Полная_ерунда_Зимы_2024

Буря улеглась только к наступлению зимы. Всё это время я предпочёл вообще в СССР не появляться и наблюдал со стороны за развитием всего что нужно — изредка подкиывая на склад необходимые товары, которые нужны моему ВЦ.

Ничего не рухнуло, но началось муторное перераспределение задач и строительство новых предприятий, тут пришлось даже мне включиться и подключить добытые в космосе материалы и свои финансовые возможности — чтобы организовать новое производственное оборудование для предприятий — в частности — предприятие КРАЗ было вывезено туда, откуда оно и пришло — на ЯаЗ, так как было создано как филиал.

В дальнейшем от тактики создавать вторичные предприятия откажутся — об этом уже было решение, а создавать будут филиалы своих брендов крупные производители. Хуже всего было с западной украиной — там раньше была промышленность — теперь её нет. Потому что почти всё было привезено и поставлено из других республик, исключение составил только мотозавод, созданный местными силами и за местные бюджеты — а так — львов оказался самым обиженным городом, не считая среднюю азию, где ситуация напоминала вообще тотальный вывоз всего, что было к полу не прикручено и уезд всех, кто раньше обеспечивал порядок, безопасность и процветание.

Удивительно, но республиканские силы быстро перешли в то состояние, в котором пребывали в девяностых — то есть началось строительство и передел власти по принципу землячества, религии, а в основном по принципу авторитета и клановой принадлежности. Что только убедило компартию в том, что пытаться вернуть всё как было — было бы полным провалом.

Однако, были и очень хорошие новости — меня вызвали в ВЦ в конце Ноября...

* * *

*

— Шеф? — Фёдоров зашёл ко мне в дом, — вы здесь?

— Я тут, — отозвался я, проходя по галерее второго этажа, обозревая гостиную на первом и вход, — давно не виделись!

— Я уж думал, куда вы запропастились.

— Отдыхал в тёплых краях, — я спустился вниз по лестнице, — едем в ВЦ, срочно. Требуют.

— Слушаюсь! Какая машина?

— На этот раз поедем на бронированной машине. У тебя есть права на грузовики?

— Конечно.

— Но лучше наверное мне самому за руль сесть. Вон там стоит.

Рядом с домом стоял лёгкий бронеавтомобиль — нечто вроде бронированных грузовиков — внешне очень похожий на Камаз-Тайфун. Но только с более брутальным видом — чёрного цвета и с тонированным стеклом, внешне непрозрачным, изнутри тонировка была почти незаметна. Броневик заставил Фёдорова округлить глаза.

— Э... что это?

— Бронеавтомобиль. Так, мне надо ещё кое-что загрузить и мы поедем.

Пришлось сходить в дом и вывезти тележку-каталку, закатить её в кузов автомобиля с помощью гидравлического лифта сзади и закрыть тяжёлые стальные двери. Я обошёл машину, занявшую солидную часть пространства двора. Фёдоров уже сидел в кабине. Залез и сам.

А салон тут был куда проще, чем на обычных машинах — более дубовый, но в то же время не такой плохой, как у советских армейских машин — тут было всё необходимое.

— Шеф, можно вопрос задать?

— Задавай.

— А что это мы вдруг на броневике поедем? И откуда такая красота?

— Поедем мы на нём, — я пристегнулся, — потому что мы везём ценный груз. Перемещение ценных грузов необходимо осуществлять с соответствующей защитой содержимого. Если на нас нападут — вон там в бардачке перед тобой пистолет, будешь отстреливаться.

— Ну да, дадим вам парабеллум, — буркнул Фёдоров.

— Или не будем — про наш визит мало кто знает — но порядок есть порядок. Мы везём микрочипы, золото, деньги. Короче, очень, очень дорогие грузы.

Завёл двигатель и потихоньку вырулил со двора — непривычные габариты мало мешали управлять — машина отлично рулилась.

— А что за машина — не скажу. Технические характеристики назвать могу — шестьсот лошадей, дизель двенадцатицилиндровый, полностью бронирована композитной бронёй, выдерживает подрыв на мине.

— Понятно.

— Поехали.

Я выехал на шоссе. На этот раз ехали мы медленно — пятьдесят километров в час, по крайней полосе, пристроились за грузовиком, едущим перед нами и так доехали до кольца, а оттуда до моего скромного ВЦ по улочкам города. Припарковался я во дворе, задом к крыльцу, через которое происходила выгрузка содержимого. Сотрудники уже вышли принимать грузы.

— Всё что есть в кузове — на склад, — махнул я рукой, — всё до последней крохи. Приказ начальства.

Бригадир грузчиков кивнул, я открыл им заднюю дверь и они начали разгружать тяжёлые тележки. Одну из них я забрал с места и покатил в направлении своего кабинета, тележка была тяжёлая, но конкретно эта была необходима для производства.

В кабинете меня уже ждали Косыгин, Старос и как ни странно — Шелепин. Хотя у него график теперь плотный.

— Добрый день, друзья мои. Давно не виделись.

— Ты где пропадал?

— Я? Я пропадал сначала во Франции, потом на мальдивах, потом в Италии. В общем — отдыхал в своё удовольствие, а что? Я был нужен?

— Скорее интересен, — ответил Старос прежде, чем кто-то другой успел развить дискуссию, — что это ты привёз?

— Я приехал на грузовике и привёз обещанные ранее ценности. Валюту и микрочипы памяти и процессоры, которые вам так необходимы. А здесь, — подкатил каталку к стене, поднял крышку, достал содержимое — пригоршню золотых слитков размером с сим-карту телефона Воронова, или micro-sd, высыпал всю пригоршню на стол: — золото.

— Интересно, — Шелепин нахмурился.

— О, это нам надо, спасибо, — улыбнулся Старос.

— Зачем это вам нужно золото?

— Для электроники, конечно же. В основном как материал защитный от окисления.

— Дешевле что ли не нашлось материала?

— Дешевле нет. А вот дороже — запросто. Золото самый распространённый неокисляющийся на воздухе металл — поэтому и приобрело такую ценность и известность. Противостоит коррозии просто восхитительно.

— Гальванические ванны для золочения у вас уже есть?

— Есть, всё есть — остался только сам расходный материал.

— Прошу, забирайте — тут двести килограмм. Этого должно хватить на первое время — дальше могу поставить в виде чистых гранул, вроде песка.

Старос кивнул, взял пару маленьких слитков и разглядел их.

— На каждый из произведённых компьютеров придётся потратить один такой слиток, — показал он его товарищам, — может быть в электрике это неважно, а вот ножки процессора нужно покрывать золотом или вообще из него изготавливать. То же касается контактов внешней среды. Впрочем... стоимость каждого персонального компьютера — семь тысяч долларов. Это многовато для персонального компьютера, но учитывая его продвинутость и универсальность — будет просто хит продаж.

— Вы закончили проектирование своего компьютера? — удивился я.

— Да, мы закончили. Во многом благодаря вашей помощи и средствам разработки плат — удалось наладить уникальную структуру компании-разработчика. Процессор разработали свой, как вы и хотели.

— Покажете результат?

— Конечно, вон он стоит.

На моём столе и правда стояло нечто, накрытое тканью. Я обошёл его, стянул чехол. Хм...

Компьютер был необычным. Дисплей низкий и широкий — где-то с соотношением сторон два с половиной к одному, невысокий, с клавиатурой спереди и был похож на терминал — только большой, массивный такой. Экранчик маленький, но я так понимаю — компьютер и не имел развитых графических возможностей. Только что-то царапало глаза.

— Постой, у него жидкокристаллический экран?

— Угадали, — улыбнулся Старос, — мы долго пытались совместить монитор, клавиатуру и системный блок — всех устраивала компоновка разделённая, пока кто-то не предложил — раз уж мы всё равно делаем экран нецветной — то почему бы не использовать вместо пикселей жидкие кристаллы? Так и родилась эта технология.

Дисплей светился тёмно-синим цветом, а текст на нём был белым.

— Нда... вы превзошли мои ожидания. Вы на полвека опередили своё время.

— Старались. Для более серьёзных компьютеров такое не сделать — а вот данная рабочая домашняя машинка отлично работает на жидких кристаллах. Каждый блок символа на дисплее состоит из ста пикселей — десять на десять.

— Это не слишком дорогая технология?

— Можно сделать аналог с обычным дисплеем — но этот вариант — имеет встроенный дисплей, — пояснил Старос, — да и технические характеристики близки к планируемым, это удалось добиться. Процессор свой, однокристалльный, а не в виде набора микросхем. Это единая микросхема — архитектура имеет нечто общее с 6502, но совершенно отличается по возможностям, у неё совершенно другие принципы адресации, совершенно другой набор команд. Нам удалось сделать микрочипы памяти RAM на тех мощностях, что вы оставили здесь в виде чистой микрозоны. Память набрана микросхемами, в виде планок по два килобайта — их можно установить до восьми штук. Может записывать и читать данные с аудиокассет в качестве основного носителя — и подключаться к стримерам перфоленты. Заметьте, — обратился Старос к товарищам, — он намного компактнее, и намного, очень намного проще в освоении, чем его конкурент — PDP-8. Технологически он на совершенно другом уровне. В отличие от конкурента он имеет терминальный дисплей — отдельный или встроенный, вшитый компилятор языка фортран, и может широко дорабатываться.

— Насколько широко? — спросил Шелепин.

— В версии без дисплея можно его докупить и вставить вместо заглушки, докупать планки памяти — по два килобайта каждая, но он умеет работать с памятью до шестидесяти четырёх килобайт. Огромный запас в этом плане был сделан заранее. В него можно установить допоборудование в виде тональной пищалки, и есть периферия — выносная клавиатура, джойстик управления, вроде того, который вы видели на игровых автоматах, рычажок такой, для управления автоматикой через компьютер... есть внешние накопители данных, — старос поднял с моего кресла магнитофон, поставил его рядом, — вот этот например. Устройство для считывания магнитных лент компьютерное. Может использовать аудиокассеты для записи до шестнадцати килобайт информации. Последовательные и параллельные интерфейсы, с помощью которых к нему можно подключать почти любое оборудование. Портов для подключения тут шесть — и все они позволяют подоткнуть что угодно. И то, что в систему добавил товарищ Воронов — в нём есть сетевой адаптер, позволяющий соединять компьютеры в сеть.

— Нда, вы, ребята, разогнались до световых скоростей. Не ожидал, если это будет продаваться по семь тысяч — да хоть по десять — то можно сказать — у конкурентов не будет и шанса. Разрешите опробовать?

Компьютер включили. Повозившись, Филипп Георгиевич подключил к компьютеру принтер, который стоял рядом с моим столом, матричный ужасно грохочущий и визжащий.

Товарищи тоже облепили стол и смотрели на это чудо техники.

— Это будет хорошо работать? — спросил Косыгин, — оно нам нужно?

— Оно нам просто необходимо, — ответил я, — это же родоначальник персональных компьютеров. Практически идеальный, а для этого времени — не для шестьдесят девятого, не для семьдесят пятого, для этого года — это просто космические технологии. Его будут хотеть все. Хорошо, что вы портов и интерфейсов добавили побольше, — сказал я Старосу, — это сильно расширит возможность его приладить к управлению процессами.

— На это и был расчёт. Он не очень мощный, кстати, но как видите — компактный, подойдёт для задач промышленной и офисной работы, автоматизации, написания программ, для коммерческих нужд — статистики, анализа, подсчёта разного, решения уравнений и формул, работы с большими архивами информации. Для последнего тут есть выход на жёсткие диски, и он теоретически может работать с дисками до полугигабайта памяти — а это космических масштабов ёмкость для него.

— Это верно, — поддакнул Шелепин, — космических. Штука очень полезная, сколько вы сможете произвести?

— Сейчас это зависит от производства микросхем — если оборудовать все необходимые чистые зоны в Зеленограде и массово производить наш процессор — то производство будет расширено. А здесь, на нашей микро-зоне мы можем производить малые партии — штук по двадцать в день максимум. Это очень немного, этого не хватит, чтобы даже как следует ознакомить мир с нашим изобретением.

— Но ведь с часами у вас получилось.

— Тут нам помогли, — стрельнул он в меня глазами, — а здесь произведена лишь малая часть их микросхем. Нужны массовые производства элементной базы, чтобы такое можно было производить массово. А это очень сложно.

— МЭП справится. У них уже зелёный свет во всём. Но что сделали это — это конечно большой технический прорыв, идеологический, я бы сказал. В идеологии компьютеров и их применения. Теперь нужны положительные примеры эксплуатации.

— Сделать это будет не так сложно. Так как компьютер универсальный — то его можно приспособить к почти любой задаче, — сказал Старос, — он может хорошо прижиться в любой отрасли и любом офисе. Тем более, что мы изначально делали упор на текстовые задачи. Хороший текстовый терминал позволит печатать документы.

Товарищи покивали, понимая, что это важно. Но я поменял их настрой:

— У меня есть предметные на этот счёт предложения. Мы вроде бы сделали систему связи через текстовый пейджер для экстренных служб?

— Ещё и для авиации, — сказал Шелепин.

— И для авиации тоже. Я думаю, эту тему нужно развивать и пойти дальше — сделать передачу сообщений автоматическую, через компьютер. Ведь он может принимать от оператора сообщения и распределять их по свободным машинам, если таковые есть. Аналогично с заказами такси — их поступает много — будет не лишним внедрить автоматизацию и полностью цифровую обработку поступающих заказов по телефону. По моим приблизительным подсчётам это может быть крайне эффективно.

— Дело хорошее, — тут же согласился Старос, — но как выстроить такую систему? Ведь нужно предусмотреть много разных факторов.

— Для этого есть Воронов, он у нас системный интегратор — я уверен, он справится. Хотя... в его время вроде сервисы заказа такси не были развиты — поэтому он вряд ли знаком с их работой. Но да ладно — пусть учится. Я думаю, это будет не так сложно, как кажется — ведь нужно приделать автоматический поиск по работающим на линии машинам, разделить дороги города на сектора, установить на них аппаратуру приёма сигналов, и мы будем знать, где какая машина находится, и какая из них свободна. А дальше установить транспондеры с ответным сигналом — включил счётчик — поехал, выключил — свободен.

— Счётчик простой, механический.

— Ну сообразим что-нибудь электронное. Бортовую мини-эвм. Это, кстати, было бы весьма недурным решением, — я приосанился, — таксисты в СССР часто берут левых пассажиров и вообще работают как при капитализме — план сдали и работай в свой карман сколько влезет. Если поставить на машину транспондер — радиоответчик, и следить за перемещениями автомобиля, нагрузкой на подвеску, расходом топлива — то можно легко прекратить эту практику.

— Тогда таксисты совсем злые станут и хрен их где найдёшь. Никто в такси работать не пойдёт.