— Каков Заказ?
Так охтаны называли намеченную жертву независимо от расы, пола и возраста. Личности как таковой для Убийц не существовало.
— Хальд — Гронт нервно облизал губы, в глазах мелькнул лихорадочный блеск. У него почему-то возникло устойчивое ощущение нависшего над головой клинка. Очень острого и тяжелого. Паршиво. Его давний знакомый, которого уже не было в живых, чувствовал то же самое, беседуя с Убийцей по поводу Заказа, лет десять назад. — По всей вероятности, из земель очень дальних. По крайней мере, явно не из Внутреннего Круга... Выехал из Жарла несколько часов назад. Среднего роста, в серой одежде необычного покроя, на черном дракхе, который очень похож на чарса дал-роктов...
— Ты позволишь заглянуть к тебе в сознание? Мне необходимо получить четкое представление о Заказе.
Вот этого Гронту не хотелось. Не потому, что охтан узнает об истинном отношении заказчика к нему, Убийце, — охтанам на это наплевать. Гронту не хотелось унижаться снова, обнажая испытанный им в присутствии хальда страх. Но, похоже, без этого не обойтись. Охтаны всегда читают в сознании заказчика, чтобы не ошибиться в выборе жертвы, и вежливое обращение при этом не более чем привычный ритуал.
Мастер мечей напряженно кивнул. Сердце разъедала черная злоба и такая ненависть, что это пугало его самого. Избавиться от этого можно только одним способом — отомстив. Перед глазами без всякого усилия все еще стояла недавняя сцена в "Судном Дне": встреча с чужаком в слабоосвещенном коридоре, когда Гронт заступил ему дорогу. И то, что после этого последовало. Свежие раны на шее все еще саднили под повязкой...
— Ты не сбежишь просто так. Я еще не видел цвета твоей паршивой крови, хальд...
Чужак не издал ни звука. И шага не замедлил. Очертания его тела вдруг словно размылись... и неведомо как вырванные из заплечных ножен собственные мечи Гронта пригвоздили его прямо к стене. Перед лицом мечника мелькнули темные, как бездонная пропасть, глаза чужака... Странно размывшиеся на миг очертания узкого лица, показавшегося звериным, многорядье острых клыков, влажно блеснувших во рту, нет, в огромной пасти... Бред... Хальд уходит, по-прежнему молча, оставив Гронта слабо трепыхаться между смертельно острых лезвий с оцепеневшим от дикого, безумного страха сердцем...
В той унизительной ситуации Гронт мог гордиться только одним — тем, что не наделал в штаны, но это не весть какая заслуга для зрелого мужчины и опытного воина.
Удовлетворившись чтением, охтан прервал молчание:
— Ты ведь почувствовал, что в этом хальде есть нечто необычное еще при знакомстве с ним в зале трактира. Не так ли? Почувствовал, что он тебе не по зубам. У тебя ведь есть чутье, мастер мечей. — Показалось, или в голосе охтана мелькнула насмешка, когда тот назвал его ранг? — И все же у тебя хватило глупости заступить ему дорогу. В результате ты оказался здесь, наступив на свою хваленую гордость и облегчив кошелек. Вы, хаски, просто глупцы. Потому что не доверяете собственному чутью и создаете себе проблемы сами.
Почему-то эти слова показались Гронту обиднее, чем ночная пощечина, отвешенная его израненному самолюбию чужаком. Привычным движением руки безотчетно потянулись за плечи, где торчали рукоятки "косачей" — уже запасных. Воспоминание обожгло стыдом, и Гронт поспешно опустил руки, загнав прорвавшуюся было обиду глубоко внутрь. Страх холодной змейкой скользнул по позвоночнику. Вот уж действительно глупец, забыл, где находится. В присутствии охтана не следовало делать резких движений По Жарлу уже много лет гуляла леденящая кровь история про заказчика, который слишком сильно дергался при встрече с Убийцей. Нервный был. Убийца ушел, приняв Заказ, а заказчик уйти не смог, располосованный на кровавые ленточки.
Он напряженно спросил'
— Заказ принят?
— Плата слишком мала, — бесстрастно прошелестел охтан
— Что? — Гронт возмущенно выпрямился, отодвигаясь от стола, — Это обычная плата! В мешке десять "стрел"!
Охтан ответил не сразу, словно раздумывая, как объяснить изменение обычных правил:
— Заказ необычен.
— Когда это вас останавливало?!
— Ты еще ни разу не нанимал охтанов.
— Ну и что? Не понимаю.
— Ты никогда не нанимал охтанов, мастер мечей, потому что справлялся сам. К тому же мне известны твои мысли насчет этого хальда. Ты даже не смеешь думать, чтобы отомстить самому. Ты смертельно напуган тем, что с тобой сделали. Он пригвоздил тебя походя, даже не замедлив шага, словно пинком отбросил с дороги полудохлого парскуна. А ты — мастер мечей.
— Хорошо! — Снова против воли закипая от обидных комментариев, Гронт стиснул зубы. — Сколько?!
— Десять обычных цен.
На мгновение мечник онемел от названной суммы.
— Что?! Зверь тебя заворожи! Сто "стрел"? Ты понимаешь, что требуешь? Это очень большие деньги даже для мастера мечей!
— Ты все еще хочешь отомстить?
Гронт сдался, хотя бессильная злоба душила его. Охтаны не меняют своих решений. И он не был дураком, причина такого взлета цены была понятна. Сам Убийца посчитал проклятого хальда, пусть его сердце канет во Тьму, опасным для своей жизни! Выходит, он вдвойне оказался прав, не решившись на месть самостоятельно. А может, отступить? Есть ведь более дешевый вариант мести... Нет, поздно. Лучше подстраховаться и привести в действие оба варианта.
Мастер снова подался вперед, впившись горящим ненавистью взглядом в серый капюшон, судорожно сжал кулаки.
— У меня есть только одно условие. Перед смертью чужак должен узнать, кто послал к нему... смерть.
Капюшон слегка качнулся, нарушив привычную неподвижность охтана.
— Мы всегда это делаем. Этого требует честь нашей профессии.
Гронт вздрогнул. Еще бы. Мертвые не разглашают тайн. Никогда.
И еще... ему показалось, или в бесстрастном голосе охтана промелькнуло удивление? Наверное, все-таки показалось. Не зря ходит поговорка, что охтан удивится только тогда, когда этот мир лишит его работы, а случится это лишь с полным и окончательным воцарением Тьмы. Словно боясь, что передумает, Гронт порывисто поднялся и вышел из-за скамьи. Надменно отчеканил:
— Десять "стрел" в качестве задатка, остальное принесу через час!
Исчезнувшая было самоуверенность быстро возвращалась. Сумма, которую он собирался заплатить, позволяла смотреть свысока даже на Убийцу. На сотню "стрел" можно безбедно прожить год, если не больше.
— Нужны какие-либо доказательства выполненной работы?
— Никаких. Кроме сообщения, что дело сделано.
Мастер мечей не собирался оскорблять Убийцу подобным требованием.
Развернувшись, он поторопился выбраться из этого дома, стоявшего на отшибе Жарла, в серое безрадостное утро, испытав громадное облегчение оттого, что больше нет нужды находиться рядом с этим страшным безликим существом.
Бесстрастный шелест слов догнал его, невольно заставив ускорить шаг:
— Я буду ждать.
12. Моральные проблемы
Когда бледное пятно местного светила после нудного и утомительного путешествия в небесах все-таки добралось до зенита, я тоже устроил себе маленькую передышку. Остановив Злыдня на обочине дороги, я соскочил на землю и подтянул разболтавшийся ремень подпруги, а обратно в седло торопиться не стал.
Дальше дорога полого спускалась в низину и километра через два упиралась в город.
Город Аванат.
Положив правую руку на седло, я машинально уточнил время по показаниям банкосчетчика. Одиннадцать с хвостиком — полдень, как и думал. Вот уж действительно неистребимая привычка сверяться с этим приборчиком, когда есть "внутренние" часы. Затем проводил задумчивым взглядом груженную сеном телегу, медленно протарахтевшую вниз. Возница на облучке, утонув спиной в пахучем разнотравье, клевал носом, а старенький тощий дракх, прямо серо-зеленый от древности, тоже, казалось, дремавший, тащился на автопилоте. Глядя на них, и мне захотелось куда-нибудь прилечь. Все та же неестественная усталость медленно, но верно нарастала с самого утра, словно свора крошечных шершней свила гнездышко в каждой мышце
Этой ночью все пошло не так.
Нужно было остаться. Что они могли мне сделать? Нужно было остаться и убедить их, что моей прямой вины в смерти трактирщика нет. Какой-то иррациональный страх погнал меня прочь от самого места, где это произошло. Может, что-то и впрямь могло мне там навредить — не люди, и даже не нубесы, а то, что превратило человека в камень. Может быть, и так... Но нужно было остаться, потому что бежит виновный...
Возвращаться было глупо вдвойне, пусть все идет, как идет, но и спешить тоже не стану. Если кто-то захочет догнать меня и задать необходимые вопросы, то такая возможность есть. Если они воспользуются своими магическими способами связи, то будут ждать меня, скорее всего, в Аванате. Специально напрягаться и выяснять не хотелось. Редкий случай, но сейчас я предпочитал оставаться в неведении. Ждут — значит ждут. Объяснимся... Странным было другое — по моим расчетам, если компания во главе с Гилсвери выехала сразу за мной, то сейчас они должны были отставать максимум часа на три. Не думаю, что мое бегство было обнаружено только утром. Погони же не ощущалось, и вряд ли этот факт можно отнести за счет хорошей маскировки... Если уж сам Наместник Хааскана, не удовлетворившись приданным мне сопровождением в лице Онни, решил последовать за мной лично, то с какой стати ему менять решение на полпути? Можно не сомневаться: рано или поздно я его увижу снова.
Я много чего последнее время не ощущаю, когда следовало бы...
Чарс повернул чешуйчатую морду и шумно фыркнул мне в лицо, выражая неодобрение задержкой. Ну и запах у тебя, приятель, зубную щетку тебе купить, что ли... Не любила она стоять на месте, эта сильная и энергичная зверюга, жизнь била в ней ключом. Я увесисто похлопал чарса по скуле, успокаивая. Надо будет в городе купить ему лебса, седельный мешок почти пустой.
По времени — полдень. По ощущениям — в это время люди на Нове-2 заканчивают работу и идут домой отдыхать Неизменное тусклое освещение раздражало. Небо казалось серым и безысходным, холодный осенний воздух сочился влагой, обещая скорый и обильный дождь, а сиглайзер зациклился на легких незамысловатых мелодиях, пытаясь отвлечь меня от мрачного настроения. Частично ему это удавалось.
Я вздохнул. Несуразицы начались с самого начала, просто я сперва не придал этому особого значения. Там-сям, по мелочам. Драхуб, скорее всего, не свернул бы себе шею, не ударь я его так сильно, куда сильнее, чем намеревался, и мне удалось бы с ним поговорить. С терхом на границе случай посложнее, там я почти ничего не понял. Я ведь пытался его остановить внушением, и вдруг ощутил его жуткую, непереносимую боль, несомненно вызванную моими усилиями. Как, почему? А Зло его знает. Пришлось пустить в ход обычную физическую силу, помноженную на Лешу, в итоге — еще один труп, причем чудовищно переродившийся. А этой ночью — трактирщик... да уж, странности множились... Странности необъяснимые и пугающе тревожные...
В Аванат мы со Злыднем въехали беспрепятственно.
Когда по бокам возникли первые постройки, я заставил чарса перейти на шаг. А плестись, надо заметить, он терпеть не мог, и, стараясь соответствовать своему имени, демонстративно злился — низкое утробное ворчание тянулось, как бесконечный гимн принуждению. Кроме того, он непрерывно вертел головой и скалил клыки на всех встречных, заставляя народ поспешно уступать дорогу — в спину нам так и летели всякие неласковые словечки. Пусть тешатся, главное, чтобы под копыта никто не влез по беспечности... Благо пример явился тут же, когда на одного зазевавшегося чудилу чуть было не наехал встречный всадник, похоже тоже зазевавшийся... Оба тут же начали посылать друг друга к дальним родственникам с завидной энергией и изобретательностью, Злыдень даже притих, с любопытством вслушиваясь в сочные эмоциональные выкрики, треугольные уши поворачивались, как локаторы, пока мы проезжали мимо.
Крепостные стены, как и в Жарле, вокруг города отсутствовали, нубесы не любили замкнутые пространства и не позволяли людям строить подобные сооружения на своей земле, ссылаясь на то, что от внешних врагов жители макора и так надежно защищены мечерукими воинами. От внутренних людям приходилось защищаться уже самостоятельно. Сначала я подумал, что речь идет об обычном преступном элементе, без которого редко обходится густонаселенное место. Потом обратил внимание, что городские жилища, мало чем отличаясь от череды тысяч им подобных, виденных мной на других не слишком развитых планетах как лично, так и по информационным каналам Визосети, все же одно существенное отличие имеют: они не имели окон. Абсолютно глухие стены и один-единственный вход с весьма крепкой даже на беглый взгляд дверью. Вместо общей крепостной стены каждое жилище было превращено в маленькую крепость. Двор же обязательно окружала изгородь, сплетенная из живых кустов колючего мята.
Странно, что я не обратил внимания на это еще в Жарле, видимо, слишком был занят собой. Пояснения эмлота на этот счет мне весьма не понравились. Оказывается, ночь — время для всякой враждебной человеку нечисти. Так что обладающие здравым смыслом люди сидят ночью по домам, накрепко заперев двери, а колючий мят является дополнительной защитой, так как те же лысуны его на дух не переносят. Ни Онни, ни Гилсвери не сказали об этом ни слова. Скорее всего, первоначально предполагалось, что Онни будет сопровождать меня по крайней мере до Неурейи, и присутствие "неистребимой" должно было гарантировать мне относительную безопасность. Вот еще странность: этой ночью я был один и никто не пытался на меня напасть...
Кроме трактирщика "Судного Дня".
Эта мысль в который раз заставила меня помрачнеть.
Встречавшиеся по пути жители, сплошь закутанные до щиколоток в цветастые теплые ксомохи, со шляпами-колоколами на головах, озабоченные собственными проблемами, в крайнем случае удостаивали мою персону беглым любопытным взглядом, но большей частью просто не обращали внимания. Заговаривать никто не пытался. Меня это устраивало. Горожанки, кстати, попадались весьма симпатичные. Стройные, со светлой и бронзовой кожей, русые и рыжеволосые кордки и хааскинки бросали на меня взгляды куда чаще мужчин, посылая приветливые улыбки, иногда — многообещающие, но ни к чему не обязывающие. Я в свою очередь старался улыбаться в ответ. Приятно, когда люди тебе улыбаются, в особенности женщины. В особенности молодые и привлекательные.
Настроение немного улучшилось.
Минут через пять справа показалась широкая рыночная площадь. Вспомнив о припасах для Злыдня, я свернул к прилавкам с гомонящим народом, спрыгнул и подошел поближе, ведя ворчливого чарса в поводу и прикидывая, где бы его оставить, чтобы никому не мешал, пока я буду искать необходимое. Наконец заметил навес, под которым уже скучали несколько дракхов. Тут меня окликнул торговец из-за крайнего прилавка, на котором, как выяснилось, как раз торговали снаряжением и припасами для дракхов.
Я приблизился.
Торговец, худощавый низкорослый корд с юркими хитрыми глазами и горячим желанием что-нибудь сегодня заработать, наметанным глазом высмотрел во мне потенциального покупателя. Вот и принялся расхваливать все, что у него лежало на прилавке: многочисленные поводья со стальными кольцами для крепления к ушам дракха, простые и праздничные, с затейливыми украшениями из серебра, разнообразные седла и попоны, седельные сумки всевозможных размеров — от кошелька до приличного чемодана и просто кожаные ремни для разных надобностей. Поток восхвалений лился без устали, а его соседи справа и слева косились на более удачливого собрата по ремеслу с явной завистью, хотя я еще ничего не купил.
