— Это ещё почему? — проворчала я, прекрасно зная ответ.
— Ну, во-первых, ты — человек, — эльф с готовностью подался вперед и загнул один из своих длинных тонких пальцев с остро отточенными ногтями. — Только за одно лишь это ты подлежишь немедленному уничтожению, едва ступив на наши земли. Нет, не просто ступив — хотя бы приблизившись. Надеюсь, ты в достаточной мере знаешь историю, чтобы понимать, почему.
— Я знаю достаточно, чтобы понимать, что эльфы привыкли лелеять в себе старые обиды, — огрызнулась я, — Удобно, знаете ли, иметь наготове карманный образ врага, чтобы было против кого дружить!
— Хм. Молодец, — эльф ничуть не обиделся на мой вызывающий тон и невозмутимо продолжил: — Однако, во-вторых, — он загнул второй палец, — ты спасла Перворожденного. Не просто спасла, а сознательно подвергая смертельному риску свою собственную жизнь. Причем, не однажды! Подобное самопожертвование сделало тебя одной из нас, и теперь все эльфы перед тобой в неоплатном долгу. Парадокс? Парадокс. За последние двести лет ничего подобного не случалось. Каждый эльф готов выразить тебе своё восхищение и преданность!
— То есть, вам полагается меня убить, но в то же время вы мною восхищаетесь?
— Что-то вроде этого, — краем рта усмехнулся Эрвиэль. — Видишь, как всё непросто?
— Да ладно, — я пожала плечами, — чего там! У вас куча вариантов. Можете меня убить с восхищением. Можете сперва порешить, а потом начать преданно восхищаться. Можете оставить в живых, но выгнать на все четыре стороны, преданно смотря мне вслед. Этот вариант, кстати, мне нравится больше других. Можете...
— Хм... — вклинился в поток моих нездоровых фантазий правитель, — я всё понял, можешь дальше не продолжать, — лицо пресветлого Эрвиэля оставалось абсолютно невозмутимым. Однако мне показалось, что для этого ему пришлось приложить немало усилий; по крайней мере, в его глубоко посаженных глазах то и дело вспыхивали насмешливые искорки. Черноволосый эльф ещё немного поизучал моё лицо и непонятно прибавил: — Что ж, должен признать, что всё не так уж и плохо. Скорее, даже совсем неплохо.
— А? — хлопнув глазами, глуповато переспросила я.
— Бэ! — необидно хмыкнул мужчина, вставая. Серая рысь бесшумно поднялась вслед за хозяином. Степка немедленно выгнул спину и зашипел. — Поправляйся, Веслава. Думаю, мы придумаем, как же нам все-таки с тобою быть. А пока ты будешь жить в Священном Лесу.
Вот так! А потом правитель эльфов улыбнулся мимолетной улыбкой и стремительно выскользнул за дверь.
Зачем приходил? От его визита у меня на душе остался странный осадок. Похоже, я могу считать себя пленницей?
До крохотного домика, сложенного из розовато-серого камня, оставалось всего ничего. Осторожно переставляя ноги и часто останавливаясь, чтобы хоть немного перевести дух, я несла тяжелый ушат с водой. То есть, сейчас он казался мне настолько тяжелым, будто в нем плескалась не студеная водица, набранная в ближайшем колодце, а расплавленный свинец. Впрочем, последнее время любое усилие давалось мне с огромным трудом.
Низкое ярко-малиновое солнце заливало дрожащим зимним светом присыпанные недавним снежком деревья, окрашивая их во все оттенки розового. Но мне сейчас было не до красоты заснеженного леса. Валящееся за макушки деревьев светило ослепляло меня, заставляя жмуриться и напряженно вглядываться в узкую тропинку, ведущую к моему дому. Больше всего я боялась поскользнуться и упасть. Накануне мне уже пришлось дважды возвращаться к колодцу.... Сегодня сил на такой подвиг у меня не было.
— Здравствуй, Веслава, — прожурчал за спиной нежный голосок. — Что, опять тяжести таскаешь? Не надоело? А я шла к тебе, на праздник позвать. Сегодня первый день груденя , помнишь?
Ох. Вот только тебя мне сейчас не хватало! Осторожно, чтобы упаси Боги не расплескать драгоценную влагу, я примостила жбан на тропинку, устало распрямила спину и обернулась. Передо мною стояла, довольно улыбаясь, Авлена, а если быть точнее, Авлениэль. Мой день мог считаться удачным, если эта прелестная молоденькая эльфиечка не встречалась на моем пути. По-моему, красотка Авлена обладала самым злым языком во всём эльфийском лесу, работая им, как смерть косой. Её язвительных реплик боялись все, начиная с правителя Эрвиэля и заканчивая мальчишкой Гладриеном, которому по малолетству ритуальное окончание "-эль" ещё не было положено. Причем, чем ближе Авлениэль с кем-то общалось, чем лучше (по ее словам) к нему относилась, тем больше тот от нее и огребал. Последнее время у меня появилось неприятное подозрение, что девица решила облюбовать меня в качестве объекта повышенного внимания. Чур меня, чур!!
— Привет, Авлена, — вздохнула я, стараясь звучать дружелюбно. — Да, я помню, вы сегодня празднуете Рукомесленники. Осень провожаете. Зиму встречаете. А что, мне непременно надо быть?
— Конечно! — широко распахнула свои и без того бездонные голубые глаза красавица. — Только те, кто тяжко болен и лежит при смерти, не приходят на Рукомесленники! Ты что, наконец-то помереть решила? И то! Выглядишь так, что краше в гроб кладут!
— Ну, вот кто краше, того пусть и кладут, — буркнула я, соображая, как бы половчее отделаться от "злейшей подруги". Мне сегодня только по праздникам ходить. До дома бы доползти...
— Ты придешь, — и это был вовсе не вопрос, а утверждение. Девушка строго посмотрела на меня, как бы давая понять, что не в моих интересах с нею спорить. Хорошо. Зачем спорить? Проще молча сделать по-своему.
— Авлен, дай я хоть воду до дома донесу, а? — миролюбиво попросила я. — А там уж решу, что будет потом.
— Ну уж нет! — отрезала эльфийка. — Так и быть, давай сюда ведро, бледная немочь!
Невзирая на мои вялые возражения, девица решительно сдвинула меня в сторону, легко подхватила наполненный где-то на две трети ушат и зашагала по обледенелой тропинке к моему домику, двигаясь так, словно шла по тронному залу, неся в руках драгоценную корону, не меньше. Вздохнув ещё раз, я заковыляла за нею.
— Прелестная Авлениэль, ну зачем же так утруждать себя? — Ал вынырнул откуда-то, словно бес из лукошка. Под куст сирени маскировался что ли, оболтус? Повадился уже который раз вот так меня пугать! Между тем, парень обворожительно улыбнулся разрумянившейся при его появлении эльфиечке, легким движением перехватил из ее рук мой многострадальный ушат, укоризненно посмотрел на меня и проговорил: — Тебе сколько раз надо повторять, чтобы тяжелое не поднимала? Трудно было мне сказать, да?
— Трудно, — проворчала я, обогнула застывшую посреди дороги Авлену, Ала с ведром наперевес и побрела домой. Действительно, что толку спорить, если всё уже давным-давно решено за тебя? Закрывая за собою дверь, я краем уха услыхала, как эльфийка окликнула последовавшего было за мною Аллардиэля, тот что-то ответил и засмеялся. Глухо стукнул об дорожку ушат. Так-так. Похоже, я начинаю понимать, зачем это Авлена повадилась ко мне приходить. Запомним.
Я успела размотать платок, повесить на крючок кожух и переменить высокие теплые сапоги на уютные домашние поршни на меху, когда дверь ещё раз хлопнула, и в сенях громко затопали, отряхивая снег. В мою маленькую кухню, добрую половину которой занимала сложенная из плотно подогнанных тесаных камней печь с непривычно широкой топкой, ввалился довольный Ал. Привычным жестом приткнув ушат на низенькую табуретку, он сбросил щегольскую куртку и по-свойски плюхнулся на узкую лавку у очага.
— Попить дашь? — радостно спросил он. — Налей травничка, не жадничай!
Я молча плеснула в высокую глиняную кружку теплого травяного настоя. Эльф радостно захлюпал. Всё же, мне кажется, я плохо на него влияю...
— Ну так что, на Рукомесленники пойдешь? — осведомился эльф, вытирая рукавом "усы", оставленные темной жидкостью. — Авлена просила уточнить.
— Ха! — я оторвалась от созерцания гаснущего дня за окном. Сквозь частый свинцовый переплет проваливающееся за лес солнышко рассыпало последние брызги по моей аккуратной кухоньке. — Как же! Что-то мне кажется, что Авлену гораздо больше интересует, придешь ли на праздник ты!
— Да ладно, — беспечно махнул рукой Аллардиэль, — с чего бы?
— Ты что, слепой? — с подозрением уточнила я. — Может, полечить?
— Не надо, — Ал торопливо отодвинулся подальше от меня, — не стоит! Я те крапинки на смертном одре не забуду — а эльфы живут до-о-олго!
Дурачок. Мне сейчас и насморк не вылечить...
— Опять хандришь? — проницательно спросил Ал. — Поэтому сама и за водой потащилась?
— Нет, я веселюсь, — вяло возразила я. — Веселюсь, как и всегда, прозорливец ты мой.
— Хватит, Славка! Или ты снова порцию эликсира уменьшила?! Отвечай, ведь так??!!!
— Ну, так, — нехотя согласилась я.
— Вот бестолочь! — с чувством припечатал эльф. — Ведь сказано же было: нельзя этого делать!
Ничего не ответив, я снова отвернулась к окну. Сама знаю, что нельзя. А что мне тогда остается?
Два с лишним месяца, проведенные под сенью Священного Леса (как ещё называли эльфийские земли), показались мне самыми длинными в моей жизни, несмотря на то, что они были под завязку заполнены событиями и впечатлениями.
Выздоровела я довольно быстро. Целебные настои, микстуры и мази эльфов действительно творили чудеса. Уже дней через десять я смогла самостоятельно ходить, не рискуя от слабости завалиться куда-нибудь за лавку. Едва я ещё немного окрепла, как правитель Эрвиэль лично провел церемонию представления моей бледной персоны народу Священного Леса. Ну, то есть, эльфам. Мы с ними смотрели друг на друга во все глаза. Их недоверчивый интерес было легко понять — Эрвиэль очень точно описал всю неоднозначность моего положения. Тем не менее, Ал оказался совершенно прав, утверждая, что, спасая его жизнь, я получала вечную благодарность остроухих и право считаться одной из них. Я понимала, насколько трудно им было переломить свое резко негативное отношение к злодеям-людям, которому насчитывалось целых два века. Ведь ненависть к нам буквально въелась в их память, плоть и кровь, и ей было лишком много лет, чтобы вот так, в один миг, обо всём позабыть. Но они, по крайней мере, честно старались.
Мне же было до смерти любопытно узнать, что из себя представляют легендарные Перворожденные, и насколько они на самом деле отличаются от людского племени. Я подозревала, что знакомство с одним-единственным едва справившим совершеннолетие эльфом вряд ли могло дать мне ответы на все вопросы.
В тот же самый день мне пришлось принять участие ещё в двух церемониалах. Сперва меня приветствовали лесные гномы. Я с удовольствием рассматривала невысоких, совершенно квадратных бородачей. Они держались гораздо проще тонных эльфов и очень искренне благодарили меня за спасение и возвращение к родительскому очагу беглянок Кадри и Юки, которые, наплевав на официальность мероприятия, радостно скакали вокруг меня. Малявки, похоже, совершенно позабыли свой страх передо мною и моей второй сущностью. В цветистых выражениях старшие гномы сообщили мне, что с этого момента я могу считать себя не просто одной из них, а просто-таки почетной одной из них, не больше, не меньше; двери их домов будут всегда открыты для моей героической (гхм...) персоны! Что ж, я и не подумала возражать — маленькие человечки были мне очень симпатичны.
Вслед за гномами ко мне обратились кентавры. С этими всё оказалось куда как сложнее. Пока я с восторгом разглядывала четверых сказочных гигантов, с их смуглых лиц не сходило кислое и раздраженное выражение. Их вовсе не радовало происходящее. Тем не менее, они выдавили из себя несколько довольно сухих учтивых фраз. Скупо извинившись за нанесенные мне раны, кентавры, недовольно морщась, поведали недоумевающей мне, что отныне я пользуюсь их особым покровительством. Что-то не очень похоже...
Вот где мне пригодился унылый опыт участия в многочисленных приёмах послов и купцов, которыми меня так доставал князь Велимир! Томясь в Преславице, я даже не могла предположить, что приобретенные навыки однажды сослужат мне хорошую службу. Мало того, что я успела хорошо изучить правила дворцового этикета и знала, как в подобных ситуациях себя держать. Мне даже удалось не показать надменным полулюдям своего изумления! Гладкие, хорошо подобранные слова благодарности легко соскакивали с моего языка; к концу моей ответной речи мне даже показалось, что хмурые лица кентавров немного разгладились.
— Ты себе даже не представляешь, каково им сейчас приходится, — хихикая, прошептал мне на ухо довольный Аллардиэль, пока рослый брюнет, раздраженно перебирая передними копытами, приглашал меня посетить земли кентавров с визитом. — У этих коняг всё с ног на голову поставлено. Они, видишь ли, чувствуют себя обязанными не тем, кто им помог, а, наоборот, тем, кому сами пришли на помощь! Дескать, коли вмешались в чью-то судьбу, то будьте любезны, несите за это ответственность. Поэтому чаще всего помощи от кентавров дождаться так же "легко", как снегопада в грозник. Кто ж мог знать, что в категорию спасенных попадет не только хорошо им знакомый эльф или соседи-гномы, а ещё и человек! Ведьма!! Да ещё почти что обращенная нежить!!! Тебя, вообще-то, полагалось убить на месте, причем три раза подряд, но так вышло, что пришлось спасти.... А традиции и законы исключений даже не подразумевают!
— Так что, радуйся, Славка, — ехидно прокомментировал Степка, — ты у нас теперь не только почетная эльфийка и почетная гномиха, но и почетная кентавриха! Ох, тебе и привалило!..
Я в ответ закатила глаза.
Орки по поводу каких-то там официальных представлений решили не заморачиваться. Да и зачем бы им, собственно? Мы с ними прежде не встречались, друг друга не убивали и не спасали. Когда мы с Алом возвращались после всех церемоний к нему домой, трое рослых краснолицых парней просто-напросто этак "ненавязчиво" перегородили нам дорогу. Ещё несколько добрых молодцев, одетых в плотные замшевые штаны, безрукавки и сапоги на частой шнуровке, осталось стоять в паре шагов от тропинки, рассматривая нас с дружелюбным интересом сытых медведей.
— Говорят, ты в одиночку двух кабанов из Преисподней уложила? — не опускаясь до банальных приветствий, спросил самый коренастый из троицы. Он глядел на меня чуть исподлобья и говорил с довольно сильным акцентом.
Я пожала плечами.
— Говорят...
— А что скажешь ты? — проявил настойчивость парень.
— Ничего.
— Значит, врут? — удовлетворенно уточнил мой неожиданный собеседник. Его смуглое лицо с заметно выдающейся нижней челюстью расплылось в довольной улыбке.
Я неопределенно повела бровями. Вспоминать пылающие туши, распространяющие вокруг себя тошнотворную вонь горящей разлагающейся плоти, мне не хотелось. Говорить об этом — тем более.
— Или, всё-таки, не врут? — выжидательно сощурился орк.
— Думай, как хочешь, — равнодушно ответила я. Мне сейчас только не хватало кому-то что-либо доказывать.
— А слабо со мною сразиться? — вдруг предложил коренастый. Его спутники довольно заворчали. — Ну, давай, один на один, а?
— Зачем? — коротко поинтересовалась я. Ал и Степка до сих пор молча внимали содержательному диалогу, но мне было ясно, что это ненадолго.
