— Смотря, что ты попросишь, — уклончиво ответил.
— Улыбнись, а?
— Зачем?
Вот ёлки-палки! Когда мы в моей комнате целовались, позабыв обо всём на свете, он подобных вопросов почему-то не задавал.
— Надо, — бурчу, доставая мобильник и включая камеру. — На память сфотографировать тебя хочу.
Ну, не совсем на память, но на день-два его оскаленная фотка в телефоне задержится. Надо же мне доказать Мальвине, что у Рича нормальные зубы, а рассказывать про наши с ним поцелуи не особо-то и хочется. Это всё-таки слишком личное.
— На память?
— Ага, давай уже улыбайся. Пока красный на светофоре горит.
— Какая ты болтливая, — растянув губы в фальшивой улыбке, вздохнул мужчина.
Пользуясь моментом, я радостно нажала на кнопку и щёлкнула его на камеру. Но забыла отключить вспышку.
— Дура, — впервые слышала, чтобы Рич такое говорил. Обычно он даже самыми безобидными словами не бросается, а тут... трёт глаза, моргает и без конца шипит о моей ограниченности. Довела я, в общем, человека. Неловко как-то.
Рич.
Одно дело, когда какой-то посторонний человек просит тебя о помощи, и совсем другое, когда с этим же самым пристаёт Элена.
С ней, хочу заметить, нужно вести себя вдвое, а то и втрое внимательнее, чем с другими, потому что Романова — не девушка, а... нечто, имеющее две ноги, две руки и голову, абсолютно не предназначенную для простейшей мыслительной деятельности.
Порой я с некоторой завистью начинаю вспоминать Дом, где не было излишне назойливых девиц, из вредности кричащих тебе на ухо гадости и фонариком светящих в глаза.
Ещё один корень зла, преследующий меня по сей день, зовут Маэстро. Потому как именно он приучил нас, неприкасаемых, никогда и никому не отказывать в помощи. Конечно, в своих мечтах он подразумевал, что помогать мы будем друг другу, и не мог предположить, что кто-то из его подопечных когда-нибудь вырвется на свободу, и будет помогать не своим собратьям, а тем, кто с Домом связан постольку-поскольку.
— Ой, здесь-здесь останови, смотри не проедь! — попросила девчонка, ткнув пальцем в направлении двухэтажного магазина электронной связи.
Что ей там понадобилось? — припарковавшись, заглушил мотор.
Но Элена, ничего не объясняя, уже отстегнула ремень безопасности и убежала по своим делам.
Пока её не было, я, за неимением лучшего и более интересного, разглядывал дорогу, с минимумом проезжающих мимо машин, узкую улочку и голубое, чистое небо. По цвету и насыщенности не сравнить с серым небом Пепелищ. Тем не менее, жилось мне там гораздо лучше, чем в городе...
— Па, давай её съедим? — кидая хмурые взгляды на любимую папину лису, белую как снег и приблизительно метр ростом, спрашиваю.
— Не надо, у нас и так еды достаточно, — отрицательно мотает головой Роберт, сидя на большом сером валуне и точа ножи. Джейн в это время чем-то шуршит в пещере.
— А шкуру содрать? Сделаешь из неё тёплое одеяло. Зима скоро, — на этих словах Цапля — так папа называл лису — повернулась ко мне и, припав к земле, зарычала.
Она не любила никого, кроме Роберта, и заботиться о себе тоже позволяла только ему.
— Если шкуру содрать, одеяло получиться маленькое, нам с мамой такое не пойдёт. А тебе будет жирно четвёртым меховым одеялом укрываться.
После этой фразы я на него сильно обиделся и ушёл в пещеру к Джейн.
Той же ночью Цапля незаметно подкралась ко мне и укусила за пятку. Я тогда впервые схватился за отцовские кинжалы и стал гонять по округе обнаглевшее животное. Зато потом, также впервые получил нагоняй от Роберта за испорченное оружие и выдранные усы Цапли.
Большое достижение, учитывая, что мне тогда не больше трёх лет было, а рост не превышал девяноста сантиметров. Пепелища дали мне мозги, не свойственные трёхлетнему ребёнку, но силу и ловкость требовалось развивать самому...
— Всё, дела закончились. Поехали домой, — вскоре вернулась Эля из магазина.
Непривычно тихий голос девушки, без прежнего задора, смелости и любопытства, наводил на меня тревогу и странное беспокойство. Хм. Раньше я на такие мелочи не реагировал.
— Слушай, а почему мы сбежали из Ластонии?
— Твоя мачеха обратилась в наш Дом с заказом на твоё убийство. Ты об этом прознала, не знаю как, и договорилась со мной о побеге, — намеренно не вдаваясь в подробности, ответил я и в который раз прищурился. Мало было моим глазам той вспышки на телефоне, теперь ещё и солнце в лицо светит. Не стерпев, я достал из бардачка солнцезащитные очки и надел их. Ехать сразу стало значительно легче.
— О побеге договорилась, — постучав указательным пальцем по губам, повторила девушка. — А как я тебя нашла? Откуда ты узнал, что меня собираются убить?
— Мне поручили тебя убить — тогда и узнал.
— Но я тебя уговорила, и ты отказался выполнять приказ своего главы, да?
Не говоря ни слова, просто кивнул. Честно говоря, горло уже пересохло с ней разговаривать.
— Что я тебе такого пообещала, что ты согласился на такой самоубийский... самоубитский... поступок?
— Что пообещала, тем уже расплатилась.
По какой-то причине такой ответ вызвал у Элены неудержимый смех. Она склонилась чуть вперёд и, прикрыв рот ладонью, смеялась. Щёки у неё раскраснелись, русая чёлка закрывала глаза, а ярко-красный шарик на шее почти развязался, грозясь сползти на пол.
Приглядываюсь к ней и понимаю: той, с кем я несколько месяцев назад заключил Договор и сбежал из страны, нет на прежнем месте. Мою, в целом, рассудительную и осторожную заказчицу замещает неспокойная проблемная девчонка с легкомысленным ветром в голове. А ведь та Элена, если сравнивать, нравилась мне куда больше, и проблем от неё было меньше.
— Не смотри на меня так внимательно, ты же не маньяк, — девушка натянуто улыбнулась и, протянув руку, взъерошила мне волосы.
Правда, не прошло и секунды, как сама поспешно отдёрнула свою конечность от моей головы и с несколько шальным от собственного поступка взглядом прошептала:
— О-ой... ой, смотри на дорогу!
На дороге застыл человек запоминающейся неопрятной наружности. Он рылся в большом целлофановом пакете, чем-то напоминающим мусорный мешок, и сходить на тротуар, судя по всему, не собирался.
Я резко нажал на тормоза, но так как скорость у нас была приличная, машина остановилась не сразу, а лишь пробежав дополнительные десять метров.
Мужчину мы всё же задели. Конечно, не так сильно как могли бы, иначе он бы сейчас не с парой-тройкой синяков и без сознания валялся, а с перебитыми костями и проломленной головой.
— Поднимай его, звони в скорую! — металась туда-сюда перепуганная Элена, противореча самой себе и не зная за что хвататься. — Мы его не убили?
— Не кричи на ухо, — приказал, присев на корточки рядом с пострадавшим и, опять же по настоянию неугомонной девушки, проверив у него пульс.
Пришлось на время задержать дыхание, так как темноволосый, заросший мужчина больше напоминал лесного борова искупавшегося в глубокой помойной луже и по ошибке научившегося ходить на двух ногах, чем человека. Одежда у него, в точности, потрёпанная кожаная куртка, коричневый свитер и широкие рабочие штаны, тоже источала незабываемые ароматы. Ну, однозначно боров.
Все-то у тебя не люди. То Элька, то вот этот... тип.
— На ключи, иди, открой багажник, там аптечка лежит, — не обращая внимания на голос в голове, передал спутнице ключи от машины.
Вокруг, к счастью, не было ни одной живой души, поэтому мешать мне (кроме Романовой), а тем более звонить в милицию было некому. Всё-таки в центре промышленного района находимся. Тут такое хитросплетение улиц, что обычный водитель предпочтёт ехать в объезд, а прохожими и случайными свидетелями аварии могут оказаться лишь вышедшие покурить механики или фрезеровщики.
Подняв голову, якобы находящийся без сознания что-то неразборчиво заворчал и попытался сфокусировать на мне взгляд. После того, как у него это более-менее получилось, он дёрнулся и схватил мою руку, разглядывая ногти.
— Рич, я не могу её найти! — пожаловалась Элена, продолжая копошиться в багажнике.
— Ищи, — крикнул в ответ я, в общем-то, сомневаясь, что немытому субъекту, обнюхивающему в данный момент мою ладонь, нужна медицинская помощь. Разве что психологическая.
Дикие глаза облазившего все окрестные помойки смотрели на меня очень пристально, цепко, где-то испытующе. Такими же становятся глаза Карла, когда он видит распиленных вдоль тела людей...
Клац, — укусил меня за пальцы пострадавший, даже не думая разжимать челюсти.
На автомате ударив его второй рукой в живот (вспарывать не стал, представив, как будет визжать Элена, увидев эту картину), поднялся на ноги и пнул мужика уже по рёбрам.
— Идиот, прекрати! — напрасно я думал, что удастся избежать криков девушки. Она всё равно при любом раскладе всегда орёт.
— Не прекращу, садись в машину
— Ты человека сбил, а теперь ещё его и пинаешь? — возмущается она, задирая голову вверх, чтобы иметь возможность смотреть мне в глаза.
— Коротышка, — зачем я сказал это вслух?
— Сам гоблин! — поджав губы, обиженно шипит "коротышка" и подбегает к сидящему на земле мужчине.
Что-то после того памятного вечера, когда Карл опоил её наркотиками, она уж больно смело начала себя вести, совершенно перестав меня бояться. Как я позволил такому случиться?
— Вам сильно плохо? Встать можете? Хотите, мы отвезём вас в больницу?
— Я хочу... подарите мне руку вашего друга.
— Отойди от него, он каннибал, — повысив тон, говорю Эле и в качестве аргумента показываю ей свою кисть, на которой до сих пор видны чёткие следы человеческих зубов.
С коротким вскриком Романова отскакивает от того, кого несколько мгновений назад жалела всей душой.
— Девушка, не бойтесь, я не такой! — приложив кулак к сердцу, возражает оборванец. Затем, покопавшись в карманах своей куртки, достаёт очки и продолжает:
— Извините, я немного оговорился, мне не рука нужна, а ноготь вашего спутника.
— Да? — с недоверием тянет девушка, ненавязчивыми мелкими шажками отходя мне за спину.
— Да! Меня зовут Миф. Мифьен Бонифасович Крюгер.
— А-а-а, так вы нерусский? В смысле, вы иностранец?
— Почти, во мне течёт кровь разных народов, в том числе и русских, — выпрямившись, заверяет он и с фанатичной улыбкой поглядывает на меня.
— То-то у вас имя такое... интересное. Так может вас в больницу всё же лучше отвезти?
— Ох, да знаете, наверное, не надо, — нагнувшись и подобрав свой мусорный мешок, который на самом деле оказался старым походным рюкзаком из тёмно-серой выцветшей ткани, отказался Мифьен.
Я уже расслабился, что не придётся терпеть его присутствие у себя в машине, как он поспешно добавил:
— Но вы можете отвезти меня домой, и тогда я прощу вас за то, что вы меня чуть не убили, — подмигнув, улыбнулся мужчина. — А может, вы мне свой ноготь ещё отдадите, а? И кровушки на анализы. У меня как раз где-то баночка была подходящая и шприц, фармацевт я или кто? — деловито поправил очки он.
Приблизившись к чужаку на расстояние меньше полуметра, я резким ударом сбил его с ног, придавил лицом к земле и приготовился свернуть шею, как вдруг почувствовал лёгкий тычок в область чуть пониже лопаток.
Это Элена не придумала ничего лучше, чем прилипнуть к моей спине и, обхватив руками за пояс, попытаться оттащить от чрезмерно наглого бомжа. Хотя нет, не столько она пыталась, сколько просто стояла и испуганно повторяла:
— Ты что делаешь? Ты чего, отойди не надо. Ты же больше не убиваешь! — вздохнув, я на пару мгновений так и замер, продолжая придавливать Мифа к земле. Затем поднялся, вместе с продолжающей висеть на мне девушкой, и повёл плечами.
— Отцепись, — оглянувшись, сказал.
— А ты его убивать не будешь? — с несвойственной взрослым людям наивностью вполголоса спросила она.
— Не буду, — незаметно поморщился.
Вот что случается, когда заводишь связи и долго общаешься с одними и теми же людьми. Невольно начинаешь идти у них на поводу и самое противное — по своей воле.
Мог ведь я убить Мифьена на глазах Романовой, и что? Напугал бы её до слёз и оттолкнул от себя ещё больше. Первое, несомненно, являлось бы неплохим плюсом, но не второе. Как я после такого смогу находиться рядом с ней, если она постоянно будет от меня убегать и прятаться?
— Ну, раз домой вы меня не повезёте, то, может, хотя бы номерок телефона оставите? — встав с земли и отряхнувшись от пыли, снова обратил на себя наше с Элей внимание ободранец Миф. А у него, похоже, самосохранение напрочь отсутствует. Беда.
Девушка, не вспоминая о простейших правилах безопасности, согласно кивнула темноволосому бомжу.
— Слушай, ну не злись, я же ему не твой номер дала, — сквозь городской шум прорывались в моё сознание слабые оправдания Элены, сидящей на заднем сидении машины.
Я только отмахнулся, без слов прося её замолчать.
До особняка Зубакиных оставалось не больше километра, но впереди образовалась пробка, из-за чего в дороге мы наверняка проведём ещё не меньше получаса.
Тридцать минут. Неимоверно долго, принимая в расчёт то, что морально я уже "никакой", а лимит безопасного нахождения в городе давно исчерпан.
Всегда так. Первые часы, проведённые в этой железобетонной коробке, чувствуешь себя хоть и с натяжкой, но вполне сносно, зато потом начинается. Обмороки, кровь, жуткие боли в голове...
Повезло, что городок, в который нас с Эленой забросило, довольно маленький по размерам. В Ластонии, к примеру, в своём родном городе-многомиллионике я даже высунуться на улицу днём не мог, потому что за считанные секунды терял сознание, а тут ещё как-то держусь, машину вести умудряюсь.
Хотя нет, уже не умудряюсь, — мысленно вздохнул я, съезжая на обочину и спешно вылезая наружу. Звуки стали сильнее врезаться в уши, а сердце застучало как у кеши после грызни со стаей волков.
— Сиди здесь, — оставив Элену в недоумении сидеть в машине, я прошёл мимо ярких вывесок торгового центра да витрин мелких магазинов и направился к переулкам. Где-то там, если ничего не путаю, должна находиться стройка. Стройка многоэтажки с нулевым подземным этажом, куда не долетают даже отголоски царящих в городе беспорядков.
Примерно на середине путь мне загородила подвыпитого вида молодёжь. Лица пяти парней расплывались, голоса растворялись в общем гаме и до меня не долетали. Но по тому, как один из них, самый высокий и грузный, вразвалочку подошёл ко мне и схватил за плечо, дыхнув перегаром, стало понятно, что намерения компания имеет не самые добрые.
Реакция с моей стороны последовала незамедлительная, не смотря даже на полудохлое состояние.
Главарю я разодрал когтями шею, второму и третьему разбил головы, попутно целиком и полностью вымазавшись в их крови. До четвёртого вовремя дотянуться не успел, из-за чего в следующее же мгновение ощутил мимолётную боль в левой руке.
Именно последний факт и заставил меня наплевать на всё и, достав пистолет, пристрелить прыткого парня и его собутыльника, собирающегося вот-вот удрать.
