| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Душу грело сладостное ожидание бадьи с горячей водой, сухой постели и сытного горячего ужина. Кто же тогда знал, что я сейчас добровольно шагала в глубины Тасхель?
*серебряные куны — денежная единица Данстейна. Представляет собой пластину серебра с оттиском печати Монетного двора Дархлена.
Глава 8
Осознание пришло не сразу. Мне не хотелось верить, не хотелось слышать эти страшные слова, чувствовать, как в один миг оборвалась та нить, которая прочно связывала мою душу с отцом. Но Ристар не врал и я это знала. Менрос больше не будет летать под небосводом, насмешливо называть меня глупышкой и неистово истреблять этих мерзких людишек! Огонь его души погас, тело истлело в лучах рассветного солнца — Матерь забрала в свои объятья одного из лучших и мудрых Старейшин общины! Как она могла! Как он мог так просто погибнуть! Он же обещал вернуть былое величие драконов! Обещал, что мы больше не будем скрываться в тени и сможем отвоевать обратно наши земли! Отомстить за все страдания, за пролитую кровь драгнери!
Ристар осторожно подошел ко мне, попытался обнять, думая, что мне нужны его утешения! Как бы ни так!
— Он не мог так просто умереть! Не мог меня оставить! — я вырвалась из его объятий, оттолкнув дракона подальше. — Он Старейшина! Отец — величайший из сынов Матери!
— Ваниша... — тихо проговорил Ристар, с неподдельным сочувствием на меня взирая. От этого стало тошно. Неужели ему все равно? Это же был и его отец!
Я почти вплотную приблизилась к нему, да так, что почувствовала на коже его дыхание.
— Не знаю как ты, Ристар, — прошипела я ему в лицо, — но я собираюсь сжечь дотла тот вшивый городишко!
— Не глупи! — вцепился мне в руку этот нытик. — Желаешь повторить судьбу Менроса? Так жаждешь отправиться к Матери?
— Уж лучше так, чем сидеть на месте и гнить изнутри от бессилия! — запальчиво произнесла я и с горечью добавила, на миг подивившись своей откровенностью. — Это же я отправила его туда, я собственными руками сгубила отца!
— О чем ты говоришь? — неверяще посмотрел на меня Ристар. Бедный, бедный ничего не знающий Ристар. Мальчишка, который так и не смог повзрослеть. Как ты сможешь в одиночку сохранить семью и ареал? Вырастить Хасшера, заменив ему отца и мать? Не сможешь. Нет в тебе стержня, нет воли и силы Менроса. Пустышка.
— Я! Я отправила его туда! — я вцепилась в его одежды, жадно всмотрелась в зеленые глаза, пытаясь разглядеть в них искру, частицу души отца. Пробудить в нем огонь, неистовое пламя, возродить Менроса. — Ты слышишь? Я! Я жаждала их крови, хотела смотреть, как горят человеческие дети и визжат от боли! Они схватили Илгрит! Издевались, упивались ее страданиями, давили волю! Скажи, твоя мать заслуживала этого? Я первая ее нашла и сказала Менросу, где ее прятали! И...
— Замолчи! — впервые за все время закричал на меня Ристар. На мгновение в его глазах отразился гнев, то самое пламя отца, от которого у меня затрепетала душа. Мне захотелось больше этих ярких эмоций, которые можно впитать в себя, заставить ярко гореть пламя, почувствовать вкус силы и жажду крови.
— Ты не хочешь отомстить? — процедила я сквозь зубы, распаляясь от близости, до мурашек чувствуя желание выпить без остатка его ярость, заполнить пустоту, что образовалась в моем сердце. — Разодрать людишек в клочья? Они разрушили твою семью! Оставили маленького бедного Хасшера сиротой!
— Замолчи! — прорычал Ристар. Его глаза вспыхнули зеленым огнем, а по комнате пробежалась волна чистой незамутненной жажды крови. Мои ноги подкосились, но Ристар не дал упасть, до боли вцепившись предплечья. Сердце тяжело стучало в груди, душу сжало словно в тисках — не продохнуть от животного ужаса. Менрос. В гневе он так похож на Старейшину Менроса.
Эти черты лица, взгляд, волосы, голос и даже запах — все напоминало о нем. Менрос. Менрос. Менрос! Драгнери, который меня вырастил, мужчина, которого я обожала всем сердцем до щемящей боли внутри, я готова была пойти за ним хоть на край света, разделяла все его желания, проживала его эмоции, была одержима им. Его сын был одновременно так похож и не похож на него. Внешне вылитый он — настоящий Король Севера, но в душе слабее оленя! И только в гневе он был прекрасен! Неистовой, первородной красотой могучего драгнери, что мог сокрушить многотысячную армию врагов одним лишь огненным вздохом.
Больше ярости! Больше! Чтобы будоражащий душу страх разливался по крови, горячил ее, заставлял изнывать тело от желания испытать его вновь, получить горячительную смесь из ужаса, страсти и похоти!.
Но вместо того, чтоб сжать меня сильнее и впиться в губы поцелуем, этот невозможный драгнери просто отшатнулся от меня, как от больной! Он смешался, его взгляд потерял былую уверенность, гнев, силу, он вновь стал тем нытиком-Ристаром, которого я с детства презирала за слабость духа. Мощь и сила, что взволновали мое естество, исчезли как дым, образ Менроса потух, оставив напоследок лишь сожаление и горечь. Ну почему он не может хоть ненадолго притвориться им и дать сполна напиться этой жаждой крови?
— Прости... — прошептал Ристар, пытаясь не смотреть на меня. Жалкий дракон боялся своей истинной силы, давил ее с детства, не желая становиться подобием отца. Глупец! — Я сорвался, не хотел на тебя кричать. Смерть Илгрит... — его голос на мгновение дрогнул, — смерть мамы выбила меня из колеи. Пресветлая Матерь, я даже не знаю, что сказать Хасшеру! Он... он ведь еще детеныш, а Илгрит... Она всегда ему на ночь читала сказку... и... — Ристар с болью посмотрел на меня. — Ваниша, как ему объяснить, что никого больше не осталось?
— Так и скажи, — зло бросила я. — Твою мать замучила свора кровожадных людишек, а отец погиб, пытаясь ее спасти! Не вижу проблемы!
— Но он же детеныш...
Я раздраженно поморщилась — мне уже начала надоедать эта игра в сочувствие и милосердие к чувствам ребенка.
— Я тоже была детенышем, когда люди на моих глазах вырезали всю мою семью! Они всегда будут пытаться нас уничтожить и ему следует поскорее это усвоить, пока он не отправился к Матери вслед за Менросом! И раз ты не хочешь его просветить — это сделаю я!
— Нет! Не смей! — Ристар почти мгновенно оказался возле меня, схватил за руку, словно боясь, что я побегу к его маленькому братцу.
— Ты живешь в иллюзии, Ристар, — прошипела я, отцепив его пальцы с моего запястья. — Матерь давно бросила наш мир, а земля пропиталась пролитой кровью невинных драгнери! Расмелель — ловушка, город сделал нас слабым, дал ощущение мнимой безопасности! А потом и отнял лучшего! Менроса!
— Мой отец не был лучшим! — распалился беловолосый дракон, а воздух вокруг него снова завибрировал от силы. — Не смей так о нем говорить! Он жестокий! Беспощадный! Безумный!
— Лучший... — выдохнула я и, не колеблясь и минуты, вцепилась в одежды Ристара и притянула его к себе. Поцелуй оказался с привкусом крови, желанный до щемящей боли в груди и нехватки воздуха...
Проснулась я резко. Сердце стучало словно заведенное, щеки предательски горели, а тело изнывало от сильного желания обладать тем драконом. Пресветлый Вересхей! Мне еще никогда не снились столь реалистичные и похотливые сны! Было стыдно до ужаса, хотелось в тот же час забыть увиденное, но... но память меня предала. Она раз за разом подкидывала в сознание образы, от которых меня бросало в жар, насаждала эмоции, которых не было и в помине... Мне все казалось, что я прожила чью-то другу жизнь, чьи-то яркие воспоминания, вторглась в сознание той женщины и подсмотрела то, что не предназначалось для моих глаз.
Нет, это не было просто сном. Эмоции, которые я испытывала, были довольно яркие, даже сейчас я ощущала их отголоски, а тот мужчина... Я его знала, словно была знакома с ним всю жизнь! И те разговоры про драконов и смерть... Суждения этой женщины бросали в дрожь, но было в них что-то родное, правильное. А этот человек... нет, дракон по имени Ристар? Он был слишком похож на Амару — те же белые волосы, черты лица, смущенная полуулыбка...
"Эй, ты! — мысленно обратилась я к той твари, что поселилась в моей голове. — Этот белобрысый — твой муж? Отец Амару?"
Тварь молчала, решив меня проигнорировать и не отвечать на неудобные вопросы.
Расценив молчание, как знак согласия, я открыла глаза, давя в себе последние отголоски неожиданного сна. С ней нужно было что-то делать, а то мало ли что она может? Меня до сих пор бросало в дрожь от той расправы над южанином и эти воспоминания, которые я видела, каждый раз закрывая глаза, пытались, словно растворить мою душу в них. Я боялась однажды после еще одного такого сна потерять себя, страшилась стать "ею".
В Пригорь я намеревалась не только закупиться необходимыми для путешествия вещами, но и сходить в храм Повелителей судеб, возложить жертвенные дары на алтарь Вересхея и попросить заступника моего клана избавить меня от напасти, что поселилась в моей голове. Священное действо должно было изгнать из моего разума отродье Тасхель, а амулет от злых духов, который я хотела купить у жреца, оградить от новых проблем такого рода — свой я потеряла еще в пещере.
Я была уверена, что Вересхей мне поможет. А как иначе?
Вчера вечером, мокрые, усталые и довольно злые, мы всей компанией ворвались в первый попавшийся постоялый двор, желая одного — поспать и согреться. Довольно быстро нашлись свободные комнаты, а также за существенную доплату — бадья с горячей водой. От ужина я отказалась — моих сил хватило лишь на то, чтобы добраться до комнаты, выпнуть от туда уже развалившегося на кровати северянина — эта скотина даже не удосужилась снять свои грязные сапоги! — и уложить Амару спать, стянув с него грязные и мокрые вещи. Мылась я и стирала грязные вещи, уже спя на ходу, постоянно убеждая себя в необходимости этих действий. А потом, упав на кровать и подвинув развалившегося дракона, закуталась в одеяло, почти мгновенно провалившись в сон.
За слюдяным окном до сих пор шел дождь, и от рамы потянуло сыростью, от которой у меня по коже пробежались мурашки. Надежда на то, что сегодня погода наладится, вдребезги разбилась об недружелюбную действительность. Куда-то выходить из комнаты совершенно не хотелось. Но кто мне позволит? Если не этот неугомонный ребенок, то обязательно на улицу потащит Кастиен, мстя за вчерашнее. Мы хоть и шли вместе, но за комнату я платила из собственного кармана, да и пускать малознакомого северянина к себе в постель? Пускай ночует с менестрелем! Я прекрасно слышала, как тот предлагал ему поспать в его комнате и в честной мужской компании поговорить по душам.
Кстати, а где этот мальчишка?
Только сейчас в полной мере осознав, что я нахожусь в комнате совершенно одна, по моей коже пробежали мурашки, а сердце вмиг рухнуло вниз. В голове тотчас стали проигрываться сцены жестокой расправы над ребенком, а за дверью померещились чьи-то тяжелые шаги и приглушенные крики, что раздавались с первого этажа постоялого двора. Быстро натянув на себя полусухие вещи и схватив обмотанный холстиной короткий клинок, я стрелой вылетела из комнаты, на ходу натягивая недосушенные сапоги. О, Несфея, убереги это неразумное дитя!
Выбежала я из комнаты лихо, да так, что со всего ходу налетела постояльца — рослого, широкоплечего мужчину, который успел за долю секунды меня поймать, и залихватски улыбнуться в усы, когда я ловко увернулась от его могучих объятий и побежала дальше по коридору, на ходу надевая правый сапог. Причем этот прихвостень Тасхель никак не хотел налезать мою ногу и я, согнувшись пополам, этак допрыгала до лестницы и чуть с нее не навернулась, когда услышала позади меня басовитый смех. Клинок, не выдержав таких издевательств, выпал из моего захвата подбородком и покатился по лестнице вниз, намного опередив свою хозяйку.
Мне стало неловко. Воительница клана, мать его!
И вдвойне неловко, когда все-таки натянув своенравную обувь, я встретилась глазами с незадачливым менестрелем, коего нам "посчастливилось" спасти от лиходеев. Мои щеки запылали, аки маков цвет, а в голове забилась лишь одна мысль: "О, Пресветлый Вересхей, что скажут предки?"
Теска Повелителя судеб окинул меня с ног до головы удивленным взглядом: на моих спутанных рыжих волосах, которых я так и не привела в порядок, полусухой расстегнутой куртке и рубахе с глубоким вырезом, которую я так и не успела до конца зашнуровать, посмотрел на нижние ступени, на которых сиротливо поблескивало мое оружие... В немом изумлении открыл и закрыл рот. Поднял вверх указательный палец и пафосно изрек:
— Вы неподражаемы.
Был ли это упрек или же неумело скрытое восхищение моей, гм, красотой, я не успела выяснить. Неожиданно кто-то сзади смачно шлепнул меня пониже спины, выбив из головы все мысли и заставив резко разогнуться, а на плечи опустилась чья-то тяжелая рука. Я недобро глянула на "ухажера" — это оказался мой недавний знакомый.
— Девка — огонь! — изрек мужчина и громогласно захохотал. — А как скакала, скакала! Аки молодая козочка по горным вершинам! Красота!
— Девка и пальцы умеет ломать, — мило улыбнулась я, скинув с плеча тяжеленную руку, — и кисти, и руки и кое-что пониже.
Постоялец неодобрительно цокнул, и для порядка хлопнув меня по столь полюбившемуся ему месту, спустился вниз, вполне довольный результатом знакомства с "горной козочкой". Ценитель горных вершин, Тасхель его побери! И ведь пока мужикам расправой не намекнешь — не отцепятся, хотя и некоторых такая перспектива даже и не пугала, а наоборот, была словно призывом к действию! Умные-то предпочитали не связываться с девами битвы — как нас называли в народе, — но вот другие... получали свою награду в виде сломанных конечностей, а особо настойчивые — отбитых детородных органов. Мне пришлось много таких повидать, когда рядом не было ни Рика, ни Гела и если сперва я их жалела, старалась не калечить и обойтись устным внушением, то сейчас усвоила одно — некоторые воспринимают лишь язык боли.
Потерев неприятно отбитую огромной лапищей часть тела, я тоже спустилась на первый этаж постоялого двора, подняв со ступени выставляющий меня не в лучшем свете клинок. Покосившись на задумавшегося о чем-то менестреля, и направив на него руку с зажатым в ней оружием, я поинтересовалась:
— Где мальчишка, что был со мной?
Вопрос в купе с направленным на человека клинком вышел требовательным и не подразумевающим отказа, а если принимать в счет и мой внешний вид, то и угрожающим. Поняв, как я сейчас выгляжу в глазах менестреля, я от греха подальше убрала оружие, а то, право, как-то неловко вышло.
Вересхей косясь на мою руку, ответил:
— Госпожа, так он ушел вместе с вашим спутником...
Сердце совершило кульбит и быстро-быстро забилось. Ушел? Как ушел!
— Куда! — растерянно выдохнула я, вторя своим мыслям. Мне не верилось, что Кастиен, прихватив с собой детеныша дракона, тихо ушел из города, пока я спала, но скверное утро вместе со сном и постоянным страхом разоблачения показывало только плохое развитие событий. В последнее время я стала слишком нервной...
К счастью, мои сомнения тот час были разбиты.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
