...Мерный рокот двигателя и духота внутри машины клонят в сон. Колонны движутся под покровом темноты, стараясь не выдать себя случайной вспышкой фар или просто карманного фонарика. А меня бьет озноб — по субъективным ощущениям, температура градусов тридцать восемь с копейками. Это последствия ранения, вернее моего довольно наплевательского к нему отношения. На последней перевязке рана выглядела гораздо хуже, чем на предыдущей. Ладно, это уже не важно — скоро выйдем к своим, а там можно и в госпиталь, как полагается. Сон, отдых, регулярные, а не когда придётся, перевязки и через три-пять дней буду здоров, как молодой кабан.

Из-за задержки с выходом к рассвету мы оказались совсем не там, где предполагалось. С закономерным итогом, немцы таких просчётов не прощают.

— Группа самолётов, курс..., скорость..., высота... — это по нашу душу, 'лаптёжники', чтоб их создателю до конца дней в ухо сирена гудела. Зенитки парами сходят на обочину, готовясь устроить горячий приём прорвавшимся самолётам. Их мало — досталось нам за эти дни качественно. Колонна же расползается, чтобы иметь возможность манёвра. Танки парами тоже готовятся принять участие во всеобщем веселье. С машин сыпанула в стороны пехота, залегая и направляя к небесам стволы винтовок и пулемётов. Ну-с камрады из воздушных сил, ваш выход.

...Вой сирен почти не слышен за рёвом 'Вязов'. Спустя несколько секунд их партию подхватывают крупняки, а спустя ещё какое-то время — пехота. Потеряв ведущего 'юнкерсы' ломают строй и беспорядочно отходят. Что-то они сегодня быстро. Странно...

Додумать эту мысль мне не даёт внезапное появление второй волны самолётов. Низко, едва не цепляя верхушки деревьев, идут 'штуки' с двумя мандолинами под крыльями. Отчаянный вой привода, стремящегося развернуть башню против новой опасности и мгновенное понимание, что мы не успеем. Ведущий немцев уже нас видит, уже целится, уже стреляет...

...Серия тридцатисемимиллиметровых снарядов ударила по башне и корпусу ЗСУ. Вышли из строя привода наведения, и спарка стволов безвольно поникла. Запоздалые очереди остальных установок свалили троих, заставив других прекратить атаку. Установка потеряла вооружение, но сохранила возможность двигаться, благо механик водитель не пострадал. Из башни расстрелянной самоходки подбежавшие солдаты извлекли потерявших сознание и окровавленных, но живых наводчика и командира зенитчиков, майора Сергеева.

Wild Cat

Колонна грузовиков и топливных 'наливняков', относящихся к ... танковой дивизии готовилась к маршу в сторону фронта. Пока водители, интенданты и приданные им бойцы ждали сопровождение. Вообще организация доставки грузов в прифронтовой полосе летом 1942 претерпела определённые изменения. Даже название у этой процедуры было новое — 'проводка конвоя'. Уже подошёл взвод лёгких Т-52, распределился вдоль колонны. Уже подошла небольшая колонна пехоты — два некогда крытых грузовика (брезент снят, на крыше кабины стоит пулемет, бойцы сидят на двух скамейках, расположенных вдоль оси кузова лицами к бортам), три джипа (один из них с длинными усами рации), шесть мотоциклов из которых четыре с колясками и два лёгких. Вот подошла машина ВНОС, такие стали сопровождать каждую крупную колонну с момента прорыва немцев южнее Смоленска: гитлеровцы отчаянно стремились захватить господство в воздухе, хотя бы локальное, а РККА, соответственно, старалась этого не допустить. А колонна всё ещё чего-то ждала.

— И чего мы тут кукуем? Чего ждём? — нервничал молодой белобрысый парень лет 19 с петлицами автобата.

— Ночи, — не отвлекаясь от сосредоточенного сворачивания самокрутки отозвался интендант — сержант с седыми висками и морщинистым загорелым лицом.

— Какой ещё ночи?! Нам приказано — вернуться как можно быстрее!

— Вот именно — вернуться. А для этого нужна ночь, — сержант вздохнул. — Вот только не дадут нам до ночи загорать. 'Зонтик' дождёмся и поедем.

Пожилой боец приступил к такому же тщательному раскуриванию 'козьей ножки'.

— Зонтик?! Зачем нам зонтики? Мы что — барышни?

— Вот же заноза. От свинцового дождя зонтики. Подожди и сам всё увидишь.

Прошло минуты три, и в рощицу въехали четыре зенитные самоходные установки на шасси Т-50. Две остановились около замыкающих грузовиков, ещё две бодро пропылили в голову строя машин. Вместе с ними вдоль колонны прокатилась команда 'По машинам!'.

— А вот и они, зонтики, — проговорил, поднимаясь с чурбачка, сержант Лялин. — Гробики деревянные, э-эх.

Интендант рачительно подхватил с земли чурбачок и поспешил к грузовику, вслед за молодым водителем. Тот всего неделю был на фронте и сержант чувствовал себя спокойнее если был рядом и видел, что и как делает молодое пополнение.

— А почему 'деревянные'? — продолжил водитель расспросы, пристраивая свой ГАЗ-АА на отведенное ему место в колонне.

— Потому что 'Вязы'. И потому что горят часто. Одно слово — 'прощай, Родина'.

— А отчего это — часто? Это же, считай, танк — только башня другая!

— От того, что они германцам крови портят немало. Пока эти машинки работают — редко какой 'лаптёжник' к колонне прорвётся. Страшная штука. Мне знакомый, он с Ленинградского фронта приезжал в Смоленск за каким-то хитрым грузом, рассказывал — как-то эти самые 'Вязы', причем четырёхствольные, по ошибке наш истребитель обстреляли. Пилот как-то вывернулся, ас не их последних. Но говорил, что три дня потом заикался, как вспоминал.

— Ну, так, это ж наоборот — мало гореть должны, если такие надёжные!

— Эх, зелень... Немцы что тебе — дурней, чем полено вот это вот? Им же задача стоит — к колонне прорваться. Вот они и стараются — в первую голову 'Вязы' повырубить. Потому пока эти машинки живы — и мы живые. Только близко к ним подъезжать не надо, а то чужую бомбу словим.

Сержант призадумался. Потом проговорил:

— Не знаю, может, если бы они не по четыре ездили, а по десятку... Да еще парочку помощнее — чтоб двухмоторники доставать, которые с большой высоты бомбы сыплют... Может, и реже бы горели. Да только где ж их взять — по десятку? Так что крути баранку и радуйся, что сам не 'увяз'. Что на грузовик попал, а не в гробик деревянный мехводом.

Из доклада на имя народного комиссара танковой промышленности т. Малышева

...Отражение наступления противника на Юго-Западном направлении выявило следующие особенности конструкции и применения боевой техники:

1. по танкам Т-34М1 и М2

Данные машины являются результатам модернизации танка Т-34 образца 1941г. Модернизация заключается в установке новой КПП, воздушного фильтра, башни изменённой формы и усовершенствованного орудия. Кроме того, в ходе модернизации удалены люк механика-водителя и курсовой пулемёт, добавлена зенитная турель под пулемёт калибра 12,7мм.

В общем и целом модернизация значительно увеличила боевые возможности танка. Введение нового фильтра и КПП значительно повысило надёжность машины при совершении длительных маршей, увеличило подвижность на поле боя.

Башня новой формы значительно удобнее прежней. Введение командирской башенки значительно улучшило обзор из танка, а отсутствие ослабленных зон на лобовом броневом листе увеличивает боевую живучесть танка.

Новое орудие позволяет успешно поражать основные танки противника.

Вместе с тем в ходе боевого применения выявлены следующие недостатки:

— отсутствие люка механика-водителя крайне затрудняет покидание машины в случае поражения противником, а также ведёт к его повышенной утомляемости на маршах,

— недостаточное, по сравнению с танками противника, качество приборов наблюдения,

— низкая эффективность зенитной турели при замене пулемёта калибра 12,7мм на пулемёт калибра 7,62мм.

2. по танку Т-42

Данная машина является новой разработкой и имеет мощное вооружение и броневую защиту. Высокая подвижность, сопоставимая с подвижностью Т-34М в сочетании с мощным вооружением и бронёй делает танк Т-42 самым мощным нашим танком, за исключением новых тяжёлых машин. 100мм пушка позволяет поражать танки противника с дистанций, на которых его ответный огонь малоэффективен.

Недостатками машины являются:

— малый (34выстрела) боекомплект пушки, что сковывает маневренные действия,

— недостаточное, по сравнению с танками противника, качество приборов наблюдения,

— низкая эффективность зенитной турели при замене пулемёта калибра 12,7мм на пулемёт калибра 7,62мм,

— временами — крайне низкое качество изготовления.

3. по зенитносамоходной установке 'Вяз-2'

Данная установка предназначена для защиты мотомеханизированных соединений от атак с воздуха на марше и на поле боя, а также для поддержки мотострелковых подразделений входе боёв в городе. Установка имеет высокоэффективное вооружение из двух скорострельных пушек и бронирование, позволяющее противостоять пулям крупнокалиберных пулемётов и лёгких скорострельных пушек. Высокие скорости наведения оружия делают машину крайне эффективной при отражении атак пикировщиков и низколетящих самолётов противника.

Недостатками машины являются:

— недостаточная надёжность приводов наведения, особенно для малоподготовленных наводчиков,

— отказы оружия при несоблюдении правил ухода,

— недостаточность бронирования башни против 37мм снарядов,

— отсутствие броневой крыши башни.

В целом же установка 'Вяз-2' является эффективным оружием, значительно превосходящим пулемётные установки на автомобильном шасси и установки ЗСУ-37-1 на шасси устаревших лёгких танков, поэтому употребление появившихся после массовой поставки в войска кличек 'деревянный гроб', 'прощай родина' следует пресекать...

Wild Cat

После ликвидации невнятной попытки маловразумительного прорыва немцев в конце апреля и празднования Первомая, 138-ю морскую стрелковую бригаду отвели на переформирование. Тут и выяснилось, что с фронта сняли не только их, но и многих других 'морских стрелков'. Под видом обычного пополнения и пересмотра штатов проводилась полная реорганизация этого вида войск.

— И то правильно, — говорил Казарскому командир бригады. Мы — есть, вот они, воюем. Посмотришь — роты, батальоны, бригады. А с другой стороны посмотришь — и нету нас. Что-то было до войны сформировано, что-то вообще не пойми что. Ни внятных штатов, ни единой системы комплектования, ни даже знаков различия! Вон, сидят орлы в комендантском взводе. На нашивки глянешь — тут тебе и трюмные машинисты, и гальванёры, и канониры и тут же — пехота. Нет, правильно решили!

С этим кап-три был полностью согласен, порядок наводить стоило. Хоть их бригада и считалась одной из кадровых, предвоенных частей, но... Вот сейчас что-то на что-то становится похоже. Во-первых, название нормальное — морская пехота. Во-вторых, сквозная система нумерации, своя, отдельная от пехоты. От Первой бригады на Северном Флоте, через Вторую и Третью на Балтике — и так до, по слухам, Восьмой бригады на Тихоокеанском. Плюс отдельные батальоны. И — вновь учреждённые отделы в штабах Флотов. Начальником такого вот Отдела Наземных операций и уходил из бригады её прежний командир. Информация об этом пришла из вышестоящих штабов буквально вчера, и офицеры гадали — кто же будет командовать бывшей 138-й морской стрелковой, а ныне — 2-й бригадой морской пехоты КБФ? Сам 'бригадир' отмалчивался, предлагая 'подумать'.

Сейчас бригада готовилась к торжественному построению, для официального получения нового статуса и звания. Моряки, солдаты, офицеры спешно подгоняли недавно полученную новую форму, обсуждали нарукавные нашивки. Выполненные в едином для РККФ стиле, они представляли собой чёрный овал с красным кантом, в середине — перекрещенные якорь и винтовка. С формой вообще получалось интересно — 'и нашим, и вашим'. Полевая отличалась от пехотной только цветом петлиц, кантом на погонах да нарукавными нашивками. И, естественно, — милые сердцу 'тельняшки'. 'Парадка' была флотская, чёрная, с бескозырками и кителями. Повседневная только регламентировалась, на практике же рекомендовалось 'донашивать то, что есть из прежних запасов, руководствуясь действующими Уставами'. Понятно было, что не обмундирование главное — но офицерам, пришедшим в морпехи из экипажей было приятно сохранить свои чёрные кителя. Поговаривали о введении в полевую и повседневную форму черных беретов, как компромисса между пилоткой и бескозыркой, причём такого компромисса, который хорошо прячется под каску, но пока только поговаривали...

На построении, после положенного официоза, на трибуну вышел бывший командир 138-й бригады. После тёплых слов прощания он продолжил:

— Но я оставляю бригаду в надёжных руках. Позвольте представить своего, так сказать, преемника — командир Второй бригады морской пехоты Краснознамённого Балтийского Флота, Герой Советского Союза, капитан третьего ранга Казарский, Игорь Антонович!

Казарский долго смущался и бурно возмущался 'в кулуарах' тем, что прыгает через голову всего штаба бригады и замов командира. Более-менее утих он только после того, как начштаба и зам по строевой заявили о давнем самоотводе. Заодно комбриг уточнил, что есть разница между офицером штабным и строевым. Должность же командира морской пехоты, как и десанта, требует вообще определённого склада характера.

Знал бы Казарский, сколько дел свалится на него после того построения! Иногда ему казалось, что голова распухла, оторвалась и летит за плечами, подобно детскому шарику на нитке. Тем не менее, он ещё и сам находил новые дела и заботы. Так, он пробил полную и обязательную переаттестацию всего личного состава, приурочив это разом и к переформированию и к введению новой формы с новыми же знаками различия.

— Да что же это творится, — доказывал он необходимость такого шага во всей морской пехоте, — смотрю на подчинённого, и не знаю, как к нему обратиться! Не то сержант, не то старшина второй статьи. Не разберёшь, кто просто капитан, а кто капитан-лейтенант — и тех, и других намешано! Раньше было понятно со званиями — у морских знаки различия свои, но непонятно было, откуда это чудо на территории части. Теперь, спасибо новой форме, хоть сразу теперь видно, что это действительно мой подчинённый, а не от соседей артиллерист забрёл наших связисток кадрить!

В итоге, переаттестация на единую, флотскую (раз уж подчинены структуре в составе штаба КБФ) систему была проведена. Сам Казарский, неожиданно для себя, в ходе таковой получил звание капитана второго ранга. Акулич, которого ещё за бой с прорвавшимися немцами Игорь Антонович произвёл в старшие сержанты, стал старшиной первой статьи. Как он ни хитрил на комиссии, как не старался, не зля командира, увильнуть от такой чести, а осваивать должность 'замка' — заместителя командира взвода — пришлось. Попутно выяснилась несообразность с 'сухопутным' званием вроде как кадрового морпеха. Не то, что он что-то скрывал, просто как-то не афишировал. Был Акулич кадровым, но пехотинцем, в 42-й дивизии. К морской пехоте прибился в ходе арьергардных боёв, когда остатки дивизии прикрывали прорыв группы генерала Карбышева. С новыми знакомыми выходил к своим, на их глазах был ранен и, по их же совету, скрывал некоторое время рану. Попал в итоге во флотский медсанбат, да так и прижился среди 'чёрных бушлатов'.