По велению короля. 4-я книга Шпиона

"Похоже, наша встреча не случайна. Вот только торопиться не стоит, — решил я и свернул разговор, сославшись на дела. Расставшись почти друзьями, мы договорились о новой встрече. По пути на постоялый двор я проанализировал нашу беседу и решил, что граф да Градо, похоже, выпустил из виду молодое поколение дворян, которые решили поиграть в революционеров. Они вполне, подумал я, могли создать тайное общество и строить планы по свержению тирана. А что? Тайные встречи. Пароли и выдуманные знаки. Подобная игра могла привлечь молодежь, тем более если она замешана на опасности и страхе. Подобная смесь горячит кровь, заставляя чувствовать себя настоящим воином, борцом против зла. Окончательные выводы делать было рано, но для меня был пока непонятен главный вопрос: зачем тайному обществу молодых аристократов француз, тем более только-только приехавший в Милан?

"Может я это все сам себе придумал? Загнал версию в нужные мне рамки? Ведь нелюбовь к Сфорца могла проистекать у него из-за того, что они могли сменить у власти самих Висконти. Может парень считает, что это он должен сидеть на герцогском троне? Ладно. Торопиться не буду. Просто посмотрю, что будет дальше, а пока продолжу собирать информацию".

После двух дней поисков, меня, наконец, порадовал результатом Риккардо. Он все же сумел найти парочку своих старых знакомых. Один из них оказался офицером герцогской стражи, другой стал бандитом. Начал я с офицера, так как по логике, он должен больше знать о том, что творится при дворе правителя Милана.

Матео Симонетта, опытный вояка, состоял на службе герцога уже два года. Лицо добряка и гуляки, а в глазах светиться холодная настороженность. Несмотря на то, что его возраст подошел к сорока пяти годам, он, помимо жены и троих детей, имел еще двух любовниц. С самого начала он довольно настороженно поинтересовался, чем может помочь, на что ему честно было сказано, что меня интересуют только интриги вокруг трона Сфорца. После моих слов он сразу успокоился, а затем небрежно намекнул, что за все надо платить. Я ответил, что прекрасно его понимаю, а после определения суммы за сведения в пять дукатов, мы отправились всей компанией в дом одной из его любовниц. Практически стражник ничего нового мне не сказал, лишь подтвердил, по большей части, ранее слышанное мною. Накопленная, и частично проверенная, информация, постепенно стала укладываться у меня в голове, отделяя людей и факты, которые еще требовали проверки. Помимо общих сведений, Матео, будучи картежником, дал мне наводку на одного дворцового лизоблюда, обедневшего, но пронырливого, графа, у которого, как он сказал, хватало знакомых при дворе. Таких дворян, как мне уже стало известно, в Италии весьма хватало, к тому же каждый второй из них хвалился, что их родословная восходит к древнеримским цезарям. Объяснялось это просто. Италия, раздробленная на куски, представляла собой лоскутное одеяло, которое каждый из правителей, стоило ему прийти к власти, начинал тянуть в свою сторону. Рвались прежние союзы, заключались новые, когда явные, а когда тайные, после чего начинался передел земель, а тем временем аристократы, поставившие на своего фаворита, пришедшего к власти, принимались уничтожать своих конкурентов. В ход шло все — убийства, грабежи поместий, захват земель. Подобное положение длилось десятками лет, поэтому ничего удивительного не было в том, что немало дворянских семей теряли свои богатства в результате войн, смены власти или заговоров. Гигантская мельница десятилетиями перемалывала целые дворянские рода, возвеличивая одних, стирая в пыль других, а от третьих оставляя жалкие ошметки. Валентино да Пьетри относился к третьей категории дворян, к тому же оказался слабым по духу человеком, который не стал бороться с превратностями судьбы, а просто поплыл по течению. К тому же, на свою беду, пристрастился к азартным играм. При дворе герцога его терпели только из-за того, что считался большим знатоком театра. Герцог большой ценитель оперного пения и тетра, время от времени, звал его для постановки профессиональных и любительских спектаклей. Его принимали и знали во дворце, вот только это происходило редко, да и денег приносило мало, а те жалкие крохи, что остались от родовых владений, уже давно находилось в закладе. К тому же карточные долги, которые он не всегда получалось отдать вовремя, закрыли ему двери в половине дворянских домов. Валентино на первый взгляд показался мне истинным аристократом, пусть и в потрепанной одежде. Умные глаза, хорошо поставленная речь, вовремя вставленные цитаты из древних философов, говорили о его хорошем воспитании, а стоило ему понять, что от него требуется, как на меня обрушалась лавина историй, фактов и сплетен. Тут было все: амурные похождения, карточные долги, обманы, измены и дуэли. От него я снова узнал, что Сфорца очень любит свои красивые руки, а особенно длинные конические пальцы, о которых он весьма заботиться, постоянно нося перчатки. В качестве примера богатства и расточительства герцога граф поведал, что тот недавно подарил своей жене большую жемчужину стоимостью 12000 и бриллиант в 15000 дукатов. Для сравнения можно привести один пример. Людовико иль Моро, ставший герцогом Милана в конце пятнадцатого века, заложив рубин стоимостью 25000 дукатов финансировал свою войну против французов. Именно Валентино пополнил мою коллекцию городских легенд о выжившим из ума престарелом графе Массимо да Монтельфо, который потерял всю свою семью в кровавой вендетте с другим родом уже много лет. Граф победил в этой войне, вот только он заплатил за свою победу страшную цену.

— Он остался один, старый и израненный, без денег и поместий. Из его огромного богатства остался только дом в Милане и пара преданных ему слуг. Месть сожрала все, вплоть до его ума. Еще год тому назад его видели на улицах с кинжалом, это он шел мстить тем, кто уже давно лежит в гробах. В этих случаях вызывали городскую стражу, так как были случаи, когда выживший из ума старик набрасывался на случайных прохожих.

— История интересная, но для меня она бесполезна.

Если подобные факты для меня не представляли ни малейшего интереса, то яркие и объемные характеристики данные Валентино на Франческо да Градо и его политического противника, а также ближайших дворян из их окружения оказались весьма интересны. Получив вкусный обед и дукат за свою болтовню, он вместо того, чтобы сразу бежать к карточному столу, вдруг неожиданно предложил себя в качестве шпиона. Вот так просто. Когда я сказал, что мне это не интересно, то тем самым невольно вызвал выражение разочарования на его лице.

Вторым приятелем Риккардо оказался, известный в местных криминальных кругах, бандит Джакопо Феррари, по прозвищу "Божий гнев". Джакопо не скрывал своей "профессии" и даже похвастался, что занимает далеко не самое последнее место в здешнем криминальном мире. Когда стало понятно, что политика не его конек, я предложил ему, вполне понятную для него, работу: слежка за определенными людьми, если мне такая потребуется. Бандит сразу согласился, после чего мы немного поторговались, но, в конце концов, пришли к обоюдовыгодному согласию. Довольный переговорами, он даже озвучил некий прейскурант на услуги, если у меня появиться желание покалечить или убить моего врага.

За следующие пару дней я пообщался еще с несколькими людьми и теперь мог нарисовать себе в голове относительно правдивый расклад по общей политической картине города-государства Милана с его правителем. Мое первое мнение о графе да Градо подтвердилось. Как уже окончательно стало понятно, он, используя меня, решил подвинуть своего соперника графа Лудовико да Скалли. На самом деле им обоим было плевать на французского короля, так как между ними сейчас разгорелась яростная схватка из-за того, кто получит под свое управление городской судоходный канал. Именно по этой причине оба претендента на весьма доходный бизнес наперебой подсовывали Сфорца любовниц, привозили известных певцов и артистов, делали драгоценные подарки.

"А тут я подвернулся. Почему бы не использовать такую возможность? Пусть шустрый француз найдет нечто такое, что позволит его соперника Лудовико задвинуть на второе место. Идет борьба за место под "солнцем", соперничество из-за влияния на герцога, а вот заговором против Франции и Людовика тут и не пахнет. Похоже, решил я, король излишне перестраховался, посылая меня в Милан. Так, что у меня есть? Непонятный пока для меня Висконти, который решил со мной подружиться. А из внешних врагов — папа Сикст IV, у которого весьма натянутые отношения с Людовиком и которому очень интересен Милан. Причем, в плане торговли. У папы, как мне уже стало известно, весьма враждебные отношения с Флоренцией, а если он приберет к рукам Милан, то крепко возьмет за глотку республику, так как половина товарного потока идет через Миланское герцогство. Можно покопать в этом направлении, — я задумался, перебирая в голове все известные мне сведения на эту тему. — Стоп. Мне же еще тогда, при встрече, Валентино сказал о том, что в столице прошел слух о приезде в Милан Джулиано Медичи, младшего брата Лоренцо Медичи, который является главой Флорентийской республики. Рим, Милан, Флоренция. Все эти города идут в одной связке, как торговой, так и политической. Так что тут у нас? Медичи злейшие враги Сикста. Джулиан приехал в Милан тайно, иначе об этом уже трубили на всех перекрестках. Зачем? Интересно было бы с ним поговорить, пока он не уехал. Вот только будет ли он говорить с неизвестным ему французом? Впрочем, попытка не пытка. Осталось только найти этого нищеброда, графа Валентино".

Так как я не знал где тот живет, я, в сопровождении Риккардо, направился к дворцу герцога. Матео Симонетта признался, что не знает где обитает граф, но зато рассказал нам об основных местах, где собираются картежники. Мне здорово повезло, когда я нашел Валентино уже во втором, по данному нам списку, заведении. Он стоял в жиденькой толпе зевак, окруживших стол, за которым сейчас шла игра. В воздухе то и дело раздавались азартные выкрики игроков: — Скидываю "мечи"! Кровь господня! Три "кубка"! Что, взяли?! У меня четыре "жезла"!

Я уже знал, что названия карт как во французских, так и в итальянских колодах, в эти времена, носили совершенно другие названия. Найдя среди людей графа глазами, я присмотрелся к нему. Вид у графа был у него как у больного, бледный и осунувшийся.

"Видно не пошли мои деньги мужику на пользу, — подумал я. — Раз стоит, значит, опять проигрался".

Граф был настолько увлечен игрой, что ни на что не обращал внимания. Я подошел и стал рядом с ним. Минуту смотрел на него, но он, словно загипнотизированный, продолжал напряженно следить за игрой.

— Валентино, — тихо шепнул я, привлекая его внимание.

Он вздрогнул и испуганно посмотрел на меня, но стоило ему узнать меня, обрадовался.

— Что-то надо, Клод? Я готов все сделать.

— Надо поговорить. Пошли.

Не успели мы выйти на улицу и сделать несколько шагов, как идущий за моей спиной Риккардо тихо сказал: — Сеньор, за нами трое.

"Грабители? Сейчас узнаем, — подумал я, после чего громко сказал: — Веди нас, любезный друг, в то место, где мы сможем выпить вина и спокойно поговорить.

Довольный моим предложением граф повернулся ко мне, готовый ответить, но стоило ему кого-то заметить за моей спиной, как он замер, испуганно сжавшись. Я неторопливо повернулся. В нескольких шагах от нас стояли трое крепких, жилистых парня с бандитскими физиономиями. У старшего по возрасту из них, и видно главного, стоявшего впереди, не было левого уха, зато на шее имелся шрам. У одного из его подручных были длинные иссиня-черные волосы, которые вились, у второго был сломан нос.

"Безухий, Кудрявый и Нос, — с ходу дал я им клички, задумчиво рассматривая громил.

— Мы и не знали, что у нашего должника есть богатые друзья, — как бы задумчиво, произнес "Безухий".

— Ошибаетесь, сеньоры. Мы с Валентино не друзья. Просто у меня к нему есть одно маленькое дело.

— Зато, сеньор, а у нас к нему большое дело, — бандит решил продемонстрировать свое чувство юмора, под усмешки своих подельников. — Но мы согласны уступить его вам, если вы заплатите за него 15 дукатов.

— Вы угрожаете мне?

— Нет, сеньор. Просто он нам должен 15 дукатов. Да, граф?

— Да, Лука, — раздался за моей спиной тихий и обреченный голос графа.

— Мне он нужен для короткого разговора. За это я вам дам один дукат. Потом он снова ваш.

Не успел я это сказать, как сразу пожалел о своих словах, увидев алчный огонек в глазах "Безухого" и ухмылки на физиономиях его подельников.

— Или все или ничего, — нагло усмехаясь, сказал главарь и сделал пару шагов вперед, чтобы показать твердость своих намерений.

— Ты знаешь Джакопо по прозвищу "Божий гнев"? — спросил я у него, добавив небрежности в голос.

Бандит широко раскрыл глаза от удивления. Он никак не ожидал услышать от богато одетого щеголя имя одного из главарей криминального мира Милана. Следом слетели ухмылки с лиц его подельников, которые теперь смотрели на меня с опаской. Главарь понял, что перед ним находится непростой человек, но и терять лицо перед подельниками не мог.

— Его я знаю, а вот ты кто такой?

Вопрос был довольно наглый, поэтому требовал не слов, а действий. Бандиты уважают силу, а я, как никто другой, знал эту аксиому. Главарь никак не рассчитывал, что непонятный богач окажется опасным противником, ведь при нем не было ни меча, ни кинжала. К тому же он никак не мог знать, что, приблизившись, дал мне возможность атаковать. "Безухий" не успел даже толком отреагировать на молниеносную атаку горожанина, как жесткий удар сломал ему нос и бросил на землю. "Кудрявый" и "Нос" выхватили ножи, но в следующую секунду замерли, увидев сапог незнакомца на горле "Безухого". Подобная жестокость говорила сама за себя. Стоило их главарю захрипеть, как шакалы, своей звериной сутью, поняли, что этот хищник им не по зубам. Народ, который до этого момента неторопливо шедший по улочке, тут же разбежался, и ближайшая к нам часть улицы сразу опустела.

— Если жизнь тебе, Лука, кажется слишком долгой, — негромко и проникновенно сказал я "Безухому", — ты только скажи.

— Господин, — просипел бандит, с трудом выталкивая из себя слова. — Забирайте... графа.

Сняв ногу с горла бандита, я бросил взгляд на его подручных, которые сразу убрали ножи, тем самым признавая за мной победу. Развернувшись, я подошел к графу, который своей бледностью и неподвижностью походил на мраморную статую, и коротко бросил: — Пошли.

Еще спустя пять минут мы уже сидели в таверне "Три ключа", за самым дальним столом, стоящем в углу. Народу было немного.

— Что изволят, сеньоры? — подойдя, спросила нас молодая и довольно милая служанка.

— Кувшин лучшего вина и какой-нибудь закуски.

Пока подавальщица не принесла вина и кубки, мы молчали. Стоило женщине повернуться спиной, как граф, дрожащими руками, разлил вино в кружки, и никого не дожидаясь, быстро выпил. Было видно, что Валентино еще не совсем пришел в себя от шока. Не знаю, что он там себе придумал насчет меня, но теперь в его взглядах сквозил страх.