Другой

Они вышли из зала последними, когда остатки толпы уже покидали фойе. Вышли — и почти сразу же увидели неподалёку Рона, дожидавшегося кого-то или чего-то. Арктур подумал было, уж не его ли дожидается рыжий, но тот смотрел в другую сторону.

Тем не менее пройти мимо него незамеченными у них не получилось. Краем глаза рыжий заметил движение рядом с собой, повернул голову и увидел слизеринскую змею с её парнем. С тем самым парнем, которого Рон запомнил с ней в кафе и про которого Джинни с Гермионой говорили ему в оба уха, что это и есть прежний Гарри Поттер.

— Ты! — мгновенно взбеленился он. — Со змеями водишься, да? Шляпа еще когда хотела отправить тебя в Слизерин, урода!

— От урода слышу... — прошипел сквозь зубы Арктур. — От предателя крови... и просто от предателя... и от поганого выползка из вонючей Норы... и от дамблдоровского жополиза тоже. Вы там с Грейнджер еще не подавились своими тридцатью сребрениками? Ну так у вас всё еще впереди...

— Пожирательская тварь!!!

Рон кинулся на Арктура с кулаками, но тот среди прочих премудростей боя был уже обучен Рабастаном и основам долоховского метода, поэтому легко ушёл от наскока бывшего друга, попутно съездив тому по зубам. Слепой от бешенства, рыжий снова кинулся в драку и снова пропустил жёсткий удар в челюсть, повергнувший его на пол. Окончательно рассвирепевший Арктур навис над Роном, с трудом удерживая себя, чтобы не начать пинать его ногами.

— Гарри! — раздался истерический возглас. К ним бежала Гермиона, только что вышедшая из дамской комнаты. — Гарри, как ты мог напасть на Рона?!

Она подбежала и стала наступать на Арктура, оттесняя его от валяющегося на полу рыжего.

— Отвяжись, тупая выскочка! — огрызнулся он на неё. — Забирай свою обезьяну и проваливай, пока я не убил её! Да не забудь посадить её на цепь, чтобы она на людей не кидалась!

— Ты ничего не видела, Грейнджер! — раздался из-за его спины сердитый голос Дафны. — Это Уизли напал первым!

Её рука ухватилась за его локоть и потянула его назад. Арктур, отчасти уже овладевший собой, подчинился и отступил.

— Это правда, Рон? — кинулась к рыжему Гермиона.

— Будто ты его не знаешь, — выплюнул ей в спину Арктур.

— Пойдём же, пожалуйста... — Дафна потащила его за собой, а Гермиона склонилась над Роном. Тот сел на полу и ощупывал свою челюсть.

Не зря говорил Рабастан, что если для хорошего удара не хватает силы, пусть будет хотя бы резкость.

— Пойдём же, Арктур, пойдём...

— Сейчас, — он раздражённо дернул рукой, и Дафна выпустила его локоть. — Я еще не закончил здесь.

Арктур сосредоточился сначала на сидевшем на полу Роне, затем на Гермионе, осматривавшей его побитую физиономию, и со всей бушующей в нём яростью поочерёдно проклял их обоих. Тем самым безобидным заклинанием, которому его научила Вальбурга.

— Вот теперь всё, — и он сам предложил руку Дафне.

В полном молчании они дошли до министерского камина. Арктур остыл только на полпути к кафе Фортескью, куда они собирались заглянуть после конференции.

— Прости, Дафна, — теперь ему было стыдно за безобразную сцену с его участием.

— Не переживай, — мягко сказала она. — Эти Уизли, они доведут кого угодно.

— Сам не знаю, как это я так сорвался... — со вздохом пробормотал он.

— Просто не думай об этом.

— И перед тобой неудобно...

— Я всё понимаю, Арктур, не огорчайся. И знаешь, я всё еще согласна познакомить тебя с родителями. Но, по-моему, сначала ты должен мне кое-что рассказать...

37. "Мы не можем ждать милостей от природы..."

Гермиона сердилась.

Рон был таким искренним и непосредственным, что на него трудно было сердиться подолгу — но тем не менее совсем на него не сердиться было невозможно. Подлечив ему разбитую челюсть, Гермиона выспросила у него подробности безобразной драки и была возмущена до глубины души.

— Рон, ну как ты мог?! — восклицала она не хуже мамы Молли, пока они шли к выходу из Министерства. — Он же ничего тебе не сделал, он просто шёл мимо!

— А чего он шёл с этой змеёй? — бурчал Рон. — И вообще он был весь из себя такой...

— Какой — такой?

— А такой! Что в морду ему дать надо, вот какой! Весь тёмный и Пожиратель, сама же говорила, что его надо выводить на чистую воду!

— Рон, но я не говорила, что надо лезть на него с кулаками! Это делается не так, Рон! Сначала нужно собрать факты и получить доказательства — ведь если он сбился с правильного пути, они обязательно будут!

— Ну хватит уже зудеть! "Факты"... "доказательства"... — передразнил её он. — А до тех пор он будет расхаживать небитый, словно так и надо, да?

— Рон, ты грубишь! — что и говорить, её славный, любимый Рон нередко бывал невыносимым. Если посмотреть правде в глаза, гораздо чаще, чем хотелось бы, но это ничего, скоро они поженятся, и тогда она за него возьмётся. И не успокоится, пока он не станет таким, каким надо. — Ты уже взрослый, ты герой войны, на тебя смотрят, с тебя берут пример, а ты не можешь не лезть в драку? Что подумают люди, Рон? Что твои родители не сумели воспитать тебя?

— Ты моих родителей не трожь, нормально они меня воспитали! — чуть ли не прорычал Рон, заводясь от её слов. — С врагами разговор короткий, увидел — и в морду! Мой отец так и делал, тебя не спрашивал!

Гермиона, может, и смолчала бы, если бы не была переполнена чувством собственной правоты, говорившим ей, что так нельзя и что Рон нарочно её не слушается.

— Сейчас придём домой, и я всё скажу твоей маме, Рон! Вот увидишь, что она скажет!

— Ябеда! И всегда была ябедой!

— Рон, как ты смеешь! Я же права!

— Засунь эту правду себе в задницу!!!

Гермиона оскорблённо замолчала. Не глядя друг на друга, они с Роном дошли до транспортного камина и переправились в Нору. Артур и Джинни уже сидели за столом на кухне и доканчивали ужин. В этой семье кушали споро.

Молли Уизли не кушала, она дожидалась Рона с Гермионой и, увидев их в коридоре, наполнила их тарелки горячим и ароматным мясным рагу. Они вошли в кухню и подсели к тарелкам.

— Что-то вы там задержались, дети, — недовольная интонация мамы Молли ясно говорила, что ей очень хотелось бы услышать от них, почему они отстали от семьи. Почтенная мать семейства была весьма и весьма не в духе после того, как два часа подряд созерцала на сцене эту разнаряженную вертихвостку Лили Теперь-Уже-Снейп с её толстым Гарриком, и невольно вспоминала оскорбления, которыми наглая грязнокровка осыпала её и её семью.

— Там Рон устроил драку, — сообщила Гермиона, мстительно посмотрев на своего жениха.

— Как — драку?! — Молли поставила на плиту миску с остатками рагу и грозно уставилась на сына.

— Мам, там тот самый парень был, бывший Поттер, — демонстративный гнев матери нисколько не напугал Рона, давно изучившего все её приёмы. — И он был такой, что ему надо было дать в морду! Мам, и вот с этим уродом я дружил!

— Рональд Биллиус Уизли, с чего ты взял, что это тот самый парень?! Никто в Ордене не знает, как он выглядит, а ты знаешь?

— Мне Гермиона сказала, а она всё знает.

И действительно, в ордене Феникса еще долго не знали бы, как выглядит Арктур Трэверс, если бы не настойчивость Гермионы. Молли перевела вопрошающий взгляд на неё.

— Да, я сказала Рону, — подтвердила Гермиона, потупившись в тарелку. — Профессор Дамблдор давал мне поручение поговорить с бывшим Гарри, и я разговаривала с ним. Я узнала, что сейчас он Трэверс-Блэк и живёт в доме Блэков на Гриммо. Он стал ужасно заносчивым и знать не хочет никого из нас, хоть я и предлагала ему дружбу.

— Скажите, какой цаца, — скривилась мама Молли, вспомнив всё своё радушие к маленькому оборванцу, всё свои пироги и свитера, которые она передарила ему, пока он учился в Хогвартсе. — Присвоил дом Блэков и уже знать нас не хочет. Рон, надеюсь, он получил за дело?

— Конечно, мам. А Гермиона всё равно сказала, что вы с папой плохо меня воспитали. — Рон посмотрел на Гермиону точно таким же мстительным взглядом — пусть почувствует на себе, каково это, когда на тебя доносят.

Понятно, что некоторые вещи всегда неуместны. И тем не менее бывают стечения обстоятельств, когда они особенно некстати. В другое время обида Молли Уизли осталась бы на уровне лёгкой досады или вообще не вспыхнула бы — но не сейчас, когда ей в красках вспоминалось, как Лили называла её грязнулей, не умеющей воспитывать детей.

Взгляд мамы Молли застыл на Гермионе, легко краснеющее лицо рыжей женщины побагровело от ярости. За столом наступила гробовая тишина — члены семьи срочно решали, досмотреть им шоу или сразу убраться от греха подальше.

— Так, мисс Грейнджер... — прошипела миссис Уизли после затяжной и очень выразительной паузы. — Значит, вам не нравится, как воспитаны мои дети?!

Никто из семейства не посмел бы и рта раскрыть перед такой мамой Молли, но Гермиона, если она чувствовала себя правой, не боялась пререкаться даже со Снейпом. Чувство справедливости всегда было очень сильно в ней, а особенно сегодня. Ей следовало бы сказать, что она не имела в виду ничего такого, но она не могла и не хотела кривить душой.

— Но, мама Молли, вы же не можете отрицать, что Рон очень вспыльчив и не умеет вести себя за столом, — она искренне считала, что любые возражения бессильны перед такой очевидностью.

— Что же вы, мисс Грейнджер, делаете в моей семье, если вы вся такая воспитанная?! — Молли от ярости забыла, что перед ней невеста её сына, а если и помнила, то как несущественную мелочь. Сейчас она видела перед собой только такую же наглую и дотошную выскочку, такую же успешную конкурентку чистокровным ведьмам, какой была Лили Эванс. Всё, что предназначалось Лили, обрушилось на Гермиону.

— Но...

— Что же вы тут забыли, если вы вся такая умная, прилежная и чистоплотная?! Может, с вами, такой хорошей, больше никто не хочет знаться, мисс Грейнджер?!

— Но я же люблю Рона... — пролепетала перепуганная Гермиона.

— Любишь?! Видела я сегодня эту вашу грязнокровкину любовь! Двадцать лет эта рыжая сука любила Джеймса, пока у него были здоровье и деньги, а сейчас он нищий и в Мунго — и она сразу же разлюбила? Ну а ка-ак же, ведь сердцу не прика-ажешь... — издевательски протянула Молли.

— Может, она и вправду разлюбила, — дрожащим голосом выговорила Гермиона, защищая попранную справедливость. — У нас равноправие, у нас женщина равна мужчине и она имеет право поменять мужа, если разлюбила его и полюбила другого.

Молли была житейски умудрённой, она прекрасно понимала, что её сын звёзд с неба не хватает и что такой способной девушке, как Гермиона, очень легко разочароваться в нём, когда любовный угар пройдёт.

— Значит, имеет право?! Поменять?! Вот что, девонька, с таким отношением к браку ты за моего сына не пойдёшь!!! Я не хочу, чтобы ты выбросила его, как ненужную тряпку, когда приживёшься среди нас и совсем обнаглеешь! Может, у маглов это нормально — чуть что, и бросать мужа, а у нас так делают только распоследние шалавы! Немедленно убирайтесь из моего дома, мисс Грейнджер!!!

Гермиона, полностью ошеломлённая последними словами миссис Уизли, застыла на табуретке, беззвучно открывая и закрывая рот.

— Я сказала что-то непонятное?! — мама Молли подступила к ней вплотную. — Пошла вон из моего дома!!! Встала и пошла!!!

Миссис Уизли подкрепила свои слова соответствующим жестом в сторону кухонной двери. Гермиона посмотрела по направлению пальца хозяйки дома, затем на остальных членов семейства, притихших за кухонным столом. Ни отец Рона, ни её лучшая подруга Джинни даже и не думали заступаться за неё. Когда она встретилась глазами с Роном, тот не отвёл взгляда, в котором читалось скрытое злорадство.

Гермиона сорвалась с места и побежала в комнату, которую она делила с Джинни. Там она наспех посовала свои вещи в безразмерную сумку и кинулась к камину, отправившись через него в "Дырявый Котёл" — первое, что пришло ей в голову.

Молли Уизли торжествующе оглядела опустевшее поле брани и глубоко вздохнула, успокаиваясь. За столом никто не смел шевельнуться, и только когда торопливые шаги Гермионы пронеслись по коридору к камину, Джинни потрясённо спросила:

— Мама, ты её насовсем выгнала?

— Да, дочь, насовсем. Я не хочу своему сыну такой же судьбы, как Джеймсу. Я уверена, эта девица сделает карьеру, создаст себе положение — и найдёт себе мужа почище и покультурнее. Не удивлюсь, если она выскочит за кого-нибудь вроде Малфоя, а Рон останется ни с чем. Скажет, разлюбила, у грязнокровок это запросто. Нет уж, не надо нам такого счастья!

— Мам, а как же Рон?

Взгляды всей семьи устремились на Рона, который не выглядел сколько-нибудь огорчённым. Рон был не против Гермионы, она нравилась ему. Ему было приятно её очевидное неравнодушие и льстила её ревность. Он считал её подходящей, но отнюдь не единственной. В его большом мужском сердце хватало места не только для Гермионы, но и для Лаванды Браун. Хватило бы и для кого-то ещё, если бы эта "кто-то ещё" вдруг обратила на него внимание. А сейчас он был зол на Гермиону и воспринял выходку матери где-то даже с облегчением.

— Рон?! — требовательно спросила мама Молли. — Ты же понимаешь, что это только ради тебя? Возьми за себя скромную и домовитую девушку, которая не станет попрекать тебя воспитанием и не отвернётся от тебя, потому что у неё равноправие!

— Мам, я тебе когда еще говорил, что Лаванда лучше, — напомнил Рон. — А ты мне что?

Гермиона сняла комнату в "Дырявом Котле" и прорыдала там всю ночь. К утру ей удалось убедить себя, что произошло чудовищное недоразумение, что скоро всё прояснится и Рон обязательно придёт к ней просить прощения. Сначала она не хотела прощать его, но в конце концов решила, что всё-таки простит, хотя заставит поунижаться и непременно даст понять, что он был кругом неправ.

Но пока ей нужно было где-то и на что-то жить. В предыдущие годы Гермиону с избытком обеспечивали родители, а теперь взятые у них год назад деньги были на исходе. Родительский дом и счета были опечатаны полицией, а она не умела жить у маглов и не знала, на кого напустить обливиэйторов, чтобы вывести родительское имущество из-под полицейского надзора. С этим волей-неволей приходилось повременить, пока она не разберётся в устройстве магловского социума, а деньги были нужны сейчас. Значит, нужно было срочно выходить на работу.

Гермиона устроилась работать в Министерство еще месяц назад. Как отличница учёбы и героиня войны, она могла выбирать почти любую должность, но на руководство отделом регулирования магических популяций её всё-таки не взяли. Очень извинялись, но сказали, что у неё слишком мало опыта работы, и специально под неё создали должность заместителя начальника отдела. Перед выходом на работу ей позволили уладить личные дела, дав неоплачиваемый отпуск на неопределённый срок.

Умственная нагрузка всегда отвлекала её от житейских неурядиц. Так было с учёбой, а теперь Гермиона надеялась, что так же будет и с работой, поэтому пришла в Министерство за полчаса до начала рабочего дня. Её рабочий стол был девственно чист, и она с нетерпением дожидалась начальства. Руководила отделом миссис Фоссет — сухопарая пожилая дама, чистокровная, с виду чопорная и педантичная. Завидев начальницу, Гермиона устремилась к ней и получила для ознакомления папку с описанием подразделений отдела.