— На Аю? — Лисёнок посмотрел на дядю с грустным пониманием и некоторой жалостью. В умении мягкой и тихой Айки трепать нервы он убедился на примере ее сложных отношений с Шеном.
— Да, — Кажется, Киан не совсем понимал, что значит жалостливая гримаса племянника. — Лиари была очень доброй, скромной и ласковой. Она носила моего ребёнка. Это и стало причиной её смерти. Мою наложницу убила Шанэ. Были ещё две девушки. Я ни разу даже встречал их лично. Лишить их жизни приказал Император. Чтобы я оставался один.
— Вы желаете мести. И я согласен стать орудием справедливого возмездия. Но это опасный путь. Я не желаю, чтобы моя мама вставала на него.
— Лисёнок, — мне хотелось встать и дать подзатыльник этому зарвавшемуся мальчишке. Однако, хорошие матери так не поступают. — Скажи мне, пожалуйста, что ты делаешь неправильно? Подумай и скажи. Я даже готова дать тебе небольшую подсказку. Право на свободный выбор.
— Я хочу защитить тебя.
— Мне понятно твоё желание. Но вернёмся к моему вопросу. Что ты делаешь неправильно?
— А почему, если человек поступает опрометчиво, нельзя его остановить. Почему свобода так важна? Ты будешь в опасности рядом с ним. Даже Шен так считает.
Теперь уже я сделала глубокий вдох, обещая себе оторвать наставнику сына что-нибудь ненужное. Голову, например. Это детей бить непедагогично. Но Шен — большой мальчик. Может удастся ему мозгов добавить старым дедовским способом — ремнём по седалищу?
— Хорошо, Лисёнок. Давай подумаем вместе. Люди часто поступают глупо, опрометчиво, безрассудно. Да, ты можешь причинить кому-нибудь, кто этого совсем не желает, добро. Всё станет "правильно". Но сколько боли и страданий это принесёт? За примером далеко ходить не будем. У нас есть Шен и Ая. Ая любит Шена, но из-за своей неуверенности не может принять его предложение о браке. Это же глупо? И опрометчиво. Ведь она не сможет быть счастлива без него. Но если ты сейчас прикажешь им пожениться, разве это не будет насилием и предательством? Ая, просто, заменит клетку сомнений, в которой был выход на клетку сожалений, из которой выхода нет. Сейчас Шену плохо, но у него есть надежда, что любимая преодолеет свои предрассудки и сделает шаг навстречу ему. Если её заставить вступить в брак, она всю жизнь будет чувствовать себя плохо. Как бы ни были чисты твои намерения, лишая людей выбора, ты лишаешь их шанса на счастье. Потому что, к счастью человек должен идти сам. И не по "правильному" пути, а по своему собственному. Если он не вредит окружающим, разумеется. Понимаешь о чём я?
— Да? — уверенности в голосе ребёнка не было, но в этом и заключалась моя цель. Его можно лишь подталкивать к определенным выводам, но не навязывать волю. Иначе он так и не поймёт — почему важна свобода. Тирания — сомнительная воспитательная система. Она или ломает воспитанника, или создаёт из него собственное подобие. А нам такого не надо. Пофиг, что там было в прошлой жизни непонятно сколько лет назад. Сейчас Джин — это Джин.
— Получается, я должен уважать выбор человека, даже если он кажется мне не слишком правильным. Потому что моё вмешательство может сделать хуже, а не лучше?
— Да, Лисёнок.
— Это сложно, — пожаловался сын.
— Знаю, мой хороший.
— Мам, мне надо подумать. Одному. Мы поговорим ещё раз вечером, ладно?
Я кивнула и знаком показала Киану, что данное место надо на некоторое время оставить в распоряжении Джиндзиро.
— Шен открой, — говорю тихо. И дверь мгновенно распахивается.
Мы выходим и Киан с некоторой тоской признаёт:
— Ишикара был прав. Твоя миссия важнее меня и моих чувств. Я никогда не смог бы говорить с пятым принцем так...
— Да, как "так"? — если честно, меня это раздражает. — Нормально я с ним говорю. Нормально. Как с разумным существом. С учётом его возраста и ограниченного жизненного опыта. Он всё понимает. Конечно, если говорить с ним на понятном ему языке и приводить простые примеры. Что в этом сложного? Немного терпения и здравого смысла. Ладно, с Джином надо много терпения. Но здравый смысл вам в помощь. У Шена это неплохо получается. Ты, тоже, научишься. Когда-нибудь.
Глава 31
Вечерний разговор не был долгим. Джин с некоторым трудом выдавил из себя, что готов принять Киана в нашу семью. Но лишь до тех пор, пока он будет вести себя со мной хорошо.
Киан пообещал, что будет обо мне заботиться.
И мир был восстановлен. Есть ощущение, что временно. Как ни старайся подстелить соломки на каждом шагу, предугадать, что вызовет у Джина яркую эмоциональную реакцию, сложно. Ребёнок же. Умный, славный, но ребёнок с детским взглядом на мир и не самыми стабильными эмоциями. Ох, и устроит он нам через лет пять счастливую жизнь. Переходный возраст у обычных детей — экстремальный аттракцион. Что же этот творить будет? Надо срочно найти ему нормальных друзей. Чтобы они научили его грубить взрослым, разбрасывать вещи и сбегать с уроков, чтобы погулять. Иначе его грядущий подростковый бунт грозит превратиться в полномасштабное стихийное бедствие.
Потом эти несколько дней на корабле я вспоминала с тоской. Спокойное было время. Нет, всё-таки есть что-то в лозунге: "Одна семья — один ребёнок". Определённо, есть. Потому, что, когда на моём попечении оказался мини детский сад, покой нам, даже, не снился.
Я не планировала рожать Джину братьев или сестёр. И не только потому, что для этого пришлось бы спать с Императором. Проклятие Золотого Города никто не отменял. В подобной ситуации распылять защиту Богини на нескольких детей — сущее безумие.
Я не желала рисковать жизнью Лисёнка. И не хотела хоронить своих детей. Пусть, лучше так. Однако, у судьбы на меня были иные планы.
Мы сошли с трапа нашего корабля в большом портовом городе на Юге и направились в резиденцию принца. Но путь туда оказался неблизкий, поэтому было решено переночевать на постоялом дворе. Поужинать. Вымыться.
Там, собственно, мы и встретили Геро.
Тощий лохматый мальчишка лет десяти, одетый в драный балахон непонятного цвета попытался увести у Джина коняшку.
Пятому принцу это, понятное дело, не понравилось. Потому, что к белоснежной красавице с розовым бархатным носиком и золотым характером мой сын сразу проникся нежными чувствами.
Короче, не повезло Геро. Хотя, это смотря как посмотреть.
— Да, ты хоть понимаешь, у кого воровать собрался? — зло прошипел Лей, хватая оборванца за шиворот. — Прощения проси и умоляй пятого принца сжалиться над тобой.
Наш целитель — существо сострадательное. В меру, конечно. Тех, кто, действительно, желал навредить его близким, он зубами загрызёт. Но тут-то бестолочь малолетняя. А ещё Лей знает, что Лисёнок — добрый, и, вероятнее всего, простит мальчишку. Тогда, как старший принц может наказать так, чтобы другим неповадно было.
Подросток с лица спал, поняв, как попал. Послушно бахнулся на колени, но не произнёс ни слова.
— Лошадь ваша, — произнёс Киан спокойно. — Решать вам, пятый принц.
В принципе, решение разумное.
Излишне мягкое наказание спишут на милосердие и юный возраст наследника. А если приговор окажется слишком жестоким, всегда есть я. Если что, буду смиренно молить о снисхождении. Но мальчишке надо бы хоть вину признать, а тот молчит, до крови закусив нижнюю губу.
— Связать и на конюшню, — отрывисто бросает Лисёнок. — Я слишком зол для того, чтобы быть справедливым.
Киан кивает и косится на меня с какими-то пугающим восхищением.
— Это влияние Лея, — тут же открещиваюсь. Конечно, я тоже учила Джиндзиро сначала успокоиться, подумать и лишь потом принимать решения. Но за гуманизм у нас отвечает целитель — ему по долгу службы положено бережно относиться к человеческой жизни. Негоже отнимать у него заслуженные лавры.
Я, кстати, воспользовалась идеей Киана прикинуться служанкой, чтобы спокойно выходить на улицу. Это оказалось неожиданно просто. Переплела волосы в две косички с ровным пробором. Немного косметики. Оказывается, если припудрить губы и ресницы, а ещё нарисовать веснушки, я становлюсь до того невзрачной, что никто не узнаёт. Даже девочки первые несколько дней нервно вздрагивали, увидев меня. Сейчас-то уже привыкли.
Мальчишка выпутался из верёвок и попытался сбежать раньше, чем мы зашли на постоялый двор.
Джина это, неожиданно, развеселило. Не сама попытка побега, а выражение лица Шена, который подростка связывал.
Вторая попытка не заставила себя ждать.
На третьей я решила вмешаться. Потому, что мой сын уже совсем забыл о том, что стало причиной этой увлекательной игры в кошки-мышки.
Роль мышонка получил воришка, а Лисёнок за ним с увлечением охотился, не совсем понимая, что делает.
— Всё! — твёрдо сказала я на ухо сыну. — Ты больше не зол.
— Но, мам, — тут же заканючил мелкий.
Я ещё раз напомнила себе: этот ребёнок не совсем осознаёт, что творит. Им движет не желание мучить пленника, а любопытство и азарт. Для него происходящее — новая и интересная забава.
— Тихо. Услышат. И, нет, моё решение не изменится. Игра окончена.
— Почему? — Лисёнок насупился.
— Потому, что для того мальчика всё происходящее воспринимается совсем иначе. Это его сейчас ловят, как какую-то дичь. И, нет, это не смешно.
— Ладно, — Джин тяжело вздохнул.
Киан и Шен старались держаться поодаль, внимательно наблюдая за тем, как юный принц идёт в сторону пленника и присаживается на корточки рядом с ним.
— Зачем ты попытался украсть мою лошадь? — спрашивает Джин с доброжелательным любопытством.
— Хотел сбежать отсюда, — подросток прожёг собеседника ненавидящим взглядом.
— Ну, так и сбежал бы. Зачем тебе моя лошадь?
— Сестру с собой взять хотел. Она даже до леса вряд ли дойдёт сама.
— А зачем сбегать? — мой ребёнок ничего не понимал, поэтому решил разобраться. — И куда?
— Отец женился. А его новой жене мы поперёк горла. Она Мияри, чуть не каждый день бьёт, голодом морит. В наказание за что-нибудь. А отец и рад ей верить. Ему дети от наложниц не особо нужны. Законные-то на подходе. Я не знаю куда мог бы увезти сестру. Да и не важно это. Хуже, чем здесь уже нигде не будет. А даже, если умрём на чужбине, так здесь нам, всё одно, не жить.
Лисёнок растерянно оглянулся на меня. Пришлось спешно подойти, чтобы положить руку на его напряжённое плечо.
— Милостью будет отпустить этого мальчика. Только, не пройдёт и пары дней, а он решится на новую кражу. Потому что не видит иного пути для спасения сестры. Милосердием — указать путь, где ему не придётся преступать закон.
— Я не могу и не должен отпускать вора, — голос Лисёнка не выражал особой решительности. — Но, если ты поклянёшься мне в верности, матушка может взять твою сестру себе в услужение. Я не стану наказывать тебя за то, что ты сделал сегодня. Потому что тобой двигала любовь и преданность к своей семье. Однако, не советую разочаровывать меня. Я не прощаю ошибок.
Подросток, кажется, дар речи потерял. Лежит. Хлопает глазками и, кажется, пытается понять, что происходит. Потом его глаза загораются надеждой.
— Клянусь, — выдыхает он едва слышно. — Да, покарает меня Богиня, если я отступлю от своих слов.
— Шен, — Лисёнок переводит взгляд на наставника.
— Всё сделаю, — отзывается мужчина с полупоклоном.
А через час мы узнали, что Геро и Мияри — дети очень богатого и знатного рода.
— Вариантов у нас два, — подытожил Киан. — Мы можем или по-тихому выкрасть девочку. Или идти и забирать детей официально.
— А что проще? — спрашиваю я.
— Выкрасть. Меньше мороки. Но не хотелось бы лишать девочку имени рода. Пусть, она всего лишь дочь наложницы, однако приданное семья за ней дать должна. Вдруг малышка решит выйти замуж?
Да, тут проблема вырисовывается. Поэтому предлагаю:
— А я могу, проезжая мимо, зайти в гости? У меня, например, голова разболелась. Или какой ещё можно придумать повод? А там, случайно, увидеть этих детей и взять их на воспитание. Это же большая честь — воспитываться рядом с принцем.
— Ну, если наложница Императора таким образом решит облагодетельствовать какую-нибудь семью, им останется лишь смиренно благодарить вас, — произносит Шен задумчиво. — Но не слишком ли это бесцеремонно?
— Наглость — второе счастье. Я так, между прочим, заполучила тебя, Лея, Аю и Рию.
— Ладно. Но поводом станет плохое самочувствие пятого принца. Думаю, Джин сможет симулировать солнечный удар, если Лей расскажет ему симптомы.
Через час наша процессия была у порога дома Ханьяр. Именно столько времени мне потребовалось, чтобы переодеться во всё самое красивое и дорогое. От двух десятков золотых шпилек ныла голова, а массивные браслеты казались кандалами. Но мой подчёркнутый минимализм тут не в чести. Альтеа — мир ярких красок.
Встретила нас миловидная молодая женщина, можно сказать, девушка.
— Рады приветствовать вас. Я — Ханьяр Мико, — с почтительным поклоном представилась она и кивнула в сторону двух, откровенно, забитых женщин, стоящих за её спиной. — А это наложницы моего супруга. Они будут прислуживать вам, моя госпожа.
Я стараюсь удержать приветливое выражение лица и сделать вид, что всё в порядке.
Шен кривится. Киан одел на лицо непроницаемую маску скуки. Кто же разберёт, что он там думает? Но вряд ли что-то хорошее о Мико. Наложницы имеют меньше прав в доме, нежели супруга, но так себя вести, как минимум, невежливо.
Конечно, служить императорскому наследнику и его матери не зазорно даже для хозяйки дома. Однако так демонстративно помыкать членами своей семьи, не принято.
Впрочем, обижать детей своего супруга, тоже, не принято, но Мико это не остановило.
— Мы благодарим дом Ханьяр за гостеприимство, — Киан делает шаг вперёд. — Мой племянник почувствовал себя нехорошо именно в тот момент, когда мы решили отправиться в путь.
— Возможно, следует послать за лекарем? — Мико изобразила озабоченность.
— Нет. В моей свите есть целитель. Но я буду благодарен, если вы займёте наложницу Мейлин беседой, пока пятый принц будет отдыхать. А мне хотелось бы обсудить с господином Ханьяр его проект мелиорации Тайра.
Я стою, излучаю величие и благожелательность. Потом иду в гостиную хозяйки дома. Пью с дамами чай, плавно переводя разговор с погоды на нужную мне тему — детей.
— Слышала, что этот дом благословлён здоровыми и красивыми наследниками, — говорю как-бы невзначай, внимательно и наблюдаю за женщинами. Мико недовольно морщится. Две другие вздрагивают и вжимаются в стулья. — Почему бы не отправить мальчика к пятому принцу? Мой сын очень скучает по братьям. Общение с сыном столь славного рода должно его отвлечь. А девочка может присоединиться к нам сейчас. Я буду рада дать ей несколько наставлений, которые пригодятся ей в будущем замужестве.
Да, пришлось идти с козырей. Но долго уговаривать хозяйку дома показать мне девочку не хотелось. А тут такой повод. И отказать никак нельзя.
— Простите, госпожа Мейлин, — Мико едва удерживает на лице вежливое выражение. — Моя дочь с утра плохо себя чувствовала. Может быть, не стоит тревожить её?
