Новая Русь 2

Пришел Марзан и Виктор решил начать допрос.

— Узнай кто он, из какой страны.

Марзан спросил. Пленник отвечал охрипшим от волнения голосом, стараясь при этом выглядеть ни о чем не беспокоящимся.

— Он Дорсис, вершитель соседней с Горданой страны, Эритреи.

— Вершитель? Этот мальчик вершитель страны? — удивился Виктор.

Марзан кивнул:

— Я когда еще в Гордане был, говорили, что умер вершитель Эритреи, и на его место возвели сына. Вот он теперь перед тобой.

— Интересно, и что это он сам отправился воевать. Спроси его, почему напал на нашу страну?

Марзан обернулся к пленнику. На этот раз они дольше переговаривались, прежде чем Марзан пересказал Виктору содержание.

— К нему недавно явился мудрец Бадалаха.

— А, знаю такого. И что дальше?

— Рассказал ему, что Бадалах оказался во власти служителей демонов. Заколдовали его так, что он собственноручно отпустил в Гордане всех рабов на свободу, а сам ежемесячно платит служителям демонов непомерную дань. Тогда Дорсис сам отправился к дяде и застал его в состоянии околдованности. Увидел, что нет больше в Сонаре рабов. Понял, что мудрец говорил правду. Собрал войско, чтобы истребить служителей демонов. Только, говорит, не сообразил, что демонов одолеть сталь не может. Сожалеет, что не привел священников храма, — засмеялся Марзан.

— Да, — Виктор тоже засмеялся. — Нам крупно повезло.

А Дорсис недоумевал, с чего это так развеселились они от его слов.

— Ладно, Марзан. Я уж пойду, поработаю. А ты будь здесь. Скоро придет Сергей, и ты ему тоже расскажешь версию пленника. Потом сам займись этим... вершителем. Про ультиматум скажешь, про посла-наблюдателя. Скажешь, отпустим, если согласится. Не согласится, все равно отпустим и все равно поставим ультиматум. В любом варианте скоро в Эритрее рабов тоже не будет.

Глава 21.

До осени кузнецы и технари пахали не покладая рук. Столярам тоже досталось. Их перекинули на ту сторону скал, где они изготавливали шпалы, для восьмидесятикилометровой железной дороги, от скал до месторождения нефти.

Тем же временем, проходящие карантин, остатки мужского населения этрадов и зеудов были отправлены к дальнему лесу, прорубать в нем проплешину для этого железнодорожного пути, а поваленный лес там же резать на шпалы.

Кузнецы, в свою очередь, нарабатывали опыт, сложного литья в земляные опоки, боя механическими молотами и выдавали детали, необходимые для сборки первого в этом мире самоходного железного монстра. На складе собирались ведущие и сцепные колеса с противовесами, оси, рессоры с балансирами, буфера.

Сложные отливки цельной рамы, цилиндра котла и корпуса топки, наполнительные цистерны на других рамах производились героическими усилиями всех кузнецов вместе взятых и множеством их помощников. А впереди ожидалась еще трудоемкая работа создания колонны по перегонке нефти.

Да. Трудный труд с нуля все начинать. Но энтузиазма им было не занимать, потому что знали, что именно они делают и для чего так мучаются все.

Однако все, не все, но произошло первое тяжкое преступление в поднимающейся стране.

Однажды был обнаружен труп строителя.

На место преступления сразу прибыла милиция. Они сразу же оцепили это место, но свидетелей не нашли. Никто ничего не видел и не слышал. Было похоже, что убили парня без свидетелей со спины и, видимо, по окончанию рабочего дня. Тем более, что на поле, сплошь обложенной фрагментами строящейся стены и завалами каменных блоков.

Василий Иваныч сразу пришел к выводу, что раз при убитом нет оружия и со спины, значит, это была не драка и не поединок, а настоящее коварное убийство. Необходимо было выяснить, кто убитый и с кем при жизни конфликтовал.

Василий Иваныч отправился к рядам одноэтажных домов сельчан.

Почти все разошлись по делам, но он встретил нескольких, которые хорошо знали того парня. Им оказался женившийся пару дней назад, по новому гражданскому имени Иван. Но, ни один из узнавших не замечал, чтобы он с кем-либо конфликтовал.

Василий Иваныч понимал, что ценности ради у них не могут убивать. У всех все есть. Остается только одно: ради женщины. На складе вторую не найдешь. Вот эту версию Василий Иваныч и решил проверить.

Отправленный милиционер вскоре привел перепуганную молодую жену убитого.

Заплаканная, с понурой головой, сразу же предположила кто мог убить ее мужа.

Оказалось, что за ней постоянно ухаживал и просил за него выйти замуж некий Евгений, ученик кузнеца Паши. Но она решила, что Иван надежней баламута Евгения, и отказала ему.

Василий Иваныч тут же приказал задержать ученика Паши и заключить в карцер. А сам с двумя милиционерами отравился в его дом.

Двухэтажное общежитие для холостяков стояло неподалеку от третьего жилого дома. Тут были однокомнатные квартиры, выходящие в один длинный коридор с общей кухней и душевой.

Подошел милиционер, отправленный арестовать подозреваемого. Он же принес отобранный от квартиры ключ. Рассказал, что тот перепугался, когда увидел его в кузне.

Они вошли в аккуратно убранную комнату искать улики.

Не прошло и пяти минут, как один из милиционеров достал из-под шкафа длинный самодельный нож. На рукояти оставались еще незаметные бурые пятнышки засохшей крови.

В этот же день под вечер, сразу после кремации тела погибшего на поле, состоялся суд.

Бой колокола созвал на плато чуть ли не тысячу сограждан.

Под открытым небом, на деревянном помосте сидел судья. Подле помоста, в окружении нескольких милиционеров стоял понурый обвиняемый.

Василий Иваныч не стал тянуть резину формальности, а просто сказал, что один из их граждан, ученик кузнеца, Евгений, совершил убийство. Об этом происшествии уже все знали, поэтому не было необходимости объяснять когда, как и где.

— Нашли в его жилище нож, которым было совершено преступление. Он признался, что убил, чтобы овладеть его женой.

Он совершил самое тяжкое преступление, убийство гражданина новой Руси — Василий Иваныч указал на арестованного. — По нашим новым законам он должен быть расстрелян на том же месте, где мы простились с телом его жертвы.

Арестованный дико закричал, упал на землю и истерично забился.

Народ молчал. Все теперь четко стали понимать, что шутить с законом, себе дороже.

— Приговор будет приведен в исполнение немедленно!

Милиционеры грубо подхватили за руки извивающегося на земле парня и потащили к платформе.

Народ все еще был в ступоре. Впервые в колонии совершилось такое предельно суровое правосудие.

Так и стояли, и Василий Иваныч продолжал сидеть на своей трибуне, пока не раздался далекий одиночный выстрел со стороны поля.

Люди в подавленном настроении стали расходиться. На их глазах яростно сверкнул карающий меч закона.

К профессору сзади подошел Сергей.

— Может, ограничились бы вечным изгнанием? — как-то неуверенно проговорил он.

Василий Иваныч посмотрел на него сурово.

— Око за око. Зуб за зуб. А вечное изгнание — за злостное нарушение правил, а не за убийство.

Потом махнул рукой и добавил:

— Сережа, займись своими делами. Правосудие — моя прерогатива. Ладно? — И пошел торопливо в сторону школы.

* * *

Как пришла пора перебросить готовые составные части паровоза и железной дороги на ту сторону скал, главным героем дня стал Виктор. Эту сложную задачу (а ее основная сложность была в том, что лебедка не выдержала бы такие тяжести), он решил, как всегда гениально просто: отправил в обход скал четыре телеги, запряженные тройками отборных тягловых животных. Еще заказал отливку четырех огромных сборных полуокружностей, соединяющихся меж собой параллельно, в виде арки моста. В собранном виде на вершине они должны были превратиться в опорные балки, по четырем пазам полуокружностей которых смогут перебросить четыре семисотметровых канатов. Такие жгуты из свангов уже были после осушки болота.

За эту неделю, что отправленные телеги обходили вокруг гряды скал, были готовы отливки частей гигантской опорной балки. Оставалось на самом плато части обвязывать концами канатов, а с другой стороны вершины таскать за другие концы четырьмя телегами, запряженными тройками.

На вершине составные части опорной балки крепили анкерными болтами, получили возможность перекинуть через вершину четыре каната, один конец которого доставал подножья со стороны стана этрадов и зеудов, а другой достигал двухсотметрового расстояния от противоположного берега озера.

Сначала подавали наверх заготовки с плато. Двенадцать новых лошадиных сил, плюс усилия сорока мужчин, проходящих пока карантин по ту сторону скал, вытянули стальные массы котла, топки, тендер, цистерну и три рамы на вершину. Это были самые тяжелые отливки. Дальше пошло легче. Шпалы, рельсы, колеса и многое другое поднимались проще, но времени затратилось гораздо больше.

Настала пора собранные там штабелями детали спустить к подножью. Опять сначала решили первыми спустить махины котла, топки и цистерны. Их по очереди цепляли на канаты, а на четыре телеги на берегу озера накидывали каменные строительные блоки приблизительно того же веса, что и опускающийся груз. Теперь, когда стравили массу груза с вершины, она почти уравновесилась с грузом на телегах и мягко пошла вниз, подстрахованная усилиями тягловых животных. Как только груз достигал подножья, животные беспомощно останавливались. Приходилось частично скидывать камни с телеги и за несколько рейсов перетаскивать их обратно на двухсотметровое расстояние от берега. Потом все повторяли заново.

Задача стала решенной: все необходимое, чтобы иметь железную дорогу до месторождений нефти и состав, было собрано по ту сторону скал. Нужно было переправиться туда и собрать.

Сотни человек клепали рельсы на шпалы и прокладывали железную дорогу. А полсотни устанавливали на первом заложенном куске этой дороги сам паровоз.

Как и предполагал Виктор, по мере сборки возникали мелкие проблемы. Приходилось возвращаться в ангар, переделывать, и вновь таскать вниз.

Почти два месяца упорно возились сборщики под предводительством Виктора, пока не родился на их глазах сверкающий сталью паровоз. Начали закладывать жаростойкими кирпичами топку и, чтобы не ржавел, покрывать металл суриком. Пока они занимались этими делами, другая бригада уже застелила перед ними длинную, ровную, железную дорогу в сторону прорубленного коридора в лесном массиве.

Виктор прикинул, что как раз они достигнут финиша, когда на рамах уже установят тендер, цистерну и соберут будку для экипажа. То есть, когда окончательно будет готов весь состав.

Был уже конец сентября, когда Виктор направил четыре телеги с бочками, привезти к паровозу нефть. Остальные вручную и на тележках натаскали воду из реки.

До конца недели отсеки тендера заполнились нефтью и водой, а дорожники достигли конца пути и уже проложили объездной путь для маневра паровозом вдоль состава, пока что состоящего из одной цистерны.

Все у кого была возможность, высыпали на вершину и на подножье поглазеть на первый в истории этого мира отправку состава.

Пришли и Сергей, и Василий Иваныч.

— Вот, — протянул профессор ярко-красный флажок Виктору. — Крепи.

Все были крайне взволнованы символичностью предстоящего события. Но больше всех переживал Федор. Его уже не удивляло ничего. Теоретически он знал гораздо больше достигнутого ныне в колонии. Но, одно есть теория, а другое, глазами видеть действующее реально самодвижущееся железное устройство. Поэтому, первым экипажем не брать его с собой Виктор не мог.

Под радостные ободряющие крики толпы Виктор и Федор взобрались по лесенке в будку.

— Ну что? Поехали? — подмигнул Виктор.

Он подкачал общий рычаг форсунок, а Федор поджег распыляемую нефть. В горниле топки загудело. Через пару минут из форсунок самостоятельно забили два огненных фонтана, опаляя новенькие огнеупорные кирпичи. Постепенно температура повышалась до нужной. Вода превратилась в первую порцию движущей силы.

Виктор с волнением перевел рычаг тяги переводного вала и привода регулятора в нужные положения и все услышали первое характерное паровозное пыхтение.

Заработал кривошипно-шатунный механизм. Колеса завертелись на месте, постепенно вышли из буксовки и состав медленно ускоряясь, тронулся по рельсам вперед.

Федор на радостях дернул за веревку клапана гудка, и округу огласил долгий победный рев железного коня. Состав помчался в первый свой рейс, развив скорость порядка сорока, пятидесяти километров в час.

* * *

И спустя пару часов первый экипаж паровоза в полной эйфории уже тормозил на подступах к концу пути.

Виктор полез проверять загруженность тендера. На весь путь сюда не потратили и четверти. Это значило, что минимум четыре рейса можно совершать без доливки.

— Вот так-то, Федор, — приобнял за плечи друга Виктор. — Недаром мы с тобой ломали головы. Получилось, как хотели. Теперь вернемся, и сядем с тобой за разработку перегоночной колонны.

Федор соскочил из будки, заправски отцепил цистерну от паровоза. Цистерна уже приехала.

Потом, они окружным путем снова вывели паровоз на пути и налегке помчались назад.

— Будет еще одна рама с товарняком, — говорил Виктор. — Если соберем колонну, нужно же ее доставлять на место.

— Теперь это не будет проблемой, Виктор. Опыт есть. Можем еще и второй паровоз слепить.

— А почему бы и нет? Могли бы проложить еще один путь на юг. До Горданы и Эритреи. Что скажешь?

— Скажу, отличная мысль. Сможем нужные руды от горы поставлять. При необходимости даже армию на юг забрасывать. Это очень хорошая мысль, Виктор.

Виктор улыбнулся его энтузиазму.

— И это сделаем. Обязательно. Только начнем с перегонной колонны.

Подъехали к скале менее чем за два часа ходу. Толпа еще в большинстве была тут. Их возвращения ждали, чтобы лишний раз покричать на радостях.

Паровоз сразу развернули по окружному пути, чтобы стоял готовым к старту, и пошли к платформе подъемника на вершину.

При их появлении дозорный подскочил к ним.

— Я видел отсюда, как вы ехали до леса. Это очень здорово. Вот бы и мне так проехаться.

— Раз очень хочется, если в следующий раз будешь свободным, подходи, прокатим, — пообещал Виктор, чем страшно обрадовал молодого парня.

А почему бы и нет? Пусть каждый желающий хоть раз попробует, что такое железная дорога. Если еще в следующий раз и товарняк будет, так пускай набиваются на него сколько влезут. Будет вместо аттракциона, пока не надоест.

Как только вернулись в ангар, местные инженеры засели обдумывать конструкцию колонны.

Так как сведения о подобных конструкциях в принципе у Виктора были крайне обобщенные, что как раньше было, когда создавали паровоз, Виктор выдал только основу принципа. Остальное, как и раньше, придется самим додумывать и изобретать.

Но им так и не дали поработать. Пришел Сергей.

— Над чем вы теперь работаете, ребята? — спросил он с порога.

Виктор неохотно оторвался от начатого эскиза.

— Над перегонной колонной... А что такое?