Шёл араб дальше и свернул на другую аллею. Тут деревья были украшены серебром да алмазами. Не утерпел юноша, сломал ещё одну ветку и тоже спрятал её в карман. И тут же деревья снова заголосили:

— Сын человеческий посягнул на наши души!

Но ни араб, ни султанша не стали уже обращать на то внимания и потихоньку добрались до моста, также построенного из золота, серебра и алмазов. Юноша соскочил с подноса и отломал кусок моста и сунул его в карман и тут же зазвенело по всему огромному саду: зынгзыр-зынгзыр, зынгзыр-зынгзыр и заговорил мост человечьим языком:

— Сын человеческий посягнул на наши души!

Подошли араб с девушкой к чудесному дворцу, а у входа перед ними в два ряда выстроились рабыни. Спустилась девушка с подноса, а рабыни протягивают ей туфельки, вышитые алмазами и другими драгоценными каменьями. Поставила она пару туфель перед собой, одну туфельку надела, а вторую утащил в карман юноша, ищет девушка туфельку, а найти не может.

— Очень мне нужны твои туфли! — фыркнула она и пошла во дворец без обуви. Идут они по лестницам и по коридорам, а юноша, оставаясь невидимым летит следом за ними. Вошли они в одну из комнат, а в ней сидел араб с огромными губами: одна губа на полу лежит, другая аж на небе.

— Где ты была, султанша? — возмущается этот араб. — Погляди сколько времени я уже тебя ожидаю. Почему ты так задержалась?

— Ах, мой эфенди! — отвечала ему девушка. — Сегодня вечером мой отец положил ко мне в комнату одного лысого парня. И когда я уходила, я точно уверена, что он спал, только вот с тех пор со мной столько всего приключилось, что я и сама не могу понять, что происходит.

И она стала рассказывать о всех странностях, которые подстерегали её на пути сюда. И пока девушка рассказывала о том, она постепенно успокаивалась и стала доброй и ласковой для губастого араба. Когда же он увидел, что девушка вернула себе хорошее расположение духа, он повелел рабыням принести ей шербета и тот тотчас же появился в большой хрустальной, с алмазными вставками, чаше. И только рабыня наклонилась, чтобы дать чашу султанше, как юноша выбил чашу из её рук и она разбилась с весёлым звоном на сотни осколков.

— Аман! — закричал губастый араб. — Что за чертовщина происходит с нами этой ночью?

Но араб, который нёс девушку на золотом подносе лишь издал лишь нечленораздельное мычание.

— Мой эфенди, — взмолилась султанша, — я ничего не понимаю, что происходит. Мне не нужно от тебя ни шербета, ни чего-то другого, но единственное о чём тебя прошу — дай мне уйти отсюда, пока со мной ничего дурного не случилось.

— Ах, султанша! — воскликнул губастый араб. — Что плохого может случиться с тобой, пока ты находишься в моих владениях? Ты всего-навсего переволновалась из-за того, что твой отец приставил к тебе юношу.

Затем он кликнул слуг и они накрыли стол. Села пара ужинать за одним концом длинного стола, а юноша сел за другим и тоже стал есть.

— Смотри, султанша моя! — с удивлением сказал губастый араб. — Я ем с этой стороны, ты — с той, а с третьей-то — кто?

— Я тем более не знаю. — отвечала девушка.

И они продолжили трапезу. Когда на третье подали компот, юноша украл со стола их ложки, а те стали их искать и не могут найти. Тогда губастый араб попросил принести им новые ложки, но и они исчезли в карманах юноши.

— Уже поздно, — сказал губасный араб, — пора уже и ложиться спать.

И они пошли и легли в специально приготовленные постели. Тогда юноша лёг между ними и, пользуясь своей невидимостью, трижды скидывал их по разные стороны кровати.

— Госпожа моя, — сказал губастый араб, почёсывая набитую от удара о пол шишку на лбу, — и вправду сегодня происходит что-то странное. Может быть тебе стоит вернуться к себе, пока ещё не рассвело?

И он позвал араба с золотым подносом, который посадил девушку на него понёс его к дверям. В этот момент юноша заметил, что на стене комнаты висит меч в ножнах, и, выхватив его, отсёк голову губастому арабу. Как вы уже догадались, этот араб был не человеком, а падишахом пери, добрых духов, предназначение которых состоит в том, чтобы помогать людям в борьбе со злыми демонами, однако, пери иногда не прочь пошалить с людьми. И вот в тот момент, когда юноша отсёк голову губастому падишаху пери весь дворец зазвенел на все лады:

— Сын человеческий убил нашего падишаха!

От этого шума напал на юношу страх и он некоторое время провисел под потолком комнаты, боясь что его обнаружат. Внизу под ним суетились слуги пери, девушка-султанша билась в истерике и причитала: "Ну я же предупреждала его!" но он был по-прежнему невидим ни для пери, ни для султанши, потому к юноше постепенно вернулось самообладание и он, стеганув коврик плёткой приказал ему лететь в комнату султанши. Сама же султанша явилась намного позже и была крайне взбешена. Она снова воткнула иглу ему в подошву, но юноша снова стерпел.

— Ах ты, плешивая свинья! — яростно ругалась султанша. — Ты мне вечер испортил и за это я тебя!

И так она долго ругалась, а юноша, знай молчит. В конце концов и султанше это надоело и она легла и заснула.

Едва только забрежжило утро, как пришли стражники и вызвали молодца на допрос. Вывели его из покоев султанши и спрашивают:

— Разузнал ты что-то о султанше?

— Разузнал, — отвечал он, — да только ничего вам не скажу, так что ведите меня прямо к падишаху.

Делать им было нечего — повели к падишаху. А тот спрашивает:

— Сын мой, говори всё что видел без утайки.

— Господин мой, — отвечал ему юноша. Видел я многое, только вот говорить здесь не буду. Собери народ свой от мала до велика на площади и вели посадить меня на возвышение, а сам сядешь со мною рядом. Тогда я скажу и все услышат.

Тогда падишах сделал всё, как захотел юноша и он стал рассказывать обо всём по порядку, вплоть до самого утра. А султанша каждый раз всхлипывала: "Это всё ложь, отец!", а юноша вытаскивал из кармана одно за другим все припасённые им доказательства и, показывая их народу спрашивал: "А это тогда что такое?", а она лишь продолжала всхлипывать "Это всё ложь, отец!" Рассказ юноши подошёл к концу, когда он заметил в толпе любопытствующих своего старшего брата и с криком "А-а-а! Старшой! Вот ты где! Я тебя уже обыскался!" бросился к нему. Старший брат опешил от неожиданной встречи, но совершенно резонно предположил, что если вокруг его братишки крутятся стражники падишаха, то он, всенепременно чего-то натворил и надо делать ноги, чтобы не замели и его, и бросился наутёк. А младший, не отставая бежал за ним. От всего происходящего голова падишаха просто кругом пошла и он приказал поймать их обоих и выпытать у них правду. И братьев схватили и привели падишаху. Допрашивал их сам падишах, он к тому моменту уже успокоился и возвратил себе способность мыслить здраво и трезво. Перед правителем Египта пришлось братьям рассказать всю свою историю от самого начала, а когда младший брат завершил свой рассказ, он добавил:

— Мой повелитель! Моя единственная забота — этот мой непутёвый брат, поэтому, если то будет вам угодно: выдайте свою дочь за него.

Подумал падишах, раз тайна раскрылась, нет причины не исполнить просьбу человека, тем более человека, который ту тайну и разгадал. И приказал он готовиться к свадьбе. Играли её, как и положено по обычаю, сорок дней и сорок ночей и достигли они всех своих желаний. И долго правил страной старший брат и подданные дивились его прозорливости. А на самом деле, за каждым мудрым указом или решением старшего брата стояла верная рука брата младшего. Так, младшой, доказав свою преданность правителю, остался жить до самой смерти со старшим братом и его женой.

19. Слепой волк

Вот уж не скажу вам, в каком городе или в какой деревне случилась эта история, причём история надо заметить, совершенно правдивая, но жил-был когда-то один довольно молодой человек, звался он Аман и был он очень беден. Каждое утро он вставал с рассветом и шёл в лес и рубил там старые сухие деревья на дрова, а потом продавал эти дрова соседям или же на рынке, а на вырученные деньги покупал кое-какой нехитрой снеди. Нельзя сказать, чтоб Аман и его жена уж совсем голодали, потому что денег почти всегда хватало на хлеб и сыр, но во всём остальном им приходилось себе отказывать.

И вот однажды он, как обычно, встал рано-рано и отправился в горы рубить дрова. День был долгим и он забрался высоко в горы, туда где лес переходит в зелёные луга, на которых летом выпасают стада овец, коров и коз. Видит: навстречу ему идёт большое стадо овец и с ним нет ни одного пастуха. Удивился Аман.

— Раз у этого стада нет пастуха, — размышлял он вслух, когда стадо подходило к нему, — значит, можно поймать хотя бы одну из этих овец, да притащить её домой, и я и моя жена уже давно не ели мяса, то это будет по-настоящему царская пирушка. Видать, это стадо послал сам Аллах, чтобы порадовать меня, бедняка. С другой стороны, если продать овцу, то за неё можно выручить большие деньги и справить жене новое платье.

И пока Аман так рассуждал стадо прошло мимо него. Собрался он выбрать какую-то овцу для отлова, но тут его глаза разбежались в разные стороны и он пошёл за стадом, останавливая свой взгляд то на одной, то на другой овце. Вдруг, видит он: одна овца отделилась от стада. "Вот её-то я и поймаю!" — подумал Аман и уже даже пошёл за нею, как вдруг она упала в яму. Подошёл дровосек к той яме и смотрит вниз и диву даётся: в этой большой яме сидел слепой волк, а упавшая сверху овца лежала перед ним.

— Ох! Чудо-то какое совершил Аллах! — воскликнул Аман. — Он кормит этого слепого волка, который сам уже не может охотиться. Счастье этого волка само приходит к нему, а я меж тем, встаю ни свет ни заря, тружусь в поте лица своего, сбиваю в кровь руки и ноги, таскаю тяжести и всё это я терплю за какие-то жалкие гроши, которых никогда ни на что не хватает. Но если столько милости у Аллаха по отношению к волку, то уж обо мне он-то точно должен позаботиться. Моё счастье само упадёт к моим ногам!

С этими словами, он плюнул на землю, бросил под ноги топор и верёвку и возвращался домой налегке. Шёл он радостный и было ему так хорошо на душе. Только переступил Аман порог собственного дома, как его без дров и еды увидела жена.

— Муженёк, — удивлённо спросила она, — ты разве не ходил сегодня в лес?

— Нет. — ответил он и разлёгся посреди двора, прямо под персиковым деревом.

— И поесть ты ничего не принёс? — ещё больше удивилась она.

— Видишь ли, дорогая, — отвечал ей муж, — я сегодня в лесу увидел такое удивительное чудо, что теперь не хочу работать. Представь, я видел волка...

— И что же тут чудесного? — удивлённо спросила его жена.

— Погоди ты! — сказал он. — Я видел слепого волка, который сидел в яме, и к нему в эту яму сверху свалилась овца. Понимаешь?

— Я ничего не хочу понимать! — отвечала жена. — Я хочу есть!

— Да, пойми ты, дурёха, — сказал Аман, — счастье волка само пришло к нему и упало к его ногам. Вот я и подумал: "Пусть тот, кто послал эту овцу, пошлёт и моё счастье к моим ногам". А раз так, то я с этих пор и ноги своей за дверь не выставлю, покуда этого не случится.

Дело было летом и с персикового дерева упал недозрелый персик.

— Вот, видишь! — сказал муж, подобрал персик и надкусил его.

— Ничего я не хочу видеть! — отвечала она. — Я хочу есть!

Съев половину, муж протянул остаток жене. А когда она съела свою долю, у неё ещё больше разыгрался аппетит и она стала злиться на непутёвого мужа ещё пуще, только вот не слушал её Аман, а продолжал лежать под персиковым деревом, он погрузился в сладкое состояние ожидания счастья, которой порой бывает даже сильнее, чем само счастье. Он смотрел на бегущие по небу белые, словно хлопковая вата облака, на шелестящие на ветру ветви деревьев и от этого ему становилось ещё лучше. Лежащим там же под деревом его и застала ночь, там же он и заснул, глядя на звёзды. Жена его тоже замолчала, поняв, что он не отступится от своего решения, подошла и легла рядом. Проснувшись утром, Аман не вставал со своего места и сколько бы его жена не твердила, что она голодна, он и не пошевелился и ей пришлось довольствоваться той едой, которая завалялась в доме, да падавшими с дерева зелёными персиками. И этот день провёл Аман, на том месте, где он лёг вернувшись из леса, и следующий. Но счастье так и не приходило к нему.

А следующей ночью ему приснился сон. В том сне к нему пришёл дервиш и сказал:

— За распутьем, где ты обычно сворачивал с дороги на лесную тропу лежит большой камень, а под ним зарыт кувшин с золотом. Пойди и достань его.

Поутру Аман рассказал о том жене.

— Я в тебя всегда верила! — радостно воскликнула жена. — Пойдём же заберём тот клад по-скорее!

— Неохота. — отвечал муж. — Я же говорю тебе: моё счастье само придёт к моим ногам.

— Аман, муженек, пойдём, достанем его! — умоляла она.

А он ни в какую. Так она и проругала его весь день.

И надо же было такому случиться, что крики амановой жены подслушала их соседка. Она так обрадовалась, что непутёвый Аман отказывался выкапывать клад, что достала лопату и кирку и никак не могла дождаться возвращения своего мужа Измаила. Он весь день работал в поле, а денёк выдался жарким и потому он очень устал, и сама мысль о том, что нужно идти куда-то на ночь глядя, показалась ему женской блажью, но рассказы жены о зарытых сокровищах возбудили у него интерес и он согласился идти к тому камню на распутье. Благо наступившая ночь была лунной, а с ней пришла и лёгкая, приятная прохлада. По странному совпадению Измаил с женой вышли из дома в тот самый момент, когда жена Амана примостилась под деревом рядом со спящим мужем. По дороге Измаил и его жена уже мечтали что купят в первую очередь, а что во вторую и в третью и так замечтались, что проскочили камень и им пришлось довольно долго возвращаться назад.

Почва в том месте была каменистой, а движения рук слишком нетерпеливыми, потому долго копался Измаил со своей женой в земле, пока лопата не цокнула о какой-то черепок. Бережно разрыли они землю вокруг и извлекли огромный кувшин, в каких раньше возили зерно. Измаил хотел было открыть кувшин, чтобы посмотреть на свалившееся на него богатство, но жена убедила его в том, что если открыть его сейчас — несколько монет может просыпаться на землю и односельчане найдут их и распустят слухи. Кряхтя, и озираясь по сторонам, чтобы чей-то нескромный глаз не увидел, свалившегося на них богатства, они занесли этот сосуд во двор, закрыли ворота поплотнее и стали открывать кувшин.

Каменная пробка не сразу сдвинулась с места, но вот она выпала из горлышко и свалилась на землю, а из кувшина, шипя полезли змеи. Еле-еле смогли они при помощи лопаты и кирки запихать змей назад в кувшин и привалить его пробкой. Шумели они так, что казалось, что они разбудят всё селение, но даже Аман не проснулся. Он в это время по-прежнему сладко посапывал под персиковым деревом, обняв свою жену. Куда девать злополучный кувшин? Жена Измаила придумала верный ход: перекинуть через забор, во двор к Аману, что,вобщем-то, и логично, ведь это он заварил всю эту кашу. Сказано — сделано и вот уже кувшин катится по двору прямиком к персиковому дереву. Проснулся утром Аман и видит: одной рукой он обнимает свою жену, а другой — кувшин. Пробка снова отетела и на искателя счастья посыпался дождь золотых монет. Осмотрелся он и сам не поверил собственным глазам. И растолкал жену. Она была рада, что всё так быстро и удачно всё разрешилось. Аман пошёл в дом и вырыл в полу яму и спрятал в неё кувшин и прикрыл яму ветошью. Когда же появлялась у него нужда в деньгах, он шёл, к кувшину, брал у него сколько нужно и тратил, и, сколько бы он не тратил, его количество оставалось неизменным. И проводили они весь остаток своих в покое и наслаждениях. Аман выучился читать и читал старинные книги сидя под тем самым персиковым деревом, возле которого и нашёлся чудесный кувшин.