Гареммыка

Вот скажем, Ирина. Понятно, что после недавних родов секс ей был не нужен, но ведь и мне рядом с ней не хотелось! Казалось бы, я здоровый парень нормальной ориентации, любимая жена рядом, а не хочу, и всё тут! Обнимашки, поцелуйчики, побеситься-потискаться, это завсегда пожалуйста, а чего-то большего — нет.

Или Катька. Она как разругается с кем-нибудь в дым, так меня ещё на подходе к её дому злоба душить начинает. Всех встречных-поперечных порвать готов. Или в гараже волна ярости накатит такая, что от одного моего вида испуганная машина сама собой чинится. Это шутка, конечно, но любой душевный порыв моих любимых отныне для меня перестал быть тайною за семью печатями. Хотя... Может, это не я такой чувствительный, а сами девчата каким-то образом проецировали на меня своё состояние? Тоже мне, чумаки кашпировские в юбках, блин! А вот интересно, их таланты можно в мирных целях использовать? Аккумулятор там подзарядить, или батарейки в фонарике... Смешно? А мне не очень. Я уже не мог себе представить жизнь без этих двух женщин, и потерять любую из них для меня было как серпом. А потом ещё и молотом. По тыковке. С размаху. "Как сделать так, чтобы мои любимые захотели быть вместе, а не стали меня, как канат, перетягивать каждая к себе?" — такая мысль регулярно всплывала в моём мозгу, затмевая собой все остальные. Нет, в самом деле, как?

Начать расхваливать одну перед другой? Так подобным способом можно и ревность пробудить, причем легко!

Действовать от обратного — ругать и высмеивать? Да у меня элементарно язык не повернётся. Плюс опаска есть: а ну как одна из них поддержит насмешки над другой? Чёрт, мне откровенно плохело от подобного предположения.

Пустить всё на самотёк? Это тоже не выход, как мне тогда казалось.

Да уж, таких острых, мучительных переживаний и врагу не пожелаешь. Блин, и угораздило же меня влюбиться сразу в двух женщин! И почему у меня всё не как у нормальных людей? Однажды я не выдержал и поведал о своих сомнениях Катерине.

— Серёжка, что ты паришься, я не пойму? — улыбнулась она, взлохматив мне волосы. — Я ведь не совсем дура, чтобы пытаться забрать тебя от семьи. А Ирка... ну, куда она денется, пока мы втроём вместе работаем? Подумаешь, будем мы с тобой лучше шифроваться, делов-то!

— Кать, как у тебя всё просто получается... Но пойми ты, я ведь не хочу прятаться, не хочу любить тебя украдкой, подобно вору красть секунды счастья, и при этом постоянно бояться разоблачения. Такой выход не по мне.

— А нам всё равно придётся прятаться, в любом случае. — припечатала Катя. — Ты про Уголовный кодекс забыл? Вот то-то!

Да уж, против подобного аргумента не попрёшь. И я до поры до времени предпочел согласиться с Катериной, решив, пусть пока всё идёт своим ходом, а там видно будет.

Между тем зима промелькнула и пропала, уступив место неожиданно тёплой весне. Из-за январских, а затем и февральских трескучих морозов Ирина почти всю зиму просидела дома. Она даже гулять редко выходила, чтобы не застудить Федю. Надо ли говорить, как она обрадовалась теплу, возможности наконец-то покинуть тесную квартиру, и подставить лицо с каждым днём всё сильнее пригревающему солнышку? Алая с синей полосой коляска отныне стала такой же неизменной приметой нашего дома, как и составленные треугольником лавочки во дворе. А дальше — больше.

Став второй раз мамой, Ириша сначала отгородилась от остального мира, замкнувшись в узком кругу возле младенца. Новая крошечная жизнь у неё на руках, новая семья, новый дом — этого ей вполне хватало, чтобы ощущать себя счастливой. Но любая обстановка, пройдя стадию новизны, а затем и привычности, со временем начинает надоедать, вызывая настойчивую тягу к чему-то ещё более новому. Вот и Ирине стало скучно жить в ей же самой созданном замкнутом круге. Захотелось свежих, ярких впечатлений. Что ж, древний лозунг "хлеба и зрелищ" актуален в любую эпоху. И если "хлеба" домой я приносил в достатке, то со "зрелищами" на лицо был явный дефицит, восполнить который один телевизор оказался не в состоянии.

— А пойдёмте как-нибудь в кино сходим? — однажды предложила Катя. — Я днём часто по городу мотаюсь, могу попутно билеты купить заранее, чтобы вечером в очереди не толкаться.

Ирина охотно согласилась, да и я был не против лишний раз оказаться рядом со своими любимыми. Наш поход оказался на удивление удачным. Я забрал из дома своё семейство и отвёз к тёще с тестем. Оставив внуков бабушке с дедушкой, и мы с женой отправились в кинотеатр. Перед уходом Ирина вручила маме запасные пелёнки и бутылочку загодя сцеженного молока, так, на всякий случай, вдруг Федя проголодается. И вот мы шли по вечерней улице вдвоём, упиваясь порядком подзабытым чувством свободы. Странное ощущение: нам впервые было не о чем волноваться! Казалось, что на миг вновь вернулись времена наших бесконечных прогулок, таких беззаботных, бесшабашных, наполненных одной лишь любовью. Чёрт меня дери, как было восхитительно просто идти и ни о чём не беспокоиться! До самого входа в кинотеатр мы шли и на ходу целовались, не обращая никакого внимания на взгляды прохожих, при этом хмелея от каждого поцелуя, словно школьники.

Увидев ожидающую нас Катю, Иришка на радостях и к ней полезла целоваться. Ну, знаете, как целуются закадычные подружки при встрече? Так и она, сияя бесенятами в глазах, расцеловала Катю в обе щёчки. Не ожидая подобных нежностей, Катька уставилась было на меня, мол, что это с Ирой? Но тут и я впился в её губы, вложив в свой поцелуй немного больше чувства, чем положено между друзьями.

— Люди, да что это с вами?! — сконфуженная Катька даже попятилась. — Вы пьяны, или так обрадовались, избавившись от детей?

— Ты не поверишь, но — да!

О чём был фильм, я не помню, потому что всё моё внимание занимали сидящие по бокам от меня девчата. Ира и Катя. Мои любимые. До боли, до щемящей в груди нежности к ним обеим. А они как чувствовали это, и прижимались ко мне всё сильнее, угрожая расплющить разделяющие нас подлокотники кресел. Блин, я весь сеанс был на седьмом небе от счастья, а, увидев побежавшие по экрану титры и надпись "конец фильма", испытал самое настоящее разочарование. И почему всё хорошее так быстро заканчивается?

С того дня наши походы в кино стали традицией, приносящей радость всем без исключения. Пока одни бабушка с дедушкой отдыхали от внуков, другие им радовались. Ира, как губка, впитывала новые впечатления от фильмов, а я откровенно млел, вновь и вновь оказываясь в центре нашего трио. Чему радовалась Катя, она не признавалась, но с её лица не сходила загадочная улыбка. А ещё меня радовало то, что Катя познакомилась с родителями Ирины. Нет, конечно же, мы не стали посвящать их во все тонкости наших отношений, просто дали понять, что Катя нам не посторонняя, а наши отношения простираются чуть дальше, чем у просто сослуживцев. Особенное расположение к Катерине выказывала Юля, одним своим поведением легко убедив бабушку, что Катюша по-настоящему "свой человек". Кстати, только лишь Юля была недовольна нашим увлечением кинематографом. Точнее тем, что мы не брали её с собой. Но мы быстро погасили детскую обиду, когда сходили с ней в цирк на дневное представление.

Одна беда — к концу апреля в кинотеатрах не осталось фильмов, которые бы мы ещё не видели. Спасение от скуки пришло откуда не ждали. Как оказалось, при моём бывшем заводе открылся первый в городе видеосалон, а командовали им всё те же старые знакомые комсомольцы. Конечно, я сразу отправился на разведку и без труда восстановил оборванные увольнением связи.

И вот мы втроём отправились на встречу с Голливудом. Видеосалон далеко не кинотеатр, а четыре телевизора "Фотон" никак не сравнятся с широким экраном кинозала. Зато демонстрируемый на них фильм настолько отличался от привычной нам идейно выдержанной продукции отечественных киностудий, что заставлял забыть о мелких неудобствах. Боевики, фильмы-сказки, мелодрамы, комедии, триллеры — мы жадно заглатывали всё без исключения. Единственный раз я категорически отказался вести девчонок в салон, это когда там должны были показывать похождения Фредди Крюгера.

— Нет, Ирина, и не проси! Я поговорил с народом, говорят, очень страшный фильм. Ни к чему тебе его смотреть. Не приведи Сварог, ещё молоко пропадёт, а нам потом что, Федю на искусственном питании растить?

Ирина надулась, но быстро оттаяла, сообразив, что я возражал вовсе не из вредности, а беспокоясь о ней и сыне.

— Ладно, но послезавтра мы пойдём на любой фильм, какой бы он ни был! — заявила она с нарочитой непреклонностью.

— Да, дорогая, конечно, дорогая... Если только это не фильм ужасов. — покладисто закивал я.

— А если ужасов?

— То мы останемся дома.

На сеанс мы всё-таки пошли, потому что показывали не ужасы, а нечто нами ещё не виданное: эротику. Блин, как я высидел до конца и не сбежал раньше, честно говорю, не знаю. Смотреть подобные фильмы рядом с двумя красивыми, близкими, любимыми женщинами после двухмесячного воздержания, да ещё и в переполненном зале — это настоящее издевательство над организмом! Я ёрзал по креслу, прикрывая курткой туго натянутые штаны, а сбоку так же ёрзала и нервно закидывала ногу на ногу Катька. Исходящее от неё желание смешивалось с таким же моим, едва не доводя нас до исступления. Даже от Ирины впервые с прошлого года потянуло пока ещё лёгким интересом к сексу! Одним словом, эта вылазка в видеосалон обернулась для меня настоящей пыткой.

Наконец экраны погасли, и мы молча вышли из душного зала на свежий воздух. Подошел наш троллейбус, мы сели и поехали, по-прежнему не произнося ни слова. Молчала Катька, не отводя взгляд от окна. Молчал я, мысленно матеря себя за то, что не позвонил предварительно комсомольцам и не уточнил, какой будет фильм, тем самым обрекая на мучения и себя и Катю. Молчала Ирина, полностью погрузившись в свои думы. Лишь только перед остановкой, на которой нам с ней надо было выходить, она очнулась.

— Катя, давай ты сейчас с нами зайдёшь к нам домой? Это не надолго, но очень надо!

Катька отсутствующе пожала плечами, мол, ей всё равно. В том же тягостном молчании мы дошли до дверей квартиры.

— Ой, Катя пррриехала! — прорычала Юля, тут же в прихожей цепкой мартышкой вскарабкавшись на Катерину.

— Ну, и как кино? — следом за Юлей появилась мама.

— Не очень, можно было и не ходить. — за всех ответила Ира, скидывая сапожки. — Вы не раздевайтесь, я сейчас, быстро! — добавила она нам с Катей, исчезая в сторону кухни.

— А что случилось? — у мамы моментально включилось любопытство.

— Да ничего особенного, не волнуйтесь, мама. Просто Кате нужно срочно уехать по делам, а квартиру без присмотра не оставишь. Там ведь машинки, заказы, ткани, сейф. Сами понимаете. — вещала Ира, чем-то гремя и звякая. — Поэтому Серёжа сегодня заночует в Катиной квартире, а утром пойдёт на работу, ему оттуда два шага. А я ему сейчас свеженького борщика в банку налью, чтобы он завтра разогрел и нормально пообедал.

Не сговариваясь, мы с Катькой переглянулись, едва удержав челюсти на месте.

— Всё, идите! — в прихожую вихрем ворвалась Ирина, протягивая мне авоську с укутанной банкой.

Катя опустила разочарованную Юлю на пол, помахала ей "пока-пока", и вышла на лестничную площадку. Я задержался в дверях, растерянно уставившись на Иру.

— Иди, не стой! — подтолкнула она меня к выходу. — И смотри там, веди себя прилично, чтобы мне потом не пришлось краснеть за твоё поведение.

— Ира...

— Да-да, я тебя тоже люблю, иди уже! — засмеялась она, закрывая дверь перед моим носом.

— Серёжка, что это значит? — Катька смотрела на меня круглыми глазами.

— Веришь-нет, сам в шоке.

— Так вы что, не договаривались?

— Даже намёка не было.

— Вот как?.. — Катя помолчала и решилась: — Ладно, что зря стоять, пошли, хоть проводишь меня.

— И всё равно я не понимаю Ирку! — Эту фразу Катя произнесла уже дома, когда я помогал ей снять куртку. — Почему, зачем она так поступила? Что ты об этом думаешь?

— Не знаю, её поступку можно придумать кучу объяснений. Что называется, выбирай на вкус: хочешь низменные, хочешь возвышенные.

— Например?

— Например, долги отдаёт.

— Это когда она перед роддомом просила меня сходить к родителям и оставить вас одних? Она тогда ещё обещала, что отдаст мне тебя на время. Скажи, а ты сам-то в это веришь?

— Честно? Не хочу верить в подобное. Если так рассуждать, то можно подумать, что Ира меня держит за вещь, которую можно подарить, продать, сдать в аренду... Нет, не верю... не такая она.

— Хорошо, а что тогда, по-твоему, правда?

Я помедлил с ответом.

— Где-то год назад, в тот день, когда я вам впервые намекнул о многоженстве, Ира сказала мне такую фразу: "Любить, это значит желать любимому добра, даже если он не с тобой". Она видела наш настрой после сегодняшнего фильма и понимала, что сама дать мне разрядку не может. Вот и нашла выход. Жаль, что не посоветовалась, а сама за всех решила.

— Блин, я бы так не смогла. — покачала головой Катька, забравшись с ногами на диван. — Неужели она совершенно не ревнует? — она похлопала по дивану рядом с собой. — Сядь сюда.

— Ира? Ревнует, конечно. А ты нет? — я присел на указанное место, дав возможность Кате обвить меня руками. А сам невольно подумал: "Но для неё счастье любимого человека важнее, чем собственное эго. А я, козёл, этим беззастенчиво пользуюсь".

— Я?! Да я бы тебя никогда в жизни не отпустила с другой женщиной! Даже если бы сама пластом лежала! — Катя замолчала, а потом добавила: — Да, похоже, Ирка тебя и в самом деле очень любит...

Внезапно она отпрянула от меня, подобралась, как перед прыжком, и, глядя в упор прищуренными глазами, скорее прошипела, чем прошептала:

— Серёжка, я тебя тоже люблю, но если ты хоть чем-то обидишь Ирку, я тебя собственными руками придушу!

— Так и я тоже! Я любого обидевшего Иришу в порошок сотру! — в тон Катьке ответил я.

Пару мгновений мы прожигали друг друга горящим взором, словно два хищника перед неминуемой схваткой. А потом бросились, но не в драку, а в объятия.

Много позже, когда силы покинули нас, Катя приподнялась на локте и сказала:

— Ты знаешь, а ведь сегодня я впервые испытала, что это такое — секс втроём. Мы с тобой занимались любовью, а я не могла отделаться от ощущения, что Ирка с нами, где-то рядом.

— Подсматривает?

— Нет, смотрит. Смотрит и как будто благословляет. А ты подобного не чувствовал?

— Нет, но думал о ней и просил прощенья, сам не знаю за что.

Изрядно меня напугав, Катя подпрыгнула на постели:

— Серёжка! А борщ-то мы в холодильник убрать забыли! Вдруг он скиснет?!

**

"Мне надоело нервничать, ведь нервы не сучок.

Я нажимаю ЛАСКОВО на спусковой крючок..." — на весь бокс гремела откровенно хулиганская песенка с кассеты, когда-то привезённой с собою на память дембельнувшимся из Афгана Гогой.

В противоположность разухабистому певцу я, признаюсь, немного волновался. Чёрт, а всё из-за этой рыжей заразы, Катьки — ей смешки да подколочки, а у меня после этого целый день кошки на душе скребут! Спрашивается, ну зачем ей было с утра пораньше опять приставать ко мне с расспросами, что я думаю по поводу вчерашнего? У меня настроение махом скатилось от радужного к предштормовому.