Мужчина степенно направился вниз по ступеням, время от времени мягко поглаживая хорошо уложенные длинные волосы и аккуратную раздвоенную бородку. В зале по-прежнему стояла тишина. Мастеровой, даже как-то незаметно для себя, встал со стула и вытянулся перед предполагаемым хозяином крепости, таинственным на-мест-ником.

— Salve, — значительно тише повторил незнакомец. — Хотя где же мои манеры? Видно, что вы оба не знаете латынь.

Охотник был просто уверен, что мужчина, стоящий перед ним, некий чужеземец из тех смуглолицых, как и трактирщик. Вот только лицо этого незнакомца просто светилось бледностью в полумраке помещения. Да и речь мужчины, хоть и казалась вполне знакомой, но являлась все же какой-то чужой, непривычной уху новгородца.

— Имя мне Пэнфило. На вашем языке это означает..., — наместник спешно пригладил волосы на голове. — Это означает "Друг всех". Видите, я ваш друг.

Хозяин замка расплылся в широкой улыбке, разводя руки в стороны, обнажая тонкие пальцы, увешанные различными драгоценными перстнями. Микула продолжал глазеть на наместника, пока Ратмир спешно соображал, как себя правильно повести и что необходимо сказать в данный момент.

— Итак? — Черные брови Пенфило поползли вверх, в то время как улыбка плавно исчезала с бледного лица. — Чем я могу быть полезен?

— Мы... ,-раскрыл рот мастеровой.

— Мы, — перехватил охотник. — Мы из северного града Новгорода, идем в Царьград, что в Царстве Греков за великим Русским морем. Звать меня Ратмир Михайлович, а это товарищ мой — Микула Трубецкий.

Наместник плавно присел на один из стульев, поглаживая волосы на затылке. Воин последовал примеру хозяина крепости и, придвинув поближе другой стул, расположился слева от камина.

— Нам бы в Царьград попасть, наместник, — доверительно произнес Ратмир.

Пенфило нахмурился, ерзая на стуле.

— Я? Наместник? Разве я похож на глупого служаку-рыцаря? Никогда бы не хотел стать управляющим ни одной метрополии. Тем более такой, как Солдая⁶.

Хозяин, казалось, совсем разобиделся и, молча, уставился на пылающий в камине огонь. Микула ухмыльнулся и покачал головой, глядя на товарища. Ратмир почесал бороду и заново собрался с мыслями.

— Не серчай, Пенфило, — продолжил витязь. — Мы сами не здешние. Идем издалека. Не знаем тутошних порядков. Ты скажи, как тебя величать, а мы с товарищем уж не обидим.

— Я скромный купец, — на лице хозяина появилась лукавая улыбка. — И я родич. Прошу прощения за минутное помешательство. Просто жутко раздражает, что, порой, мне приходится подчиняться... Ну, или делать вид, что я подчиняюсь этому смертному барану по имени Понзио Орсо.

— Это он тутошний наместник? — Вставил вопрос Микула.

— Si, — кивнул Пэнфило. — А я обязан играть роль богатого купца, но на деле управлять всеми делами метрополии, то есть, колонии. Почему вы не представились мне по прибытию?

— А что же ты не объяснишь этому Орсо, кто в доме хозяин? — Проигнорировал вопрос собеседника Мастеровой.

— Да я бы мог легко разорвать этого вояку пополам, — глаза Пэнфило блеснули гневом. — Но совет дает четкие указания и не прощает ошибок. У нас есть золото, серебро, медь, постоянный приток свежей крови. На такие помехи, как Орсо, можно просто закрыть глаза. Итак?

— Мы не знали, кто владеет этими землями, — пожал плечами охотник.

— Дикая земля и дикие нравы, — тихо произнес собеседник, в который раз приглаживая волосы. — Я вам помогу. Но чем вы можете оплатить мои услуги?

— У нас есть золото и мы охотно с ним расстанемся, если ты нам поможешь, — улыбнулся воин.

— Ты сейчас говоришь, как истинный генуэзец, друг, — тотчас вступил в игру купец-вурдалак, потирая ладони в предвкушении барышей. — Сколько ты готов мне заплатить за переправу через море?

Ратмир поднялся, извлек из-за пояса мешочек и высыпал его содержимое на гладкое сиденье стула и произнес: "Хватит?"

Пэнфило цепким взглядом мигом сосчитал монеты и посмотрел на витязя.

— Здесь шесть монет, коих недостаточно даже, чтобы оплатить издержки по перевозке вас через море, — с горечью проговорил купец. — Очень жаль.

Ратмир поднялся, бросил пустой мешочек в огонь и прошелся взад-вперед по залу. Наконец, он присел на свой стул и покачал головой.

— Пэнфило, друг мой, — притворно мягко заговорил охотник. — Если мои волосы сплелись, борода отросла, а белая соль покрыла все тело, это еще не значит, что я живу блаженно и не знаю цен в этом худшем мире. За шесть золотых монет такой высокой пробы мы можем добраться не только до Царьграда, но и до самого Рима.

Микула недоуменно разглядывал обоих собеседников, напрочь утратив связующую нить беседы и торговли между двумя мастерами своего дела. Он только смог уловить едва заметную искру удивления и даже изумления, проскочившую в глазах генуэзца. Сути мастеровой так и не смекнул, но подсознательное чувство победы, заставило его широко улыбнуться.

— Да будет так, — произнес Пэнфило, недобро глядя на улыбающегося Трубецкого. — Вы покинете Солдаю завтра же на ближайшем корабле. Пока что вы можете остаться здесь в моей крепости и переждать следующий день. Я распоряжусь, чтобы вы не остались голодными в эту ночь.

— Благодарим тебя, добрый купец, — склонил голову Ратмир, провожая взглядом уже удаляющегося прочь генуэзца.

Следующей ночью товарищи, в сопровождении слуги генуэзца, бодро шагали по пыльной дороге в направлении городского порта. Погода выдалась великолепной. Полная луна, окруженная множеством звезд, освещала спящую Солдаю ровным серебристым светом. Где-то позади, на склонах гор раздавался протяжный и тоскливый волчий вой. Местные дворняги, забившись по темным углам, отвечали слабым трусливым поскуливанием.

Проходя мимо трактира, приютившего путников позапрошлой ночью, охотник замедлил шаг. На пороге сидел мальчик Петро, тоскливо уставившись взглядом поверх соломенных крыш соседних домов.

— Что же ты такой хмурый, малец? — Весело поинтересовался Ратмир.

Мальчик перевел пустой взгляд на витязя, затем отвернулся и всхлипнул.

— Али беда приключилась? — Воин повернулся и подошел к ребенку. — Хозяин твой тебя обидел?

— Нету больше хозяина! — Взорвался Петро рыданиями, размазывая слезы и пыль по чумазому лицу. — Сгинул Стефано!

— Ну, будет тебе, — растерялся Ратмир, приседая на корточки рядом с мальчиком. — Как так, сгинул?

— Как, как? Вот так! — Передразнил охотника Петро и разревелся с новой силой. — Куда ж мне теперь податься то?

— Ты это того, бросай хныкать, — неуверенно вмешался мастеровой, подходя поближе. — Ты лучше поведай нам, что стряслось.

— Он... он..., — ребенок потер глаза грязными кулачками и вздохнул. — Он пришел за полночь. Весь такой лохматый, аки чудище лесное...

— Как мы, поди? — Усмехнулся Микула.

— Тихо ты! — Шикнул витязь на мастерового.

— Из ваших, с севера он, — продолжил мальчик, всхлипывая и икая. — Ввалился в дом, что твой медведь. Чуть двери не вышиб. И сходу к хозяину. А тот как раз принялся монеты считать. Ну, этот, здоровый как зарычит: " Видал ли ты Микулу — холопа из города Трубецка?"

Воин плавно опустил руку на плечо мастеровому, словно ощущая страшную бурю, поднимающуюся у того в душе. Микула заскрежетал зубами, но смолчал.

— А хозяин то что? Не балакает по-нашему совсем. Стоит и лыбу тянет. Приглашает перекусить, чем Бог послал. Да только тот мужик и слушать не стал. Пуще прежнего зарычал: "Где Микула, свинья? Видал ты его окаянный, али нет?" А хозяин то плечами пожимает да улыбается.

За спинами послышалось нетерпеливое ворчание.

— Тихо ты, — рявкнул Ратмир, обернувшись к слуге-провожатому. — Продолжай, малец.

— Ну, а потом, тот здоровый хозяина как вдарит! Тот к самой стене отлетел, на пол повалился и дух вон. Кровищи набежало. Я пол дня отмывал. Тут еще стражники приходили, все допытывались, кто и что... Все уши помяли.

— Ты не отвлекайся, Петро, — мягко произнес Микула. — Когда тот мужик твово хозяина двинул, что потом было?

— Ну, знамо дело, ушел он, — мальчик удивленно посмотрел на Трубецкого, поднимая полные слез глаза.

— А ты где был, раз все видал? — Поинтересовался воин.

— Да я как раз в дальнем углу хаты квашеную капусту собирал, кою, намедни, один хмельной господин пораскидал. Больно воняла она. А как только тот зверюга к нам пожаловал, я под столом и схоронился. Больно лютым мне гость тот показался. Небось, сам нечистый заходил.

Мальчик рьяно принялся осенять себя крестным знамением.

— И все, что знаешь? — Спросил Микула, переводя взгляд на Ратмира.

— Все, — перестал креститься мальчик. — А нет! Он когда уже уходил, глянул в мою сторону. Лютый это взгляд, не человечий. Говорю же, нечистый то был. А Микуле тому явно не сдобровать, коли тот хмырь его отыщет. Вы часом не знаете, что за Микула?

— Да бес его знает, — резко ответил охотник. — Нынче всякого люду полно по земле шатается.

— Ну, ты, малец, бывай, — пробормотал мастеровой и потрепал Петро по волосам. — Береги себя.

— А может я с вами? — В голосе мальчика звучала надежда.

— Прости, брат. Нельзя тебе с нами, — серьезным тоном проговорил витязь и зашагал прочь от трактира.

Трубецкий виновато улыбнулся мальчику и поспешил вслед за товарищем.

— Знаешь, Ратмир...

— Потом, все потом, — тихо ответил воин, поглядывая на идущего рядом генуэзца.

В порту ночью, в отличие от сонного города, кипела работа. Босые загорелые матросы заканчивали погрузку тяжеленных тюков с различным добром на одно из пришвартованных у каменной пристани судов. Темные волны плавно разбивались о, сложенный из гранитных глыб, пирс, бурля и вспениваясь, рассыпая повсюду мелкие, почти невидимые соленые брызги. Омрачал свежесть ночи у берега моря только неистребимый запах сушеной рыбы и смолы.

Путники поднялись на борт корабля вслед за своим провожатым. Генуэзец что-то сказал пожилому мужчине и, спустившись по трапу, поспешил назад в город, скрывшись за одной из портовых построек. Ратмир посмотрел на старика. Первое мнение оказалось ошибочным. Перед товарищами стоял вовсе не пожилой человек, а скорее всего потрепанный жизнью, но все еще крепкий и пышущий здоровьем опытный мореход.

— Buona notte, signores⁸ — хриплым, но все же сильным голосом произнес мужчина.

Товарищи кивнули в ответ, разглядывая палубу судна.

— Mi chiamo Giovanni⁹, — Тыча себя пальцем в грудь, несколько раз повторил моряк.

— Джованни? — Неумело повторил Микула.

— Si, — Закивал мужчина в ответ и широко улыбнулся, обнажая черные редкие зубы.

— Ладно, Джованни, ты тут за старшого будешь? — Мастеровой нагло разглядывал моряка.

Все сходилось к тому, что именно Джованни является если не хозяином судна, то, по крайней мере, старшим среди всей полуголой своры матросов. Об этом свидетельствовал его, пусть и поношенный, но довольно изысканный наряд.

Красная льняная котта, расшитая желтой бахромой на рукавах и подоле, доходила ему до колен и слегка скрывала коричневые чулки, которые переходили в черные потертые замшевые башмаки. Коричневый, явно под цвет чулок плащ, собранный медной брошью на шее, за спиной заканчивался на уровне лопаток и, также как и котта, был расшит желтой бахромой. Небольшая старенькая, но некогда дорогая шапочка из синей парчи, покрывала лысую голову моряка и лишь седая жидкая бородка с вкраплением черных волосков, выдавала в мужчине некогда жгучего брюнета.

На загорелом обветренном лице с узко посаженными карими глазами выделялся только большой длинный нос. Телом же Джованни был крепок, хоть и сильно худощав. Бросался в глаза и его необычно большой живот, явно не соответствовавший столь сухому телу. Но, скорее всего, просто давал о себе знать достаточно почтенный возраст морехода.

Тем временем, погрузка судна закончилась, и матросы бросились отвязывать швартовы. Наконец паруса наполнились свежим ветром и корабль, плавно покачиваясь на волнах, устремился в открытое море. Возвышающаяся на скале крепость, сонный город и гранитная пристань стали отдаляться.

Ратмир повернулся к Микуле и уже было раскрыл рот, чтобы обсудить с товарищем убийство трактирщика, но краем глаза заметил шевеление на пристани. Взглянув на пирс, воин разглядел высокую темную фигуру человека, стоящую на, затертых сотнями ног, гранитных плитах пристани Солдаи.

— Гляди, Трубецкий, кто это там стоит? Богатырь прямо таки.

Мастеровой повернулся и замер на месте. Видя перемену в поведении товарища, охотник напрягся и, молча, продолжил следить взглядом за таинственной фигурой на берегу.

Между тем, громила, стоящий на пирсе, задрал голову к небу и взвыл по-волчьи.

— Закрой пасть, собака! — Раздался крик Микулы.

Витязь перевел непонимающий взгляд на товарища.

— Верни то, что принадлежит мне, холоп! — Голос незнакомца на миг заглушил шум воды.

Трубецкий злобно оскалился.

— От меня ты ничего не получишь! Пошел прочь, смердящий упырь!

Охотник положил руку на плечо друга, крепко сжимая пальцы.

— Да отстань, новгородец. Не до тебя сейчас, — сквозь зубы процедил мастеровой и дернулся, чтобы избавиться от захвата.

Воин, молча, отступил назад. В это же время громила резко повернулся и зашагал по направлению к городу, всем своим видом показав, что словесная перепалка на расстоянии окончена. Судно уходило все дальше и дальше от берега.

— Ступай, ступай! — Бросил Микула в след незнакомцу, тяжело вздохнул и поглядел на попутчика.

Охотник всем своим видом показывал, что немедленно желает получить ответы на возникшие вопросы. Нахмурившись, он прошелся взад — вперед по палубе, а затем, скрестив руки на груди, молча, уставился на тающие очертания скал вдалеке за кормой корабля.

— Ратмир, я и сам мало ведаю, что стряслось. Я скажу все, что знаю, только чуть погодя. Гляди, тут вся матросня собралась на нас поглазеть, — прервал молчание мастеровой.

Воин поглядел на Джованни. Оказалось, старый моряк все время находился всего в паре шагов от товарищей, настороженно наблюдая за перебранкой.

— Будь спокоен, отец, — витязь нашел в себе силы улыбнуться и небрежно махнуть рукой. — Всяко бывает.

Джованни робко улыбнулся в ответ, наконец, взял себя в руки, повернулся к застывшим в молчании подчиненным и ловко включился в привычную работу, щедро раздавая пинки направо и налево, и приправляя свои действия отборными ругательствами на неведомом Ратмиру с Микулой языке.

1. Seguimi per favore (итал.) — Следуйте за мной, пожалуйста.

2. Buona sera (итал.) — Добрый вечер.

3. Chi voi? (итал.) — Кто вы?

4. Salve (лат.) — Приветствую.

5. Котта — туникообразная верхняя одежда с узкими рукавами.

6. Солдая — итальянское названия современного города Судак (Крым).

7. Si (итал.) — Да.

8. Buona notte, signores (итал.) — Доброй ночи, сеньоры.

9. Mi chiamo Giovanni (итал.) — Меня зовут Джованни.

Ратмир. Вампир Средневековья. Глава 11.

— И тут он на меня попер, — неуклюже вскарабкиваясь с ногами на лавку, воскликнул мужчина. — Глазищи размером с куриные яйца. Красные от крови и такие злые, что даже у меня волосы вздыбились.