с досадой стукнул кулаком по ручке кресла, и кошка, разомлевшая у него на коленях, протестующе мяукнула, разбуженная резким движением.

— Я ведь знал эту чёртову испанку, знал всегда, что она не отступит. Ты упомянула Флодден Филд... Она была великолепна! Клянусь святым крестом, если бы ей довелось вступить в сражение, она уложила бы короля Джеймса собственноручно, не сомневаюсь. Мы все на неё молились тогда. Гарри не видел свою жёнушку в полной броне, обращающуюся к войску, иначе он бы понял, что она не сдаст позиций без боя.Но я-то как мог забыть?! И теперь Бесси оказалась между двумя мегерами, чтоб их одной молнией поразило, а я завтра уезжаю, и не знаю, когда вернусь. Если ты любишь королеву, которой служишь, защити мою женщину от её гнева, если придется. Потому что если с Бесси что-то случится, Катарина узнает силу моего гнева, и ей это не понравится, учти. Так что согласиться — в твоих интересах, если ты предана своей госпоже.

— Ваши доводы неотразимы, милорд, — светски улыбнулась Маргарет и склонила голову, изо всех сил стараясь не расхохотаться. Этот чёртов Норфолк ухитрился изложить даже просьбу так, что она прозвучала угрозой. Вот что значит опытный дипломат! — Тем не менее, я не хотела бы оскорблять ваш вес при дворе, делая вам услугу без просьбы о встречной. Я хочу увидеть коронационную корону его величества. Я хочу подержать ее в руках.

— Под моей кроватью её нет, — хрипло хохотнул Норфолк. — Там только ночной горшок, уверяю вас.

Маргарет молча смотрела на герцога поверх бокала. Похоже, её только что повысили в статусе, обратившись на "вы".

— Ну почему, почему вы все, бабы, вечно хотите чего-то совершенно невозможного?! Серьезно, леди Маргарет, не думаете же вы, что я потащу вас в королевскую сокровищницу Тауэра только для того, чтобы вы могли взвесить в своей ручке коронационную корону!

— Не только, сэр Томас, не только, — очень тихо, но твердо ответила Маргарет. Не торопясь, она поставила бокал с недопитым вином на стол, и достала из-за корсажа футляр, в который она некоторое время назад упрятала Черного Принца.

Рассматривая мощно светящийся рубин, Норфолк тихо, но витиевато выругался.

— Откуда?! — вытолкнул он, наконец, вопрос, немного успокоившись.

— Из Венгрии, через Орден Дракона, — пожала плечами Маргарет. Она не видела смысла скрывать от сэра Томаса правду, уже разглядев и на его пальце характерное кольцо. Сколько же придворных входило в этот загадочный орден? Впрочем, Томас Говард, третий герцог Норфолк, обычным придворным не был. — Так вы знали?

— Что в короне не тот камень? — хмыкнул Норфолк. — Леди, мой отец сражался при Босуорте. Он видел, откуда Стэнли достал ту корону, которую протянул Тюдору. Видел, понимаете? Старину Дикона продали еще до того, как всё началось. Конечно, Господь мог явить свое чудо, но вообще-то исход битвы был предсказуем.

— Он вам рассказывал? — подалась вперед Маргарет, забывшая напускную невозмутимость.

— Не говорите глупостей, — поморщился герцог. — Это не та история, которую рассказывают зимними вечерами даже в узком кругу. Даже если бы у отца было время эти истории рассказывать. Но для нас, Говардов, всегда было святым делом записывать в семейный архив любую мелочь, не говоря уже о таком серьёзном деле. Только не говорите мне, что вы решили заменить рубин в короне на правильный, потому что я начну смеяться, а долгий смех не благоприятствует спокойному сну.

— Почему это? — совсем по-детски обиделась Маргарет.

— Да потому, что второй раз короноваться его величество точно не будет. А наследника у нас нет, как нет. И не будет, если ваша госпожа будет продолжать держаться мертвой хваткой за свое место рядом с его величеством. Даже если вы, леди умница, верите в сказки о магической защите камней в коронационной короне, то могли бы немного пораскинуть мозгами хотя бы на эту тему.

— Это не сказки, — огрызнулась девушка.

— Как угодно, — отпарировал герцог. — Как видно по судьбе короля Ричарда, упокой Господь его душу, особой удачи ему этот каменюка не принес. Если вы по-прежнему настаиваете, я отведу вас в сокровищницу, когда вернусь, но на вашем месте, я бы сделал из этого симпатичного рубина себе подвеску, и не морочил бы больше голову всякой мистикой. В нашей жизни нет места мистике, леди. Всё решают сила, связи и деньги. Примите это, как отеческий совет.

— Значит, всё было напрасно! — вырвалось у Маргарет.

— Ну не скажите, — протянул Норфолк, и вдумчиво почесал спящую на его коленях кошку за ухом. — Теперь я точно знаю, на чьей вы стороне, а это дорогого стоит, поверьте. Окажите мне услугу, о которой я прошу, и я не останусь в долгу. Слово Говарда. А теперь идите к вашей королеве, и постарайтесь не запутаться в лабиринтах.

* * *

— Почему у меня такое чувство, словно меня только что хорошенько отшлепали? — пожаловалась самой себе Маргарет, энергично шагая к покоям королевы. Раздосадованная унижением, она совершенно забыла о присутствии мужа, и очень удивилась, услышав ответ на свое сердитое бормотание.

— Не будь такой доверчивой, моя божественная. Не забывай, как он тебя о помощи-то попросил. С этим старым чёртом всё не так, как кажется. Черный Принц должен занять свое место в короне, и это просто великолепно...

О том, что именно в тот момент показалось Робину великолепным, Маргарет так и не узнала. В дальней части галереи они увидели удаляющуюся ладную фигурку пажа, вечерней личины вдовы Симпсон.

— Роб...

— Встретимся позже, — кивнул Робин, и через мгновение за загадочной ювелиршей устремился крупный черный кот

Не в первый раз удивившись непостижимой способности мужа перемещаться между кошачьим и человеческим обликами, девушка продолжила свой путь, теперь уже торопясь по-настоящему. По её расчетам, если Гарри действительно посещает свою опальную супругу каждый вечер, это время почти подошло. Маргарет поймала себя на страстном желании выложить искомый документ перед обоими супругами, грохнуть кулаком по столу, и приказать им договориться достойно, а не плести интриги за спиной друг у друга. Бредовая идея, но помечтать-то можно?

Покои королевы встретили её полумраком. Арагонка сидела, кутаясь в теплую накидку, перед камином, словно на дворе стоял не теплый август, а декабрьская стужа. Мавританка Каталина сердито побрякивала склянками, смешивая какое-то снадобье.

— Он не придет... — голос королевы был подобен шелесту осенней листвы, потревоженной неосторожным шагом. — Он послал передать, что больше никогда не придет в мои покои, не разделит со мной кровать и стол. Он обвинил меня в том, что я могу прибегнуть к яду...

— А я говорю, что никуда он не денется! — Катилина, подбоченясь, развернулась к Маргарет. — Когда приедет Его Высокопреосвященство — прибежит, как миленький. И снова моя бедная госпожа простит его, как всегда прощала.

— Господь велит нам прощать обидевших нас, — заметила Арагонка, продолжая смотреть в огонь немигающим взглядом. Фраза прозвучала неубедительно даже для нее самой, и королева, тяжело вздохнув, быстро перекрестилась и беззвучно зашевелила губами, перебирая четки.

— Каталина, зеркало! — в голосе Катарины, повелительно протянувшей руку к своей рабыне, больше не было надлома. Мавританка неодобрительно поджала губы, но подчинилась без возражений. Несколько минут королева молча смотрелась в полированную поверхность, а затем перевела бесстрастный взгляд на Маргарет.

— Знаешь ли ты, что в жизни каждой женщины наступает день, когда она больше не видит себя в зеркале?

Маргарет молча присела в реверансе, не зная, что сказать, и протянула Катарине свиток.

— Копия? — королева оценивающе посмотрела на текст. — Какая странная каллиграфия... Никогда не видела ничего подобного.

Искоса поглядывая на углубившуюся в чтение Катарину, Маргарет думала над её словами. То, что Гарри теперь лишился последней магической защиты от чар Болейн, было скверной новостью. И откуда, ради Святой Троицы, он изобрел идею о том, что жена может его отравить? Она невольно вспомнила слова Кэт: "Я могу предположить, что она рассчитывает выиграть битву. Другой вопрос, как". Но... не при помощи же яда?! Хотя в глубине души Маргарет не сомневалась, что такая женщина, как её величество, пойдет на всё ради победы в важной для неё битве, яд до нелепости не подходил Арагонке в качестве предполагаемого оружия. Или всё-таки?..

Королева, тем временем, опустила свиток на колени, и удовлетворенно улыбнулась.

— Этого мне хватит года на два, — констатировала она. — А за два года многое может случиться. Очень многое. Оригинал в надежном месте?

— Эта была копия, ваше величество, — ответила Маргарет. — Заверенная копия. Как мне сказали, оригинал этого резюме действительно имеется только в одном экземпляре, и поэтому остался там, где находится.

— Очень предусмотрительно со стороны моего племянника, — хмыкнула Катарина. — Я начинаю верить, что он действительно сделал выбор.

Внезапно королева вздрогнула и вопросительно уставилась на Маргарет.

— Ничего не понимаю, — пробормотала она. — Ты стоишь здесь передо мной, а твои рубины говорят, что ты при смерти!

— Робин! — вскрикнула Маргарет, смертельно побледнев.

— Что Робин? — недоуменно нахмурилась королева.

— Мой крестик с рубинами у Робина! — дрожащим голосом ответила девушка, отчаянно пытаясь дотянуться до мужа мыслью, и не слыша никакого отклика. Подобрав юбки, она кинулась к выходу, не обращая внимания на протесты Катарины.

Женщины, оставшиеся в полутёмной комнате, переглянулись.

— Глупая девчонка, что она может? — сказала одна с тяжелым вздохом.

— Она хорошо бегает, — со смешком возразила другая. — И я заметила, что под юбкой у неё сапоги.

Королева еще раз вздохнула, покачала головой, и снова принялась перебирать чётки, беззвучно шевеля губами и пристально глядя в сполохи огня.

* * *

Позднее Маргарет никогда не могла понять, как ей удалось пробежать через половину дворцовых галерей с такой скоростью. Как и не могла объяснить, почему нигде не было стражи. Последнее, впрочем, могло быть результатом колдовства. Да и первое, если подумать, тоже.

Только вот в тот момент, когда она увидела неподвижное тело на полу, свою мамашу, горделиво над ним стоящую, и какого-то рослого мужчину с закрытым полумаской лицом, наклоняющегося с кинжалом в руках над Робином, ей было не до размышлений. Как вихрь, она налетела на незнакомца, и от всей души ударила его ногой в сапоге по руке, сжимающей кинжал. В следующую секунду она сама отлетела, пребольно ударившись о плиты галереи, но дело было сделано, кинжал отлетел ещё дальше, куда-то в тень.

— Я говорила тебе, что не давала своего благословения этому браку, — прошипела её мать, отряхивая обтянутую перчаткой руку.

Теперь во внешности Бриджит не было ничего обыденного, но и приятным это зрелище назвать было нельзя, такая адская злоба искажала её выразительные черты. — И ты, глупая девчонка, отправишься в адову бездну, и перестанешь играть во взрослые игры, недоступные своему пониманию. На свете может быть только одна Владычица Вод!

Но Маргарет уже снова была на ногах, дрожащая от ярости и напряжения. Перед глазами её сгущалась темнота, которую пронизывали кроваво-красные всполохи, идущие откуда-то из груди. Что-то древнее и недоброе проснулось в ней, и она раскрыла руки в странном жесте, который казался ей в тот момент очень правильным.

— Прекратите немедленно!

Голос, с трудом достигший слуха разъяренной девушки, был голосом старой женщины, слегка надтреснутым, но властным. И его оказалось достаточно, чтобы она пришла в себя. Черный Принц в перстне, спрятанном у нее на груди, тоже успокоился, но продолжал содрогаться от ярости, которую она чувствовала, как свою.

— Как тебе не стыдно, Бриджит! — продолжал голос. — Заявиться сюда со своим любовником! Да еще и дразнить свою кроткую сестру. Не бойся, Сесилия, детка, этот молодой человек жив, просто оглушен. Кто он, кстати, никак не рассмотрю... Они снова выдали тебя за кого-то? Неважно, впрочем... Лорд Кильдэйр, не воображайте, что я вас не узнала под этой дурацкой маской. Берите немедленно паренька на руки, и несите в мои покои.

Взгляд Маргарет сфокусировался, наконец, на сухенькой фигурке, стоявшей, подбоченясь, между ней и её врагами. Леди была стара, очень стара, и, очевидно, несколько не в себе, если спутала её с матерью. Тем не менее, к её удивлению, мужчина досадливо пожал плечами, без видимых усилий подхватил Робина с пола галереи, и безропотно понес его туда, куда повелительно указывала старушка.

Несомненно, это была очень странная процессия, возглавляемая крохотной старой леди в платье древнего покроя, за которой покорно следовал высоченный, плечистый мужчина в маске, несший на руках другого. За тем, кого старушка назвала лордом Кильдэйром, молча шла Бриджит, кутаясь в темно-зеленый плащ, отороченный беличьим мехом. Маргарет замыкала шествие, теряясь в догадках о том, кем была эта странная старушка, и почему Бриджит со своим зловещим спутником ей безоговорочно подчиняются.

В комнате, больше похожей на келью, лорд Кильдэйр опустил Робина на узкую кровать, заправленную белоснежным покрывалом, и отступил в сторону. Бриджит встала рядом с ним, а Маргарет бросилась к мужу. Хозяйка апартаментов с достоинством опустилась в мягкое кресло, сохраняя при этом идеальную осанку, и неодобрительно уставилась на Владычицу Вод и её спутника.

— Я очень недовольна тобой, Бриджит, — отчеканила старушка. — Сколько горя ты причинила своей матери и своим сестрам! И после всего посмела явиться сюда, как ни в чем не бывало! Хорошо, что Лиз, упокой Всевышний её грешную душу, сегодня не с нами, и не видит этого позора. А вы, лорд Кильдэйр! Уж кому, как не вам было знать, с кем вы связались, но вы все пляшете под свирель этой дикарки.

— Но я обязан плясать под её свирель, ваша светлость, — возразил мужчина, мелодичный голос которого выдавал его ирландское происхождение. — Уж кому, как не вам это знать.

— Ваше величество, а не ваша светлость, милорд, — укоризненно заметила старая леди. — Мой муж был законным наследником королю Ричарду, как вы знаете, а вовсе не это семейство бастардов с полоумной истеричкой во главе. Хотя и она уже умерла, бедняжка... Что же касается того, что вы можете, а что — нет, то не лукавьте, лорд Кильдэйр. Это вы сделали вашу подружку такой, какая она есть. Вам и ответ держать, и её сдерживать. В тот самый момент, когда вы умыкнули её из монастыря, ответственность перешла к вам, не спорьте!

— Да я и не спорю, — покорно согласился мужчина, и снова пожал плечами. — С вами-то особо не поспоришь, даже если хочется. А то ведь в небытие отправите.

— Хорошо, что вы это понимаете, мой дорогой, — с достоинством кивнула старая леди.

— Но я все-таки замечу, — вступила в разговор Бриджит, до этого мгновения молчавшая, — что я лорду вовсе не "подружка", как вы изволили выразиться, а законная супруга, носящая титул леди Кильдэйр.

— Никакой титул не сделает из тебя леди, несчастная, — нетерпеливо отмахнулась от нее старушка. — Так что убирайся отсюда, пока я всерьез не рассердилась, и забирай этого простака с собой. Ах, лорд Кильдэйр, лорд Кильдэйр... Такой маг, и такой глупец...

Оставшись вдвоем со старой леди, Маргарет, уже убедившаяся, что Робин действительно жив, вопросительно на нее уставилась.

— Закрой рот, Сесилия, ты не деревенская простушка на городской ярмарке. Хотя слышала я, что на ярмарке-то ты как раз показалась, и даже пела перед толпой. Не знаю, что на тебя нашло, дорогая... Развлекать чернь таким образом... Что теперь скажут эти?! Хотя, они ж снова выдали тебя замуж, за тебя теперь муж отвечает. Но Гарри будет недоволен, если до него дойдут слуха, а они до него дойдут! Я уже не говорю о том, что ты что-то сделала со своими косами. Зачем ты вычернила их, глупая? Но не сиди там, как статуя, а приводи уже этого беднягу в себя. Мне нужна моя кровать в этот час, знаете ли.

Ошеломленная странным монологом странной старушки, Маргарет потрясла головой и перевела взгляд на Робина, который как раз открыл глаза.

— Ой..... — донесли до ее сознания мысли мужа, которые она из вежливости пропустила мимо ушей. Впрочем, половина слов, которые он мысленно употребил, осталась ею в любом случае не понятой. — Марго, дай выпить чего-нибудь, в горле пересохло.

Подав мужу вина, на которое величественным жестом указала хозяйка, Маргарет снова перевела взгляд на старушку, которая наблюдала за ними с таким видом, словно видела что-то очень забавное.

— Ты его любишь, Сесилия... Ричмонд сгрыз бы все свои ногти, если бы об этом узнал. Он-то, несомненно, сделал все, от него зависящее, чтобы сделать твое замужество как можно более неприятным. Да и не только он, к сожалению...

— Миледи Катерина,.. — пробормотал Робин, пытаясь подняться.

— Ах, сэр Роберт, это же вы, и как это я вас не сразу узнала... Да-да, мы ведь встречались. Только вот где?.. И как это они выдали за вас Сесилию, хотела бы я знать?! Совсем страх потеряли!

— Миледи Катерина, не беспокойтесь, они здесь совершенно не при чем, это мы их обдурили!

-Ах, как это прекрасно! — старая леди захихикала и всплеснула руками. — Совсем как в старые, добрые времена!

— Робин, кто она такая?! — мысленно спросила Маргарет у мужа, чувствуя, что совершенно потеряла нить разговора. Если в таком разговоре вообще могла быть какая-то нить.

— Леди Катерина Гордон, — довольно лаконично ответил Кот, и продолжил, обращаясь уже вслух к странной старушке: — Леди Катерина, у нас здесь одна проблема... Моя супруга унаследовала тот Дар.. ну, вы понимаете... И, похоже, что мы плохо себе представляем, что с ним делать. Не могли бы вы нам как-то помочь?

— Разумеется, — энергично кивнула леди Катерина. — Бриджит всегда была скверной девчонкой. Бедняжка Лиз это знала. Не Бриджит должна была стать носительницей полного Дара, а ее дочь. Но Лиз не хотела, чтобы это продолжалось, совсем не хотела. Что-то она там натворила такого, в чем сильно раскаивалась, и решила, что не Дар это, а проклятье. Поэтому девчонку и отправили в монастырь. Но плохо спорить с древними богами... Сбежала она оттуда, с этим лордом-магом и сбежала. А уж тот её всему выучил, а чему выучить не мог, то наколдовал. Это ведь в его владениях горит вечный огонь Владычицы. Но почему Сесилия?

— Я не Сесилия, — тихо заметила Маргарет, сильно сомневаясь в том, что старая леди сможет ее понять. — Я — ее дочь. Приемная. Или сводная, если хотите. Последний муж Сесилии был и мои отцом, но моей матерью была именно Бриджит. Только он этого не знал, она навела чары.

Леди Катерина напряженно наморщила лоб. Казалось, она к чему-то прислушивается. Наконец, старушка кивнула, и ее лицо прояснилось.

— Ах, какой я стала глупой, — грустно улыбнулась она. — Старой, глупой и рассеянной. Но попробуйте все время общаться с теми, кого с нами больше нет... Лица иногда так похожи, что я и сама не знаю, с кем в данный момент имею дело. Ты, детка, приходи ко мне с утра. По утрам я больше здесь, чем там, и мы с тобой поговорим обо всем, что я могу для тебя сделать. Я спрошу у Лиз. Лиз знает.

— А почему лорд Кильдэйр вас так боится? — осмелилась спросить Маргарет.

— Не знаю, — изумленно пожала узкими плечами леди Катерина. — Наверное, это как-то относится к тому, что если я перестану знать, что он ещё здесь, он исчезнет туда, потому что ему давным-давно надлежит быть именно там. Ах, это довольно сложно объяснить, моя дорогая. А теперь идите, идите, дети. Мне нужна моя кровать. Столько их сегодня хотят поговорить со мной, а я — всего лишь старуха, которой нужен её отдых, чтобы не перепутать, кто здесь, а кто — там. Это очень, очень важно — не перепутать...

Оказавшись за пределами комнатки странной старушки, Робин, кряхтя, сполз по колонне галереи на плиты пола, прижимая обе руки к правому боку.

— Как они меня приложили, — слабо хихикнул он. — Я-то себе бежал за нашей прекрасной ювелиршей, по сторонам не смотрел. А это ирландский черт хватанул меня за шкирку и шваркнул о колонну. Был бы просто котом, тут бы мне и конец пришел. А так отделался парочкой переломов в ребрах, да еще перед глазами звезды хоровод водят. Как королева?

— Загадочна, — коротко ответила встревоженная Маргарет. — Но меня сейчас больше занимаешь ты. До наших апартаментов я тебя дотащу, если ты мне скажешь, где они. Дурацкий вечер. Домой бы...

— Не такой уж дурацкий, — возразил Кот, слегка морщась от боли. Теперь мы точно знаем, к кому бегает наша убивица, и кто занимался ритуалами на крови того малого, которого мы вытащили из ее подземелья. Ты, моя красавица, завоевала сердце Норфолка, и мы нашли тебе учительницу. А теперь помоги мне подняться, обними покрепче, и закрой глаза. И постарайся не задавать вопросов. Домой — так домой.

Маргарет мстительно подумала, что очень скоро она задаст своему хитроумному супругу все скопившиеся у нее вопросы, и тому придется на них ответить, потому что сбежать, как обычно, по каким-то таинственным делам в его нынешнем состоянии будет затруднительно.

А пока она подняла Робина, в очередной раз поразившись своей новой силе, и сделала так, как он ей приказал. Подглядеть, как они будут перемещаться, очень хотелось, но она сочла за благо подчиниться, и не искушать судьбу. Всё, что она почувствовала, было мгновенное головокружение, и в следующее мгновение рядом уже раздались встревоженные восклицания Дикона и Джона. Они были дома, на Кросби Плейс.

Глава 8

— Ты хочешь спать, Марго? — тихо спросил Дикон, задумчиво крутя в руках кубок с вином.

— Пожалуй, нет, — ответила девушка, немного подумав. Несмотря на то, что день выдался суматошным, усталости она действительно не чувствовала. — Но вы ведь знаете, сир, что я никогда не могу угадать, в какой именно момент силы меня оставят.

— Я просто хочу попросить, чтобы ты составила мне компанию, — бывший король поднял на неё глаза, улыбаясь. — Ничего сверхъестественного, никаких сражений или погонь. Просто визит вежливости. Помнишь приглашение сэра Холлиса посетить его тестя, которое он высказал в день твоей свадьбы? Он узнал меня. Очевидно, по портрету-миниатюре, который его тесть получил в честь моей коронации. Вот я и подумал, что если мы отправимся к Джону Дензилу сейчас, то это будет самый подходящий момент. Не думаю, чтобы лорд мэр хотел свидетелей этой встрече.

— Согласна, — кивнула Маргарет. — Тем более что Робин в хороших руках, и мне совершенно нечего делать.

Робин действительно был в хороших руках — в руках Джона и, как ни странно, Агаты. Они решительно отстранили девушку от всякого участия в лечении пострадавшего Кота, ссылаясь на то, что у них больше опыта в подобного рода повреждениях, а оживлять его, хвала Мессе, еще не надо. Последнее язвительное замечание насчет оживления принадлежало, разумеется, Агате. Маргарет эта язвительность показалась даже освежающей — она, оказывается, успела соскучиться по острой на язык воительнице.

Конечно, им все-таки пришлось побеспокоить Робина, который с деланно тяжелым вздохом проделал какие-то манипуляции над медальоном Кэтсби, который он в свое время отдал Маргарет.

— Ну вот, теперь вас никакие ночные дозоры просто не увидят и не услышат, — удовлетворенно сказал Кот, отдавая жене медальон и откидываясь на подушки. — Но мне хотелось бы встретиться с этим железным старцем! И послушать, что он может нам поведать. Потому что я не верю, что ты, Дикон, решил просто-напросто нанести визит вежливости одному из своих ветеранов, даже если тот древен, как стены Иерусалима.

— Хотеть не запрещается, — хмыкнула Агата, поднимая глаза от рыцарского романа, на которые библиотека подземелья неожиданно оказалась так богата. — Но вы, сэр Непоседа, останетесь, тем не менее, здесь, в этой кровати.

— Романы дурно влияют на вашу речь, леди Непреклонность, — ядовито заметил Кот и умоляюще уставился на Дикона. — Но хоть подслушивать-то можно?

— Тебе действительно нужен ответ? — тонко улыбнулся тот, и они с Маргарет отправились в дорогу.

— А в самом деле, зачем мы едем к этому Дензилу, — спросила Маргарет. Они уже встретили несколько партий стражников, которые действительно их не заметили, и теперь неспешно приближались к респектабельным кварталам Лондона.

— Не знаю, — задумчиво ответил Дикон. — Похоже, что старик очень хочет со мной увидеться. Он умирает, Марго, и умирает тяжело. Сегодня я получил от Холлиса известие, в котором тот просто умоляет меня не затягивать с визитом. Возможно, речь идет о прощении, хотя я ума не приложу, чем мог передо мной провиниться человек, которого я даже не знал. Или встречал, но не помню. Холлис был даже готов выписать нам пропуск, но я решил не привлекать ненужного нам внимания посторонних к тому, что у одного из мэров Лондона имеются какие-то ночные дела со скромным итальянским коммерсантом Ричи Бонвизи. Тем не менее, это говорит о том, что сэр Холлис находится в состоянии, близком к безнадежному отчаянию. Если я смогу ему помочь — что ж, буду рад. Он мне понравился.

— А почему вы захотели, чтобы я вас сопровождала?

— Марго... В этом мире есть два человека, которым я доверяю абсолютно. Ты и Робин. Есть у меня неприятное чувство, что в результате нашего визита я могу узнать нечто, что мне сильно не понравится. Ради добрых новостей незнакомцев обычно не приглашают к постели умирающего среди ночи. Поэтому я хотел бы, чтобы в этот момент один из вас был рядом. Ты рассудительнее Робина и спокойнее. Не дай мне сделать или сказать что-то, в чем я потом буду раскаиваться.

— Я постараюсь, — пообещала Маргарет. — Но разве вы не доверяете Джону, или Ричарду?

— Дитя... — Дикон помолчал немного и продолжил: — Не дай тебе Господь когда-нибудь оказаться в положении, когда твоя верность окажется разделенной. Конечно же, я доверяю своему сыну и своему внуку. Но их верность принадлежит не только мне. Оба они связаны со своими орденами, которым их честь приказывает быть верными. Как понимаешь, прошлое доказывает, что мои интересы и интересы одного из этих орденов вовсе не совпадают. Или совпадают, но не всегда. Да и насчет другого ордена у меня есть свои сомнения. Я бы не хотел ставить Джона или Ричарда перед выбором.

Маргарет подумала, что и её судьба, возможно, вскоре поставит перед выбором: верность своей госпоже или своему королю.

— А эта леди Катерина Гордон... Вы её знаете? — перевела она разговор в другое русло, подавив вздох.

— О, леди Катерина.. — усмехнулся Дикон. — Нет, конечно, я её не знаю. Ведь она вышла за моего племянника уже после моей смерти. За сына Джорджа, Эдварда, насколько понимаю, который почему-то объявил себя сыном Нэда — Ричардом. Странный выбор, кстати, ведь если выбирать между сыном государственного изменника и бастардом, то технически легче доказать, что никакой измены и не было. Между нами говоря, я абсолютно уверен, что измены действительно не было, была обычная для Джорджа манера выпалить вслух то, что слюна в рот приносит. Впрочем, вернемся к леди Катерине. Кое-что о ней мне рассказывал Роб. Вот скажи, ты её когда-нибудь видела раньше?

— Нет, — пожала плечами Маргарет. — Я знала, что она состоит в штате её величества, но никогда её не видела. Действительно странно, и как я раньше над этим не задумалась. Более того, Робин чуть из шкуры не выпрыгнул в свое время, когда я заметила, что леди Катерина могла бы стать неплохим источником сведений. Ну, теперь я понимаю, что бедняжка никаким источником быть не может, она же совершенно безумна. Но почему бы Робину было не сказать это прямо?

— Потому, мое сердце, что ты на тот момент свирепо отвергала всё связанное со сверхъестественным, кроме того, что тебе просто приходилось признавать по причине очевидности, — мягко рассмеялся Дикон. — Хотя, учитывая странные способности леди Гордон, Робин просто мог за тебя испугаться. Она, видишь ли, каким-то образом решает, находится ли данный человек по ту или эту сторону границы жизни и смерти. Она просто воспринимает его живым или неживым по эту сторону. С соответствующими последствиями. Иногда она может и спутать одного с другим. Робин утверждал, что слышал слухи о том, что леди Катерина как-то спутала принца Артура с королем Артуром, в результате чего у меня стало на одного внучатого племянника меньше.

— Но откуда у неё эти способности? И почему она именует себя королевой? — Маргарет содрогнулась, представив, что еще может напутать старая леди, производящая впечатление полного лунатика.

— Насколько понимаю, всё связано с моим племянником, ее мужем. Эдварда, вероятнее всего, короновали вместе с леди Катериной сразу после их высадки в Англии. Во всяком случае, в прокламациях тех лет, которые для меня нашли в Фой Мур, он именуется Ричардом Четвертым. Мне всегда казались опасными эти полусекретные, спешные церемонии, в которых обе стороны не понимают необратимости происходящего. Как бы там ни было, дальнейшие события привели к тому, что Катерина потеряла новорожденного ребенка, и потеряла мужа. И, похоже, тихо сошла с ума. Или ущербный дар ущербной коронации наложился на что-то, присущее клану Гордонов. Или всё вместе.

— И в результате при дворе появилась безумная отшельница-посланница Смерти, активно ведущая ночные беседы с мёртвыми, — мрачно заметила Маргарет. — Но это не объясняет страха лорда Кильдэйра.

— Кильдэйр — личность темная и себе на уме, хотя личность не без достоинств, — задумчиво протянул Ричард. — В свое время, я сделал его наместником Ирландии от имени моего сына. Политическая необходимость и так далее. Думаю, именно его, который называет себя сейчас потомком самого себя. Думаю, поэтому он и боится. Ведь по всем законам Божьим и человеческим он — давным-давно покойник. И если леди Катерина станет воспринимать его покойником, таковым он и станет, и никакие магические способности его не спасут.

— И такая особа должна меня чему-то учить! — фыркнула Маргарет.

— Учить или еще что, но леди Катерина знает о сверхъестественном куда как больше, чем все мы вместе взятые. В крайнем случае, просто посплетничаешь со старушкой о временах ушедших. Не говоря о том, что близость к этой даме попридержит Бриджит.

Маргарет подумала, что Бриджит вряд что может придержать, кроме адского пламени (да и то сомнительно), но возражать не стала. Они уже приблизились к дому мэра Холлиса, и его привратник торопливо открывал крепкие ворота в массивной стене, сложенной из серого камня.

* * *

— Он отказывается от исповеди, сир.

Мэр Холлис торопливо шагал по лестнице, ведя Маргарет и Дикона на второй этаж дома, отстроенного с размахом и даже со вкусом. Его лицо, обычно спокойное даже в чрезвычайных обстоятельствах, теперь выражало крайнюю озабоченность, смешанную с сильной усталостью.

— Нам с женой пришлось отослать с половины тестя всю прислугу, и ухаживать за ним лично. Отказываться от исповеди, подумать только! Это же скандал, неслыханный скандал! И прислуга недоумевает, почему мы тянем, и не посылаем за священником.

— Посылайте, — спокойно сказал Дикон, шагающий рядом с хозяином дома. — Посылайте. Как вы знаете, я имею право принять исповедь и сам. Скорее всего, после исповеди мне сэру Дэнзилу будет легче исповедоваться в более мелких грехах.

— Благослови вас Бог, милорд! — Холлис открыл дубовую дверь, и они оказались в большой комнате, ярко освещенной множеством свечей. При их появлении женщина, сидящая на скамейке возле кровати под балдахином с частично опущенными занавесками, вскочила, и поспешила им навстречу.

— О, сир! — воскликнула она, заливаясь слезами. — Я говорила, говорила ему, что Бог его любит, если Он послал вас специально, чтобы вы могли лично дать прощение.

— Все будет хорошо, добрая женщина, — ласково сказал Дикон, погладив хозяйку по плечу. Та всхлипнула, присела в глубоком реверансе, и порывисто поцеловала руку, которую он подал ей настолько привычным жестом, что, похоже, и сам этого не заметил. — Теперь оставьте нас наедине с больным, и посылайте за священником.

Мужчина, лежавший на кровати, плотно закрыв глаза, производил впечатление того, что люди обычно называют "благородной старостью". Маргарет и Дикон недоуменно переглянулись, и король еле заметно пожал плечами.

— Вы звали меня, сэр Джон, — сказал он, выговаривая слова несколько отлично от того, что привыкла слышать Маргарет. — Я пришел выполнить свой долг суверена и христианина.

Старик вздрогнул, но глаза его по-прежнему оставались закрытыми.

— Я виноват перед вами, сир. Виноват так, что не смею взглянуть вам в глаза.

— Хорошо, — покладисто согласился Дикон. — Исповедоваться можно и с закрытыми глазами, если так легче. Глядите в глаза своей совести.

Он опустился на колени перед кроватью, взял руки старики в свои ладони, и начал молитву.

Pater noster, qui ts in caelis,

Sanctrticetur nomen Tuum.

Сэр Джон, по-прежнему не открывая глаз, присоединил свой слабый, дрожащий голос к голосу короля:

Adveniat regnum Tuum.

Fiat voluntas Tua, sicut in caelo et in terra.

Маргарет неслышно приблизилась к кровати, и встала на колени рядом с Диконом, присоединяясь к молитве:

Panem nostrum quotidianum da nobis hodie.

Et dimitte nobis debita nostra, sicut et nos dimittimus debitoribus nostris.

Et ne nos inducas in tentationem,

Sed libera nos malo.

Amen.

После мгновенной тишины, сэр Джон с трудом перевел дыхание, и продолжил уже один. Маргарет узнала "Каюсь" — молитву, которую очень часто читали окружающие, и никогда — она сама. Отвлекать Господа раскаянием в мелких грешках казалось ей глупым, а серьезных грехов она за собой не признавала. Тем не менее, здесь и сейчас, лежащий перед ней человек просил милосердия явно за что-то более серьезное, чем пара лишних стопок за ужином.

Confiteor Deo omnipotent,

beatae Mariae semper Vrgini,

beato Michaeli Archangelo,

beato loanni Baptistae,

sanctis Apostolis Petro et Paulo,

omnibus Sanctis, et vobis, fratres

(ettibi pater), quia peccavi nimis

cogrtatione, verbo et opere:

MEA CULPA, MEA CULPA, MEA MAXIMA CULPA.

Из-под закрытых век покатились слезинки, но Маргарет показалось, что дыхание старика стало более свободным. Искоса поглядывая на Дикона, она в который раз поразилась переменчивости его облика. Обычно быстрый на смех и на гнев, сейчас он выглядел отрешенным от всего земного, абсолютно сосредоточенным на моменте.

— В чем вы повинны, сэр Джон? — мягко спросил Дикон, выпустив руки старика из своих ладоней. Он остался стоять на коленях у постели умирающего, по-прежнему сосредоточенный и серьезный.

— Кроулендские хроники... — еле слышно прошептал старик.

— Кроулендские хроники? — эхом повторил изумленной король. — При чем здесь это измышление чьего-то больного ума или злой воли?

— Это я писал их, — прошелестел сэр Джон. — И мой ум вовсе не был болен, хотя воля и была злой, признаюсь и молю о прощении. Если бы я был прав, вас бы здесь не было. Господь вернул вас на эту грешную землю потребовать ответ с клеветавших на вас. Как только зять сказал, что вы вернулись, я понял, что мой час пробил.

— Значит, это ты ославил меня убийцей детей моего брата, это ты утверждал, что мой сын и наследник умер за мои грехи, и это ты намекал, что я отравил мою жену, чтобы вступить в кровосмесительную связь с родной племянницей, — констатировал Дикон холодным, совершенно безжизненным голосом. Маргарет не могла не подумать, что именно таким голосом говорил бы посланец за реваншем с того света. Беспокойно шевельнувшись, она умоляюще посмотрела на короля, но Дикон, который глядел на старика немигающим, яростным взглядом, не обратил на нее внимания. Бесшумно встав с колен, девушка подошла к нему вплотную, и опустила руку на напряженное плечо.

— Помимо прочего, сир, — подтвердил сэр Джон, внезапно открывая глаза. Похоже, что он только сейчас начал отдавать себе отчет, что в комнате есть еще кто-то, кроме него и его короля, память о котором он очернил на века. — А вы не постарели ни на день, ваше величество. И снова рядом с вами молодая красавица, которая смотрит на вас, как на самого Господа или его мессию. Тоже родственница, ваше величество?

— Хммм... Не похоже на раскаяние, старик, — внезапно хмыкнул Дикон и плечо его расслабилось под рукой Маргарет. Не вставая с колен, он устроился поудобнее. — Впрочем, так оно и лучше. Поговорим как мужчина с мужчиной. Ты сам верил в то, что писал?

— Хотел верить, — вздохнул сэр Джон, который уже не выглядел так, словно собирается вот-вот испустить последний вздох. — Если и на солнце есть пятна, то их не могло не быть и на блестящих доспехах Ричарда Глостера. Я вполне мог себе представить всё, о чем писал.

— Но почему?! Ты завидовал? Завидовал мне, на плечи которого легла такая страшная ноша?

— Мы почти ровесники, сир... — сэр Джон пожевал бескровными губами. — И я бы тянул свою лямку не без удовольствия, если бы мог понять, что они все в вас находили!

— Кто — все? — непонимающе нахмурился Дикон.

— Да все! Начиная от этой драконихи леди Маргарет и заканчивая сворой фрейлин вашей супруги, с вашими племянницами в первых рядах поклонниц! А ведь именно они-то и должны были вас ненавидеть, после истории с бастардизацией.

Маргарет навострила уши, тем более, что по щекам Дикона отчетливо разлилась краска, которая явно не была румянцем гнева.

— Не напоминайте мне о леди Маргарет, умоляю, — покачал он головой. — Эта леди была не в себе! Она же была старше меня на добрый десяток лет!

— Вы никогда не пытались понять женщин, сир, — тоненько хихикнул старик. — Вы отвергли ее ради спасения леди Анны в свое время, и это она могла понять. Но не смириться, ведь она уже решила, что она и есть для вас та самая подходящая. И она умела ждать. И ведь почти дождалась! Вы же знаете, что она велела Стэнли...

— Я знаю, — торопливо ответил Дикон и поднял руку, останавливая дальнейшее словоизвержение. — Теперь знаю. Будем считать вопрос с леди Маргарет закрытым. Что там еще вы против меня имели? Племянники? Сэр Джон, если вы передумаете умирать, вы сможете поприветствовать Ричарда, который до сих пор жив и здоров. Эдвард действительно умер, но умер от болезни, которая точила его с детства. Лиз приватно похоронила его в своем поместье. Для этого она и покинула убежище. В котором, кстати, пряталась вовсе не от меня. Но, кровь Христова, кто перед кем здесь исповедуется, сэр Джон?!

— Я, сир, я исповедуюсь, — согласился сэр Джон, выглядящий с каждой минутой все более оживленным. — Но вот вы мне скажите, как вы могли услать леди Элизабет к леди Маргарет — из всех возможных кандидатур!

— Я был зол, — передернул плечами Дикон. — А имя этой святоши просто первым пришло мне в голову. Но вам, сэр Джон, лучше бы рассказать мне то, чего я не знаю. Тогда я, может быть, и прощу вам то, что вы ославили меня безбожным чудовищем в глазах всего христианского мира просто по глупой зависти. Как они уживались после моей смерти?

— Сначала все было очень плохо, — покачал головой старик. — Леди Маргарет была в бешенстве и разводилась с лордом Стэнли, ваша невестка с семейством рыдали, как по родному, а Ричмонд ломал свою свежекоронованную голову, как разобраться со своими прежними обязательствами, чтобы жениться на вашей племяннице легально. Потом все постепенно привыкли друг к другу. В семье не без скандалов, конечно, и миледи королева не была легким человеком, как вы знаете.

— А кто бы на её месте был, — задумчиво проговорил Дикон. — Из самых завидных невест Европы в бастарды — такое кому угодно характер испортит. Хотя своего короля она бы в любом случае получила. К тому же, куда как более красивого, чем французский дофин. На чем её заклинило? Вино?

— Лошади. Лошади и карты, — доверительно шепнул сэр Джон, привычно бросив взгляд на дверь. — Вино было у леди Маргарет. Его величество платил по счетам и терпел. Впрочем, незадолго до конца терпение у него закончилось, но это было уже после смерти миледи Элизабет. Сир... силы оставляют меня. Скажите, что вы меня прощаете, и я смогу, наконец, умереть.

Дикон поднялся с колен, и теперь задумчиво смотрел на старика сверху вниз. На мгновение Маргарет усомнилась в его решении, но только на одно короткое мгновение.

— Я прощаю тебя, сэр Джон Дэнзил, за все то зло, которое ты причинил мне и моей репутации, — сказал он, кладя обе ладони на лоб умирающего легким, ласковым жестом. — Ты действовал по легкомыслию и недомыслию, но человек не совершенен — и Господь знает об этом. Как человек и суверен, я отпускаю тебе этот грех, но в остальных ты покаешься священнику, за которым я распорядился послать. Да будет Господь милосерден к тебе, Джон Дэнзил.

Они вышли из дома мэра Холлиса, сопровождаемые благодарным хозяином, сели на подведенных привратником лошадей, и медленно отправились домой.

— Не уверена, что смогла бы простить такое, — призналась Маргарет.

— Истина — дочь времени, Марго. Когда-нибудь люди все равно узнают правду, если к тому времени она будет хоть кого-то интересовать. Господь же читает в сердцах.

Дикон тронул бока своей лошади и слегка обогнал Маргарет, словно желая избежать распросов.

— Так что планировала леди Маргарет? — спросила она, понимая, что заходит чуть дальше, чем ее готовы пустить.

— Аннулировать брак со Стэнли, женить меня на себе, и шантажом вынудить сделать ее сына моим законным наследником. Так исполнились бы три самых больших желаний ее жизни. Она стала бы королевой, и ее сын стал бы королем, — сухо бросил Дикон через плечо.

— А третье желание? — тихонько спросила Маргарет, но ответа так и не дождалась.

* * *

— А дома он просто улизнул от меня в часовню, — горько пожаловалась Маргарет. — Сказал, что будет молиться за душу этого интригана!

Она, вместе с Агатой и Кэт, удобно расположились вокруг кровати Робина. Кот, который, разумеется, подслушивал диалог Дикона с Джоном Дэнзилом, пытался, по их словам, рассказывать о подслушанном по ходу дела, но очень быстро сбился на разъяренное шипение и невнятные проклятия.

— И что осталось для тебя непонятым? — саркастически осведомилась Агата.

— Третья мечта Старой Ведьмы, — буркнула Маргарет, уже предчувствуя, что нарывается на очередную ехидную реплику своей воинственной подруги. Но в голосе Агаты было гораздо больше грусти, чем иронии.

— Тогда она еще не была старой ведьмой, девочка. Она была просто женщиной средних лет, у которой было всё, кроме любви и страсти. А леди Маргарет, как понимаю, по натуре была женщиной с сильными страстями.

— И я вас уверяю, что свои страсти с моим дедом Стэнли она не удовлетворяла, — фыркнула Кэт. — Их брак всегда был притчей во языцах в семье. Мой папенька-епископ вообще считал, что смирение плоти приводит к излишней истеричности натуры. Во всяком случае, именно на это он напирал, поселяя в своем доме очередную подружку.

— Но шантаж?! — возразила Маргарет. — Чем, интересно, она собиралась шантажировать Дикона?

— Ну, это-то понятно, — подал голос Кот. — Жизнями тех, кто был ему дорог. А принимая во внимание большое сердце моего суверена, в число таких людей входили сотни, если не тысячи. Было где развернуться, надо признать.

— В сердце короля не должно быть место человеческим слабостям, — отчеканила Агата, выпрямляясь в кресле.

— А что, любовь — это слабость? — заинтересовалась Кэт. — Спаситель наш пошел на муки и смерть из любви к людям. И меня учили, что любовь спасёт мир. Насчет всего мира не знаю, он большой, но лично меня спасла любовь папаши Джузеппе. Любовь, которую он питает ко всем творениям Божьим, даже к тем, кто совершает смертный грех.

— Спаситель наш принял смерть, уготованную низшим из низких, рабам, чтобы указать людям их место в этом мире, — возразила Агата, набожно перекрестившись. — И для раба любовь — непозволительная роскошь, делающая его слабым, боязливым и уязвимым.

Маргарет невольно вспомнила Каталину, мавританскую рабыню Арагонки, которая явно любила свою госпожу, и которую эта любовь совершенно точно не сделала боязливой или слабой. Скорее наоборот, если на то пошло.

— Дурная ты, Агата, — продолжала тем временем спор Кэт. — Ну вот чем ты оправдаешь свою жизнь, когда придет твой последний миг? Что скажешь ты, когда предстанешь перед престолом Всевышнего?

— Я скажу, что уничтожала врагов Его, — холодно ответила женщина-рыцарь. — Я скажу, что очищала христианский мир от скверны, для которой в нем не должно быть места!

— А я тебе снова скажу, Агата, как не раз уже говорил, что если ты уничтожаешь без любви к тем, ради кого идешь в бой, то раньше или позже ты погубишь свою душу, — вступил в разговор Джон, заходя в комнату.

— Отправь её помолиться в компании с Диконом, — взмолился Кот, простирая к Джону руки шутовским жестом и морщась от боли, которое причиняло ему каждое движение. — Может, если она постоит часа два-три на коленях на каменном полу, её сердце смягчится?

— Страдания плоти укрепляют дух, неразумное ты существо, — огрызнулась Агата, но поднялась с кресла. — Но я с радостью присоединюсь к вашему королю в его молитвах.

— А как обстоят дела с твоим духом, Робин, — спросил Джон, когда Агата вышла из комнаты. — Укрепился?

— Всегда, — ухмыльнулся Кот. — Мой дух привык укрепляться через любые усилия моей плоти, знаешь ли. У нас такой договор. Он укрепляется, а я ему предоставляю усилия поприятнее.

— Ну, не гарантирую приятность того, что нам сейчас предстоит, — ухмыльнулся Джон, — но мы задобрим твой дух фляжкой доброго вина после процедур. А дамы, как мне кажется, могут отправляться спать или сплетничать.

Маргарет не успела возмутиться предложению отца, как уже оказалась в коридоре, еле успевая за Кэт, тянущую ее за руку по направлению к купальне.

— Он нас выставил! — шипела она на ходу. — Отправил спать, как маленьких девочек! А Робин, между прочим — мой муж!

— Не будь дурой, Марго, — хмыкнула ее подруга. — Уход за лежачим больным — не такая уж приятная работа, так что будь благодарна папеньке и его опыту оруженосца и сквайра.

— Оооо!... — только и смогла промямлить пристыженная Маргарет, которой подобная проза жизни просто не пришла в голову.

* * *

— Знаешь, чего нам сейчас не хватает? — задумчиво протянула Кэт, запрокинув голову к потолку купальни и болтая ногами в исходящей паром воде.

— Вина? — хмыкнула Маргарет. — Я бы не отказалась, кстати говоря. Побольше и покрепче. Устала я... А к цели мы ни на шаг ближе.

— Слуг нам не хватает, — поморщилась Кэт. — И не говори мне о вине, ради святой Троицы. Не знаю, что вы с Агатой надо мною сотворили, но о вине я даже слышать не могу, тошно становится.

— Ничего мы с Агатой не творили, — вяло возмутилась Маргарет. — Она сама по себе творила, а я — сама по себе. И, кстати, насчет слуг не скажу, а вот камеристка у тебя как бы есть, хотя приводить ее сюда мне до смерти не хочется. Вот послушай, что это за особа...

— Только оборотня мне в камеристках и не хватало, — притворно обреченно вздохнула Кэт, выслушав всю историю похождений Джейн Попенкур. — А если она бешеная? Цапнет — и будет ваша Кэт в полнолуние на крыше мяукать. Учти, прихвачу тогда Робина для компании, и придется тебе винить во всем только себя.

Маргарет прыснула, представив себе разгуливающих по крышам Кэт и Робина в сопровождении Крыса, присматривающего за поведением супруги.

— Она это отрицает... — ответила девушка Кэт, отсмеявшись. — Вернее, она сказала что-то вроде того, что если бы всё было так просто. Но если Джейн не оборотень, то почему серебро чуть ее не убило? Ты бы видела, что было с ее рукой.

— Да мало ли, — нахмурилась Кэт. — Может, просто грешная она. Серебро — божий металл, не любит оно грязной жизни. Может — злая. Злых серебро тоже не любит. А может — и вовсе демоница. Похоже?

— Да нет... — покачала головой Маргарет. — На демоницу она точно не похожа. Обычная женщина, не грешнее прочих. Тут что-то другое.

— Ты её приводи поскорее, — посоветовала Кэт. — Разберемся. Волосы-то нам кто-то укладывать все равно должен. Расспросим, приглядимся. Всё не так скучно будет. Праздника нам не хватает, подруга моя, праздника! Мне наряжаться хочется, танцевать.

— Боже милосердный, турнир! — вскрикнула Маргарет, вскакивая на ноги. — Но ведь Кот-то пластом лежит! А там, между прочим, кое-кто планирует Гарри убить.

— Успокойся, воительница, — потянула ее за руку Кэт. — Все под контролем, и твой Гарри получит такой турнир, что до смерти не забудет, уж поверь мне.

— Что-то зловеще звучит, — буркнула Маргарет, опускаясь обратно в воду. — Рассказывай.

— Не-а, — заявила Кэт, лукаво поглядев на подругу. — Кто все время ворчал про железо? Теперь терпи до турнира, сама все поймешь, если поймешь.

— Где-то я уже слышала эти слова, совсем недавно, — обреченно вздохнула Маргарет. — Как раз перед тем, как моя жизнь встала с ног на голову.

Глава 9

Насколько её жизнь встала с ног на голову, Маргарет пришлось убеждаться каждый долгий день всей следующей недели, работая без устали и не имея возможности не то, что наведаться домой, но хотя бы отдохнуть в своих скромных дворцовых апартаментах. Ей пришлось убедиться, что Арагонка продолжала неуклонно выполнять свои королевские обязанности, несмотря на то, что теперь под рукой у неё находилось гораздо меньше служащих, чем это было обозначено в штатном расписании.

Переписка её величества поражала своими масштабами. Казалось, в королевстве не осталось ни одного захудалого городишки, откуда хоть кто-нибудь не послал бы королеве какую-нибудь слёзную мольбу. Приданое дочерям малоимущих дворян, кипы стихов разной степени бездарности, чьи авторы мечтали о высоком покровительстве, просьбы о деньгах на ремонты монастырей и часовен, ходатайства об устройствах браков, жалобы на нарушенные брачные обеты...

Англия не забывала свою королеву, а королева не манкировала своими обязанностями перед Англией. И Маргарет писала, писала, писала... Сначала под диктовку, но очень быстро ей пришлось начать разбирать хотя бы стихи и романы, приток которых в канцелярию королевы не оскудевал. Что самое удивительное, известие об этом каким-то образом почти мгновенно стало достоянием гласности среди поэтической братии, и в результате часть стихотворного потока стала адресоваться уже лично ей.

— "Чудесная Маргарет, Майская роза, Прекрасна, как ястреб, Как сокол утёса. В ней кротости сила, И верности сила, Мила она мило", — с выражением продекламировала девушка и раздражённо отшвырнула лист бумаги сильно несвежего вида на пол. — Пресвятая Дева, что за чушь они пишут!

— Не раскидывайся комплиментами, душенька, — рассеянно сказала Арагонка, чиркая пером по очередному опусу на латыни, присланному ей учителем принцессы Мэри. — Не успеешь и глазом моргнуть, как вместо стихов тебя начнут засыпать прошениями.

Лиз Даррелл проворно подхватила отброшенный Маргарет листок, и, задыхаясь от смеха, прочла вслух концовку поэмы.

— "Очьми Ипсифила, Устами Кассандра, И благоуханней она Кориандра". Нет, право, ничего подобного я в жизни не слышала!

— А уж ты-то у нас в поэзии теперь настоящий знаток, — ядовито заметила Джейн Паркер, продолжавшая, как ни странно, исправно появляться на дежурства в покои опальной королевы. Маргарет, наблюдавшей за графиней всю неделю, быстро отказалась от подозрений, что та ходит в покои королевы шпионить для Болейнов. Похоже, что в компании неплохо образованных дам, явно не стремящихся в первые ряды придворных, леди Рочфорд просто отдыхала душой. Что ещё более удивительно, в этом кружке острую на язык и резкую в манерах молодую женщину принимали довольно тепло, без обид на её выпады.

Не обиделась на прозрачный намек и Лиз Даррелл. Приняв величественную позу, она продекламировала:

Покинешь ли меня?

Любил я много лет

Среди богатств и бед;

Ужель твой чёрств ответ?

Покинешь ли меня?

Скажи: "Нет! Нет!"

— Вот что я назвала бы настоящей поэзией, — вздохнула королева, на мгновение оторвавшаяся от правки текста. — Впрочем, скоро каждый сможет блеснуть на празднике после турнира, и сэр Томас тоже.

— На празднике, о поводе для которого не хочется и думать, — горько отозвалась Мэри Виллоуби. — Видит Бог, в этом дворце умерло настоящее веселье с тех пор, как...

— Мэри! — строго одёрнула подругу королева. — Его величество устраивает турнир, подобного которому при дворе не видели со времён, когда солнце Англии сияло на весь христианский мир. И мы не поддадимся мелочным чувствам, чтобы не испортить праздник.

Немного помолчав, она продолжила более мягким тоном:

— Мы просто состарились, Мэри. И твоя старая королева больше не может быть королевой турнира, не делая себя при этом смешной. Но это не значит, что я сдалась. Ты знаешь, что я не сдамся до конца, когда бы он ни случился, и каким бы он ни был. Моё место займёт леди Маргарет, и именно она, представляющая меня, будет на турнире королевой любви и красоты, потому что эта честь принадлежит королеве навсегда. Она, то есть я — а не та, другая.

— Но что скажет его величество? — вкрадчиво спросила Мэри Скроп, поднимая глаза от шитья.

— Его величество подтверждает, что после её величества при дворе нет дамы прекрасней, чем графиня Бьертан, чудесным образом избежавшая многих опасностей, чтобы вернуться к нам, и осветить этот дворец сиянием своей красоты, и вернуть покой в нашу душу, — раздался от двери всем хорошо знакомый голос.

Маргарет, совершенно онемевшая от неожиданности, осталась сидеть за конторкой, во все глаза глядя на входящего в комнату короля. Остальные дамы, кроме неё и королевы, успели вскочить и склониться в глубоком реверансе.

— Кузина... — проворковал Гарри, склоняясь перед ней и целуя перепачканные чернилами пальцы. Глаза его смеялись. За спиной Маргарет кто-то отчётливо охнул. Как во сне, она неторопливо поднялась и присела, в свою очередь, в реверансе, стараясь не пошатнуться. Ее пальцы, которых коснулись так хорошо знакомые ей губы, горели. На какое-то мгновение она совершенно потеряла чувство реальности.

А король уже весело говорил окружившим его дамам о том, что их ждут портные, что его казначей не поскупился, и что темой праздника будет турнир времён Эдварда Третьего, безупречного короля и рыцаря.

— Марго! — прозвучавший в её голове встревоженный голос мужа вернул Маргарет к реальности. — Марго, это магия. Что-то пошло совершенно не так... Немедленно, слышишь — немедленно иди к леди Гордон. И обязательно приезжай сегодня домой, под любым предлогом.

Борясь с кружащимся в голове дурманом, Маргарет огляделась. Гарри стоял перед женой, пристально глядя ей в глаза.

— Это ничего не меняет, Кэт. Ты знаешь.

— Я знаю, — подтвердила Арагонка с лёгким вздохом. — И могу только повторить твои слова: это ничего не меняет. Он приехал, да? Кардинал.

— Его привезли, — поморщился король. — Подагра. Нэн придётся уехать к отцу. Действительно уехать. Так что твоя задумка пришлась как нельзя кстати. Но это только перемирие, Кэт.

— Я не хочу играть в эти игры, — грустно сказала королева. — Не с тобой. Но ты не оставил мне выбора.

— Потому что выбора нет, — мягко ответил Гарри и, резко развернувшись, вышел из комнаты, не оглядываясь.

— Кузина... — тихо проговорила Арагонка, глядя на закрывшуюся дверь. — Ты знала?

— Нет! — Маргарет отрицательно покачала головой, хотя королева на неё не смотрела.

— А он? Он знал?

— Да...

— Иди, дитя, — вздохнула королева. — Иди и готовься. Ты должна затмить всех прочих, понимаешь? Не только ради себя, но и ради меня. Ты должна быть красива за нас двоих, и молода за нас двоих. Я хочу, чтобы рыцари бились насмерть за один твой взгляд! Я хочу, чтобы пролилась кровь!

Потрясённая неожиданной свирепостью, прозвучавшей в голосе этой немолодой, уютно выглядевшей полной женщины, Маргарет осмелилась спросить:

— Чья?

— Иди, — снова вздохнула королева и потянулась к чёткам.

* * *

О том, как она выбралась из покоев королевы и добрела до благословенно пустых галерей дворца, Маргарет не помнила ничего. Её кожа горела, в глазах плыло, и досада на свою беспомощность никак не добавляла сил. Кажется, она слышала за спиной перешёптывания, кажется, кто-то перед ней подобострастно раскланивался — всё было как в тумане, пока она не оказалась одна, и силы не оставили её окончательно.

— Силы небесные, поднимите же её из этой пылищи, сэр Фрэнсис! — услышала она хорошо знакомый голос Джейн Паркер, в котором отчётливо проскальзывали командно-сварливые нотки.

— Да подниму, подниму, когда пойму, что делать дальше, ничего с ней не случится, — раздражённо ответил мужской голос. — Нас однажды день вообще застал в какой-то подворотне, и ничего, всё обернулось к лучшему, не так ли?

— Смотря как на это посмотреть, — хихикнула Джейн. Изумление, которое испытала Маргарет, никогда раньше не слышавшая смеха леди Рочфорд, заставило её открыть глаза как раз вовремя для того, чтобы увидеть картину, показавшуюся ей полным бредом: супруга Джорджа Болейна счастливо жмурилась в объятиях одноглазого безопасника короля, со вкусом расцеловывающего ей шею и плечи. Маргарет деликатно кашлянула, опасаясь, что парочка перейдёт к более решительным действиям прямо у неё на глазах.

— А, очнулась! — вмиг стала сама собой Джейн, уперев руки в бока и склоняясь на полулежащей Маргарет. — И чего это, милочка, тебе вздумалось млеть от того, что Гарри поцеловал тебе руку? Не впервой, небось... Вот даже не вздумай нарушить своё слово, потому что твоя жизнь уже стоила мне таких колотушек, что я три дня пластом лежала. Впрочем... мы, оказывается, родня?

— Да подожди, Джейн, — мягко отстранил молодую женщину Брайан. — Леди Маргарет, вы можете говорить? Куда вас отнести?

— Леди Гордон, — прошептала Маргарет, снова проваливаясь в горячечное состояние.

* * *

— Фрэнсис, ты её здесь не оставишь! — сварливый голос Джейн Паркер ввинтился в темноту перед глазами Маргарет. — Леди Гордон, не в обиду леди будь сказано, сама не в себе. Вызови лучше мужа моей кузины, или лекаря, или... не знаю, кого. И чего этой дурочке вздумалось свалиться нам на руки?! Я же сама всё видела: читали мы стихи, сплетничали, о турнире заговорили. Потом пришёл Гарри, и на неё как столбняк напал. Уж не лихорадка ли? Как бы она и нас не заразила!

— Не думаю, — задумчиво ответил Брайан. — Леди Гордон?

— Ну что леди Гордон? — сварливо, в тон Джейн, откликнулся старушечий голос. — Не лихорадка, да. Только я эту птичку уже давно жду, а обо мне всегда вспоминают только тогда, когда больше надеяться не на кого.

— Не сердитесь, миледи Катрина, я же знаю, что у вас золотое сердце, — голос Брайана источал мёд. — У вашей птички просто не было времени не то, что до вас долететь, а даже с супругом увидеться. И леди Рочфорд совершенно права, у мистрисс Эртон... то есть, леди Бьертан не было никакой причины так реагировать на то, что его величество просто поцеловал ей руку. Я обеспокоен, ваша милость. За короля. Вы же знаете, что я был в Ирландии, и нечто подобное там уже видел. Я думаю, что его величество был неведомо для себя околдован, и магия направлена именно на эту маленькую леди. Я догадываюсь, кто, но не понимаю, как и зачем?

— А чего тут понимать, — презрительно хмыкнула леди Гордон. — Колечко ищите. Или не ищите, потому что своё дело оно сделало, а ни для вашего короля, ни для кого другого оно не опасно, только для Сис... то есть, для этой Маргарет. Вообще, и для неё тоже уже не опасно. Это любовная магия, дети. Птичка должна была вспыхнуть страстью к его величеству, и это породило бы такую неразбериху, что о последствиях лучше не думать. Только магия плохо разбирается в тонкостях женской души, и что-то пошло не так.

— Но я люблю Гарри, — слабо запротестовала Маргарет, открывая глаза. — Я очень его люблю, и очень хочу, чтобы с ним всё было хорошо. Только страсти между нами не было никогда. Это я сейчас хорошо понимаю. Так что нечему было вспыхивать. Зачем лорду Кильдэйру моя страсть?

— Не думаю, что ему, — невозмутимо возразил ничуть не удивившийся осведомлённости Маргарет Брайан. — Скорее, той леди, которая была в вашей компании в ювелирной лавке. Да-да, я её заметил. Я за ней уже так давно приглядываю, что меня её мелкие фокусы не проймут. Но что она против вас-то имеет?

— Не знаю, — не задумываясь, солгала Маргарет. — Нам, женщинам, не нужно причины, чтобы невзлюбить друг друга.

— Хммм... От леди Кильдэйр можно всего ожидать, конечно, хотя... нет, не понимаю. Но мы ещё вернёмся к этому разговору. А пока оставляю вас на попечении леди Гордон. Идёмте, леди Джейн.

— Ох, не могу, какие церемонии, — дробно рассмеялась старушка, подмигивая Маргарет, когда невероятная парочка оставила их вдвоём. — Нашли же друг друга. Впрочем, этой бедняжке судьба задолжала хоть немножко радости.

Маргарет подумала, что назвать леди Рочфорд бедняжкой у неё не повернулся бы язык, и что судьба была бы к этой особе гораздо добрее, если бы Джейн Паркер не была шпионящей за всеми злюкой. Хотя вот у королевы, похоже, леди Джейн сочувствуют, потому что хорошо могут себе представить, что это такое — быть женой Джорджа Болейна.

— Леди Катерина, — Маргарет почти шептала, не имея сил как следует вздохнуть. — Мне плохо, леди Катерина. Так же плохо, как было тогда, когда меня опоили. Я умираю?

— Мы все умрём когда-нибудь, — хмыкнула женщина, схоронившая сына и нескольких мужей. — Для всех когда-нибудь закончится жизнь земная, и начнётся жизнь вечная. Но, по милости Божьей, нам не дано знать, когда этот час наступит. Спи. Я чудес вершить не умею. Всё, что мне дано — это свободно проходить через ворота туда и обратно, да и то только во сне.

* * *

— Опять тебе досталось? — красивая белокурая женщина, посмеиваясь, обняла Маргарет за плечи перепачканными в муке руками и повела к столу. На этот раз она была не одна.

— Чего ещё ожидать от дочери Сесилии...

Женщина, словно сплюнувшая ядовитое замечание, удивительно похожая на хозяйку, но более полная, даже голову в сторону Маргарет не повернула, продолжая рассеянно смотреть в окно.

— И я вас приветствую, тётушка, — пробормотала девушка.

— Ты, как обычно, спишь на ходу, Лиз, — презрительно фыркнула третья дама и даже плечами передёрнула от досады. — Маргрет — дочь Бриджит, не Сесилии.

— Тем более...

Маргарет во все глаза смотрела на одетую почти по-монашески, тонкогубую женщину, чьё присутствие среди этих потомков Мелузины выглядело, как минимум, странно.

— Маргрет... Ты ведь знаешь, кто я, не так ли?

Девушка слегка поёжилась от старомодного произношения своего имени, звучащего в устах старой леди раскатами грома, но сдержанно кивнула.

— Разумеется, леди Маргарет. Это же мой сон. Вы — та, из-за кого я выросла сиротой.

Возможно, ей просто показалось, что старуха дернулась, словно кто-то резко уколол её иглой? Должно быть, показалось, потому что сухой голос леди Маргарет не дрогнул.

— Девчонка... Я — та, благодаря которой ты могла бы стать королевой, так будет точнее.

— Ну что за семейка, — звонко рассмеялась хозяйка дома, ловко расставляя на столе кубки и блюда. — Мы должны быть благодарны Марго хотя бы за то, что благодаря её проблемам можем развеять скуку и всласть посплетничать.

— Спасибо, бабушка — вздохнула Магарет. — Но вообще-то я надеялась на урок, а не на сплетни. Хотя сплетни — это тоже неплохо, но потом.

— Рассказывай, — властно потребовала леди Маргарет.

— Ну что я могу тебе сказать, — пожала плечами хозяйка, выслушав рассказ внучки о странной магии, поражающей жертву через простой поцелуй вежливости. — В сущности, магия не должна действовать на тебя совершенно. Ты ведь воплощение богини, между прочим. Просто поверь в это, милая. Маргарет Эртон осталась в прошлом, теперь ты — Владычица Вод и Плантагенет впридачу. Поверь в то, что ты изменилась, и всё встанет на свои места, вот что я тебе скажу.

Леди Маргарет тяжело вздохнула и быстро перекрестилась, но ничего не сказала.

— А меня спросили, хочу ли я этим воплощение быть? — раздраженно ответила Маргарет. — Меня научили, как этим воплощением быть?! Слышать мысли и становиться иногда невидимой — это, конечно, интересно. Но в остальном я так же беспомощна, как любая крестьянка, и это меня раздражает.

— Сказала особа, воскресившая подругу, — пробормотала леди Бьюфорт.

— Это не я её воскресила, вы-то должны понимать, — отмахнулась Маргарет. — И нет, я не знаю, по какой причине чаша Грааля следует за мной по пятам, если вы именно об этом хотите меня сейчас спросить.

— Бедняжка моя, — вздохнула королева Лиз и притянула Маргарет к себе. — И ведь я-то тебе никакими уроками помочь не могу. Ни я, ни Жакетта не обладали полным даром Мелузины. Так, кое-какими крохами. А Лиззи и крох не досталось, зато Бриджит...

— Вот и пусть поговорит с матерью, ведь та жива и из ума не выжила, если у неё ум вообще когда-то был, конечно, — фыркнула сидевшая до этого с безучастным видом Элизабет. — Или с отцом. Но ведь нет же, у нашей принцессы отношения не сложились именно с самыми важными для неё людьми, зато слишком хорошо сложились кое с кем другим!

— А ведь ты ревнуешь, моя глупая невестка, — неожиданно звонко рассмеялась Маргарет Бьюфорт. — Кстати, Маргрет, как он там — Дикон? Всё так же неотразим и всё так же невинен? И ты, конечно, по уши в него влюблена?

— Я не совсем понимаю, о чём вы, — промямлила Маргарет, безуспешно пытаясь отогнать воспоминания о совершенных мускулах, облепленных промокшей под дождём рубашкой, и темнеющих до сапфирового оттенка глазах, о небрежно рассыпающихся по плечам кудрях и выражении лёгкой, ироничной меланхолии на лице, одинаково выразительном в гневе и смехе. С ужасом почувствовав, что щёки её все-таки предательски покраснели, она подняла глаза на собеседниц. — Нет, понимаю, конечно. Сир сводит с ума. Он идеален, понимаете? Даже его недостатки прятигивают. Конечно, понимаете. Но дело в том, что сам он об этом даже не подозревает. Так что да, леди Маргарет, он всё так же невинен. Я не могу отрицать, что мне приходится каждый раз напоминать себе, что этот человек — мой родной по крови, мой дед, и я не должна видеть в нём просто мужчину, но по уши я, к счастью, влюблена в совсем другого человека.

— В этом-то и беда, — почти прошептала леди Элизабет. — Он никогда не понимал женщин.

— Ты прожила счастливую жизнь, милочка, — скривила губы леди Бьюфорт. — А он умер. Он предпочёл умереть, но не ответить на моё предложение.

— "Лучше умереть как король, чем оказаться пленником на ковре у леди", — прошептала Маргарет.

— Он рассказывал тебе? Смеялся? — в глазах старой женщины плескалась настоящая боль.

— Ну что вы, миледи, — вздохнула Маргарет. — Это же Дикон. Он просто проговорился, рассказывая совсем о другом, и даже вряд ли осознавая, что проговорился. Да я и сама только сейчас поняла, о чём он говорил. Это было под годовщину его смерти, знаете ли. Он был... несколько рассеян.

— Какой-то орден трепетных почитательниц Почти-Святого-Дикона, — рассмеялась королева Лиз. — Но ты, дочка, всё-таки получила доброго мужа и счастливую жизнь, и не его вина, что ты не смогла этой жизни радоваться. Но это между тобой и Богом, который, как понимаю, оказался к тебе милостивее, чем ты заслуживаешь. Вы же, леди Маргарет, не могли не понимать, что у вас нет ни одного шанса. Дикона всегда притягивал совершенно другой тип женщин. Будь вы такой, как после своего первого брака, его рыцарская натура не устояла бы. Но богатые и благополучные для его сердца никогда не существовали.

— А вы, бабушка? — лукаво улыбнулась королеве Лиз Маргарет. — Вы разве не принадлежите к нашему ордену?

— Конечно принадлежу, — пожала та красивыми плечами. — Только по-другому. Они ведь все были неотразимы, все трое. И мне достался лучший, так что я просто привыкла к неотразимости братьев Йорков. Я запомнила Дикона таким, каким увидела впервые — серьёзным мальчишкой с головой в облаках. И ничто из того, что случилось потом, не стёрло этот образ. Наверняка именно поэтому ему и выпало вернуться. Вечный паладин. Небось, парил мыслями в далёких далях, когда его короновали. Вот ему и дали дар вернуться.

— Бабушка... — озадаченно нахмурилась Маргарет, — ты хочешь сказать, что коронационный дар выбирается самим коронующимся?!

— Не совсем... Скорее, коронационный дар — это ответ на самые сокровенные мечты. Я вот никогда и не мечтала о большем, чем быть полной хозяйкой своего дома, и чтобы у меня был красивый, любящий муж, много детей, и чтобы мне дарили много подарков, и чтобы все меня слушались. Что ж, всё это я и получила, и впридачу — возможность принимать гостей и в послесмертии. В своём доме. А ты что получила, Лиззи?

— Ничего, — передёрнула плечами мать Гарри. — Когда меня короновали, я думала только о том, чтобы всё поскорее закончилось.

— Так не бывает, — авторитетно заявила королева Лиз. — Почему ты так думала?

— Мы с Гарри тогда не слишком жаловали друг друга, — голос Элизабет был бесцветен и безжиненен. — Я думала, что, может быть, после коронации он станет добрее ко мне, а я — к нему, поскольку мы станем, наконец, равными, и пусть всё это поскорее закончится, потому что вот здесь и сейчас я переживаю то, о чём мечтала всегда, сколько себя помню, но чувствую себя такой пустой, и это — неправильно.

— Девочка моя... — королева Лиз поспешила обнять дочь, и Маргарет решила дать им возможность вдоволь пожалеть друг друга, раз уж именно по её милости все эти люди встретились в её сне.

— Миледи, — тихонько обратилась к сидящей с задумчивым видом старухе Маргарет. — Я знаю, что вы сами составили этикет нынешнего двора. И у меня к вам есть очень важный вопрос. При каких условиях король может снова надеть государственную корону?

— Корону Святого Эдварда? — удивлённо спросила та. — Зачем? Её используют только в церемониях, ведь она кошмарно тяжела даже для крепкой головы!

— Я расскажу вам, мадам, зачем мне это понадобилось, — решилась Маргарет. Проблема в том, что Чёрный Принц, один из камней в той короне, заменён на совсем другой камень. Таким образом, магическая защита коронующегося суверена оказалась нарушена, что делает вашего внука очень уязвимым к воздействию магии. Я хотела бы восстановить защиту, и легко могу заменить камень на настоящий. Но чтобы защита была восстановлена, его величество должен корону надеть. Желательно, не на краткий миг.

— Но Гарри короновался имперской короной, я точно помню. Той, которую сделали специально для коронации моего сына. Корону Святого Эдварда просто использовали в церемонии. Ты хочешь сказать...

— Да. Именно в той церемонии и было самое главное. То, что вызывает изменения в коронующемся. Я так думаю. Вы не верите в магию, миледи?

— Ну как я теперь могу в неё не верить, — покачала головой старая леди. — Со всеми этими воскрешениями, воплощениями, и чашей Грааля впридачу. Но всю свою жизнь я верила в тонкую мистику, а не в грубую магию, и поэтому всегда не любила Жакетту и её дочь. Колдовство, как это примитивно... Ты вот, например, даже не понимаешь, что дело не короне, и даже не в камне, не так ли?

— А в чём же? — удивилась Маргарет.

— В том, что в магической защите моего внука оказалась дыра размером с этот камень. Какая разница, в каком виде камень вступит в контакт с этой защитой? Пожалуй, рубин действительно должен быть в короне, это должно иметь какой-то смысл, но какая разница, в какой именно короне? Гарри, например, принимает послов в имперской короне, и церемония продолжается часами. Убеди его, что этот Чёрный Принц совершенно необходимо вделать в корону, и всё получится.

— Вы — умнейшая женщина, миледи — с чувством сказала Маргарет и почувствовала, что просыпается. Последним ощущением из отлетающего сна было странно ласковое прикосновение прохладных, пахнущих лавандой изящных пальцев к её щеке.

* * *

— Кровь Христова, меня только что погладила сама Старая Ведьма, — изумлённо прошептала Маргарет, открывая глаза.

— И ради этого стоило устраивать такой тарарам, милая? — ответил ей знакомый голос.

— Мог бы хотя бы притвориться обеспокоенным, противный Котище, — фыркнула она и крепко обняла мужа. — Ты чего здесь?

— Я пришёл забрать тебя домой, — серьёзно ответил Робин

Глава 10

"Пожалуй, Гарри имел в виду не совсем это, когда решил устроить турнир", — размышляла Маргарет, обозревая, как рыцари партии короля и рыцари партии Брэндона увлечённо тузят друг друга на ристалище. Арагонка могла быть довольно — крови уже пролилось немало, и, несомненно, будет пролито ещё больше. С точки же зрения Маргарет, на ристалише происходил полный хаос, не подчинявшийся никаким правилам. Противники осыпали друг друга оскорблениями и проклятиями, которые, к сожалению зрителей, не достигали трибун из-за сплошного лязга доспехов и мечей, ржания лошадей и топота копыт. Кто-то выбивал кого-то из седла, после чего соперники сходились врукопашную, причём никто не мог быть гарантирован, что на него не нападёт сзади оказавшийся поблизости третий боец. На которого, в свою очередь, мог напасть ещё кто-нибудь. Тихо порадовавшись, что никто ещё не был убит, Маргарет украдкой огляделась по сторонам.

Как оказалось, она вполне могла бы не только вволю обозревать толпу, не роняя достоинства представительницы королевы, но даже пройтись и размять ноги, если бы трибуны не были забиты до предела — все окружающие её выглядели совершенно обезумевшими от азарта, и для них существовало только происходящее на ристалище. Впрочем, нет, не все. Совсем недалеко от неё сидела ещё одна женщина, сохраняющая полное спокойствие. Анна Болейн. Действительно, за кого ей было волноваться? Анна привстала только однажды, когда молодой Генри Перси свалил её брата одним ударом бронированного кулака — после того, как Джордж попытался ослепить его, кинув в лицо какой-то порошок, и, разумеется, промахнулся. Но, перехватив испытующий взгляд короля, она с достоинством опустилась на лавку, и снова приняла бесстрастный вид.

Гарри пока просто обозревал происходящее, подтверждая победителей отдельных схваток, и периодически замахивался на крутящегося рядом с ним шута, Уилла Соммерса. Маргарет тихонько хихикнула в ладошку, вспомнив, какая заминка вышла из-за Уилла в самом начале турнира. Её титул королевы турнира оспариваться не мог, потому что она, Маргарет, представляла королеву. А королева всегда оставалась самой прекрасной дамой королевства, при любых обстоятельствах. Но все знали, кто была истинной госпожой турнира, ради кого он был затеян. И все понимали, что ещё недавно это место занимала бы сама Маргарет. Без сомнения, ситуация получилась более чем пикантной, когда король склонил копьё сначала перед ней, а потом — перед Нэн Болейн. Уилл не был бы Уиллом, если бы не заорал тут же во всю глотку, что теперь-то победитель турнира заранее ясен, ибо не сможет проиграть рыцарь, на копье которого ленты и от чести, и от бесчестья. Гарри погнался за шутом, явно намереваясь отлупить его пресловутым копьём, на котором развевались белая лента от Маргарет и алая — от Нэн, но Уилл бегал быстро.

Гарри выглядел более чем внушительно, в своей вычурной броне и с коронетом на шлеме, украшенным единственным, сияющим кровавым светом камнем. Чёрный Принц занял своё законное место. Герцог Норфолк, вернувшись в Лондон, сам послал за Маргарет, назначив встречу в Тауэре и велев посланцу передать на словах, чтобы она захватила с собой известную ей вещь.

— Что заставило вас изменить своё мнение? — прямо спросила она, как только страж Тауэра, проводивший её в кабинет герцога, вышел.

— Старая Ведьма. Сама Маргарет Р. — бросил тот в ответ, тяжело поднялся с кресла и подошел к окну. — Приснилась, и весьма недвусмысленно приказала мне не умничать, а определить камень в корону до турнира. Я мог бы списать этот кошмар на излишне плотный ужин, конечно, но распоряжения миледи я игнорировать не склонен даже в этом случае. Не тот она человек, чтобы сниться без толку.

— Это точно, — согласно кивнула Маргарет. — Не тот. Это она мне подсказала, что корона не имеет значения, только сам камень.

— Значит, мы определим его...

— В коронет на доспех. Время есть.

Протянув Чёрного Принца Норфолку, Маргарет на секунду заколебалась, стоит ли предупредить герцога о том, что камень этот весьма своенравен, и так же хорош для своего владельца, как опасная бритва. "Впрочем, что мы оба понимаем в магической защите", — мысленно отмахнулась она. Составлял-то эту защиту человек куда как более компетентный, чем она была способна себе представить. Не чета ей, или даже Бриджит.

— Что-то не так?

— Да, — признала Маргарет, мысленно чертыхнувшись. Этот старый лис мгновенно улавливал все изменения в настроении собеседника. Если считал нужным, разумеется. — Я подумала, что восстановив магическую защиту его величества, вы сыграете против планов своей племянницы, милорд. Вы не можете не понимать...

— Довольно! — предупреждающе поднял руку Норфолк. — Я — добрый католик, и слышать ничего не желаю про эти безумные суеверия. Что касается моей племянницы, то Анна — всего лишь... баба. (Маргарет поняла, что на языке у него вертелось куда как более откровенное словечко). И отнюдь не единственная в нашем роду. Во что я верю, так это в пророчества. И в тех, кто способен на пророчества. Томас чуть из штанов не выпрыгнул от бешенства, узнав, что ты напророчила его козырной карте.

— Это был просто сон, — пожала плечами Маргарет. — Просто сон одурманенной до бессознательного состояния женщины.

— Только в бессознательном состоянии женщина и способна на откровения, — грубо обрезал Норфролк.

Маргарет сочла за благо просто поклониться эту могущественному хаму глубоким придворным поклоном, и покинуть Тауэр. Норфолк ей, собственно, начинал нравиться, несмотря на его резкость и подчёркнутую грубость. Ей не показалось, что ими он маскировал свою ранимую душу, как это зачастую делал Гарри. Нет, Томас Говард был, несомненно, высокомерным, полным чувства собственного величия, ищущим выгоды хамовитым придворным. Но он был умён, не лишён по-варварски прямолинейного чувства справедливости, и предан короне — и это дорогого стоило.

Маргарет вздохнула, и переключила своё внимание на происходящее вокруг. Первый круг состязаний, кажется, подходил к концу. Как и следовало ожидать, победителями оказались сэр Николас Кэрью и Чарльз Брэндон, которые сейчас безуспешно пытались выбить друг друга из седла. Поскольку противники были равны и силами, и искусством, с которым они управляли лошадьми, ситуация явно затягивалась, хотя зрители продолжали вскакивать с мест и упоённо орать "хазааар!" при каждом достигшем цели ударе. Но король, который должен был оказать честь победителю, сразившись с ним, уже заскучал, и верный шут Соммерс завертелся колесом, пугая лошадей соперников и нарушая ход состязания. Гарри, на своём огромном вороном, с удовольствием перестал изображать памятник собственному величию, и с копьём наперевес погнался за шутом. Когда они оба скрылись за оградой ристалища, среди палаток, в которых переодевались и отдыхали участники состязания, распорядителю турнира, незаменимому сэру Фрэнсису Брайану, пришлось объявить перерыв на целый час.

Маргарет снова вздохнула и нахмурилась. Именно во второй части турнира, вычурно названной "турнир наций", участвовало всё её семейство — и Робин, и Джон, и Ричард. Как выяснилось буквально в последнюю минуту, Робин, носящий иностранный титул, не мог руководить английскими сэрами и пэрами в первой части турнира, и его задача была передана Николасу Кэрью. Кот, впрочем, ничуть не расстроился, и на все доводы Маргарет, что его рёбра турнира не выдержат ни в какой части, и ухом не повёл. Ей очень не понравилась загадочная ухмылка супруга, но что она могла сделать? Тем более, что этот турнир так сильно отличался от знакомых ей.

Вместо того чтобы горделиво гарцевать, честь по чести нанизывать на копья кольца и тыкать копьями в чучело, участники этого турнира, казалось, всерьёз старались вывести друг друга из строя. И вот теперь Гарри собирался вести свою партию против партии Брэндона, а на Брэндоне, несомненно, будет зачарованное кольцо, которое будет гнать его вперёд, до конца — его конца или конца противника, даже если этим противником будет сам король. Девушка поёжилась. Ей, как маленькой, просто пообещали, что всё будет хорошо, но никто не потрудился объяснить, как именно её семья собирается это "хорошо" устроить. Не говоря о том, как они сами-то понимали хороший финал схватки, в которой жизнь короля Англии была под угрозой. Оставалось надеяться, что они не могли желать победы Брэндону. Случись что с Гарри, и страна останется без короля, а ведь именно ради защиты страны Дикон и его друзья были вытащены неведомой ей волей из посмертия.

С другой стороны, Ловелл уже предал и свою миссию, и своих друзей, в этом не было сомнений. Она своими ушами слышала, как он сговаривался с её кузеном о том, что было ничем иным, как планом дворцового переворота. На месте Дикона, она призвала бы предателя к немедленному и жёсткому ответу, но тот, почему-то, только плечами передёргивал в ответ на все требования Маргарет. Разве что...

— Миледи? — приятный, грудной голос прервал размышления Маргарет в самый неподходящий момент.

-Да? — рассеянно откликнулась она, и подняла глаза на обратившуюся в ней женщину. Мэри Болейн. Маргарет никогда не разговаривала с ней раньше, и понятия не имела, как вести себя дальше. С одной стороны, Мэри была сестрой Нэн и, таким образом, врагом. С другой стороны, семейство Болейнов словно негласно исключило эту красивую и весёлую даму из своих рядов. Во всяком случае, при дворе и теперь при сестре Мэри находилась только благодаря расположению короля, который не делал из этого секрета. Как не было секретом и то, что Мэри была матерью пары королевских бастардов, которыми Гарри никогда не интересовался, и о которых сама Мэри своему коронованному любовнику никогда не напоминала.

— Не хочешь ли освежиться, дорогуша? — фамильярность Мэри не выглядела нарочитой. — Выглядишь бледной, как привидение. Много думаешь, вот что я тебе скажу. Всегда была такой. Пойдём-ка выпьем чего-нибудь бодрящего, силы нам скоро понадобятся. Или ты намереваешься и турнир наций смотреть с таким же каменным лицом, как сейчас?

— Нет, конечно, — невольно улыбнулась Маргарет и поднялась с места. — Там же будут и мой муж, и его величество. Как же на них с каменным лицом смотреть!

Маргарет неторопливо зашагала рядом с Мэри Болейн по галерее, ловя на себе удивлённые взгляды и слыша невнятные перешёптывания. Джейн Сеймур даже рискнула сделать едва заметный предупреждающий жест, в ответ на который Маргарет так же почти незаметно качнула головой.

— Боже праведный, ты завоевала расположение мышки Джейн?! — с притворным изумлением спросила Мэри. Не дождавшись ответа, она немного сникла и приняла покаянный вид. — Вообще-то, как ты догадываешься, мне просто нужно кое о чём тебя попросить, и без свидетелей. Ума не приложу, к кому ещё обращаться, потому что обращалась уже ко всем — безрезультатно.

— Но что я-то могу для тебя сделать? — изумилась Маргарет. — Надеюсь, ты не обольщаешьяся относительно того влияния, которое имеет секретарь практически отставной королевы? Попроси сестру, она вряд ли откажет. Тем более что вас так многое связывает.

— Да... — коротко подтвердила Мэри. — Настолько многое, что ты не хочешь даже знать, насколько, и именно в этом моя проблема, помогать в которой вовсе не в интересах Анны, уж поверь мне.

— Интересно, — протянула Маргарет. — Ну ладно, говори, в чём дело, если считаешь, что это совершенно необходимо знать именно мне.

— Я устала, — глухо ответила Мэри. — Ты же знаешь, что обо мне говорят, и говорят не зря. И до последнего времени всё это не имело ни малейшего значения. Всё равно, пока был жив Уилл, мой муж, я ничего бы не могла сделать. А вот теперь могу. То есть, смогу, если ты мне поможешь.

— Да в чём же дело?

— Я хочу замуж, Маргарет. По-настоящему замуж, если ты понимаешь, о чём я. Знаешь, я с детства мечтала о прекрасном рыцаре, который появится и заберёт меня, чтобы любить и защищать. Но он всё не появлялся. Появлялись другие, и все они хотели одного. Они использовали меня, а я использовала их, и довольно долго мне этого хватало. Но я не могу больше...

— Что-то изменилось? Ты встретила своего рыцаря?!

— Да... — голос Мэри сорвался. — Пока я сидела в поместье, ожидая, приберёт меня чума или не приберёт, или что это там такое было, я встретила своего рыцаря. Он был сквайром моего мужа, поэтому, пока Уилл был жив, мы и смотреть друг на друга не смели. Но теперь... Только, понимаешь, Уилл не оставил мне ничего, кроме долгов. Приданого за мной не давали, вдовью долю мы не обсуждали. Я же не могла, это должен был сделать Томас. Но не сделал, разумеется.

— Но почему? — Маргарет еле сообразила, о ком говорит Мэри. — Разве это не долг отца, обеспечить будущее дочери? Тем более что вряд ли он возражал против твоего брака. Ведь ты про отца говоришь, так?

— Да какой он мне отец, — насмешливо бросила Мэри. — Торгаш он. Отец — это тот, кто своих детей любит, а Томас даже слова такого не знает. Он торговал нами всеми, как только мы выросли достаточно, чтобы стать подходящим товаром. Всё во благо дома Болейнов! Хочешь знать, сколько мне было, когда он скомандовал мне лечь с одним человеком, который был ему сильно нужен? Тринадцать!

— Ужас, — поёжилась Маргарет. Она, конечно, знала, что история Мэри — отнюдь не исключение в их среде, но всё-таки...

— Меньший ужас, чем я ожидала, — уронила Мэри. — Мне повезло. Мне просто сильно повезло. Лорд Кильдэйр оказался не просто умелым и ласковым любовником, но и хорошим человеком. Это он научил меня, как использовать мужчин, и что делать, чтобы освободиться от Томаса. И сказал, что сделает мне в честь нашей первой ночи подарок, чтобы никто из мужчин никогда не мог мне ни в чём отказать. Только я не захотела. Сказала, что мало ли чего могу сгоряча нажелать... Он рассмеялся, и всё-таки дал мне амулет. Сказал, что на будущее, что может пригодиться, когда я вырасту. Вот теперь бы и пригодился, только нет у меня больше амулета, кто-то его украл.

— Что за амулет? — заинтересовалась Маргарет.

— Подвеска. Красивая такая подвеска в виде золотого кораблика с фигуркой девушки на палубе. Паруса были усыпаны мелкими бриллиантиками, а крупный бриллиант был выточен как фонарик на носу корабля.

Маргарет нахмурилась. Она видела эту подвеску, и совсем недавно. У Гарри, среди новогодних подарков. И получил он её от Анны Болейн.

— Что-то вспомнила? — поинтересовалась Мэри.

— Да... Лорд Кильдейр. У меня с этим человеком довольно непростые родственные связи, как выяснилось, — быстро соврала Маргарет, решившая, что незачем Мэри знать, кто украл её амулет. Анну Мэри и так, похоже, недолюбливает, а открытый скандал между сёстрами из-за информации, полученной от неё, в планы Маргарет не входил. — Так что я могу сделать для тебя, Мэри?

— Поговори с Гарри! Я, знаешь, никогда с ним не говорила о детях, никогда даже не признавалась, что это его дети. Но, может, если ты скажешь, он согласится платить нам содержание? Крыша над головой у нас с моим любимым есть, небольшой штат слуг — тоже, но вот дохода никакого, ни у него, ни у меня. Если бы Гарри назначил мне содержание и освободил от обязанностей фрейлины, я бы уехала из Лондона навсегда. И получила бы то, чего всегда хотела — семью и любящего мужа.

— Мэри! Ты всерьёз предполагаешь, что Гарри отпустит свою любовницу к другому мужчине, да ещё и денег им на жизнь даст?

— Но он отпустил Лиз Блант!

— Ну, знаешь, — фыркнула Маргарет, — родичи Лиз просто его достали, сама Лиз его достала, да и сына он просто-напросто у неё отобрал. К лучшему, я бы сказала. К тому же, с Лиз у них просто была мимолётная интрижка, закончившаяся её беременностью, и это он дал ей отставку, а не она ему. С тобой дело обстоит совсем по-другому. Ты нравишься ему, ты ему дорога. Сколько же лет длится ваша связь?

— Я не считала, — беззаботно пожала плечами Мэри. — Но ты сама знаешь, что такое иметь связь с нашим Гарри. Не ярмо, шею не натирает. То есть, так раньше было. А теперь его как сглазили! Ну а я не могу, не могу быть с ним, а любить другого. Тем более, что и он больше меня не любит, а любит другую, а меня... Впрочем, сама понимаешь, чего тут объяснять. Вот она, моя роль при сестре. Поговори с ним, а? Он же тебя хотя бы выслушает.

— Нет, Мэри. Не выслушает. Ты правильно заметила, что теперь Гарри уже не тот человек, которого мы обе знали. Тот, прежний Гарри никогда не поставил бы свою женщину в такое чудовищное, унизительное положение. Ты права, тебе нельзя больше оставаться при дворе. Думаю, что отпустить тебя может и королева, ты ведь в её штате, и я уверена, что она подпишет твоё прошение без слов. А насчёт денег можно будет поговорить или с Гарри, или, опять же, с Арагонкой, когда ты будешь далеко. Давай, вот прямо сейчас и напишем. Ты — прошение, а я — записку её величеству.

Маргарет решательно направилась в сторону беседки, котороя, как по заказу, оказалась на их пути, деловито роясь в своей пристёгнутой к поясу сумочке в поисках принадлежностей для письма.

— Ох, — расстроенно вздохнула Мэри, — я как-то не очень ловко управляюсь с пером, знаешь ли. Поэтому прошение у меня уже написано одним ловким пажом, честь по чести, со всеми завитками и сокращениями. Я сбегаю за ним, ладно? Вот ведь растяпа — именно тогда, когда оно мне понадобилось, я его с собой не взяла.

— Ладно, — рассеянно кивнула Маргарет, выводя "Ваше королевское величество, я смиренно приветствую вас...". — Только быстро, ладно? Мы далеко зашли, а турнир скоро начнётся.

Но она успела спокойно дописать свою записку с просьбой не отказывать её подателю, а Мэри всё не возвращалась. "Действительно, растяпа", — раздражённо думала Маргарет, оглядываясь по сторонам. Оказывается, беседка была так далеко от ристалища, что даже гул толпы не доносился под своды окружающих её деревьев. Только откуда-то слегка тянуло дымом, и от этого на душе было тревожно. От этого? Или было что-то другое? "Кровь Христова!" — чертыхнулась Маргарет в полголоса, сообразив, что именно её беспокоило. Мэри сказала, что она не очень ловко управляется с пером? Мэри, учителя которой потом занимались книжниками Нэн и Джорджем?

— Она меня просто одурачила! — воскликнула Маргарет, вскакивая на ноги.

— Какое тонкое замечание. Ты не находишь, сестрица?

Глумливый голос Джорджа Болейна заставил девушку вдрогнуть от омерзения. Он стоял перед ней, широко расставив ноги и уперев руки в бока, преграждая путь к выходу.

— Вот мы и встретились, наконец, — прошипела Анна, стоящая за спиной брата, положив ему на плечи руки. — Наконец-то ты, дрянь, встретишь свою судьбу, от которой так долго бегаешь.

— Так, как её встретила Мардж? — усмехнулась Маргарет. — Или так, как её встретили Берли?

Кто бы мог поверить... Она избегала встречи с Анной, но вот они стоят друг против друга, а она, Маргарет, не только не чувствует смятения или страха, а даже как-то по-злому счастлива. Где-то в глубине её разума билось сопротивление происходящему и понимание, что она говорит и действует совсем не так, как должна вести себя в подобной ситуации Маргарет Эртон, но ведь она и не была больше Маргарет Эртон, к чему притворяться. И пусть говорят, что гордыня — грех, но самоуничижение, отказ от своей сущности — грех ещё больший.

— Нет, думаю, что будет лучше, чтобы ты встретила свою судьбу так, как её встретил тот негодяй, поджидавший тебя у таверны, помнишь? — голос Бриджит застал Маргарет врасплох только на мгновение. Высокомерно выпрямившись, она повернула голову, и встретилась взглядом со своей матерью.

— Я думаю, леди матушка, что у вас руки коротки, — небрежно бросила она. — Не может быть одновременно двух Владычиц вод, и вы это знаете. Я — настоящая, Значит, вы — подделка, леди матушка. Результат фокусов вашего супруга.

— О чём болтает эта убогая? — в голосе Анны Болейн звенел металл, в глазах метались красные всполохи, хорошо заметные в тенистой беседке даже ярким днём.

— Да ты просто дура, Нэн Болейн, — рассмеялась Маргарет. Теперь, когда маски были скинуты, она ощущала новое для себя, пьянящее чувство свободы. — Ты, использующая собственную сестру как уличную шлюху, твой жалкий братец, способный только терзать одурманенных женщин — вы все были пешками в игре, вам непонятной. Вы недостойны жить за ваши злодейства. И я непрочь прекратить ваши грешные, жалкие жизни здесь и сейчас.

-Нет!!!

Отчаянный крик Мэри Болейн ворвался в сознание Маргарет как молния. Молодая женщина, заманившая её в ловушку, вернулась, но не одна. Мэри судорожно цеплялась за руку лорда Кильдэйра, выглядевшего одновременно решительным и странно пристыженным.

— Что ты здесь делаешь, Джеральд, и почему эта особа держит тебя за руку?! — голос Бриджит мог бы заморозить всех окружающих, если бы они и так не застыли от неожиданного появления новых лиц в этой тщательно спланированной сцене.

— Мы старые знакомые, Бриджит, — небрежно отмахнулся лорд Кильдэйр от жены. — Я тепло отношусь к Мэри, и только что выяснил, что определённым образом в долгу перед леди Бьертан. Так что, детки, умерьте свой пыл, иначе эта добрая юная леди вас действительно в пыль развеет, а это почему-то огорчит Мэри. А один мой старый друг сильно огорчится, если леди Маргарет использует свою силу для дела, противного источнику этой силы.

— Так это правда, Джеральд? То, что она сказала. Что я — только результат твоих фокусов?

Бриджит говорила совершенно спокойно, но Маргарет стало как-то не по себе от этого спокойствия. Что-то надвигалось, но что? Браслет в виде дракона на её руке слегка сжал запястье, но только на мгновение. Что бы это ни было, оно не представляло для неё опасности.

— Да, — просто ответил лорд-волшебник, небрежно пожав плечами. — Это было на пользу моему делу, да и изрядно меня развлекало долгие годы, но в последнее время ты стала слишком свирепа. Думаю, наш совместный путь закончен, милая Бриджит. Лети, куда хочешь, но не вздумай становиться мне поперёк пути.

— Будь ты проклят, Джеральд ФитцДжеральд, — выдохнула дрожащая от ярости Бриджит. — Будь ты проклят.

— А ты, — повернула она искаженное ненавистью лицо к Маргарет — ты получишь от меня подарок. Он забудет тебя! Они все тебя забудут, словно ты никогда и не жила!

Вокруг Бриджит начали сгущаться тени, постепенно закручивающиеся вокруг неё в смерч — и вот в окно беседки вылетела чёрная ворона.

— Иди, Маргарет, — спокойно сказал лорд Кильдейр. — Может, всё оно и к лучшему. Но беги скорее к ристалищу, ты там вот-вот понадобишься. И скажи Дикону, что мы в расчёте. Он поймёт.

— А эти? — ничего не понимающая Маргарет кивнула в сторону неподвижно застывших Болейнов.

— А эти тоже тебя забудут, — сухо усмехнулся лорд Кильдэйр. — Словно тебя никогда и не было в их жизни. Бриджит не зря у меня училась. Подарки не возвращаются, так что её пожелание исполнится. Тебя не узнают ни король, ни королева, ни придворные, ни те, с кем ты росла вместе, ни те, с кем дружила или враждовала. Все будут видеть только незнакомую леди, супругу лорда Бьертана, с несколько растрёпанной причёской и в красивом наряде.

— Невелика потеря, ведь я и правда словно бы и не жила все эти годы, — хмыкнула Маргарет, подобрала юбки и припустила по парковой дорожке в сторону ристалища. По счастью, она и в этот странный день сдержала данное себе слово, и теперь гравий разлетался из-под каблуков удобных сапожек, а не впивался в шёлковые туфельки.

* * *

Она успела как раз вовремя, чтобы увидеть, как на ристалище выезжают рыцари. Погода успела измениться, в воздухе чувствовался запах приближающегося дождя, в который причудливо вплетался запах гари от горящих здесь и там в высоких чугунных треножниках костров. На это раз не было ни шута, ни будоражащей кровь атмосферы праздника. Все рыцари, чьи имена и титулы выкрикивал герольд, были одеты в старинные доспехи времён Столетней войны. Их массивные шлемы без откидывающегося забрала украшали нашлемные фигуры, шипы и рога, их доспехи были вычернены и выглядели тяжёлыми и многослойными, и только сюрко свободного покроя, украшенные гербами и цветами своих владельцев, радовали своей яркостью.

Маргарет, здраво рассудив, что её появление на прежнем месте вызвало бы только ненужный переполох, раз никто из присутствующих не должен был её помнить, и не стала пробиваться к рядам скамей на возвышении, где сидели приглашённые гости и знать. Плотно закутавшись в плащ, она осталась стоять в толпе, ввинтив себя поближе к ограде ристалища со стороны палаток, в которых переодевались участники, беззастенчиво пользуясь своей новой силой. Впервые в своей жизни она стояла среди простых людей, стиснутая ими и прижатая к перекладине изгороди. Впервые в жизни она чувствовала толпу вокруг, будучи сама её частью. И настроение этой толпы изменилось. Это были уже не те люди, которых захватила атмосфера праздника в первой части турнира, какой бы кровавой она ни была. Вокруг неё стояли посерьёзневшие потомки воинов, бившихся при Креси и Пуатье.

А герольд всё выкрикивал новые имена, и всё новые рыцари на полном скаку врывались на ристалище, формируя две группы. Сердце Маргарет забилось сильнее, когда она увидела массивную фигуру короля и следующих сразу за ним рыцарей в белых сюрко с изображением чёрного креста необычной формы. "Робин, Ричард, Джон, Дик Рэтклиф", — считала Маргарет, крепко, до боли сжав кулаки. Она и ожидала, и боялась увидеть среди рыцарей ордена изящную фигуру Дикона.

— Воевода Запольяи! — выкрикнул герольд, и Маргарет невольно вздрогнула. Агата, должно быть, обезумела, если решила биться наравне с этими мужчинами! Впрочем, она должна была признать, что никто, не знающий, кем был этот воевода с диким для английского слуха именем, не заподозрил бы в горделиво выпрямившейся в седле фигуре женщину.

Обе группы рыцарей сомкнули ряды и на мгновение застыли. Протрубила труба — и земля ощутимо задрожала от топота копыт тяжело экипированных боевых коней. Ещё мгновение — и одна бронированная стена ударилась о другую, и сплошные ряды рыцарей рассыпались в ожесточенно сражающиеся группы. Прижав руки к груди и затаив дыхание, Маргарет во все глаза смотрела, как её друзья сформировали вокруг короля полукольцо, никого не подпуская к нему с флангов и с тыла. Следя за невероятными маневрами мужа, она с облегчением отметила, что недавно сломанные рёбра ничуть ему не мешают, и что, пожалуй, напрасно он критически отзывался о своих талантах наездника. Он бился жёстко и расчётливо, выбивая из седла одного противника за другим. Оруженосцы выбывших из строя рыцарей старались поскорее вытащить своих хозяев подальше от копыт лошадей, но лёгкой или безопасной их работа не была, и многие фигуры оставались лежать неподвижно в пыли ристалища — оглушенные или, упаси Бог, убитые. Маргарет, дрожа от нервного напряжения, быстро перекрестилась и снова стиснула руки.

Вскоре число сражающихся поредело настолько, что можно было без труда рассмотреть, как Брэндон и Экзетер наседали на короля, тогда как оба Стэнли, Перси, Стаффорд и Грей отвлекали на себя его защиту. По какой-то причине никто из друзей Маргарет не делал ни малейшей попытки разделаться с противниками. Следуя маневрам короля, они сохраняли построение полукольцом, хладнокровно отбивая удары, но не атаковали. Гарри сам сделал ошибку, вырвавшись вперёд и погнавшись за Экзетером. Брэндон немедленно ударил сзади, сделав, даже не оборачиваясь, выпад мечом снизу вверх прямо в спину проскакавшего мимо него Гарри, и Маргарет с ужасом увидела, как массивная фигура короля покачнулась в седле, и через мгновение тяжело рухнула на земле.

Толпа взревела от ужаса, и на мгновение Маргарет подумала, что все бросятся вперёд, как один из рыцарей в белом сюрко без труда выбил из седла наседавшего на него Грея, сорвал шлем и привстал в стременах, победно размахивая мечом.

— Гарри, Гарри, Боже, храни короля! — раздались крики оруженосцев, которые подхватили все присутствующие, потому что ошибиться было невозможно. Король был жив и здоров, а кто там, напоминающий его, лежал на земле — кого это интересовало? Впрочем, одного из рыцарей-крестоносцев явно заинтересовал Брэндон. Играя с высоким и широкоплечим Чарльзом Брэндоном, как кошка с мышью, рыцарь сначала выбил у него меч, затем поравнялся с ним, и ловким захватом выбросил из седла с такой силой, что незадачливый герцог вылетел по широкой дуге, и оказался на земле раньше, чем успел понять, что с ним случилось. "Хазаааар!", — взревела толпа, которую, впрочем, ожидало ещё более феерическое зрелище.

Рыцарь, победивший великана Брэндона, спешился, подошёл к поверженному врагу, наступил ему своим бронированным башмаком на грудь, и снял шлем. По плечами и груди рассыпались мокрые от пота кудри, и зрители обезумели. "Леди! Леди! Хазааар леди!", — кричали они, а Агата стояла, подставив запрокинутое лицо под первые капли дождя, и Маргарет впервые увидела на её губах счастливую улыбку. Затем Агата, не снимая ногу с груди Брэндона, наклонилась к нему, и сказала что-то, не слышное за шумом, производимым расходящейся толпой.

— Сняла заклятие, — проговорил знакомый голос на ухо Маргарет. — Или прокляла. Пугающая она, всё-таки, тётка, скажу я тебе. Свалить Брэндона, когда он в таком состоянии, под силу, пожалуй, только Дикону из всех, кого я знаю. Вроде, он и должен был это сделать, но, видно, уступил право даме.

— Ты?! — вскрикнула девушка, глядя на усмехающегося Робина, который, как ни в чём не бывало, взял её под руку и повёл в сторону палаток. — А кто же там?

— А там Дикон, — хихикнул Кот. — Он так рвался в бой, что я не мог не уступить ему своё место. И, честно говоря, рисковать мы не могли, а он куда как лучше меня в этих делах. А врезал Брэндон твоему батюшке, кстати сказать. Не волнуешься?

— Ничего с ним не случится, — сухо отрезала Маргарет. — Не привыкать ведь. Джон — не Гарри, сидит, небось, уже в палатке и синяки растирает. Маскарад какой-то, а не турнир...

— Цель оправдывает средства, — по-шутовски наставительно отпарировал Кот. — А чего ты такая встрёпанная и совсем не там, где должна быть? Я-то надеялся получить от королевы турнира хотя бы лепесток от цветка, но ни тебя, ни этой Болейн на месте не было. Вы там не подрались случайно?

— Да почти, — мрачно ухмыльнулась Маргарет, и рассказала о случившемся в беседке.

— Ну что ж, — пробормотал Робин, выслушав ей рассказ, — всё вышло к лучшему. Мы уезжаем, Марго. Наша миссия здесь, собственно, закончена. Король жив, королевство спасено, ведьма лишилась главной поддержки, а у неё самой на много сил не хватит, особенно теперь, когда магическая защита короля восстановлена. С остальным они разберутся сами.

— Но как же...

— Всё, Маргарет, всё, моя хорошая. Эти люди — не куклы и не игрушки. Они сами решат, как им жить дальше и что делать. На всё Божья воля и немножко просто человеческая.

Глава 11

"Сир,

Вы никогда не прочтёте это письмо, потому что я никогда его не отправлю. А хотелось бы. Как много я могла бы вам рассказать, как многих ошибок вы смогли бы избежать, если бы прочли письмо, которое я могла бы вам написать. Или нет?

Гарри, Гарри, Гарри... Я знаю, что ты понял бы меня, и даже, наверняка, поверил бы мне, но это не изменило бы ничего. Ты всегда делал то, что считал правильным, ты — один из тех, кто подчиняет себе судьбу, даже зная, что цена этого подчинения будет страшной. Страшной и для тебя, и для тех, кто рядом с тобой.

Зачем я пишу письмо, которое не собираюсь отправлять? Для себя. И отчасти для тебя тоже, чего уж кривить душой. Чужими мы всё равно никогда не станем, даже если ты и забыл обо мне. Эта история началась с письма, и письмо должно поставить точку на моей прошлой жизни. Ничто уже не будет по-прежнему. Никогда. Мне нужно привыкнуть к этой мысли, Гарри. Всё произошло слишком быстро.

Три месяца назад я писала тебе в спальне чужого дома, который должен был стать для меня последним пристанищем в этой жизни. Теперь я пишу тебе в спальне чужого дома, который станет для меня вечным пристанищем. Тогда мне было страшно и обидно, и я была такой глупой и слабой. Мне и теперь страшно, и я всё ещё глупа, и довольно слаба, но Господь указал мне моё место в жизни. Мне больше не на что сетовать, хотя многому нужно научиться.

Мы больше не увидимся, сир. Я буду видеть вас, но вы меня — никогда, до самого последнего мига. Тогда я приду, и снова обниму тебя, и провожу в дальнюю дорогу песней, как это водится у нас, дочерей Мелузины. Это — обещание, Гарри".

Маргарет отложила перо, и некоторое время смотрела на пламя свечи невидящими глазами. Затем она вздохнула, смяла лист, и решительно поднесла его к огню. Наблюдая за веселыми огоньками, пляшущими на бумаге, она почувствовала именно то, чего ей так сильно в последнее время не хватало — умиротворение. Да, эта история началась с письма, и письмом должна закончиться. Когда письмо догорело, она задула свечу, скинула лёгкий пеньюар и юркнула в мягкую постель, где уже крепко спал её муж. Или притворялся спящим, на то он и Кот.

Неплотно прикрыв глаза, Маргарет лениво прислушалась к тишине за окном. Она уже научилась понимать голос и молчание этого города, хотя поначалу... "Кровь Христова, если бы кто-то рассказал мне в детстве историю о жизни, которая меня ожидает, я бы этого сказочника...", — подумала она — и заснула.

* * *

Собравшиеся в зале придворные сбивались в группы, переходили от одной группы к другой, и с интересом посматривали на помост, сооружённый в одной из ниш, и плотно закрытый от любопытных взглядов роскошным бархатным занавесом алого цвета, богато расшитым золотом. Напротив помоста стояло кресло для короля, под балдахином. Маргарет отметила, что и на кресло собравшиеся поглядывают тоже. Никто ничего не знал точно, но все присутствующие видели на турнире, как Гарри вылетел от удара Брэндона из седла, и видели, что удар, нацеленный в короля, принял некто, исполнявший его роль. Все видели, как жертву то ли несчастного случая, то ли покушения на его величество унесли в палатку, как унесли и Брэндона, но никто не знал, что случилось дальше.

Объявлению сэра Фрэнсиса Брайана о том, что всё в порядке и что беспокоиться не о чем, придворные то ли поверили, то ли нет, но сам факт, что праздник продолжался, как ни в чём не бывало, говорил о том, что король действительно намерен веселиться, и нисколько не потрясён случившимся.

"Знали бы они", — мысленно вздохнула Маргарет. Девушка с ненавистью посмотрела в сторону кузена, беспокойно оглядывающего толпу в поисках Ловелла. Она не слышала, о чём говорил Дикон со своим старым другом, но, похоже, расстались они спокойнее, чем она ожидала. Дикон её и близко к Ловеллу не подпустил, и также запретил ей выяснять отношения с кузеном, сказав только, что маркиз Экзетер теперь надолго успокоится, а что касается наказания, то оно придёт тогда, когда придёт.

Внезапно по залу пронёсся общий вздох, и толпа расступилась, образовав коридор, по которому шёл улыбающийся Гарри в сопровождении Агаты, Джона и Ричарда, и обычной свиты своих приближенных. Агата уже вернулась в обычное для неё состояние, и выглядела скорее ожившей статуей, чем живым человеком. Джон, как обычно, излучал весёлую благожелательность, и даже не прихрамывал после дневного происшествия. Маргарет отметила, что статью её отец действительно чрезвычайно напоминает короля, только тело Гарри выглядело начинающим расплываться телом атлета, а тело Джона было сухим и мускулистым телом воина. Что касается Ричарда, то его лицо было совершенно непроницаемым, как и у Агаты.

Никто не удивился ни тому, что сопровождающие короля рыцари заняли места у его кресла, ни тому, что все они были в полудоспехе и вооружены. Все прекрасно понимали, что днём на короля было совершено покушение, которого служба безопасности ожидала, и которое сумела предотвратить. Впрочем, для удивления ни у кого не было времени — как только король устроился поудобнее, со стороны помоста прозвучали фанфары, ярко вспыхнули большие светильники, и из-за занавеса вышел Вайатт, изящно поклонившийся публике.

Рассеянно слушая, как актёры папаши Джузеппе обыгрывали старинную балладу о том, как лорд клялся своей леди в вечной любви, а сам поддался чарам русалки, Маргарет пыталась собраться с мыслями. Похоже на то, что "подарок" Бриджит, магические силы который не были совершенны, подействовал на окружающих крайне избирательно. Её действительно воспринимали, как малознакомую супругу лорда Бьертана все придворные, кроме Фрэнсиса Брайана, который потребовал у неё отчёта обо всём, что произошло в перерыве между турнирами, и о том, что за дьявольщина происходит вокруг. Помятуя о том, что безопасник короля и одним глазом видел больше, чем другие двумя, и сумел разглядеть Бриджит сквозь чары невидимости, Маргарет рассказала ему всё, не таясь. Сэр Фрэнсис набожно перекрестился, помянул недобрым словом "этих чёртовых ирландцев", поцеловал Маргарет руку, и исчез в лабиринте дворцовых галерей.

Арагонка, у которой она попросила разрешения покинуть двор, только вздохнула, что она — уже вторая придворная дама, которая её сегодня покидает, и что ей жаль лишаться такого умелого секретаря. Хотя насчёт её величества никогда нельзя было быть уверенной. Возможно, королева просто подхватила полагающуюся ей роль, и теперь играла её по одной ей понятным правилам. Болейны тоже буквально смотрели сквозь Маргарет, словно она была пустым местом, пока Гарри не начал кидать на неё заинтересованные взгляды, от чего Анна Болейн занервничала, а вместе с ней занервничал и её брат. Мэри Болейн, очевидно, покинула двор немедленно, получив разрешение королевы, и Маргарет мысленно пожелала её счастья.

Между тем, по мере развития сюжета, в котором лорд уже жаловался матери, что злая колдунья-русалка его отравила, придворные перешёптывались всё оживлённее, и если бы каждый взгляд, брошенный ими в сторону Анны Болейн, был стрелой, эта леди к концу спектакля превратилась бы в решето. Параллели между балладой и историей отношений короля с леди Анной были настолько явными, что какая-то ответная выходка со стороны Нэн Болейн в сторону актёров была только вопросом времени.

— Нам пора, Марго.

Услышав мысленный голос мужа, она тихо отступила за колонну, около которой стояла, и медленно, не оглядываясь, вышла из королевских покоев.

* * *

На дворец она, всё-таки, оглянулась, и не смогла удержать вздоха. Хотя, видит Бог, ничего хорошего в нём её не ожидало, даже если бы прошедшее лето и не перевернуло всю её жизнь. Да что там, не случись то, что случилось, её и живых бы уже не было. И всё же...

— Жалеешь?

Кот, как обычно, возник рядом словно из пустоты.

— Жалею, — улыбнулась Маргарет, совсем немножно сделав усилие, чтобы её голос звучал нормально. — О платьях жалею, о драгоценностях... У меня ещё никогда не было так много красивых вещей.

— Ты забываешь, жена моя, что я читаю твои мысли в буквальном смысле слова, — рассмеялся Робин, обнимая её за плечи и ведя к ожидающей их лодке. — И, говоря о платьях и драгоценностях — твоя камеристка уже доставила их в Кросби Плейс. То есть, камеристка Кэт.

— Что-то ты выглядишь так, словно сметаны тайком в кладовке налакался, — буркнула Маргарет, размещаясь в лодке. — Мужчины...

Разговаривать почему-то не хотелось, ни вслух, ни мысленно. Маргарет чувствовала, что Робин не похож на себя обычного, и, когда они сели в повозку, наконец осмелилась спросить то, что тенью накрывало её душу весь вечер.

— Теперь мы умрём, Робин? Ты сказал, что мы выполнили свою миссию. Значит, мы больше не нужны?

— Кровь Христова, Марго, — поразился он. — Как тебе в голову пришло подобное? Или моя божественная снова забыла, кто она? Нет, дорогая, мы не умрём. Никто из нас. Совсем наоборот, собственно. Совсем наоборот...

Облегчение нахлынуло, как волна, принеся с собой дрожь во всём теле и слёзы.

— Значит, мы будем жить? Жить всегда? И всегда будем молодыми? Противный Котище, если ты такой умный, что читаешь мои мысли, почему ты мне сразу не сказал? Во имя Святой Троицы, как же я боялась!

— А теперь тебе не страшно, Марго? — спросил её Робин странным тоном, и она снова увидела горькие складки в уголках его губ. — Вечность — это дьявольски долго.

— Ерунда, — нетерпеливо перебила мужа Маргарет. — Жизнь может показаться долгой только в одном случае: если ничего не делать. А я не верю, что нам предоставят такую возможность, дав на неё вечность.

И снова они ехали молча, только теперь держась за руки, и впервые за всю свою жизнь Маргарет чувствовала себя спокойно и уверенно. Только во дворе Кросби Холла она сообразила, что забыла спросить о том, куда же они узжают — просторный двор дома-крепости был пуст, и никакая деятельность слуг не указывала на переезд хозяев.

* * *

— Это очень сложно объяснить, моя дорогая девочка, — медленно проговорил отец Лайонелл, задумчиво глядя в бокал из тонкого венецианского стекла. — Когда-то, очень давно, нам привезли из Франции на хранение многие святыни тамплиеров. В том числе, и Чашу Грааля. Тогда мы подумали, что должны просто хранить эти святыни, чтобы они не попали в грязные руки, и понятия не имели об их истинной сущности. Но довольно скоро мы узнали, что у Чаши есть своя воля. И свои воплощения. Сначала у братьев, принявших святыни, начались видения. Стыдно признаться, но мы не были склонны им верить. Сама понимаешь — присутствие такого могущественного объекта веры могло легко повлиять на простые умы братьев.

— Мы, отец Лайонелл?

— Да, Маргарет, мы. Все мы, кто принял святыни на хранение, живы до сих пор, и ничуть не изменились с того самого часа, как посланники тамплиеров передали нам святыни. Мы стали Хранителями. Но не только. Чаша Грааля пришла в наш мир с определённой целью, и чтобы выполнять её волю, нам пришлось организовать целый орден, орден Чаши. Твой отец — один из рыцарей ордена.

— Тайный орден, отец Лайонелл?

— Разумеется. Но нет ничего тайного, что не стало бы явным, хотя и не для всех. Поэтому за Чашей все эти долгие века шла настоящая охота. Люди не понимали, что она такое. Они думали, что ею можно завладеть, что её можно украсть. Мы тоже долго так думали. До самых последних лет, если точнее. Пока в этой истории не появилась ты, и Чаша не стала следовать за тобой по собственной воле.

— Но сначала появился Робин, — уточнил Дикон, удобно устроившийся с кубком в руках в глубоком кресле.

— Ввалился, — фыркнул Кот, развалившийся на медвежьей шкуре у камина.

— Ввалился, — согласился Дикон с улыбкой. — Твоё счастье, что я был знаком с работами мессира Леонардо, и меня во цвете лет не хватил удар от смеха. Увидеть твою колымагу, прыгающую по нашему бездорожью...

— Эта колымага очень пригодилась нам в Шотландии, и там ты не жаловался на её прыжки, — возразил Кот с довольной ухмылкой.

— Ничего не понимаю, — пожаловалась Маргарет. — Мы едем в Шотландию?

— Вы не едете в Шотландию, — вздохнул отец Лайонелл. — Вы едете в Англию. Но не совсем именно в неё, и совсем не в ту, которая знакома тебе.

— Не могу сказать, что мне стало понятнее, — пробормотала Маргарет, очень стараясь, чтобы её голос не прозвучал сварливо. Всё-таки, перед Хранителем Чаши, да ещё таким древним, ей совсем не хотелось выглядеть вздорной девчонкой.

— Скоро поймёшь, — пообещал ей Дикон. — Вот только допьём эту фляжку, и отправимся. Полагаю, тебе понравится. Кэт, во всяком случае, в полном восторге.

— Кэт уже на месте? — оживилась Маргарет. — Боже правый, а я-то голову ломала, почему её нет на турнире, на который она так рвалась.

— Вернёмся к делу, — серьёзно сказал отец Лайонелл. — Как я уже сказал, у Чаши есть своя миссия в нашем мире. Поддержание равновесия. А равновесие нарушается в разных местах и в разные времена. Вы будете помогать Чаше в её задаче, её выбор пал именно на вас. Но это ещё не всё. В этом мире существет ещё один объект силы, не менее могущественный, чем Чаша, и неразрывно с нею связанный. Но если Чаша уравновешивает течение событий, Копьё Войны порождает хаос повсюду, где появляется.

— Вы хотите сказать, что существует ещё и орден Копья? — уточнила Маргарет.

— Возможно, — пожал плечами отец Лайонелл. — Мы никогда его не видели, это Копьё. Посланец тамплиеров, который его вёз, был найден убитым, а сама реликвия бесследно исчезла. Мы даже не знаем, где оно находится — в настоящем, прошлом или будущем. Мы не знаем, как оно выглядит. Мы только предполагаем, что и у него есть своя воля и свои задачи. Возможно, если воссоединить его с Чашей в одном месте, перекосы в естественном ходе истории этого мира прекратятся. Но мы не знаем. Мы просто надеемся, что вы сможете его найти и ничего не испортить своим неразумием. А теперь вам пора, пока не рассвело. У нас ещё будет возможность посидеть вместе и поговорить, обещаю.

* * *

Обещаная "колымага" нашлась в одном из тоннелей под Кросби Плейс. Больше всего она напомнила Маргарет фургон бродячих актёров, в котором она ехала в Лондон, только была меньших размеров и более удобная. Комфортно откинувшись на спинку сидения, на которое её усадил Робин, девушка с интересом наблюдала, как он повернул небольшой ключ, и включил каким-то образом огни, ярко осветившие путь впереди них.

— Магические кристаллы? — иронически спросила Маргарет, вспомнив подобные светильники, освещающие спуск по лестнице в их резиденции.

— Механика, — покаянно признался Робин. — Но я могу и магией их зажечь, если тебе так будет удобнее.

— Пусть будет механика, — милостиво согласилась Маргарет, стараясь не замечать, что сидение под ней слегка вздрагивает, а сама повозка странно урчит.

— В добрый путь, — напутствовал их отец Лайонелл, и распахнул ворота, выходящие из тоннеля в сторону леса.

На улице шёл дождь, и поначалу Маргарет ничего особенного увидеть не могла из-за его капель, собирающихся на стекле прямо перед ней. Свет выхватыл из темноты ветки, и их повозку действительно нещадно трепало по ухабистой дороге, хотя тряска была куда меньшей, чем при поездке в обычной повозке, запряжённой лошадьми. Довольно скоро, тем не менее, они стали двигаться быстрее, а капли дождя в свете огней стали напоминать поток летящих им навстречу звёзд. Тряска исчезла совершенно, и ещё через некоторое время лес расступился, и они оказались на невероятно широкой и гладкой, как река, дороге, которая была освещена горящими на большой высоте фонарями.

— И что ты обо всём этом думаешь? — весело спросил её полулежащий на заднем сидении Дикон.

— Ничего, — хихикнула Маргарет, взбудораженная всем происходящим и быстрым движением. — Я потом буду думать. Мы скоро приедем?

— Тебе плохо? — встревоженно глянул на неё Робин.

— Мне хорошо, — правдиво ответила девушка. — Просто я безумно хочу есть.

__________________________________________________________________